Текст книги "Женщины, которые изменили мир"

«Вы станете великим поэтом»

Поль стал для Галы проводником в мир избранных. Ведь он талантливый поэт, хотя мир об этом еще не знает, а она никто: не рисует, не пишет, ничего не создает. Без Поля ее просто нет.

Когда началась Первая мировая война и он ушел на фронт, Гала писала ему: «Я люблю только тебя. У меня нет никаких способностей, ни ума, ни воли, – ничего, ничего, ничего, кроме любви. Это ужасно. Вот почему, если я потеряю тебя, я потеряю и саму себя тоже, я уже не буду больше Галой…»

«С тобой я чувствую себя сильной, уверенной в себе, в своих мыслях и поступках. Вдали от тебя я становлюсь страдающей вещью. Я теряю свою ясную душу, а вместо нее возникает какая-то черная дыра».

Гала от природы была на редкость упряма. Она верила, что Элюар – ее судьба, и ничто – ни расстояния, ни мировая война – не помешает их браку. Пока он был на фронте, она почти не выходила из своей комнаты и писала ему каждый день. Чувствительному Полю, служившему санитаром в полевых госпиталях, это помогало пережить ад войны, а ей самой – сохранять душевное равновесие: «Уверяю тебя: еще год – и война закончится. Нужно употребить все усилия, чтобы суметь выйти живым из этого кошмара. И потом ты никогда не пожалеешь о прожитой жизни, никогда, обещаю тебе, потому что нас ждет слава, и жизнь наша будет чудесной».

Мечта уехать в Париж и воссоединиться с любимым превратилась для нее в навязчивую идею. Через четыре года после знакомства Гала и Поль поженились. Правда, на венчании в церкви Святой Женевьевы не было ни одного родственника со стороны невесты. Через год родилась дочь Сесиль, как оказалось, нежеланная и нелюбимая, так никогда и не пробудившая в Гале материнский инстинкт.

Судьба была милостива к поэту Элюару. Вдохновленный Галой, своей музой, он без устали штурмовал поэтический олимп. Самые пылкие любовные строки посвящались, разумеется, жене. Но стихи оставались для Поля только хобби. Большую часть дня он проводил на работе. Оставаясь одна, Гала хандрила. Ее настроение металось «как стрелка испорченного компаса». Она сидела дома или, прогуливаясь по магазинам, тратила деньги на ненужные вещи. В мечтах ей рисовалась совсем другая жизнь – полная свободы, творчества, безумств и достатка.

«Я никогда не буду просто домохозяйкой. Я буду много читать, очень много. Я буду делать все, что захочу, и сохранять привлекательность женщины, которая не перегружает себя работой. Я буду, как кокотка, сиять, пахнуть духами и всегда иметь ухоженные руки с лакированными ноготками».

Не прошло и трех лет, как она получила желаемое. Элюар увлекся дадаизмом[4]4
  Авангардистское течение в литературе, живописи, театре и кино, появившееся в 1916 году в Швейцарии и просуществовавшее до 1922 года. Слово «дадаизм» происходит от французского dada, что значит «конек», деревянная лошадка (в переносном смысле – бессвязный детский лепет). Дадаисты проповедовали антиэстетизм, демонстративный цинизм и художественное хулиганство: заборные каракули, бессмысленные сочетания слов и звуков, комбинации случайных предметов. Дадаизм считается предшественником постмодернизма и одним из источников поп-арта.


[Закрыть] – отрицавшим эстетику авангардистским течением в литературе, живописи и театре, возникшим как реакция на последствия войны. Разудалые эксцентричные выходки его друзей позже назвали «новым движением в искусстве». К этому времени Поль унаследовал большое состояние и открыл для своей супруги доступ в мир роскоши. Гала, сделавшись своей в кругу творчески одаренных, не сдерживаемых общепринятыми нормами мужчин, освоила науку соблазнять, очаровывать и сводить с ума.

Элюар всячески поощрял внимание мужчин к своей жене, не скрывая и собственной увлеченности другими женщинами. Никто в их кругу не заводил речи о супружеской верности, таков был образ жизни: влюбленность в талант и искусство важнее чувств отдельно взятых людей.

