Текст книги "Я тебя искал. Я тебя нашла"

Глава 9

Присмотрись внимательнее к своей дочери.

Дульсинея Тобольцева

Таня сидела на диване среди кучи фотоальбомов и листала толстые страницы. Где-то она должна быть, та старая фотография с синим бантом. Надо же, Илья помнит.

У папы на электронных носителях хранились тысячи кадров. У него был огромный архив, поделенный на года и события. Но эту фотографию он напечатал. Она даже некоторое время висела на стене в детской, пока мама не вздумала делать ремонт и наконец разделить одну комнату на две.

– У каждого в доме должен быть собственный угол, – авторитетно заявила она.

Таня приступила уже к третьему альбому, когда в комнату вошел брат.

– Чем ты тут занимаешься? О, вечер ностальгии? – он присел рядом. – Слушай, а я помню вот эту фотографию! Ты тогда не хотела надевать платье, но тебе пообещали парк аттракционов, и ты сдалась!

– Я тоже много чего про тебя помню, не переживай. При случае выложу компромат твоей девушке.

– Когда это будет, – ухмыльнулся Ваня, – я вот могу уже сейчас воспользоваться возможностью.

Они вместе рассматривали старые фотографии, вспоминали давние события, смеялись.

– Ты в детстве был просто наказание, как вспомню…

– А ты вредина и жадина.

– Да ладно! Никогда не была жадной.

– Но свои шампуни для моих научных опытов постоянно зажимала.

– Еще бы!

– Смотри, я здесь за твоим плечом, потому что руку сломал. Помнишь?

– Такое забудешь, как же. Мама чуть не поседела, когда увидела тебя орущим на полу.

– О! А это ты с грамотой за первое место в школьном танцевальном конкурсе. Вот задом ты научилась вертеть с самого детства.

В ответ Таня легонько толкнула брата локтем:

– Эй, полегче!

На следующей странице оказалась та самая фотография. Таня замерла, разглядывая кадр. Как можно было так ее запомнить?

– Ты помнишь «Щелкунчик» в Лужниках? – спросила она Ваню.

– Еще бы, ты же сама недавно по радио про него рассказывала.

– А в чем я была одета, помнишь?

– Нет, конечно, это когда было! Я и свои-то майки с джинсами не помню, а уж твои…

Таня кивнула. Ваня прав. Она и сама не помнила, в чем Ваня был одет в тот день. Вынула фотографию из кармашка.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросила брата.

Он ответил не сразу. Начал вдруг перебирать альбомы, переставлять их.

– Эй! – Таня с интересом наблюдала за Иней. – Ты влюбился! Ну-ка колись!

– С чего ты взяла? У меня даже девушки постоянной нет.

– Это разные вещи. Можно влюбиться вообще не в свою девушку. Ну, в смысле, пока не в свою.

Ваня вдруг покраснел, и Таня поняла, что оказалась очень близко к своей догадке.

– Слушай, ну что ты лезешь, а? Я в твою жизнь не вмешиваюсь, и ты в мою не лезь.

Теперь они оба собирали фотоальбомы и убирали их обратно в шкаф.

– Да я не лезу, – растерянно пробормотала Таня, – прости.

– Да ладно. Но если уж у нас пошел такой разговор, то ответь, что ты нашла в этом умнике? Нет, он образованный, конечно, все дела, но зная тебя… Ты же никогда не любила ботаников.

– Ну это тебя не касается. И откуда, интересно, ты знаешь про Илью?

– Он… типа мой друг. Он слушал мою музыку и сказал, что у меня уникальный голос.

– А-а-а… – протянула Таня. – И давно вы друзья?

– Это долгая история. Если кратко, то финансовую математику на пересдаче сделал за меня именно он.

Таня улыбнулась. Ей было очень интересно узнать такие подробности. Надо же, Илья и Ваня. Хотелось узнать больше, расспросить про то, как брат сел к Илье в машину, и многое другое. Но такой разговор ведет к откровенности с обеих сторон. Обсуждать же свою личную жизнь она была не готова. Даже с братом. Поэтому, убрав последний альбом и захватив фотографию с синим бантом, сказала:

– Тебе крупно повезло.

И вышла из комнаты.

* * *

Илья: Я внизу.

