Текст книги "Первая книга"

Первая книга
Максим Николаевич Шутов

© Максим Николаевич Шутов, 2017

ISBN 978-5-4485-8770-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В гости к бабушке

Тихий поздний вечер. Ветви шевелятся, еле слышно говоря – привет! Тёмно синее небо сильное, мягкое, и все вокруг стремится, сквозь загадку ночи, к свежести утренней прохлады.

Мы с мамой приехали в гости к бабушке. Старый бедолага автобус довез нас до окраины деревни и помчался к другому селу. Нагруженные вещами мы идем, через деревню к бабушкиному дому.

Иногда мне кажется, что ночью жизнь в деревне гораздо более бурная, чем днём. Вокруг нас: рев мотоциклов, покинувших свои дневные пристанища, перешептывающиеся девушки и гордо выхаживающие вокруг них парни. Все это появляется в свете фонарей и исчезает в сумраке. Дворовые собаки, лаем, сообщают друг другу, что я приехал.

Дом бабушки на другом конце села. Но дорога не тяготит, а радует. Я знаю, что там меня любят и ждут. Тепло, покой, уют и много необычных для городского жителя вещей впереди.

На дорогу перед нами выбежал здоровый рыжий кот. Посмотрел на нас, блеснул в свете фонарей большими глазами и умчался по одному ему ведомым делам.

По дороге попадаются знакомые дома. В эти дома мы с бабушкой ходили в гости. Нас встречали с радостью, и всегда казалось, что по нам сильно соскучились.

С каждой минутой на небе появляется больше звёзд. Маленькие странники ночи, они поражают, мерцая в глубинах огромного завораживающего неба.

Проходим двор соседа Макарки, и перед нами длинной дощатой стеной выстраивается забор бабушкиного двора. Я беру ручку калитки, даже по ней я соскучился. Со скрипом открывается старая калитка, и я вбегаю во двор. Окна светятся тихим синим светом, значит, бабушка смотрит телевизор. Влетаю на крыльцо, стучу в дверь. В окнах загорается свет. Радостные секунды ожидания и бабушка открывает дверь.

– Здравствуйте родные. Устали с дороги?

Я радостно с разбегу обнимаю бабушку, она улыбается, целует и обнимает нас.

К нашему приходу бабушка напекла вкусных пирогов. На столе чай, яблочное варенье. Все вкусно и уютно.

Наевшись, я почувствовал усталость и захотел спать. Бабушка с мамой ополоснули меня во дворе из чайника от дорожной пыли, уложили на кровать, а сами остались беседовать на кухне.

Какая у бабушки мягкая постель. Чистая, наглаженная белая простыня обняла приятной свежестью и сон, без просу и долгих раздумий, унес меня в свою страну.

Наутро я обнаружил, что бабушкина кошка Мурка лежит в коридоре на коврике, а по ней радостно кувыркаются пятеро котят. Играть с ними было очень интересно.

Мы позавтракали и пошли провожать маму на автобус.

На обратном пути зашли к тете Дуне. Пили чай, договорились о том, что один из Муркиных котят будет ловить мышей тети Дуни и жить у неё.

Какой у тети Дуни интересный дом. Её муж столяр и вся мебель в доме сделана его руками. На комоде, шкафах, ножках стола красивые орнаменты, фигурки животных. Все сделано с душой и фантазией.

Бабушка принесла тете Дуне лечебных трав, от головной боли. Мы собирали их ещё прошлым летом. Я всю зиму вспоминал, как пахли эти травы. Какой под ними и вокруг них был интересный мир.

Нужно сказать, что бабушка была очень уважаемый человек. Она выросла в деревне, прошла войну медсестрой, потом училась в городе и снова вернулась в любимую деревню. Она очень хорошо разбиралась в травах, и все деревенские жители обращались к ней по самым разным вопросам. Иногда приезжали люди из города. И ни кому не было отказа.

Бабушка долго объясняла тете Дуне, как правильно заваривать траву, сколько настаивать, как пить. Тётя Дуня поблагодарила нас, дала нам с собой сладкой черной малины и мы, попрощавшись, пошли домой.

– Бабушка, ты говоришь все вокруг живое, а забор живой?

– Живой конечно. Глянь, как из него ветки растут. Из сильного дерева столб сделали, а он корни дал, ветви пустил.

– А доски то, без веток?

