Текст книги "Короля играет свита"

– Ладно, успокойся ты, не трясись. Я-то верю тебе, иначе не сидела бы сейчас здесь с тобой, да и ты не здесь бы сидел. Давай утешься и расскажи все по порядку. А то вопишь тут, как девочка. Ну, начинай, я слушаю, только быстрее давай, а то собаку кормить надо, весь день пес голодный по улице шныряет.

– Да кормил я его. Тот парень тоже хотел, но он уже сытый был и брать не стал. Ты знаешь, я всегда учил Дизеля ничего не брать из рук чужих… Но голодный он все равно на колбасу бы польстился… Да ладно, не смотри на меня волком, сейчас соберусь с мыслями и расскажу все по порядку. Значит, так. Ночью я ушел, правда недалеко. Видел, как вы вышли из дома, и остался ждать. Думал, что ты вернешься одна, и тут уж я с тобой поговорю. Но вас долго не было, я замерз, в квартиру я зайти не мог, найти ключи среди ночи в темноте не представлялось возможным. Да и ты, скорее всего, уехала со своим заморышем… Может, к Маринке, может, еще куда, короче, я понял, что ждать бессмысленно, и пошел пока домой. К твоему дому я вернулся часов в шесть, было еще темновато для поисков, и я сел на эту вот лавку покурить.

Тут подъезжает джип такой навороченный, вылез из него качок бритый и прямо ко мне. Не знаешь ли, говорит, в этом дворе ни у кого нет сторожевой московской? Я, конечно, спросил, зачем ему это. Объясняет, что вроде накануне неподалеку нашел такую собаку (на нашу, кстати, очень похожую), решил взять, дачу охранять. Но пес выл всю ночь, разбудил всю округу… Ну и вот, с утра пораньше он решил попробовать найти ее хозяев. Не выбрасывать же ее просто на улицу, и у себя не оставишь, соседи не позволят. А раз здесь нашел, то вот и вернулся сюда же. Ездит по дворам, расспрашивает. В общем, сказал я ему, что в этом дворе одна только похожая собака, но буквально пару часов назад я сам видел ее вместе с хозяйкой. Так что Дизель явно не тот, кого приютил у себя этот парень. Он прямо обрадовался: скажи мне, говорит, адрес хозяйки. Я подскочу попозже, как она проснется, если сам не найду, может, она подскажет чего. Собачники ведь все друг друга знают, особенно в своем районе. Может, встречались во время прогулок, в ветлечебнице или еще где. Дал я ему твой адрес, и он укатил. А я пошел ключи искать. Не нашел ни фига, испачкался только. Решил так попробовать постучаться к тебе, может, сама откроешь, если вернулась, извинюсь хоть. Вот тогда я и увидел парня на лестнице. Он был, как ты и описываешь, в костюме и говорил по мобильнику. Я послушал маленько: чего-то там про документы, из-за которых его чуть не пришили, но он успел их спрятать… Долго так говорил, эмоционально… При нем не захотелось уговаривать тебя открыть мне дверь, неудобно как-то. И я решил погодить немного, пока он уйдет, пошел опять ключи искать. Сижу себе в кустах, ковыряюсь в грязи, смотрю, качок вернулся. Без джипа, правда, зато не один, а с товарищем. Пошли они к тебе в подъезд. Ну, я понял, что теперь к тебе соваться просто ни к чему, я же не сказал почему-то парню, что Дизель и мой пес тоже… Ну, в общем, я ушел домой и проспал часов до пяти. Ведь всю почти ночь вокруг твоего дома ошивался. Как проснулся, пообедал и опять сюда притащился. Смотрю, Дизель круги нарезает, купил ему кое-чего, покормил. И ключи какая-то добрая душа, видать, подобрала. Я их вот на этой лавочке нашел. К тебе поднялся, тебя нет, в квартире неудобно как-то оставаться, решил тут подождать… Смотрю, качок вчерашний Дизеля покормить пытается колбасой, видно, правда собак любит. А Дизель, главное, вот молодец, огрызается и морду воротит, моя школа! Покурили мы с ним. Хозяина своей сторожевой он нашел и поэтому вроде как к тебе не стал заходить, говорит. Как будто я его не видел в семь часов входящим в твой подъезд, да еще и с товарищем. Зачем он врет, я не понял, а может, в семь тебя еще не было… он уже позже сам нашел хозяев своего пса и больше уж к тебе заходить не стал… Короче, запутался я и решил тебя все же дождаться. Узнать, что да как, на всякий случай. Какое-то смутное беспокойство эти парни вызвали… Сижу вот, жду… А во всей остальной истории я вовсе ни при чем, и парня того с сотовым я правда больше не видел. Ни живым, ни мертвым.

