Текст книги "Таинственный сосуд времени"

Наталья Александрова
Таинственный сосуд времени

© Александрова Н. Н., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Артефакт&Детектив – это серия для читателей с тонким вкусом. Загадки истории, роковые предметы искусства, блестящая современная интрига на фоне изысканных декораций старины. Сюжет основан на поисках древнего артефакта. Артефакт – вне времени, но кто знает, утихнут ли страсти по нему в новом столетии?

Я сидела, сжав зубы, глядя прямо перед собой в окно машины. Впереди в свете фар была видна дорога, с обеих сторон окруженная высокими деревьями. В сумеречном свете они казались сплошной стеной. Никаких фонарей на этой дороге не было. Куда нас занесло? Вот какого черта он не послушался меня и не спросил дорогу на заправке? Отмахнулся, понадеялся на навигатор. Приборы, сказал, не врут, а тебе бы, как при царе Горохе, лишь бы лясы точить с мужиками.

Я скосила глаза на водителя. Он мрачно смотрел перед собой, вцепившись в руль. Знаю, что ни в коем случае нельзя критиковать человека, когда он за рулем, но терпение мое уже на исходе. Ну и денек сегодня выдался…

Машину снова тряхнуло, так что у меня клацнули зубы.

– Осторожнее! – закричала я. – Ты что, хочешь, чтобы мы навернулись? Этого только не хватало ко всем сегодняшним неприятностям!

Теперь он скрипнул зубами и пробормотал ругательство, но меня уже понесло:

– Вот какого дьявола ты свернул на эту дорогу?

– Навигатор показывал, что так быстрее, – сквозь зубы пробормотал мой… да черт его знает кто, теперь уж и не знаю.

– Да тут глушь такая, лес кругом, дураку ясно, что дорога эта никуда не ведет! Головой нужно соображать, а не в навигатор пялиться!

– Заткнись! – теперь уже он орал в полный голос. – Заткнись, идиотка, и не мешай!

– Вот спасибо! – Я и не думала заткнуться. – За «идиотку», за замечательные выходные, за праздник, за ресторан, за шампанское, за подарки! Вместо всего этого мы застрянем в этой заднице до утра, здесь даже машину не развернуть!

Как будто услышав меня, машина вдруг резко встала, послышался треск.

– Ну вот, накаркала! – Он повернулся ко мне, и глаза его сверкнули злобой. – Никак, колесо прокололи. Пойди посмотри!

Я внезапно подумала, что если сейчас откажусь, то он совсем озвереет, и что тогда делать нам тут, если и правда прокололи колесо или еще что похуже случилось? Нет, надо смотреть.

Я открыла дверцу машины и шагнула на старое шоссе. Ногу тотчас обжег проросший в щелях какой-то сорняк.

Да, как выяснилось, открытые босоножки не слишком подходящая обувь для такой прогулки. Хорошо хоть туфли на каблуках не надела, с собой взяла вместе с новым платьем. Ну, это все точно не понадобится, поскольку выходные накрылись медным тазом.

Я вздохнула и пошла, спотыкаясь, к заднему колесу машины, посветила телефоном и увидела, что колесо вроде бы цело, просто попало в выбоину на асфальте, в которой была небольшая лужа. Вот откуда она взялась, если дождя не было уже больше недели?

– Нормально все! – крикнула я. – Ничего страшного!

И хорошо, что успела распрямиться, иначе грязные брызги из-под колеса газанувшей машины попали бы мне в лицо. А так только светлые брюки испачкали.

– Ты что – вообще уже? – крикнула я, глядя, как удаляются задние огни машины.

Она проехала метров тридцать и остановилась. Очевидно, мой дорогой друг хочет, чтобы я бросилась к машине, спотыкаясь и плача, а потом долго благодарила его за все. Ну уж нет, пускай дает задний ход!

Я постояла несколько минут, осознала, что если не сяду сейчас в машину, то замерзну в легкой маечке, так что придется смириться и идти к машине.

