Текст книги "Миссис Тинкхэм выходит в город"

Наталья Поваляева
Миссис Тинкхэм выходит в город

Миссис Тинкхэм выходит в город

На миг умерьте ваше изумленье

И слушайте, что я вам расскажу…

Миссис Тинкхэм хорошо известна обитателям Мейден-лейн и соседних улиц, главным образом благодаря примечательному головному убору – фетровому черному берету, увенчанному черной же войлочной птичкой. В любое время года и в любую погоду миссис Тинкхэм надевает этот берет, и только в нем позволяет себе выйти на улицу.

Наша героиня – дама неопределенно-пожилого возраста, о чем свидетельствуют подсиненные седые пряди, выбивающиеся из-под орнитологического берета. Более точных свидетельств нет, равно как нет никаких сведений о том, существовал ли когда-нибудь мистер Тинкхэм, вдовой которого представляется миссис Тинкхэм. «Он покинул меня давно, давно!» – обычно говорит миссис Тинкхэм, когда ее спрашивают о покойном супруге, и машет рукой куда-то в сторону набережной Виктории, отчего некоторые простодушные слушатели полагают, что мистер Тинкхэм окончил свои дни в мутных водах Темзы.

Миссис Тинкхэм чрезвычайно общительна и всегда готова поговорить с незнакомцами, что нередко становится настоящим испытанием для туристов и тех, кто обосновался в городе недавно. Лишь коренные лондонцы, знающие толк в спонтанных разговорах со случайными собеседниками, способны по-настоящему оценить таланты миссис Тинкхэм. К счастью, такие ценители попадаются на пути нашей героини достаточно часто, чтобы поддерживать ее в добром здравии и бодром расположении духа.

* * *

Останься здесь, не езди в Виттенберг.

Миссис Тинкхэм живет на Мейден-лейн в маленьком двухэтажном домике, который втиснулся между скобяной лавкой и китайской прачечной, словно пассажир в переполненный автобус.

Узкий фасад, покрытый здесь и там потрескавшейся грязно-розовой штукатуркой, на первый взгляд, ничем не выделяется среди других домов. Неприметная деревянная дверь с прорезью для писем и газет, крашеная, по меньшей мере, двадцать восемь раз, подкрепляет обманчивое ощущение обыденности. Однако стоит внимательному наблюдателю поднять голову и взглянуть повыше двери, как начинается интересное.

Единственное окно во втором этаже несет на себе явственный отпечаток личности хозяйки дома. Серые в белый горошек занавески с оборками всегда отдернуты так, чтобы был виден стоящий на подоконнике кактус в кокетливо сдвинутом набок сомбреро (какими нередко украшают бутылки с текилой), фарфоровый заяц с отбитым ухом и вырезанный из журнала коронационный портрет Елизаветы II. С внешней стороны к оконной раме приделана игрушечная веревочная лестница, на которой болтается некогда ярко-зеленый, но теперь поблекший от дождей и туманов плюшевый медведь.

Миссис Тинкхэм обожает прогулки, но никогда не покидает пределов Лондона. Каждый день в десять часов утра, надев берет с птичкой, она отправляется по одному из своих обычных маршрутов. Для каждого дня недели у миссис Тинкхэм имеется особый план передвижений, от которого она никогда не отступает. Ну, почти никогда. Лишь дважды ей пришлось нарушить распорядок: в первый раз из-за забастовки работников общественного транспорта она не смогла добраться до зоопарка, а во второй раз слегла с гриппом и провела полторы недели в постели.

Однако, не считая этих двух прискорбных случаев, миссис Тинкхэм всегда исключительно точно следует разработанному плану, так что если бы однажды все часы в городе вдруг встали, эта неприятность вряд ли огорчила бы жителей Мейден-лейн.

Понедельник

Свезли посланье старому Норвежцу…

По понедельникам миссис Тинкхэм ходит на почту. Писем она не пишет, посылок не отправляет, и, тем не менее, каждый понедельник ровно в 10:15 она входит в почтовое отделение на Стрэнде.

