Текст книги "Индульгенция на любовь"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЭМИН

– Ты идешь сегодня в казик? Давай сыграем, брат? Давно же не играли! Я тебе сто процентов говорю, сегодня наш день! Сегодня выиграем, я чувствую! Мы сегодня сделаем эту рулетку, как сучку!

Ухмыляюсь и со вздохом качаю головой. Неужели этому парню скоро тридцать? Неужели никогда не повзрослеет?

– Слушай, Керим, как тебе не жаль всё заработанное в рулетку спускать? Ты работаешь, чтобы казино становилось богаче, так?

– Зачем так говоришь, брат? Ты помнишь, сколько раз я выигрывал?

– Да-да, помню. Помню, сколько раз ты проигрывал. И проиграл ты намного больше, чем выиграл, так, братишка?

– Так ты подожди! Сегодня я столько выиграю, что все проигрыши покрою, увидишь!

– Не зли свою фортуну, Керим! – усмехаюсь я.

В самом деле, я иногда чувствую, что я его отец, а он – мой неразумный сын. Наверное, я тоже виноват в том, что Керим никак не хочет вырасти. С тех пор как десять лет назад мы уехали вместе из Баку в Турцию, я слишком сильно опекаю его.

Даже когда я улетал в Москву к Рите, всё равно продолжал на расстоянии решать его проблемы, снабжать деньгами и изо всех сил стремился вбить в его башку хоть каплю осознанности и здравого смысла. Получалось у меня, честно сказать, не очень. Да и до сих пор не получается – Керим продолжает чудить и жить одним днём. А мне страшно бросить его и предложить выплывать самому – зная его, я понимаю, что он начудит так, что мне придётся потом вдвойне разгребать его проблемы. Понимаю, что не смогу так поступить, поэтому просто по мере сил и возможностей стараюсь контролировать Керима и не давать ему совсем уже сходить с ума.

Сегодня мне было не до Керима – Кэт не выходила у меня из головы, сидела там острой, колючей занозой. Впервые за долгое время меня так волновала девушка. И хоть прошло уже десять лет, но я прекрасно помню, как было с Айгюной, как реагировало моё тело на неё, как реагировало моё сердце на неё – я помню всё. Я помню, что влюбился в неё с первой встречи, с первого прикосновения к её руке, с первого взгляда в её глаза. Я помню, что творилось со мной что-то нереальное – я, не переставая, думал о ней – утром, в обед, вечером, ночью – она поселилась у меня в голове, она всегда была в моих мыслях, чем бы я не был занят. А при встрече я начинал вести себя как идиот – или говорил ерунду, или молчал, как сыч – буквально отнимался язык.

Айгюна рождала во мне что-то невозможное! Я даже не мог назвать это чувство любовью – это было что-то космическое, запредельное. Когда у нас случился первый секс, первая близость, я был настолько счастлив, что буквально никак не мог поверить, что она – моя, что она – со мной, и теперь так будет всегда! Наивный мальчишка…

Хотя, какой уж там мальчишка – в двадцать семь-то лет. Но сейчас, вспоминая себя того, чувствую, что был тогда в самом деле мальчишкой – наивным, доверчивым, открытым, эмоциональным. Айгюна дала мне и максимальную порцию счастья, и такую же максимальную порцию боли. Она сделала меня другим. Теперь уже нет того открытого, эмоционального мальчишки, теперь с закрытым на пудовый амбарный замок сердцем мрачный, неразговорчивый мужчина.

С Ритой всё как-то просто сложилось. Легко и просто. Я не противился её желаниям, она сама как-то устраивала нашу общую жизнь. С ней мне было тепло и спокойно. И сердце моё билось ровно. Удобная женщина. Очень удобная. Но не любимая. Уезжая, разлучаясь с Ритой на несколько месяцев, я не страдал, моё сердце не рвалось.