И только было сделала пару шагов, как машина рванула с места и исчезла, издевательски мигнув мне задними фарами.

– Андрей! – слабым голосом сказала я.

Мне не понадобилось много времени, чтобы осознать, что я осталась одна. Среди ночи, на пустой дороге, в легкой маечке и в открытых босоножках.

Ни денег, ни теплой куртки, из всех полезных вещей – только мобильник.

Этот гад бросил меня здесь одну. Теперь я точно знаю, что бросил, потому что на такой дороге ему просто не развернуться. Бросил одну девушку, неизвестно где, без вещей и денег – все это осталось в сумке, а сумка в машине. Да что же это такое!

Вместо того чтобы испугаться, я дико разозлилась. Я топала ногами и орала вслед машине такие слова, что скоро самой стало стыдно. Однако не то чтобы помогло, но ярость улеглась, и я немного согрелась. И решила позвонить этому паразиту и спросить, как долго он намерен меня здесь мариновать и что вообще происходит. Потому что если честно, то такое его поведение просто не укладывалось у меня в голове.

Все-таки знакомы мы с ним почти год, и не просто встречаемся, а вроде бы являемся постоянной парой. В социальных сетях про таких, как мы, пишут «все сложно». И за это время не было у меня случая убедиться, что он – такой подлец.

Напротив, до сих пор все было у нас хорошо (это я так думала), и как раз сегодня дело должно было, по выражению моей тетки Муси, сдвинуться с мертвой точки. Потому что сегодня у меня день рождения, и мы должны были… ладно, об этом после, сейчас у меня есть более неотложные дела.

Я взяла телефон и нажала кнопку «Любимый». Сейчас поговорю жалобным, дрожащим голосом, в конце концов, попрошу прощения. Главное – чтобы он вернулся и посадил меня в машину, потом с ним разберусь.

Соединения не было. Этот гад отключил телефон? Да нет, просто нет сигнала.

Но как это может быть? Неужели мы заехали в такую даль, что тут и связи нет? Да не может быть, я помню, что мы проезжали вышку, как раз недалеко от заправки. И телефон я заряжала как раз перед поездкой, черт бы взял ее совсем!

Я нажимала и нажимала кнопки, держала телефон как можно выше, но ничего не помогало.

– Черт, да что же это такое! – Я с ненавистью смотрела на экран телефона. Сигнала по-прежнему не было.

И что же мне теперь делать? Стоять здесь, на этой дороге, и ждать, когда здесь кто-нибудь проедет? Да здесь наверняка никто не ездит, тем более в полночь! Этак я могу простоять целую неделю!

Не могу: хоть сейчас и лето, но ночи в наших краях холодные, а я одета легко, даже куртка осталась в машине, так что скоро зуб на зуб не будет попадать…

Я огляделась.

В этом месте деревья расступались, вдоль дороги рос чахлый кустарник, за ним начинался лиственный лес. Ночью, даже такой светлой, как сейчас, он выглядел мрачным и неприветливым.

И вдруг в глубине этого леса, за деревьями, я увидела едва различимый свет.

Свет – это жилье… там, где свет, должны быть люди. И раз свет горит – значит, эти люди не спят.

Опять же, там, где есть свет, наверняка есть телефон. Если даже не пустят меня в дом, то хоть позвонить дадут. Хотя вряд ли сюда можно будет вызвать такси…

Ну, там разберемся, главное сейчас – это не замерзнуть окончательно и не быть заживо съеденной комарами.

Эти твари как раз необычайно оживились и носились вокруг меня целыми стаями, так что в воздухе стояло непрерывное жужжание. Нет, надо идти, причем как можно быстрее.

В сторону слабого света вела узкая, полузаросшая тропинка – и я пошла по ней.

Ночь, хоть и белая – это все же ночь, и тропинку было плохо видно. Я то и дело оступалась, спотыкалась и ругала себя, что надела не кроссовки, а босоножки. Хорошо хоть не туфли на каблуке, но все равно – не самая удобная обувь для прогулки по ночному лесу. И почти сразу я натерла правую ногу.