Первый пункт программы – почтовые открытки. Вращающаяся стойка с открытками (изображающими преимущественно виды Лондона) стоит в фойе прямо у входа. Миссис Тинкхэм долго изучает открытки, берет в руки то одну, то другую; переворачивает, словно бы желая обнаружить тайные письмена на обратной стороне; иногда одобрительно улыбается, иногда презрительно хмыкает. Затем, так ничего и не выбрав, отправляется к одному из окошек и спрашивает, нет ли открыток с видами Бедфордского маяка (Йоркширского Ведьминого камня, Дуврских подводных мозаик, Брайтонских королевских развалин и прочих несуществующих достопримечательностей). Почтовые работники, хорошо знающие миссис Тинкхэм, с удовольствием включаются в игру и сообщают, что открытки с Ведьминым камнем как раз закончились накануне, но ожидаются на будущей неделе в среду, а Брайтонские развалины, согласно новейшим археологическим исследованиям, более не считаются королевскими, а потому тираж открыток спешно изъят из обращения.

Отдав друг другу должное, миссис Тинкхэм и работники почты расстаются. Однако покидать почтовое отделение наша героиня вовсе не собирается: скользя рассеянным взглядом по просторному залу, миссис Тинкхэм выбирает следующую жертву. Например, вон та милая женщина в клетчатом плаще – лет тридцать пять, усталые глаза, внушительная сумка с продуктами. Миссис Тинкхэм, кряхтя, присаживается рядом с женщиной в клетчатом плаще. – Не возражаете, милочка? – спрашивает миссис Тинкхэм, кокетливо поправляя птичку на берете. – Нет, конечно – пожалуйста, присаживайтесь, – равнодушно улыбаясь, говорит женщина, продолжая заполнять бланк для отправки бандероли.

Миссис Тинкхэм вытягивает тонкую шею, заглядывает в бланк, а когда женщина с недоумением поднимает голову, миссис Тинкхэм невинно моргает и молвит:

– Я вижу, вы отправляете бандероль. Ох, эти бандероли – так хлопотно! Я, знаете ли, сегодня отправила пять бандеролей и восемь писем! Вообразите!

– У вас, видимо, много родственников и друзей, – бормочет женщина в клетчатом плаще, продолжая писать.

– О, да! – восклицает миссис Тинкхэм и с готовностью продолжает: – Племянники в Шропшире, двоюродная сестра в Девоншире, три кузины в Йоркшире и еще, представьте, сводный брат в Норвегии!

– О! – говорит женщина в клетчатом плаще и начинает судорожно рыться в сумке.

– Знаете, норвежцы такие странные – совсем не такие, как мы, – понизив голос, загадочно шепчет миссис Тинкхэм. – Попробуйте угадать, что они едят на Рождество?

Женщина в клетчатом плаще морщится от досады и цедит сквозь зубы:

– Право же, понятия не имею, что они там едят на Рождество, мэм!

– Жареную лису!!! – неожиданно громко вскрикивает миссис Тинкхэм, так что ее собеседница роняет на пол ручку, а несколько посетителей почты тревожно оглядываются на странную старуху с птицей на голове.

Женщина в клетчатом плаще испуганно смотрит на миссис Тинкхэм, но та, выдержав театральную паузу, широко улыбается и молвит:

– Я пошутила!

Миссис Тинкхэм заливается звонким смехом, в то время как ее собеседница, натянуто улыбаясь, бормочет извинения, спешно подхватывает свои вещи и ретируется к одному из окошек. Миссис Тинкхэм машет ей вслед и желает хорошего дня, после чего, удовлетворенно вздохнув, перебирается на новое место.

На большом диване возле окна сидит молодой человек в джинсах и черной футболке с красной надписью «FUCK YOU ALL!» На коленях у него – раскрытый ноутбук; молодой человек яростно молотит по клавиатуре, одновременно ритмично притоптывая ногой в громадном подкованном ботинке. В ушах у него наушники.

Миссис Тинкхэм мелкими шажками, как бы в нерешительности, подходит к дивану и спрашивает, нельзя ли ей присесть. Молодой человек никак не реагирует, и, сочтя, что таким образом он выражает свое согласие, миссис Тинкхэм опускается на диван рядом с ним.