Я помню, как мне тяжело давались расставания с Айгюной даже на один день! Она уходила вечером домой, к мужу, а меня разрывало на лоскутки… Как же мне хотелось, чтобы однажды она больше не ушла! Сколько я просил её об этом, сколько всего готов был ей пообещать, и обещал, лишь бы осталась, лишь бы никогда больше не оставляла меня…

И вот сейчас моё сердце давало мне знать, что снова что-то не так. Что больше не будет тихой, ровной жизни. Снова я чувствовал сумасшедшее притяжение к женщине. И я не мог допустить, чтобы ещё раз пройти через то, через что прошёл десять лет назад. Да и прошёл ли до конца? До сих пор воспоминания об Айгюне отдавали саднящей, нудной болью в груди.

С Кэт история повторяется. Всё то же самое – меня потянуло к ней с первого взгляда. Её голос, её глаза, её фигура, её женственность, её страстность – всё это отзывалось во мне, всё рождало приятные вибрации – меня тянуло к ней. С первого дня, с первой нашей встречи. А то, что было вчера… Впервые за много лет я испытал с женщиной то, что испытывал только с Айгюной – потерю контроля и чистое, дистиллированное чувство счастья!

История повторяется во всём – Кэт замужем. И пришла она ко мне не потому что хотела меня, хотела быть со мной, а от обиды на мужа. Всё так же было и с Айгюной. Это я мечтал об Айгюне с первой встречи, а она пришла ко мне, когда поссорилась с мужем, и ей срочно нужен был мужчина.

Она знала, что я безумно её хочу, хочу быть с ней, и просто воспользовалась этим. И Кэт тоже пришла ко мне по той же самой причине. А я думал о ней с той самой встречи, когда она приехала на своём самокате менять рубли на евро. В обоих случаях я не нужен был этим девушкам, они просто использовали меня в своих целях.

С мистическим каким-то шоком я отмечаю, что повторяется не только это – у Кэт с Айгюной есть что-то общее – в чертах лица, в фигуре, в поведении, мне казалось, даже голос Кэт чём-то напоминал голос Айгюны – такой же мягкий, дразнящий какими-то особыми нотками. Кэт старше меня, и Айгюна была старше. И конечно темперамент – и Кэт, и Айгюна – обе были страстные, просто обжигающе страстные. И обе кусались во время секса, как и я. Я помню, как я любил кусать губы Айгюны, мгновенно зажигаясь уже от самого этого действа. Не знаю, почему, но больше ни с кем, ни с одной девушкой это не срабатывало, и вот сейчас я тоже самое испытал с Кэт.

Не понимаю, чем я прогневил богов, что снова получаю такую девушку, с которой не смогу быть и которая так нужна мне. Всё требует сейчас её присутствия – моё тело, моя душа, мой разум – всё жаждет снова увидеть Кэт и быть с ней. Но я знаю, что сейчас всё это оборвать будет намного легче, чем когда, не дай бог, мы встретимся снова и будем близки. Тогда я пропаду окончательно и стану послушной, безвольной игрушкой в её руках.

Я не могу допустить, чтобы история повторилась снова. Не могу этого допустить. Я больше не позволю причинить мне боль. Очень хочу увидеть Кэт снова. Да что там – очень хочу – я снова готов превратится в того безумно влюблённого, открытого, эмоционального мальчишку, бесконечно признающегося в любви.

Но тот мужчина, которым я стал – холодный, выдержанный – он больше не позволит этому мальчишке чудить. Он запретит ему любить и проявлять свои чувства. Он уничтожит любые проявления чувств на корню. Так будет лучше. Лучше всё пресечь сейчас, чем потом собирать свою душу по кусочкам…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

КЭТ

«Привет, Эмин! Как ты? Молчишь весь день, так занят? Вчера было нечто! Было бы здорово повторить, только без алкоголя)))»

«Кэт, извини, лучше будет нам не общаться. Ты замужем. Я не встречаюсь с замужними. Это неправильно»

Вот же, блин! Серьёзно? Нет, это он серьёзно? Парень из Баку, азербайджанец, тот самый вчерашний Эмин с бешенно страстным темпераментом сейчас меня бреет? Бреет меня с сексом? Какой-то сюр!