Тетя Нюся всегда говорила, что нельзя надевать новую обувь сразу после покупки, тем более на долгое время. Купила босоножки, вышла в них в магазин там или в салон красоты, если обувь удобная, ничего не натирает, тогда можно и подольше в ней походить. На работу, к примеру, надеть, там все равно по большей части сидишь. Но ни в коем случае на целый день за город нельзя.

Тетка моя в одежде и обуви понимает, этого у нее не отнимешь, она работала когда-то товароведом в обувном магазине. А я вот ее не послушала, надела новые босоножки в поездку за город.

Впрочем, кто мог подумать, что наша поездка закончится таким идиотским способом…

Я посмотрела на часы, они показывали без трех минут двенадцать. Полночь, стало быть… Ну что ж, вот и наступил мой день рождения. Мама говорила, что родилась я без скольких-то минут двенадцать, двадцать четвертого июня, но пока там сестры и акушерки крутились, время прошло, и записали, что ребенок родился на следующий день, то есть двадцать пятого июня.

Из-за этого все и случилось.

Андрей, мой любимый мужчина, когда узнал, что дата у меня будет круглая, то есть двадцать пятого июня мне исполнится ни много ни мало, а ровно тридцать лет, сам предложил отпраздновать это событие иначе, чем обычно. Ну, сказал он, допустим, позовешь ты подружек с приятелями, посидим в ресторане, получится обычная пьянка, только с цветами и подарками.

И он предложил уехать куда-нибудь за город на весь уикенд. Погода прекрасная, сказал, отдохнем, позагораем, покупаемся, побудем вдвоем. Обещал, что все сам закажет.

Я и поверила, потому что тетя Муся сказала, что наконец-то у нас с ним дело сдвинется с мертвой точки, а тетя Нюся добавила, что там, наедине, за праздничным ужином, Андрей сделает мне предложение и обязательно подарит кольцо. И долго описывала, какое будет кольцо, и даже нарисовала образец.

Как я уже говорила, тетя Нюся понимает в кольцах и прочих украшениях очень хорошо, потому что работала когда-то товароведом в ювелирном магазине.

И вот Андрей сказал, что в пятницу после работы мы с ним едем на новую базу отдыха, она недавно открылась, там комфортабельные просторные номера, рядом чистое прозрачное озеро, народу мало, никто не станет нам мешать, и ресторан у них очень приличный, можем отпраздновать.

Так что я взяла сумку с вещами прямо в офис и хорошо хоть девчонкам только туманно намекнула про комфортабельную гостиницу на берегу озера и номер с джакузи.

И, как оказалось, хоть это-то правильно сделала, потому что, когда мы приехали на эту чертову базу, оказалось, что там полным-полно народу, потому что все помещения заказала одна такая организация на весь уикенд, какой-то у них не то семинар, не то симпозиум, а скорее всего, просто решили отдохнуть на природе, пока погода отличная, что нечасто в наших краях бывает.

Так что дальше стойки администрации нас не пустили, извините, сказали, но у нас частное закрытое мероприятие. И вообще, сказали, непременно нужно заказывать номер заранее, сейчас погода хорошая, спрос на отдых большой.

Так что мы пошли оттуда, как выражается тетя Муся, «солнцем палимы», и не разругались прямо на крыльце только потому, что я онемела от удивления, как можно быть таким идиотом, чтобы ехать в такую даль наугад, да еще и везти любимую женщину, чтобы отпраздновать ее день рождения.

Впрочем, насчет любимой женщины беру свои слова назад, любимых женщин не бросают ночью посреди дороги в полуголом виде. Уж это я теперь знаю точно. Что мне с этим знанием делать, я подумаю потом, но обязательно подумаю, пора уже перестать плыть по воле волн (еще одно выражение мой тетки Муси) и взять свою судьбу в собственные руки (снова она, и, пожалуй, не так уж неправа).

