Текст книги "Роковая монета"

Придя на оглашение завещания, мать и Алексей узнали, что ничего не получат. Потому что отцу ничего не принадлежало – еще при жизни все его имущество было переведено на имя новой жены. На имя той самой Елены Прекрасной, которая сидела тут же и позволяла собой любоваться.

Исчезли длинные развевающиеся волосы, исчезла зазывная загадочная улыбка. Теперь, через двадцать пять лет, это была гладкая, холеная стерва, от которой так и веяло богатством. Она все еще была красива, но не природной красотой, а той, которая достигается регулярной работой косметологов и пластических хирургов.

В ее больших, дивного зеленого цвета глазах теперь светился только холодный расчет. Она бросила на Алексея один мимолетный взгляд, который и без юристов сказал, что у него нет ни единого шанса.

Этот последний удар добил мать. Она стала заговариваться, у нее начались приступы странного смеха, а через два года она умерла.

Тогда-то Алексей над ее могилой поклялся самому себе, что отомстит этой Елене Прекрасной. Отомстит за все… Ему не нужны были ее деньги, он хотел только ее смерти.

Он стал за ней следить – это было нетрудно, потому что сведения о богатых людях часто появляются в таблоидах. Без особого труда узнал, где она живет, в каких ресторанах бывает, на каких курортах отдыхает. В дорогие отели ему, конечно, было трудно попасть, но когда подвернулся этот круиз, он решился.

Алексей перекрасил волосы и стал носить очки с простыми стеклами. Полностью сменил гардероб и, рассматривая себя в зеркале, с удовлетворением заметил, что совершенно не похож на отца.

Эта стерва его не узнала – она всегда интересовалась только собой.

Он хотел подстеречь ее ночью и сбросить в море, но вышло еще лучше. После того как Елена Прекрасная поведала идиотскую историю про монету, Алексей мгновенно разработал план. Украв у горничной универсальный ключ, ночью он пробрался в каюту этой стервы и придушил ее подушкой. А уходя, взял с ночного столика монету, про которую нарочно наплел за ужином, что она необыкновенно ценная. Пусть думают, что старуху убили из-за этой монеты.

Когда месть свершилась, Алексей испытал сложное чувство: злую радость и одновременно опустошенность.

Он сделал то, ради чего жил последние годы – а что делать теперь?

Монету будут искать… Кто ее спер, тот и Елену пришил… Что ж, пусть ищут сколько угодно…

Алексей достал монету из кармана и замахнулся, чтобы выбросить ее в море, в светящийся пенный след, оставляемый кораблем… но тут чья-то сильная рука схватила его за запястье.

Он хотел повернуться и взглянуть на того, кто помешал ему довести дело до конца, однако не смог. Тонкий шнурок охватил его горло, сжал гортань… В глазах потемнело, ноги подогнулись. Шнурок затянулся туже, еще туже…

Алексей захрипел, замахал руками – и перестал существовать.

Злоумышленник проверил его карманы и, забрав мобильный телефон, перевалил тело через фальшборт… Оно с плеском погрузилось в тускло светящуюся воду и растаяло в глубине ночного моря.

«Рыбы сделают свое дело быстро, – подумал убийца, – через несколько дней его трудно будет опознать…»

Тот, кто подвел окончательную черту под жизнью Алексея, включил его телефон, написал в нем несколько слов и положил телефон на палубу.

Горничная подошла к двери третьего люкса и деликатно постучала. Ей никто не ответил.

Таблички «Не беспокоить» на дверной ручке не было, поэтому она постучала еще раз, сильнее. Ответа снова не последовало.

Решив, что пассажирка из третьего люкса уже ушла на завтрак, горничная достала универсальный ключ, открыла дверь и вошла в каюту…

После завтрака Мария отправилась на прогулочную палубу. По утрам она непременно делала несколько кругов быстрым шагом – не для того, чтобы поддерживать форму, просто ходьба всегда ей нравилась. Она успокаивала и придавала уверенности.

Дул легкий бриз, солнце отражалось в воде, огромный лайнер слегка качался на волнах, так что Мария чувствовала себя превосходно.

