Текст книги "Радость узнавания (сборник)"

В эти же дни пришло письмо от бабушки с известием, что произошло обретение мощей преподобного Александра Свирского. В письме была вырезка из газеты «Православный Петербург» с фотографией, как мощи преподобного вносят в храм мучениц Веры, Надежды и Любови, а также иконка, которую прикладывали к мощам. Для меня это было большим утешением.

Перед Новым годом я вспомнил тот случай, когда будто вышел из тела и видел себя со стороны. Вспомнил и снова задумался: как это возможно? Ум наш многого не может понять, поэтому не принимает духовных вещей. Вот и я усомнился – и вслед за тем получил незабываемый урок. Дело было так. Глянув, что показывают по телевизору в праздничном концерте, я лёг и стал молиться перед сном. И снова впал в то же состояние, как тогда: ни двинуться, ни шелохнуться, как будто ты находишься в коробке. Я закрыл глаза и вдруг ощутил, как будто вывалился из тела и провалился вниз. Я оказался в такой тьме, что не передать словами. И боль ужасная, будто весь горишь в огне. Были ещё какие-то звуки, будто стая летучих мышей приближалась: всё ближе и ближе. Боль, страх, все плохие чувства обострились и с каждой секундой бесконечно усиливались. Молитву я просто не мог себя заставить произнести, ни одного слова не мог из себя выдавить. Потом я начал зрительно представлять слова молитвы и глазами читать: «Явися мне милосерд, святый Ангеле Господень, не отлучайся от мене, но просвети мя светом неприкосновенным и сотвори мя достойна Царствия Небеснаго. Аминь». И как только прочёл последнее слово, тут же резко вернулся обратно в тело. Я опёрся на руку, приподнявшись, лицо моё всё было в поту. Спросил у сокамерников, долго ли я спал. Мне ответили: несколько минут. Я посмотрел на экран телевизора, увидел танцующих канкан женщин. Подумал: «Господи, что их ждёт, как это всё остановить?» Хотелось это состояние удержать в себе как можно дольше. Прости, Господи, нам грехи наши, ибо не ведаем, что творим!

В марте 1998 года меня отправили по этапу на зону. Когда мы проезжали мимо моего родного городка, сквозь щель в закрытом окне я увидел тропинки, по которым мы ходили на огород, на холме был хорошо виден дом, где жила мама. Один из заключённых, ехавших со мной, сказал, что в первый раз всё интересно, а потом одно и то же: этапы, «шмоны». Оказалось, этот человек отсидел почти сорок лет, больше чем два-три месяца на свободе не бывал и даже не знал, что там делать. В тюрьме, сказал он, его дом, где всё есть: сигареты, чай, одежда, его все знают и уважают.

Так мы и ехали дня три в почтово-багажном поезде, который останавливался у каждого столба. В туалет выводили два раза, а то и раз в сутки. Один раз кто-то закурил во время остановки – так всех нас по очереди выводили в тамбур, под «дубинал», за нарушение. Через двое суток в наш «столыпин» заступил на смену очень наглый дежурный. Но его поведение изменилось, когда он узнал, что мы с ним из одного города, и особенно когда я сказал, что мне будто бы через несколько месяцев домой и что мы с ним там увидимся. Вода, которую мы просили вскипятить для чая, теперь была для нас бесплатной, хотя до этого стоила от двух пачек сигарет с фильтром. Всю оставшуюся смену он никому ни в чём не отказывал, передавал сигареты, чай из камеры в камеру, приносил кому воду, кому таблетки. Так мы доехали до Перми. Там, выпрыгивая по одному из вагона, бежали метров сто пятьдесят по коридору из омоновцев и бешеных овчарок в автозак. Нас поместили в пересылочной тюрьме, где мне повстречались люди, с которыми были общие знакомые на свободе. Я услышал ещё больше историй о тюремной жизни в этих краях, о зонах на Севере, о лагерном беспределе. Дай Бог всем заключённым сил, терпения и веры!