После облома на базе отдыха меня хватило ненадолго, и в машине я высказала все, что думала, ну, а дальше вы уже знаете.

Сейчас я шла медленно, держа направление на мерцающий за деревьями бледный свет.

Наконец тропинка кончилась, и я оказалась на дороге.

Это была бетонка, то есть дорога из бетонных плит.

По этой бетонке наверняка уже давно не ездили – между плитами выросла густая трава, а сами плиты потрескались от непогоды, но все равно идти по ней было куда легче, чем по тропинке.

Не спотыкаясь об корни, я пошла быстрее.

Свет впереди приближался, он стал ярче, но что-то в нем было странное.

Это не был теплый, уютный свет, каким должно светиться окно в ночи. Свет был какой-то бледный, искусственный. Кроме того, он время от времени гас и снова загорался, словно подмигивал мне сквозь редеющий строй деревьев.

Но все равно свет есть свет, и я шла к нему, как к своей единственной надежде. Потому что телефон, как я ни трясла его и не поднимала вверх, упорно молчал.

Еще несколько минут, и я оказалась перед шлагбаумом, который перегораживал дорогу.

Шлагбаум был погнутый, проржавевший, явно его давным-давно не поднимали. Рядом с ним на столбе была косо прикреплена табличка со строгим предупреждением: «Проход запрещен».

Но табличка была тоже ободранная, обшарпанная, надпись на ней едва читалась, и я рассудила, что строгость этого запрета наверняка устарела. Правда, это могло значить, что там, куда я иду, давно уже никого нет… но свет-то есть! И не возвращаться же обратно!

Я обошла шлагбаум по обочине и пошла дальше.

Очень скоро я увидела источник света, к которому шла.

Справа от дороги стояла какая-то будка из стекла и металла, и внутри нее горела люминесцентная лампа. Лампа противно гудела, время от времени она гасла и снова загоралась.

И внутри этой будки не было ни одного живого существа.

Я подошла к будке, потянула за ручку двери.

Дверь была заперта, да и все равно – внутри будки не было ничего полезного, не было телефона, там стоял только какой-то автомат вроде тех, которые когда-то давно, задолго до моего рождения, продавали газированную воду.

Ладно, не больно-то и хотелось!

Но раз здесь горит свет, значит, это место не совсем заброшено, кто-то здесь должен обитать – хотя бы сторож… и не прогонит же он одинокую женщину посреди ночи!

Мне уже стало холодно, и я с надеждой представила теплую сторожку. Наверняка у этого сторожа есть чайник, и он нальет мне чашку горячего крепкого чая… И разрешит посидеть до утра, а утром скажет, как мне отсюда выбраться…

Да, как говорит моя тетка Муся, надежда умирает последней.

Я отошла от будки и двинулась дальше.

Пройдя метров сто, увидела площадку с заржавевшими тренажерами – велотренажер, что-то вроде беговой дорожки, имитатор гребли. Вот уж что мне сейчас совсем без надобности! Я и так потратила массу калорий, пробираясь через лес! И кому вообще могут здесь, в лесу, понадобиться спортивные снаряды? Хотя, конечно, все это уже давно устарело и не работает.

Внезапно мне стало не по себе. То есть и раньше не было у меня причин радоваться жизни, но сейчас вдруг показалось, что сумерки вокруг какие-то ненастоящие, как свет в той будке. И еще меня поразила тишина, стоящая вокруг. Ни ветка не треснет, ни птица не крикнет, комары и то не жужжат. Вот именно, все комары куда-то подевались. Когда шла по тропинке через кусты, они просто стаями налетали, сплошной гул стоял, а теперь – ни одного. Ну, нет худа без добра!

Я прошла еще немного – и увидела низкое и длинное кирпичное здание без окон, на стене которого были нарисованы человеческие лица – бородач средних лет в квадратных очках, женщина с короткой стрижкой и мрачным взглядом, еще один мужчина с лысым черепом и квадратным подбородком…

В неверном сумеречном свете было плохо видно портреты, но все же мне удалось заметить, что краски на них были яркими, и сами портреты выглядели не такими запущенными, как все здесь.

