Текст книги "Молочный вамп"

Глава 26

Много десятилетий назад звучала песня: «Все я в доме приберу, вымою посуду, и воды принести я не позабуду». Старая песня, сейчас Инна слушает реп и быстро, быстро произносит слова. Еще быстрее бросает неприбранную постель и исчезает с сотовым телефоном на зеленых просторах листвы, под яркое, весеннее солнце.

Как-то утром за Инной в школу зашла ее подружка. Подружка на два года старше ее, у нее дома всегда царит чистота и порядок. Девочка одета в теплые ботинки, теплый, вязаный свитер, в куртку. Она переступает через порог квартиры Инны, ее глаза расширяются при виде ее, которая в одних полосках плавок и бюсте открыла дверь. За спиной Инны царит первозданный беспорядок: одеяло лежит на полу, вещи лежат на диване, книги разбросаны вперемешку с дисками.

Сквозь свое сумасбродное утро Инна кричит:

– Мама, напиши учительнице записку, что меня летом здесь не будет, а то заставят школу мыть. Я на дачу уеду.

Ее способности к уборке на самом деле на низком уровне развития, чего не скажешь о ее умственном развитии, здесь она впереди многих.

После школы, часа в три раздается у Полины на работе звонок:

– Мама, я все уроки сделала. Ушла гулять с подругой, скажи, как снизить ей температуру? Я ей дала антибиотик и горошину, а еще что ей дать?

– Достаточно, – звучит ответ.

Трубка замолкает. Полина продолжает работать. Что касается порядка, она с Бором Борисовичем пыталась платить ей за уборку в ее собственной комнате, но она на это не согласилась. После работы Полина покупает мясо, готовит его кусками, так Инна его лучше ест. Судя по продуктам в доме, она ходила в магазин, и купила то, что ей самой хотелось. В частности она любит сухой сыр, заплетенный косой. Вечер уходит на приготовление ужина, прозябание у телевизора под пледом. В квартире прохладно, отопление отключено, окна очищены от зимних утеплителей. Что касается Полины, то она может убрать в квартире раз в неделю, в свои вечные выходные. На неделе ее на это не хватает, или не хватит на работу.

Часам к восьми вечера появляется состояние тревожного ожидания госпожи Инны. Ее нет. Телефон молчит. В двадцать один час, вместе с программой «Время» берет Полина в руки сотовый телефон.

Инна сразу отвечает:

– В девять буду дома.

– Уже девять.

– Буду через десять минут.

Ожидание становиться аморфным, потом острым. Наконец она приходит.

На ней босоножки на шпильках, куртка нараспашку, ноги сверкают сквозь дыры в джинсах.

– Мама, я не хочу, есть. Я завтра поем.

Ее фигура значительно похудела за последнее время. Музыка оглушает пространство. Часто для позднего вечера раздаются телефонные звонки, ей звонят. Потом она обращается к Полине:

– Мама, вот чего ты мне звонишь? У меня мальчик появился, парень, друг, папа бы обрадовался, а ты переживаешь. Он ровесник.

Она берет копченый сыр, заплетенный косой, отщипывает кусочки сыра пальцами и сует в рот – это называется ужин.

Красавец лет тринадцати принес три розочки Инне. Этот точеный, смуглый, кудрявый мальчик обладал неистовой способностью приклеиваться к людям. Он не отходил от Инны ни на час. Инесса Евгеньевна назвала его пиявка с розочкой, а, как еще назвать высокого красавца с серебряными цепочками на шее? Он легко приклеивался к Инне. Она была восхитительна в свои двенадцать лет. Тоненькая, высокая блондинка, привлекала к себе Руслана, так звали тринадцатилетнего прирожденного Дон Жуана. С его розочек начался сегодняшний день.

А утро началось с чисто пуританских забот. Яна вчера уехала домой, и Инесса Евгеньевна осталась с внуком Женей и Инной, дочкой Бора Борисовича. Надо было привести номер в порядок, сменить белье, отдать в стирку. Дома она все сама стирала, убирала, готовила. В пансионате готовить было нельзя, можно было только чай кипятить. Стирку приходилось отдавать в прачечную пансионата. Поэтому появлялась возможность делать массаж, и Инесса Евгеньевна с Женей с утра исправно ходила на массаж.

