Текст книги "Ледяной поцелуй страха"

Глава IV

Полина проснулась резко, будто ее выдернул из сна трезвон будильника. Она распахнула глаза и непонимающе уставилась в черноту ночи, соображая, где находится. В первый момент ей показалось, что едет она в поезде, потому что как раз перед этим видела сон, связанный с дорогой и поездами. Но следом на Полину обрушилось отрезвляющей волной осознание, что находится она в полупустой, если не считать нескольких постояльцев поневоле, гостинице в безлюдном поселке.

– Насть? – тихонько позвала Полина. Глаза привыкали к темноте, и сквозь нее стали проступать предметы обстановки.

Подруга спала, свесив с кровати одну руку и подложив другую под щеку. На оклик никак не отреагировала. Полина повернулась на другой бок с тем, чтобы тоже уснуть, как вдруг услышала тихий вздох. От неожиданности она рывком села и воскликнула:

– Кто здесь?!

– Я, – раздался тонкий голосок. Полина торопливо нащупала выключатель настольной лампы и зажгла свет.

– Поль! – раздалось недовольное бурчание разбуженной Насти. Полина не ответила, ее взгляд был прикован к маленькому мальчику, сидевшему на кровати у нее в ногах.

– Никита? Ты что тут делаешь?

– Потерялся, – серьезно, как маленький мужчина, ответил ребенок. Светлые брови его сошлись в смешную галочку над тонкой переносицей, а затем взметнулись «птичками» к наморщенному лбу.

– Сижу, жду, жду, когда вы проснетесь, – добавил Никитка со вздохом.

– Погоди… А папа твой?

– Спит. Но не знаю где.

Полина краем глаза заметила, что Настя тоже села на кровати и, сонно сощурившись, прислушивается к рассказу.

– У вас было не заперто, – добавил мальчик, и в душе Полины мелькнуло беспокойство: это же надо было оказаться такими рассеянными, что забыть запереть на ночь комнату!

– Я запирала номер, – отозвалась со своей кровати Настя.

Полина бросила на подругу тревожный взгляд и предположила, что, возможно, замок сломан и не до конца запирается. А затем обратилась к мальчику:

– Пойдем, я отведу тебя к твоему папе, а то он проснется, увидит, что тебя нет, и испугается.

Она потянулась к стулу, на котором висели джинсы и футболка. Идти в пижаме в номер к незнакомому мужчине, пусть даже и ради того, чтобы отвести заблудившегося ребенка, ей показалось неприличным. Но когда уже натягивала джинсы, за входной дверью раздались тихие шаги, будто кто-то подкрался к ней и замер.

– Насть, – вполголоса позвала Полина и показала взглядом на дверь. – Слышала?

Подруга кивнула и, встав, крадучись направилась к двери. Полина проследила за ней взглядом.

– Это папа! – обрадованно воскликнул Никита и, нарушив все правила конспирации, с шумом понесся к выходу. Он опередил Настю и уже было протянул руку, чтобы открыть дверь, как некто, находившийся в коридоре, вдруг со скрежетом вставил ключ в замок с той стороны и повернул его два раза.

– Эй! – возмущенно крикнула Настя и, не поверив в такой исход дела, дернула ручку.

– Вы что делаете?! Немедленно откройте! – затарабанила она в запертую снаружи дверь. – У нас ребенок! Его отец в другом номере! Если вы сейчас же не откроете, я разбужу всю гостиницу!

Пока Настя стучала и кричала, грозя перебудить всех постояльцев, Полина искала ключ. Его не было ни на столе, ни на прикроватных тумбочках.

– Насть, угомонись! – в раздражении бросила она расшумевшейся подруге. – Пользы от твоих криков мало.

– Как мало? – возмутилась Анастасия. – Помимо нас тут Андрей, Геннадий. Пусть проснутся и придут нам на выручку! Мужчины они или кто? К тому же сын Андрея находится с нами!

– Ты лучше вспомни, куда ключ вчера положила! Сама же ведь сказала, что запирала дверь. Или не запирала?

