Текст книги "Оранжевое вино"

Сегодня за ужином Инна решила блеснуть. Хватит терпеть насмешки господина ресторатора! Хорошо, что куда бы она ни поехала, у нее всегда было с собой нарядное платье. Собираясь в шато к Зубаридзе, Инна на всякий случай затолкала его в дорожную сумку. Вот и пригодилось платье! По ее просьбе улыбающаяся Нина принесла утюг и гладильную доску. Что до обуви, современная мода демократична. Платье в сочетании с кедами – это нормально. Тем более что кеды у Инны были гламурные: со стразами и серебристой каймой по низу. Так что гармония вечернего наряда не будет нарушена. Платье было черное с серебром. Инна знала, что типаж у нее «холодный», в соответствии с этим и подбирала гардероб. Женщина-зима. Когда они с Гошей еще были в нормальных отношениях и Инна хотела ему понравиться, она ходила на консультацию к стилисту, просила совета насчет одежды: что носить, какой фасон предпочтительнее для ее фигуры, на какие цвета обратить внимание, как правильно подобрать помаду и тени.

Брак сохранить это не помогло, но зато теперь она умела выглядеть презентабельно. Сейчас Инне это пригодилось.

Она потратила на то, чтобы одеться к ужину, почти час, но не пожалела об этом. Из зеркала на нее смотрела ухоженная женщина средних лет в черном приталенном платье с боковым разрезом, отороченным серебряной каймой. Оно стройнило, а серебряные серьги, похожие на каскады, зрительно удлиняли шею. Инна собрала свои длинные волосы в хвост, полностью открыв уши. Они у нее были маленькие, аккуратные, молочно-розовые, похожие на морские раковины. Гоша Грошев говаривал, что редкая женщина может похвастаться красивыми ушами, а вот его жене повезло. «Тоже мне, знаток!» – хмыкала она, но ушки при возможности открывала, зачесывая волосы наверх или собирая их в хвост, и покупала красивую бижутерию.

Серьги почти касались ее открытых плеч, на шее красовалась тонкая серебряная цепочка с оригинальным кулоном. Обсидиан с цирконием, который блестел обманчиво, но ярко. Пойди догадайся, что это не бриллианты!

Единственное, чего у Инны с собой не было, это духов. Поэтому вечерний наряд казался ей незавершенным. Но Золотарева она все равно поразит. Вместо бездомной кошки он увидит породистого перса. Или загадочного сфинкса, поскольку Инна в гладком, пусть и черном платье, но зато ее ушки… Ах, эти ушки! Гроза мужчин!

Она фыркнула, в самом деле, как кошка. Глаза лукаво блеснули.

Инна посмотрела на часы: пора! На этот раз она решила опоздать. Вечер длинный, спешить некуда. Инна накинула на плечи куртку, которую рассчитывала снять, едва войдет в холл. Она всерьез полагала, что будет на этом ужине звездой. Но когда она вошла в красную гостиную, то обомлела.

Вот тогда ей и пришла в голову та же мысль, что разбудила ее поутру:

«Сегодня случится что-то ужасное».

Глава 6

«Мне не надо было сюда приезжать», – думала Инна, спустя три часа, дрожа на маленьком диванчике в углу гостиной и прижимая к животу подушку. Первый же глоток «Лилит» должен был заставить ее шарахнуться от Зубаридзе, как от чумы, и забыть о нем и его вине напрочь. А она разрешила виноделу присесть к своему столу и даже поехала с Илией, будь он неладен, в его шато. А не надо было…

Первый удар ей нанесли гостьи Зубаридзе. Этого Инна уж точно не ожидала. А она-то рассчитывала быть на этом вечере звездой!

Красная гостиная была полна шикарных женщин! Оказалось, что Инна пришла последней, остальные уже угощались аперитивами. На барной стойке среди тарелочек с канапе, тарталетками и домашними сырами искрилось в бокалах золотистое шампанское, из высоких стаканов с разноцветными коктейлями нахально торчали соломинки. Но у Инны разбегались глаза не от этого изобилия.