Вчера был дождливый день, но еще более дождливой была ночь. От проливного дождя в отремонтированном номере, расположенном под новой крышей, протекла одна стена. Умные люди сделали пластиковый потолок, и он не потек. Инну все эти проблемы не волновали, ее волновал новый друг с розочками.

Телефон Жени развалился на запчасти, оставив всех без внешней связи. Сотовый телефон Инессы Евгеньевны работал только до границы. На телевизоре шли 5 программ, одна на родном языке. Вот и вся информация. Инесса Евгеньевна прочитала за 1.5 дня детектив. Отличная книга, написанная в лучших всемирных традициях детектива. Все события и герои на своем месте и ничего лишнего.

Морской берег, на котором они жили, обладал широким горизонтом и огромным небом, которое периодически извергалось таким ливнем, что все отремонтированные крыши – текли от счастья встречи с потоками небесной воды. Инесса Евгеньевна на место дождевого потока бросала коврик, он впитывал влагу со стен, оставалось его повесить сушиться на нижнюю трубу балкона.

«Дурное чувство – одиночество. И зачем Платон запустил нож в Самсона? – думала Яна. – Теперь сам плутает неизвестно где, неизвестно с каким именем и внешностью». С Бором Борисовичем личные отношения Яны плавно перешли в служебные отношения, и так бывает, между бывшими любовниками. Они отдалялись друг от друга. У нее в последнее время фаворитом был Родион, за добычу антикварных предметов.

Бор Борисович устал от работы на производстве, ему захотелось улететь в свободный полет. Он вспомнил, что у него есть племянник, живущий на золотом прииске. Он нашел его адрес. Племянник Бора Борисовича окончил горный институт, и стал геологом, все его пути были направлены на поиск и добычу золота. Золото в удобных и теплых местах не очень показывается людям на глаза. Добыча золота явление кропотливое и тяжелое.

Полина давно знала, что Бор Борисович, не может быть богатым человеком, но может участвовать в поисках эфемерного счастья. Он все же полетел к племяннику. Дорога на самолете, потом на вездеходе привела его на золотые прииски. Золото проходит пять этапов: геологи находят месторождение золота, руду с золотой крупой добывают, перерабатывают, получают золотые слитки и отправляют в банки или ювелирам.

Спрашивается, что здесь забыл Бор Борисович? Золото обитает на востоке и севере страны, добывают его килограммами и тоннами, но отдельному человеку это ничего не говорит. Тонны золота человеку не нужны, человеку нужно тепло и уют, а он, Бор Борисович, нашел себе место на холодном севере. Он бросился изо всех сил в новую область, иногда, работая механиком, и ремонтируя оборудование, используемое при добыче и переработке золота.

Лето в этих местах короткое, короткое. Зима – длинная. И золота не захочешь, но Бор Борисович нашел здесь счастье в жизни! Он был с некоторых пор непьющим человеком, и по местным меркам он ценный мужской кадр. На Бора Борисовича положила глаз местная Фифа. Это была красивая женщина, смесь ненца и русской женщины. Коренная жительница холодного севера. Он выходец из средней полосы страны: стройный, высокий, крупный мужчина с холодной кровью.

А может, природа решила вывести новый тип людей? Дома на севере часто бывают одно или двух этажные, из больших бревен, либо из кирпича, все зависит, когда дом строили. Фифа, лучшей доли, чем жизнь с Бором Борисовичем, и не знала. Умела она и на оленях ездить, и на собаках. Машины в этой местности было на что купить, да негде на них ездить, вездеход – хорошо, а олени – лучше. Фифа обогрела, обласкала, да и забрала мужика – Бора Борисовича. Он мужик умный, стал в местной школе преподавать, и влез во все дела золотого прииска. Стал нужным человеком. Полине писем он не писал.