– Запирала, – буркнула Анастасия и, нахмурившись, в беспокойстве оглядела комнату. – На стол я его положила.

– Нет его на столе! На тумбочках тоже. Вспоминай!

– А что вспоминать, если я уверена, что ключ был на столе! – отозвалась Настя и обратилась к притихшему, как мышонок, мальчику: – Никита, ты ключ не брал?

– Зачем он ребенку? – вступилась за него Полина.

– Нет, – ответил мальчик.

– Найдется, – без оптимизма в голосе отозвалась Полина. А Настя вновь подергала ручку и стукнула в сердцах в дверь.

На этот раз ее услышали: с той стороны раздались шаги, и следом за этим – голос Геннадия:

– Эй, вы чего расшумелись?

– Нас заперли!

– В каком смысле? – не понял он.

– В прямом! Кто-то подошел к двери и запер ее! А мы не можем найти ключ.

– Ну, вы, девушки, даете! – с непонятным весельем отозвался Геннадий.

– Ты можешь не разглагольствовать, а помочь? – разозлилась Настя, переходя с ходу на «ты». – У нас тут, между прочим, мальчик. Никита. Вышел ночью из номера и попал в наш! Ты можешь разбудить Андрея и сказать ему, что его сын с нами? А то проснется и…

– Вы Никиту не видели? – раздался следом полный беспокойства второй мужской голос.

– У девиц в комнате сидит! – отозвался Геннадий.

– Папа! Я тут! – радостно закричал Никитка, подбегая к двери. – Я потерялся! И нас заперли!

С той стороны надавили на ручку, подергали ее, затем кто-то из мужчин налег на дверь плечом.

– Кто вас запер?

– Будто мы знаем, – буркнула Настя. – Кто-то подкрался с той стороны.

– А ваш ключ где?

– Исчез! – крикнула Полина, закончив исследовать подоконник, ванную и содержимое тумбочек. Заглянула она даже в шкаф.

– Понятно! – отозвался Андрей. – Я схожу на ресепшен.

– Спасибо! – радостно отозвалась Анастасия и, обернувшись к Полине, шепотом сказала: – Настоящий мужчина!

– Вот так попали в приключения! – протянул из-за двери Геннадий. – Интересно, кому и зачем понадобилось вас запирать? Эй, писательница, потрясающий сюжет, а?

– И какие потрясающие персонажи! – едко отозвалась Полина. Но Геннадия ее реплика не задела. Он только весело рассмеялся:

– Да я не возражаю! Бери меня в роман!

– На роль героя-любовника даже не рассчитывай, – проворчала она тихонько, так, что по ту сторону двери ее не услышали.

Спустя какое-то время раздались шаги и голос Андрея, что-то проговорившего Геннадию. А мгновение спустя в замке послышался скрежет ключа.

– Ну что, дамы, с вызволением, – пошутил Андрей, распахнув дверь.

– Папа! – бросился ему навстречу сын.

– А ты мне, чемпион, еще расскажешь, как оказался тут, – сказал мужчина, присаживаясь в дверях на корточки и обнимая сына. Геннадий цепким взглядом окинул комнату девушек, и это вызвало у Полины новую волну раздражения против него. Впрочем, сейчас, одетый не в дорогой костюм, а в обыкновенную трикотажную пижаму, он уже не казался таким спесивым.

– Меня девочка позвала! Сказала, что даст красную машинку! – взахлеб принялся рассказывать Никита. Но Андрей, нахмурившись, перебил его:

– Какая девочка?

– Та, которая приходила вчера! Ну пап! Я же тебе рассказывал!

Девушки переглянулись между собой, и Настя, опережая Андрея, ласково спросила:

– Никитка, а какая это была девочка?

– Ну… Такая! – выпалил ребенок, тараща глаза и разводя руками.

– Маленькая?

– Толстая?

– Страшная?

– Высокая? – наперебой принялись выдвигать свои версии взрослые. Никита помотал головой.

– Не-ет! Совсем не страшная! Она же сказала, что принесет машинку. Добрая!