Тут же возникло ощущение, что она на великосветском приеме, а не в доме у винодела в Кахетии. Алла была в роскошном золотом платье, в светлых открытых туфлях на высоком каблуке, часы с браслетом-цепью, украшенном мелкими жемчужинами, чуть ли не до локтя обвивали ее правую руку. Других украшений на Алле не было. Но часы! Они подчеркивали хрупкость запястья и оттеняли золото Аллиных волос. Облик был стильный, так что Инна опять почувствовала себя беспородной кошкой в своих пусть даже и гламурных кедах.

Подруга Аллы, Татьяна, пришла на ужин в темно-зеленом платье до щиколоток, с длинным рукавом, не вечернем, но тоже стильном, потому что его изысканность дополняли массивные украшения из малахита. Серьги чуть ли не с куриное яйцо, такой же кулон, висящий на цепочке, из крупных серебряных звеньев и огромный перстень на правой руке. Татьяна была женщиной корпулентной, и ей это шло, к тому же глаза у нее оказались серо-зеленые, а не просто серые, как подумала за завтраком Инна. Она завистливо оглядела малахитовое великолепие. Когда у женщины есть вкус, недостатки ее внешности являются лишь штрихами, подчеркивающими достоинства. Туфли на ногах у Татьяны были на удобном, устойчивом, но тоже высоком каблуке. Инна смотрела на обеих подруг снизу вверх и невольно грустила. Ох, как же она пожалела, что не взяла в эту поездку туфли!

Нежная немочка оделась в синее платье, и ее глаза расцвели, словно незабудки. Платье было скромное по сравнению с нарядами других дам, но очень милое, и Золушкой на этом балу немка уж точно не была. Ее украшения тоже показались бы скромными, если бы Инна не распознала сапфиры с бриллиантами, а не бижутерию. Неужели Тиффани? Здесь, в глуши? Странная женщина. Да еще и прикидывается, что не понимает по-русски!

Но главным сюрпризом этого вечера стала внучка. Инна тут же вспомнила, что девушку зовут Лолитой. Вот это было преображение! Косметика и нарядное платье сотворили чудо! Куда девалась бесцветная и бесполая особа, по которой еще вчера взгляд скользил, как по невзрачной витрине третьеразрядного кафе? Сейчас оно было оформлено в стиле «не проходите мимо».

Лолита была в алом платье с блестками, очень открытом, можно даже сказать, вульгарном. В таком платье вряд ли пустят на Венский бал. Скорее, это платье для бурлеска. На Лолите к тому же были длинные, до локтя, алые перчатки в тон платью. У нее оказалась отличная фигура, которую мужчины, пьющие аперитивы, невольно ласкали глазами. Рядом с Лолитой гордо застыла расфуфыренная бабушка.

Лолита затмила здесь всех, даже Аллу в золотом. Так что Инна не сразу обратила внимание на вторую «леди ин ред». А зря. Потому что у этой дамы и волосы были красные. Приглядевшись, Инна ахнула. Да это же парочка из аэропорта! Девушку Инна не сразу признала из-за платья, которое полностью изменило ее облик, а вот тощий парень посмотрел на нее, как на старую знакомую. Видимо тоже приметил, пока они ждали в Домодедово посадку на самолет. «Ну хоть не одна я в кедах», – мысленно усмехнулась Инна.

Она отметила, что платье красноволосой девушки проигрывает платью Лолиты. И сама девушка тоже. «Две женщины в красном, да еще в красной гостиной – это перебор», – с тревогой подумала Инна. Но тут ее буквально парализовало, потому что в гостиную вошла Тамара. Вернее, вплыла. Зубаридзе с гордостью расправил поникшие плечи. Вид у него был нездоровый, и он заметно волновался. То ли ошалел от такого количества роскошных женщин, то ли по какой-то другой причине. Подумать об этом Инна не успела, потому что, не отрываясь, смотрела на его жену.

Тамара была яркой статной брюнеткой. Белое платье невесты было бы не к месту, если бы та, кто его надела, не оказалась породистой красавицей. Она, пожалуй, затмила даже Лолиту. Та, кстати, так и впилась зрачками в Тамару. Они стояли друг против друга, как две скаковые лошади, которых выводили на старт. Каждая хотела выиграть этот забег.

«Где-то я ее видела, – напряглась Инна. – Такое лицо не забудешь».

