Текст книги "Скажи мне «да»"

На первый раз я решила все-таки воспользоваться такси, чтобы успеть вовремя. Но, как назло, по пути ни одной нужной машины не оказалось, пришлось топать до центра и там наконец-то найти транспорт.

– Мне до поселка Луговое. Желательно поскорей. Я опаздываю.

– Без проблем, – водитель безразлично кивнул головой, поверх которой была одета коричневая кепка. Я плюхнулась на заднее сиденье, и машина плавно тронулась вперед. За окном с быстротой лани проносился загазованный и пыльный город. Через минут двадцать пейзаж сменился. По сторонам дороги шли ровным и, далеко уходящим за горизонт строем, поля. Солнце стояло в зените и нещадно пекло. Я вспотела, понимая, что сейчас заявлюсь к работодателю взмыленная, как заезженная лошадь. Приоткрыв окно, я с наслаждением впустила свежий ветер и вздохнула полной грудью. Сельский воздух действовал на меня благоприятно. Водитель с интересом посматривал на меня в зеркало заднего вида, а я, чьи волосы уже были похожи на взъерошенные волосы огородного пугала, прищурила от удовольствия глаза и широко улыбалась, радуясь такой неожиданной приятной поездке.

Спустя еще минут десять мы завернули в сторону негустого подлеска. Я насторожилась.

– Зачем нам сюда?

– Через километр будет охранный пост.

Я насторожилась сильней.

– А нам точно сюда? При въезде я не видела ни каких указателей.

Пожилой водитель усмехнулся.

– Точно-точно. Сейчас увидите.

Я встревоженно стала крутить головой, но как оказалось, мои подозрения были беспочвенны. Таксист просто срезал половину пути и вскоре мы с неровной полевой дороги выехали на ровную и заасфальтированную дорогу, которая упиралась в высокие закрытые железные ворота, перед которыми стояла небольшая будка и опущенный шлагбаум.

– Вот мы и на месте. А вы боялись, – хохотнул водитель, притормозив у поста. Я покраснела, пытаясь оправдаться.

– Ничего я не боялась. Просто я не знакома с этой местностью…

На самом деле я была наслышана об этом поселке, и всегда мечтала здесь оказаться. Маринка говорила, что позапрошлым летом ей довелось побывать в этом «мини-городке» для богатых и преуспевающих бизнесменов, директоров, депутатов. Она с восторгом описывала все прелести данного места и живописности окружающей среды. Но я и сама понимала, что находиться здесь было пределом удовольствия и неземного блаженства. Поселок окружали леса и посадки, так же находилось пару прудов, протекала река. Больше всего меня завораживал свежий ни с чем несравнимый воздух, а разноголосое пение птиц пленяло. Я невольно высунула голову из открытого окна и заулыбалась как идиотка, пока скрипучий и жесткий голос не произнес у уха:

– Проезд запрещен! Только по пропускам!

Я моментально спрятала улыбку и посмотрела на охранника, который стоял передо мной с дубинкой, постукивая ей по своей большой ладони. Одет был он в камуфляжную форму, а глаза – темно-карие, смотрели на меня крайне недоброжелательно. Я осторожно промямлила:

– Меня ожидают. Мне по поводу работы…

– Пропуск!

– Меня должны были записать.

– Фамилия и имя, – мужчина с жестким голосом прошел в будку и открыл журнал, мельком проглядывая его, но не спуская глаз с нас.

– Анна Павлова!

Я боялась того, что Бенедикт Арсеньевич забыл предупредить охрану на пропускном пункте, что я должна была приехать именно сегодня, и точно в два, хотя стрелки уже показывали десять минут третьего. Ах, как же не хорошо получалось. Я опаздывала! Но именно в эту минуту ворота со скрипом разошлись в стороны, а шлагбаум поднялся вверх.

– Проезжайте!

Мы с водителем одновременно вздохнули с облегчением и проехали в поселок. Я вновь начала таращиться по сторонам, восторгаясь великолепием и богатством здешних домов, многие из которых скрывались за высокими заборами или уходили далеко вперед, теряясь в березовых рощах.

– Какой номер дома? – спросил таксист, поворачивая голову в мою сторону.