Представляю, кто-то бы мне такое рассказал – прикинь, предложила секс азербайджанцу, а он от него отказался. Ну, я бы поняла, если бы этот странный и страстный парень вчера проявил признаки, что не понравилась и не в его вкусе, но он ведь реально кайфовал, не придуривался, стонал от наслаждения!

Да я чувствовала всеми органами чувств, насколько ему было хорошо со мной! Ничего не понимаю, что не так? Неужели моё замужество для него на самом деле такое серьёзное препятствие? Ну, что ж, совершенно не типичный азербайджанец. Хотя… я это ещё вчера отметила. А как же он целовался, бог мой! Это же что-то совершенно невозможное!

Да, унесло меня, да не в ту степь. Я же мужа жду с работы на разборки. Или как? Чем заняты мои мысли? Что вообще происходит? Почему в моей голове этот странный парень Эмин, а не муж? Если честно, и сама не понимаю.

Пытаюсь анализировать, что я сейчас чувствую к мужу – а хочется вместо этого закрыть глаза и снова, и снова возвращаться на маленький балкончик, к тёплым губам Эмина…

Но судя по всему, Эмина больше не будет. Если, конечно, он не передумает. Не уговаривать же его, ну, это совсем уже беспредел – кто кого должен уговаривать? Как говорит моя подруга – так а шо? Я таки так плохо выгляжу?

Встряхиваю головой, с шумом и досадой делаю глубокий вдох – надо перезагрузить мысли… Блин, как же это сделать, когда его голос так и звучит у меня в голове, дергая самые интимные струнки в моей душе, заставляя мечтательно улыбаться…

Из сладких мечтаний выводит тонкий скрип входной двери – муж вернулся с работы. Снова очень поздно. Слава богу, девочки уже спят и не будут слышать наших разборок.

Улыбка стаивает на моём лице, как снежинка в тëплой ладони. Я возвращаюсь в реальность и, грустно вздыхая, смотрю на мужа. Он виновато прячет взгляд – ну, что ж, понятно. Значит, блондиночка Наташа уже рассказала ему, что я в курсе их переписок.

Снимает сандалии и проходит ко мне, опускается на колени, прячет лицо в моих ладонях. Молчим. Минута. Две. На третьей муж поднимает голову и щенячьим взглядом заглядывает мне в глаза.

– Прости меня… Обещаю, этого больше не повторится. У меня ничего с ней не было и быть не могло, правда.

– Серж, ты строил с ней отношения. Ты не просто общался. Ты общался очень заботливо и внимательно, а она переживала за твою спину – так общаются очень близкие люди.

– Кошечка моя, я обещаю, что больше ни слова не напишу. Я порвал с ней. У нас с ней ничего не было и не будет, я тебе обещаю…

– Серëж, дело не в том, что с ней ничего больше не будет – хотя я этого и не знаю. Ты можешь меня сейчас просто успокаивать. Дело в том, что ты выбрал другую. Значит, я больше не интересна и не нужна. Значит, другая нужна больше.

– Кошечка моя, это не так! Я правду говорю! С тобой у нас – семья, дети, девять лет вместе, а с ней – ничего, просто переписка, больше ничего.

– Ничего, потому что она не дала. Или дала?

– Да не было ничего и быть не могло – мне кроме тебя никто не нужен, я тебе клянусь!

Горько усмехаюсь.

– Серёж, я все девять лет просила только об одном – не предавать меня. Потому что даже если прощу, то не смогу забыть. Всегда буду знать, что раз один раз предал, предашь и в следующий. Понимаешь, что я тоже теперь имею право на то же самое? На предательство.

– Ты же этого не сделаешь? – смотрит на меня испытывающим взглядом.