В этом блеске роскошных и таких разных женщин мужчины потерялись. Только Золотарев в своем итальянском костюме и дорогих ботинках вписывался в компанию и держался непринужденно. Лысоватый немец вообще стушевался и сиротливо жался к подносам с закусками. Парень красноволосой девушки смущенно косился на коктейли. Ему, видать, хотелось выпить, но он никак не ожидал, что попадет на великосветский прием вместо дегустации национальной кухни.

«И c чего все дамы так разрядились? – напряженно подумала Инна. – Ох, не к добру!». Станет женщина без всякого повода тратить столько времени и денег на то, чтобы на заурядной вечеринке быть сногсшибательной! Нет, неспроста здесь, в этой гостиной, сегодня демонстрация модных нарядов. Инна невольно одернула свое скромное платье, которое еще полчаса назад считала шикарным.

У нее было чувство, что это спектакль. Красная гостиная – сцена. Тамара – звезда. Прима.

«О господи! – ахнула Инна. – Я вспомнила! Да и она так оделась, чтобы ее вспомнили».

– Дорогие гости, прошу к столу, – заученно сказал Зубаридзе, но Инна видела, что его трясет. – Я подумал, что у нас явный недостаток кавалеров, и пригласил Резо. – Зубаридзе сглотнул комок в горле.

«Наш хозяин явно не в себе», – подумала Инна, глядя, как красавчик Резо, одетый в черный костюм, протягивает бокал шампанского «золотой» Алле.

– Какое блестящее общество здесь собралось, – не удержался Золотарев. – Давно уже не видел столько красавиц, собравшихся в одном месте.

– Есть повод, – резко сказала вдруг старая мегера. – Поминки.

Все вздрогнули.

«Агриппина Викентьевна», – вспомнила Инна, как зовут старуху. «Что это с ней? Старческий маразм?». Видимо, остальные гости тоже так подумали, потому что на реплику старухи не обратили внимания. Инна взяла с подноса бокал шампанского и стала оглядываться: куда бы сесть?

Неожиданно к ней подошел Золотарев и предложил опереться на его руку:

– Сядешь рядом? – спросил он.

– Почему я?

– Хочу, чтобы сегодня рядом со мной сидел нейтральный человек, – усмехнулся он. – Мало ли что.

– Что значит, нейтральный?

– Непосвященный. Ибо здесь сегодня собрались старые знакомые. Так, Агриппина Викентьевна? – громко спросил он.

– Знала бы я, что ты, прощелыга, будешь здесь, ноги бы моей в этом доме не было! – взвизгнула та.

– Что ж не уехали?

– Хотелось узнать, чем это все закончится?

Инна почувствовала, как напряглась рука Золотарева, на которую она опиралась.

– Агриппина Викентьевна, давайте не будет портить такой замечательный вечер, – чарующим грудным голосом сказала Тамара.

– А ты, сучка, вообще молчи! – отрезала та.

– Бабушка! – вскрикнула Лолита.

Алла с Татьяной переглянулись. Зубаридзе нерешительно застыл в дверях.

– Что стоишь? Командуй! – прикрикнула на него старая мегера. – Сначала выпьем за жизнь. За здоровье выпьем, – зло сказала она. – А потом начнем вспоминать.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – неловко пошутил парень красноволосой девушки, взяв наконец с подноса коктейль. Почему-то зеленый.

– В самом деле, Агриппина Викентьевна, здесь не все посвящены в наши отношения, – с усмешкой сказал Золотарев. – Иностранцы, к примеру.

Инна заметила, как немка при этих словах улыбнулась. Муж посмотрел на нее вопросительно: что происходит? И она что-то быстро-быстро сказала ему по-немецки.

– Что же ты, Илюша? – насмешливо улыбнулась мужу Тамара. – Командуй. Ты же у нас главный.

– Да-да, прошу к столу. – Зубаридзе достал из кармана огромный носовой платок и нервно промокнул им влажный от пота лоб.

Все довольно быстро расселись. Зубаридзе во главе стола, по правую его руку жена, по левую Резо, после того как усадил Аллу, на которую парень явно положил глаз. Рядом с Аллой, естественно, села Татьяна, оказавшаяся без кавалера. Мужчин все равно не хватало, но картину скрасили безымянные официанты, снующие с бутылками и подносами по гостиной.

После того, как бокалы были наполнены, Зубаридзе встал.

