Текст книги "Пестеревский, 3. Школьные годы"

Поэтому на большой перемене обязательно, а на маленьких периодически, один этаж выделяли для игры «Ручеёк». Все вставали парами (девчонки с девчонками, мальчишки с мальчишками, девчонки с мальчишками), держались за руки, поднимали их высоко вверх и…. Выходил один смелый ведущий и начинал, слегка нагнувшись, пробегать по возникшему коридору. По правилам он должен был найти себе пару и мог выбрать любого, кого захочет. Вот это и было самое интересное. Оставшийся без пары под восторженную поддержку всего «ручейка» бежал в его начало, и теперь уже сам разбивал сложившиеся пары. Конечно, разбивали пары и создавали новые, согласно личных симпатий, здесь они проявлялись в полной мере. Если тебя выбрали несколько раз за игру, ты мог чувствовать себя сегодня самым счастливым человеком. Случалось так, что ручейков образовывалось два, из маленьких и тех, кто постарше. По весёлому ручейку постоянно пробегает кто-нибудь, кому нужна новая пара. Как хорошо, когда тебя выбирают! Совсем неплохо, когда и ты сам выбираешь.

Очень часто Верочка Потапова и Нина Трегуб, её закадычная подружка с первого класса, бегут по подвижному ручейку с очередным мальчишкой, который их выбрал. Не заметить этого нельзя. Остальные девчонки это, конечно, замечают, но что сделаешь, если эти две девчонки признанные покорительницы сердец мальчишек не только своего класса, но и всей параллели пятиклашек.

Сегодня все заметили, что Ольга Саксонова и Женька Гасенегер очень часто пробегают вместе. Вот это жизнь, не то, что корпеть на уроках. Там постоянно повторяют одно и то же:

– За один год вы должны пройти четырёхлетнюю программу английского языка.

– Вы будете первым нашим выпуском, поэтому с вас особый спрос.

– На пятый «А» и пятый «Б» смотрит вся школа. Подвести никак нельзя.

Как хорошо учиться в пятом классе и не осознавать всю «тяжесть ответственности», возложенной взрослыми на хрупкие детские плечи. И «ручеек», и чаепитие, и совместные походы – все это делало 5Б дружным, сплочённым, трудоспособным и перспективным…

Интервью через двадцать пять лет. История журналистская. 1992—1993 годы

В любое дело надо вкладывать душу, без неё ничего трепетного не получится. 10Б класс прожил своё положенное десятилетие на Пестеревском переулке и отправился во взрослую настоящую жизнь. За первые двадцать лет класс ни разу даже не встретился. Отгуляли выпускной и, прощайте, закадычные друзья-товарищи, пришло время осваивать каждому своё жизненное пространство. Не обессудьте, теперь будем встречаться не каждый день, как раньше.

За десять лет среди класса появлялись и идейные председатели совета пионерской дружины – Жуковский Владимир; и пламенный комсорг – Медякова Ольга; и энергичный организатор культмассового сектора – Гутина Наташа; и ещё много кто из желающих поучаствовать в общественной жизни. Но оказалось, что душой класса на самом деле была хрупкая, неравнодушная, мужественная, не смотря на все жизненные трудности, и очень деятельная Верочка Шахновская. Она приложила много усилий для того, чтобы организовать первую встречу класса через двадцать лет. Целых двадцать лет классом не собирались! Как будто бы и потребности не возникало за эти долгие годы.

Встреча получилась, все вдруг почувствовали опять острую необходимость общаться, обмениваться мнениями, радостями и горестями. Вдруг захотелось примерить свою жизнь на других, но именно на тех, кого знал давно, ещё в школе.

Очередные пять лет промелькнули быстро. Осень 1992 года, двадцать пять лет окончания школы. Каким образом в голову пришла мысль взять интервью у бывших учителей и одноклассников? Этого уже и не вспомнить, но ведь осенило. Вот это и главное!