– Даже не знаю, как поступить, – говорит миссис Тинкхэм, – что предпочесть… Может быть, обычной почтой? Или все же курьерской доставкой? А может, экспресс… Как вы думаете?

Молодой человек не отвечает, продолжая молотить по клавишам ноутбука и дрыгать ногой. Миссис Тинкхэм замечает наушники и, немного поколебавшись, легко дергает за шнур. Правый наушник вываливается из уха, и молодой человек, наконец, замечает собеседницу.

– Какого хрена… – начинает он, но миссис Тинкхэм не дает ему закончить:

– Так вот, я не знаю, как поступить – а вы как думаете? Как лучше отправить его в Норвегию?

– Кого? – ошалело глядя на старуху, спрашивает молодой человек.

– Не кого, а что, – разъясняет миссис Тинкхэм. – Самокат. У вас есть самокат? Хотя, для самоката вы, пожалуй, уже великоваты… Но вот мой внучатый племянник – он живет в Норвегии со своими родителями, они нефтяники, знаете ли… Так вот, ему десять и он попросил прислать самокат. И я вот затрудняюсь, как же его отправить. Вы мне не поможете?

Молодой человек засовывает в ухо выдернутый наушник и, захлопнув ноутбук, вскакивает с дивана. Через пару секунд он исчезает в дверях, бормоча ругательства.

Миссис Тинкхэм довольно улыбается и, немного подождав, выходит на улицу вслед за молодым человеком. Возле почтового отделения стоит красный почтовый ящик, а возле него стоит солидный мужчина в деловом костюме и опускает письмо.

Миссис Тинкхэм устремляется к нему.

– Отличные эти почтовые ящики, не так ли, – светским тоном молвит наша героиня. – И такой благородный красный цвет!

– Вы правы, мэм, – живо отвечает мужчина, – синие или, упаси Господь, желтые испортили бы все дело!

– Я вижу, вы знаете толк в этих делах! – одобрительно кивает миссис Тинкхэм. – Представьте, эти ящики придумал мой прапрадедушка! Он служил почтмейстером при дворе королевы Виктории. Тогда в Лондоне туманы были не те, что сейчас – иногда среди бела дня собственной руки не увидать! А уж почтового ящика – тем более. Вот мой прапрадед и придумал делать их красными, чтобы даже в тумане было хорошо видно.

– Что вы говорите?! – выражает изумление мужчина в деловом костюме. – Вот мне повезло! Шел отправить письмо, и наткнулся на знаменитость! Не дадите ли мне автограф – от имени вашего прапрадедушки?

Миссис Тинкхэм подмигивает мужчине, тот с пониманием подмигивает ей в ответ – два настоящих лондонца всегда оценят такие моменты. Затем собеседник откланивается и отчаливает по своим делам, а миссис Тинкхэм, выполнив обязательную программу для понедельника, отправляется на прогулку по набережной.

Вторник

Я буду краток. Принц, ваш сын, безумен.

По вторникам миссис Тинкхэм ходит в парк выгуливать вязаного бегемота. Бегемот достаточно крупный – величиной с диванную подушку, не заметить его сложно, так что по пути от дома до парка миссис Тинкхэм успевает в полной мере насладиться реакцией прохожих. Синяя шерсть, из которой связан бегемот, кое-где расползлась, и из образовавшихся прорех торчит серая ватная набивка, которую миссис Тинкхэм периодически запихивает назад узловатым указательным пальцем, приговаривая: «Вот так, вот так, потерпи немного! Совсем поистрепался, старый пень!»

О том, что бегемот не намного моложе своей хозяйки (а может быть, и старше), свидетельствуют его глаза. Трудно сказать, какими они были при рождении бегемота, но теперь он глядит на мир двумя непарными пуговицами (правая – позолоченная, с рельефным узором, имитирующим геральдическое переплетение, от старого твидового пальто миссис Тинкхэм, а левая – простая пластмассовая, розовая, была найдена нашей героиней аккурат возле входа в китайскую прачечную на Мейден-лейн).