– Вы уже знакомы с моим вином, – нервно сглотнув, сказал он. – С «Лилит». Я работал над ним много лет, начиная с того, что лично ухаживал за каждой лозой, с которой собирал для него виноград. Я сам его давил, сам наполнял квеври и сам их мыл, чтобы вино с каждым годом становилось все лучше и лучше, потому что для всех новичков неизбежны ошибки. Каждому господь дает какой-то талант. Меня он задумал виноделом…

Все услышали, как хмыкнула Агриппина Викентьевна:

– Ты палач и садист, вот кем тебя задумали, – негромко, но так, что услышали все, сказала она.

Зубаридзе напрягся. Инна чувствовала, что его речь должна была звучать по-другому. Зажечь, вдохновить, очаровать. Слова шли от души, и должны были воспламенить прежде всего самого Зубаридзе. Инна уже наблюдала, как теплеют его глаза, когда он говорит о «Лилит». Но вместо этого Илиа вымучивал каждое слово, видно было, что говорит он это не в первый раз, но никогда так, как сегодня. Под ненавидящим взглядом Агриппины Викентьевны слова застревали у него в горле.

Под конец он вообще смешался, и из-за стола поднялся Золотарев.

– Илиа, дружище, мы ценим твой труд, – сказал он небрежно, подняв на уровень глаз бокал с янтарным вином, словно собираясь разглядеть в нем муху. – Но давайте уже выпьем. И отведаем то, что лежит в наших тарелках. Пахнет вкусно.

Тронная речь был смазана, а вкушение превратилось в банальное питие. Вином «Лилит» гости запили первые куски и, будучи голодными, не оценили торжественность момента. Зубаридзе буквально рухнул на стул между женой и Резо и жадно схватил стакан с «Боржоми».

– Не нервничай так, – мягко сказала Тамара, накрыв своей рукой его дрожащие бледные пальцы, похожие на лапки паука, плетущего свою сеть.

– Как вам вино? – спросил Золотарев у своей визави, которой оказалась Татьяна.

– Я в этом мало что понимаю.

– Тогда зачем вы здесь? – слегка удивился он.

– За компанию, – явно кокетничая, сказала Татьяна. И обмахнулась веером, с которым пришла и на ужин. Сегодня веер был зеленый, в тон платью и ее глазам.

– Ваша подруга…

– Большая начальница, – насмешливо сказала «Хозяйка Медной горы», как мысленно окрестила ее Инна из-за малахитовых украшений. – Алла решила провести отпуск в Грузии, чтобы совместить приятное с полезным. Российский ритейл очень интересуется недорогим, но качественным вином.

– Но «Лилит» далеко не дешевка, – внимательно посмотрел на нее Золотарев.

– Здесь делают и «Алазанскую долину» с «Саперави», как и во всех винодельческих хозяйствах Кахетии, – резко сказала вдруг Алла, которая, как оказалась, внимательно прислушивалась к разговору. – Вина, до сих пор популярные у россиян. Особенно у тех, кто родился и жил в СССР. Аудитория 50+ вполне себе платежеспособная. Мы обязаны удовлетворять растущий спрос. Грузия входит в моду, вы посмотрите, сколько здесь русских туристов!

– Да, но объемы производства очень уж маленькие, – живо возразил Золотарев. – На продукции домашних виноделен бизнес не сделаешь. Для России это капля в море. Недаром говорят, что почти вся «Алазанская долина» и все «Киндзмараули», поступающее на наш рынок, – это подделка. Давайте-ка посчитаем? «Киндзмараули» делают из винограда сорта «саперави», который возделывают здесь, в Кварельском районе Кахетии. Это по максимуму сто двадцать га, с которых в обычный год снимают по три тонны винограда с гектара. Возьмем средние показатели, не будем принимать во внимание засуху, болезни лозы или, напротив, затяжные дожди. Скинем со счетов неурожайные годы и возьмем усредненные показатели. Хотя природные катаклизмы случаются все чаще. Итак, перемножим сто двадцать на три и получим триста шестьдесят тонн винограда. Из одного литра в среднем выходит одна бутылка вина объемом 750 миллилитров. Возьмем по максимуму, хотя хорошее вино – это 0,6, а лучше 0,5 миллилитров из одного килограмма. Таким образом, в год получается триста шестьдесят тысяч бутылок. Этого едва хватит для внутреннего потребления, учитывая увеличивающийся с каждым годом туристический поток. Как вы думаете, сколько бутылок вина Грузия экспортировала в прошлом году?