– А почему ты считаешь, что это позволено только тебе? Ты сам открыл ящик Пандоры, и теперь я ничего тебе не обещаю. Я могу даже понять тебя – устал от одной и той же женщины в постели, захотелось чего-то новенького. Понять могу, простить могу, забыть не смогу. С того момента, как я знаю, что ты предал меня и выбрал другую, отношения в прежнее русло уже никогда не вернëшь. Ты знал, что так будет, и не смог оградить меня от того, чтобы я узнала.

– Кошечка моя, я всё сделаю, чтобы всё вернуть, я обещаю!

– Не обещай. Как угодно качественно можно склеить разбитую чашку, но она целой всё равно никогда не станет, она навсегда уже будет чашка с трещинами.

– Будет целой, обещаю тебе!

Не будет. Уже никогда не будет. Мне бы тоже очень хотелось, чтобы ничего этого не случилось, но как фарш провернуть обратно? Как сделать вид, что ничего не произошло? Я не смогу. Но понимаю, что нам дальше жить вместе.

Наши девочки не виноваты в том, что общая дорога их мамы и папы вдруг разбилась на две разные тропинки, и каждый пошёл по своей. Понимаю, что мы должны и обязаны своим девочкам вернутся на одну общую дорогу и дальше, как бы там ни было, идти вместе. Ради девочек. Им нужны оба родителя. Они ещё очень маленькие, чтобы переживать развод родителей. На их жизни, на их психике, даже на их судьбах развод родителей может отразится так, что замучаются потом психологов проплачивать, пытаясь устроить личную жизнь.

– Серж, ты меня сейчас не трогай какое-то время, мне нужно всё это переварить и в себя прийти. Не разговаривай со мной об этом и не обещай ничего. Просто дай мне возможность спокойно всё обдумать.

– Кошечка, ну, не накручивай себя! Я боюсь, что ты додумаешься до развода, я совсем этого не хочу!

– А когда ты начинал общаться с Наташей, о последствиях вообще не думал?

– Да я не думал, что так всё получится! Прости меня, ну, пожалуйста! Не думай про развод, прошу тебя! Давай вместе всё постараемся наладить, восстановить. Если каждый из нас будет со своей стороны стараться, то всё у нас хорошо будет.

– Почему ты думаешь, что у меня сейчас есть желание стараться? У меня желание сейчас вообще побыть одной. В такие моменты к маме уходят – побыть с кем-то очень близким, кому очень сильно доверяешь, поплакать на плече, пожаловаться. Ну, как ты понимаешь – не мой вариант. Мама в России, да и с трудом я себе представляю, чтобы я плакала у неё на плече. Я в детстве-то такого не помню.

– У меня на плече поплачь. Я же близкий и родной.

– Да, только ты теперь предатель. И я тебе вряд ли уже буду доверять как раньше. Я всегда теперь буду знать, что ты способен меня предать. И если бы твоя блондиночка оказалась посговорчивее, вы бы давно спали в полный рост. А понравилось бы, так и ушёл бы к ней. Так обычно и случается. За девять лет поднадоело одно и то же, а тут новые эмоции, кайф, любовь просыпается, и в постель к поднадоевшей жене хочется уже всё меньше и меньше. А там как раз любящая, такая вся внимательная и заботливая, а главное – другая – блондиночка – мурлычет, поглаживает, окружает любовью и нежностью. И встречает всегда красивая, накрашенная, вкусно пахнущая. А дома – такая привычная, а потому уже и не интересная жена – то опухшая со сна, то злая и уставшая, то на детей кричит, короче, ни в какое сравнение не идёт с новой зазнобой.

– Да ничего такого бы не было! Чего вот ты начинаешь на ровном месте выдумывать! Ну, максимум, переспал бы с ней, и всё. Ничего такого бы не было, не придумывай!

– Сам-то веришь? Просто переспал? – усмехаюсь я. – Напомнить, что мы с тобой тоже собирались просто переспать, ну, может пару раз, и не больше? А теперь у нас двое девочек и девять лет совместной жизни за плечами. А твоя блонди вся такая в твоём вкусе – приятно-округлая!