История, рассказанная Игорем, была какая-то странная, почти бессмысленная и поэтому показалась мне правдивой: придумать можно было и поправдоподобней. Вообще, вся эта ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Качки на джипах, потерянные и нашедшиеся собаки. Я вот наверняка знаю, что нет в нашем районе другого, похожего на моего пса. Да и вообще московская сторожевая сейчас большая редкость. Людей-то прокормить сложно, не только такую огромную собачищу, да и квартирки во всех окрестных пятиэтажках как конурки. А еще мне не понравилось, что парень скрыл, что он ходил ко мне. Опять же если он нашел хозяев своего пса без моей помощи, что ему снова понадобилось в нашем дворе? Ну а лезть к чужой огромной псине, особенно если она огрызается (чему я тоже в общем удивилась), более чем безрассудно. Да, тут есть о чем серьезно подумать…

Меня никак не оставляло ощущение, что качок искал не какую-то мифическую даму с собачкой, а ездил он по дворам именно в поисках меня и Дизеля. И еще эти документы… Если Игорь все правильно расслышал, то это ведь существенно меняет дело. Деньги, машина – это одно, а важные документы – это совсем-совсем другое… Тем более если преступники их так и не нашли… И теперь уже мне грозит реальная опасность. Если то, что пришло мне в голову, правда, то я влипла в очень и очень неприятную ситуацию. Замешаны в нее, видимо, люди серьезные, и убийство это вовсе не разборка на бытовой почве, как все мы подумали вначале.

Я думаю, дело было так.

У парня появились документы, которых у него, по всей видимости, быть не должно. В тот момент, когда мы напоролись на ребят в подворотне, у него эти документы хотели забрать силой. Он не отдавал, и ему угрожали пистолетом. Тут некстати вывернули мы и поломали ребяткам все планы. Когда мы подошли, они обыскивали его карманы, может, дискету, флешку искали или еще чего. Видимо, они были уверены, что документы у него с собой или в машине. Но мы помешали, и им пришлось уехать. Обыскав машину, ребята ничего не нашли. Ведь, если верить Игорю, парень по телефону говорил, что хорошо спрятал документы. И им пришлось вернуться. Из всей нашей компании самым видным был Дизель – пес редкой породы. Вот по нему-то и было решено нас найти. Они стали ездить по дворам со своей сказочкой про несуществующую сторожевую, как две капли воды похожую на Дизеля. Узнав мой адрес от Игоря и услышав редкую кличку собаки, они поняли, что нашли то, что искали. Подождав, когда мой муж уйдет, вернулись, чтобы расспросить меня, куда же испарился их ненаглядный друг. Игоря в кустах они не заметили. Качок сначала один пошел в подъезд, вероятно на разведку. Но спрашивать меня ни о чем не пришлось, так как, по уверениям моего мужа, тот, кого они искали, преспокойно стоял на лестнице и трепался по телефону. Почему его убили, неизвестно. Может, он их знал, может, просто на всякий случай, но это случилось. А вот нашли ли они документы? Это пока непонятно. Да мне это, собственно, до лампочки. Страшно другое: зачем он вернулся еще раз и зачем пытался отравить мою собаку? Не угощал же он ее действительно, раз ночью пытался вообще пристрелить? И Дизель рычал явно потому, что узнал вчерашнего парня с пистолетом. Убрать собаку обычно хотят, чтобы беспрепятственно подобраться к ее хозяевам… Я похолодела. А вдруг они вернутся снова и захотят убить меня, как Женю?! Вдруг я свидетель, по их мнению. Про мою амнезию они ведь не в курсе. А если так, то опасность грозит и Марине, и Мише, и даже Славику, не говоря уж об Игоре. Да… Мы еще и сами не в курсе, во что влипли, а уже подвергаемся смертельной опасности. Ребятам, которые шляются по улицам с пистолетами и убивают с такой легкостью, один-два лишних трупа не помеха. Легче нас убрать, чем разбираться, знаем мы что-то или нет. Подруга была права: я глупый, наивный человек, если надеялась, что все как-нибудь само обойдется. Срочно нужно что-то предпринять, иначе будет поздно. Только вот что? Это хороший вопрос. Очень хороший. И очень трудный.