– Одну минуту, – я поспешно достала телефон и открыла смску от работодателя. – Центральная 44.

Через десять минут мы нашли наконец-то нужный дом, причем он находился чуть ли не в самом конце поселка, как бы отделялся от других домов, находясь от них на приличном расстоянии, тоже прячась за высоким каменным забором. Я расплатилась с таксистом и вышла на улицу. Машина развернулась и уехала. Я оглянулась, непроизвольно охнув. Передо мной находился большой и длинный двухэтажный особняк, спрятанный местами в вечнозеленых соснах и елях. Сердце мое ёкнуло, когда я представила себе, что всю эту роскошную громадину мне придется убирать одной. Перед забором росли ровным строем молодые пихты и всевозможных видов цветы. По-видимому, за ними ухаживали. Я неуверенно подошла к темной двери и, протянув руку к белому звонку, нажала. Тишина и пение разноголосых птиц успокаивало. Я даже на миг потерялась и забыла, зачем сюда пришла. Привел меня в равновесие голос, донесшийся из динамика, который располагался пониже кнопки звонка.

– Кто там?

Я пригладила волосы на затылке и произнесла:

– Я по поводу работы. Анна Павлова.

– Понял, – голос стал мягче. – Сейчас спущусь к вам. Подождите.

Я стояла у двери и ждала, когда мне откроют двери, чтобы впустить в покои этого великолепного дома-монстра, сделанного из красного кирпича. Как наконец с той стороны щелкнул замок и дверь раскрылась. Передо мной предстал мой работодатель. Я встала в ступор. Почему-то, когда мы беседовали по телефону, мне казалось, что я разговариваю с мужчиной в возрасте, но я ошибалась. Парню было не больше тридцати лет. Высокий, статный. Я тоже не отличалась низким ростом, но этот парень был на две головы выше меня. Не красавец, далеко не красавец, но обаятельность его зашкаливала по всем параметрам и даже била через край. Я неприлично уставилась на него. Светлая кожа, будто слоновая кость, высокие острые скулы, узко посаженные светло-серые глаза, под ореолом пушистых черных ресниц. Прямой аристократический нос и узкие соблазнительные алые губы. Короткие густые темные курчавые волосы аккуратно обрамляли удлиненное лицо, а широкий лоб закрывала волнистая челка. Парень не был мускулистым и не отличался особой спортивной фигурой. Но худощавость его не портила, плюс прямая спина и ровная осанка, говорила о его благородном происхождении, что придавало его виду некоторую экзотичность и привлекательность.

– Добрый день, – парень внимательно осмотрел меня и громко усмехнулся. Мне стало неловко. Что смешного он увидел? Какой, однако, самоуверенный наглец!

– Здравствуйте. Вот, я пришла, – ляпнула я невесть что, и сразу покраснела. Как же я не любила свой длинный язык, который иногда мог выдать такое, отчего краснела не только я, но и окружающие.

– Вижу-вижу, – парень усмехнулся сильней. – Проходите, обговорим все детали вашей будущей работы и подпишем необходимые бумаги.

Я прошла вслед за парнем и недоуменно уставилась ему в спину.

– Подпишем бумаги? Так вы уже берете меня? А как же консультация? Вдруг я в чем-то не подхожу вам?

– К черту формальности! – бросил чрез плечо парень, подходя к широкой стеклянной двери и открывая ее передо мной. – Меня все устраивает, раз вы уже готовы работать здесь!

Я шла по кафельному полу, осторожно ступая, чтобы не упасть, стараясь не упустить из вида работодателя. Тот полуобернулся на меня и широко улыбнулся. Его улыбка… Несравнимое чувство восторга образовалось внутри живота. Как будто мир заиграл другими красками. Более насыщенными, сочными и разнообразными. И даже легкая музыка прошелестела у уха, ласково дразня своим тонким изяществом. Я невольно залюбовалась парнем и, не уследив за своими ногами, поскользнувшись, упала, растянувшись посередине длинного холла, обставленного всевозможными статуями древнегреческих богов и богинь.