Некоторое время Поль, Гала и немецкий художник Макс Эрнст, состоявший в официальном браке, даже жили втроем в пригороде Парижа Сен-Брис-су-Форе. Вдохновляемые Галой, двое одаренных мужчин создавали свои шедевры. Но она не была довольна подобной жизнью. Свобода брака представлялась ей эфемерной ценностью. Гала хотела стать единственной музой единственного мужчины, чтобы тот не мог без нее ни жить, ни творить.

«Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть»

Галу часто обвиняли в корыстолюбии, а ее коммерческий талант расценивали как непомерную тягу к наживе. Безусловно, она была расчетлива, но гораздо выше достатка ценила осознание своей нужности творцу. Ей необходимо было ощущать себя живительной силой, которая превращает пересохшее поле в цветущий сад. Только тогда ее внутренняя «черная дыра» переставала существовать.

В 1926 году, за день до выхода своей книги «Умирать от того, что не умираешь»[5]5
  Mourir de ne pas mourir, 1924


[Закрыть], Поль Элюар неожиданно уехал, оставив прощальную записку только отцу, и исчез на долгие семь месяцев. Гала была уверена, что муж мертв. Когда же от него начали приходить письма, ее ожидало разочарование, куда более жестокое, чем мысль о смерти Поля: она ему больше не нужна, он может жить и создавать свои поэтические шедевры без нее. Значит, жизнь ее не имеет смысла…

В августе 1929 года Элюары приехали в испанский Кадакес, где в это время жил в родительском доме Сальвадор Дали. Наделавший много шума 16-минутный сюрреалистический фильм Дали и Бунюэля «Андалузский пес»[6]6
  фр. Un chien andalou. Фильм был выпущен в 1929 году для ограниченного показа в Париже, но, став популярным, оставался в прокате восемь месяцев. В фильме нет сюжета, его образы меняются, не подчиняясь какой-либо логике. Как говорил Бунюэль, «в фильме нет ничего, что бы символизировало что-то».


[Закрыть] уже шел на парижских экранах, и Элюар мечтал познакомить Галу с одним из его создателей.

Двадцатипятилетний девственник с набриолиненными, как у танцора аргентинского танго, волосами и замашками полусумасшедшего поначалу не вызвал в избалованной светским обществом парижанке ничего, кроме брезгливости и холодного любопытства. Но все изменила одна из уединенных прогулок. Он с обезоруживающей искренностью и детской наивностью рассказал ей о своих повторяющихся ночных кошмарах и попытках избавиться от них с помощью занятий живописью. Он клялся, что не безумен, впервые полностью доверившись женщине, заворожившей его какой-то магической силой.

Глядя в его полные обожания, боли, страха и преданности глаза, Гала поняла, что ее существование вновь обретает смысл. Перед ней был тот, кто никогда ее не оставит, как это сделали сначала ее родные, а потом Поль.

Этот перепуганный талантливый мальчик будет всю жизнь нуждаться в ней – в ее любви, опеке, в ее суждениях и постоянном присутствии. Его придется многому учить, но оно того стоит. Она будет его единственной музой, его богиней, его миром. Ее власть над ним станет безграничной. Разве могут деньги и достаток перевесить этот подарок судьбы?

«Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть».

Сальвадор был счастлив. Бунюэль, увидев друга после той судьбоносной прогулки с Галой, сказал: «Дали изменился в одночасье».

«Мой мальчик, мы больше не будем расставаться»

Дали и Гала пробовали жить в Париже, но Сальвадора продолжали обуревать страхи – он боялся переходить улицу и ездить в метро. Гала увезла его в пригород Марселя, но он и там не смог работать. Наконец они отправились в Каталонию. В рыбацкой деревушке Порт-Льигат, осуждаемые друзьями и родственниками, проклятые отцом Сальвадора, не желавшего принимать «околдовавшую сына русскую», они поселились в крохотном – четыре на четыре метра – домике без света и воды.