В недоумении я прошла мимо этого здания и увидела еще одно – четырехэтажное, с большими окнами и широким входом под бетонным козырьком.

Это здание было похоже на какой-нибудь больничный или институтский корпус советской еще постройки, и оно наверняка было давно заброшено. Не светилось ни одно окно (что, впрочем, не удивительно в полночь), многие окна были разбиты, или стекла в них вообще отсутствовали.

Вход в здание был открыт, одна створка двери висела кое-как, другая вообще отсутствовала – и я вошла внутрь.

Не знаю, на что я рассчитывала.

Вряд ли здесь можно было встретить живого человека. Даже тот сторож, которого я себе вообразила, если и существует – находится явно не в этом здании, что ему тут делать-то…

И в будке его нет, неужели он обход участка делает? Да зачем ему, что тут красть-то…

Я отогнала от себя здравую мысль, что тут нет вообще никого, ни одной живой души, и что мне никто не поможет, и пошла по пустому темному коридору.

Разумеется, в нем не было ни души. Пол был покрыт линолеумом, вытертым, вспученным и местами прорванным, стены были когда-то давно выкрашены унылой зеленоватой краской, заметно выгоревшей и местами облупленной, на этих стенах висели какие-то выцветшие плакаты и объявления.

Я прочла одно из этих объявлений:

«Для сотрудников «Волны и частицы», имеющих детей школьного возраста, имеются билеты в …».

Остальная часть объявления была оторвана, и я не узнала, что это за билеты.

Зато я запомнила это словосочетание – «Волна и частица».

И то же самое красивое сочетание попадалось на многих других объявлениях.

Я из любопытства посмотрела на другие объявления. Одно было написано от руки – «Отдам недорого зимний детский комбинезон на мальчика трех лет». Написано это объявление было на листке, сверху которого типографским методом было напечатано то же самое словосочетание – «Волна и частица».

Вот оно что – странный заброшенный объект, куда я случайно попала, какой-то научный городок, затерянный посреди леса, называется «Волна и частица»… ну, или когда-то назывался. Когда здесь еще были люди, кипела жизнь…

Вот именно.

Когда-то здесь кипела жизнь – а сейчас тут нет ни души.

Так что никто мне не поможет отсюда выбраться, и горячего чаю никто не нальет…

Да, но ведь в стеклянной будке возле шлагбаума горел свет… значит, здесь есть электричество, а может быть, и телефон!

Я представила большой черный аппарат, стоящий на столе у какого-нибудь начальника. «Волна и частица» – это что-то из физики, наверняка институт был секретный, в таких связь обязательно должна быть надежная, так, может, и сейчас линия работает?..

По сторонам коридора были двери, и я толкнулась в одну из них – вдруг мне повезет, и я наткнусь на работающий телефон. Шансы невелики, но все же чем черт не шутит…

Однако первая дверь оказалась заперта, так же и вторая.

С третьей дверью мне повезло больше.

Я открыла ее и оказалась в темной комнате без окон.

Машинально я пошарила рукой по стене возле двери – и наткнулась на обычный выключатель.

И что вы думаете? Едва я нажала кнопку, под потолком комнаты загорелся свет.

Такая же люминесцентная лампа, как в стеклянной будке.

Как и там, она нещадно гудела, то и дело гасла, но мне все же удалось оглядеть при ее свете комнату, где я оказалась.

Это было что-то вроде кладовки.

По стенам имелись металлические полки, на которых стояли коробки и пакеты с неизвестным содержимым. Правда, приглядевшись, я увидела на некоторых пакетах химические формулы, но они мне ничего не говорили – с химией у меня в школе были натянутые отношения. Как, впрочем, и с физикой, если вы еще не догадались.

Две надписи мне все же удалось прочитать – на одной коробке было написано «Натрия аммоний», на другой – «Калия гидрохлорид», но, опять же, эти названия ничего мне не сказали.