Проходя мимо люкса Елены Юрьевны, она невольно вспомнила услышанную вчера вечером историю. Надо же, какой сюжет! Прямо готовый рассказ или даже небольшая повесть… Все же интересно, рассказчица это придумала или так было на самом деле? Правда, все как-то не закончено. Вот она, Мария, придумала бы конец…

Мария покосилась на дверь. Елена Юрьевна не пришла к завтраку. Должно быть, разоспалась или решила пропустить – заботится о фигуре… Впрочем, несмотря на возраст, с фигурой у нее был полный порядок… А может, ей нездоровится? Пустое! Она здоровее всех, кто слушал ее вчера за столом. Мария снова мысленно упрекнула себя за то, что завидует Елене Юрьевне. Каюта люкс, бриллианты, а главное – непоколебимая уверенность в себе…

Дверь каюты оказалась приоткрыта, и Мария подумала, не заглянуть ли к соотечественнице и ненавязчиво поинтересоваться, отчего та не пришла на завтрак, но потом решила, что это будет неловко. Веселая вдова может вообразить, что она навязывается или пришла выяснять отношения. Потому что вчера после того, как Глеб с Еленой Юрьевной под руку ушли из столовой, Мария больше Глеба не видела. Неужели он с ней?.. А что? Оттого и на завтрак она не пришла…

Мария уже прошла мимо каюты, как оттуда внезапно донесся истошный вопль. Отбросив всякие сомнения, она бросилась к двери, толкнула ее, влетела внутрь…

В гостиной никого не было, а из спальни по-прежнему раздавался крик, постепенно переходящий в визг на грани ультразвука, от которого заломило виски.

Мария шагнула вперед…

Первое, что она увидела, – хорошенькую горничную-филиппинку, которая визжала, сжимая ладонями голову и с ужасом глядя на широкую кровать.

Проследив за ее взглядом, Мария обнаружила на этой кровати старую полураздетую женщину с широко открытыми, почти вылезшими из орбит красными глазами и разинутым в беззвучном крике ртом, в которой не сразу узнала Елену Юрьевну. Одеяло было сброшено, ночная рубашка задралась, обнажая неприлично молодые бедра.

К своему удивлению, Мария не впала в панику, не стала кричать и биться в истерике, как несчастная горничная, а мгновенно оглядела спальню, запоминая все детали. Как будто она была видеокамерой с огромной картой памяти, которая фиксировала все увиденное.

Впрочем, ничего особенного Мария не заметила: в помещении был относительный порядок (если, конечно, не считать мертвую женщину на кровати). На спинке стула висел розовый воздушный пеньюар, на прикроватной тумбочке лежала раскрытая книга, возле нее – старинная монета…

В следующую же секунду она сделала самое необходимое – залепила звонкую пощечину не перестававшей визжать горничной, и та сразу замолкла, как будто кто-то выключил звук невидимого радиоприемника.

Глаза девушки стали осмысленными, и, встряхнув черными как смоль волосами, она проговорила на вполне приличном английском:

– Нужно позвать дона Франсиско.

– Нужно, – поддержала Мария это разумное предложение. – А кто такой дон Франсиско?

– Помощник капитана. Второй помощник. Он отвечает за персонал и за всякие непредвиденные обстоятельства. Вроде этого, – она боязливо кивнула на кровать.

– Очень хорошо, – одобрила Мария и машинально поправила ночную рубашку на мертвой женщине. – Можешь сходить за ним! А я здесь пока побуду.

– Зачем ходить? – Горничная сняла с пояса небольшое переговорное устройство и залопотала по-испански.

В ожидании дона Франсиско прошло несколько минут. Горничная все это время стояла, закрыв лицо руками, а Мария внимательно осматривала помещение. Жаль, что нельзя ничего трогать, в противном случае она проверила бы наличие серег с крупными бриллиантами и еще кое-чего. Потому что первое, что приходило ей в голову, – это ограбление. Елена Юрьевна явно не бедствовала, и вору было чем поживиться.

Но зачем убивать? Можно было спокойно забрать у спящей ценные вещи и тихонько выйти. А что, если Елена Юрьевна проснулась и застала злоумышленника на месте преступления? Мария была уверена, что в таком случае она заорала бы так громко, что хоть кто-нибудь да услышал бы. Но, похоже, ночью было все тихо.