– Перестань! Ты в моём вкусе! Мне никто больше не нужен!

– Всё, давай закроем тему. Я не хочу больше об этом говорить. Вообще ни о чем говорить не хочу. В покое меня пока оставь и дай переварить всё, что произошло. Просто подумай, как бы ты себя на моём месте чувствовал. Если бы у меня такую переписку прочитал и понял бы, что я у тебя за спиной с кем-то отношения выстраиваю. Нормально бы себя чувствовал? Было бы желание стараться со мной отношения налаживать? Или было бы желание придушить?

– Придуши меня, кошечка моя, только не злись, прошу тебя! Давай сегодня сексом займёмся? Всё будет, как ты любишь!

Удивленно вскидываю брови, повернувшись в изумлении от подобного предложения к охуевшему мужу, он тут же отводит взгляд на картину на стене и внимательно читает надпись вслух:

– Ба-зи-лик!

– А-ху-ел!

– Кто?

– Видимо ты, нет?

– Ну, есть немного! Зато ты теперь не злишься! Не злишься же? Покорми меня, пожалуйста, голодный как собака! О, кстати, по-черногорски будет – гладан као пас!

Со вздохом качаю головой и ухожу на кухню – накосячил или нет, но кормить придётся мне. Не к блонди же его за ужином отправлять? А то она, может, только этого и ждёт – вдруг посрëмся так, что Сержик останется не у дел, весь одинокий и свободный. А она вот она – тут как тут! Нет уж, звиняй, не выйдет – такая корова нужна самому. Косипор, конечно, но это МОЙ косипор! Делить его с кем-то совсем не готова.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЭМИН

– Бра-ат! Просыпайся, брат! Что я тебе говорил, а? Не верил мне? Не верил, а?

– Что случилось, Керим… – хриплю спросонья. – Сколько время?

– Не то спрашиваешь, брат! Спроси, сколько я выиграл! Ну, спроси!

– Бля, Керим… не выноси мне мозг… Мне ехать с утра… нахера ты меня будишь?..

– Нет, нет, брат, не засыпай! Ты посмотри сюда!

Открываю сперва с трудом один глаз, потом уже в изумлении открывается и второй – Керим сыпет перед моим носом новенькие полтинники.

– Керим, откуда деньги? Ты ограбил, что ли, кого? Куда опять свою непутëвую башку запихал?

Сажусь на кровати и начинаю считать евро, складывая полтос к полтосу ровненькой пачечкой.

– Что я говорил, брат?! Я её сделал! Я её сделал, как сучку, брат!

– Бля, Керим, башка ещё не соображает… Кого ты сделал?..

– Рулетку, брат, рулеточку! Знаешь сколько здесь? Две тысячи, брат, два косаря евро, понимаешь ты теперь? Понимаешь? Я завтра еду в Подгору, помнишь те часы за косарь? Теперь мои будут! И кроссы возьму – самые дорогие, здесь таких крутых не найдешь! Ещё телефон хочу новый! И цепь, чтоб сверкала!

– Да, да, братишка, ты помечтай пока, я посплю, ладно?

Сворачиваю деньги трубочкой и незаметно от Керима прячу под матрас на кровати.

– Ты поедешь со мной, брат? Отмени завтра всех клиентов, мы теперь богатые, один день можно не работать, а, брат?

– Завтра поговорим. Спи.

– Сегодня, брат, уже сегодня!

Конечно, я не отменил клиентов и встал как положено, как было договорено на сделку. Когда я вернулся, Керим ещё спал, чему-то улыбаясь во сне. Надеюсь, ему снилось, как он красуется перед девушками в новых часах за косарь, в новых кроссах, с цепью на шее и с новым телефоном. Пусть порадуется этому во сне. Потому что в жизни этому исполнится точно не суждено. Во всяком случае, не сейчас.

Керим просыпается на запах кофе и треньк микроволновки, в которой я разогрел ему на завтрак, а себе на обед бутеры с ветчиной и сыром.