– Никита, – вздохнул Андрей, обнимая сына. – Сколько раз я говорил тебе, что ничего нельзя брать у незнакомых.

– А я ничего и не брал! – надулся мальчик. – И она не незнакомая. Она сказала, что ее зовут… Не помню как! Она пришла в комнату, разбудила меня и сказала, что у нее есть машина, которую я хочу. Та красная, ну помнишь, пап? Мы видели в магазине! И что она хочет мне ее подарить. Я пошел за ней. Мы шли-шли по коридору. А потом она куда-то ушла. И я остался один.

– Куда ушла? – спросила уже Полина. Заинтригованные рассказом, все так и продолжали толпиться на пороге комнаты.

– Не знаю. Просто ушла. Я тапочек потерял. А девочка не стала меня ждать и ушла. Я позвал ее. А потом пошел к папе. Шел-шел. И попал сюда.

– Понятно, – вздохнул, выпрямляясь, Андрей. – Никита, я тебе еще раз напоминаю, что нельзя уходить с незнакомыми и брать у них игрушки! Только если разрешит папа! Понятно?

Мальчик покорно кивнул. А потом с надеждой заглянул отцу в глаза:

– Но ты мне купишь ту красную машину?

– Куплю, куплю, – поспешно, так, будто и не услышал просьбы сына, а согласился лишь из-за того, чтобы закрыть тему, проговорил Андрей. – Никита, пойдем, я отведу тебя обратно в номер. Ты ляжешь в кровать и пообещаешь мне, что никуда не уйдешь. Я поговорю с Полиной и Настей пять минут и вернусь к тебе. Идет?

Мальчик кивнул.

– Я сейчас вернусь, – пообещал Андрей.

– Забавное приключение! – сказал Геннадий.

– Кто-то еще совсем недавно его таким не считал, – буркнула Полина. Геннадий ее реплику проигнорировал, вместо этого игриво вскинул бровь:

– Девушки, так и будете держать меня на пороге или все же пригласите войти? Похоже, у нас тут назревает интересный разговор.

– Интересный, да недолгий, – веско намекнула Настя, но посторонилась, пропуская его. Геннадий прошел, еще раз скользнул взглядом по комнате и занял свободный стул у окна.

– М-да… Приключение, скажу я вам… И кто вас запер? Некто ходит по гостинице…

Он опять посмотрел на Полину, будто ожидая, что та даст ему ответы на все вопросы. Не дождавшись реакции, уже собрался сам делиться догадками, как в приоткрытую дверь постучали, и в комнату вошел Андрей.

– Представляете, мы и правда нашли в номере машину, – сказал он с порога.

– Какую? – не поняла Настя.

– Игрушечную, красную, которую пообещала моему сыну некая загадочная девочка. Машинка лежала на кровати поверх покрывала. Сын обрадовался, вцепился в нее с таким видом, будто это единственная во всем мире игрушка. Я ничего не смог поделать. Хоть это мне и не нравится.

Полина спросила его, встретил ли он кого за стойкой ресепшена, но Андрей отрицательно покачал головой и сказал, что на его оклик также никто не отозвался, он просто взял нужный ключ в деревянном ящике.

– Я обратил внимание на то, что пустовало лишь два гвоздя: не было ключей от моего номера и Геннадия, – добавил он.

– Это подтверждает версию, что помимо нас нет других постояльцев, – произнесла Полина.

– Следующий вывод: этот таинственный, в чьих руках ключи, – не призрак, – подхватил Геннадий. – Призракам ключи ни к чему, они и так сквозь стены просачиваются. Так ведь, писательница?

– На вашем месте я бы не версии строила, а отправилась в свой номер и проверила наличие вещей, – холодно парировала Полина. – Не забывайте, что ключ от вашей двери по-прежнему в чьих-то руках. А уж какую шутку собираются провернуть с вами – запереть или одарить игрушкой, – никто не знает.

– Не милостива со мной дама! – вздохнул Геннадий и поднялся, тем самым положив конец их короткому разговору, хоть и было заметно, что ему хотелось развить тему.