Племянник был здесь главным геологом, а Бор Борисович так и вообще стал директором школы. Все на местах. Фифа в гражданском браке с Бором Борисовичем жила, ребенка прижила с ним, а ему захотелось самому золото добывать. Попробовал, да уж очень дело холодное, да не выгодное. Научился на собаках ездить, сам стал собак держать. Северянином стал. На крупинки золота он насмотрелся, и никаких чувств они в нем не вызывали, до поры до времени, но вдруг захотелось ему накопить крупинки золота. Бор Борисович организовал тайник и по крупинке добавлял в него, или песок золотой засыпал. Уж что получиться.

Захотел Бор Борисович на юг поехать, да на солнце погреться, отдохнуть. Отпуска у рабочих на севере большие, все можно успеть. Знал он кому золото продать можно, старатели научили, все ему рассказали за длинную зиму. Чаще люди ездили к морю, и там сбрасывали накопленные сокровища, а Бор Борисович решил на Волгу поехать, дом там поставить. Устал он от морозов, и в то же время привык к ним, и к этой северной жизни, и к неплохим зарплатам, и к случайному золоту. Много не брал. В воровстве его не замечали. Пить пил мало. Повезло ему, сбыл без шума золото.

Отдыхал Бор Борисович в круизе на теплоходе по Волге. И все бы хорошо, да крупинки золота в кармане оказались. Новая его знакомая по теплоходу, случайно обняла его, потом и сунула руки к нему в карманы, да и наткнулась на золотые остатки роскоши. Вытащила она крупинки из кармана, посмотрела, оценила да и спрашивает:

– Бор Борисович, а это что за крупинки у тебя в кармане?

– Золото…

– Откуда?

– Работа наша такая…

– Ты, что с золотых приисков?

– Точно.

– А мы найдем общий язык?

– Так мы оба на одном говорим.

Так укрепилось случайное, палубное знакомство Бора Борисовича с Леной.

Лена, молодая, маленькая, худенькая женщина, работала продавщицей в антикварном салоне. В круиз она поехала просто от скуки и подальше от родителей, с которыми жила в маленькой квартире, в его родном городе. Ела Лена мало, потребности в жизни были небольшие, так и скопила на круиз без северных зарплат. Бор Борисович ей понравился своей противоположностью. Ел много и за столом съедал свою порцию, и Лене помогал справиться с едой. Одно к одному и до постели общей добрались, тут их совсем стало не разнять. Любовью оба были не избалованы. Расставаться им не хотелось.

А куда ехать? В малогабаритную квартиру к Лене, или в деревянный домик на Севере к Бору Борисовичу? В его городской квартире жил сын Паша от Зинаиды. Бор Борисович сказал, что мечтает о своем доме, на этой большой реке. Было бы желание. Лена, девушка с каштановыми волосами, которые рассыпались по плечам, или послушно завязывались в хвостик. Мечта Бора Борисовича остаться на большой земле была несбыточной, Лена это сразу поняла. Его уже тянул привычный север. Ему было жарко на теплоходе, он уже устал от радости отдыха на большой реке. Лену манило золото. Несколько крупинок золота изменили ее жизнь. Быть одинокой продавщицей очень не хотелось. Она позвонила маме, и сказала, что выходит замуж. Мать не поняла радоваться или огорчаться…

Лена с Бором Борисовичем приехали к ее родителям, ввергли всех родственников и знакомых в легкий шок, и уехали на север, там они и поженились, гражданским браком. Лена по привычке стала работать в магазине. Бор Борисович с удовольствием с Леной разговаривал, и о неожиданность! Они на одну Инессу Евгеньевну в прошлом работали, просто Бор Борисович не замечал маленькой продавщицы. Лена рассказала Бору Борисовичу и о Полине. Новости о его законной жене, она знала от своей матери, которая была не пенсии и знала все новости в своем районе. Лена не Бор Борисович, все матери написала, так и Полина узнала о судьбе собственного бывшего мужа, который уже был гражданским мужем очередной женщины.