В дождливые вторники миссис Тинкхэм оборачивает бегемота полиэтиленовой пленкой или, за неимением таковой, просто натягивает на него прозрачный пакет – погода не должна стать помехой прогулке! Всем лондонским паркам миссис Тинкхэм предпочитает парк Сент-Джеймс, и ходит туда всегда одним и тем же маршрутом: с Мейден-лейн свернуть на Бедфорд-стрит, затем выйти на Стрэнд, а там и до Трафальгарской площади рукой подать.

На площади миссис Тинкхэм делает привал и кормит голубей. Иногда, под настроение – и если погода благоприятствует – наша героиня дает небольшое представление для туристов: насыпает прямо себе на голову (а точнее – на неизменный черный берет) немного хлебных крошек, а когда голуби, теснясь и пихаясь, пытаются склевать их, начинает неистово отмахиваться бегемотом и кричит: «Ах, вы, твари похотливые! А ну, брысь от моей птички! Ишь, поналетели! Проваливайте!»

Представление неизменно встречает восторженный отклик среди публики; туристы фотографируют облепленную голубями миссис Тинкхэм, некоторые снимают на видеокамеры.

Получив свою долю оваций, миссис Тинкхэм покидает Трафальгарскую площадь и направляется к конечному пункту путешествия – парку Сент-Джеймс. Сначала миссис Тинкхэм просто гуляет по дорожкам парка, показывает бегемоту цветы и белок.

«Смотри, – говорит она бегемоту, – белок слишком близко к себе не подпускай! Они такие прожорливые – не успеешь пикнуть, как отгрызут тебе глаз! А лишние пуговицы на дороге не валяются! А если и валяются, то крайне редко».

Затем миссис Тинкхэм присаживается на скамейку и ждет. Долго ждать никогда не приходится; вот и сейчас на аллее появляется пара среднего возраста: он и она в одинаковых шортах, загорелые – по английским меркам, почти до неприличия, обвешанные дорогущей фото– и видеоаппаратурой. Пройдя пару шагов, останавливаются; мужчина вынимает из рюкзака и разворачивает карту Лондона величиной с двуспальный пододеяльник. Оба что-то сосредоточенно выискивают на карте, периодически отрываясь и глядя по сторонам.

«Американцы, – безошибочно угадывает миссис Тинкхэм, – бедняжки». Американцы приближаются; поравнявшись с миссис Тинкхэм, замечают синего бегемота, которого она держит на коленях, поглаживая по голове. Замечают и птичку на берете. Широко улыбаются одинаковыми фарфоровыми улыбками.

– Хэллоу! – говорит мужчина. – Можно вас сфотографировать?

– Пожалуйста-пожалуйста, – любезно отвечает миссис Тинкхэм и скромно позирует.

Американцы делают несколько фотоснимков, затем, явно желая продолжить беседу, кивают на бегемота:

– Какой красивый у вас бегемот! Это ваша игрушка?

– Нет, я его только что украла из «Хэмлиз», – без промедления отвечает миссис Тинкхэм. – Как раз перед вашим приходом оторвала этикетку и выбросила в пруд.

Лица американцев синхронно вытягиваются, а наша героиня, хитро улыбаясь, молвит:

– Это шутка! Английский юмор, знаете ли – мы тут все без него просто жить не можем.

Американцы с облегчением улыбаются и кивают – мол, да-да, мы слышали про английский юмор, это такая штука… юмор, в общем, а миссис Тинкхэм, словно бы в награду за их терпение, начинает повествование:

– Этот бегемот для меня значит очень много, очень. Мне его подарил сам генерал-губернатор Индии! Это точная копия Нильского бегемота, знаете ли.

Американцы впечатлены. Логический зазор между Индией и Нильским бегемотом их ничуть не смущает.

– Знаете, почему я всегда гуляю в этом парке? Отсюда рукой подать до Букингемского дворца! А у меня с ним связано столько воспоминаний!

– О, вы имеете отношение к королевской семье?! – вскрикивают американцы, выпучив глаза.

