Текст книги "Убили Гангрену"

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Как только за Игорем захлопнулась дверь, баба Дуся торопливо натянула на худенькие плечи телогрейку, в которой когда-то в деревне носила из колодца воду, сунула ноги в старенькие сапожки, голову обмотала стареньким, изъеденным молью пуховым платком и метнулась к окну.

Игорь в это время пытался усадить парня в машину, стоявшую прямо под их балконом. Надо же, изумилась баба Дуся, прямо на ее вскопанную грядку машину закатил. А она так старалась – засевала под зиму петрушечку и укропчик, чтобы весной, как снег сойдет, можно было щипать зеленые веточки к столу. Весной организму так нужны витамины! Теперь весь ее труд пошел прахом, горевала старушка. Ну, неужели машину нельзя было поставить на три метра подальше!

Но долго негодовать на любимого Горяшку и горевать по поводу потерянного весеннего урожая витаминов ей было некогда.

Она вышла на лестничную площадку, но не спустилась вниз по лестнице, как всегда, а поднялась на третий этаж, прошла по коридору и свернула на лестницу черного хода, выходящую во двор, прошла через двор, свернула за мусорные баки, вышла на боковую улицу и стала отчаянно махать руками, надеясь остановить проезжающую машину. Первая попытка у нее не удалась, зато вторая с зеленым огоньком и шашечками по бокам резко перед ней затормозила.

– Куда под колесо лезешь, старая карга!

– Сынок, миленький! Услужи старушке. Ехать надо!

– А деньги у тебя есть? – водитель выбросил ей под ноги окурок.

– Заплачу, сколько скажешь еще с походом!

– Садись, – она быстро уселась рядом и схватилась за ремень безопасности.

– Привязывать я не умею, сынок.

– Поможем, – водитель защелкнул замок ремня, – с каким-таким походом ты мне обещала заплатить?

– Ну, если ты, сынок, выполнишь все, как я попрошу, то будет с походом, то есть плата премиальная сверху запрошенной.

– Да ты у нас, бабуля, миллионерша? – рассмеялся шофер.

– Не, я пенсионерка. Пенсию получила. Мне-то много не надо. Вот и решила на благо потратить. Сюда, – она указала налево, – теперь притормози, милок. Нам надо выследить мужа моей племянницы. Загулял парень, а у племянницы трое малых детей. Вот за этой машиной держись, куда она поедет, и мы за ней, согласен?

– Это тебе дорого будет, бабуля.

– А я для племянницы ничего не пожалею. Хочу поговорить с любовницей зятька, может, она поймет меня, пожалеет малюток и отстанет от непутевого бабника, а тот и вернется в семью. Как ты думаешь?

– Не знаю, – пожал плечами водитель, пристраиваясь за машиной Игоря, – меня бы никто не разжалобил. Если я уйду из семьи, то навсегда.

– Не все же такие жестокосердные, – пробормотала старушка, – детишек-то жалко.

Они ехали некоторое время по освещенным улицам, потом свернули на широкое шоссе. Машина Игоря резко прибавила скорость.

– Ой! Он убежит! – вскрикнула баба Дуся.

– От меня не убежит, – водитель тоже прибавил скорость.

– А ты молодец, парень, лихо водишь машину, – похвалила баба Дуся водителя.

– Это пустяки, – шофер снова улыбнулся. – Я ведь бывший автогонщик, а теперь вот пришлось превратиться в таксиста.

– Жизня такая, милок, пошла, – вздохнула баба Дуся, – живем, как желуди.

– Почему как желуди? – удивился таксист.

– Да как же! Не знаем, каким ветром и в какую сторону нас снесет, не знаем, какая свинья нас сожрет. А пожаловаться некому – кругом одни дубы.

– Ну ты, бабуля, прикольная! – громко рассмеялся таксист. – Значит кругом одни дубы!

– А что – не так? Вот скажи, кому пожаловаться? Я всю жизнь положила на совхозные дела, невсегда хорошо ела, не всегда много спала, тяжестей перетаскала – не пересчитать! А что за все это получила! Одну только медаль «Ветеран труда». А пенсия такая, что если бы жила одна, так мне бы и на еду бы не хватило, не то, что еще на одежду. А уж про мыло-шило… ну, про мелочи всякие, без которых жить просто невозможно – и говорить нечего. И кому я должна жаловаться? Или взять вот, к примеру, тебя. По телевизору я видала, как трудно гоняться на машинах по оврагам и колдобинам. А надо занять первое место! Надо Родину прославлять… А теперь ты вот возишь старуху, потому что твои былые заслуги стали никому не нужны. А ведь и здоровьишко, небось, в гоночных баталиях-то теряется.