– О-ох! – вырвалось громко у меня изо рта, когда я поняла, что попала в неловкую ситуацию. И надо же было так сплоховать. Моё «Ох!» эхом разнеслось по просторным коридорам. Я вновь покраснела, ощущая себя такой неуклюжей и нерасторопной. Причём я ещё и оказалась в пикантной ситуации: моё белоснежное платье задралось вверх, обнажая мои стройные ножки и часть нижнего белья. Хозяин дома не торопился подбегать ко мне и помогать. Он стоял рядом, с интересом посматривая на меня и посмеиваясь в кулак. Когда я попыталась встать, я поняла, что сильно ушибла коленки, и это вызвало вздох отчаяния и боли. Парень всё-таки усмирил свой смех и, наконец-то, подошёл ко мне. Подхватив меня под руки, он одним резким рывком поднял и поставил на ноги, не забывая при этом протянуть руки и поправить моё платье, которое до неприличия открыло моё тело.

– Извините, – слетело с губ, я опустила глаза к полу.

Я никогда не чувствовала себя такой обескураженной. Краска стыда никак не желала слетать с моего лица, а руки предательски задрожали. Бенедикт дёрнул уголками губ и указал влево.

– Пройдёмте в зал. Будьте осторожны. Здесь очень скользкие полы. Приходится ходить в специальной обуви.

И только сейчас я заметила, что помимо делового серого костюма, на ногах у парня были одеты обычные белые домашние тапочки. Я же, в своих туфлях, слегка хромая, шла вперёд. Но только теперь смотрела исключительно под ноги. Не хватало упасть ещё раз и свернуть себе шею.

Кое-как я доковыляла до большой дубовой двустворчатой двери и прошла вслед за хозяином.

Мы оказались в большом зале. Высокие окна в некоторых местах были заделаны витражами и в ярком солнечном свете переливались радугой. Тяжёлые кроваво-красные шторы закрывали часть стёкол, что создавало атмосферу скрытности и некой таинственности. По всей просторной комнате лежали ворсистые бежевые ковры, закрывающие большую часть пола. Стены были отделаны каменной кладкой, что вызывало двоякие впечатления, будто находишься в средневековом замке. Посредине залы был расположен огромный, в полный рост камин, который, по-видимому, иногда зажигался поздними вечерами. Вокруг него стояли объёмные креслица и диваны, и примкнулся деревянный низкий кофейный столик. Везде висели картины, шкуры и головы разных животных, а над камином висел арбалет. Также в комнате было много всяких заморских статуэток и всевозможных украшений, которые пленяли своей красотой и изысканностью.

Я огляделась. У меня захватило дух. Такое я видела впервые.

Бенедикт прошёл к одному из кресел и присел, указывая на кресло напротив.

– Присаживайтесь. Значит, Вас зовут Анна?

Я последовала его примеру и, присев, кивнула:

– Именно, но можно просто – Аня.

Парень облокотился правой рукой на подлокотник, поднимая ладонь с очень длинными и ухоженными пальцами, и проводя подушечкой большого пальца по своей нижней губе. Этот жест меня взволновал до глубины души, но я осталась невозмутимой.

– Очень приятно познакомиться. Я – Бенедикт, – он протянул руку, и мне не оставалось ничего другого, как пожать его сильную ладонь.

По кончикам пальцев пробежал короткий разряд тока. Я одёрнула руку намного резче, чем следовало. Мужчина посмотрел мне прямо в глаза и удовлетворённо улыбнулся:

– Но можно просто – Бен.

Я коротко кивнула, не зная, что к этому можно добавить. Какое странное имя, с каким трудом запоминающееся для разговорной речи. Придётся помучаться, пока научишься произносить его правильно. Тыкать своему «шефу» было как-то неловко, тем более я знала его всего пять минут. Не такой уж большой срок, чтобы переходить к более неформальному общению.

– Ну что ж, – тот решил сразу брать быка за рога, поднимая с поверхности стола зелёную папку, и открыл её, извлекая на поверхность белые листы.

– Будем оговаривать всё на месте, чтобы потом не получилось ненужной неразберихи. Это договор. Нужно будет сначала его прочитать, а потом подписать.

– Что именно оговорить? – я взглянула в лицо Бенедикта.

Мужчина дёрнул уголками губ.

– График работы. Приходить будешь три раза в неделю: вторник, четверг и воскресенье. Полный рабочий день, с девяти утра до девяти вечера. У тебя есть машина?