Первая, с кем Вера обсудила эту гениальную идею, оказалась Ольга Клишевская. Просто с ней они часто общались.

– Ольга, представляешь? Взять и записать голоса всех наших…

– Думаю, они откликнутся, согласятся. Будет здорово. А как ты себе это представляешь?

– Просто взять интервью, попросить ответить на вопросы…

– Составить их заранее.

– Можно задавать всем одни и те же вопросы.

– Вера, получится классно!

Окрылённая этой перспективой, Шахновская тут же принялась за дело. Первая, у кого она взяла своё интервью, была, конечно, Ольга, её подруга.

***

– Представься, пожалуйста.

– Ольга Владимировна Клишевская. Называю свою школьную фамилию до замужества, чтобы все меня узнали.

– Расскажи, где училась?

– Закончила медицинский институт.

– Твоё семейное положение. Я, конечно, знаю, но пусть узнают и другие.

– Замужем, двое детей.

– Кого из школьных учителей вспоминаешь чаще других?

– Елену Дмитриевну Захарову, школьного учителя биологии. Она мне в чём-то помогла, когда я выбирала профессию врача.

– Поддерживаешь ли ты с кем-то отношения из класса?

– Конечно. Мне повезло, мой друг по жизни – Вера Шахновская.

Лиха беда начало. Ура! Первое интервью состоялось 28 октября 1992 года. Отвечала Ольга уверенно, чувствовалось, что она заранее знала вопросы и обдумала ответы на них. Ничего лишнего не сказала, и почти никаких эмоций не проявила. Всё по протоколу – каков вопрос, таков ответ. А ведь хотелось ещё чего-то личного, заветного, невысказанного когда-то. Но первому всегда сложно…

3 ноября 1992 года

– Евгений Исаакович Гасенегер.

– Расскажи о себе, Женечка. О чём хочется…

– Мне уже 43 года, а может быть ещё… Был женат, двое детей. Сын учится в университете, младшая дочь ещё в школе.

– Что можешь сказать о своей трудовой деятельности?

– Начинал с завода, настоящая жизнь оказалась совсем не такой, какую нам рисовали на уроках в школе. Школа создавала совершенно нереальную картину. От жизни получился шок.

– Кого вспоминаешь из учителей и школьных друзей?

– Конечно, Ию Владимировну Халтурину, нашего классного руководителя и учителя литературы. Поклон ей от всех нас и от меня персонально. Когда-то дружил с Валеркой Фадиным, но почти двадцать лет после школы мы не виделись.

– Какие самые сильные воспоминания после школы? К чему возвращаешься в мыслях о ней?

– Иногда перед глазами вижу наш выпускной. Какие мы молодые, весёлые, безрассудные.

Слушать бы и слушать своих, но интервью быстро закончилось. Чувствуется, что не всё высказал Женька Гасенегер, что хотел и мог бы. Но за высказанную мысль о нереальной картину жизни, которую рисовала школа – большое спасибо! Наверно, с этим согласятся даже современные выпускники. На уроках литературы мы часто устраивали диспуты, спорили о героизме, о месте подвига в жизни, о морали, о любви к родине, о принципах жизни. Удалось ли следовать этим принципам каждому из нас, когда мы стали вынуждены сами принимать непростые решения? А вообще-то, от Женьки хотелось бы услышать чего-то большего, поэтического, может быть. Ведь он написал столько стихов, посвящений, песен про наш класс, наших учителей и школу. Где слова поэта?

4 ноября 1992 года

– Николай Александрович Жаднов.

– Коля, расскажи о своём жизненном пути за эти двадцать пять лет.

– После школы сразу же поступил в Горный институт, закончил его. Служил в рядах вооружённых сил, работал в Горном институте. Через десять лет после окончания школы уехал на Дальний Восток. Через пять лет после этого вернулся в Свердловск. Работал в управлении сельского хозяйства, в коммерческих структурах. И, наконец-то, серьёзно занялся тем, что всегда меня интересовало: автоматизацией производственных процессов. Для этого устроился в крупную проектно-конструкторскую организацию. Автоматизация – это моя специальность.