С апреля 1998 по август 2000 года я отбывал срок в лагере в Кунгуре. Работал на промзоне в литейном цеху – там отливали из металла запчасти для автомобилей, для памятников. Для себя отливали гантели, занимались ими ради какого-то психологического удовлетворения. Результаты тренировок были нулевыми: на одной капусте с водой далеко не уедешь. Если завозили картошку, то месяца два-три ели картошку с водой; про перловку с червями шутили что, мол, это каша с мясом.

В один из дней к концу смены мы с напарником разговорились о том, чем можно заниматься на свободе, как жить. Думали, как заработать много денег, мечтали о каких-то богатствах, о дорогих вещах. За полчаса до выхода с промзоны мы разошлись по своим делам, на улице было темно, вокруг единственного фонаря на площадке сновали летучие мыши. Я присел на бетонную плиту, молился шёпотом о людях, которые здесь находятся, о родных. Но после того разговора меня стали одолевать мысли о каких-то делах, заботах на воле, о том, где можно быстро заработать. Эти мысли отвлекали от молитвы, невозможно было сосредоточиться. Вдруг вижу: рядом со мной лежит кем-то оставленный Новый Завет. Я взял книгу с мыслью: что сейчас прочту, то пусть и будет Божьей волей обо мне. Не глядя открыл страницу и прочёл: Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе[32]32
  Мф. 6:19–20.


[Закрыть]. Как только я прочёл эти строки, сразу же почувствовал огромное облегчение, вся суета из головы и сердца мгновенно исчезла и появилось мощное ощущение присутствия Бога…

После освобождения я приехал домой к матери, какое-то время осматривался, кто чем занимается, прикидывал, чем самому заняться. Сначала устроился на работу по монтажу котельных, потом работал на пилораме в лесу, после – в кафе охранником. Но всё это было не моё. Поскольку дома ничего не держало, я поехал к одному знакомому в Лодейнопольский район. Знакомого не нашёл, остался ночевать на вокзале в Лодейном Поле. Я посмотрел расписание поездов и автобусов и увидел название деревни Свирское. Узнал у местных, что там Александро-Свирский монастырь. С утра уточнил направление, сказали, что тут пешком можно дойти, километров семь всего, но оказалось – раза в три больше.

Я шёл с молитвой, и будто Сам Господь держал меня за руку и вёл, чтобы я мог исполнить свой обет потрудиться там. Пройдя почти полпути, я увидел, как от поста ГАИ стартует «Газель». Я спросил у гаишника: «Свирское в том направлении?» Он ответил: «Да, а ты в монастырь?» Я кивнул, и гаишник тут же остановил отъезжающую «Газель», посадил меня туда. За рулём был водитель в монашеской одежде. Разговорились. Я сказал, что сидел в тюрьме, рассказал про то, как читал житие Александра Свирского, как молились об обретении мощей преподобного, о человеке, который попал в тюрьму и рассказал мне о монастыре и его настоятеле, о том, как я оказался в Лодейном Поле и вот пошёл пешком в монастырь… Когда мы добрались до места, я увидел, что моему водителю все кланяются. Я спрашиваю: «А где настоятель?», а люди вокруг мне отвечают: «Так вот же, вот он заходит в корпус». Тут я понял, что меня вёз сам настоятель Александро-Свирского монастыря отец Лукиан.

Я работал там полгода, за это время отец Лукиан три раза подходил ко мне и предлагал остаться в монастыре. Но всё-таки мир тянул меня, и я поехал домой, пообещав, что буду заниматься только честной работой. Оказалось, это не так просто, мне часто предлагали заработок далеко не самый честный и правильный. В конце концов я решил опять увидеть отца Лукиана и благословиться на любую работу в миру, которую бы он мне посоветовал. Я решил ехать в Александро-Свирский монастырь через Петербург. Пока ехал, повстречал бывшую одноклассницу Ольгу, с которой учился в первом классе, завязалась беседа. Мы общались, будто знали друг друга всю жизнь. Когда расстались, я ещё долго вспоминал о ней и думал: мне б такую жену, как она. Но это казалось мне неосуществимым.