Таня: Выхожу через 5 минут.

Она в самом деле села в машину спустя пять минут. Таня вообще старалась быть пунктуальной, и Илью это чрезвычайно умиляло. Они потянулись друг к другу одновременно. А потом Илья оповестил свою любимую о предстоящих планах.

– У меня сегодня запись встречи со слушателями в два. Приглашаю присоединиться.

– Не на радио?

– Нет. Будет онлайн-трансляция.

– Где? – у Тани всегда много вопросов.

– В «Медиа-Молл».

– Что же ты раньше не сказал! – на Илью знакомо сверкнули глазами.

Да вот так. Встреча запланирована давно, но рассказать о ней Илья действительно не удосужился. Не специально – так вышло. Всегда у них с Таней находились какие-то более важные дела и темы для разговоров. Да и какая разница – раз они все равно собрались провести время вместе?

– Я не могу в таком виде! – продолжала сердиться Таня. – Переодеться успею?

Вид у Тани был прекрасный – осенняя униформа из джинсов, свитера и куртки. Джинсы Танечке идут исключительно. А Танечка все равно сердится. И сейчас переубеждать бесполезно. Илья завел машину.

– Время есть. Поехали.

Какое-то время они ехали молча. Таня хмурила лоб, о чем-то размышляя. А потом сменила гнев на милость.

– Что ты там будешь играть?

– Шопен и Метнер.

– Тебе кто из них ближе?

Вот опять. Тысяча и один вопрос. А ему это нравится.

– По духу ближе Шопен, но интереснее сейчас Метнер. Меня вообще интересуют композиторы, которые были еще и выдающимися пианистами.

Таня кивнула и снова погрузилась в свои мысли. До ее дома они доехали в молчании.

– Поднимешься со мной? – спросила Таня, когда Илья остановил машину в привычном месте, под яблонями. – Я быстро. Хочу показать тебе одну вещь.

Предложение оказалось неожиданным, но отказываться Илья и не подумал. Ему было очень интересно посмотреть, как Таня живет. Да ему все про нее интересно – а тут такой шанс!

Нельзя сказать, что Илья не бывал раньше в подобных домах. Бывал. Обычный панельный дом, в подъезде чисто, но и только. Лифт ехал шумно, и Таня нервно позвякивала связкой ключей.

Вот, значит, что ты видела каждый день всю свою жизнь. Этот подъезд, этот лифт. Эту дверь. Дверь хорошая, крепкая, обитая деревом.

– Проходи, – Таня захлопнул за ними дверь, скинула с ног кроссовки. – Нам сюда.

Квартира оказалась гораздо лучше, чем подъезд. Там было не только чисто, но и красиво. По-настоящему красиво. Это когда не пытаются сделать так, чтобы выглядело красиво. А когда точно понимают, как нужно сделать. Тот, кто отделывал эту квартиру, точно знал, что делать с пространством и цветом.

– Идем, – Таня взяла его за руку и повела.

Да, здесь красиво, уютно, но… тесно.

Танина комната уместила только узкую кровать, стол и стенной шкаф. Именно оттуда полетели на кровать вещи.

– Не то.

– Не то.

– Не то.

Обернулась, посмотрела сначала на гору одежды на кровати, потом на Илью, привалившегося плечом к стене.

– Не мог раньше сказать? – и снова принялась потрошить шкаф.

В итоге выбор пал на коричневые брюки и голубую блузку. Таня подумала – и бросила к ним в компанию нитку бус. Илья решил не дожидаться особого приглашения и сел на стул. Похоже, его ждет внезапный подарок. Таня покосилась на него.

– А, совсем забыла!

Она прошла к столу, выдвинула ящик, достала что-то и протянула ему.

Это оказалось фото. То самое. Девочка с глазами-звездочками и синим бантом в белый горох. Илья смотрел. Смотрел. Не мог насмотреться. Это было доказательство, материальное, осязаемое. Что мечта сбылась, а сказка случилась – даже если ты перестал верить в сказки.

– Я могу его забрать? – Илья неосознанным движением прижал фото к лацкану пиджака.

Таня переводила взгляд с фото в его руках на его лицо.

– Да, – пожала плечами. А потом кивнула на фото: – Похожа?

– Да. Только банта не хватает.