– Коля, ты много и целеустремлённо работал, не смотря на трудные времена, которые нам достались. Что ещё случилось в твоей жизни важного?

– После окончания института женился, у меня двое детей, сын (1974 г.) и дочь (1980 г.).

– Да, нам достались непростые времена. Как ты это почувствовал лично на себе?

– Приведу очень простой пример. Я – член КПСС с 1974 г. по 1990 г.

– Интересно. А какое твоё самое яркое воспоминание о школе и о твоих друзьях?

– Дружил с Жуковским, Гуревичем, Коробейниковым. Последний, Серёжка, к большому сожалению, ушёл от нас из школы после восьмого класса в техникум. А что касается ярких воспоминаний… это, конечно, воспоминание о взрыве, который мы устроили втроём.

– Взрыв? Что-то я не припомню…

– Ты просто забыла, а может, и действительно, не знала. Я ведь всю школу вёл дневник, в который очень подробно всё записывал. Там и это событие описано. Дело было так. Жука, Гуря и я пробрались в препараторскую кабинета химии и стащили приличное число реактивов, по-моему, больше десятка, в том числе бертолетову соль. Всё это перетащили в подвал на Шейнкмана, и после уроков устроили там поджигание со взрывом.

– Вы пострадали?

– Конечно. Мы же смешивали всё подряд, получилось неплохо, всё рвануло, у нас пострадали глаза и лицо. На наше счастье поблизости работал слесарь, в подвале, который хотя бы сразу же промыл нам глаза водой. Мы выползли из подвала, тогда стояла поздняя осень, помню, уже шёл снег.

– Представляю, вы отправились по домам зализывать раны…

– Нет, всё было намного хуже. Сначала в поликлинику на Московскую 2, знаешь, на углу с Ивдельским переулком, недалеко от школы. Мы тогда очень испугались за свои глаза, побоялись, как бы чего плохого не вышло. А те нас тут же отправили в Областную больницу на Большакова.

– Хорошо, что всё закончилось благополучно. Коля, а как ты вообще оцениваешь всё, что с тобой произошло в жизни за эти двадцать пять лет?

– Можно сказать, что я удовлетворён. В принципе, позитивно. А вот в частностях, пожалуй… нет.

Говорил Николай уверенно, вёл себя раскованно, чувствовалось, что он гордится своими вехами в жизни, но последняя оценка удивляла. Как будто бы жил, работал, старался и вдруг… остановился, задумался о частностях и почувствовал что-то не то, вдруг захотелось переиграть, изменить кое-какие вещи. А получается, что нельзя. В жизни, оказывается, черновиков нет, сразу пишешь набело.

5 ноября 1992 года

– Тамара Алексеевна Козлова.

– Прошло двадцать пять лет. Расскажи о себе.

– Закончила теплоэнергетический факультет Уральский Политехнический Институт. Работаю на одном предприятии «Уралэнергочермет». Прошла путь от инженера до главного инженера проекта. Награждена званием «Заслуженный конструктор России».

– Сплошной официоз. А что-то ещё? Семья, например?

– Замужем, двое детей, сын и дочь.

– Что и кого вспоминаешь про школу?

– Помню, как на уроках обществоведения мы учили, что будем жить при коммунизме. А школа хорошая. И учителя, и друзья хорошие. В институт поступила благодаря необыкновенному учителю Ивану Алексеевичу. Она научил нас думать, его математика помогала учиться. Помню Ию Владимировну, конечно.

– Кто с кем дружил, как помнится?

– С удовольствием вспоминаю Наташу Гутину, Олю Медякову, Люсю Тагильцеву. Перед глазами наши сборища у Люськи, Ольги. Отдельно незабываемые дни рождения у Иосифа Вайсбурда. И, конечно, танцы.

– Всё, что ты говоришь, хорошо… А разочарования, они встречались?