Глава 7
Яна

Сидя и рассуждая о таких непростых вещах, я совсем забыла об Игоре. Он тронул меня за коленку и спросил:

– Ты чего, Ян, заболела? Такое ощущение, что ты сейчас в обморок рухнешь. Может, домой тебя проводить?

– Слушай, иди отсюда, а! Без тебя тошно. И вообще, находиться рядом со мной сейчас опасно для жизни.

Не знаю, понял ли он меня, но остался сидеть на лавке. А я, свистнув псу, пошла в свою квартиру. Оказавшись дома, я заперла дверь на все замки, для верности просунула в ручку ножку стула и, не раздеваясь, пошла звонить Марине. Мне не хотелось ее пугать, но предупредить я была обязана. Она в свою очередь могла найти Мишу и рассказать ему о нашем положении.

Марина прежде всего начала опять наезжать на Игоря, что он все придумал, чтобы самому отмазаться, но, поразмышляв немного, поняла: действительно, пахнет паленым, и не на шутку разнервничалась. Я посоветовала ей побыстрее связаться с Мишей и положила трубку. Если бы я послушала Маринину истерику еще хоть минуту, то могла бы и сама впасть в такое же дикое состояние. А расслабляться мне сейчас никак нельзя. Опасность от этого не уменьшится. Нужно думать, как быть дальше. Завтра мне надо на работу. Отпроситься по болезни я могу на один, ну максимум на два дня, а это ничего не решает. Они, наверное, умеют ждать. Да и в магазин надо сходить за едой для себя и собаки… Нет, долгое осадное положение я наверняка не выдержу, придется выходить на улицу. А там я удобная мишень – стреляй с любой стороны, точно не промажешь.

Ничего путного не надумав, я решила лечь спать, а утром вместо работы топать в милицию к Антону Евгеньевичу, плакать и просить защиты. Неизвестно, воспримут ли меня там всерьез, но больше мне надеяться было не на что и не на кого. Положив Дизеля на коврик у двери и приказав стеречь, я легла на диван да так и уснула без подушки и простыни, под пушистым пледом с тигром. Ночь прошла на удивление спокойно, и проспала я опять почти до девяти часов. На работу я хожу к десяти, время еще есть собраться, позавтракать. Можно даже особенно не торопиться, я ведь решила сегодня отпроситься, а это можно сделать и по телефону. В окно заглядывало весеннее солнышко. Может, из-за него, может, потому, что я выспалась неплохо, настроение было значительно лучше, чем вчера вечером. Все казалось не таким уж непоправимым. Не могут мне не поверить в милиции, ну а если поверят, то обязательно помогут, не оставят без защиты одинокую, несчастную девушку.

С такими оптимистичными мыслями я шла в кухню, когда вдруг услышала музыку. Тихую, но навязчивую. Всего несколько аккордов, которые повторялись и повторялись. Потом вдруг все смолкло, но, как только я пошевелилась, музыка раздалась вновь. Она слышалась, кажется, из ванны… Я похолодела. С ума я схожу, что ли, что может играть в моей ванной? Там нет даже радио. Музыка ненадолго смолкла и зазвучала вновь. Объятая страхом, я распахнула дверь ванной. Опасность всегда лучше встречать лицом к лицу. Раз она пришла, то уж не уйдет, бойся не бойся… В ванной ничего и никого необычного не было, а музыка доносилась из кучи грязного белья. Я чуть не расхохоталась, когда поняла, что меня так напугал обычный звонок сотового телефона, забытого мной при всей этой суете в кармане халата. Стоит ли брать трубку? Ведь звонят не мне, а Жене, это понятно. Но тот, кто звонит, явно не в курсе, что его больше нет… Иначе зачем звонить? Надо сказать, а то вдруг в милиции еще не установили его имя и адрес. Тогда звонок здорово помог бы. Телефон надрывался и надрывался. Раздумывать было некогда, и я нажала на кнопку ответа.