– Еще как теряется, – вздохнул таксист.

– Вот и тебе жаловаться некому. Вся надежда только на тебя самого… притормози-ка, милок, сверни вот сюда, в низинку. Ага, сюда. Теперь жди меня. Ты не тушуйся, я не обману тебя, заплачу, как обещала.

– Да ладно, верю, – водитель помог отстегнуть ей ремень безопасности. – Все равно сегодня за полдня ни рубля не заработал. Только бензин зря сжег.

Баба Дуся подобралась поближе к домику и улеглась в ложбинке прямо напротив окна, сдвинула на затылок платок и стала внимательно вслушиваться. Вот «жигуленок» Игоря прошуршал совсем рядом с ней, но темнота ее скрывала от окружающих. Через несколько минут послышались приближающиеся шаги – это Игорь, отставив в стороне машину, возвращался к домику.

– Сколько еще ждать? – спросил официант. – У меня руки за спиной, на часы даже не могу посмотреть.

– Если он не опоздает…

– Толян никогда не опаздывает, – официант, явно, нервничал.

– Тогда он должен быть через шесть минут, – услышала баба Дуся и подобралась ближе к домику.

Вскоре к домику подкатила длинная машина и погасила фары. Кто-то длинный, весь в темной одежде вылез из кабины, осторожно прикрыв дверцу, подошел к крыльцу домика и, приоткрыв скрипучую дверь, тихонько крикнул:

– Димка, ты здесь?

"Толян приехал, – решила баба Дуся. – Что же делать?

Как его не упустить?" Она полезла в карман и нащупала там шило. Это было ее оружие для самообороны. Решение пришло мгновенно. Она метнулась к длинной машине и затаилась там, никем не замеченная. Первый удар шилом по колесу дался ей с трудом. Второй удар получился удачнее, и она по-пластунски перебралась на другую сторону. Заднее колесо ей удалось уже без труда проколоть, а к переднему подобраться не успела: в домике раздался выстрел, и баба Дуся в ужасе подпрыгнула на месте и метнулась от машины за угол домика. Заглянув в окно, она увидела в тусклом свете Игоря в объятиях верзилы. Игорь размахивал руками, но взмахи были вялыми и совсем не боевыми. Вот верзила бросил Игоря и он упал на пол, баба Дуся снова вздрогнула, но не произнесла ни звука. Вот верзила поднял руку с невероятно большим пистолетом и выстрелил, но не в Игоря, а в угол, где сидел Димка-официант. Парень, скованный по рукам, дернулся под выстрелом и упал со стула.

– Сволочь, это ты меня подставил? За сколько ты продал меня сыскарю? – и снова выстрелил в него, потом быстро вышел из домика и подбежал к машине, завел ее отъехал метров на триста к дороге.

Он вышел из машины, стал крутиться возле нее, пинать в ярости ногами по колесам, потом взял из машины что-то вроде чемодана, баба Дуся издали плохо разглядела, и торопливо пошел в сторону шоссе.

Баба Дуся тут же метнулась к Игорю, подняла его голову и заглянула в лицо.

– Горяшка! Ты живой? – слезы покатились у нее из глаз и упали на щеку сыщику.

– Баба Дуся? – Игорь открыл глаза. – Как вы тут оказались?

– Куда тебя этот ирод прострелил?

– Ничего, баба Дуся, ничего… я могу встать… – он с трудом поднялся и полез в карман, – вот, – он вытащил диктофон, пробитый пулей, – вот что меня спасло…

– Да ты ранен, смотри – кровь!

– Да… пуля в груди, верно… больно… но… диктофон всю силу принял на себя, а в меня пуля воткнулась уже на излете… Вытащить бы ее, она тут, я чувствую… под кожей.