Тут открылась дверь, и в каюту вошел высокий подтянутый брюнет неопределенного возраста, в отглаженной униформе с золотыми шевронами, с тщательно уложенными волосами и выражением обидчивой гордости на лице.

При виде этого лощеного испанца Мария с огорчением вспомнила, что не причесана, не накрашена и одета в поношенные трикотажные штаны и футболку с Гарри Поттером. Кстати, футболку эту ей подарили на вечере по случаю годовщины работы издательства. Всем авторам дарили подарки, но Марию пригласили в последний момент, так что подарка ей не хватило, и администратор вытащила откуда-то эту майку. Мария тогда не обиделась, решив, что всякое даяние – благо, а футболка всегда пригодится.

Вот и пригодилась. Ходила Мария в ней по палубе, никого не встречая, а теперь в таком виде… впрочем, лучше так, чем как Елена Юрьевна.

Дон Франсиско что-то строго сказал по-испански горничной, потом повернулся к Марии и на прекрасном английском спросил, кто она такая и что здесь делает.

Мария ответила, что случайно проходила мимо и услышала крик, что знает умершую, поскольку та – ее соотечественница и прошлым вечером они сидели за одним столом, и что прежде, за пределами этого корабля, они никогда не встречались. Также она хотела поведать, что накануне Елена Юрьевна показывала своим сотрапезникам некую монету, но дон Франсиско не стал ее слушать и, замахав руками, сообщил:

– Потом, потом, все потом! Через полчаса все, кто сидел за одним столом с умершей, должны собраться в салоне на третьей палубе. – И добавил с неожиданным смущением: – А вас, если можно, прошу поработать переводчиком. У вас очень хороший английский.

Мария почувствовала себя польщенной, и все оставшееся до встречи время потратила на то, чтобы привести себя в порядок. Она причесалась и накрасила глаза, а затем долго решала, что надеть. Выбирать было особо не из чего, всего-то два платья с собой взяла и, если честно, оба ей не нравились. В итоге остановилась на самом темном, с неявным рисунком.

В результате, когда она вошла в салон, там уже собрались почти все участники вчерашнего застолья.

– Некоторые не торопятся! – сварливым голосом проговорила Алена, взглянув на часы.

– Все равно еще не все пришли, – примирительно проговорил Игорь.

– Как это – не все?

– Алексея нет, и маркиза наша отсутствует, ну это как раз неудивительно…

– А вообще, кто-нибудь знает, зачем нас здесь собрали? – Алена пристально взглянула на Марию, отметив и макияж, и платье.

Сама Алена была в джинсовых шортах и коротеньком ярком топе, видимо, загорала на верхней палубе. Игорь был в яркой расстегнутой рубашке, его жена – в коротеньком халатике, из-под которого выглядывало бикини.

Мария отвела глаза. На ее счастье, в этот самый момент в салон вошел дон Франсиско и, оглядев присутствующих, сказал:

– Здравствуйте, дамы и господа. Позвольте начать. Я – второй помощник капитана…

– Нам кто-нибудь переведет? – забеспокоился Игорь. – Мы с женой по-английски ни в зуб ногой.

– Я буду переводить, – сообщила Мария. – Это второй помощник капитана Франсиско Гонзалес.

– А что случилось-то?

Мария сделала жест – мол, сейчас все узнаете, и испанец продолжил:

– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить чрезвычайно неприятное известие…

– Ревизор. Первая сцена, – с усмешкой проговорила Алена. – Приятно услышать что-то родное…

– Что еще стряслось? – шутливо всполошился Глеб. – На лайнере кончилось шампанское?

– Да черт бы с ним! – подхватил шутку Игорь. – Вот если бы водка кончилась, тогда и правда кранты!

– Господа, будьте серьезны! – воззвал дон Франсиско. – Этой ночью одна из ваших соотечественниц скоропостижно скончалась.

– Что? Кто? – заахали присутствующие.

– Елена Юрьевна? Наша маркиза? – быстро сообразила Ольга и многозначительно переглянулась с мужем.