Бабули высыпали на улицу, и гуляли под февральским солнцем, не отходя от подъезда. Звонок. О, это сам Бор Борисович позвонил Полине, в кои – то веки!

– Бор Борисович, ты откуда звонишь?

– Со столичного вокзала.

– Золота много добыл?

– Я золото не добываю.

– А что на приисках делаешь?

– Полина, а ты откуда знаешь?

– Лена сказала, где ты. Сам ты и соседей собственных не знаешь.

– Это Ленка что ли сказала?

– Она под нами жила раньше.

– Полина, ну я не знал, а ты замуж не собираешься?

– Нет!

– Полина, я с тобой не разводился, как ты смогла замуж выйти?

– А я нашла свидетелей, что тебя дома год не было, и меня с тобой развели, а о том, что ты жив – здоров, я знала от соседки, матери Лены, она и свидетельницей была.

– Ну, ты, Полина, даешь! А я – то тебе хотел золото передать…

– Ты сказал, что у тебя нет золота.

– Так я тебе всю правду и выложу по телефону! Как там Яна?

– Нормально.

– Да? А у меня на севере сын маленький есть, на чукчу смахивает.

Только положила она трубку, вновь звонит Бор Борисович.

– Полина, я хочу вам кое-что занести. До вас два часа пути, у вас час, и назад поеду, ты Паше позвони, что я приеду.

Положила Полина трубку и тут же позвонила Паше, старшему сыну Бора от Зинаиды.

– Паша, отец звонил по телефону.

– Полина, ты что шутишь? Столько молчал!

– Паша зайди к нам домой через пару часов.

– Ладно, сегодня выходной день, зайду.

Через два часа звонок в дверь. Пришел Бор Борисович.

– Полина, я еле в подъезд попал, ты мне код не назвала.

– Забыла про код.

– А мне Паша дверь открыл, домой шел, изменился так, бороду носит, как у меня.

Через пять минут звонок в дверь.

Немая сцена встречи.

Бор Борисович посмотрел на Полину, Яну и на Пашу и сказал:

– Паша, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.

– Отец, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?

– Паша, разберешься, а то совесть меня гложет, за то, что я вас бросил.

– Отец, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.

– Паша, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.

Бор Борисович снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку, и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.

– Ну, ты отец молодец! – сказал Паша, рассматривая золотой песок.

– Все, бываете, а то я заплачу и не смогу уехать! – сказал Бор Борисович, и исчез в проеме двери.

– Полина, я возьму золото, я знаю, кому его отдать, – сказал Паша и ушел.

Все стихло. Золото Полине улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит. Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей, не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонят от Паши.

– Полина, я к вам зайду днем, вечером не могу, – проговорил в телефонную трубку Паша.

– Хорошо, заходи, буду ждать.

К Полине пришел Паша, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: сережки, цепочка, кулон, кольцо.

– Полина, мы сделали из золота отца три набора: тебе, моей маме и Яне.

– Спасибо! Красиво – то как!

– С юбилеем, вас, Полина! – проговорил Паша.

– Спасибо, спасибо!

Полина позвонила Яне и сказала, что Бор Борисович ей и Яне подарил золотые комплекты. Н Яна, как в воду смотрела, все интересные события произошли из-за Полины. Она ее взяла к себе в магазин. Полину увидел Бор Борисович, который очень любил мистическую мебель с мистической энергией. Она произвела на него должное впечатление, и они вновь влюбились на глазах Яны! Правда, что ей расстраиваться. Бора Борисовича у Полины увела Яна, но теперь Полина увела его от нее! Логика янтарная или мистическое правило жизни.

Мухин знал одно, что эта неправильная история подошла к концу. Правильно, когда все правильно: она, он, дети, а в этой истории все перемешано, да еще на несколько раз. У людей бывает такой период жизни, когда судьбы друзей и знакомых плотно переплетаются, а позже расходятся в стороны. Так произошло с героями романа. Они влюблялись, теряли разум от ревности, совершали криминальные поступки, прятались сами от себя и возрождались в новом поколении.