– Пристальней смотри. Видишь, жуки доски едят, муравьи ходы строят. Доски уже в жуках живут. Все вокруг тебя живёт. Подумай, почувствуй и все узришь.

Весь день я проиграл с соседом Макаркой. Вечером играли в Лапту с деревенскими ребятами. Домой пришёл уставший и счастливый. Беззаботный сон забрал меня в свои руки. Мне снилась Мурка, тете Дунина корова Фрося и победа в игре с ребятами.

Купала

Проснувшись, я выбежал на крыльцо встречать следующий день.

– Бабуля, бабуля, бабуля!!!

– Что внучек?

– Мы котёнка тете Дуне понесем?

– Котейку завтра отдадим, а сегодня будем готовиться к Купальской ночи.

– Зачем к ней готовиться?

– Иван травник раз в году бывает. Травы большой силой наливаются. Собирать их нужно умеючи, чтобы они долго свои силы сохраняли. Нужно корзинки, бечевки, мешочки подготовить, чтобы травка к травке.

– А зачем ночью ходить?

– Ночь на Ивана Купалу. Праздник завтра, а ночь заветная сегодня. Русалки приплывут, как папоротник цветет смотреть.

– Русалки существуют?

– Почему ж нет? Есть и русалки на нашем свете?

– Правда?

– Правда. Всегда нужно говорить правду. Кривда ни чего хорошего не приносила.

– Что такое кривда?

– Ложь, рабство, страдания. Но об этом давай опосля поговорим.

– А можно русалку посмотреть.

– Попросим, они покажутся.

– Бабушка, а мы кого с собой возьмём?

– Вдвоем пойдём. Травки можно только детям и старикам собирать.

– Почему взрослым нельзя?

– Трава ими собранная не в такой силе будет.

– А когда пойдём?

– Солнышко начнет садиться и отправимся.

Весь день мы стирали мешочки и сушили их. Нарезали бечевки и складывали в аккуратные вязанки.

Когда солнце стало клониться к закату, мы вышли со двора. Прошли мы немного, как вдруг калитка одного из домов распахнулась, и нам навстречу выбежала растерянная женщина. Подбежав к нам, она схватила бабушку за руку и начала умолять зайти к ним в дом.

– Опять, опять началось, – кричала женщина.

Бабушка посмотрела на солнце.

– Видишь, солнце садится, Маруся, мы не успеем.

– Баба Нина, очень прошу, помоги, зайти нам.

Пришлось зайти. В комнате на кровати надрывался ребёнок. В углу сидел мужчина, зажав голову обеими руками. Не говоря ни слова, бабушка обошла весь дом, что-то проверяя.

– Вспоминай милая, что дома от него оставили?

– Всё выбросили, как ты сказала. Всё подмели, вымыли.

– Да не всё, как видно. Позарились на что? Что вам жизни дороже?

Повисла тишина. Неожиданно мужчина в углу проявил признаки жизни. Убрав руки от лица, которое было белее мела, каким-то не своим голосом он произнес: «Сапоги, отличные кожаные сапоги, сейчас таких не шьют».

– Значит сапоги тебе жизни дороже? Семью на сапоги променял? И как вам только помогает? Бегом, сапоги мне несите!

Мужчина встал на дрожащие ноги, но Маруся была быстрее. Она словно из-под земли выросла перед нами, держа в руках начищенные, блестящие, пахнущие кремом сапоги. Действительно они были словно новые. Было совсем не похоже, чтобы кто-то их носил.

Бабушка взяла тряпку завернула в неё сапоги, вышла из дома и положила их у забора.

– Не трогайте до моего прихода. Я их с собой заберу. Спите спокойно. Он больше не придет.

Поблагодарив бабушку, Маруся опрометью бросилась к неумолкающему в доме ребенку.

Внезапно от дома отделилась тень и бросилась к бабушке. Я вздрогнул. Бабушка резко обернулась.

– Не пугай, не из пугливых. Мы с тобой, о чём говорили?

– Ты куда старая лезешь? Я тебя в траву твою по голову закатаю. Нет у тебя сил, чтобы со мною справиться.

– Ты живой глуповатый был, и помер, ума не набрался. Я тебя заговорю, кроме кладбища некуда податься не сможешь.