– Женька! Чем ты там занимаешься, мать твою, звоню все утро?! – рявкнул мне прямо в ухо раздраженный мужской голос. – Сам кричал, что срочно, нервы все мне истрепал, а теперь дрыхнешь! И чего ты там делаешь со своей красоткой, что трубку берешь только с сотого звонка?! Говори срочно адрес, куда мне приехать за тобой? Сначала дело, а девочки после. Тем более что, если все правда, времени у нас в обрез.

Все это он выпалил, пока я прикидывала, как бы мне поделикатнее сообщить нервному дяденьке, что случилось.

– Не кричите, пожалуйста. Это не Женя. Он не может подойти к телефону… Я вам сейчас все объясню, только вы успокойтесь, пожалуйста. Дело в том…

– Меня совершенно не волнует, в чем там у вас дело! Вы передайте этому паршивцу, что так дела не делаются. Заварил кашу, так не лезь в кусты. Как его светлость освободится и соизволит подойти к телефону, пусть перезвонит. Я жду. Передайте, что я только что вернулся, даже дома еще не был, а он подойти, видите ли, не может, министр! Так и скажите – Макс ждет звонка. Срочно!

После этого вспыльчивый Макс бросил трубку, не вникая в мои объяснения. Короткие гудки здорово разозлили меня, и я решила плюнуть на Макса вместе с его проблемами. Но вспомнила, как здорово он нервничал, когда говорил по телефону, и мне стало его жаль. Может, он и не виноват, что мама не научила его разговаривать с людьми по-человечески. Телефон у Жени был очень хороший, дорогой, естественно, с автоматическим определителем номера. Я без труда смогла записать номер, с которого звонил загадочный Макс. Судя по цифрам, это был обычный семизначный городской телефон. Если я правильно поняла, то вспыльчивый Макс сидит и ждет звонка именно по тому номеру, с которого звонил сам. Что же, дам ему еще один шанс узнать о судьбе несчастного Евгения.

Набрав номер, я услышала хорошо поставленный женский голос:

– Здравствуйте, вас слушают. Чем я могу вам помочь?

– Девушка, позовите, пожалуйста, Макса.

– Вы не туда попали, тут нет никакого Макса. – Вежливости и заинтересованности в голосе явно поубавилось.

В трубке опять раздались противные короткие гудки.

Что же они все сегодня как сговорились трубки бросать?! Ну что же, попробую еще раз. Может, соединилось неправильно. Ведь, если дамочка сидит у телефона, она не могла не видеть таинственного Макса. Он звонил оттуда всего две минуты назад.

В трубке послышался тот же приятный голос:

– Здравствуйте, вас слушают. Чем я могу вам помочь?

– Девушка, подскажите, пожалуйста, куда я попала?

– Вы попали в приемную президента промышленной группы «Альянс» Максима Алексеевича Горохова. А Макса никакого здесь нет, – добавила она ехидно.

Я поняла, что действительно ошиблась, видимо, техника, даже импортная, далеко не совершенна, и определитель номера дал сбой. Звонить из приемной президента такой громадищи, как «Альянс», мне не могли, это понятно даже ребенку. Желая как-то выйти из положения и не показаться дурочкой, которую обманул кавалер, всучивший неправильный номер, я начала объяснять девушке, в чем дело:

– Видите ли, видимо, мой определитель немного сломался, так как согласно ему с вашего номера мне только что звонил мужчина, представился Максом и сказал, что ждет по этому номеру звонка от Жени. Так вот я и хотела ему сказать, чтобы не ждал и время не терял. Так что извините меня, пожалуйста…

Закончить я не успела. Девушка тихо охнула и залепетала:

– Извините меня, ради бога, что же вы сразу не сказали, что вы от Евгения Алексеевича? Боже мой, Максим Алексеевич предупреждал, чтобы с ним его соединять без промедления. А о вас он не упоминал, так что извините, ради бога, за резкость. Соединяю вас с Максимом Алексеевичем. Говорите.