В монастыре мне сказали, что искать отца Лукиана лучше в Петербурге, в храме Веры, Надежды и Любови. Оказалось, батюшка помимо Свирского монастыря окормлял ещё несколько приходов. Я сразу же поехал туда. Там мне сообщили, что отец Лукиан только что уехал и мне лучше ехать в Покровский Тервенический монастырь и там потрудиться, дожидаясь настоятеля. Я так и сделал, приехал туда, рассказал, что хочу потрудиться. Меня благословили на это. Природа в Тервеничах сказочная, озеро святое и рядом с озером – часовня на месте явления Пресвятой Богородицы. Распорядок был, как и во всех монастырях: утром молитвенное правило, послушания, трапеза, потом опять послушания, вечером трапеза. По выходным и в праздники – служба, Исповедь, Причастие. Я молился о родных, о друзьях, обо всех православных христианах. Об Ольге думал – как она, всё ли у неё хорошо. Просил Господа, чтобы, если возможно, она стала моей женой.

Через месяц приехал отец Лукиан. После вечерней службы и трапезы он подошёл ко мне. Я рассказал о своём желании найти нормальную, честную работу в миру, и если у него есть такая на примете, то я готов хоть сейчас приступить. Он благословил меня отправиться в один город и сказал, к кому там пойти. Через некоторое время я уже работал на крупном заводе. Появились связи, и наконец, по слову отца Лукиана, я занялся делом, которое мне нравилось, – перешёл работать в спортзал тренером. Оказалось, что в том же городе жила подруга Ольги, они часто виделись. Так я снова встретил Ольгу. У неё к тому времени была трёхлетняя дочь, которая вскоре стала называть меня папой. Мы приняли решение жить вместе, стать семьёй.

Не всё сразу срослось: одно за другим наваливались искушения. Обстоятельства сложились так, что я снова оказался в одном монастыре и в общей сложности прожил там больше пяти лет. С семьёй виделся очень редко. Приходилось выезжать в область – контролировать дело, которым я занимался в то время. В семье верили в меня, верили, что всё получится, что рано или поздно мы будем вместе. В 2006 году жена родила сына, а у меня появилась уверенность, что я смогу реализовать себя в честном и полезном деле. Через три года я получил благословение игумена Антониево-Дымского монастыря на открытие собственного дела. Господь устроил так, что я занялся тем, о чём даже не мечтал. Моя работа связана с обслуживанием автотранспорта. Несколько лет ушло на обучение, знакомства с клиентами. Иной раз казалось, что ничего не получится, но я всё равно продолжал бороться. И в самый отчаянный момент Господь послал мне человека, который предложил сотрудничество с его компанией, чьи машины мы уже обслуживали раньше. В течение года всё подготовили, и в начале 2012-го заработало совместное предприятие.

В том же году у нас родился второй сын. Зачали мы его в конце 2011 года, в ночь после поклонения привезённой святыне, поясу Пресвятой Богородицы. И ещё многих людей Богородица тогда благословила родить детей, даже тех, кто не мог зачать из-за проблем со здоровьем.

Вся моя жизнь как на ладони перед Творцом. Если бы меня спросили, что я хочу поменять в моей жизни, я бы с уверенностью сказал: ничего. Всё, что дал мне Господь, – самое лучшее, лучше не придумаешь. Одно просил, прошу и буду просить: чтобы мне правильно воспитать детей, поставить их на ноги, дать им путёвку в жизнь, а свой путь окончить в монастыре.

Это всего лишь малая часть из того удивительного, что случилось в моей жизни. Во всём вижу благой Промысл Божий. Господь, испытав мою веру, дал мне возможность жить полноценной жизнью, не позволил зарыть таланты в землю.

Оглянитесь вокруг! Господь везде. Не ждите «удобного случая» или чего-то ещё, идите в храм сейчас, кайтесь, исповедуйтесь, причащайтесь. И молитесь с чистой детской верой…

Мы вернулись в объятия Отчие
Рассказ супругов о том, как от оккультизма[33]33
  Оккульти́зм (от лат. occultus – скрытый, тайный) – общее название учений и традиций, считающих, что существуют скрытые и неизвестные науке силы и явления в человеке и в космосе (природе), опыт которых доступен лишь людям с «особыми способностями» или «посвящённым». К таким учениям относятся алхимия, астрология, каббала, теософия. С этим связаны гадания, спиритизм, колдовство, магия, шаманизм, парапсихология, паранормальные явления, экстрасенсорика.