– Да, – со скромным достоинством истинной аристократки отвечает миссис Тинкхэм, – имею! Я, видите ли, долгие годы служила фрейлиной при принцессе Маргарет.

Американцы от изумления раскрывают рты и снова хватаются за фотокамеры – теперь надо снять так, чтобы сразу было видно, что миссис Тинкхэм, несмотря на синего вязаного бегемота и птицу на берете, не просто городская сумасшедшая, но бывшая фрейлина принцессы!

Под вспышки фотоаппаратов миссис Тинкхэм продолжает:

– В сущности, принцесса Маргарет была очень добрым человеком. Ей просто не повезло в жизни – нелегко, знаете ли, быть младшей сестрой королевы. А потом она умерла, бедняжка, и меня отправили в отставку – в смысле, на пенсию.

Глаза американки наполняются слезами сочувствия. Она вынимает из рюкзака упаковку бумажных носовых платков, вытаскивает один и сморкается.

– И вот теперь я гуляю здесь, неподалеку от бывшего места работы, так сказать, – грустно улыбается миссис Тинкхэм, – и мы с моим бегемотом вспоминаем былое. Так-то.

Повисает пауза. Говорить больше, вроде бы, не о чем, но американцам неловко прощаться первыми. Видя их замешательство, миссис Тинкхэм приходит на помощь:

– Ну, мне пора. Я еще обещала показать ему уток, – миссис Тинкхэм кивает на бегемота, затем удобно пристраивает его подмышкой и, помахав на прощание растроганным американцам, направляется вдоль пруда к Букингемскому дворцу.

У самого выхода из парка, на скамейке миссис Тинкхэм примечает мальчика лет шести. Он сидит один, поблизости не видно никого из взрослых. Миссис Тинкхэм направляется к нему.

– Привет, – говорит наша героиня, присаживаясь рядом с мальчиком. – Как тебя зовут?

– Гарри, – мрачно отвечает мальчик и отодвигается от миссис Тинкхэм.

– А моего бегемота зовут Тодди, – сообщает миссис Тинкхэм. – Можешь поприветствовать его.

– Не хочу, – говорит Гарри.

– Что ж, как хочешь, Тодди не в обиде, – бодро молвит миссис Тинкхэм. – Ты, стало быть, один здесь гуляешь?

– С мамой, – нехотя отвечает мальчик.

– Вот как? И где же она? – миссис Тинкхэм оглядывается по сторонам, затем наклоняется и смотрит под скамейку. – Там ее нет!

Мальчик раздраженно болтает ногами, а потом нехотя объясняет:

– Мама побежала ловить Арчи – он убежал.

– Арчи – это беглый каторжник, а твоя мама – полицейский инспектор? – высказывает догадку миссис Тинкхэм, устраивая бегемота поудобнее.

– Не-е-ет, – говорит мальчик, и на его лице, наконец, появляется подобие улыбки. – Арчи – это наш пес. Он сорвался с поводка, и вот мама его сейчас ловит.

– Что ж, теперь все понятно, – говорит миссис Тинкхэм. – Ну, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Рок-певцом, – не задумываясь, отвечает мальчик.

– Ага, – молвит миссис Тинкхэм, – неплохо. Можно понаделать татуировок и не мыться неделями! Только, мой тебе совет, не пей слишком много, когда станешь рок-певцом. Договорились?

– Договорились, – отвечает Гарри.

На дорожке появляется молодая женщина; подмышкой у нее извивается микроскопический йоркширский терьер.

– Вон мама с Арчи! – Гарри вскакивает со скамейки и бежит навстречу женщине.

– Пока, Гарри! – говорит ему вслед миссис Тинкхэм.

Еще немного посидев на скамейке, она поднимается, удобно перехватывает под брюшком бегемота, и отправляется осматривать Букингемский дворец.

Среда

Приманка лжи поймала карпа правды.

По средам миссис Тинкхэм посещает кафе «Хвост русалки», что на Тависток-стрит. Там подают, в основном, блюда из морской и речной рыбы, а также свежие устрицы и бесподобный устричный суп.