Контуры тени становились всё более четкими, и я увидел перед собой высокого человека с почерневшим лицом и бешено вращающимися глазами. Он посмотрел на бабушку, перевёл взгляд на сапоги, страшно завыл и бросился через доски забора прочь. Мы с бабушкой вышли в проезд.

– Испугался?

– Кто это?

– В этом доме когда-то жил ведун. Не плохой, в общем, человек. Только под старость умом двинулся. Начал пакости творить, колдовством промышлять. От злости своей и помер. После смерти тоже не остановился. Выбирает людей, которые духом слабы и душит их, страсти нагоняет. Я вроде бы уговорила его, успокоила, а он опять за свое. Не бойся, дрожишь весь, успокойся, все будет хорошо.

Вечер уже начал менять жару на ночную прохладу, и мы с бабушкой отправились, через луг к теряющейся в лесной глуши речке.

Бабушка шла не спеша, останавливаясь. Она обращала моё внимание на окружающий нас мир. Все было не так как всегда. Все вокруг не спешило уснуть, а словно наоборот просыпалось, живое становилось ещё более живым и сильным. Каждая травинка выпрямлялась, скидывала с себя росу и тянулась к волшебству ночи.

– Внучек, остановить, посмотри в себя, оглядись вокруг. Что ты чувствуешь?

Я подумал и уверенно сказал: «Свободу»!

Да именно свободу! Свободу от всего. От школы, уроков, грусти, радости, от всего. Я ощутил себя не внутри этого большого мира, а частью его. Я почувствовал, что мы с ним на равных.

Через луг шли не долго и пришли на берег реки.

– Посмотри, как солнце, заходя, купается в реке.

– Да, бабушка, очень похоже.

Солнце, переливаясь разными цветами, словно купалось в воде.

Создавалось впечатление, что оно хочет освободиться, остыть перед сном, смыть с себя усталость от долгой дневной работы.

Мы стояли и смотрели, как оно, окунувшись в прохладу лесной реки, уходит за горизонт.

У реки собирались люди. Молодые девушки и парни сходились к большому костру. Рядом с нами нарастала атмосфера веселья и радости. Девушки, сидя на берегу, плели венки и пели песни. Парни, весело перекрикиваясь, заигрывали с девушками.

– Бабушка, смотри, сколько народу!

Сейчас этот праздник вспоминают. В моду праздник входит. Почитай больше половины городских здесь.

– Бабушка, зачем они венки плетут?

– Сплетет девушка венок, пустил по воде, если венок поплывет, значит, счастье ей в будущем году. Если утонет венок, значит, замуж этот год она не выйдет. Сегодня они много гадать будут. Сегодня ночь заветная.

Пока мы говорили, парни и девушки стали, взявшись за руки, прыгать через костёр.

– Бабуля, смотри, как классно!

– Все плохое в костре жгут. Коли перепрыгнут, через костёр, сгорела беда в костре. А коли в огонь кто наступит, горя не миновать. Нужно ещё несколько раз перепрыгнуть, чтобы добро вернулось.

– Бабуля, а когда русалки покажутся?

– Скоро приплывут. Эта неделя русальная. Они этой ночью последние хороводы будут водить. Только сразу мы на них смотреть не пойдём. Пойдём травки пособираем. Покажу тебе, как жизнь узреть.

Ночь уже полностью вступила в свои права. Звёздное небо освещало все вокруг нас призрачным светом. Мы с бабушкой шли вдоль реки, уходя все дальше и дальше от весёлых гуляк. Комары нас не трогали. Трава, которой бабушка натерла мою одежду, делала своё дело. Наконец мы вышли на большую поляну на берегу реки.

– Присядь, посмотри, что вокруг тебя. Травы, цветы, роса. Ветер отдыхает, заходя в них. Послушай деревья. Они словно читают тебе вслух.

– Что читают?

– Первую книгу.

– Книгу?

– Книгу. Он начал писать её, когда сотворялся мир.

– Кто?

– Род. И книга эта всегда при Роде.

Посмотри на эту травку внимательно. Послушай, как её шевелит ветер. Прислушайся, о чем в это время шелестят деревья. Помни, что ты часть этого мира.

Мне становилось все интереснее и интереснее. Я дотронулся рукой до указанной травинки, потом до неё дотронулся ветер и пригнул её. Я попытался это услышать, прислушался к деревьям. На минуту мне показалось, что я понимаю, зачем эта травинка в этом мире, что она может сделать для меня, какую мою часть открыть, зайти без просу и изменить, так как надо только мне. Окончательно запутавшись в ощущениях, я посмотрел на бабушку.