– Не нужно большого ума, чтобы догадаться! – хмыкнула Алена. – Кроме нее, все женщины присутствуют здесь.

– Так вот, я собрал вас, чтобы выяснить все обстоятельства, связанные с ее смертью. Поскольку мы находимся на корабле, по закону вся полнота власти здесь принадлежит капитану, а он, в свою очередь, доверил мне провести предварительное следствие…

– Следствие? – переспросил Игорь. – А что, с ее смертью что-то не так?

Мария машинально отметила, что еще не успела перевести эту фразу на русский, а Игорь уже на нее отреагировал. Надо же! А сказал, что по-английски не знает ни слова…

Дон Франсиско еще раз оглядел присутствующих и проговорил внушительным тоном:

– Да, в ее смерти есть некоторые подозрительные детали, дающие основания подозревать злой умысел…

«Да уж, – подумала Мария. – Женщину явно задушили – очень подозрительная деталь!»

Игорь и Ольга снова переглянулись.

Дон Франсиско спросил, собрались ли здесь все, кто был вчера за столом.

– Нет еще одного человека, Алексея… – начала Мария.

– Хорошо, тогда начнем пока без него. Итак, что вы, Мария, делали вчера вечером?

– Я? – Мария была неприятно поражена, что Франсиско начал с нее. – Постойте… Мы все после ужина слушали рассказ Елены Юрьевны о старинной монете. Потом все разошлись. Я пошла сначала в каюту, потом в музыкальный салон, посидела там примерно час, может, чуть больше, потом прогулялась по палубе и пошла спать.

– И что, кто-то может это подтвердить? – презрительно спросила Алена.

– Ага! – глаза Марии блеснули. – Ко мне подсел один англичанин – такой худой и высокий, лет примерно восьмидесяти, может и больше, у него еще нога в такой штуке – не то протез, не то костылик такой. Так вот он сразу признался, что танцор из него никудышный, зато он может угостить меня коктейлем.

– И угостил? – нахмурился Глеб.

Мария хотела ответить ему в духе кота Матроскина – мол, а вы, собственно, почему интересуетесь, но решила, что сейчас неподходящее время.

– Мы чудно поболтали за коктейлем. А потом я пошла спать. Удовлетворены? – Она повернулась к Алене. – А вы сами-то что делали после ужина?

– Да ничего, – огрызнулась та. – Англичанин не обратил на меня внимания, так что я была в своей каюте и работала за компьютером. Я – блогер, если кто-нибудь здесь знает, кто это такой.

– И вы можете это доказать? – Мария решила добить нахальную девицу.

Но ее перебила Ольга:

– Слушайте, это все пустое. Мы с Игорем видели, как из каюты Елены Юрьевны кто-то выходил ночью. Теперь ясно, что это был убийца. И произошло это во втором часу ночи.

– Двадцать минут второго, – добавил ее муж.

– Ну, в это время мы все уже видели десятый сон! – протянул Иннокентий Павлович.

– Запишите ваши показания. Но где же еще один пассажир? – Франсиско обвел глазами присутствующих.

В эту минуту дверь салона открылась, внутрь проскользнул невысокий лысоватый человек в морской униформе, подошел к дону Франсиско и что-то прошептал ему на ухо. Помощник капитана посмотрел на него с прежней обидчивой гордостью. Человек что-то еще сказал по-испански и протянул шефу мобильный телефон.

Дон Франсиско взглянул на экран, чуть заметно поморщился и проговорил:

– Дело приобрело неожиданный оборот…

– Что еще? – проворчал Глеб.

– Этой ночью один из участников вчерашнего застолья покончил с собой…

– Вот дерьмо! – выдохнул Игорь.

Мария снова отметила, что он отреагировал на слова помощника, не дожидаясь перевода.

– Да, так вот, повторяю, этой ночью один из ваших соотечественников, Алексей Антипов, покончил с собой, прыгнув в море. Он оставил на палубе свой телефон с предсмертной запиской, в которой признается в убийстве Елены Коврайской…

– Ни фига себе! – ахнули хором Игорь и Глеб.