– Иногда думаю о нашем поколении… Неужели потеряно?

Слушаешь Тамару и чувствуешь, что отвечает она откровенно, последние слова, пожалуй, самые главные. Действительно, вспоминаются уроки в десятом классе директора школы Бориса Николаевича. Ведь как убеждённо толковал про коммунизм! Неужели и сам верил? Почему-то запомнился конкретный пример: сначала будут появляться элементы нового строя, например, бесплатный проезд в общественном транспорте. Возникали сомнения, так ли это важно, платить три копейки или совсем не платить? Наверно, всё-таки коммунизм – это что-то другое.

6 ноября 1992 года

– Ольга Николаевна Саксонова.

– Ольга, как ты через двадцать пять лет?

– Закончила УПИ, инженер-металлург, на четвёртом курсе вышла замуж, родила сына после окончания института, дочь ещё через десять лет. С мужем мне повезло, его характеризую очень положительно.

– Это всё семейные дела, они у тебя в полном порядке. А как выбранная профессия? Наступившие времена никак не подкорректировали её?

– Да, пришлось, время заставило. Приобрела ещё одну профессию – бухгалтера. Сейчас я – главный бухгалтер. Но иногда думаю о том, что совсем не использовала в жизни иностранный язык, который неплохо знала в школе. Мне очень жаль.

– Слышу, прозвучали печальные нотки. Что-то ещё грустное вспоминается?

– Как это ни странно, выпускной вечер. Пожалуй, не хотелось расставаться, будущее виделось неопределённым, и что-то ещё неуловимое…

– А что хочется вспоминать про школу?

– Люсю Тагильцеву. И математика, Ивана Алексеевича. Он сумел распахнуть нам дверь в совсем другой мир, спасибо ему.

– А твоё хобби? Приоткрой слегка свои секреты…

– Очень люблю готовить, особенно печь пироги. Люблю водить автомобиль, получается хорошо. И ещё, люблю театр.

Перед глазами встаёт та девочка из класса, шустрая, непоседа, всегда окружённая мальчишками и девчонками. И ещё один штрих. Чем старше становились девчонки, тем они чаще замечали необычный цвет лица Ольги – нежный, персиковый, с оттенком солнца. Представьте, и это в любое время года.

Ещё одно жизненное наблюдение про Ольгу. Как—то собралась небольшая женская компания из бывшего класса и на этой встрече это наблюдение, опираясь на свой острый ум и женскую интуицию, которая никогда не подводит лучшую половину человечества, высказала одна из «девчонок».

– У меня такое впечатление, девочки, что наша Ольга обречена на счастье от рождения.

– Ты так говоришь, потому что завидуешь… – сразу же сказал кто-то.

– Можете думать, что хотите, но у меня никогда не возникало подобной формулировки ни про кого из нашего класса.

– Да, это правда. Именно у Ольги всегда всё складывалось так, как будто бы она проживает свою жизнь по заранее написанному сценарию.

– И отклонений в отрицательную сторону по оси Х не предвидится…

– И с родителями ей повезло, – негромко проговорил кто-то.

Неужели так действительно бывает в книги судеб, особенно женских? И в России-матушке… Можно предположить, что в этом есть заслуга и самого человека, возможно, улыбающаяся Ольга с прекрасным румянцем на лице сама генерирует удачу вокруг себя.

7 ноября 1992

– Елена Алексеевна Мартьянова.

– Лена, что хочется рассказать о себе?

– Училась в Уральском Государственном Университете, на вечернем отделении, филолог. Моя специализация – русский язык и языковедение. Работаю библиотекарем, работу люблю.

– Чем в жизни всё-таки обожгло?

– Любимый сын растёт без отца. Этим всё сказано. Знаешь, я старомодна, считаю, что это меня испытывает судьба.

– Лена, а что греет за прожитые годы?

– Самые мои лучшие годы – это учёба в университете.