– Ну что ж, я тоже пойду, – встал следом Андрей. – Предлагаю в семь тридцать собраться в холле гостиницы и отправиться на поиски дороги. Геннадий, вы согласны?

Тот кивнул, и ночные гости покинули комнату.

Настя уснула сразу: была у нее такая замечательная особенность – погружаться в сон почти мгновенно, в отличие от подруги, которая опять мучилась бессонницей. Чтобы скоротать ночь, Полина тихонько встала, вытащила из сумки тетрадь с ручкой и вышла в ванную. Если не спится, то уж поработает. Только думалось ей не о сюжете начатого романа, а о том, что с ними происходило. Полина изобразила кругом площадь и от нее – отходящие дороги, по которым они вчера прошли. В ее изображении план выглядел как солнце с четырьмя лучами, при этом три верхних «луча» были расположены близко друг от друга и в отдалении от четвертого. Полина посмотрела еще раз на свой рисунок и решила, что дороги образуют своеобразный перекресток.

Как ни странно, сейчас, в приглушенном свете голой лампочки, в полной тишине, в антураже матово поблескивающей кафельной плитки ей совсем не было страшно думать о том, что с ними произошло. Она будто размышляла не о настоящей ситуации, а думала над сюжетом для новой книги, конспектировала их приключения, словно делала наброски глав. «Я неисправима», – вздохнула она, пролистав несколько страниц, исписанных ее неразборчивым почерком. «Нормальные люди спят, набираются сил перед дорогой, а я сижу на краю ванны и пишу». Полина захлопнула тетрадь и вышла из ванной. Лунный свет, заглянув в комнату застенчивым гостем, освещал спящую подругу. Полина невольно задержала взгляд на красивом профиле Насти, чьи точеные линии растушевывал мягкий свет, делая черты еще привлекательней. Луче сфумата…

Для оформления обложки понадобилась фотография, и Полина решила обратиться не в фотоателье, а к одной девушке, чей блог давно читала в Интернете. Автор блога скрывала настоящее имя за ником Luce_sfumata. Полине нравилось читать записи, которые отличались от многих, публикуемых в блогах, изящным стилем, остроумием, наблюдательностью и самоиронией. Но еще больше, чем читать, Полине нравилось рассматривать фотоработы, которыми автор щедро делилась с подписчиками. Как ей удавалось снимать так, что лица всех моделей казались невероятно красивыми и счастливыми? Как у нее получалось превращать пасмурный день в солнечный? Полина терялась в догадках. Может, все дело в мастерском владении фотографом программой Фотошоп? Но Luce_sfumata часто выкладывала и необработанные работы, с которых глядели счастливые лица. Полина ради интереса даже заходила в блоги к моделям и сравнила их обычные снимки с фотографиями от Luce_sfumata. Разительное отличие! У фотографа несомненно был талант видеть через объектив камеры все самое лучшее в людях. Полина уже давно хотела заказать фотосессию, а вот и удачный случай подвернулся! Будет она глядеть с обложки собственной книги на мир счастливым взглядом.

Полина практически ничего не знала о Luce_sfumata: несмотря на частые и длинные записи, автор не делилась с общественностью подробностями своей личной жизни. Она могла рассказывать о нюансах работы, красиво описывать находку – опавший осенний лист, в котором сочеталось сразу несколько цветов, и только. Завесу в тайну ее жизни лишь иногда приоткрывал кот Берлиоз, полностью черный, с яркими зелеными глазами, портреты которого частенько появлялись в блоге. Вот уж чьи подробности личной жизни с подтверждающими рассказы фотоиллюстрациями делались достоянием общественности!