Девушка чуть не плакала, а я просто обалдела. Так что, Женя брат президента «Альянса»? С ума сойти! Или это просто совпадение отчества?

– Говорите, девушка! – нетерпеливо уже в который раз повторил раздраженный мужской голос на том конце провода. Да, это он, тот самый Макс, голос, несомненно, его. – Что вы хотели сказать мне о Евгении, почему мне не ждать его звонка? Что с ним?! Ну, говорите же, не тяните!

– Женя… Он умер. Его вчера убили, – наконец решилась я.

– Как убили?! Что вы несете, девушка?! Он вчера звонил, просил побыстрее связаться с ним… Да, говорил, что было покушение, но все же ведь обошлось! Я думал это так, ерунда, и он, как всегда, все преувеличил… – Голос Максима Алексеевича стал ужасно растерянным.

– Да. Было покушение, я сама видела. И звонил он утром, видимо, именно вам. А потом его действительно убили. Прямо с телефонной трубкой в руках. Я мало знала Женю. Да и вас не имею чести знать, но соболезную. Подробности вы можете узнать в четвертом отделении милиции. Дело об убийстве пока ведет капитан Скворцов Антон Евгеньевич… – Я не знала, что еще нужно сказать в такой ситуации. – Документов никаких при Жене не было, поэтому, видимо, вам и не сообщили. Может, просто еще не узнали, кто он такой… вчера же было воскресенье… выходной… Извините… Телефон оказался у меня случайно, я просто забыла про него от таких потрясений. Вы скажите, куда его привезти, и я верну…

– Что?! Что вы несете, девушка, какой телефон?! Женьку убили, брата моего родного, какой, к черту, телефон?! Это невозможно, этого просто не может быть!!! Вы та девушка, у которой он ночевал сегодня? Да или нет? Да отвечайте же быстрее, черт вас возьми!

– Да, это я. А откуда вы знаете?

– От него. Ведь он звонил мне… Где вы находитесь? Адрес, быстро! Сидите тише мыши и никому не открывайте дверь, даже милиции. Я вам это приказываю! Вы слышите меня? Приказываю! Я сейчас же пришлю за вами людей. Нет! Сам приеду! И не открывайте никому дверь, иначе вы можете просто не дожить до моего приезда. А мне вы очень нужны. Все. Ждите.

Жизнь моя последнее время делала столько крутых виражей, что я уже устала удивляться и даже бояться, всему ведь есть предел. Я быстренько стала одеваться, наводить марафет; не каждый день в мои скромные апартаменты ожидаются столь высокие гости. Я накрасила один глаз, когда в дверь настойчиво позвонили.

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста, мы за вами.

– А где Максим Алексеевич? За дверью слегка замялись.

– Ну, девушка, милая, не будет же он лезть к вам на третий этаж. Внизу он, в машине. Ждет.

Может, кому и все равно, но я на такое ответственное свидание с одним накрашенным глазом идти не могу. Я набралась наглости и сказала:

– Пусть подождет, я сейчас сама спущусь. За дверью озадаченно замолчали. Ну и пусть, если я им так нужна, могут и подождать пару минут. Я пошла заканчивать макияж и по дороге выглянула в окно. Во дворе стоял черный джип, около которого курил бритый парень.

Я уже закончила приводить себя в порядок, взяла сумку, сотовый Жени и направилась к выходу, когда во дворе началось что-то непонятное. Мне показалось даже, что стреляют. Хотя поручиться не могу, так как раньше я настоящих выстрелов никогда не слышала. Я даже в тир не хожу, что мне там делать?

Я подскочила к окну. Там творилось невообразимое. Нет, ну для голливудского боевика это, может, так себе, ничего особенного, средняя сцена, но для нашего скромного двора такое количество шикарных импортных машин, людей с автоматами, пистолетами и еще бог знает с чем – это нонсенс.