– Я выросла, – Таня улыбнулась. И начала раздеваться.

Она же собиралась переодеться. Фото выскользнуло из пальцев, но Илья успел его схватить, не дав упасть. А сам не отрывал взгляда от Тани. Да уж, девочка выросла.

Сегодня на ней бежевое. Кружевное. Прозрачное. Оно есть – и его словно нет. Фотография отправилась во внутренний карман пиджака. А сам Илья – целоваться.

И кто-то забыл, что им надо переодеться, что одет не так, как нужно. Сейчас они были одеты идеально – девушка в прозрачном бежевом белье и молодой мужчина в костюме. Самая подходящая одежда, чтобы целоваться. Ее руки привычно скользнули ему под пиджак, его – в ее волосы. И мир снова куда-то делся.

Но не весь.

Целуются люди с закрытыми глазами. По крайней мере, Илья именно так и делал. Но вдруг открыл. И встретился взглядом с парой других глаз.

Не Таниных. Глаза были похожи на Танины – темные, выразительные. Но принадлежали они женщине, стоявшей в дверях комнаты и смотревшей на них.

Илья замер. Недвижной статуей стояла и женщина. А потом статуя отмерла, как-то нелепо взмахнула руками – и дверной проем опустел.

Илья аккуратно развернул их с Таней так, чтобы теперь ближе к входу в комнату стоял он. И, воспользовавшись паузой в поцелуях, тихо произнес:

– Там пришла твоя мама.

Потому что никем другим эта женщина быть не могла.

Таня не сразу поняла, что он ей сказал.

– Да? – снова коснулась губами губ, потом скулы, щеки. – Откуда ты знаешь?

Илья на всякий случай прижал к себе Таню крепче.

– Она только что стояла в дверях комнаты.

Таня выглянула из-за его плеча и несколько секунд смотрела в пустой дверной проем. А потом бросилась к кровати, схватила вещи и спешно начала одеваться. Это самое правильное, что можно было сделать в подобной ситуации. А Илья принялся размышлять. О том, что подумала Танина мама, застав эту живописную во всех смыслах картину. И как теперь самому Илье вести себя с этой женщиной. Не так он себе представлял знакомство с семьей Тани, совсем не так. Но случилось именно так – значит, надо думать, как быть дальше.

– У меня очень хорошая мама, – Таня успела не только одеться, но и собрать растрепанные волосы в аккуратный хвост. В квартире было тихо, как будто они в ней по-прежнему вдвоем. Но они уже не одни. Таня протянула ему руку. – Пойдем, я вас познакомлю.

И это абсолютно неизбежно. Уйти по-английски сейчас – невозможно. Илья крепко взял Танину руку, и они пошли. Знакомиться с мамой.

Мама сидела на кухне на стуле и с абсолютно отрешенным лицом смотрела в стену. Илья с Таней тоже на всякий случай посмотрели на стену – вдруг там что-то интересное. Но там были только обои и плитка.

– Мам, привет, – начала Таня негромко. Но голос ее звучал достаточно уверенно. – Познакомься, это мой… – Таня запнулась, словно подбирала слово. «Жених», – мысленно подсказал Илья. – Жених, – совсем тихо завершила Таня.

Илья подавил в себе невесть откуда взявшееся желание подпрыгнуть и заорать «Yes!». Вместо этого он образцово вежливо склонил голову и так же образцово вежливо произнес:

– Здравствуйте.

А что еще можно было сказать? Ну разве что добавить к «здравствуйте» – «будущая теща». Наружу стал проситься нервный смех, но Илья и его без труда подавил.

– Здравствуйте, Илья. Меня зовут Евдокия, – бесцветным голосом ответила женщина. Она выглядела… потерянной. Очень. Да, ситуация получилась не вполне рядовой, но все же…

– Мам, у тебя все в порядке? – Таня, похоже, разделяла опасения Ильи. – Ты что-то на себя не похожа.

– Все в порядке. – На губах женщины появилась слабая улыбка. – Здравствуйте, Илья, – повторила она чуть тверже и встала на ноги. – Я вообще забежала на пять минут, забыла кое-что по работе. Я уже сейчас ухожу. Таня, ты за хозяйку.