– Да, да узри книгу. Читать научишься потом. Пока чувствуй, вникай, постигай.

Я окунулся снова. Почему то теперь мне не нужно было подсказывать до какой травки дотрагиваться и что слушать. Я словно окунулся в этот бесконечный мир луга, украшенный покрывалом росы. Все вокруг меня зажигалось, звало или прогоняло, льнуло или отталкивало. Мы все вместе были здесь на этом лугу, в этом лесу, в этом мире.

Мы собирали травы. Бабушка рвала травинки, листы, цветы, рассказывала мне о них. Я аккуратно перевязывал их бечевками и складывал в корзину.

Я потерял чувство времени. Я понял, что так было задумано. Что так правильно и ни в коем случае ни чего нельзя менять, нужно только дополнять, жить и действовать по веками сложившимся правилам. Если мы отходим от них, то ломаем не только все вокруг, но прежде всего, ломаем самих себя.

– Он читает, он читает…

Звонкое хихиканье раздалось у меня за спиной.

– Привет сестрица, какой он у тебя хорошенький! Пойдём с нами танцевать?

Из-за моей спины словно выплыли несколько завораживающих созданий, переливающихся в лунном свете.

Они переливались. Они были так красивы, так изящны… Я даже не представлял, что в этом мире может быть что-то настолько нежное, волнующее, зовущее.

– А вышли красавицы, последний день сегодня у вас.

Бабушка подняла руку, погладила русалку рядом с собой, словно погладила воздух.

– Нам так нравится, так нравится танцевать. Этот вечер, это небо они для нас сегодня играют такую музыку…

– Иди, подойди к ним, не бойся.

– Бабушка, а почему я должен их бояться?

– Они же утопленницы, могут заворожить, затащить под воду, заласкать, защекотать. Видишь ту шуструю рядом с дубом, я ее еще живой помню. Тебя сегодня не тронут, сегодня последняя ночь, сегодня вещая ночь.

Русалки танцевали, русалки кружились. Они выходили из реки, и их становилось всё больше и больше. Они соединились в круг. Веселый, радостный и в тоже время плавный хоровод закружился по всей поляне, отдавая в небо какое-то неимоверное счастье. Я сделал шаг, приблизился к русалкам, не отрывая от них глаз. Круг разомкнулся, и они пустили меня в центр этого хоровода любви и буйства радости. Красивые, непонятные, волнующие создания начали кружиться вокруг меня. В моих руках оставался букетик трав. Я выбрал самую красивую русалку и подарил его ей. Она взяла букет, закружилась вокруг себя и увлекла меня в хоровод. Словно не ноги, а какая-то сила и счастье несли меня по кругу, так легко, так замечательно, так сильно, что в тот миг я забыл обо всём на свете.

Ветер стих. Русалки о чем-то разговаривали с моей бабушкой. Бабушка улыбалась. Она гладила их волосы, словно гладила сумрак ночи. Внезапно русалки подняли лица к небу, посмотрели на звезды, как будто из звезд сложились часы.

– Нам пора. Приходи, приходи сестрица, не забывай нас. Какой он у тебя ладный, хорошенький…

Русалки прощались с бабушкой. Воздушные создания, перешептываясь, одна за другой возвращались в тихий омут своего удушливого счастья.

Мы с бабушкой продолжили собирать травы. Больше она мне ничего этой ночью не показывала. Хотя я чувствовал, что земля, листва под ногами, все вокруг меня и я сам, все имело какой-то смысл, и это было просто прекрасно.

Собрав все что нужно, мы взяли корзинки и пошли домой. Начала вселяться небольшая усталость, но это не тяготило, это было как-то приятно. Мы прошли мимо того берега, где плясала девушка. Люди начали расходиться, и мы потихоньку, не спеша пошли через луг, навстречу восходящему солнцу. Домой пришли утром. Я шел босиком, ботинки лежали в корзине. Ноги ощущали свежесть росы и пыль дороги.

– Бабушка, а почему ты мне раньше этого не показывала?

– Ты был слишком мал, мог запутаться, испугаться.

По дороге навестили ужасный дом и забрали сапоги. Уже через несколько минут мы были у нашего дома.