– О, бра-ат… счас поедем, да? Ты поедешь со мной?

– Вставай, подкованный удачей! Вставай, разговор серьëзный есть.

– Какой ещё серьëзный, брат? – застонал сразу Керим, – Просто порадуйся за меня! Хватит уже этих разговоров! Каждый день эти разговоры… Ты, что, мне – отец? Отец со мной столько не разговаривал…

– Не стони так, братишка, разговоры всё же лучше подзатыльников, которыми тебя всю жизнь отец воспитывал, согласись?

– Ох, даже не знаю! У отца была пара подзатыльников в неделю…

– Пара?! Точно?

– Ну, иногда больше… Зато у тебя разговоры каждый день – они у меня вот уже где! – Керим делает характерный жест рукой по шее.

– Крепись, братишка! Разговор серьёзный, но приятный.

– О, приятный! Это уже лучше, брат, ты исправляешься!

Пока Керим плещется в душе, я успеваю прибраться и просмотреть канал по обмену валюты в поисках клиентов.

Керим выходит к столу свежий, бодрый и приятно пахнущий гелем для душа. Красивый парень с красивым телом, но ведь такой балбес и даже скрывать этого не умеет. Поэтому и девушку найти никак не может. Нет, на одну ночь он их находит, но больше они с ним не хотят встречаться. Потому что как ребёнок, да ещё взбалмошный, непослушный, опездол одним словом.

– Значит так, братишка. Часов, кроссов, телефонов и цепей не будет. Как минимум сегодня не будет.

– А что, планы у тебя на сегодня? Ну, ладно, брат, я до завтра подожду! Или, давай, я сам сгоняю в Подгору…

– Ты меня не понял, Керим. В ближайшее время их точно не будет.

– Что?.. Почему?.. Я же выиграл!

– Выслушай меня, братишка, сначала, потом возмущайся. Часов не будет, но зато будет тачка и машинка для проверки купюр.

– Да в смысле? За два косаря? Ты, что, хочешь, чтоб мы тут на корыте каком-то позорились? Что можно купить за два косаря?

– Ну, во-первых, не за два. Два – это твой взнос. Ещё два – мой.

– В смысле – твой? У тебя было два косаря, и ты молчал?

– Керим, братишка, я думаю, тебе совсем не нужно знать, сколько у меня наличности. Тебе это аппетит испортит и сон.

Я не рассказывал Кериму, что иногда на него отправляют деньги его родители – иногда мать, иногда отец. Эти деньги я старался не использовать в деле, а откладывать. Это были небольшие суммы, но приходили они более-менее регулярно.

Керим время от времени куда-то устраивался работать, но подолгу нигде не задерживался – он и работа никак не сходились характерами и расходились по соглашению сторон.

То, что он с горем пополам зарабатывал, он достаточно быстро спускал в клубах, кафе, казино, в ставках на спорт или просто на пиво и сигареты. Иногда всё-таки покупал себе какую-то одежду. Аренда и питание – это было полностью моя забота. По честному, конечно, расходы надо было бы делить на двоих, но я прекрасно понимал, что не могу рассчитывать на Керима.

Сейчас сумма отложенных денег плюс деньги, выигранные Керимом, вполне могли бы помочь выйти нам на новый уровень в обмене валют.

Я не мог толком работать по всей Черногории. Или надо было брать тачку в аренду, что совсем себя не оправдывало. Да и без детектора – машинки для проверки купюр – многие хорошие клиенты сливались. И это прям бесило страшно!

Теперь всё можно было исправить. Главное, тачку взять нормальную. А вот в этом я был профаном. Нет, в марках я ещё разбирался, а вот что там у неё внутри, и не получится ли так, что отдадим бабки и потом будем только на ремонт ей зарабатывать, хрен угадаешь. Нужно было искать в объявлениях спеца, помогающего, консультирующего при покупке машины. Благо, сейчас в местных телеграм-каналах любых спецов развелось, как воробьëв на элеваторе.