Дали порвал отношения с семьей. Единственное, что ему теперь было нужно, – одобрение и поддержка любимой: «Я слепо верил всему, что она предсказывала мне».

Гала наслаждалась его страстью и абсолютным обожанием. В ней пробудились материнская заботливость, романтическая чувственность, сексуальное влечение и захватывающее дух ощущение безраздельной власти над человеком, которому доступен мир непознанного и непостижимого.

В своем счастливом уединении любовники довольствовались малым. Подолгу гуляли, плавали. В сущности, им никто не был нужен. Но Гала прекрасно понимала, что Сальвадор, подверженный приступам паники, абсолютно беспомощен в реальном мире, а чтобы добиться успеха, нужно быть среди тех, у кого есть положение и деньги. Нужно привлекать к себе внимание, стать модным.

Восхищаясь всем, что делал Дали – картинами, строчками дневника, попытками написать книгу, – Гала постепенно растила его веру в себя. Ни одна из его глупостей никогда не подвергалась осуждению. Гала возвела в культ даже его страхи, внушив Сальвадору идею избранности.

Став для него музой и непререкаемым авторитетом, Гала учила Дали сдержанности, манерам, светскому общению. Он соглашался на все – амбиции художника, прораставшие на хорошо удобренной почве, укрепляли его желание покорить для любимой весь мир…

Наступило время, когда Гала приступила к созданию коммерчески успешного бренда «Сальвадор Дали». Она переписала набело его разрозненные заметки, позже вышедшие книгой «Видимая женщина». Стучалась в двери парижских галерей и продавала его картины. Искала влиятельных меценатов и спонсоров. Появляясь в домах известных состоятельных людей, рассказывала о гениальности и избранности художника Сальвадора Дали. О нем должны были заговорить, только тогда у него появился бы шанс стать действительно знаменитым.

Первое время денег катастрофически не хватало. Гала, с детства не выносившая тягот быта, сама занималась домом, готовила, стирала. Она ходила за Дали, как за ребенком, когда тот хандрил и не мог работать. Уговаривала, упрашивала, иногда угрожала, пока наконец не добивалась своего. Сумасшедший гений одну за другой создавал картины, которые оказались востребованными публикой, увлеченной искусством.

Гала осуществляла гениальные финансовые схемы. Благодаря ее усилиям князь де Фосини-Люсенж создал фонд «Зодиак», в который вошли 12 состоятельных коллекционеров. По условиям этого фонда, каждый из них платил Дали две с половиной тысячи франков в определенный жребием месяц и за это имел право выбрать одну большую картину либо маленькую и два рисунка. Гала сумела убедить этих людей в том, что однажды все, что создал Дали, будет стоить баснословных денег и на его картинах и рисунках можно будет хорошо заработать. Триумфом коммерческих усилий Галы стал чек на 29 тысяч франков от виконта Шарля Ноайя за еще не написанную картину.

В 1934 году Гала и Дали официально оформили свой брак. К тому времени их дом на улице Гоге в Париже был уже хорошо известен коллекционерам, желавшим приобрести картины модного сюрреалиста. Выпученные глаза и торчащие усы Дали стали символом его малопонятного искусства.

После первой поездки в Америку, состоявшейся в том же 1934 году, «паяц, с серьезным видом говорящий глупости, с таким же серьезным видом подтверждаемые его женой», сделался мировой знаменитостью. В начале 40-х годов XX века Дали был уже миллионером.

«Два полушария одного мозга»

Пресса не жаловала Галу, ставшую продюсером собственного мужа, называя ее «алчной валькирией, поработившей гения». О ее жестком характере распространялись скверные слухи, говорили, что она может даже побить, если не получит желаемое. На деле же она вела игру, в которую ввязалась ради любви, денег и славы, по определенным правилам. Просто в качестве стратегии Гала выбрала скандал. Провокационные снимки, шокирующие статьи в газетах, шумные вечеринки с сексуальным подтекстом – все это работало на бренд «Сальвадор Дали».