Самсон, влюбленный в Яну, погибает от руки Платона, ее избранника. После убийства Платон постоянно скрывается от себя и правосудия, он даже меняет свой облик, и убивает охранника в клубе, чтобы обрести искомую свободу.

Ну и ладно… Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается.

Глава 27

Родион, находясь на отдыхе в Абрикосовке, познакомился с Эллой, женой Виктора. Она, смеясь, выяснила у Родиона, что он невинный, как младенец, и так же со смехом предложила снять, хоть на одну ночь самый дорогой номер отеля. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял янтарный номер на сутки. Стоил он! Когда Родион увидел знакомую янтарную мебель и понял, что за это отдал целое состояние по своим меркам, он заскулил, как раненный зверь.

Сапожник купил свои сапоги, но Элле об этом он ничего не сказал. А она сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Родион в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, за этот ужин он бы полмесяца ел! Он все же побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!

Элла явилась в девять часов вечера в черно – белом платье, в черно – белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно – белой заколкой.

– Вот это номер! Класс! Хоть посмотрю, за что люди деньги платят! – Она присела на стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, и ноги, во всей своей красе предстали перед Родионом, – отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся…

Родион готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но, нет, он решил с детством распрощаться, и сегодня, поэтому достал деньги и отдал Элле. Ужин уже стоял на столе в столовой: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Родион Эллу уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Элла открыла окно, выглянула на улицу, и стала смотреть на море.

А у Родиона появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть, это жадное по его меркам создание. Любви в его душе не было, а было, вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на славянский шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу, и. И ничего не произошло, шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Родион посмотрел на янтарные часы, но те гордо двигали янтарные стрелки и не реагировали на Родиона.

– Элла, садитесь к столу, – выдавил Родион из себя первую любезность.

Она села за стол, подняла металлический колпак с тарелки, и стала медленно перебирать столовые приборы. Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры. Она пить отказалась:

– Прости, но я шампанское не пью.

Он опять на нее рассердился, пока еще мысленно, и залпом выпил свой фужер. Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками. Он сквозь злость не ощущал радость от ее прикосновения, и просто ел, жевал. Она поцеловала его в щеку. Он непроизвольно дернулся всем телом.

– Что ты ко мне пристаешь?! – закричал Родион, неожиданно для себя, и для нее.

Она оттолкнула его от себя. Он лег лицом на тарелку. Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали. Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман, и решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в янтарном номере ему не хотелось, у него и так был его маленький номер.

Родион вышел на улицу и пошел к морю. Он дошел до скалы и стал смотреть на море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка с небольшим хвостиком светлых волос. Она затащила шлюпку на песок, и подошла к Родиону:

– Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый, смотри: звезды, море, скалы, – и она раскрыла руки всему свету.

– Девочка, а ты, почему вечером и одна? Не страшно?

– Здесь кто-то есть? Я не вижу! Ты – не считаешься. Ты – галлюцинация собственной бездны! Тебя – нет!

– Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я – нормальный, можешь потрогать.

– Правда, что ли? – она, коснулась его руки. – Ты, смотри, человек, – она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!

– Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.

– Мне много лет. Я – взрослый!

– Да, а по тебе не скажешь! – она тряхнула хвостиком и пошла к отелю.

Он оторвался от скалы и пошел за ней следом. Она остановилась, запрыгала на одной ножке, сказала, что острый камень уколол подошву. Он стал искать острый камень, который уколол ее подошву ног. Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:

– Если ты взрослый, то вези меня до отеля, у меня там дело есть, – она крепко ухватилась руками, за его подбородок.

– Почему вы бабы такие наглые! – крикнул он. – Как бы мне отсюда скорей уехать!

– На мне поедешь? – спросила девушка, и необыкновенно проворно оказалась лежа на песке.

– Я понял: ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда – сюда! Лягу рядом и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!

Он лег на песок и стал смотреть на море. Она легла на него и стала смотреть в небо.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.