– А ну, покажи, – баба Дуся бесцеремонно расстегнула пиджак и рубашку, разорвала майку и осмотрела рану. – Терпеть можешь? Операцию буду проводить, – она достала шило, поплевала на него, вытерла кончик белоснежным платочком и ткнула шило прямо в рану.

– Ой! – вскрикнул Игорь. – Больно!

– Терпи, потом будет легче, – она поковырялась в ране и, ловко подцепив пулю, вытащила ее.

– На тебе, твою смертушку, – положила пулю Игорю на ладонь. – Ты полежи чуток, я сейчас, – она выскочила на улицу и через несколько минут вернулась и приложила к ране мокрый платок. – Счас я тебя перевяжу, – и принялась отрывать полосу материала от своей нижней юбки.

Медсестра из нее могла бы получиться неплохая, наверное, но оторванной тряпкой завязать рану поверх рубашки было не так-то просто. И все-таки она справилась: закрутила прочно, потом застегнула на все пуговицы пиджак и плащ.

– Подняться можешь? – и подала ему руку.

С помощью бабы Дуси он поднялся на ноги, стоял пошатываясь, бледный, но не испуганный, и все время поводил ноздрями, будто к чему-то принюхиваясь.

– Давай посмотрим на того, – кивнула головой старушка на Димку.

Димка был жив, он тихонько постанывал, он был ранен в голову и в плечо. Димку подняли, развязали ему ноги, но оставили в наручниках и повели к машине Игоря.

– Подождите меня, – баба Дуся метнулась в низину, где оставила такси. Таксист ожидал ее в сильном волнении.

– Что там случилось? – спросил он. – Кто-то стрелял?

– Бандит стрелял, – она уселась рядом, – вот я тебе плачу за поездку, а теперь поехали вон туда, – указала она в темноту. – Горяшка! – закричала она, когда они приблизились к «Жигулям». – Бандит далеко не ушел. Ехать ему не на чем, я ему три колеса проколола. Он побежал к сошейке. Гони туда, а мы за тобой! – и к таксисту: – Гони, милый, к сошейке, надо бандита изловить.

Но изловить бандита так и не удалось. Покружив вокруг и не обнаружив Толяна, баба Дуся распрощалась с таксистом, пересела в «Жигули», и они поехали разыскивать институт травмотологии, куда и определили Димку, предварительно сняв с него наручники. Игорю оказали первую помощь, перевязав грудь и сделав ему укол против столбняка.

– Что это от вас, молодой человек, мочой несет? – спросил Игоря хирург. – С испугу штаны намочили?

Игорь свирепо глянул на бабу Дусю, только теперь он понял, зачем выходила из дома хитрая старуха и чем воняло у него по носом.

– Дак это… – смутилась баба Дуся. – Я обеззараживала… После того, как пулю вынула.

– Вы пулю вытащили? – удивился хирург. – Каким образом? Вы медик?

– Зачем медик? Шилом ковырнула и все дела.

– Ну… вообще-то правильно. Пуля извлечена, а поскольку операция проводилась в антисанитарных условиях, то очень даже необходимо было рану обеззаразить. Все верно.

Баба Дуся лукаво улыбнулась, прищурив глазки, взяла Игоря под руку и повела его к выходу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

– Домой, Горяшка? – спросила Игоря баба Дуся, жалостливо заглядывая ему в глаза.

– Нет, пожалуй, надо смотаться на вокзал, он, вероятно, попытается скрыться из города, а этого ему я не позволю.

– Тебе покой нужен, Горяшка, рану лишним движением бередить нельзя… Позвонил бы ты своим друзьям в милицию, пускай они за ним поохотятся, это их работа. Ты им объясни, кого они должны ловить и пусть они свой хлеб отрабатывают.

– Пожалуй, вы, баба Дуся, как всегда правы.

Он достал сотовый телефон и, позвонив капитану Красильникову, все подробно ему изложил и попросил усилить наблюдение за автовокзалом, аэропортом и железнодорожным вокзалом.

– В аэропорт он вряд ли сунется, – ответил капитан. – На наш запрос из Питера мы получили данные на некоего Анатолия Николаевича Векшина. Мы уже его портрет размножили и передали постовым службам города. У Векшина в зоне, где он отбывал срок, была кличка Толян. Думаю, это одно и то же лицо. Так что схватить Толяна – дело нескольких часов.