– Боюсь даже подумать, – улыбнулась Татьяна. Алла молчала.

– Правильно боитесь, – улыбнулся Золотарев. – Несколько миллионов.

– Но из чего же они его тогда делают? – ахнула Татьяна и с опаской покосилась на бутылку «Лилит».

– Пейте, не бойтесь, – усмехнулся Золотарев. – Здесь вас не отравят. Зубаридзе лично отвечает за качество. Так что, Алла, уж не знаю, кем вы там работаете, но вы напрасно теряете здесь время.

– Я просто смотрю. Воздухом дышу, весной наслаждаюсь. И пью вино. А что, нельзя? – с вызовом спросила Алла. – Все ваши выкладки я уже знаю, слышала не раз о том, что все грузинское вино на нашем рынке – поддельное. Склонна думать, что это конкурентные войны. Сами-то вы здесь, – она с прищуром посмотрела на Золотарева.

– Хотите сказать, конкурента пытаюсь устранить? – рассмеялся он. – Вы правы, Алла, истина, как и всегда, где-то посередине. Не будем делать поспешных выводов относительно грузинских вин. Ваше здоровье! – И Золотарев высоко поднял бокал с «Лилит».

Резо, который из этого разговора, к которому тоже, как, оказалось, внимательно прислушивался, уловил лишь «большая начальница», проворно схватил начатую бутылку «Лилит». Резо сам наполнил Аллин бокал. Возможно, подумал, что пьяная женщина сговорчивей.

– Благодарю, – усмехнулась Алла.

«Зря стараешься», – поняла ее взгляд Инна. «Золотая» Алла здесь точно не из-за Резо. Романы со смазливыми мальчиками ее мало интересуют. Инне даже показалось, что она видела фото Аллы в Инете, в каком-то из рейтингов. То ли самых богатых, то ли самых успешных женщин России. Или в глянце? Сейчас, когда Алла принарядилась, ее лицо показалось Инне знакомым.

Зубаридзе встал:

– Предлагаю тост. Под моим кровом сегодня собрались такие уважаемые люди… – он запнулся, потому что старая мегера истерически расхохоталась.

– Простите, – сказала она, вытирая выступившие на глазах слезы. – Само вырвалось.

– Я дорожу своими гостями так же, как своими виноградными лозами, которые для меня, как родные… – попытался продолжить Зубаридзе.

– И те и другие тебя кормят, – негромко сказала Алла.

Все невольно улыбнулись. Алла тут же извинилась:

– Не люблю пафоса, не хотела мешать, бога ради, извините, Илиа, но из собравшихся в этой гостиной людей мало кто приехал сюда за романтикой. Бизнес, туризм, – она бросила внимательный взгляд на немцев. – Блогеры ищут уникальный материал. Я бы на вашем месте, Илиа, подняла бы тост за деловое сотрудничество, это ближе к теме. А лобио вкусное, – неожиданно закончила свою речь она.

– А можно мне другого вина? – громко спросила вдруг Лолита.

– Вам не нравится мое вино? – напрягся Зубаридзе.

– Оно кислое, – с вызовом сказала Лолита.

– Кажется, начинается, – Золотарев легонько сжал руку Инны.

– Что начинается? – всем корпусом повернулась к нему она.

– Смотри. Сейчас увидишь

– Но ведь это неправда! – взвился Илиа. – Вино божественное!

– Отвратительное пойло, – отчеканила старуха. – Отдает могильным холодом.

– Кому еще не понравилось мое вино? – Зубаридзе посмотрел на подруг, Аллу и Татьяну, ища у них поддержки.

– Я в этом мало разбираюсь, – заученно сказала Татьяна.

– Ничего такого особенного не нахожу, – пожала обнаженными плечами Алла.

– Ну а вы? – Илиа, не моргая, уставился на красноволосую девушку и сидящего рядом с ней парня. Тот едва не поперхнулся и схватился за свой зеленый коктейль, выдавив при этом:

– Ничего.

Все невольно рассмеялись, потому что стоящий перед парнем бокал с вином был полон. Зато рядом с ним стоял пустой стакан из-под такого же зеленого коктейля.

– Я вино не люблю, – улыбнулась его девушка. – Не могу оценить, хорошее оно или нет. Вам лучше обратиться к знатокам.