Внешне она всегда выглядела как элегантная леди, чему немало способствовало знакомство с Коко Шанель. Она, в отличие от своего мужа, молчалива и скупа на эмоции. Он король эпатажа, всегда как на сцене. Любые глупости, с неподражаемым апломбом брошенные им в толпу, находили все больше истовых почитателей. Дома же Дали постоянно работал, направляя свой талант туда, куда подсказывала Гала.

Интуиция ее была безупречна. Она создала вокруг мужа ореол тайны и тем самым подняла цены на его картины до небес. Ее заботой были связи в литературных и художественных кругах, она заводила знакомства с самыми богатыми людьми мира. И она же разоблачала хитрецов и мошенников, пытавшихся поймать Дали в сети финансовых обязательств.

«Утром Сальвадор совершает ошибки, а во второй половине дня я их исправляю, разрывая легкомысленно подписанные им договоры».

Когда картины не продавались, она находила для Сальвадора заказы на оформление витрин, создание сувениров, рекламу, иллюстрирование книг и даже разработку костюмов. Фотографии с его мягкими часами, диванами-губами, декоративными слонами на стрекозиных ногах можно было встретить в иллюстрированных журналах всего мира. Началась «далимания».

Уверенность художника в себе зашкаливала. Подобно «королю-солнцу», отождествлявшему себя с государством, Дали публично провозгласил:

«Сюрреализм – это я!»

Деньги потекли рекой. Но финансовая стабильность не была для Галы самоцелью. Существовало нечто, имевшее для музы гораздо большее значение: практически каждая картина великого сюрреалиста давала понять, кто привел его к успеху. Мадонна, Елена Прекрасная, Атомная Леда, Гваделупская Богоматерь и еще сотни портретов Галы – бессмертная дань ей, принявшей Дали таким, каков он есть, и освободившей его от самых жутких страхов.

Свои лучшие работы художник подписывал Гала-Сальвадор Дали. На одной из них Христофор Колумб несет флаг с ее портретом и надписью: «Я люблю Галу больше матери, больше отца, больше Пикассо и даже больше денег».

Андре Бретон, писатель и друг семьи, сказал о супругах: «Дали и Гала – не муж и жена, и уж тем более не художник и его муза, они – два полушария одного мозга».

«Малыш Дали, мой маленький мальчик»

Старость музы была печальной. В 74 года Гала удалилась в замок Пуболь в 80 километрах от Порт-Льигата, который Дали купил для нее. Не желая мириться с увяданием тела, одержимая сексуальными фантазиями, она тратила деньги на молодых любовников, цепляясь за призрак былого женского величия. Привыкшая соблазнять, Гала не прощала себе немощи и готова была делать щедрые подарки тем, кто продлевал минуты ее забытья.

В 1982 году Гала сломала шейку бедра и больше уже не встала с постели. «День смерти станет самым счастливым днем моей жизни», – говорила она, мучаясь от боли и одиночества.

Муза Дали умерла 10 июня того же года, в возрасте 88 лет, в Порт-Льигате. Ее тело было завернуто в одеяло и тайно перевезено на знаменитом «кадиллаке» художника в замок Пуболь, где она завещала себя похоронить.

Дали пережил Галу на семь лет. В предисловии к «Дневнику одного гения»[7]7
  фр. Journal d’un genie. Мемуары Сальвадора Дали, изданные в 1964 году в Париже в форме дневника, охватывающего события, происходившие с 1952 по 1963 год. Надпись «Дневник одного гения» была на школьной тетради Дали, когда он впервые начал вести дневник. Своей книгой Дали решил доказать, что даже самая повседневная жизнь гения совершенно не похожа на жизнь обычного человека.


[Закрыть] он написал:

«Я посвящаю эту книгу моему гению, моей победоносной богине Гале Градиве, моей Елене Троянской, моей святой Елене, моей блистательной, как морская гладь, Гале Галатее безмятежной».

Такой она для него и была. Божеством, спустившимся с небес, подарившим странному гению удивительную жизнь, полную любви, страстей и творчества.