Все эти коробки и пакеты были покрыты толстым слоем слежавшейся пыли, как бархатистой кожей. Ясно, что к ним уже много лет никто не прикасался.

Еще на стене рядом со стеллажом была вешалка, на которой висело несколько белых халатов. Точнее, когда-то они были белыми, сейчас же приобрели неприятный желтушный оттенок.

Я отчаялась найти здесь что-нибудь полезное, но тут заметила на одной из полок бутылку.

Бутылка эта привлекла мое внимание тем, что здорово выделялась среди остальных предметов на полках.

Начать с того, что на ней не было пыли.

Бутылка была из темного, чуть красноватого стекла, и была почти доверху наполнена густой темно-красной жидкостью – скорее всего, красным вином.

Сбоку на ней была яркая красивая этикетка с надписью на незнакомом языке. Но самым странным было ее горлышко – оно не заканчивалось отверстием с пробкой, а загибалось куда-то назад.

Я протянула руку и сняла бутылку с полки – из чистого любопытства, чтобы разглядеть ее.

И с удивлением увидела, что горлышко этой бутылки не заканчивается, а загибается книзу и уходит в боковую стенку.

Я пригляделась, повернула бутылку к свету и увидела, что внутри горлышко продолжается, доходит до дна и смыкается с ним.

Потом перевернула бутылку, чтобы рассмотреть ее донышко.

Снизу было еще интереснее – в дне было круглое отверстие с ровными краями…

Я сообразила, что это отверстие – выход изогнутого горлышка.

То есть получается, что эта бутылка не закупорена…

Тут я сообразила, что перевернула бутылку, и вино (или что там в ней) из нее должно выливаться…

И правда, уровень жидкости на глазах убывал, то есть содержимое бутылки вытекало – но вот куда? Снаружи ничего не было.

Вот странно!

Пока я размышляла над этой странностью, все содержимое из бутылки куда-то вытекло, она опустела.

Прямо чудеса какие-то…

И тут от этих странностей меня отвлекли звуки, доносящиеся из-за двери кладовой.

Там были слышны голоса и шаги многих людей.

Но ведь только что там никого не было…

Я поставила странную бутылку на то же место, откуда перед этим ее взяла, и выглянула в коридор.

И не узнала его.

На этот раз коридор был ярко освещен, и по нему быстро сновали в обоих направлениях люди в белых халатах. Кто-то из них разговаривал, кто-то шел молча, с папкой в руках, кто-то катил тележку с лабораторным оборудованием…

Сам коридор тоже разительно изменился.

Линолеум на полу был новый и чистый, плакаты и объявления на стенах тоже посвежели, и сами стены сверкали свежей краской.

Мне пришло в голову, что я случайно выглянула не в ту дверь, через которую попала в кладовку, а в другую, выходящую в другой коридор, в другую, обитаемую часть здания.

Мелькнула мысль, что такого не может быть, но я ее подавила, уж очень обрадовалась, что вижу живых людей.

В это время ко мне приблизились два человека в белых халатах, которые вполголоса разговаривали между собой.

– Ты в этом совершенно уверен? – говорил один из них, плотный широкоплечий брюнет с густой темной бородой, в квадратных массивных очках, лицо которого показалось мне смутно знакомым, долговязому человеку с бесцветными волосами и розоватыми глазами кролика в опушке белесых ресниц.

– Не был бы уверен, – отвечал альбинос, – не стал бы тебе об этом говорить.

– Но, кроме тебя, об этом никто не знает?

– Надеюсь, никто… иначе сам понимаешь…

Собеседники явно не замечали меня.

Мне стало неловко и даже как-то страшновато подслушивать их разговор, и я юркнула обратно за дверь.

Здесь я огляделась – нет, в этой кладовке была только одна дверь, значит, это был тот же самый коридор, по которому я шла примерно полчаса назад…

Полчаса?