Все повернулись к Золотареву, но он молчал. Инна заподозрила заговор. На Зубаридзе словно коршуны налетели. Он так надеялся на этот вечер, а все оказалось впустую. Его вино никому не понравилось.

Зубаридзе в отчаянии посмотрел на Тамару. Та тоже молчала.

– Илиа, дружище, не принимай это близко к сердцу, – снисходительно сказал ему Золотарев. – Ну, какой из тебя винодел? Лучше бы ты вспомнил о первой своей профессии.

– Вот уж не надо! – взвизгнула старуха. – Душегуб! Палач!

– Бабушка, перестань! – взмолилась Лолита.

– Не затыкай мне рот! А то я не знаю, ради кого ты так вырядилась! Все старое забыть не можешь?

– А давайте танцевать! – попыталась сбить пламя Алла. – Илиа, можно музыку?

– Конечно, можно! – ответил за хозяина Резо, белозубо улыбаясь, и тут же вскочил. – Прошу, – он протянул Алле руку.

По его сигналу один из официантов включил музыку. Более неудачного выбора трудно было себе представить. Александр Розенбаум хрипловатым голосом затянул свой знаменитый «Вальс-бостон». Песня об осени, когда на дворе цветущая весна, да еще такое старье даже по меркам заказавшей музыку Аллы, всех невольно напрягла.

– Кто, интересно, подбирал репертуар? – хмыкнул Золотарев. – Илиа, а можно что-нибудь массовое, народное? Попсу какую-нибудь, из нынешних хитов. А не то у меня чувство, будто ты вместе со своим хозяйством застрял в прошлом веке.

– Я не разбираюсь в музыке, – обиженно сказал Зубаридзе. – Да, этот диск у меня давно, я привез его из… – он запнулся, – … когда… в общем, привез.

Инна поняла, что если не сменить тему, все переругаются, и посмотрела на Золотарева. Тот задумчиво мял в руке салфетку. «Вроде бы, не белый танец, – подумала Инна. – Неловко самой его приглашать».

– Идем? – Лолита, перегнувшись через стол, в упор смотрела на Золотарева.

И тут Инна увидела, что он испугался. Взгляд у него сделался затравленным, рука судорожно сжала салфетку, так что она превратилась в комок. Но Лолита не отступала:

– Что же ты?

Игорь резко встал, отшвырнув салфетку:

– Ну, идем.

Поднялся парень красноволосой девушки, протянув ей руку. Вскочил немец, видимо, сообразив, что к чему. Из мужчин за столом остался только Зубаридзе, с искаженным от боли лицом смотрящий на бокал с янтарным вином. Инне стало его жалко.

Она подошла к Зубаридзе и мягко тронула его за плечо:

– Илиа, идемте танцевать? Если, конечно, ваша жена не возражает.

Тамара молча пожала плечами. Она, не отрываясь, смотрела на девушку в алом с блестками платье в объятиях ресторатора.

– А девчонка-то выросла, – вдруг сказала Тамара. – От нее уже не так просто отделаться.

Сказала она это в никуда, но Инна прекрасно поняла, кого имеет в виду Тамара. Золотарев, в которого жадно, будто алкоголик в стакан с вином, вцепилась Лолита, растерял всю свою уверенность. А она смотрела на него так, будто собиралась осушить до дна.

– Вас никто не хотел обидеть, Илиа, – попыталась Инна привести в чувство Зубаридзе.

– Ошибаетесь, – криво усмехнулся тот. – Именно этого они и хотели. Втоптать меня в грязь. Но я не виноват! Клянусь вам, я не виноват! Был суд! Меня оправдали!

– Вас судили? За что? – растерялась Инна. – Вы и в самом деле здесь прячетесь? – накинулась она с вопросами на Зубаридзе, который резко замолчал. – От кого? Что вы сделали? Кто все эти люди?

И вдруг Зубаридзе бессильно повис на ее руках. Инна не ожидала, что мужчина может быть таким слабым. И таким тяжелым. И растерялась.

– Что с вами, Илиа? Вам плохо? – она изо всех сил пыталась его удержать.