И даже, кажется, интеллигентный профессор Иннокентий Павлович пробормотал крепкое словечко.

Дон Франсиско протянул Марии включенный телефон:

– Синьора Мария, будьте любезны, прочтите дословно, что здесь написано!

Мария взглянула на экран и прочла:

– «Это я убил Елену. Я отомстил ей за себя и за свою мать. Елена увела из семьи моего отца, Антона Коврайского, и лишила меня наследства. Она должна была умереть – и умерла. Я долго готовил это убийство. Следил за ней, решил вместе с ней ехать в круиз, нарочно рассказал про монету, которая якобы очень дорогая, чтобы убийство списали на ограбление… Я сделал это, я задушил ее ночью во сне. Месть свершилась, но я понял, что не смогу после этого жить. Но я ни о чем не жалею, так как справедливость восторжествовала».

– Он был ее пасынком? – удивленно проговорила Ольга. – Никогда бы не подумала!

– Но он же был Антипов… – протянул Игорь.

– Мы сделали запрос российским службам и выяснили, что первоначальная фамилия Антипова – Коврайский, но он изменил ее, взяв девичью фамилию матери.

– Мексиканский сериал! – фыркнула Алена.

– Так, значит, про монету он все наврал и она совершенно не ценная? – протянул Глеб.

– Но ведь монета… – начала было Мария, но дон Франсиско ее перебил:

– Так или иначе мы считаем, что убийца Елены Коврайской установлен, значит, круиз будет идти своим чередом. И я убедительно прошу всех присутствующих не рассказывать остальным пассажирам о том, что вам стало известно…

– Да мы с женой при всем желании ничего им не сможем рассказать, – ввернул Игорь. – Мы ведь ни слова не знаем ни по-английски, ни по-немецки…

– Так что, мы можем расходиться? – осведомилась Алена.

– Можете.

– И в Киле можно будет сойти на берег? – спросила Ольга.

– Не вижу никаких препятствий…

Однако, когда лайнер подошел к Килю, зазвучали какие-то команды, корабль перешел на самый малый ход, а потом и вовсе остановился на внешнем рейде.

Пассажиры, уже приготовившиеся к выходу в город, столпились на прогулочной палубе.

– Что случилось? – спросила Ольга, заметив в толпе Марию. – Почему мы остановились?

– Я знаю не больше, чем вы. – Мария пожала плечами.

– Уж будто! – Ольга взглянула недоверчиво. – У вас же какие-то особые отношения с тем красавцем, помощником капитана…

– Да нет у меня никаких особых отношений! – возмутилась Мария. – Ни с ним, ни с кем-то еще. Я просто знаю язык…

Внезапно она почувствовала, что краснеет, и от этого рассердилась еще больше.

– Ну коне-ечно… – протянула Ольга с плохо скрытым сарказмом.

К счастью, к ним подошел Глеб и прервал неприятный диалог:

– Смотрите-ка, кажется, к нам гости…

Действительно, к лайнеру приближался катер с надписью «Polizei» на борту.

Увидев неподалеку дона Франсиско, Мария протиснулась к нему и спросила:

– Что случилось? Почему мы не подходим к берегу?

– Это из-за известных вам событий.

– Но ведь вы сказали, что дело закрыто. Убийца Елены Юрьевны признался…

– Это так, но немецкая полиция хочет осмотреть корабль. Они считают, что убийца мог инсценировать самоубийство и спрятаться на корабле или попытаться в Киле сойти на берег под чужим именем. Поэтому стоянка в Киле, к сожалению, откладывается до завершения следственных действий. Сообщите это своим соотечественникам…

Дон Франсиско удалился, чтобы встретить полицейских, а Мария вернулась к своим попутчикам и рассказала о том, что ей удалось узнать.

– Черт… – Ольга буквально перекосилась. – Я так хотела сойти на берег…

– Не переживай, дорогая! – Игорь нежно погладил ее по руке. – Жизнь на этом не кончается! Ничего страшного, нам придется просто немного подождать…

Ольга буквально обожгла его взглядом и отошла в сторону. Мария исподтишка посмотрела ей вслед. Какая-то эта Ольга сегодня нервная, дерганая. Ну да, конечно, ничего удивительного, это убийство кого угодно выведет из себя.