Основные даты жизни и деятельности

1894 г. Родилась в Казани

1905 г. Переезд семьи в Москву, учеба в женской гимназии

1912 г. Знакомство с Полем Элюаром в швейцарском санатории Клавадель, впервые представилась как Гала

1917 г. Брак с Полем Элюаром

1918 г. Рождение дочери Сесиль

1929 г. Поездка в Испанию, знакомство и начало совместной жизни с Сальвадором Дали

1931 г. Дали пишет «первый портрет Гала», она навсегда становится его музой

1934 г. Официальная регистрация брака с Сальвадором Дали, первая поездка в США, вызвавшая «сюрреалистическую лихорадку» в Новом Свете

1940 г. Эмиграция в США после вторжения фашистов во Францию

1948 г. Возвращение в Испанию, жизнь в Порт-Льигате

1958 г. Венчание с Сальвадором Дали

1968 г. Переезд в замок Пуболь и начало уединенной жизни

1982 г. Умерла в Порт-Льигате, похоронена в замке Пуболь

Голда Меир
Дойти до мечты

3 мая 1898 года – 8 декабря 1978 года

Мечте объединить еврейский народ Голда Меир посвятила жизнь. Благодаря этой удивительной женщине на карте мира появилось государство Израиль, и миллионы евреев, разбросанных по разным странам, обрели наконец свою землю обетованную.

Когда в 1921 году Голда впервые приехала в Палестину, там было 80 тысяч евреев. Когда в 1974-м она покидала кресло премьер-министра Израиля, их было 3 миллиона. До конца своих дней она призывала: «Верьте в себя. Сделайте себя такими, чтобы счастливо прожить всю жизнь. Сотворите большую часть себя, раздувая сокровенные крошечные искры своих способностей в костры достижений».

«Я не выбирала карьеру. Я не выбирала профессию. Просто так получилось».

Золотая девушка

Голди Мабовитц родилась в еврейском квартале Киева 3 мая 1898 года в семье Мойше-Ицхoка и Блюмы Мабович. Голди была седьмым ребенком из восьми, четверо ее братьев и сестра умерли в младенчестве. Жизнь семьи была нелегкой – не хватало еды, одежды, к тому же весь квартал жил под постоянным страхом погромов.

В автобиографии она так описывает свое киевское детство: «Мне было года три с половиной. Мы жили в Киеве, в маленьком доме, на первом этаже. Ясно помню разговор о погроме, который вот-вот должен обрушиться на нас. Конечно, я тогда не знала, что такое погром, но мне уже было известно, что это как-то связано с тем, что мы евреи, и с тем, что толпа подонков с ножами и палками ходит по городу и кричит: “Христа распяли!” Они ищут евреев и сделают что-то ужасное со мной и моей семьей».

Однажды ночью семья Голди бежала из города, наспех похватав кое-какие вещи. Это детское ощущение ужаса от того, что приходится навсегда бросать родной дом, осталось с ней до конца жизни.

Когда девочке было восемь лет, семья эмигрировала в Соединенные Штаты и поселилась на севере, в Висконсине, в городе Милуоки, где к тому времени жил и работал отец. Выезд из России был нелегальным. Мать подделала документы, по которым Голди изображала пятилетнюю девочку, а ее семнадцатилетняя сестра Шана – двенадцатилетнюю. В дороге у них украли весь багаж, одежду, и единственной, кто не заболел во время месячного путешествия, была неугомонная Голди.

В Милуоки отец работал на двух работах – плотником и железнодорожным рабочим. Мать, ни слова не понимая по-английски, через две недели после приезда открыла бакалейный магазин в нижнем этаже квартиры, Голди ей помогала.

Шана, которая была для младшей сестры ближе отца и матери, научила ее читать и писать. С восьми лет Голди мечтала стать учительницей. Она перечитала всего Достоевского, Толстого, Чехова, Диккенса. Окончив в Милуоки начальную школу, собиралась учиться дальше, чтобы стать ребеци – «ученой женщиной». Но родители видели ее будущее иным. «Не стоит быть слишком умной, – говорил ей отец. – Мужчины не любят умных девушек». Было принято решение сосватать четырнадцатилетнюю Голди за тридцатилетнего страхового агента. И тогда она сбежала из дома к старшей сестре, которая к тому времени была замужем и жила в Денвере.