Я отрицательно замотала головой:

– Нет. Быть может, в будущем появится.

Бенедикт улыбнулся.

– Тогда тебе придётся как-то добираться сюда. Честно говоря, меня это мало заботит, но старайся приезжать вовремя. Меньше всего выношу непунктуальность. Если вдруг не успеешь на вечерний автобус, то можешь переночевать здесь же, в доме. Благо, свободных комнат предостаточно.

Я согласно кивнула:

– Хорошо.

– Перейдём к следующим пунктам, – Бен быстро прошёлся глазами по договору и обратил свой взгляд на меня.

Внутри опять приятно заныло. Что бы это значило? Своё состояние я не понимала и поэтому всё списала на жуткое волнение, а волновалась я всегда сильно.

– Значит, с графиком решили. Теперь перейдём к основному. Я, конечно, понимаю, что убрать за сутки весь этот исполин, – он обвёл взглядом зал, мысленно подчёркивая сам дом в целом, – просто нереально. Поэтому каждые эти три дня в неделю можешь сама распределять периметр уборки. Самое главное, чтобы всё было убрано. Жуть, как не люблю пыль и грязь. Кстати, ты умеешь готовить?

Я смутилась, но утвердительно кинула:

– Умею.

– Отлично! А то страсть, как надоели эти фаст-фуды и деликатесы из ресторанов.

Я удивлённо приподняла вверх брови:

– Вы хотите сказать, что я Вам обязана ещё и готовить?!

– Не вижу в этот ничего плохого. Всё за определённую плату, разумеется. В договоре указана сумма.

Речь о деньгах меня вдохновила и сразу настроила на позитивные мысли, поэтому я согласно закивала.

– Как будет угодно. В чём-то ещё нуждаетесь?

Бенедикт протяжно и переливчато рассмеялся, запрокинув голову назад:

– Что Вы имеете в виду, Анна?

В глазах парня промелькнули золотистые искорки, он даже слегка наклонился вперёд, с интересом поглядев на моё лицо. Я жутко покраснела, понимая, что вновь что-то брякнула невпопад.

– Я ничего не имею в виду. Господи, давайте Ваш договор. Я всё подпишу.

– И даже не будете читать его?

– Я Вам доверяю.

Бен протянул мне двойные листы и указал на места для росписи. Я дрожащей рукой подписала бумаги и передала их обратно в руки насмехающегося парня.

– Вы так просто поставили подписи. Честно говоря, удивляете. Не боитесь, что в нём указаны пункты, которые в будущем придутся не совсем Вам по душе?

Я настороженно наморщила лоб:

– Что Вы этим хотите сказать?

Бен опять произвёл короткую загадочную улыбку и, встав с кресла, по-деловому проговорил:

– Пойдёмте. Я покажу Вам дом и покажу Вам комнаты, в которые Вам входить нежелательно.

Я покорно поднялась за ним, но последние его слова взбудоражили:

– То есть? Почему нежелательно?

Бенедикт подошёл ко мне ближе и, нависнув сверху, словно коршун, долгим взглядом смотрел на меня, отчего мне стало не по себе. Я даже отвернулась. Тот заговорил:

– В этом большом и просторном доме есть всё. Всё, что душе угодно. Но есть и определённая территория, на которой я нахожу своё успокоение и душевное равновесие, и которая принадлежит только мне. И я не очень жалую и люблю, когда кто-то суёт в неё свой длинный и любопытный нос. Эти комнаты – моё всё. И поэтому Вам, Анна, придётся уяснить раз и навсегда, что находясь здесь, Вы не имеете никакого права заходить туда, куда я Вам запретил!

Голос парня стал не просто прохладным, он так и отдавал льдом, от которого по моему телу пробежали долгие мурашки. Я попятилась назад, не в силах выдержать на себе этот тяжёлый и пронзительный взгляд. Бен с независимым видом продолжил своё пояснение:

– В случае неповиновения Вы получите штраф, который обязуетесь выплатить в кратчайшие сроки. И, уж поверьте моему слову, лучше не лезть туда, куда не следует, чтобы не навлекать на себя мой гнев. И постарайтесь быть предельно аккуратными.