Кого угодно, только не Ольгу, тут же поправилась Мария. Эта Ольга производила впечатление человека, которому все на свете по фигу. Она усиленно пользовалась всеми благами, которые предоставлялись в круизе, остальное ее не интересовало. Убийство престарелой богатой вдовы? Да и черт с ней. Пасынок выследил и отомстил? Уж, верно, за дело. Отомстил и покончил жизнь самоубийством, замучившись совестью? Ну и дурак! Говорил же известный сатирик, что совесть – это греческое слово, мы его не понимаем.

Так что нервничала эта Ольга вовсе не из-за убийства.

Мария заметила, что, когда к ней подошел муж, он не стал утешать ее и гладить по плечу, а вместо этого наклонился и сказал что-то на ухо, причем лицо его было перекошено от злобы…

Но никакого скандала не случилось. Ольга кивнула и оглянулась на Марию, а та едва успела отвести взгляд.

Полицейский катер подошел к лайнеру, и несколько бравых мужчин в униформе поднялись по трапу. Дон Франсиско встретил их и коротко переговорил, после чего всех пассажиров попросили разойтись по каютам.

Немецкие полицейские несколько часов обыскивали корабль, потом небольшими группами приглашали пассажиров в большую гостиную на третьей палубе, где проверяли их документы.

На это ушел целый день, и вечером дон Франсиско сообщил, что стоянка в Киле отменяется, поскольку корабль должен следовать дальше по маршруту.

Все устали и были расстроены, но Ольга буквально вышла из себя, так что Игорь с трудом смог ее успокоить. Схватив жену за руку, он потащил ее в каюту, причем было видно, что ей больно.

– Лопнуло терпение у мужика, – сказал Иннокентий Павлович, глядя им вслед. – Ох, отлупит он ее в каюте…

Мария поежилась от таких слов, а профессор усмехнулся:

– Иногда это бывает необходимо. Порой дама сама нарывается, разве не так?

– Не знаю, меня никто никогда не бил, – сухо сказала Мария, – ни родители, ни муж…

– Ах, значит, вы были замужем? – протянула подошедшая неслышно Алена. – И что, он вас бросил?

«Не твое собачье дело!» – Мария постаралась как можно яснее выразить это глазами.

Алена фыркнула, стало быть, дошло.

В качестве слабой компенсации за ужином всех пассажиров угостили бесплатными коктейлями, и лайнер отправился дальше по маршруту.

Через два дня лайнер вернулся в Петербург.

Любимый город традиционно встретил прибывших небольшим дождичком, но Мария решила не обращать внимания и даже зонтик не стала доставать, а просто накинула капюшон куртки.

Направляясь в сторону трапа, она столкнулась с Глебом.

– Увы, все в этой жизни кончается! – проговорил тот, улыбаясь. – Особенно хорошее.

Мария отвернулась. С тех пор, как три дня назад произошло убийство, она избегала Глеба. И не только его. Не хотелось никого видеть, перед глазами стояло жуткое лицо Елены Юрьевны с вытаращенными глазами и высунутым языком. Надо же, а Мария еще завидовала веселой вдове! Ее бриллиантам, ее независимости, а самое главное – ее непоколебимой уверенности в завтрашнем дне! И вот такой конец. Сейчас Марии было очень стыдно.

Она вспомнила, как хотела написать детектив в духе Агаты Кристи! А жизнь сама такой детектив преподнесла… Убийство на круизном лайнере! Вот и готовое название. Нет, все же нехорошо пользоваться несчастьем ближнего. Хотя… Елене Юрьевне ничего уже не повредит. И Алексею тоже.

Тем не менее Мария сократила до минимума общение с соотечественниками. Завтракала рано, когда в столовой еще никого не было. На ужин приходила позже всех, быстро съедала все, что подавали, и уходила. Вечерами сидела в музыкальном салоне. Пианист, запомнив ее, пытался было играть русские мелодии, но Мария убедила его, что это ни к чему.

Глеб пробовал вернуться к их доверительным беседам, но Мария дала ему понять, что ее больше не интересуют его приключения на Майорке или поездки на мотоцикле по горным дацанам Непала, и он в конце концов оставил ее в покое.