Опять раздался звонок в дверь, но открывать я уже не спешила.

– Кто там?

– Открывай, мы за тобой.

– Нет уж! Тут больно много желающих на меня одну. Пароль говорите какой-нибудь, что ли, а то нипочем не открою.

– Молодец, милая, но открыть придется, а то мы ведь уедем, а те вернутся. Обязательно вернутся, поверьте. Вы теперь многим нужны, девушка, но живой вы нужны только нам. Так что уж вы решайтесь побыстрее.

Я с радостью узнала голос Макса. Я даже удивилась, почему он мне в прошлый раз мог показаться неприятным. Такой милый голос. Родной прямо. Я живенько выдернула табуреточную ножку из дверной ручки и распахнула дверь.

Глава 8
Антон

Понедельник для Антона Евгеньевича начался, прямо надо сказать, неплохо. Солнце светило вовсю, день обещал быть удачным. Для кого, может, это и не было особенно приятным, есть люди, которым начинать трудовую неделю легче в понурый, дождливый даже день. Но у Антона был сегодня законный, честно заслуженный выходной. И его он собирался провести с максимальной пользой. Поваляться немного в кровати, слегка прибраться в своей холостяцкой квартире, затем поехать в гараж, поколдовать над старенькой «восьмеркой», которая благодаря его стараниям и выглядит, и бегает не хуже иной новой. Затем планы становились еще привлекательнее. Часов в шесть он захватывает с работы девушку Раечку и едет в пригород к своему другу Егору, который к их приезду должен истопить баню и накрыть стол со всеми вытекающими последствиями.

Такие вот незамысловатые, но многообещающие планы роились в голове капитана Скворцова в прекрасное солнечное утро понедельника. И ведь, надо сказать, начали они сбываться ровно так, как и были задуманы. Он повалялся в постели, позавтракал, разложил по местам одежду и книги, даже не поленился пропылесосить палас и собирался уже в гараж. Телефонный звонок застал его за шнуровкой кроссовок.

– Скворцов? Антон? Ты? – с досадой услышал капитан голос Палыча.

Палыч, полковник Никита Павлович Хрущев, был непосредственным начальником Антона. Сочетание Никита и Хрущев почему-то казалось необыкновенно забавным всем, кто знакомился с полковником. Хотя если хоть слегка задуматься, то ничего странного в том, что мальчика, родившегося в шестидесятом году и носившего фамилию Хрущев, назвали именно Никитой, заметить невозможно. Так же ничего странного нет и в том, что мальчик этот к сорока годам облысел и округлился, после чего стал необыкновенно похож на своего знаменитого тезку. Видимо, много мытарств было у бедного малыша с таким сочетанием имени и фамилии, так как к своим сорока годам он люто ненавидел кукурузу и это самое сочетание. Все знакомые, включая начальников и подчиненных, звали его в связи с этим просто Палычем. А полным именем величали только по особо торжественным случаям либо в гневе.

Звонок Палыча утром в выходной день мог означать для Антона только одно: данный государством, честно заработанный выходной накрылся. И он оказался прав.

– Антоша, дорогой! Отставить отдых. Пулей лети сюда. Заскочишь к себе, захватишь папку с делом того, неопознанного парня, убитого на лестничной клетке в восемнадцатом доме по улице Радио, и сразу ко мне. По дороге прикинь, как повыгоднее высветить наше участие в расследовании этого дела. Тут, видишь ли, какая фигня получается. У нашего покойника родственники объявились. Да такие, что за бездействие могут взять нас за одно интересное место. Короче, тут сидит их представитель и жаждет ознакомиться с материалами дела. Я сейчас пошлю его с Зайцевой в морг на предварительное опознание. Но к их возвращению я должен быть полностью в курсе событий. Понял суть? Даю тридцать минут на все про все. Действуй. Жду.