[Закрыть] и пятидесятничества[34]34
  Пятидесятничество – одно из позднепротестанских течений христианства, возникшее в начале XX века в США. Его идейные истоки лежат в религиозно-философском движении ривайвелизма (англ. revival – «возрождение, пробуждение»), возникшем в XVIII веке среди последователей ряда протестантских церквей США, Англии и других стран, и в развившемся в его рамках «Движении святости» (англ. Holiness Movement). Пятидесятники особое значение придают Крещению Святым Духом, понимая его как особое духовное переживание, нередко сопровождающееся различными эмоциями, в момент которого на возрождённого верующего нисходит сила Святого Духа. Пятидесятники считают это переживание тождественным пережитому апостолами на пятидесятый день после воскресения Христа. И поскольку день этот назван днём Пятидесятницы, то отсюда и название «пятидесятники».


[Закрыть] они обратились к православию

Сергей, муж:

Я родился, вырос и все свои двадцать семь лет живу в старинном русском городе Орле. С 1820 года Орёл был резиденцией епископов Орловской епархии. Архиерейский дом располагался на территории Успенского монастыря, постройки которого за годы советской власти были полностью уничтожены. О монастыре в то безбожное время и не вспоминали. Хорошо, что не забыли про классиков, уроженцев Орловщины – И. С. Тургенева, Н. С. Лескова, Л. Н. Андреева, И. А. Бунина, чьи произведения отчасти заполняли духовный вакуум, образовавшийся в послереволюционной России. Тургенев был образованнейшим человеком, властителем дум не одного поколения, он познакомил западный мир с русской культурой. А мы свою культуру чуть не уничтожили после революции…

Сейчас, слава Богу, на месте Успенской обители возрождается монастырская жизнь, возведены новые храмы. Можно сказать, похожий процесс происходил и с православными русскими людьми, которые сначала потеряли свою веру и потом, томимые духовным голодом, долго блуждали «на стране далече»[35]35
  Слова из притчи о блудном сыне (Лк. 15:13, по церковнославянскому тексту).


[Закрыть] – уйдя от Бога. Великое множество душ было погублено, прежде чем люди наконец вспомнили своего Творца. Дошло-таки до сознания, что только жизнь по заповедям Божьим может быть полной и поистине счастливой. Мы с женой относим себя к таким счастливым «блудным детям», которые непонятно как, одному Богу ве́домыми путями, вернулись в «объятия Отчие»[36]36
  «Объятия Отча отверзти ми потщися…» – песнопение (седален) из службы в Неделю о блудном сыне.


[Закрыть]. Может, в нашем роду были праведники, которые молились за нас…

Мне кажется, что любая история о том, как человек приходит к Богу, интересна, потому что это фактически рассказ о чуде. У некоторых оно бывает явным, у других – тайным, не вполне поддающимся описанию. Чудо обретения веры может быть результатом длительной внутренней работы, а может накрыть человека внезапно, в самый неожиданный момент жизни.

Мама и бабушка привели меня в храм для крещения в пятилетнем возрасте – чтобы всё было «как у людей». Тогда в Орле действовали только две церкви. С тех пор никто в нашей семье особенно в православии не продвинулся. Продолжали жить как живут обычные невоцерковлённые российские граждане.

В начале 2000-х годов, заканчивая школу, я заинтересовался мистикой, различными духовными практиками и учениями. Изучал Кастанеду, американского писателя-эзотерика, автора книг, посвящённых шаманизму; Норбекова, деятеля нетрадиционной медицины; теософку Блаватскую, которая объявила себя избранницей «великого духовного начала». Всё это стало вдруг у нас модным. В моей голове от подобного чтения образовалась жуткая каша. С подачи этих «учителей» я пытался ловить какие-то энергии, что-то «сверхчувственно» видеть, «шариться» по всяким астральным полям. Слава Богу, большого успеха в этом не добился. В то же время я не отворачивал свой пытливый взгляд и от традиционных религий. Мысли мои были примерно такими: новые эзотерические духовные искания, вполне возможно, – следствие развития и открытий современной цивилизации; но если христианство существует две тысячи лет, значит, и в нём есть какая-то истина.