– Мам, мы тоже уже убегаем. У нас онлайн-трансляция, мне просто переодеться надо было, – затараторила Таня. Чмокнула маму в щеку и потянула Илью за собой в прихожую.

Танина мама вышла их проводить. Вид у нее был по-прежнему такой, словно она не вполне понимает, где находится и что происходит вокруг. Неужели это они с Таней довели женщину до такого состояния? Н-да…

– Приятно было познакомиться, – несмотря на всю растерянность, хозяйка дома демонстрировала превосходные манеры. И Илья ответил ей тем же:

– И мне тоже очень приятно.

Назвать Танину маму по имени, без отчества, у него не повернулся язык.

Кивнув Таниной маме на прощание, они с Таней вышли за дверь. А там… Мама – взрослая женщина, она все сама поймет.

А вот Илье, между прочим, пять минут назад сказали «да»! Он не сомневался в этом ответе. Но очень, очень ждал.

И он крепко поцеловал свою невесту прямо в подъезде, у дверей ее квартиры.

– Танюша, ты прекрасно выглядишь, но кое-чего все же не хватает.

– Да?

– Да, – Илья коснулся губами безымянного пальца. – Кольца.

В ответ Таня крепко обняла его.

– Это не важно.

Это важно. Но Илья не стал спорить, потому что они уже опаздывали.

* * *

Мечты сбываются часто, но при этом в реальности обычно все происходит совсем не так, как это было в фантазиях. Таня давно мечтала услышать живое исполнение Ильи. Так получилось, что, изучив огромное количество записей, зная репертуар, пересмотрев кучу видео, она никогда не видела и не слышала его вживую. И хотя в квартире Ильи стоял необыкновенно красивый, просто завораживающий рояль, почему-то до музыки у них дело так и не доходило.

И вот теперь Таня сидела среди остальных зрителей в зале, смотрела на Илью, который играл Метнера, и не проникалась моментом. Когда-то ей казалось, что как только он коснется клавиш, произойдет что-то невероятное. Наверное, оно и в самом деле происходило, потому что зрители вокруг сидели не шевелясь и даже не дыша. Но Таня в этот момент была словно отгорожена от других. Она смотрела на Илью и думала о том, как скомканно все получилось с мамой. По-хорошему, надо было всем вместе пообщаться, чтобы мама и Илья смогли обменяться чуть больше, чем парой дежурных вежливых фраз. Но время поджимало, поэтому пришлось бежать. Только самое главное даже не это, самое главное то, что Таня назвала Илью своим женихом. Как-то само вырвалось. Тогда она даже не успела хорошенько подумать. Зато накрыло сейчас, когда сбывалась мечта и должно было чувствоваться невероятное очарование от звучавшей музыки. А Таня сидела и думала о том, что фактически сегодня в присутствии мамы она сказала «да» Илье. И получается… получается, что сегодня произошла помолвка? Самая настоящая? И она выходит замуж?

Музыка закончилась, зрители в зале принялись аплодировать. Таня присоединилась. Она хлопала в ладоши, улыбалась, а у самой внутри сердце билось так, что, казалось, сейчас просто выскочит. Неужели она сказала «да»? Неужели вот этот человек за роялем ее будущий муж? Так бывает?

Музыкальная часть программы уступила место вопросам зрителей. И это отвлекло Таню от волнующих мыслей. Начало разговора прошло мимо, она не вслушивалась в ответы, просто наблюдала за Ильей: как сидит, как слушает вопросы, слегка кивает головой, отвечает. Снова думала, какой у него потрясающий тембр… «Это голос моего будущего мужа»… А потом упомянули Элину, и наваждение прошло.

– У вас была необыкновенная совместная программа с прима-балериной Большого театра Элиной Самсоновой. Планируется ли новый совместный проект, и если да, то когда?

– Да, это был очень интересный опыт, – согласился Илья, – и я хотел бы его повторить, но на ближайшие полгода у нас все расписано. Очень плотные графики.

Таня порадовалась плотным графикам и от всего сердца пожелала Элине большого успеха на всех мировых сценах. Подальше от Ильи. Все же она ревновала. До сих пор.

И он прав – кольцо имеет значение. Кольцо четко и ясно говорит: «Занято». С ума сойти, какие у нее мысли. Это все неожиданная встреча с мамой и ее последствия.