– Ну, наш круиз был кое-чем омрачен… – ответила Мария лишь для того, чтобы не показаться невежливой.

– Зато мы познакомились. И можем наше знакомство продолжить – если, конечно, вы не против.

Вот как? Он хочет продолжить знакомство? Мария замешкалась с ответом, и Глеб поспешно добавил:

– Я только хотел предложить подвезти вас до дома. Я уже и такси вызвал…

Мария не успела ответить, поскольку рядом с ней появилась Алена и прошипела ей в ухо:

– У вас куртка порвалась на самом интересном месте!

Мария залилась краской и шмыгнула в ближайший туалет.

Положив сумку на столик возле раковины, она сняла куртку и осмотрела ее. Куртка действительно разошлась по шву и наполовину оторвался карман. Но этой заразе Алене вовсе незачем было говорить гадости.

Интересно, где Мария умудрилась так зацепиться?.. Заколов карман булавкой, она подумала, что порванное место можно прикрыть сумкой, но о том, чтобы в таком виде ехать с Глебом, и речи быть не могло. Что он о ней подумает?

Она зашла в кабинку, а когда вышла оттуда, увидела со спины женщину, которая держала в руках ее сумочку.

– Извините, это моя сумка! – проговорила Мария по-английски.

Женщина вздрогнула и обернулась. Ею оказалась Ольга Соловьева.

– Это моя сумка! – повторила Мария по-русски.

– Ох, правда, я вижу! – проговорила Ольга смущенно. – Где-то оставила свою сумочку и не могу найти…

Мария ничего не сказала, но взглянула очень выразительно. Ольга фыркнула, пожала плечами и выскользнула из туалета.

Мария немного выждала и последовала за ней, прижимая сумочку к порванному карману.

На палубе она первым делом столкнулась с Аленой.

– Вы ведь в Озерках живете? – спросила та.

– Да… – подтвердила Мария удивленно. Ее удивило, откуда Алена знает, где она живет и почему ее это вообще интересует. До сих пор блогерша не проявляла к ней ни малейшего интереса. Ну, говорила изредка гадости, но не больше, чем другим.

– Нам по пути, – сообщила Алена. – За мной машина уже подъехала, я могу вас подвезти.

Мария замешкалась, не зная, как отнестись к такому предложению, и Алена настойчиво проговорила:

– Соглашайтесь!

При этом она выразительно взглянула на сумочку, которую Мария прижимала к порванной куртке.

В эту минуту рядом с ними появился Глеб.

– Ну так как? – спросил он. – Подвезти вас?

– Извините, меня встречают, – ответила Мария, незаметно переглянувшись с Аленой.

– Ну нет так нет… – в голосе Глеба прозвучало разочарование.

– Всего вам доброго… – Мария постаралась улыбкой смягчить отказ, но Алена дернула ее за рукав.

– Идемте скорей, там стоянка запрещена, водитель уже нервничает.

В машине Алена, как обычно, уткнулась в телефон и не произнесла ни слова. Когда Марию довезли до дома, она поблагодарила водителя, тот молча вынул чемодан из багажника, и машина уехала. Денег с нее не взяли. Ну что ж, и на том спасибо!

Надежда выскочила из маршрутки и покачала головой. Она опаздывала на десять минут и попросила водителя остановиться на переходе. Тот вроде и кивнул, но тем не менее проехал до остановки. А опаздывать Надежда Николаевна не любила, эта привычка осталась у нее со времен работы в режимном НИИ, где и на минуту опоздать было нельзя. Тетки на вахте ни за что не выдали бы пропуск, да еще скандал подняли бы. Вот и неслись все с автобусной остановки, как спринтеры на чемпионате мира, – и молодые, и пожилые. Одна женщина бежала так, что прямо на проходной упала и умерла. Сердце не выдержало. После этого сделали небольшое послабление: на две минуты опоздать было можно, однако хватило этого разрешения только на пару недель, а потом – снова-здорово.