От возмущения Родион молчал. Она перевернулась на нем, и поцеловала в губы:

– Ух, ты, вкусный какой! Можно я еще поцелую не в щеку? – и она впилась в его губы своими губами.

Он осознал, что ему ее наглость – нравится, и денег она не просила, он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.

– Ты, смотри! А ты еще и целуешься! – воскликнула девушка. – Пошутили и пошли.

– Требую продолжения поцелуев! – крикнул дурашливо Родион.

– Ты, чего? Того? Мне некогда, – и она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.

Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.

На пороге стояла Элла:

– Простите, так нехорошо получилось…

– Ничего, все нормально, – и он закрыл перед ее лицом дверь.

Через минуту к нему вновь постучали. Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь. На пороге стояла девушка с хвостиком:

– О, я вас нашла! Можно я к вам зайду на минутку, руки помою и уйду.

– Хоть вся мойтесь.

Она пошла в ванную комнату. Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на спине, на одноместной постели. Он задремал, а проснулся от того что, на нем кто-то переворачивался.

– Ой, как неудобно на вас спать!

Услышал он женский голос. Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо. Она на нем лежала. Он резко дернулся в сторону. Она оказалась рядом с ним. Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.

– Я вам мячик? Что вы меня пасуете? – спросил удивленный голос.

– Какая же ты наглая!

– Я не наглая, а бедная.

До него что-то стало доходить.

– Циркачка, у меня за сутки оплачен номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?

– Без проблем, сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась, ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря: я мусор выношу.

– Ладно, идем.

Они пришли в янтарный номер. Она тут же допила и доела все, что было на столе. Огромная кровать стояла по центру спальни. Он предложил ей лечь на эту кровать, а о себе сказал, что ляжет на диване. Она легла на роскошное лежбище и уснула, почти мгновенно. Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, не раскрывая его, и уснул. Он проснулся от свежего потока воздуха.

Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море. Он замерз, и медленно потянул на себя одеяло. Она заметила его движение и легла на него сверху. Он нисколько не удивился. Уверенный поцелуй скрепил их временный союз. В дверь постучали.

Раздался голос Эллы:

– Родион, открой дверь, я к тебе пройду, тебя нет в своем номере, значит ты здесь.

– Чего ей тут надо? – зашептала девушка с хвостиком. – Скажи, что ты занят.

– Я ей просто не отвечу, – прошептал Родион.

Элла постояла у дверей и ушла.

– Вот ты какой! По тебе женщины сохнут! – сказала девушка, и сбросила одеяло на пол, потом потянула его на лежбище.

Он пошел за ней на постель. Шарики слабо мерцали на спинках кровати. Он лег. Она стала крутиться вокруг него, как волчок, потом положила свой хвостик волос на его грудь и притихла. Он стал медленно гладить ее руками, зарываясь, все глубже под ее одежду.

– У меня еще никого не было, – прошептала девушка с хвостиком.

– И у меня никого не было, – прошептал Родион.

Они были первыми, и проснулись в обед. Родиону пора было уезжать домой. Они перешли в маленький номер. Он собрал вещи. Она поцеловала его в щеку на прощание и сказала:

– Оставь свой адрес, а то ребенок получится, а его отец об этом не узнает.

Он важно достал свою визитку и отдал девушке. Она выпорхнула из комнаты, потом вернулась и сказала в приоткрытую дверь:

– Меня Раиса зовут.

– А меня Родион.

Она тут же закрыла дверь с той стороны. Он услышал ее шаги по коридору, вскоре они затихли.

На душу Виктора Павловича давил старый грех. Однажды он пришел к Родиону, а увидел у него в доме Раису с двумя детьми. Виктор Павлович помнил Раису спокойной молодой девушкой без любовного прошлого. Невзрачная внешне, умная в техническом плане, она была для отдыхающих на море своим парнем. Или казалась для всех такой. Она выросла на самом Синем море в Абрикосовке, где отдыхающие расслабляли молодых местных девочек.