– В своей новой концертной программе вы играете Шопена и Метнера. Кто из них вам ближе?

Надо же, кто-то продублировал ее собственный вопрос. Тане со своего места было не видно, кто именно, но голос женский. Илья нашел глазами Таню, улыбнулся ей и ответил абсолютно так же, как несколько часов назад:

– По духу ближе Шопен, но интереснее сейчас Метнер. Мне интересны композиторы, которые были к тому же еще и выдающимися пианистами.

И снова женский голос:

– Остается ли при такой загруженности место для личной жизни?

Илья продолжал на нее смотреть, и Таня смотрела в ответ.

Я выхожу за тебя замуж.

Я выхожу за тебя замуж.

Явыхожузатебязамужвыхожузатебявыхожу…

– Да. Личная жизнь у меня есть, и в ней я очень счастлив. И на этом все.

А потом зазвучал Шопен. И Таня наконец услышала музыку. Случилось то самое невероятное, о чем она столько мечтала. Музыка заполняла собой все пространство и все ее существо. Музыка была везде. Илья играл всем телом, каждой своей клеточкой, это завораживало, невозможно было оторвать глаз, хотелось, чтобы мелодия не заканчивалась, длилась еще и еще…

Камера беззвучно двигалась, снимая пианиста, его уникальные руки и лицо девушки, на которую до этого он так внимательно смотрел.

* * *

Майя Королёва пила чай с конфетами. Когда тебе отнюдь не двадцать и даже уже, увы, не сорок – за тем, что ты ешь, приходится следить очень тщательно. И конфеты в ее жизни давно роскошь. Как и кофе для мужа.

Но сейчас Майя имела право позволить себе такую роскошь. Она планировала смотреть онлайн-трансляцию с участием сына. Даже в консерватории не стала задерживаться, чтобы посмотреть дома, в тишине и спокойствии. В компании чая и конфет.

Трансляция началась, и Майя забыла про чай. Она по возможности старалась не пропускать ни одного публичного события в жизни своего единственного ребенка – будь то интервью, передача или, как сейчас, онлайн-трансляция.

Место было выбрано странное – какой-то то ли полуподвал, то ли склад. И люди в… ну, скажем как положено, в студии – были самые разношерстные, много молодых, разноцветные волосы и необычная одежда. В общем, очень неформально. И лишь его величество рояль и человек рядом с ним удовлетворяли взыскательный, требовательный вкус Майи Михайловны Королёвой.

Она смотрела и слушала, улыбалась и кивала – как будто была там, в студии. Когда Илья сел за инструмент, Майя задержала дыхание, предвкушая. И тут же поморщилась. Увлечение сына Метнером она не разделяла. Как музыкант, Майя понимала, что исполнение безупречно, что музыка гармоничная, но… Не трогала. А Юня в ней что-то находил своим наполовину музыкальным, наполовину математическим мозгом.

После исполнения и аплодисментов продолжился диалог. Беседа с ведущим, ответы на вопросы. И вдруг неожиданно прозвучал вопрос про личную жизнь, и Майя снова задержала дыхание. Она до сих пор каждый раз мысленно сжимала за сына кулаки, когда к нему пытались влезть в душу. Урок о том, как делаются сенсации и на что готовы пойти люди, работающие в сфере масс-медиа, Майя выучила рано. И очень не хотела, чтобы сын получал такие же болезненные уроки.

Но Юня отвечал спокойно, безмятежно, и Майя расслабилась. И даже сразу не поняла, что он сказал.

Потому что после его слов камера на несколько секунд взяла крупным планом лицо девушки.

Я очень счастлив.

И лицо девушки. Не просто какой-то случайной участницы трансляции – Майя это поняла сразу. Это она. Татьяна.

Майя разрывалась между двумя желаниями: поставить на паузу и разглядеть или сначала досмотреть трансляцию. Победило второе желание. И в награду сын сыграл прекрасного Шопена, который шел ему, по мнению Майи, лучше других композиторов.

Но лишь едва отзвучали финальные слова ведущего, как Майя отмотала запись назад.

Так вот ты какая, Татьяна. Хорошенькая. Даже, пожалуй, красивая. Умные выразительные глаза, чудесная улыбка, блестящие густые волосы.