– У меня есть подозрение, что этот Векшин, или Толян, и есть убийца не только Александра Зубкова, – голос Игоря становился все тише, – но и Любови Ельцовой.

– Чем вы мотивируете? – тут же ухватился капитан Красильников.

– Капитан, вы там ловите его, а о мотивах поговорим чуть позже. Я ранен и устал, у меня нет сил. Все, пока, – Игорь отключил телефон и спрятал аппарата в карман. – Все, баба Дуся, едем домой.

– Жалко, – вздохнула баба Дуся.

– Чего? – не понял сыщик.

– Дак я, как дура, лазила по грязи на животе вокруг машины бандючьей, аж три колеса ему проколола, так он пешком от нас удрал!

– Он был вооружен, а мы безоружны.

– Я-то вооружена, – баба Дуся достала из кармана шило, чем сильно рассмешила Игоря.

– Вы и так причинили Толяну кучу неприятностей. Пешком ему труднее добраться до города, чем на машине. И потом, вы нам с Димкой очень помогли. Что бы мы делали без вас? Лежали бы сейчас в холодной хатенке на окраине города и кровью истекали. Вы наша спасительница. Одно неудобство, правда, было – у меня под носом… запах был не совсем ароматный, – Игорь слегка улыбнулся.

– Не скалься, – обиделась баба Дуся. – Это народное лечение. Помогает лучше всякого лекарства. Ты еще молод и многого не знаешь. А потому тебе все то смешно, то неприятно…

– Да нет, надо – так надо! Какой разговор.

Дома Игорь лег в кабинете на диване, он Ирину не хотел волновать, увидит забинтованную грудь, еще впадет в истерику, а в кабинете – и он никому не мешает, и ему – никто, надоели мелькающие лица. От пережитого, а, возможно, и от потери крови кружилась голова, хотелось закрыть глаза, лежать бесконечно и ни о чем не думать. Все-таки, сыск – это дело не только опасное, но и очень утомительное. Хорошо, что Игорь неплохо физически подготовлен, это помогает ему много и без отдыха работать.

Баба Дуся тут же отправилась замачивать в ванной комнате свою измазанную телогрейку и прочую одежду. Покончив со стиркой, приготовила ужин и на подносе принесла еду Игорю.

– Похлебай куриного бульончику, Горяшка, он даже пользительней для раненых. Я помню, когда-то давно мне приходилось за ранеными в госпитале ухаживать. Бульон давали бойцам, но жиденький, курей-то в войну мало было, а тебе сделала наваристый, смотри какой прозрачный и ароматный!

Игорь терпеть не мог куриный бульон, но обижать старушку не хотелось, и он выпил, морщась, целую пиалу.

– Вот и умничка, – похвалила его баба Дуся, – теперь твое ранение быстро заживет. Вот еще ножку куриную скушай.

Игорь послушно съел ножку и выпил две чашки горячего кофе. Его клонило в сон. Он подсунул под голову маленькую пуховую подушечку и задремал.

* * *

Капитан Красильников доложил о звонке Костикова майору Малышеву и тот сразу принял меры по срочному розыску и задержанию Векшина Анатолия Николаевича по кличке Толян, уроженца города Санкт-Петербурга.

– Как он вышел на Толяна? – спросил майор Красильникова.

– Объяснил, что его привел к Толяну официант из ресторана «Тройка». Дмитрий, кажется.

– Да, Дмитрий, – подтвердил Малышев. – Между прочим, это мой лучший тайный агент. Работал по моему заданию.

– Вот как! – удивился капитан. – Тогда вам надо бы его навестить. Он лежит в институте травмотологии с двумя пулевыми ранениями.

– Кто в него стрелял? – быстро спросил майор.

– Толян, кто же еще. Костиков тоже ранен.

– В больнице?

– Не знаю. Он мне звонил, а я не догадался спросить.

– Как это случилось, что частный сыщик, даже еще лицензии не имеющий, выходит на преступника раньше нас? – взорвался вдруг Малышев. – А чем занимаются твои органы?

– Работают.

– Гроша ломаного не стоит их работа, если какой-то дилетант чуть не задержал опасного преступника.