Надежде не повезло: она подошла к переходу как раз на красный свет. Пока ждала, пока бежала обратно… Да еще с ходу проскочила дверь ресторана… В сумочке заиграл мобильник. «Ну ясно, Машка звонит, у нее терпение лопнуло», – поняла Надежда Николаевна и, выхватив телефон, заорала:

– Да!

– Слушай, ты от дома пешком, что ли, идешь? Или улиткой ползешь? – ехидно спросили в трубке. – Полчаса уже тебя жду!

Ну, насчет получаса – это поэтическая гипербола. Надежда точно знала, что опаздывает на пятнадцать минут. Но Машка теперь писательницей заделалась, так что все преувеличивает.

– Иду уже, дверь только никак не найду! – оправдывалась Надежда на бегу. – Вроде бы я тот ресторан проскочила.

– Развернись и разуй глаза! – посоветовала Машка. – Там вывеска наверху.

Помогло, и через две минуты Надежда Николаевна уже входила в небольшой, всего столиков на десять, ресторан. Машка замахала ей из самого дальнего угла.

– Выглядишь прекрасно! – сказала Надежда, нисколько не кривя душой, и подруги расцеловались. – Похудела, загорела, посвежела… этот круиз тебе явно пошел на пользу.

– Угу… – Мария уткнулась в меню, но Надежду не так-то просто было провести.

– Что не так? – спросила она и тут же изумленно ахнула, увидев цены. – Слушай, ты почему такой дорогой ресторан выбрала? Пошли бы куда попроще…

– А потому, что тут народу никогда не бывает, цены отпугивают. Надо поговорить, никто мешать не будет. Я угощаю.

– Да ладно, не обеднею я! – Надежда махнула рукой. – Сама говорила, что все деньги на этот круиз ухнула.

– Видит Бог, как я об этом жалею, – вздохнула Мария.

Подошла официантка, и Надежда Николаевна заказала филе лосося, поскольку руководствовалась правилом: если в меню есть рыба, то заказывать ее, если же нет – тогда можно индейку или курицу, а уж если нет ни того, ни другого – тогда стейк. Правда, в такие рестораны, где нет ничего кроме мяса, она не ходила.

– Весь круиз только рыбу и ела! – поморщилась Мария и заказала медальоны из телятины.

– Что пить будете? – спросила официантка, протягивая красиво оформленную карту вин.

– Ну, если чуть-чуть… – Надежда взглянула на часы.

Выбрали белое вино, причем Мария в разговоре с официанткой показала знание предмета.

– Я смотрю, ты там, в круизе, натренировалась.

– Угу, с одним англичанином познакомилась, он меня и ввел в курс дела, – кивнула Мария.

– Да ты что? Расскажи про англичанина! – оживилась Надежда Николаевна.

– Ну, ему восемьдесят два года, у него большие проблемы с ногой – не то протез, не то костыль какой-то хитрый… а так поговорить очень даже может.

– Издеваешься. – Надежда покачала головой и произнесла повелительным тоном: – Давай рассказывай все подробно! Что там с тобой стряслось?

– А заметно?

– Ну, постороннему человеку незаметно, но мы с тобой сколько лет знакомы?

– Столько не живут! – отшутилась Мария, и Надежда Николаевна не могла с ней не согласиться.

И то правда, знакомы они были сто лет. И главное, Надежда не помнила уже, при каких обстоятельствах это произошло. В институте вместе не учились, в школе тоже. Детей, что ли, водили в один садик? Или в кружок какой-нибудь?.. Нет, не вспомнить.

– Как дочка? – поинтересовалась она у подруги. – Наташка твоя как?

– Нормально все у нее, – отмахнулась Мария. – Живет с парнем уже полтора года, вроде бы все хорошо, но не женятся. Не хочу, говорит, себя связывать узами брака.

– Это она нарочно так говорит, потому что он жениться не хочет.

– Я тоже так думала и сказала ей как-то – так только на хамство нарвалась. Вот ты, говорит, сочеталась законным браком в свое время, а что толку? Прожили вроде бы долго, а потом папочка взял да вильнул налево. Все бросил и ушел, ни ты ему не нужна, ни я. Так зачем мне на такое дело силы и молодость тратить? Я лучше карьерой займусь и вообще для себя поживу.