Годы, проведенные в доме Шаны, сильно повлияли на политические взгляды Голди. Шана устраивала у себя еженедельные сионистские[8]8
  Сионизм (от названия горы Сион в Иерусалиме) – политическое движение, поставившее своей целью объединение и возрождение еврейского народа на его исторической родине – в Израиле. После Второй мировой войны сионизм стал единственным движением еврейского национализма.


[Закрыть] собрания, и на ее восприимчивую сестренку они производили сильное впечатление. Там Голди познакомилась и со своим будущим мужем – Моррисом Мейерсоном. По ее собственным воспоминаниям, она «заметила Морриса потому, что он был очень хорошо образован: он, самоучка, знал такие вещи, о которых Шана и ее друзья и представления не имели. Он любил, знал, понимал искусство – поэзию, живопись, музыку; он мог без устали растолковывать достоинство какого-нибудь сонета – или сонаты – такому заинтересованному и невежественному слушателю, как я».

Через два года Голди вернулась в родительский дом и окончила среднюю школу. К этому моменту она уже глубоко прониклась идеями сионизма и, вступив в движение Poale Zion («Рабочие Сиона»), начала активно выступать на митингах. Ее и ее друзей называли «сио-чокнутыми». На один семестр она поступила в Учительский колледж Милуоки, а в свободное время преподавала идиш в еврейском центре. Очень быстро Голди, буквально одержимая идеей сионизма, стала лидером движения Poale Zion.

Выбрать мечту

Голди всегда гордилась своей принадлежностью к еврейской нации. В 1915 году, считая, что нет иного решения национальной проблемы евреев, кроме возвращения народа на его историческую родину, она решила отправиться в Палестину. Семья была в панике, не понимая, зачем ей ехать во враждебный арабский мир, в полную неизвестность, когда в Америке ее ждала вполне обеспеченная и стабильная жизнь? К тому же общественной деятельностью можно прекрасно заниматься и в США. Однако Голди была непреклонна и вскоре вместе с мужем Моррисом и семьей Шаны эмигрировала в Палестину.

Конечной целью поездки был Тель-Авив, который в то время представлял собой даже не городок, а поселок, основанный всего за двенадцать лет до этого. Ни единого деревца, бесплодная пустыня, отсутствие элементарных удобств. Увидев это, многие, в том числе и Шана, впали в отчаяние и готовы были тут же вернуться назад. Но только не Голди. Для нее эта пустыня воплощала в себе мечту о клочке земли, которая когда-нибудь может стать настоящей родиной для миллионов евреев, разбросанных по миру. Изменив свое имя с Голди на Голда, она решила начать здесь новую жизнь.

«Пессимизм – это роскошь, которую евреи не могут себе позволить».

Вокруг Тель-Авива располагалось несколько общин – кибуцев[9]9
  Кибуц (в переводе с иврита – «группа») – сельскохозяйственная коммуна в Израиле, основанная на общности имущества и равенстве труда и потребления. Первое такое поселение было создано в Палестине в 1909 году. Кибуцы и до, и после возникновения Израиля сыграли важную роль в решении одной из главных задач сионистского движения – создать класс еврейских земледельцев, способных обеспечить свою страну необходимыми сельскохозяйственными продуктами. Сегодня сельское хозяйство Израиля высокопродуктивно и не уступает по уровню развитым странам с многовековой земледельческой традицией.


[Закрыть]. В одной из них и поселилась семья Голды. Здесь и началась ее политическая деятельность. Она прекрасно контактировала со всеми членами общины и очень быстро стала ее лидером. Голду избрали в правление сначала кибуца, а затем и Тель-Авива.