– Олег Павлович, успокойтесь, – Красильников подал ему сигарету и поднес пламя зажигалки к кончику сигареты, потому и не поймал, что дилетант. Толян – преступник опасный, вооруженный, а у Костикова оружия не было, да и у официанта тоже. Вот он и перестрелял их, как куропаток. Хорошо еще живы остались, он, наверное, очень спешил, а то бы точно еще два трупа на отделе повисли. А этого Толяна мы возьмем, будьте спокойны, куда он денется.

* * *

Телефон разрывался от звонков. Игорь поднял сонную голову от подушки, послушал и снова лег, но долго выдержать трезвона не мог. Кряхтя, поднялся с дивана, подошел к столу, включил настольную лампу и взял трубку.

– Адвокат? – услышал он знакомый голос Романа. – Я давно хочу говорить с тобой, а твой сотовый телефон то занят, то молчит!

– Слушаю вас, Роман Васильевич.

– Я обещал помогать? Да?

– Да.

– Вот слушай. Нашел для тебя мой хороший друг твою падлу.

– Постойте, Роман Васильевич! Какую падлу? Не пойму.

– Да ту самую падлу. В Ягодной поляне мы разговаривали. Ты еще эту падлу Толяном называл, помнишь?

– Толяна? Кто когда и где его нашел?

– Пять минут назад звонил мой друг, хороший человек. Считай, он у тебя в кармане.

– Это опасный преступник. Я, буквально, час назад получил от него пулю. Где сейчас Толян?

– Сидит с моим хорошим другом, вино пьет на даче.

– Роман, давай адрес, я пошлю туда оперативников. Твой хороший друг в большой опасности.

– О, нет. Мой хороший друг прошел Афган и Чечню. Он голыми руками, вернее, одной голой рукой эту падлу возьмет.

– У него нет одной руки? – Костикову стало плохо.

– Да. Потерял в Чечне. Но…

– Роман, звони ему срочно, предупреди, чтобы не ввязывался в драку. Толян – зверь! Он убьет его! Давай скорей адрес, диктуй, я записываю.

Нацарапав на календаре адрес дачи хорошего друга Романа, Костиков тут же связался с капитаном Красильниковым. Он попросил того перезвонить ему и сообщить о результате операции.

В кабинет заглянула выспавшаяся, похорошевшая после душа Ирина.

– Заходи, котенок, садись рядом, а то нам с тобой и поговорить некогда.

– Баба Дуся рассказывала, чем вы ночью занимались. Какие-то сопляки хотели тебя побить?

– А это… Это ерунда. Ты видела развешенную постирушку бабы Дуси? Вот! Она по-пластунски ползала по грязи и прокалывала шилом колеса у бандитского автомобиля. А потом, когда Толян, попинав спущенные колеса ногами, убедился в диверсии, ушел-таки пешком, баба Дуся этим же шилом выковыривала у меня из груди пулю.

Ирина не побледнела, она посерела от страха и дрожащей рукой схватилась за плечо Игоря.

– Да ты не падай в обморок, любимая, рана оказалась не опасной, меня диктофон прикрыл. Самое интересное впереди, – Игорь рассмеялся так, что на глазах выступили слезы, – потом баба Дуся стала меня лечить! Она привязала мне на рану мокрый носовой платок. Я чувствую – тепло так и очень уж щипит. Но терплю. Перемотала она меня куском от своей юбки. Находчивая такая старуха! И тут я чувствую какой-то непонятный запах. Вот не могу от него отделаться, чем-то воняет, а чем – не пойму. И только во время перевязки догадался, в чем дело. Оказывается она на платок пописала и привязала мне к ране такой вот компресс. А хирург, заметь, сразу запах учуяли решил, что я со страху штаны намочил!

Ирина хохотала вместе с Игорем до тех пор, пока в комнату не заглянула баба Дуся.

– Чего над старухой ржете? – грубовато спросила она. – Нашли над чем смеяться. Я боялась, как бы гангрены не случилось. Дезинфекцию делала! А, – она махнула рукой, – разве вам, дурням зеленым, понять нас, поживших да повидавших?

* * *

Час спустя капитан Красильников исполнил данное обещание. Он доложил Костикову, что наряд на дачу прибыл своевременно, и Толяна захватили. Но по дороге к патрульной машине преступник, которого предварительно обыскали и заковали в наручники, каким-то образом достал неизвестно откуда финку и молниеносно нанес удар сначала сержанту, конвоировавшему его сзади, потом нанес удар, уже смертельный, охраннику, шедшему впереди. Никто даже не успел заметить, как он скрылся за кустами и углубился в лес. Сейчас целая бригада прочесывает весь лесной массив. Каков будет результат – капитан обещал сообщить.