Раиса не была исключением. Подвижная, живая девчонка влюбилась в приезжего отдыхающего. Роман был непродолжительным, но крайне опасным для школьницы. В 15 лет она попала в материнские проблемы, после диких слез и трех уколов, этой участи она избежала. После пережитого, она подошла к зеркалу и попыталась сделать из себя некрасивую девушку. Раиса делала все, чтобы мужчинам не нравиться, но при этом заставила себя хорошо учиться, как бы наперекор судьбе.

После школы Рая училась в техническом колледже среди парней, и не одному не позволила собой увлечься, как будто в ней был противовес всем любовным увлечениям, а летом подрабатывала в гостинице, на самой грязной работе. Так что Виктор Павлович был у нее первым, а Родион был последним. Она окончила технический колледж и родила пару детей, и вот встретила своего первого мужчину в доме последнего своего мужчины. Вечером на новенькой, отремонтированной кухне, сидели два затравленных прошлым человека: Виктор и Раиса. Они словно впервые увидели друг друга, да они случайно встретились.

– Виктор, что произошло? Почему ты так со мной поступил?

– Раиса, я был глупец! Я испугался, что тебе не было 18 лет, и уехал, я боялся, что ты подашь на меня в суд! Я скрывался от себя и от тебя!

– Ты умный!

– Ты так думаешь?

– Я всегда о тебе думала хорошо.

– Я плохой человек!

– Не занимайся самоуничтожением, вредно.

– Не буду, но я чуть тебя и себя не убил! Из-за одной неудачной любви. – И почему? Бредишь. Иди спать.

– Раиса, ты права, а, знаешь, ты сегодня очень красивая!

– В кои-то веки заметил меня! А я давно здесь живу, и до этого училась.

– Прости, но я тебя в этом городе не видел, конечно, я тебя знаю, но не присматривался к тебе, боялся думать о тебе.

– Да и я тебя особо не вспоминала.

– Выпьем за знакомство!

– Нормально! Давно знакомые, а теперь выпьем за знакомство! Выпьем! – сказала Раиса и достала из холодильника начатую бутылку вина, и сняла фужеры с полки. – Чем закусим?

– Чем Бог послал, у меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.

– Годиться, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.

– Готовь, если Родион не возмутиться.

Два человека сидели на кухне, пили вино. Дети спали. Родиона не было дома. Виктор протянул руку к Раисе, но она свою руку стремительно убрала.

– Виктор, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, – сказала она, и закрыла дверь за гостем.

Виктор Павлович пошел домой спать, и уснул, как провалился.

На следующий день к Раисе опять приехал Виктор Павлович, так, что на банкете сидели два человека с различной совестью. Виктор Павлович приехал к Раисе за прощанием, а для большей убедительности он оставил деньги для малышей. Она взяла деньги и поехала в универмаг, посмотреть для себя новый магнит для мужчин, в чем он будет выражаться, она еще не осознавала.

Ряд зеркальных прилавков с косметикой, притягивал ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка, здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Она взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась. В большом Торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь есть один – магазин, теплый, освещенный.

Сумочки, сапожки, костюмчики… Раиса осмотрела все, что есть но, одежда была для нее дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Раиса, как заколдованная шла внутрь помещения.

Внушительные широкие кровати, притягивали к себе дорогим пастельным бельем, цены для нее были запредельные, она повернулась к выходу. Перед ней стоял упитанный мужчина, небрежно одетый. Мужчина усмехнулся, гладя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Раиса пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя, хорошо упакованными пакетами. Раиса выписала зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.

Она увидела, что кассир, держась за голову, упала за свой стол за кассой. Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Раиса продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Раиса посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то экрана. Она и раньше их видела, такие подставки с экраном, стоят в дорогих магазинах, а для чего, она не знала.

Прибыла группа милиционеров, Раиса опросили, как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Мухиным. Симпатичный такой мужчина. Его визитка легла в ее ладошку вместе с чеком на зубную щетку. Раиса и детектив Мухин познакомились. Мухин всегда работал там, где была работа. Раиса стала его временным партнером. Он по ее описанию составил портрет некого мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.