Автор блога воображалась Полине женщиной лет сорока, с короткой мальчишеской стрижкой, без макияжа, одетой в джинсы и свитера крупной вязки, носящей только обувь на плоской подошве. Такая женщина-мальчик, женщина-подросток, живая, энергичная. По своей привычке фантазировать и додумывать истории Полина решила, что эта женщина не замужем, но у нее есть сердечный друг и, возможно, они живут не вместе, видятся лишь по выходным, вместе пьют кофе в центре Москвы, а затем едут в какой-нибудь парк, где гуляют, держась за руки, как влюбленные студенты. А вечером женщина возвращается домой к коту Берлиозу и вечер проводит за рабочим столом, в свете настольной лампы редактируя фотографии.

Полина написала Luce_sfumata, и они договорились о встрече: фотограф, которую звали Анастасией, неожиданно пригласила Полину к себе, сказав, что будут работать дома. Признаться, по дороге на фотосъемку Полина испытывала уже не столько любопытство, сколько волнение: а вдруг таинственная Luce_sfumata окажется куда проще и менее интересной, чем она себе вообразила?

Открыла ей ровесница – невысокая, ладно сложенная, одетая в джинсы и майку с рисунком, на котором мультяшная девушка с буйной рыжей гривой крепко обнимала улыбающегося молодого человека, сидя на мотоцикле у него за спиной. Эта картинка почему-то вызвала у Полины ассоциации с фильмом «Римские каникулы». Впрочем, судя по надписи, майка и имела отношение к Риму. Эта рисованная девушка на майке чем-то напоминала саму хозяйку: волосы той, заплетенные в перекинутую через плечо косу, были такими же ярко-рыжими.

– А Лусе дома?.. – Полина так растерялась, что назвала фотографа не по имени, а по нику.

– Луче, – с улыбкой поправила ее рыжая. – Луче сфумата. Или просто Настя. Это я. А вы Полина?

– Да, – улыбнулась она несмело. Образ сорокалетней женщины-подростка с короткой стрижкой так прочно впечатался в ее воображение, что расстаться с ним оказалось сложно.

– Ну, пойдемте, – ласково пригласила хозяйка.

Полина зашла и с интересом огляделась. Жила Анастасия, как потом выяснилось, в небольшой двухкомнатной квартире. Одна комната, большая по размеру, служила ей и спальней (судя по сложенному раскладному дивану), и гостиной для приема посетителей, и рабочим кабинетом. Полина задержала взгляд на картине, висевшей над диваном: обнимающаяся парочка в гондоле пересекает канал. Волосы девушки на картине были такими же ярко-рыжими.

– Это Венеция, – пояснила, перехватив взгляд гостьи, хозяйка. – Один мой друг, который и нарисовал эту картину, прожил там много лет.

Другая же комната, маленькая, оказалась мини-студией, ничуть не отличающейся от студий в профессиональных ателье.

– Сначала чаю выпьем, а потом – за работу. Или предпочитаешь кофе?

Они сразу перешли на «ты».

– Чай, – ответила Полина, все еще чувствуя скованность.

– Я всегда, если снимаю дома, предлагаю перед работой выпить чаю: поговорить, познакомиться, наладить контакт. Ты расслабься! Смотри, какая зажатая, – ласково улыбнулась хозяйка. – Не получится так работы!

Они пили чай, пахнущий мятой, заедали его песочным печеньем и разговаривали. Ни о чем и в то же время о многом. Анастасия о себе почти ничего не рассказывала, но слушать ее было увлекательно не меньше, чем читать. Она рассказала, что означает ее ник. «Сфумато» по-итальянски означало «исчезающий, как дым, затушеванный». Прием сфумато использовался в живописи для смягчения очертаний предметов и фигур и был разработан великим Леонардо да Винчи: «Вспомни его Мону Лизу!». «Луче» означало свет. Таким образом, ник девушки означал «рассеянный, исчезающий свет». Полина подумала, что этот ник как никакой другой подходит хозяйке: яркой, как свет, загадочной, как улыбка Джоконды.