Говорит Лена спокойно и размеренно, особенно в её словах трогает упоминание о судьбе. Ах, какая она эта судьба проказница! Как хочется, всё возложить на её плечи, так, мол, она решила, поэтому так и получилось. А, может, и от нас что-нибудь зависит?

9 ноября 1992

– Лия Аркадьевна Аввакумова.

– Я очень рада, что у меня получилось с тобой встретиться.

– Вера, мы ведь встречались и на двадцать лет класса. Просто сегодня прошло ещё пять лет.

– Согласись, двадцать пять лет – знаменательная дата. Да, тогда в школе все выступали, и ты. Но сохранятся только фотографии, а после интервью ещё и голоса. Это очень ценно. Что скажешь о своей работе? О ней все говорят.

– Не так много. Закончила техникум, занимаюсь метрологией, работаю на должности инженера, награждена медалью ветерана труда.

– Звучит хорошо, а почему голос грустный? Я не совсем точно выразилась, голос не просто грустный, а как будто незнакомого человека.

– Просто мы не так часто берём друг у друга интервью, поэтому и не различаем голоса.

– Да, к сожалению, это так. И всё-таки, в чём грустинка, когда ты говоришь про работу?

– Может быть, потому, что не исполнилась мечта. Я ведь очень хотела быть преподавателем, но не получилось.

– Часто вспоминаешь наших школьных учителей и их уроки?

– Бывает. Я любила уроки географии и астрономии. Конечно, перед глазами Иван Алексеевич – наш математик. Прямо как сейчас вижу – заходит в класс из своего любимого буфета и рекламирует пирожки с капустой. Я сижу, боюсь, что вызовут к доске, но и пирожков с капустой тоже охота. Учителям всем благодарна.

– Лия, а дети твои тебя радуют?

– Два сына, шестнадцать и двенадцать лет. Пока сильно не огорчают, посмотрим, что будет дальше.

– А как с подругами?

– Есть и закадычная, но не одноклассница. Кстати, я замужем за её родным братом, так что родственные связи у нас давние и крепкие.

– У нас у всех стала появляться седина. А как у тебя?

– И я замечаю, и причина ей появиться есть. Не всегда получается, как хочешь, бывает, возникают вопросы к мужу. Так получилось, что мой основной помощник в жизни – мама.

Всё-таки хорошо, что решили брать интервью! Одно дело – старые фотографии, совсем другое – живой голос. Говорят, голос у человека не меняется в течение всей его жизни, тембр голоса, сила, интонации – передают суть человека, его настрой на дальнейшие планы. Слова обязательно должны подкрепляться голосом, потому что именно он помогает показывать Миру свою индивидуальность. Как здорово, что все мы разные!

12 ноября 1992

– Любовь Потаповна Воронкова.

– Любочка, какие у тебя достижения в жизни?

– Я – экономист, закончила Уральский Лесотехнический институт. Работаю преподавателем.

– Ты довольна работой. Я не спрашиваю, а утверждаю, потому что ты сказала это с гордостью, и это чувствуется.

– Ты правильно уловила мою интонацию. Я преподаю экономику в одном из лучших колледжей нашего города. Даю подсказку – рядом с площадью 1905 года.

– Поняла, имени Ползунова. Хорошее учебное заведение, есть, чем гордиться. А ещё хотелось напомнить тебе о твоём увлечении спортом. Оно не пропало?

– По мере сил. Но со спортом продолжаю дружить. Кстати, я мастер спорта по фехтованию.

– Люба, а как твои дети?

– Сыну девятнадцать, учится в медицинском институте; дочери – девять лет, занимается в английской школе.

– Значит, эстафета иностранного языка передана? Я рада за наш английский, он того стоит. Кого ты вспоминаешь из школы?

– Розу Александровну, завуч по иностранному языку, если, кто забыл. Яркая, жизнерадостная… Вспоминаю Веру Потапову и Нину Трегуб, они так хорошо дружили между собой, обе – красавицы и модницы. Я всегда с ними хорошо общалась.