– Вот черт! – выругался Костиков. – Какой-то неуловимый мститель.

– О ком ты?

– Звонил капитан Красильников. Сообщил, что Толяна задержали на одной даче. Но ему, понимаешь, удалось бежать. Ну, что за невезенье! Вот где его теперь искать?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Дерзкий побег Толяна от сотрудников отдела по борьбе с особо опасными преступниками разъярил Малышева. Он счел делом чести принять участие в розыске и поимке Анатолия Векшина. Он позвонил Игорю Костикову и предложил ему войти в состав группы на время проведения широкомасштабной операции.

– У меня, понимаешь, пижон, такой план: перекрыть все выходы и въезды из города. Всех гаишников подключим, я уже обо всем договорился с руководством.

– Слушай, майор, он может покинуть город и пешком. Если речь идет о спасении шкуры…

– Согласен, может. Но я почему-то уверен, что пешком ему невыгодно. Теперь его морду по телевизору показывали, любой встречный может узнать его и сообщить нам. Поэтому он должен воспользоваться угнанной машиной. Вопрос: в какую сторону рванет? Ну, ничего, все щели перекроем. А ты как думаешь?

– Я думаю, он должен поездом выехать из города. И не обязательно пассажирским.

– И эту версию отработаем. Поговорю с железнодорожниками.

– Олег, давай я этот участок на себя возьму?

– Добро.

Только связь постоянно держи со мной. Я тебе пару толковых ребят подошлю, – Малышев отключился от связи.

– Да пошел бы ты со своими ребятами, – вслух выругался Костиков. У вас уже в руках был Толян, а вы его упустили, оперативнички…

Костиков полдня мотался по городу, собирая свое личное ополчение. Ему повезло: в воскресный день все, на кого он рассчитывал, оказались на месте. Виктор Григорьевич Метелкин очень удивился и обрадовался приходу Костикова.

– Как вы меня нашли? Я и сам не знал, что буду здесь.

– Я ведь помню, что Валентин Шитиков – ваш старый

друг. Где же еще искать, как не у друга? У меня просьба маленькая. Помнишь наш разговор? Помощь нужна.

– Я готов, – Метелкин загасил сигарету. Введите в курс дела.

Из детской комнаты вышел Валентин, поздоровался с Костиковым за руку.

– Я слышал ваш разговор. Можете положиться на меня тоже.

– Очень хорошо. Сейчас я разъясню вам план операции. Она состоит в том, чтобы поставить заградительные заслоны, где только возможно выскочить из города. На эту операцию брошены все силы УВД. Мы со своей стороны тоже должны принять участие. Я взял участок железных дорог. Нас будет не очень много, но зато группа наша мобильна. А для этого я уговорил одного моего знакомого снабдить меня на время мобильными телефонами, – Игорь открыл дипломат и подал два телефона Метелкину, – это вам с другом. Кстати, ваша машина в порядке?

– В полном.

– Очень хорошо. Заправьте полный бак, помотаться придется достаточно. Вы, Валентин, будете проверять каждый поезд от Северного до Тарасова-2. Я достану вам документ. Вам, – Костиков указал пальцем на Метелкина, – поручается связь между мной, Валентином, Романом и Шмагиным. А Олег Ельцов будет сидеть в ресторане «Тройка». Возможно, Толян появится там, хотя у меня на этот счет большие сомнения. Короче, кто где обнаружит объект, дает знать всем остальным. Договорились? Никакой самостоятельности не проявлять. Только вести его и не потерять из виду.

– А кто такие Роман и Шмагин? – спросил Валентин Шитиков, по привычке поправляя указательным пальцем очки.

– Роман – это цыган, проживающий на Десятой линии. А Шмагин – его молодой друг, тот самый парень, которому Олег Ельцов ключи от квартиры матери вручил. Очень возможно, что мы на Толяна не выйдем. Но мы должны надеяться на удачу. И не расслабляться. Учтите, преступник вооружен, а мы безоружны. Не подвергайте себя об опасности. Собираемся на машинах у бензозаправки номер три через час.