Анастасия призналась в своей любви к Италии, поделилась подробностями летней поездки в Рим. Об этой поездке Полина уже знала по фоторепортажу, выложенному в блоге, а сейчас слушала как завороженная. Насте настолько удалось погрузить ее в детали прогулок по Риму, что Полина будто сама прошлась по его улицам. В ответ гостья рассказывала о своей книге, первом подписанном контракте и планах на будущее. А в планах, конечно, было писать дальше! Чай заканчивался, Анастасия щедро подливала его в опустевшие чашки, кот Берлиоз с уютным урчанием терся о ноги, а потом и вовсе вспрыгнул гостье на колени. И, казалось, обе девушки уже забыли о том, для чего собрались. Поэтому, когда Анастасия вдруг посреди разговора хлопнула в ладоши и воскликнула: «Ну, а теперь за работу!», Полина не сразу вспомнила, о чем шла речь.

Фотосессия прошла удачно. Во время съемки радушная хозяйка, которая до этого с мягкой, как рассеянный свет, улыбкой рассказывала об Италии, открылась с другой стороны: собранная, немного строгая, отдающая отрывистые указания и не скупящаяся на похвалу после каждого удачного кадра. Полине, не любившей фотографироваться, работать с Анастасией понравилось: несмотря на командные нотки профессионала в ее голосе, между фотографом и моделью установился контакт.

– Приезжай, если будет желание, – сказала ей на прощание хозяйка.

Фотографии Полина получила вскоре после того визита. Она смотрела со снимков со счастливой улыбкой и мягким светом в глазах.

Кажется, Полина даже не успела погрузиться в сон, как дикий крик, донесшийся из коридора, заставил ее испуганно подскочить на кровати.

– Что это?! Кто это?! – следом закричала разбуженная Настя. Они слетели с кроватей и как были, в пижамах, выскочили в коридор.

– Что случилось? – выглянул из другой двери Андрей.

– Это не мы кричали, – ответила за обеих Настя.

– Раз не вы и не мы, значит, Геннадий.

Мужчина вышел из комнаты, за ним следом высунул заспанную мордашку Никита.

– Ник, побудь в комнате.

– Андрей, давайте я с ним останусь, – предложила Настя. – А вы сходите с Полиной, выясните, что случилось.

Андрей задержал на ней благодарный взгляд и коротко ответил:

– Спасибо!

Криков больше не раздавалось, но это не успокаивало, а, наоборот, наполняло тревогой. Андрей шел к самой дальней комнате в конце длинного коридора так торопливо, что Полина, стараясь не отстать, почти перешла на бег.

– Надеюсь, с ним все в порядке. Чего он это так дико закричал? – вопрошал, не оглядываясь, мужчина. Полина молчала, боясь строить догадки.

– Геннадий! – постучал Андрей в нужный номер. Прислушался и, не дождавшись ответа, надавил на ручку. – Геннадий, с вами все в порядке?

Он задержался на пороге всего лишь на секунду, а затем решительно вошел. Полина скользнула за ним следом.

Геннадий с выпачканным пеной для бритья лицом стоял посреди комнаты, держа в одной руке бритвенный станок так, словно тот был ножом и он от чего-то оборонялся.

– Геннадий? – окликнула его встревоженная не на шутку Полина. Молодой человек оглянулся и посмотрел на нее таким диким взглядом, словно не понимал, кто находится перед ним.

– Эй?.. Парень? – Андрей уже тряс Геннадия за плечо, силясь привести его в чувство. – Что с тобой?

– Унесите это! – прохрипел вдруг он, взмахнув станком в сторону ванной. Полина, решив, что он просит забрать у него бритву, протянула руку. Но Геннадий мотнул головой и резко воскликнул:

– Нет! Не это. Там. В ванной. На полке.

Андрей молча вышел из комнаты и уже через пару мгновений вернулся, неся стеклянную бутылку. Обыкновенную, из прозрачного стекла, с вытянутым горлышком. В такие разливали водку. И в самом деле, на бутылку, на дне которой болталось немного прозрачной жидкости, была налеплена криво сидящая и сморщенная, словно ее намочили, а затем высушили, этикетка с названием марки спиртного.

– Он что… один выпил почти бутылку водки? – удивленно воскликнула Полина. Геннадий же при виде «тары» вобрал голову в плечи.