Однажды в голову пришла идея пойти в православный храм и проверить, какая там энергетика. Я не сомневался, что она существует, но интересно было «пощупать», какая она. Придя в большой Смоленский храм, я ничтоже сумняшеся начал, следуя наставлениям «учителей», «заряжаться». Прошло совсем немного времени, как вдруг меня словно током ударило по спине – через весь позвоночник. В страхе я покинул храм. Дома долго приходил в себя и впоследствии крепко задумался о том, что, наверное, я сделал нечто неправильное и шоковый удар прошёлся по мне неспроста.

После этого случая я заинтересовался христианством. Начал с детской энциклопедии «Религии мира», нашёл в ней раздел «Православие» и погрузился в чтение. В конце концов до меня, слава Богу, дошло, что истины двухтысячелетней давности гораздо более глубоки, чем все «истины» современных псевдоучителей, которые они подают как новые, недавно открытые. И что эти древние истины – не придуманы человеком, но даны Богом как откровения. И остаётся единственный выбор: ты можешь принимать или не принимать Божьи откровения. Всё остальное – заблуждения запутавшегося человеческого ума.

Таким образом, в 2003 году, отвергнув прежние свои оккультные изыскания, я начал простой, всем доступный, испробованный до меня миллионами людей путь в православие. Я стал ходить на службы – на всенощную под воскресенье и воскресную литургию. Тогда я учился в университете, поэтому мне было проще выкроить на это время – удавалось посещать и вечернее, и утреннее богослужение. Сейчас я работаю (инженером-электронщиком на большом орловском оборонном предприятии, которое частично входит в государственный оборонно-промышленный комплекс), поэтому в основном бываю только на воскресных и праздничных службах. Поначалу я ходил в Смоленскую церковь, но потом перешёл в открывшуюся поближе к дому Троице-Васильевскую. Этот старинный храм, слава Богу, не был разрушен в безбожное время, лишь утратил верхние ярусы колокольни и главку церкви. По советскому обычаю, в нём располагались различные организации. В конце концов здание признали памятником архитектуры регионального значения и передали епархии, потихоньку стали восстанавливать. При храме сейчас существует небольшая община, а когда я только пришёл туда, прихожан было совсем мало, все друг друга хорошо знали. Обстановка была очень дружеская.

И со священником контакт у меня наладился. Не могу сказать, что батюшка стал моим духовным отцом, но я исповедовался ему и задавал разные вопросы – и простые, и сложные. К сложным отношу те, которые возникают, думаю, у многих, кто приходит к истинной вере через эзотерические упражнения. Эзотерика определяется как совокупность многообразных учений, имеющих некое «тайное» содержание. Восприятие реальности сквозь призму этих тайных знаний происходит непременно «вненаучными способами». Сами «тайные учения» предназначены исключительно для «посвящённых», людей, как правило, интеллектуального склада. Но, как сказал классик, приключается «горе от ума». Последователи «тайных учений» вольно или невольно начинают себя считать избранными, а это ведёт к такой глубокой гордыне, которую очень трудно исцелить. Мои сложные вопросы касались соотношения веры и знания, смысла магии, алхимии, астрологии, теософии. Мне непременно хотелось выяснить, что важнее: вера или знание? Священник много говорил мне о ложности оккультно-мистических учений и в результате убедил меня.

Убедить-то убедил, но как трудно было забыть свой, хоть и малый, мистический опыт! Это ведь надо наступить на свою гордыню, принять невероятное утверждение, что полностью доверять своему уму – далеко не всегда хорошо и полезно для человека. А доверять уму, гордящемуся собой, – тем более гибельное дело. Батюшка дал мне понять: ты, парень, лезешь не туда. Слава Богу, что до меня это дошло!