Настроение у Антона резко упало. И не только из-за испорченного выходного и неминуемой ссоры с Раечкой. Дело в том, что по поводу данного убийства капитан Скворцов никаких шагов не предпринял. Он, конечно, был обязан это сделать, но ведь было же воскресенье. И главное, он точно знал, что дело это ему не отдадут, ведь в понедельник у него выходной. Утром на оперативке Палыч должен был назначить ведущего следователя, который и предпринял бы все необходимые, по его мнению, шаги.

Закончив осмотр места преступления, Антон поговорил с участковым, со свидетелями, допросил хозяйку квартиры, да тем и ограничился. Вернувшись в отделение, едва успев пообедать, он снова поехал на вызов. Вообще после улицы Радио у него было еще три оперативных выезда, он вымотался и устал, как собака, даже поспать по-человечески не получилось… Короче говоря, поутру Скворцов со спокойной душой и чистой совестью сдал дежурство и двинулся домой досыпать.

И вот теперь такая неприятность. Личность убитого не опознана, а главное, никаких шагов в этом направлении не сделано. Фото с места преступления не напечатаны, вскрытия наверняка тоже еще не было, даже самой папки с данным делом в природе не существует. С чем идти к начальству, совершенно непонятно.

Такие вот невеселые мысли посетили голову Антона Евгеньевича в то время, как ноги проворно несли его по направлению к отделению.

Быстренько сложив листочки, исписанные вчера, в первую попавшуюся чистую папку, он ходко потрусил в кабинет Палыча…

…Спустя полчаса капитан, грустный и раскаявшийся, вернулся в свой кабинет, где сразу же развернул бурную деятельность. Ведь Палыч в присутствии адвоката семьи Гороховых от его, Антонова, имени клятвенно пообещал к 19.00 навести строжайший порядок в деле. Бросить все силы на расследование убийства младшего Горохова и ровно в 19.00 представить отчет о проведенных мероприятиях господину адвокату Егорову Вячеславу Алексеевичу.

Вид у этого Вячеслава Алексеевича был такой, что Скворцов понял: надо шевелиться побыстрее и к 19.00 представить если не убийцу, то хотя бы одного подозреваемого, иначе у него явно будут неприятности по службе.

В срочном порядке были вызваны и опрошены свидетели событий, предшествующих убийству: Орлова Марина Анатольевна и Галич Вячеслав Павлович. Несмотря на то что третий участник вечеринки не явился, к 17.00 благодаря их показаниям и показаниям, взятым в воскресенье непосредственно на месте преступления, картина происшедшего стала более-менее ясна для капитана Скворцова. Выявились двое подозреваемых.

Во-первых, Михайлова Янина Петровна, которая имела все возможности убить Евгения Горохова, а также доступ к орудию преступления, и на фоне всего этого алиби у нее не было совершенно никакого. Зато трудновато было и с мотивом.

Во-вторых, Михайлов Игорь Валерьевич. Этот кандидат в подозреваемые нравился Антону значительно больше. У него имелись и мотив, и все остальное, что требуется убийце, вплоть до плохих характеристик по месту жительства. Все в один голос обвиняют его в грубости, вспыльчивости, несдержанности. К тому же он был пьян и возбужден предшествующей ссорой. Картина преступления ясно встала перед глазами капитана Скворцова.

Ревнивый муж, к тому же брошенный, выпив, решил помириться со своей горячо любимой женой. Первая попытка ему не удалась. Ему отказали, причем в грубой форме. Любой на месте этого Игоря Валерьевича пришел бы в ярость. Залив свое горе еще одной порцией алкоголя, гневный муж вернулся, чтобы повторить попытку, а может, и покарать обидчиков. Открыв дверь своими ключами, он застает свою жену и впоследствии убитого Евгения в непозволительной близости. От этого он звереет окончательно, хватает нож и убивает наглого соперника. Нет, сначала он его будит и просит выйти на лестничную клетку… Но это уже детали, их можно разработать позднее. Основная картина преступления вырисовывается достаточно четко, а это главное! С таким отчетом о проделанной работе не стыдно предстать пред очи начальства. Прошли только сутки, а дело почти уже раскрыто, не считая мелких шероховатостей, не имеющих особого значения. Неплохо было бы к 19.00 успеть еще и задержать обоих подозреваемых, а что делать с ними дальше, пусть уж Палыч сам решает.