Закончив осмотр, Майя с удовлетворенным вздохом откинулась в кресле. Посидела так – и снова выпрямилась. Хорошенькое лицо и милая улыбка – это прекрасно. Но что за этим стоит – дальше, глубже. Осознает ли эта девочка, кто рядом с ней? Сможет ли понять его – такого непонятого почти всеми? Не причинит ли боль?

Он счастлив. Он любит – это видно по глазам. Но любовь зачастую бывает слепа. Майя снова посмотрела на лицо девушки на экране планшета. Сможешь ли ты? Выдержишь ли? Не найдя ответов, Майя потянулась за телефоном. Мужу ушла ссылка на онлайн-трансляцию с указанием минут и секунд, на которых надо включить, и припиской: «Наша Татьяна». После чего Майя наконец вернулась к чаю, сходила, налила себе горячего. В это время пришел ответ: «Хорошая девочка. Я ее знаю».

Ну как в таких условиях чай пить?!

– Откуда, как? Подробности! – Майя не смогла удержаться и позвонила. Обычно она звонила мужу во время рабочего дня, только если что-то срочное и важное. Сегодня – как раз такой случай.

– На улице познакомился. Случайно, – раздался невозмутимый голос.

Случайно. Случайно? Случайно?! Майя едва подавила нервный смешок. Ее муж, у которого все расписано и распланировано, – и вдруг случайно? Майя без всяких угрызений совести взяла конфету, развернула золотую фольгу, положила шоколадный шарик в рот, а потом подсунула под себя ногу. Словом, устроилась с комфортом для предстоящего развлечения.

– Давно ли ты знакомишься на улице с молодыми красивыми девушками?

– Это вторая за всю мою жизнь, – прозвучало все так же невозмутимо. Но Майя чувствовала в ровном голосе улыбку. Да уж, если вспомнить…

– Она тоже играла на скрипке?

– Нет. Я просто остановился у обочины, хотел купить воды, а она была на тротуаре, уже не помню, что спрашивала. Но что-то. А… кажется, как добраться до Москва-Сити. Мы поговорили. Произвела впечатление доброй и воспитанной. Я тогда и предположить не мог, что это… В общем, тесен мир.

Это было настолько неправдоподобно, настолько странно, что Майя сначала не нашла слов. В голове вдруг зазвучало булгаковское: «Интереснее всего в этом вранье то, что оно – вранье от первого до последнего слова». И после этого собственные слова нашлись.

– За столько лет между первой и второй девушкой ты так и не научился мне врать, Июль, – вкрадчиво произнесла Майя. – Имей в виду, дома тебя ждет допрос с пристрастием. У тебя есть время до вечера, чтобы придумать версию подостоверней.

– У меня есть идея получше, – судя по тону, на ее собеседника угроза не произвела ровным счетом никакого впечатления. – Поехали сегодня на ужин в ресторан. Там допросы всегда интереснее.

Идея Майе ужасно понравилась. Но сдаваться так легко и просто она не собиралась.

– Это называется – подкуп следствия! Но я согласна. У нас есть повод.

– Я резервирую столик.

В этом разговоре последнее слово должно непременно остаться за ней. И оно осталось.

– Я так давно не слышала, как ты врешь.

* * *

Ваня крутился на стоянке и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Куда запропастился Эдик? Машина его на месте, а самого приятеля нет. Они договорились встретиться, чтобы Ваня передал ключи от подвала. Эдик решил закатить крутую вечеринку, попросил воспользоваться помещением. Как тут отказать? Звал Ваню, обещал отпадных девчонок, но что-то в последнее время на вечеринки не тянуло. То ли девчонки не те, то ли… думал не о них.

А на улице не май месяц. Ваня потер рукой затылок, прикрытый вязаной шапочкой, и полез за телефоном.

– Ну ты где? – спросил он, как только соединение произошло. – Я, между прочим, замерз.

– Да в магазине, затариваюсь пивом-чипсами, уже на кассе, через пять минут буду.

На свободное парковочное место встал большой черный «мерседес» представительского класса. Серьезные люди. Из автомобиля вышел мужчина, открыл дверку, подал руку женщине. Все как в великосветском кино. Ваня шмыгнул носом и отвернулся, ступил на тротуар, поправил шапку.