– Выбросьте ее, – проговорил он глухим голосом. Полина с Андреем переглянулись.

– Выбросьте! – закричал Геннадий, срываясь на визг. Андрей кивнул и торопливо вышел из номера, унося с собой злополучную бутылку. И только после того, как он скрылся, Геннадий стал успокаиваться. Он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. А когда вновь посмотрел на испуганно замершую неподалеку Полину, улыбнулся. Улыбка вышла жалкой и виноватой.

– Прости. Я не пьян. И не псих. Хотя, кажется, доказал сейчас обратное.

Он потер ладонями виски и тяжело вздохнул.

– У меня… непереносимость алкоголя. Один раз чуть коньки не отбросил от крошечной дозы. Реально чуть не отбросил – с клинической смертью и реанимацией. Увидел эту бутылку и… вспомнил. А нервы у нас с этими приключениями, сама понимаешь, ни к черту.

Геннадий плюхнулся на кровать и жестом пригласил Полину присесть на свободный стул. Сейчас, одетый в ту же мятую пижаму, взъерошенный, с взмокшей челкой, он казался не молодым успешным мужчиной, а мальчишкой, натворившим темных дел и напуганным возможным наказанием.

– Даже валерьянку в каплях принимать не могу, потому что в них есть алкоголь! Понимаешь?

Полина кивнула, но, однако, на стул не присела и оглянулась на дверь. Ее разбирали противоположные чувства: с одной стороны, очень хотелось уйти, но, с другой, неловко было оставлять Геннадия в таком состоянии.

– Я в порядке, – он словно прочитал ее мысли. – Не волнуйся. Прости за такую побудку.

– Этой бутылки действительно не было, или вы ее не заметили?

– Не было. Она стояла на видном месте, я бы увидел раньше. Похоже, ты была права. Кто-то проворачивает с нами странные шутки. Разобраться бы только кто и ноги повыдергивать.

– Это одинаково могла бы быть как шутка, так и случайность. Уборщица убирала номер, чистила зеркало жидкостью, налитой в бутылку, и…

– Это в тебе уже писательница говорит, – усмехнулся Геннадий и оглянулся на звук открывающейся двери.

– Я в порядке, – ответил он на вопросительный взгляд Андрея. – Мои личные «тараканы». Эй, нам там еще не пора собираться, а? Раз мы уже не спим, можем уйти раньше.

Андрей бросил вопросительный взгляд на Полину:

– Вам как, много времени нужно на сборы?

– Только переодеться. Меньше чем через четверть часа будем готовы.

Договорившись о встрече через пятнадцать минут возле стойки ресепшена, Полина и Андрей покинули номер.

– Странное какое-то происшествие, – вполголоса проговорила она по пути к их комнатам.

– Здесь, Полина, все происшествия странные. Хотя да, как-то Геннадий очень уж эмоционально отреагировал на бутылку.

– Сказал, что у него острая непереносимость алкоголя. Эта находка вызвала у него нехорошие воспоминания, а так как нервы у нас сейчас на пределе, то все это вылилось в такую реакцию. Так он мне объяснил.

– Ну, то, что у всех нервы на пределе – с этим он малость преувеличил. Я вас нахожу вполне спокойной. Я тоже не впадаю в истерику.

– За что купила, за то и продаю, – улыбнулась Полина.

Они дошли до номера Андрея и остановились на пороге.

– Сейчас я соберу Никиту, и мы спустимся. Надеюсь только, он не раскапризничается: ранний подъем, опять дорога.

– Он у вас чемпион, – вновь улыбнулась Полина, вспомнив, с какой стойкостью мальчик вынес вчерашний путь. – Собирайте вашего сына столько, сколько вам нужно, мы подождем.

– Спасибо.

– Андрей, кстати, может, нам пригодится… Я ночью сделала наброски: зарисовала по памяти все пути, которые мы уже прошли, так, как они расходятся от поселка. Не бог весть какая «карта», скорее заметки на полях.