Но больше всего на свете миссис Тинкхэм любит жареного карпа. Такого, знаете ли, с хрустящей корочкой, щедро обсыпанного всякими специями. Выжимаешь на него дольку лимона (можно и лайма), а потом подцепляешь вилкой кожицу, аккуратно отделяешь – и сразу в рот. М-м-м!

Именно этим – то есть отделением кожицы – миссис Тинкхэм и занимается в данный момент.

За столиком напротив, лицом к нашей героине, сидит женщина лет сорока пяти в строгом деловом костюме. Перед ней стоит тарелка с супом-пюре, в который женщина, не глядя, крошит хлеб. Рядом с тарелкой лежит планшет, женщина периодически возит пальцем по экрану и что-то читает, причем лицо ее становится все более недовольным. Миссис Тинкхэм отвлекается от карпа и минуту-другую молча наблюдает за женщиной; затем, робко улыбаясь, молвит:

– Похоже на лох-несское чудовище, не правда ли?

– Что, простите? – ошеломленно спрашивает женщина, отрываясь от чтения.

– Я говорю, похоже на это чудище, что живет в озере, голова словно гигантский перископ, – объясняет миссис Тинкхэм, указывая на тарелку с супом, стоящую перед женщиной. Та изумленно переводит взгляд со странной старухи в диком берете на свой суп и видит, что одна хлебная корка не потонула, а наполовину торчит над поверхностью желтоватого пюре и, действительно, чем-то напоминает голову Несси. Женщина улыбается, кивает миссис Тинкхэм и вновь погружается в чтение. Но миссис Тинкхэм полагает, что тема подводных чудовищ еще не исчерпана и, глотнув вина, начинает рассказ:

– Верите ли, это лох-несское чудовище на самом деле – сущая ерунда, приманка для туристов. Если вы хотите знать, где водится настоящее чудовище, то я вам скажу!

Здесь миссис Тинкхэм делает паузу в ожидании реакции публики, но, поскольку публика не реагирует, продолжает как ни в чем не бывало:

– Настоящее чудовище водится в Проливе! Это гигантский карп, величиной с подводную лодку! – миссис Тинкхэм переводит дыхание и съедает кусочек карпа. – Он нападает на суда и переворачивает их ударами своего огромного хвоста. Затем он проглатывает все, что попадается ему на глаза – сундуки, обломки корабля, членов команды, пассажиров… А потом на несколько недель уплывает куда-то и прячется. Переваривает проглоченное, видимо.

Минуту или две в кафе царит полное молчание, а затем мужчина, сидящий через проход справа от столика миссис Тинкхэм, говорит:

– Отчего же никто никогда не слышал про этого гигантского карпа?

– Правительство скрывает, конечно, – глубокомысленно качает головой миссис Тинкхэм, – кому нужна паника?

– Но если это государственный секрет, откуда вам известно? – недоверчиво молвит мужчина.

– Ну, мне-то всё известно, а как же – мой прадедушка рассказывал, как видел этого карпа своими собственными глазами. Знаете ли, мой прадедушка служил придворным почтмейстером у королевы Виктории. Однажды они везли важную государственную почту через Пролив, погода была отменная, солнце, ни облачка на небе, полный штиль. И вдруг, непонятно откуда – гигантская волна, потом другая, потом корабль провалился в огромную яму, и тут все увидели ЭТО. Гигантская рыбина! Больше почтового судна раза в два. Ну, натурально, все закричали, заметались по палубе. Потом рыбина ударила своим мощным хвостом прямо в борт, и судно раскололось надвое… Немногим тогда удалось спастись, и мой прадедушка был среди спасенных!

– Ну, конечно, – криво улыбаясь, говорит мужчина, – и тот карп, вы полагаете, до сих пор жив?

– Естественно! – восклицает миссис Тинкхэм. – Еще как жив! Карпы вообще живут по двести лет, а уж гигантские так и вовсе, наверное, бессмертны! Помните, в прошлом году в Проливе пропала бельгийская яхта с туристами? Вот, это всё карп!