– Что? – я расширила глаза. – Какой штраф? Вы о чём? Мы так не договаривались!

И именно в этот момент я неудачно упёрлась спиной в столик, с которого упала высокая изящная старинная ваза и с грохотом разбилась на мелкие части. Я вздрогнула, оглянувшись на то, что я натворила.

– Ох, извините, Бога ради. Я нечаянно!

Бен поморщился, но лицо его тут же разгладилось. Он невозмутимо ответил:

– Это вьетнамская ваза восемнадцатого века, которую я приобрёл в прошлом году на одном известном аукционе. Обошлась она мне примерно в сто тысяч рублей. А теперь разворачиваем наш договор, – мужчина с видимым удовольствием потряс листами перед моим носом и, найдя нужную страницу, тыкнул на строчку, прочитав её вслух. – В случае порчи имущества работодатель имеет полное право взымать с наёмного рабочего денежные средства в размере стоимости испорченной вещи. Дальше читать стоит? Тут еще указана 167-я статья УК РФ. Ознакомить Вас с ней дословно, слово в слово?

Я ужаснулась. Наверное, моё лицо в тот момент выглядело таким испуганным и потерянным, отчего Бен не удержался и прыснул со смеху. Я чуть слышно выдохнула:

– Но я ничего не знала об этом. И что, теперь мне отдавать вам сто тысяч рублей? Да я за три месяца только смогу всё отработать.

Голос парня стал строгим, а глаза едва заметно потемнели.

– Это всё говорит о Вашей некомпетентности и полной невнимательности, а также об отсутствии элементарного инстинкта самосохранения. Перед тем, как подписать это, – он вновь с силой потряс договор в воздухе, – Вы не просто должны были прочитать, а обязаны были это сделать в первую очередь. Ознакомиться с каждый словом, с каждой точкой и запятой. Осмыслить каждое предложение в целом, взвесив преимущества и, особенно, уделить внимание пунктам, которые влекут за собой ответственность по УК РФ. Вы же наплевательски отнеслись к данному документу, что говорит о Вашей слабохарактерности и безумности, которые присущи лишь некоторым женщинам. Мне продолжать дальше?

Щёки мои порозовели, а в горле мгновенно образовался ком:

– Не нужно. Я всё поняла.

– Что Вы поняли?

– Что мне придётся выплатить всё до единой копейки…

Бен раскатисто рассмеялся, что вызвало во мне приступ недоверия и подозрительности.

«С ним точно всё в порядке?»

– Не стоит. Я немного приврал. Это обычная фарфоровая ваза, которую мне подарили два месяца назад на день рождения мои друзья. Её стоимость – не более двух тысяч рублей. Так что не утруждайтесь подсчитывать в уме то, сколько Вам придётся отработать у меня, чтобы расплатиться за эту безделушку.

Я закипела как самовар, даже сжав ладони в кулаки. Щёки вновь покрылись румянцем, но только теперь от гнева. Парень внимательно проследил за моей реакцией и умно заметил:

– Но имейте в виду, что в моём доме, на самом деле, полно всяких экзотических вещей, истинная сумма которых может повергнуть Вас в шок. Обращаться с ними стоит особенно деликатно и, не дай Бог, разбить их или испортить! Чуть позже я вручу Вам список, где подробно расписано о каждой вещи, чтобы Вы на будущее учли, какие именно предметы Вам трогать нежелательно.

– А что до тех комнат, в которые мне заходить нельзя? Какой штраф полагается за них?

– Я просто Вас уволю, Анна. Вот и всё, – парень широко улыбнулся, и тут же улыбку спрятал.

Я похолодела внутри.

«Весомый аргумент, чтобы на самом деле не совать нос туда, куда не надо».

– А могу я поинтересоваться, что это за комнаты?

– Конечно. Пойдёмте. Я покажу Вам дом. Заодно укажу на мою святую обитель.

Бен стремительно пошёл вперёд. Я же, в неудобных туфлях, пошла за ним следом, несколько раз чуть не растянувшись на скользком полу. Мужчина это заметил и усмехнулся:

– Всё же Вам нужно надеть тапочки и перестать мучать, наконец, свои ноги.