– А что-то всё-таки царапает сердце?

– История со Светой Левиной, что-то мы сделали не так…

На первый взгляд всё хорошо в этом интервью, но почему-то возникает чувство, что Любе очень хочется продолжить разговор, она как будто бы желает предложить: «Спроси меня ещё, и я с удовольствием что-нибудь расскажу». Иногда так хочется, даже через двадцать пять лет, поговорить с человеком, который тебя знал тогда, много лет назад.

22 ноября 1992

– Ия Владимировна Халтурина – классный руководитель, учитель литературы и русского языка.

– Каждый, кто давал интервью до вас, начинал со своего дела, которое выбрал в жизни. Что скажете вы о своей профессии?

– Профессия учителя трудна, не каждый сможет… Одних знаний мало, обязательно нужны и особые человеческие качества.

– Получается, что выбор в жизни такой профессии – дело не простое, ответственное.

– Жизнь многие рассматривают, как поле битвы. Жизнь нельзя расчертить на графы «дебет» и «кредит», многие забывают о важном, которое точными словами выразил поэт: «Душа обязана трудиться».

– Ия Владимировна, как вы оцениваете времена, которые вам достались?

– Любое время – сложное, проще всего, всё списать на него. Время, которое нам досталось, оно, прежде всего, наше, любое время делают люди. Смутное время делают люди, светлое тоже творят люди, всё зависит от людей, от их выбора, ты можешь поступить так или иначе. Да, мы не выбираем времена, мы можем только выбирать, как в них действовать.

– За эти двадцать пять лет поменялось многое, в том числе и отношение к религии. В наши школьные годы об этом не было принято говорить, сейчас можно. Что вы готовы сказать?

– Религия – прежде всего, утешение для многих. Но религия часто призывает страдать, главное, чтобы религиозные чувства не возникали, как веяние моды, часто дешёвой моды, а, в общем, религия – личный выбор каждого.

– Ия Владимировна, что вы пожелаете всем? И вашему бывшему 10Б классу?

– Получать радость от всего, что вы делаете.

29 ноября 1992 года

– Зинаида Ильинична («химоза»).

– Чем для вас является выбранная профессия?

– Прежде всего, профессия учителя для меня позволяет устанавливать связи между поколениями, и это важная вещь во все времена. И, конечно, не надо забывать о передаче знаний.

– Значит, получается, что передача информации следующему поколению. Это архиважно для вас..

– Когда-то меня научили, я получила Знание, пришло время возвращать этот своеобразный кредит.

– Зинаида Ильинична, как вы оцениваете свои достижения в жизни?

– Думая о достижениях, почему-то вспоминаю об ошибках. А они имели место. Но вперемешку с успехами, и последнее очень важно.

– Вам иногда не жалко затраченных трудов? Можно ли труд учителя отнести к Сизифому?

– Нет, потому что на чаше весов успехи и результаты твоих учеников. Причём они могут быть разными, и оценить их уровень практически невозможно, так как это зависит от конкретного ученика.

– Вам достались трудные времена? Или это сложно оценить?

– Достались и смутные времена, но смута обязательно пройдёт, это закон времени. Всё течёт и меняется.

– Вопрос деликатный – религия. Какое место она занимает в вашей жизни?

– Я когда-то выбрала химию, а значит, науку. Должна сказать честно, религия и я – мы не союзницы.

Передача информации – естественная функция живого. Мёртвая материя передаёт информацию не всю, живое с помощью генетики способствует более полной передаче информации, а разум с его надстройками в виде культуры, обрядов, науки передаёт информацию самым адекватным образом. Весь вопрос состоит в том, зачем передавать информацию? Оставим этот вопрос открытым для каждого, кто хочет поразмышлять?

А вообще, что более важно: просто передавать информацию следующим поколениям или… Ведь школа занимается не только образованием, но и воспитанием. А воспитание предполагает более личное, эмоциональное отношение.