За спиной раздалось:

– Я телефон в машине оставил. Подожди.

Ваня тоже часто телефон забывал. Мама называла это «рассеянностью», а отец «неорганизованностью». На «мерседесах» вон тоже ездят неорганизованные, он обернулся… и застыл. Около машины стояла Она. Та, из-за кого в последнее время как-то не ладилось с вечеринками. И девчонки вдруг стали неинтересны. Майя… Михайловна. В чем-то необыкновенно красивом. Нет, он понимал в чем: брюки, пальто, платок. Но все вместе это смотрелось… это смотрелось… Ваня так и застыл посреди тротуара. Бывают же такие женщины. Достаются же кому-то… и иногда нисходят до простых смертных.

– Ваня! Добрый вечер. Как ваша группа?

Она помнит. Надо же… Она помнит!

– Здравствуйте, – сказал вежливо, как мальчик из хорошей семьи. – Репетируем. Много. Но редко. Учебный год… – и замолчал. Она снова, казалось, была в сиянии каком-то необыкновенном. Забыл, о чем говорить хотел. Потом вспомнил. – … начался… Начался учебный год.

А она вдруг всплеснула руками совсем как мама:

– Какой вы молодец, Ваня! Все успеваете! Учиться и заниматься музыкой.

И смотрела так ласково, что он окончательно поплыл и краска залила лицо:

– Я стараюсь.

– Когда все успевать, как не в молодости, – закивала Майя Михайловна. – Ваши родители могут гордиться вами. Очаровательная шапка. Бабушка вязала?

– Мама.

Вот дурак! Теперь он окончательно почувствовал себя ребенком. Разве она после такого ответа посмотрит на него серьезно? Как на взрослого мужчину? Ваня хотел добавить что-то еще, очень умное, может, даже остроумное, но тут подошел какой-то высокий тип с седыми висками, коротко поинтересовался:

– Все в порядке?

И, взяв ее за руку, увел. Вот так просто взял и увел! Она что-то сказала на прощание – Ваня не понял, что именно, и улыбнулась. Улыбку он запомнил, улыбка у нее была чудесная. Ваня стоял на тротуаре, провожая взглядом две спины – мужскую и женскую, и руки. Они держались за руки. А потом мужчина открыл дверь, пропуская женщину вперед.

Почему-то стало больно. Непонятно, необоснованно, но очень ощутимо. Какая-то горечь подкатила к горлу. Хотя с чего бы? Красивая женщина… встречается с мужчиной. В этот момент Ваня совершенно забыл, что это мама умника. А когда вспомнил, то подумал, что совсем ничего не знает о его семье. Живут ли родители вместе? Или находятся в разводе?

А потом снова увидел ее. Через стекло окна. Сели за столик, что-то сказали официанту, остались вдвоем.

«Любовник, – решил Ваня. – Сидят, как на свидании, смотрят друг на друга, будто неделю не виделись. Он что-то говорит, она улыбается. Как она ему улыбается! Да и что б такому не поулыбаться? Такому очередь улыбаться… „мерседес“, дорогой ресторан, наверняка свой бизнес…»

Внутри все стало скручиваться, больно. Надо отвернуться и не смотреть. Сейчас Эдик подойдет, Ваня передаст ключи и уйдет отсюда. Убежит. Чтобы не видеть.

У них сегодня просто ресторан? Или будет продолжение?

Мысли пошли совсем неправильные, и вместо того, чтобы отойти от окна, Ваня к нему приблизился. А официант уже разливал по бокалам вино, пока двое за столиком о чем-то беседовали. Им было хорошо вместе. Это заметно даже через стекло, и для этого не надо слышать слова. Официант ушел, они подняли бокалы. Ваня увидел руки. На безымянных пальцах поблескивали обручальные кольца.

Это ее муж.

Они муж и жена…

– Ну чего, не до конца околел? – Эдик хлопнул сзади по плечу, и Ваня от неожиданности подскочил.

– А? Не, хотя ты долго.

– Где ключи?

Ваня похлопал себя по карманам, вынул ключи и передал их Эдику.

– Только потом все приведите в порядок.

– Какие вопросы. А может, все же присоединишься?