Я взглянула на свои часы, чтобы проверить ощущения прошедшего времени – но на них было по-прежнему без трех минут двенадцать. Три минуты до полуночи…

Ах да, я же забыла, что часы встали…

Ну, это сейчас – не главная моя проблема…

Я решила снова выйти в коридор.

Раз там сейчас есть люди – значит, они как-то сюда добрались и я смогу выбраться обратно в город…

Тут у меня мелькнула мысль, что этот институт наверняка какой-то секретный и я проникла в него незаконно…

Если меня здесь задержат, могут быть неприятности. Меня задержат, начнут спрашивать, кто я такая да откуда взялась, а мне и ответить нечего. И документов никаких нету.

Значит, нужно выйти отсюда незаметно.

А чтобы стать незаметной, нужно выглядеть как все здешние сотрудники…

Но вот же халаты висят!

Ну да, вот она, здешняя униформа! В этом халате я вполне сойду за свою…

Я надела халат (он оказался мне немного великоват и пахнул противно пылью и какой-то химией), затянула поясок потуже и направилась к двери.

В коридоре по-прежнему царило оживление, люди спешили по своим делам.

Вот странно, даже если мои часы стоят, сейчас все равно должна быть глубокая ночь, а институт полон народу… что они все, в ночную смену работают?

Я тихонько, стараясь не привлекать к себе внимания, пошла по коридору, оглядываясь по сторонам.

Как и в прошлый раз, я увидела доску объявлений. Только объявления на этой доске были не выцветшие и не потрепанные, а свежие.

И еще – ни одно из них не было напечатано на нормальном принтере, они были либо написаны от руки, либо отпечатаны каким-то неровным, сбивающимся шрифтом, где некоторые буквы были вообще плохо пропечатаны… вроде, когда не было компьютеров, люди пользовались механическими пишущими машинками, ну, так это когда было, точно не при моей жизни…

Я из чистого любопытства прочла одно объявление.

«Продам или обменяю новые женские зимние сапоги 38 размера, финские».

Снизу был приписан номер телефона, причем, по-моему, не мобильного.

Странно… кому придет в голову меняться сапогами? И зачем уточнять, что они новые? Какие еще сапоги могут продавать?

Тут я почувствовала на себе чей-то взгляд.

Я обернулась и увидела широкоплечего бородатого брюнета в квадратных очках. Того, кто незадолго до этого разговаривал с альбиносом. Того, кто мне и первый раз показался смутно знакомым.

Он смотрел на меня пристально, с подозрением, и уже рот открыл, чтобы спросить, кто я такая.

Не понравился мне этот взгляд, и я юркнула в ближайшую дверь, которая, по счастью, оказалась не заперта.

За этой дверью была большая комната без окон, посреди которой вокруг металлического стола сгрудилось несколько человек в белых халатах. На столе перед ними вращалось что-то блестящее, переливающееся, вроде детского волчка. Все присутствующие внимательно следили за этим волчком и обменивались непонятными замечаниями:

– На второй пошел…

– Нет, это переходная ступень, до второго еще далеко…

– Но вы же видите, начинается отчетливое смещение в красную сторону спектра!

Тут один из стоявших вокруг стола, высокий, очень худой мужчина, обернулся, заметил меня. Я думала, что он меня выгонит, но он вместо этого спросил:

– Тебя Костиков прислал?

Я ответила невнятно, он принял мой ответ за утвердительный и нетерпеливо проговорил:

– Ты принесла ретрактор?

Я растерянно молчала, он нахмурился и процедил:

– Я же говорил, что мне срочно! Скоро уже пойдет вторая стадия, а у меня нет ретрактора! Быстро иди за ретрактором, чтобы одна нога здесь, а другая там!

Я все еще стояла в растерянности, и он повысил голос:

– Ты что-то не поняла? Я сказал – быстро! Или ты по-русски не понимаешь?

Я шагнула к двери. Худой отвернулся к столу, а рядом со мной появился другой тип – низенький, с круглым улыбчивым лицом. Он проговорил вполголоса:

– Ты на Георгия не обижайся, он не злой, только грубый. Ты новенькая, что ли?

