Текст книги "Твое желание. Фрол"

Глава № 13

Между мной и Фролом вклинивается сначала тарелка с бутербродами, а потом и главный бухгалтер.

– Перекусите, а то у вас такие глаза голодные, – она подхватывает бутерброд и, кажется, на полном серьезе надеется, что он с радостью ухватится за возможность поесть из ее рук.

– Это игра освещения, – отказывается мужчина.

А между тем, взгляд у него действительно говорящий, вот только я бы списала его на голод иного рода. Конечно, не в те моменты, когда он смотрит на Марью Ивановну. Или я себе льщу, или это правда игра освещения, или он точно рассчитывает на реванш в поцелуях.

И этот намек на то, чтобы взять номер моего телефона…

Марья Ивановна раздумывает пару секунд, а потом с сожалением ставит тарелку на стол и делает выбор в пользу нового руководства.

– Я хотела бы с вами кое-что обсудить… – она увлекает джинна в сторону, и я пользуюсь этим моментом, чтобы уйти незамеченной.

Это не бегство, убеждаю себя. Всего лишь тактическое отступление. Бегством можно назвать вихрь, пронесшийся мимо меня к дверям с сообщением на ходу, что пора кормить черепаху. С учетом того, что взрослую особь надо кормить два – три раза в неделю, думаю, еще часок животное могло пережить. В отличие от Артема.

Но не мне осуждать сисадмина. У самой руки дрожат, когда надеваю дубленку, и пока иду к выходу из офиса, тоже не могу успокоиться. Все кажется, что сейчас меня остановят, и…

Снег и холод на улице выветривают эти странные мысли.

К чему джинну меня преследовать? В наше время даже совместная ночь не повод для знакомства, что говорить о парочке поцелуев?

Тридцать минут в перегруженном общественном транспорте приводят меня к мысли, что выдержать можно все. Даже наличие в соседнем кабинете мужчины, который, по версии брата, только и делает, что сдувает легкомысленные одуванчики вроде меня.

Нет уж, это мне не подходит!

Но час спустя, устав сидеть перед телевизором в обнимку с подушкой и килограммом мороженого, я уже мечтаю, чтобы кто-нибудь подошел и сдул меня с дивана. Потому что спать вроде бы хочется, но шевелиться неимоверная лень. Я даже не реагирую на писки сообщений в своем телефоне, только мелькает вялая мысль, что завтра надо будет удалить фотографии, потому что такой активной жизни моего бывшего парня память смартфона уже не выдерживает.

Пошевелиться заставляет лишь звонок в дверь. Да и то я иду не потому, что хочу открывать, а чтобы потенциальные воры убедились, что в квартире кто-нибудь есть. А то был сюрприз недавно в соседнем подъезде – бабушка принимала ванну, услышав звонок в дверь, не захотела отвлекаться, домушники подумали, что никого нет, ну и в итоге ретировались мало того что без денег, так еще в сильном стрессе.

Увидев в глазок подругу, открываю ей двери.

– Уже спишь? – спрашивает она, переступив через порог и меняя одни тапочки на другие.

Понятно, что мой логичный ответ ей не нужен. Она бойко идет на кухню, садится на стул, бросает взгляд в окно, за которым танцуют снежинки, и что-то уныло бормочет себе под нос.

– Ты хочешь порефлексировать в одиночестве или расскажешь мне, что случилось? – включаю на кухне свет, так как она забыла это сделать, и располагаюсь на стуле напротив.

– Оль, – подруга переводит взгляд на меня и на полном серьезе интересуется, – ты когда-нибудь ощущала себя извращенкой?

– Пару раз, – чуть подумав, сознаюсь я, – когда бабушке удавалось настоять на том, чтобы я все-таки надела ее красную шляпу.

Катерина разочарованно вздыхает и снова посматривает в окно.

– Ты что, – решаю помочь ей, – хочешь повторить опыт сразу с двумя?

– Я так не замахиваюсь, – хмыкает она. – Тут бы с одним… только так же, без обязательств. Вот ты знала, как трудно найти мужчину для несерьезных отношений?

– Пока не пыталась.

Она кивает, видимо, вспомнив, что у меня было всего двое мужчин, и оба раза доходило до совместного проживания.

– А я попробовала, – говорит Катерина. – Три свидания, и все три с нулевым эффектом.

– Они что, отказались? – не верю я.

Во-первых, подруга у меня симпатичная. А во-вторых, по мнению многих женщин, мужчины ведь только и мечтают о том, чтобы было быстро, разово и без претензий.

– Это я отказалась, – сознается Катерина. – Представляешь, вот мы сидим, общаемся. И пока я раздумываю: понравится ли мне с ним, стоит ли он того или это будет потерянный вечер… В общем, один начинает рассказывать, сколько у него комнатных растений, как за ними ухаживать и проверяет: запомнила ли я. А второй начинает описывать все прелести своей бытовой техники, перечисляя программы стирки стиральной машинки и отличие новой микроволновой печи от старой.

Отмахиваюсь от мысли, что первым был наш сисадмин. Вряд ли они знакомы. К тому же, он бы обязательно упомянул черепаху и скорее рассказал о методе ее кормления и рационе питания, чем о цветах, которыми занимается мама.

– А третий? – у меня даже сон как рукой сняло.