Евгения, жена:

Мой путь к православной вере начался, когда мне было лет восемнадцать. Однажды моя мама съездила в Оптину пустынь и привезла оттуда икону Богородицы «Неувядаемый Цвет». Отношение к Церкви у меня тогда было такое: да, Церковь – это хорошо, в Бога верю, иконы принимаю – и всё! Никаких правил и предписаний Церкви я не выполняла, да и не знала их вообще.

Эту икону я взяла с собой в поездку в Керчь. Мы с подругами отправились туда отдохнуть и, чего греха таить, в один из вечеров решили немного развлечься. Выпили тогда лишку, и мне стало очень плохо. Не только от алкоголя, но и от того, что как-то по-глупому поругалась с подругами. На душе было преотвратительно. Я помолилась перед иконой, попросила, чтобы Бог мне помог. Не сразу, но мне полегчало. Словно какой-то просвет появился впереди.

Потом стали происходить другие события, которые нанизывались как бусы на нитку – одно за другим, одно за другим.

На следующий день в Керчи я попала на концерт, организованный протестантами. Послушала их песни, посмотрела на них, заинтересовалась, но никаких активных действий не предприняла. Потом, когда уже вернулась в Орёл, познакомилась с другими протестантами. Если точнее – с пятидесятниками. Познакомил меня с ними один парень, он тогда ещё не был «крещён» у пятидесятников, просто ходил на их собрания. С ним я встретилась на рок-концерте, он там играл в одной группе – у протестантов это принято. Познакомились, разговорились. Я сразу заметила, что парень не такой, как остальные, очень необычный. Сперва смотрела на него, удивлялась его отношению к жизни и думала: что-то в нём есть странное. Не пьёт, не курит, матом не ругается. А потом выяснилось, что он ходит к пятидесятникам. И мне тоже туда захотелось: интересно ведь, новые люди, разговоры, события. По молодости такого всегда не хватает. Оказалось, что и одна моя однокурсница тоже там состоит. Так девятнадцатилетней студенткой в поисках «неведомого Бога» я попала к пятидесятникам.

Я увидела, что у них там много молодёжи, которую привлекают концертами, фильмами, разными интересными мероприятиями. По этой части деятельность протестантов поставлена хорошо, система отработана. Молодёжь, конечно, легче привлечь в незнакомую организацию, чем взрослых, состоявшихся людей. Вот я и попалась. Церковных зданий у пятидесятников нет, главные свои собрания они проводили в Доме культуры железнодорожников. Но они арендуют и другие помещения – в основном для молодёжных встреч и мероприятий. Меня сразу поразило, что на их встречах очень много улыбаются и как-то неестественно себя ведут. Во всём чувствовалась какая-то фальшь. Мне кажется, это трудно не заметить нормальному человеку. С одной стороны, я видела, что люди у пятидесятников вроде бы верующие, особенно молодёжь, которая всегда искренна в своей вере. Но с другой стороны, уже тогда я почувствовала – а теперь точно это знаю, – что запутались они очень сильно.

Пятидесятничество – одно из направлений протестантизма, очень рациональное направление. Но при этом пятидесятники стоят в оппозиции не только к Православной Церкви и католикам, но и ко всем другим протестантским ответвлениям. Основной своей целью они считают восстановление в своих общинах формы и духа христианской Церкви апостольского века. Но это же невозможно сделать силами обычного человеческого собрания! Они сами назначают себе пророков, евангелистов, учителей, проповедников. Отличившихся в проповеди слова Божьего называют апостолами. Есть среди них «чудотворцы» и «исцелители». Пятидесятники превратили церковные таинства в простые обряды и убеждены, что Господь не нуждается ни в каких материальных, видимых формах передачи Своей благодати. Поэтому у них нет храмов и священников. Основным их догматом является учение о крещении Святым Духом, которое должно сопровождаться говорением на иных языках. Это мнение пятидесятников сильно отличает их от других протестантских групп.

В остальном пятидесятники признают главные протестантские принципы: исключительный авторитет Священного Писания, непочитание Божией Матери и святых, у них нет молитв за умерших, поклонения святому кресту и иконам, они не признают законного, благодатного священства.