Бабушка зашла во двор поставила сапоги у калитки. Не успели мы дойти до крыльца, как рядом с забором зашевелились кусты и из них появился старичок небольшого роста, в старой, заношенной, но чистой одежде.

– Хозяюшка ты почто это в дом принесла. Он стучаться начнёт.

– А ты его не пускай.

– Мне за хозяйством следить, али гостей непрошеных выдворять? Он же слов не понимает. Я его сколь пополам ломал, а он всё лезет и лезет.

– Пусть только попробует. Кончается моё терпение. Пошепчу над травами горящими, никогда больше из могилы подняться не сможет.

– Ты всё обещаешь, а сама жалеешь их.

– Не мной придумано, не мной изменяться должно. Если до края доведет, угомоню.

– Внук твой? Ну, здравствуй мил человек. Домовой я. Не испужался?

– Я сегодня страшнее видел.

– Ну, вот и молодец. Пойду я, а ты спать ложись. Утро вон уже.

Древняя письменность

Сон уходил медленно. Мир вокруг сначала такой нечеткий и расплывчатый становился четким и осязаемым.

Я проснулся. Вокруг всё было пропитано какой-то теплотой, свежестью. Встав с кровати, я почувствовал под ногами старый палас. Наверное, ни какой самый дорогой персидский ковер, никогда в жизни не даст тех непередаваемых ощущений покоя, защиты и мира, как этот старый палас. Я прошел через зал, кухню и вышел в коридор. В углу, на расстеленных старых тряпках, лежала Мурка. Рядом с ней была миска молока и в ее шерсти копошились весёлые котята. Мурка очень редко появлялась дома, особенно летом, а в данной ситуации практически не уходила со своего места. Я спустился по крыльцу. Передо мной рос большой куст какого-то неизвестного мне растения. Свежесть, неимоверная свежесть утра. Роса на траве, на цветах, от этого всего было очень ярко, свежо и весело. Умывшись у старого умывальника, я вытерся свежим, чистым полотенцем и побежал на задний двор в огород. Там уже работала бабушка, ухаживала за грядками. Я помог ей подергать морковь, потом дергали редис. Разделавшись с огородом, мы пошли домой завтракать. Бабушка уже успела напечь блинов. Варенье, блины, вкусный сладкий чай еще более укрепили моё мнение о том, что жить в этом мире очень даже неплохо.

Во дворе я услышал тихий скрип калитки. Это Макарка. Пойду ли я гулять?

– Иди внучек.

– Конечно, пойду.

Мы шли по проезду. Макарка и несколько других соседских мальчишек наперебой рассказывали мне, что они вчера нашли в лесу, когда ходили за грибами.

– Старые крепости, огромные старые крепости!

У двоих из них были фонарики, и меня позвали обязательно это посмотреть. Мы долго шли полем, скакали друг на друге, веселились и радовались этому миру, который радовался нам. Мы даже не особо изменили свое поведение, когда вошли в лес. По лесу шли долго, может быть что-то около часа. Потом свернули с тропы. Ребята шли по заранее сломанным веткам, которые оставили вчера после похода за грибами, чтобы не забыть дорогу. Мы шли еще минут пятнадцать, и перед нами возникло строение, из больших каменных плит, высотой не больше метра. В плитах была большая трещина. Не знаю, смог бы через эту трещину проникнуть взрослый человек, но мы в неё просочились и включили фонарики. Действительно чем-то это напоминало крепость. Несколько ходов шли в разных направлениях. Что это и кто это построил было непонятно. Подойдя к одной из стен я увидел рисунки или орнаменты, которые можно было увидеть на тёплом зимнем свитере или на ковре. Они были ели заметны и чтобы их увидеть пришлось соскребать со стены палками достаточно большой слой мха и вековой пыли. Рисунки, символы на стене словно танцевали и чем-то напомнили мне хоровод русалок под луной. Эти символы были близкие и непонятные одновременно.

– Смотри, как тут здорово! Как ты думаешь, что это?

– Не знаю, ответил я.

Побродив по коридорам этого непонятного сооружения, мы вернулись через трещину к солнечному свету, лучи которого пробивались сквозь кроны деревьев. Странно, подумал я, как много за это лето, даже не за лето, а за несколько дней удалось узнать интересного, потрясающего. Того, что я раньше не знал и никогда даже не думал о чем-то подобном. Как интересно жить в этом мире!