С задержанием Михайловой Янины Петровны вышла небольшая неувязка. Она бесследно исчезла из своей квартиры, не появлялась также и по месту работы. Зато Михайлов Игорь Валерьевич был застигнут спокойно спящим в своей кровати.

Немного обеспокоил Антона участковый Григорий Иванович Смирнов, явившийся в отделение с отчетом о гангстерской разборке, произошедшей утром во дворе все того же дома номер восемнадцать по улице Радио. По словам смертельно напуганных очевидцев, несколько иномарок въехали во двор друг за другом с небольшим интервалом и устроили пальбу из автоматов. Затем половина, подобрав своих раненых (или убитых, кто же их разберет), в спешном порядке скрылась, вторая половина задержалась еще на некоторое время. Чем занимались оставшиеся бандиты, сказать было некому, так как местные жители старались не подходить близко к окнам, боясь возобновления стрельбы. Был также замечен шум и возня у двери квартиры номер двенадцать, где проживает Михайлова Янина Петровна. Когда вторая половина иномарок удалилась, наступили тишина и покой. Гражданку Михайлову после этого никто не видел и не слышал.

Обо всем этом подробно написал в своем рапорте Григорий Иванович. Так как рапорт этот попал к Палычу на стол где-то в районе 19.00, решено было его пока к делу об убийстве Евгения Горохова не приобщать и в отчете для адвоката эти события не освещать.

Ровно в 19.00 Антон, выглянув в окно, увидел серебристый «порш» и два сопровождающих его грузных джипа, остановившиеся у парадного подъезда их здания. Через три минуты после этого звонок Палыча уведомил Скворцова, что высокие гости прибыли и его ждут с отчетом о проделанной работе.

В кабинете начальника капитан увидел, кроме знакомого ему адвоката Егорова, еще и представительного мужчину лет сорока с хвостиком, весь вид которого говорил о достатке и благополучии. Это красивое лицо Антон много раз видел по телевидению и на страницах газет, поэтому без труда узнал. Перед ним сидел президент промышленной группы «Альянс», долларовый миллионер (а может, даже и миллиардер, кто знает) Максим Алексеевич Горохов.

Антону стало неуютно. Он вдруг понял, что неприлично перед такими серьезными людьми выступать с наспех сделанным отчетом, основанным на малопроверенных фактах, но за неимением лучшего пришлось обойтись и этим…

Вопреки ожиданиям господин Горохов результатами остался доволен. Высказал печаль по поводу такой нелепой смерти своего младшего брата, у которого были необыкновенно большие перспективы в жизни. Посоветовал им не зацикливаться на поисках Михайловой, а вплотную заняться ее бывшим мужем и постараться добиться его чистосердечного признания.

– Я надеюсь, что дело будет быстро закончено и виновный понесет заслуженное наказание. Работой вашего отдела я доволен, о чем доведу до сведения генерала Замятина, обещавшего мне всяческую помощь и содействие, – сказал Максим Алексеевич на прощание, после чего удалился в сопровождении охраны.

Адвокат Егоров остался, чтобы обсудить с Палычем, когда можно будет забрать тело Евгения, так как с этим возникли небольшие проблемы. Вскрытие еще не было проведено, патологоанатом приболел, а везти тело в другой морг как-то не сообразили.

Палыч пообещал приложить все усилия для скорейшего решения этой неувязки. На этом они и расстались…

Антон вернулся в свой кабинет в глубоком недоумении. Кое-что в поведении старшего Горохова не то чтобы не понравилось, но сильно удивило капитана. Нельзя было сказать, что Максиму безразлична смерть младшего брата. По всему видно, что он сильно и тяжело переживает это событие… Но ему явно все равно, как ведется следствие по делу об убийстве Евгения. Нужно быть полным кретином, чтобы удовлетвориться качеством проделанной ими работы, а кретином президент «Альянса» уж точно не был. Он явно скучал, слушая отчет Антона, заинтересовался только фотографиями с места преступления. Все остальное не вызвало никаких эмоций ни у господина Горохова, ни у господина Егорова.