– Отлично, – неожиданно подает голос женщина в деловом костюме, – теперь если мои партнеры из Вальмона будут жаловаться на задержку поставок, я знаю, на кого всё сваливать! Женщина приятно улыбается, расплачивается по счету и, подхватив планшет, направляется к выходу. Миссис Тинкхэм машет ей вслед и принимается доедать своего карпа.

Некоторое время слышно лишь, как звякают ножи и вилки и шипит кофеварка. Но вдруг сидящий у окна молодой человек в ярко-розовом пиджаке начинает яростно кашлять; лицо его стремительно краснеет, из глаз текут слезы. Официант подбегает к нему, подает стакан воды, несколько раз хлопает подавившегося по спине. Спустя три минуты откашлявшийся и отдышавшийся обладатель розового пиджака, улыбаясь, благодарит официанта и продолжает трапезу. Естественно, для миссис Тинкхэм инцидент не проходит незамеченным, и, не обращаясь ни к кому конкретно, она молвит:

– Есть такое поверье, знаете ли: кто проглотит рыбью косточку, никогда не сможет жениться ни на ком, кроме русалки!

Официант, принесший миссис Тинкхэм второй бокал вина, наклоняется и интимно шепчет:

– А у него уже есть одна русалка, так что косточкой больше, косточкой меньше – не имеет значения! Миссис Тинкхэм тихонько хихикает и подмигивает официанту.

Тем временем пожилой мужчина в бархатном пиджаке и с бабочкой в мелкий горошек устраивается за столиком, где ранее сидела женщина с лох-несским чудовищем в супе. Он быстро делает заказ, рассеянно оглядывается по сторонам и, наконец, замечает миссис Тинкхэм. Прищурившись, долго рассматривает ее, затем достает небольшой квадратный блокнот и, стараясь действовать незаметно, что-то быстро в нем зарисовывает.

Но миссис Тинкхэм всё замечает и, отставив в сторону тарелку с объеденным рыбьим скелетом, адресуется к мужчине в бархатном пиджаке:

– А вы, я извиняюсь, не художник часом? Мужчина, сконфуженно улыбаясь, захлопывает блокнот и признается – да, он художник-портретист. Не возражает ли миссис Тинкхэм против того, что он сделал с нее небольшой набросок?

– О, нисколько, пожалуйста! – весело молвит миссис Тинкхэм. – Знаете, однажды в меня был влюблен один художник! Очень давно это было, году в пятьдесят пятом, может… или пятьдесят шестом? Его звали Стэнли. Стэнли Спенсер. Мужчина в бархатном пиджаке застывает с не донесенной до открытого рта вилкой.

– Сэр Стэнли Спеснер? – уточняет он ошеломленно.

– Ну, да, он самый, – скромно потупившись, отвечает миссис Тинкхэм. – Он тогда уж был совсем старый – ну, или мне тогда так казалось. Я-то была еще совсем девочка, знаете ли. Сейчас-то я, пожалуй, буду постарше, чем он тогда… Так вот, он, значит, увидел меня в каких-то гостях, я уж не помню точно – у кого, и сразу же захотел писать мой портрет.

– И что же, написал? – внезапно осипшим голосом спрашивает бархатный пиджак.

– Написал, а как же! – уверяет миссис Тинкхэм. – Портрет этот даже хотела потом купить Национальная портретная галерея, да что-то там у них с наследниками Стэнли не сложилось…

– И где же теперь этот портрет? – навалившись на стол, спрашивает обладатель бабочки в горошек.

– Понятия не имею, – беспечно молвит миссис Тинкхэм, – где-то лежит, покрытый пылью и паутиной, а может, и вовсе пропал. Кто знает?

Миссис Тинкхэм допивает вино и машет официанту. Тот приносит счет, и наша героиня оставляет на серебристом блюдечке пару банкнот и мелочь. Мужчина в бархатном пиджаке открывает и закрывает рот, словно рыба, выброшенная на берег прибоем, но не находит, что сказать.

Миссис Тинкхэм поднимается, кокетливо поправляет на голове берет и, помахав всем и никому в отдельности, покидает кафе. Мелодично звякает колокольчик.