* * *

Метелкин высадил Валентина у станции Северная, а сам отправился на станцию Тарасов-2. Оставив машину на платной стоянке, взошел на платформу, потоптался у кассы, делая вид, что изучает расписание движения поездов, а сам осторожно искоса рассматривал немногочисленную очередь, выискивая лицо с фотографии, спрятанной в кармане куртки. Никого похожего на Толяна не было. Он пошел по платформе в сторону станции Северной, внимательно вглядываясь в лица прохожих. Заметив невдалеке наряд милиции, Метелкин перешел через железнодорожные пути и продолжал идти вперед, моля Бога, чтобы именно ему попался этот гад. Теперь он не будет стоять в стороне, он сделает все, чтобы схватить его.

Запищал телефон, Метелкин достал из кармана коробочку, раскрыл его и прислонил к уху.

– Метелкин! – раздался голос Костикова. – Как у тебя дела?

– Осматриваю вверенный мне участок, пока ничего подозрительного.

– Машина на стоянке? Бери своего друга и дуйте к Трофимовскому мосту. Вы успеете. Скоро на Ртищево электричка пойдет. Проверить надо. Я туда цыгана подошлю. Меня он видел в лицо, мне светиться нельзя, но я тоже там буду.

– Если увидим – брать?

– Сообразим на месте. Во всяком случае, не упускать из вида.

Метелкин побежал к стоянке, спотыкаясь о шпалы, выскочил на ровную площадку, не стал обходить вокруг забора стоянки, а просто перемахнул через ограду и подлетел к своей машине. Навстречу ему потрусил старческой походкой сторож с криком: «Куда! Куда! Вор!»

– Да не кричи ты, дед! – Метелкин уже сидел за рулем. – Вот мои права, вот квитанция, ты что не помнишь, я мимо тебя проезжал полчаса назад?

– А зачем через забор сигал?

– Времени нет, обходить далеко. Уйди с дороги, дай проехать.

Сторож с сомнением покачал головой, всем своим видом

выражая недоверие водителю, но с дороги сошел.

К станции Трофимовской-1 они примчались раньше электрички и заняли пост наблюдения очень удобный – на виадуке.

– Валентин, тебе придется спуститься на платформу и сделать вид, будто ждешь поезд, иначе отсюда ты со своей близорукостью ты можешь его не узнать, – Виктор Метелкин достал телефон и связался с Костиковым. – Мы на месте, что дальше?

– Молодцы, – похвалил их Игорь за оперативность. – Теперь ждите. Возможно, его где-нибудь упустили другие, и он едет этой электричкой. Но может и сесть на вашей станции.

К вам на подмогу я послал цыгана со своими приятелями. Если его здесь не будет, пусть Валентин садится в электричку, а ты на машине гони до следующей станции.

– А если он автобусом рванет?

– Автобусные станции и аэропорт под контролем милиции. – А такси? Частники?

– Это дело гаишников.

– А вдруг он вообще сегодня никуда не поедет, а где-нибудь заляжет?

– У меня точная информация. От Димки-официанта. Все.

Спрятав телефон в карман, Метелкин облокотился о перила моста и стал внимательно рассматривать прибывающую на платформу публику.

Вдруг среди пассажиров он заметил знакомую женскую фигурку. "Неужели баба Дуся? – удивился Метелкин. – Да нет, быть такого не может. Что тут делать старухе? Он всмотрелся внимательнее. Ну точно – она! А нарядилась-то! Бомжиха – да и только!

Метелкин быстро связался по телефону с Валентином, сообщил о бабе Дусе и попросил за ней присмотреть, мало ли чего может случится, старуха здешних мест не знает, может и заблудиться.

– Витек, ты в своем уме? Мне, может ехать придется, – возмутился друг, – когда мне за ней присматривать.

– А ты все-таки присмотри за ней, она возле шестого столба стоит, как раз напротив ступенек, оглянись, ты ее увидишь. Все, отключаюсь.

Валентин оглянулся, потом медленно прошелся по платформе и встал невдалеке от старушки. Отсюда, с возвышенности было гораздо лучше наблюдать за пассажирами. Вот подошла группа молодых веселых цыган, что-то лопочущих на своем языке. Все в кожаных куртках, в шляпах, вот сбились в кружок, задымили, разбрелись по всей платформе. "Роман со своими дружками, – догадался Валентин. – Здорово Костиков организовал дело, теперь Толяну деться будет некуда, если только вздумает сунуться сюда".