– Ничего… Сейчас пройдет… – Зубаридзе выпрямился. – Здесь гости… Клиенты… Я так старался… А мой бизнес… Похоже, он скоро рухнет… Ничего не помогло… Ничего…

Он говорил через силу, будто бредил. Инна осторожно, стараясь не привлекать внимания гостей, повела Илию к столу. Зубаридзе шел неверной походкой, словно слепой, тяжело опираясь на Инну, чуть ли не висел на ней. Она хотела позвать Тамару, но та куда-то исчезла. Инне некогда было смотреть по сторонам. Она видела, что Зубаридзе плохо. То ли он так расстроился из-за того, что гости не оценили его вино, то ли чем-то отравился. У него, судя по походке, проблемы со зрением. Инна побоялась, что винодела вырвет на ее парадное платье. Интересно, здесь есть врач?

– Выпейте воды, – сказала она, когда Зубаридзе рухнул на стул, и сама налила ему «Боржоми». Винодел судорожно схватил стакан с водой. Он пил и покрывался потом. Меж тем в гостиной было прохладно.

– Не стоит так расстраиваться из-за вина, – продолжала утешать его Инна, озираясь по сторонам: где же его жена?

Она так увлеклась спасением хозяина шато, что не обращала внимания на то, чем занимаются остальные гости. Поэтому скандал, полыхнувший в красной гостиной, как в раскаленном очаге, в который упала зажженная спичка, застал Инну врасплох.

– Отойди от него! – истерически завопила старуха, пытаясь оттащить Лолиту от Золотарева.

– Бабушка, перестань! – отбивалась та.

– Мы немедленно уезжаем!

– Наш самолет только в воскресенье!

– Агриппина Викентьевна, прекратите! – Игорь тоже пытался отцепить от себя упирающуюся Лолиту. – Я сам уеду!

– Нет! – закричала та. – Никуда ты не уедешь! Я так долго тебя искала!

Немец, крепко прижав к себе хорошенькую жену, о чем-то допытывался у нее на родном языке.

– Пойдем отсюда, – тянула своего парня за руку красноволосая девушка.

– Вы что не видите: старуха напилась? – громко прокомментировала Алла, отстранившись от Резо. – В ее возрасте это чревато.

– Похоже, глюки начались, – простецки сказала вдруг Татьяна. – Бабку надо баиньки уложить.

– Заткнись, сучка! – взвизгнула Агриппина Викентьевна. – Вы все здесь – выродки! Все заодно!

Тут Инна увидела, что старуха и в самом деле пьяная. Она была неадекватна и кидалась на всех. Вина тут, в шато, залейся. И чача в погребе, в свободном доступе. А если старуха алкоголичка? И приехала в Грузию душу отвести. Поскольку ей хорошо за семьдесят, кожа старческая, специфического цвета, пигментированная, нижняя губа дрожит, походка неровная, то сразу и не поймешь, пьяная Агриппина Викентьевна или плохо себя чувствует вследствие преклонного возраста. И вот сорвалась.

Она на ужин пришла уже на взводе. Видимо, с обеда принимает «лекарство». А «Лилит» ее подкосило. Вино хоть и сухое, но ядреное, выдержанное. Все остальные тоже поняли, что пожилая женщина пьяна. Из-за этого и скандалит.

– Пить вредно, – сказал парень красноволосой девушки, который весь вечер говорил банальности, да еще и невпопад. Инна не расслышала, как его имя.

– Меру надо бы знать, – презрительно скривила губы Татьяна. – Особенно в таком возрасте. Прямо стыдно за нее. Бабушка, на вашем месте по приезде в Москву я бы обратилась к наркологу.

Старуха рванулась, было, к обидчице, но в одну ее руку вцепилась Лолита, а в другую Золотарев. К ним уже спешила Тамара.

– Давай! Иди сюда! – заорала на нее старуха. – Поквитаемся! Вы же меня заживо в гроб положили, ублюдки! Я прокляла вас, слышите?! Я вас прокляла! Я свечки за упокой поставила! И тебе и мужу твоему! Убийцы! Думала, вы сдохли давно! А вы живы! Вот где вы, оказывается, прячетесь! Ну, ничего! От кары господней не спрячешься! Настигла вас кара! Сдохните сегодня!

– Да уведите же ее отсюда! – не выдержала Алла. И обернулась: – Где охрана? Илиа! Ты здесь хозяин! Немедленно прекрати это безобразие!