Сколько я на их собрания ни ходила, меня не оставляла мысль, что надо бы зайти в православный храм. С детства осталась память, что там хорошо, там – что-то другое, непридуманное, родное. Сердце звало в нашу церковь, но было очень сложно сделать окончательный выбор. Потому что к прочной вере я всё-таки пришла именно через этих людей, через пятидесятников.

Родители мне говорили, что надо идти в православную церковь. Хотя сами они ходили туда два раза в год – всё равно настаивали на этом выборе. А однокурсники и ребята-пятидесятники говорили: «Что ты, православие – это устаревшее учение, в православии Бога нет, а у нас Он есть». И вот, чтобы разрешить свои сомнения и колебания, я стала спрашивать Бога напрямую: куда Ты, Господи, хочешь, чтобы я пошла, где мне остаться?

Уверена, что именно в ответ на мои молитвы Бог послал мне православного священника, который изменил мой взгляд на мир. Я пошла в Иверский храм, что рядом с железнодорожным вокзалом. Эта церковь в русском стиле, трёхъярусная, с девятью главками, имела светлый, нарядный внешний вид, который меня очень привлекал. Там я встретила отца Сергия, подошла к нему, чтобы попробовать исповедаться. Я была очень решительно настроена: мне хотелось сравнить, чем отличается исповедь у православных и у пятидесятников. Батюшка спрашивает, какой грех я хочу исповедать. Я отвечаю: «Ну, наверное, гордость, а ещё – я к пятидесятникам хожу». – «Да ты что?!» – удивляется. Я говорю: «А что такого, у них же там Бог тоже вроде бы есть?» – «Что ты! Куда же тебя, бедную, занесло? Иди подумай…» И он накрыл мне голову епитрахилью, то есть грехи всё-таки отпустил.

А потом я вдруг явственно почувствовала какую-то колоссальную внешнюю силу, огромную силищу над собой, и мне стало стыдно. Стыдно за то отношение к Богу, которое прививают пятидесятники в своих общинах, – такое очень панибратское. Совершенно неуважительное, на мой взгляд. И я как-то разом поняла, почувствовала, какой Он – Бог. Он совсем другой, не такой, каким они себе Его на этих собраниях представляли. Стыд накрыл меня как волна и стало даже страшно, как я могла на всё это купиться. Нельзя к Богу относиться как к своему приятелю.

И всё-таки сложно было перейти от пятидесятников в православие, потому что пришлось сильно ломать себя. Умом я уже вроде понимала, где истина, но очень хотелось посещать собрания в Доме культуры: там было так весело, пели песни, приходило много молодёжи. А в православный храм ноги не шли: на службе трудно стоять, надо каяться по-настоящему, глубоко, молодёжи почти нет. Сомнения не давали мне покоя. И вот однажды я снова пришла в храм и встретила диакона. Спрашиваю у него: «Что мне делать? У пятидесятников хорошо, и они мне говорят, что у православных всё неправильно, что иконы и священники – плохо. Как мне быть?» А он мне отвечает: «Если ты действительно веруешь, то Бог тебя обязательно приведёт туда, где истина». Так и вышло.

Вскоре я заметила, что в Иверском храме стало больше молодёжи – образовалось даже что-то вроде молодёжного кружка. Я чаще стала приходить туда. Отец Сергий собирал нас, парней и девушек, говорил проповеди на разные темы, а мы ему задавали много вопросов. И в паломнические поездки он с нами ездил. В общем, по-отечески окормлял нас. Постепенно батюшка стал моим духовником, и можно смело сказать: он сыграл очень большую роль в моей жизни. Мало-помалу мне становилось легче пребывать в православии. Служба за службой, исповедь за исповедью, и в голове всё становилось как-то яснее и понятнее, утрясались недоумения, расставлялось всё по своим местам. Вот так Бог направил меня на истинный путь. Я поняла, что главное – обращаться к Богу и верить, что Он Сам приведёт тебя куда надо.