Загнусавил репродуктор, оповещающий прибытие электрички. Народ на платформе зашевелился. Валентин взглянул на старушку, за которой ей велел присматривать Виктор, и не нашел ее на месте. Он завертел головой, но ее нигде не было видно. Да куда же она подевалась? Вот и присмотри за такой шустрой старушенцией. В кармане раздался телефонный сигнал, Валентин выхватил телефон, нажал дрожащим пальцем кнопку и приложил его к уху:

– Беги, Валька, беги за бабулей! Она уже на третьей платформе, туда электричка подходит! Я тоже… – телефон замолчал.

Валентин посмотрел в сторону третьей платформы и сразу заметил старушку рядом с высоким худым мужиком. Она о чем-то с ним разговаривала. Он рванул через рельсы, зацепился ногой за железный выступ, упал и уронил очки. В глазах все сливалось в серую массу. Нашарив очки, ощупал их и понял, что они ему больше не потребуются. Ругнулся вслух, тяжело поднялся и побежал в толпу.

Электричка уже протянула первый вагон до самого виадука, пассажиры быстро замелькали у ВАлентина перед глазами, без очков он был не в состоянии что-либо разобрать. И где искать старуху не знал.

– Чего стоишь, уйди, – прогудел над ухом басистый голос и кто-то сдвинул его на край платформы.

– Убивают! Убивают! – вдруг резанул ухо крик.

Валентин бросился на крик, но плотная стена крепких спин была непреодолима, тогда он обежал толпу и пролез в узкую щель между двумя мужиками. Он сразу даже без очков узнал Виктора, крепко держащего за руку высокого мужчину. За другую руку его держал тоже высокий черный человек. "Роман", – догадался Валентин. Третий, в светлом плаще и шляпе наскоро ощупывал задержанного.

Старушка стояла рядом, вытирая рукой кровь с подбородка. Это была несомненно баба Дуся. Валентин достал платок и подал ей.

– Спасибо, Валюша, а то я впопыхах свой забыла. А этот ирод, – она указала головой на задержанного, – дерется прямо, как дьявол. Я у него стала спрашивать, как мне доехать до Екатериновки, а он побежал, а я его за карман схватила и говорю: Нехорошо, мол, бегать от несчастной женщины, мог бы и помочь! А он развернулся, да как даст! Прямо по зубам. Протез, паразит сломал. Ну, тут ребятишки на него навалились.

Вдруг толпа расступилась и к задержанному подлетел Олег Ельцов.

– Это ты… – он неожиданно врезал кулаком по лицу задержанного. – Сволочь! Мать мою убил! – и начал молотить его изо всех сил.

– Да уберите от меня этого взбесившегося быка! – выкрикнул, наконец, задержанный.

– Хватит, хватит, Олег, – уговаривал парня Костиков. – Пусть его суд накажет. А наше дело – изловить и доказать его вину.

– Не докажете, – изгалялся тот, вырываясь из рук мужиков.

– Докажем, – Метелкин пнул ногой чемоданчик. – Деньги есть? Вот и доказательство. Мои деньги меченые, все до одной купюры.

– Я их давно проиграл! Это другие.

– Молодец, что признался, – усмехнулся Костиков и вытащил диктофон из кармана. – Ведите его, ребята, в машину, только осторожнее – он опасен.

– А мы с него штаны снимем, – Роман поднял вверх

куртку и рывком оборвал замок на брюках Толяна. – Теперь

шагай. Потеряешь портки – мы поднимем.

У машины Костикова Толяну заломили за спину руки и сковали наручниками. Игорь собрал все мобильные телефоны, пересчитал их и сложил в свой дипломат.

– Спасибо всем за помощь. Кто на машинах – поехали со мной. Передадим преступника прямо в руки Малышеву, а там он с ним разберется. Да, Виктор Григорьевич, вы отвезите, пожалуйста, мою бабу Дусю домой. Ей отдохнуть, как пострадавшей при задержании опасного преступника, просто необходимо. А вечером жду всех ко мне на чашку чая.