Все, как по команде, повернулись в ту же сторону. В самом деле, в скандале принимали участие все, кроме Зубаридзе. Гости сгрудились в центре гостиной вокруг обезумевшей старухи, а хозяин от этого почему-то отстранился.

Но едва все посмотрели на накрытый стол, за которым остался Зубаридзе, то поняли причину. Голова винодела лежала на столе, в одной из тарелок, Зубаридзе не двигался. Инна с ужасом подумала, что он все-таки умер. А она была последней, с кем он говорил. И кто напоил его водой. Вода не помогла. Ничего не помогло.

– Я же говорила, что он сдохнет! – с торжеством сказала безумная старуха. – Вот он, перст господень! Нашел-таки Иуду! Конец палачу!

– «Лилит» его все-таки убило, – вздохнул Золотарев.

– А вдруг он еще жив? – опомнился парень красноволосой девушки и первым шагнул к столу, но через пару шагов нерешительно замер. В его руку вцепилась красноволосая спутница, словно хотела оттащить его назад, на безопасное расстояние.

Инна заметила, как немец трусливо засеменил к выходу, таща за собой жену. Эти думают только о своей страховке. Небось, хочет поскорее вывалить содержимое желудка в унитаз. Кто знает, отчего скончался хозяин? А вдруг от некачественной пищи? Для немцев здесь, в Грузии, почти что джунгли. А всякая экзотика убийственна. За таблетками побежали.

– Есть здесь врач? – громко спросила Инна.

– Был, – мрачно сказала старуха. – А теперь нет.

– Да подойдите же к нему кто-нибудь! – взмолилась Татьяна. – Вдруг он и правда жив еще!

Все словно очнулись. К столу, на котором лежала голова Зубаридзе, рванулись Золотарев и парень красноволосой, отцепив-таки свою спутницу. Потом, чуть помедлив, Тамара и Резо.

Резо громко выругался, наступив в зловонную лужу, не заметную из-за сбившейся скатерти. Зубаридзе все-таки вырвало, перед тем как он отключился. Тамара брезгливо обошла то, что ее муж в отчаянной борьбе за жизнь выхаркал из своего желудка на пол, и встала справа от Илии, неловко задев стакан с минералкой.

Ресторатор за волосы поднял голову Зубаридзе, оторвав ее от тарелки, и все невольно заорали. Лицо винодела все было в крови.

– Это кетчуп, – успокаивающе сказал Золотарев, который единственный не завопил от ужаса. – Неудачно он упал.

И Золотарев свободной рукой поднял со стола опрокинувшийся стакан с «Боржоми», из которого на пол лилась вода, вернув его в вертикальное положение.

– Не дышит, – констатировал Игорь.

– Мамочки! – запоздало взвизгнула Татьяна.

И невольно попятилась от остатков банкета к плюшевому диванчику в углу.

– Наверное, лучше здесь ничего не трогать, – робко сказала Инна.

– Я вызову полицию, – очнулась Тамара. – Резо, помоги мужчинам перенести моего мужа на диван, – сказала она и направилась к дверям.

– Инна права: не надо ничего здесь трогать до приезда полиции, – остановил парня Золотарев.

Он отодвинул тарелку с кетчупом и аккуратно положил голову Зубаридзе обратно на стол.

– Вот тебе и приехали в Грузию! – растерянно сказал парень красноволосой.

– Саша, я же тебе говорила! – зло сказала та. – Поедем в Европу! А ты мне: надо открывать новые места! Ну что, открыл? Как бы теперь еще одно место для себя не открыть: тюрьму, – у нее вырвался нервный смешок.

– Ты думаешь что… – Алла осеклась.

Все дружно посмотрели на безумную старуху, которая, увидев своего врага мертвым, затихла.

– Ведь это она сделала! – сказала Татьяна. – Отравила его!

– А почему вы решили, что Илиа отравлен? – внимательно посмотрел на нее Золотарев.

– Пусть полиция этим занимается, – сказал Саша.

Инна наконец запомнила, как зовут парня, после того как он высказался за единственно разумное разрешение такой сложной ситуации. Его девушка по-прежнему оставалась безымянной.

– А отчего же, по-вашему, он умер? – не глядя на Золотарева, спросила Татьяна.

– Вскрытие покажет, – пожал плечами тот. – Возможно, инфаркт.