Ребята перешептывались, рассказывали друг другу разные небылицы. Я, отойдя в сторону, попробовал, как учила бабушка, заглянуть в себя, понять, почувствовать. Что-то глубокое, очень древнее, важное, правильное, но почему-то забытое, грустное и ненужное отпечаталась у меня сознании. Так ничего не поняв и окончательно запутавшись в ощущениях, я побежал за, двинувшимися в обратный путь, ребятами.

День пролетел как всегда весело. Мы купались, играли и договорились на следующий день идти на рыбалку.

Поздно вечером я вернулся домой.

– Бабушка, бабушка привет!

– Что внучек. Набегался, устал?

– Устал.

По старой доброй традиции бабушка поставила меня в таз. Из чайника смыла грязь и пыль. Замазала ссадины чистотелом. Вкусная разваристая картошка, курица, редиска, а потом очень вкусный чай, с какими-то травами расслабили меня и стали усыплять.

– Бабушка, знаешь, что я сегодня видел? Мальчишки показали мне крепость в лесу.

– Это не крепость.

– Ты знаешь про это?

– Да, конечно, тоже была ребенком, тоже бегала в лес. Такая крепость там не одна. Нужно просто ещё немного поискать.

– А что это?

– Когда-то давно, да, очень давно здесь жили люди. Они это строили.

– Я на стене видел рисунки.

– Это не рисунки.

– А что это?

– Это рунические письмена.

– Бабушка, расскажи, пожалуйста.

– Поздно уже. Давай завтра.

– Нет, нет сегодня, очень интересно. Расскажи.

– Сейчас у тебя в школе буквы. Еще до революции алфавит был не такой как сейчас. Каждая буква что-то значила. Аз буки веди глаголь добро есть живете земля… Этот алфавит писался на основе письменности наших предков. У наших прапрадедов была другая письменность. Каждый знак что-то обозначал и даже произносить просто так эти знаки было нельзя, потому что произношение каждого символа соединяло говорившего с каким-то явлением окружающего нас мира. Читая, древние мудрые люди говорили с природой. Просили что-то, или наоборот предлагали что-то ей дать. И знали, соглашается она или нет.

– Где сейчас эти люди, почему мы сейчас пишем буквами, а они писали по другому?

– Бабушка рассказывала мне, а ей рассказывала ее бабушка. Я мало об этом знаю.

– Ну, расскажи.

– Это были сильные, могучие, мудрые люди, обладавшие знаниями, о которых наши ученые могут только мечтать. Потом их постигла достаточно незавидную участь. Они долго шли и пришли к тому, что решили менять природу. Они стали заставлять все вокруг себя жить по придуманным ими законам. Сначала у них это получалось, но со временем их желаний стало так много, что природа больше не могла выносить эти желания. Мир повернулся.

Мы сидели за столиком на улице, и бабушка, подняв глаза вверх, спросила: «Ты видишь звезды, видишь Луну»?

– Вижу.

– Когда-то они были совсем на другом месте, и потом нашему миру пришлось повернуться, чтобы сбросить с себя оковы древних людей. Оковы пали и почти все древние люди ушли из этого мира. А нам, потомком древних людей пришлось всё постигать и строить заново. То, что я показывала тебе, ещё только начало. Тебе нужно постичь гораздо больше и понять, что ничего нельзя менять в природе и прежде всего, понять, что это все было задумано не нами, и не нам это менять. Можно помогать, делать добро, но не менять, потому что изменения чего-то сильного и вечного, того, что мы не до конца понимаем, ведет к тому, что мы не изменим это, а просто сломаем, сломаем часть механизма, и основной механизм начнёт работать по-другому. Природа возьмет свое и всё равно всё вернётся на круги своя. Ни чего не изменится. Древние люди были не первые. До них были другие. И каждый раз они пытались менять, и каждый раз природа всё возвращала. Учись помогать, созидать, и ни в коем случае не ломать, не бить, не разрывать.

Мы ещё долго разговаривали с бабушкой. Основные, самые сильные слова навсегда остались в моей памяти. Это не было просто уроком. Говоря это, она словно открывала во мне то, что я уже знаю, что я уже где-то видел, что я уже чувствовал. Я не мог это обратить в слова. Мог отобразить чувствами, но не мог сказать.