Я молча кивнула.

– Сходи к Костикову. И вот еще, угадай, в которой руке! – Он протянул вперед два сжатых кулака.

– В этой! – Я ткнула в правый кулак.

– Правильно! – С широкой улыбкой он разжал руку и протянул мне на ладони конфету в мятой голубой бумажке. – Съешь конфетку и не расстраивайся!

Я улыбнулась в ответ, взяла конфету и вышла в коридор.

Бородача в очках поблизости не было.

Я пошла по коридору в обратном направлении, но тут из-за поворота показался тот самый альбинос.

Я опять испуганно шарахнулась к ближайшей двери – и оказалась в той кладовке, где была раньше.

Те же полки с пакетами и коробками, на одной из полок стояла странная бутылка, которую я там оставила…

Только я помнила, что когда я отсюда уходила, бутылка была пуста, а сейчас она снова полна красной жидкости… Надо же, как интересно!

Я снова перевернула бутылку и снова выглянула в коридор – проверить, ушел ли альбинос.

И застыла на пороге в удивлении и растерянности.

Коридор снова был таким же, каким я видела его в первый раз.

Он был совершенно безлюдным и заброшенным, краска на стенах облезла, линолеум на полу вытерт и растрескался, и на всем лежал ощутимый налет запустения.

Это было совершенно непонятно.

На всякий случай я снова зашла в кладовую, закрыла дверь – и снова вышла в коридор.

На этот раз ничего не изменилось: коридор был безлюден, в нем царило совершенное запустение.

Неужели прошлый раз мне привиделись все эти озабоченные люди, бурлящая в здании жизнь? Да нет, я же разговаривала с ними, и один тип даже дал мне конфету. Вот же она!

Карамелька была в мятой голубой бумажке с полосками, и написано синим «Мечта». Я машинально переложила конфету в карман брюк, решив, что подумаю обо всех странностях позже.

Сейчас я снова была в заброшенном корпусе, где нет ни одной живой души.

Придется с этим смириться.

Нужно уйти отсюда и поискать – может, я все же найду живого человека, того же сторожа…

Вдруг у меня мелькнуло странное чувство, что все происходящие со мной странности как-то связаны с той странной бутылкой…

Я взяла ее, вышла в коридор и пошла обратно той же дорогой, которой недавно пришла сюда.

Скоро я вышла из корпуса, никого не встретив, – и тут меня ждал еще один сюрприз.

Когда я вошла в здание, было чуть больше полуночи (точное время я не знала, потому что мои часы остановились, но вряд ли было больше часа), а сейчас на улице было утро, причем не очень раннее – солнце поднялось уже высоко.

Сколько же времени я провела в этом странном здании?

Мне казалось, что совсем немного, от силы минут сорок. Но положение солнца говорило совсем другое…

Может быть, я заснула в той кладовой, и сама не заметила?

Скорее всего, так и есть.

Это объясняет и то, как я выглянула в коридор и увидела там множество людей…

Ну да, это мне просто приснилось!

Такое объяснение показалось мне вполне логичным, я приободрилась и пошла обратно.

Скоро я увидела одноэтажное кирпичное здание без окон, на стене которого были нарисованы человеческие лица – женщина с короткой стрижкой и мрачным, неприветливым взглядом, мужчина с лысым черепом и квадратным подбородком и еще один – бородач средних лет в квадратных очках…

Я остановилась.

В коридоре института я видела именно этого человека – он разговаривал с долговязым альбиносом. Я еще подумала, что где-то видела его лицо… вот здесь я его и видела, на этой стене! Ну ясно, они все мне просто приснились.

Я на всякий случай сфотографировала своим телефоном лица на стене, подошла поближе.

Кроме трех портретов, на стене было еще несколько рисунков – какая-то карта местности с обозначенной на ней дорожкой, несколько деревьев и между ними шалаш, а еще…

Еще на стене была нарисована странная бутылка, горлышко которой изгибалось и уходило в боковую стенку.