– Пригодится, – серьезно сказал Андрей, глядя ей прямо в глаза. И она неожиданно почувствовала себя польщенной. Подняла вверх кулак, разжала и сжала вновь пальцы, будто отдавая некий тайный знак. Андрей понял:

– Выберемся, Полина. И не из таких приключений выбирались.

Что он имел в виду, она не стала уточнять, но про себя согласилась. Наверняка у каждого случалась какая-нибудь история под названием «и не такие приключения». Но кто-то, словно трофей, хранит ее на виду и то и дело, горделиво приосанившись, делится ею со всеми желающими, а кто-то, наоборот, прячет ее в дальних уголках памяти, закопав в другие запылившиеся воспоминания в надежде совсем похоронить.

– Захватите вашу тетрадь. Прежде чем двигаться в путь, посмотрим план.

– Хорошо, – кивнула Полина. Андрей открыл дверь и позвал Настю. Девушка вышла из номера и зевнула, прикрыв рот ладонью. Растрепанные со сна волосы она уже успела заплести в толстую косу, из которой у висков небрежно выбивались короткие вьющиеся пряди. Без косметики, одетая в пижаму, немного заспанная, Настя казалась юной, почти восемнадцатилетней.

– Ваш сын в порядке, – ответила она Андрею. – Не капризничал. Показал мне новую машину. В общем, мы с ним поладили.

– Отлично! Спасибо вам.

– Да не за что!

– Пойдем собираться, Настя? Выйдем раньше. У нас осталось десять минут. Успеем?

– А что нам там собираться, – пожала она плечами. – Вещи сложены. Осталось только переодеться да умыться.

В то время, когда они переодевались, Полина рассказала о случившемся с Геннадием. Настя выслушала ее и тоже, как Андрей, заметила, что мужчина слишком уж бурно отреагировал на обычную бутылку с алкоголем.

– Верещал так, будто на него пистолет наставили, – поморщилась она, застегивая молнию на сумке. – Впрочем, может, я бы тоже так кричала, если бы мне подсунули нечто, что меня однажды чуть не убило.

– Ты думаешь, эту бутылку ему подсунули? – спросила Полина, заканчивая исследовать пустые ящики тумбочки.

– Просто так сказала, – отмахнулась Настя. – Что, уже включила писательницу детективов и начала выстраивать версии?

– Угу, – машинально ответила Полина, будто не заметила иронии в голосе подруги. Задвинув ящик тумбочки, она оглядела внимательным взглядом комнату.

– Насть, ты не видела мою тетрадь?

– Какую?

– Для набросков. Ночью я сделала записи и положила тетрадь вот на этот столик. А сейчас ее тут нет.

– Может, убрала уже?

– Сомнительно.

Полина открыла сумку и вытряхнула на пол все ее содержимое.

– Вот, видишь, нет ее.

Она прошла в ванную и еще раз тщательно исследовала все полочки, даже заглянула под ванну и подняла стопку использованных полотенец. Выйдя в комнату, увидела, что Настя осматривает шкаф.

– Не нашла?

– Нет.

– В шкафу пусто. Под кроватями тоже.

Настя отодвинула вначале одну тумбочку, затем другую.

– Чертовщина какая-то.

– Либо тетрадь куда-то завалилась так, что мы не можем ее найти, либо ее унесли, – предположила Полина. – Только не спрашивай, кто.

– Даже версий нет? – насмешливо, чтобы разрядить обстановку, поинтересовалась Настя.

– Ни одной. Не на призраков же грешить!

– А похоже.

– Не смеши меня. Вернее, не пугай.

– Много у тебя в тетради было набросков?

– Не очень. И я все перенесла в компьютер, кроме того, что написала ночью.

С этими словами Полина еще раз заглянула под стол, приподняла на нем скатерть, будто тетрадь могла оказаться под нею, и вздохнула.

– Ладно, Настя, пошли. И так опаздываем. Не люблю заставлять людей ждать.

– А тетрадь?

– А что тетрадь? Куплю новую! – весело, чтобы приободрить и себя, и подругу, отозвалась Полина. – Не такая уж страшная потеря. Пошли!