Ваня отрицательно покачал головой. Говорить он сейчас уже не мог. Горечь подступила к самому горлу. Эдик внимательно глянул на друга, потом полез в целлофановый пакет с провизией и вынул оттуда бутылку пива.

– Мне не надо, – отказался Ваня.

– Выглядишь так, будто тебе это надо.

* * *

Дуня на работу так и не вернулась. Случившаяся встреча ошеломила ее. Как ни готовь себя морально, как ни настраивай… увидеть в своей квартире этого мальчика оказалось потрясением. В самом поцелуе Дуня не нашла ничего особенного. Все мы были молоды, все влюблялись, все мечтали уединиться. И, наверное, при других обстоятельствах она бы быстро взяла забытые дома документы и тихо закрыла за собой дверь. Они бы даже ничего не заметили. Но он! Дуня застыла в коридоре, не в силах пошевелиться. Не могла оторвать взгляда от темных волос. А потом мальчик открыл глаза, и Дуня словно отмерла. Уходить из квартиры незамеченной было поздно.

Когда несколькими минутами позже Таня привела его на кухню знакомиться, Дуня даже немного выдохнула. Не похож. Да, волосы темные, но глаза другие, да и сама внешность. Только потом он начал говорить… Этот голос, интонации, умение держать лицо. Ведь, казалось бы, пять минут назад застала его не в самый удобный момент, а как невозмутим. И будто не было этих лет. Будто она снова молода и не замужем. С одной стороны – Илья, а с другой – Ваня. И что делать? Что?

Если твоя собственная дочь говорит, что это «жених»? Не «мой молодой человек», не «мой парень», а «жених». И как сказать об этом Ивану? Ведь если это жених, то придется. И Дуня не была уверена, что выбор дочери придется ему по душе. Когда-то давно он не выносил Илью на дух. Что было вполне понятно. Так как же теперь…

Весь остаток дня Дуня провела на кухне. Она варила борщ, запекала мясо, делала овощное рагу, под конец испекла яблочную шарлотку. Надо было чем-то себя занять, как-то уложить в голове случившееся. Оба Вани – старший и младший отдали должное вечерней трапезе, попросили добавки, Дуня улыбалась, подкладывала и думала, что делать.

Правда, сын был не похож на себя, ел с какой-то серьезной сосредоточенностью. А потом встал, поблагодарил и ушел к себе. Через пятнадцать минут начался вечерний концерт.

 
Ты навсегда принадлежишь ему,
А я люблю тебя еще сильнее.
И мне на правила людские наплевать.
Поверь, ты не найдешь меня вернее.
Так почему все так несправедливо в жизни?
Так почему ты замужем за ним?
Ты не смотри, что молод я, беспечен,
А ты богиня… да… ты просто dream…
 

Час от часу не легче. И этот влюблен. Что же за напасть такая? Дуня полезла в домашнюю аптечку за успокоительными.

Таня вернулась поздно. Счастливая и влюбленная.

– Мамулечка, я уже ужинала, – поцеловала она Дуню в щеку, а потом обняла. – И даже выпила чуточку шампанского. У меня сегодня помолвка, представляешь?

– Все так серьезно? – Дуня обняла дочь в ответ.

– Очень. Со мной никогда такого не случалось. Я даже не знала, что так бывает.

– Папе говорить будешь?

– Наверное, надо, но не сегодня. Мы еще не определились с датами, даже не говорили об этом. И я не готова.

Дуня выдохнула.

– Да, давай как-нибудь попозже, – согласилась она.

– Мамочка, я так его люблю. Ты даже себе не представляешь, какой он.

Не представляет. Но помнит, каким был другой Илья, его отец.

В последующие дни Дуня думала о том, что надо как-то подготовить Ваню. Потому что дочь все равно объявит о своей помолвке.

* * *

– А ты пробовал это в черно-белом варианте?

Иван Тобольцев вздрогнул. Он так увлекся разбором своего трехдневного улова, что не услышал, как подошла жена. Он привычно потерся щекой о руку, легшую ему на плечо, и наконец вернулся в реальный мир из мира оптических иллюзий. И задумался над ответом. Нет, не про черно-белый вариант. Дуня прекрасный колорист, но сейчас она говорила не о цвете. Если жена взялась давать ему советы, то у нее есть веская причина. Поговорить о чем-то другом.