Он подошёл к стене и открыл дверь. Как оказалось, это была вместительная гардеробная, где висели куртки, плащи и стояла в ряд начищенная обувь. Бенедикт взял с пола розовые тапочки и вручил мне их в руки:

– Держите.

Я поскорей надела их и с облегчением вздохнула. Так было гораздо лучше.

– Удобно?

– Да, спасибо.

Парень самодовольно дёрнул уголками губ и пошёл вперёд. Я засеменила следом. Бен не был многословным и о каждой комнате рассказывал коротко, но я всё равно внимательно прислушивалась и старалась не упустить ни одной и малейшей детали.

– Это столовая. Рядом находится кухня. Думаю, тебе она придётся по вкусу.

Большая столовая с длинным столом, по бокам которого располагались удобные стулья с высокими спинками. Везде висели картины и стояли статуи. Я озиралась по сторонам, слегка приоткрыв рот. А кухня вся была заставлена деревянным зеркальным гарнитуром, создавая необычную атмосферу, будто попадаешь в страну зазеркалья.

Мы шли из комнаты в комнату, попадая в такие места, куда обычным путём не попасть. Пути переплетались и иногда заводили в тупик. Я уже прокручивала в уме, чтобы нарисовать себе план этого здания, которое теперь меня устрашало, а не пленило. Ведь все эти залы и комнаты теперь лежали только на мне одной! Я была шокирована и как-то опустошена морально, прикидывая в уме, смогу ли я справиться со всем этим?

– А вот мы и подошли к первой комнате, куда тебе входить нельзя!

Мы остановились у высокой тёмно-коричневой двери, на которой висела золотистая табличка с надписью «МАСТЕРСКАЯ», которая находилась в самом дальнем правом крыле дома.

– Что здесь?

– Здесь я провожу своё свободное время. Отдыхаю душой, когда всё наскучивает или надоедает.

– А что за дверью?

Бен нахмурился:

– К чему эти вопросы? Если эти двери закрыты, значит, они для чего-то под замком и нет нужды узнавать, что находится за ними. К чему запрет, если ты выпытываешь сейчас тайну этой комнаты?

Мне стало неловко:

– Извините. Хорошо, я поняла. Где две другие комнаты?

– Наверху.

Мы пошли в обратную сторону и подошли к витиеватой широкой лестнице с красивыми перилами, которая вела на второй этаж. Поднявшись наверх, я вновь стала оглядываться. На полу лежал светлый ковёр, который уходил далеко вперёд. И снова разнообразные картины, и снова разногабаритные статуи. Весь дом был заполнен этими мраморными молчаливыми скульптурами, которые вызывали во мне тихий страх.

– Свободных комнат на втором этаже предостаточно. Можешь выбрать себе любую. Кроме этой, – он указал на первую дверь справа, – это комната моих родителей… Она навсегда закрыта и давно не открывалась. Её убирать не нужно. Вот эта дверь, вторая слева, ведёт в комнату моей сестрёнки. Она нечасто приезжает ко мне в последнее время, но её приезду я всегда рад. Вот это, третья дверь слева, – моя комната. Вот её посещать нежелательно. Рядом располагается мой кабинет. Это третья комната, где убираться не стоит. Рабочее место, так сказать. В принципе, всё. Не так сложно, согласись? Тебе понятно?

Я кивнула, скользнув взглядом по комнате родителей.

– Почему закрыта комната родителей? С ними что-то случилось?

Произнеся эту фразу, я поняла, что переборщила с вопросами. Бенедикт сразу потемнел и стал выглядеть старше своих лет, будто какой-то неподъёмный груз тяготил его душу…

Прерывистый и грозный голос слетел с красивых губ жёстче, чем ожидалось.

– Тебя это не касается!

– Да-да, конечно… Извините…

Он стремительно пошёл вдаль по коридору, и привёл меня к самой дальней комнате. Когда он открыл тёмную дверь, передо мной предстала небольшая, но уютная комната, в которой стояли двуспальная кровать и прикроватные тумбочки, а на них примкнулись ночники. Так же здесь стоял комод, над которым висело зеркало в деревянной оправе. Вся мебель была в светло-бежевых тонах. Тяжёлые желтоватые шторы закрывали окно, возле которого были стол со стулом. На светлых стенах не было ни единой картины. Это меня порадовало. Я ступила на мягкий ковёр и обернулась на молчавшего Бена.