А потом стали происходить ещё большие чудеса: у меня появился муж, родился наш сынок. Будто с неба свалился на нас отдельный дом – по завещанию, о котором никто прежде не подозревал…

Сергей:

Действительно, если кто-то искренне хочет разобраться в духовных вопросах, Бог обязательно поможет, в какой бы тупик человек ни зашёл, следуя своим «размышлизмам». Я испытал это на себе. Не могу ещё утверждать, что я полностью погрузился умом и сердцем в православие. Но чувствую, как сильно, например, действуют на душу церковные таинства. Такая порой бывает радость после Исповеди и Причастия! И что для меня особенно важно – может, и ненадолго, но появляется ощущение какой-то целостности, ты начинаешь полностью осознавать себя – кто ты такой, к чему и зачем стремишься. Наверное, такое состояние похоже на то, что святые отцы называют целомудрием. Это когда тебя не раздирают на части разнообразные мысли, чувства и желания, но всё внутри тихо, спокойно и ясно, мысли не разбредаются в разные стороны. Мне, человеку научного склада ума, важно не потерять контроль за своими мыслями. Я уже имею опыт: если в голове, так сказать, «заиграла музыка» или одолевают какие-то посторонние домыслы, значит, пришло время идти к батюшке на исповедь. Конечно, сейчас я стараюсь не грешить сознательно и по-крупному, но в душе очень быстро накапливаются мелкие грешки – всякие обидки, зависть, злость, которых даже не замечаешь. Так душа теряет чистоту. И эти песчинки грехов превращаются в целый тяжёлый мешок, который начинает давить на душу. От этого есть единственное лекарство – искренняя исповедь и причастие.

Женя говорит, что встреча со мной была чудом, а мне кажется, всё произошло так просто и естественно, что даже как-то неинтересно. Настоящим чудом я считаю то, что мы с ней оба после умственных блужданий пришли в православный храм. Для меня наибольшее чудо – это когда человек обретает веру, находит истинного Бога. Ведь сколько людей живёт, ни во что не веря или, что ещё хуже, имея ложную веру. Большинство даже не подозревают, что постоянно грешат, творят зло по отношению к себе и ближним. И о спасении души даже не задумываются. Просто творят свои земные дела и думают: после нас хоть потоп.

Главное чудо произошло, когда Господь привёл нас в Церковь. Соединить нас Ему было уже гораздо проще. Хотя, конечно, это мне сейчас кажется, что всё вышло просто и естественно. В нашем знакомстве всё же явно присутствовал Промысл Божий. А дело было так.

Женя с сестрой посещала Иверский храм, я тоже туда иногда заходил. Наверное, не раз и не два мы оба стояли на службе одновременно. И одновременно выходили из храма, но не замечали друг друга. А в тот день – это была суббота – я пришёл на всенощную под празднование Собора московских святителей, отстоял всю службу. После всенощной ко мне подошла одна моя знакомая вместе со своей сестрой – Женей, представила нас друг другу. Дальше всё произошло, как это обычно бывает у молодых людей. Я проводил Женю до дома, спросил телефон. Так начались наши отношения. Через год мы поженились. Помню, в день свадьбы было много суеты, и всё произошло настолько быстро, что казалось, будто пролетело одно мгновение. Нас повезли в ЗАГС, в зале брачных церемоний мы расписались, после этого быстро обвенчались в том храме, куда я обычно хожу. Потом мы поехали на банкет, отгуляли и отплясали, приехали домой около двенадцати ночи, без сил рухнули в постель как подкошенные. Только утром я почувствовал: произошло что-то важное. Наша экспресс-свадьба была лишь красочным заголовком к дальнейшей истории совместной жизни. Главное в ней началось уже после этого дня.

В жизни всё прямо противоположно тому, что пишут в романах и показывают в фильмах «про любовь». Там влюблённые преодолевают всевозможные препятствия на пути к свадьбе, которые подогревают интерес зрителя или читателя, потом долгожданная свадьба и – конец истории! Но ведь как раз именно после свадьбы любовь проверяется на истинность и прочность. Нам с Женей пришлось какое-то время притираться друг к другу. Трудно было расставаться со многими иллюзиями и осознавать, что главное в семейной жизни – не права, а обязанности. Мы теперь не просто влюблённые, которые иногда встречаются и гуляют вместе, теперь мы – муж и жена, одна плоть. Я это чувствую всей душой.