Голда работала секретарем Женского трудового совета в Иерусалиме и держала прачечную в качестве источника дополнительного дохода. Семейная жизнь шла своим чередом. В 1923 году у Голды и Морриса родилась дочь Сара, еще через три года – сын Менахем. Несмотря на материнские заботы, она много занималась политикой и вскоре стала одним из лидеров партии труда, близким соратником Бен-Гуриона[10]10
  Давид Бен-Гурион – израильский политический и государственный деятель, крупный деятель сионизма, лидер еврейского рабочего движения в Палестине, председатель Еврейского агентства Израиля (1935–1948), премьер-министр Израиля (в 1948–1953 и 1955–1963 годах). В разные годы он был также министром обороны и министром транспорта в нескольких правительствах Израиля. Именно Давид Бен-Гурион 14 мая 1948 года зачитал Декларацию независимости Израиля и возглавил молодое государство.


[Закрыть], с которым познакомилась еще в Америке. Именно он, уже будучи премьер-министром Израиля, сказал однажды: «Голда – единственный мужчина в моем кабинете». При этом Голда всегда оставалась женщиной во всех смыслах этого слова. При любой занятости она находила время для семьи. Любила готовить и не упускала случая заняться стряпней. Политические вопросы нередко обсуждались на кухне, за кофе и сигаретами. И решала она эти вопросы зачастую тоже по-женски, основываясь на природной интуиции.

Голда участвовала в международных конференциях, много ездила по миру, рассказывая о жизни в Палестине. Об этом периоде своей жизни она вспоминала: «Это было тяжелое для меня время. Самая долгая поездка – восемь недель. Я везде рассказывала о Палестине, старалась собрать для нее деньги и завербовать новых членов для нашей организации».

«Моя память хранила лишь запахи вокзалов и звук моего собственного голоса…»

Вернувшись из поездок, она стала членом исполнительного комитета главного профсоюзного объединения Израиля – Гистадрута. Именно тогда у нее впервые родилась мысль о создании независимого еврейского государства в Палестине. В 1940 году, уже как глава Политического департамента Еврейского агентства, она отправила первую официальную ноту правительству Великобритании, которой принадлежала территория Палестины, о предоставлении этой стране государственной независимости и разделении ее на две части, одной из которых будет независимое еврейское государство.

«Евреи имеют право на кусочек земли, где они могли бы жить как свободный, независимый народ».

Однако решение вопроса было отложено до завершения Второй мировой войны.

Во время войны Голда вместе с единомышленниками из еврейских организаций Америки спасала соотечественников от смерти в концлагерях, выкупая их у фашистов. Именно массовое уничтожение евреев в годы войны, ставшее одной из величайших трагедий в истории этого народа и всего человечества, ускорило принятие послевоенного решения ООН о разделе Палестины на две независимые территории. 12 мая 1948 года на карте мира появилось новое государство – Израиль. Во время церемонии оглашения Декларации независимости Израиля Голда не могла сдержать слез.

«Для меня быть евреем всегда означало и означает гордиться тем, что принадлежишь к народу, в течение 2000 лет сохранявшему свою самобытность, несмотря на все страдания и мучения, которым он подвергался».

Но политическое решение было только началом. У новой страны не было денег ни на развитие, ни на защиту от воинственно настроенных соседних арабских государств. Король Иордании заявил, что арабы готовы пожертвовать жизнью десяти миллионов человек из 50-миллионного населения, лишь бы уничтожить полмиллиона евреев в Палестине…

Позже на вопросы журналистов о том, как она пережила эти времена, Голда отвечала: «Мы просто хотели остаться в живых, а наши соседи хотели видеть нас мертвыми. Это не тот вопрос, по которому есть возможности для компромисса».

«У нас было секретное оружие – отсутствие альтернативы».

За деньгами Голда отправилась в США. Ее миссией был сбор денег на спасение государства. Она выступала перед политиками, промышленниками, банкирами – всеми, кто был богат и влиятелен. Заставляла слушать себя, рассказывая о своей стране и людях, которые много веков подвергались преследованиям и теперь, обретя свое государство, снова оказались в опасности. Голда Меир была одним из самых замечательных ораторов своего времени и никогда не читала речей по бумажке. За шесть недель она собрала 50 миллионов долларов!

«Если ты хочешь этого, то это уже не мечта».