– Что это за комната?

– Твоя спальня. Тебе же нужно где-то отдыхать. Поэтому можешь смело ей пользоваться.

– Спасибо, – я улыбнулась. Лицо парня разгладилось.

– Отлично. Приступать к работе можешь со вторника. Мои выходные выпадают именно в те дни, когда ты будешь работать у меня. Надеюсь, мы подружимся.

Мне бы тоже этого хотелось, потому что парень мне, определённо, нравился. Мы вышли из комнаты и стали спускаться на первый этаж. Я подошла к гардеробной и надела свои туфли.

– Хорошо. Как скажите.

– Не нужно мне «выкать». Для тебя я теперь просто Бен, – он протянул мне руку. Я пожала её и слабо улыбнулась. Такая неофициальность меня смущала, но, быть может, скоро я привыкну к ней.

– Твоё право, Бен.

– Пошли, я провожу тебя до ворот.

Мы вышли из дома и по выложенной булыжниками тропинке подошли к воротам, которые Бенедикт услужливо открыл передо мной.

– Всего доброго, – проговорил Бен, мягко дёрнув уголками губ, но в его глазах я мимолётно увидела отблеск стали и непонятной суровости. Мне стало не по себе. Я поскорей помчалась прочь от этого места, понимая, что скоро вновь и вновь буду приезжать сюда, чтобы наводить порядок. Как к этому отнесётся мама? Что скажет Маришка? А вот реакция Сергея вообще была непредсказуема. Как объяснить ему то, что я три раза в неделю буду убираться у малознакомого богатого парня? Впереди меня ожидали серьёзные разговоры, которых мне избежать не удастся. И я морально стала к ним готовиться, решив поговорить сначала с мамой.

Кое-как добравшись до выхода из посёлка, я побрела в сторону автобусной остановки. Мне пришлось прошагать без малого два с половиной километра от дома Бена, чтобы обнаружить эту остановку. А потом ещё час стоять и ждать первого попавшегося деревенского автобуса, который проезжал здесь и подбирал путников. Мне следует заранее узнать расписание маршрутов, чтобы попадать в дом Хостина вовремя. Не хватало ещё опаздывать всякий раз и получать за это выговор.

К себе домой я попала в шестом часу. В это время мама как раз приходила с работы. Быстро приготовив что-нибудь перекусить, я поставила всё на стол и присела, задумавшись обо всём. В это время в коридоре неслышно щёлкнул замок, и дверь со скрипом отворилась.

– Аня, ты дома? – послышался усталый голос мамы.

– Дома, – я вышла к ней на встречу и забрал из её рук пакет, в котором лежал хлеб. Мы прошли на кухню. Я налила горячий чай и придвинула чашку к маме. Та внимательно посмотрела на меня и произнесла:

– Извиниться не хочешь?

– За что?

– За вчерашнее. Зачем ты развела ненужный скандал?

Я нахмурилась.

– Я всего лишь сказала правду. С каких пор это считается чем-то из ряда вон выходящим?

– Не утрируй! Ты прекрасно знаешь, что значат для меня эти встречи с твоим отцом!

Я соскочила с места и подошла к окну, нервно сгибая и разгибая пальцы.

– Может, хватит тешить себя безумными и пустыми иллюзиями, мама? Разве до тебя никак не дошло то, что он счастлив с той, с другой?!

– Прекрати! – голос мамы повысился. – Перестань переворачивать всё вверх дном. Мы с твоим отцом любим друг друга, и если он когда-нибудь захочет вернуться – я приму его обратно!

Я повернулась к расстроенной маме и, обхватив ладонями её лицо, выдала:

– Мама, моя милая мама. Он не вернётся! Слышишь? Не вернется никогда! А тебя считает просто отдушиной, с которой ему интересно проводить свободные часы. Он давно нас не любит, и ему давно на нас наплевать!

– Хватит! – визгливо закричала мама, закрывая уши руками. – Марш в свою комнату! И не смей больше поднимать эту тему!

Я не хотела причинять боль родному и единственному человеку, понимая, что мои слова ровным счётом ничего для неё не значат, и пролетают мимо, разбиваясь в прах. Да и с какой стати я лезу в дела взрослых? Пусть разбираются сами. Присев перед мамой на корточки я положила голову ей на коленки и виновато прошептала:

– Прости. Больше подобного не повторится. Обещаю.

– Я надеюсь на это. Я просто слишком сильно устаю в последнее время. Сил нет ни на что.

Я подняла голову и улыбнулась.

– Сегодня я тоже устроилась на работу, поэтому тебе будет полегче. Сможешь работать по графику – два через два. Теперь я сама в состоянии принести деньги в дом и тебе не придётся так изматывать себя.

Мама потрепала меня по голове, на её лбу пролегли глубокие морщины.

– Нашла работу? Но тебе же нужно поступать в институт.

– Поступлю в следующем году. Не велика беда.

– Что за работа-то?

Я встала и вновь подошла к окну, а потом на одном дыхание выпалила:

– Домработница.

– Что?! – глаза у мамы стали по пять рублей.

Я решила её успокоить.

– Ничего плохого в этой работе нет. Да и деньги получать буду приличные.

– Ты в своём уме?! Кто предложил тебе эту работу? Откуда вообще появилась такая идея?!

– Мне посоветовала тётя Ира.

Мама вспылила.

– Вот Ирка, гадина, вечно суёт свой нос, куда не следует! Я ей ещё устрою профилактическую беседу при встрече!

– Да перестань, мам. Что в этом плохого?

– Что скажут люди? Что подумают мои знакомые? Все же начнут осуждать нас и тыкать пальцем в нашу сторону! Нет, Аня, я против такой работы! Давай я тебя лучше к себе попробую устроить? Будешь у меня под бочком. Всё же так спокойней и целее. А что это за работа такая – прислуга? Не дай Бог, что-нибудь пропадет. На тебя ведь будут думать, глупая! Ты об этом не подумала?

– Успокойся, мам. Всё будет хорошо. Вот увидишь. Тем более, я всё решила для себя и, если честно, мнение людей мне по боку. На каждый роток не накинешь платок. Стыдно говорить знакомым, что твоя дочь убирается по найму? Так не говори никому ничего. В чём проблема-то? Год пролетит незаметно, и глазом не успеешь моргнуть. А мне нужна эта работа и нужны деньги, чтобы поступить в институт. Потому что у отца я деньги брать не буду!

Мама тяжело вздохнула.

– Решила, говоришь? Смотри, если что, я тебя предупреждала. Потом не плачься мне в плечо.

Я улыбнулась.

– Всё будет отлично, мамуль. Не переживай.

Я чмокнула её в щёку и поспешно пошла в комнату. Сегодня вечером я должна была встретиться с Маришкой в кафе, поэтому нужно было собраться. Нацепив на себя узкие синие джинсы и белую футболку, я надела на ноги кеды и выскочила из дома, набирая на ходу номер Марины.

– Жду тебя через пятнадцать минут в «КОФЕЙНЕ». Успеешь?

– Конечно. Я уже одета. Сейчас буду, – ответила Маришка и отключилась.

Я зашла в тихое молодёжное кафе и, выбрав дальний столик у стены, стала медленно листать меню, слушая из динамиков приятную зарубежную мелодию. Подруга пришла быстрее, чем я ожидала.

– Опять у Вадика была? – я приподнялась и обняла её. Та утвердительно кивнула.

– Именно.

– Почему не захватила его с собой?

– Да он к Фадееву собрался. У них онлайн турнир по покеру. Пусть развлекаются. А у нас как раз будут время посплетничать.

Я широко улыбнулась и заказала себе горячий шоколад. Маринка заказала себе зелёный чай и пирожное «ночка». Пока нам несли заказ, Марина опять решила полюбопытничать.

– Серёжка не звонил?

Я отрицательно кивнула головой.

– Нет.

– А что там насчёт новой работы? Ты так и не сказала, кем собралась работать. Устроилась?

– Устроилась.

Маришка приподняла вверх правую бровь.

– Серьёзно? И где же?

Именно в этот момент официантка принесла заказ к нашему столику. Я задумчиво взяла в руки кружку с горячим шоколадом и медленными глотками стала пить.