– А третий начал рассказывать, что не всегда, примерно раз в неделю он может очень громко храпеть во сне, ему даже иногда по батарее соседи стучат. И тогда мне нужно будет его растолкать, чтобы он перевернулся на другой бок. Ты понимаешь, что происходит? Я об одном думаю: максимум приятная ночь, представляю, как это будет, в каких позициях и все такое. А они в это время строят на мой счет серьезные планы. Вот я и почувствовала себя как-то…

– Это не извращение, – веско говорю я, заметив, что она стушевалась. – Это всего лишь различие во взглядах на жизнь.

– В любом случае, – Катерина заметно приободряется, – у меня было такое чувство, что если я задержусь на свидании еще хотя бы на час, уйду с обручальным кольцом на руке! Нет уж, такое мне подходит. В конце концов, их трое, а у меня всего два безымянных пальца. И потом, с серьезными отношениями я решительно завязала. Пришлось бросить их всех.

– Жаль, – хмыкаю я.

– Надеюсь, меня? – строго интересуется Катерина. – Все-таки три вечера прошли зря.

– Соседей твоего «храпуна», – честно признаюсь я.

Мы смеемся, и вечер уже не кажется тяжелым и ужасным. А после бокала вина, которое мы себе позволяем, так как обе в той или иной мере пострадали от жестоких мужчин, вообще все кажется куда проще и правильней.

– Да-а… – тянет задумчиво Катерина после второго бокала вина. – Жаль, что я тогда так быстро сбежала из клуба. Непродуманная стратегия. Растерялась. Поцелуи сразу двоих, конечно, заводят, но дальше… Надо было одного Алладина выставить, а второго оставить. И в моде он разбирается, и не жадный, и классно целуется, и экспериментировать любит, и девушек явно предпочитает чуть постарше себя. И на горшке с конфетой меня ни разу не видел. Одни плюсы, в общем. Но теперь-то где его встретишь! Кстати, Оль, а ты бы хотела еще раз увидеть своего джинна? Эх, все-таки сказочный выдался тогда вечер! Поначалу казалось, что несуразный, а теперь…

Я вздыхаю.

Потом поднимаюсь, открываю бутылку вина, достаю оставшееся мороженое и после дозы приятного, наконец-то рассказываю и том, что бывает, когда сказка нагло врывается в твою жизнь.

Все время, пока я говорю, Катерина перебивает меня лишь ахами и вздохами. А потом заявляет, что разочарована своей нудной профессией. У них вот в фирме таких приключений не бывало ни разу! И как теперь возвращаться в эту трясину? И название у них скучное, и вообще…

Ее шеф должен мне как минимум премию, потому что мне достаточно описать свой обычный рабочий день в компании с красивым названием, чтобы подруга снова полюбила свою работу.

Ну и какой-нибудь бонус от моего руководства тоже не помешал бы, потому что Катерина клятвенно обещает, что отныне их компания будет заказывать воду только у нас. Не знаю, что ее подталкивает к такому решению – возможно, всего-навсего мучает жажда после вина, но я тут же вручаю ей контакты отдела продаж и с чистой совестью выставляю за дверь.

Н-да, время ближе к полуночи, а у меня еще куча дел… где-то помнится, у меня было кое-что подходящее…

Шкаф, который не ожидал нападения в такое позднее время, примерно полчаса гоняет меня по полкам, а потом все-таки позволяет обнаружить искомое. Ну вот, покрутив в руках вещи, прихожу к выводу я: это именно то, что нужно.

Утром я встаю на полчаса раньше обычного, облачаюсь в классические черные брюки, даже со стрелками, надеваю строгую белую блузу, и ухожу на работу. К такому дресс-коду не придерется никто!

Я вообще подозреваю, что про дресс-код было сказано так, подразнить, не всерьез. Но стоит только войти в офисное крыло, которое занимает наша компания, чтобы понять, что я ошибалась.

Похоже, что приказ не только был издан, но и донесен до ведома сотрудников. Иного объяснения увиденному у меня просто нет.

Во-первых, несмотря на то, что у нас хватает любителей свалить опоздание на городские пробки, а я сегодня специально пришла на полчаса раньше, офис отнюдь не пустует.

А во-вторых, проходя мимо кабинета программистов, я вижу, что в костюмах пыхтят уже оба. Причем, у Артема такое скорбное выражение лица, как будто вчера он все-таки не успел добежать и вовремя покормить свою черепаху. И заметив меня, рукой он машет вяло, что больше похоже не на приветствие, а прощание.

Главный программист остается верен себе в том, что не замечает ничего, кроме техники.

Но это ладно. А вот по коридору на высоких каблуках дефилирует наш менеджер Таня. На лице не только непривычная для нее улыбка, но и румянец, глаза горят, юбка короче и более обтягивающая, чем вчера, блуза просто умоляет: да расстегни ты меня уж совсем, к чему имитировать, что пуговицы для чего-то нужны!

К Тане неспешной походкой приближается Инга, которая явно решила обойти подругу, и у нее обтягивающий не только низ, но и верх, и не видно ни пуговиц, ни замочка.

Понятия не имею, как она втискивалась в это платье. И уж тем более не мое дело, как она будет из него выбираться вечером, после трех чизбургеров и порции жареной картошечки, на которые каждый день налегает.

Марину, третьего менеджера, за закрытой дверью не видно, но сомневаюсь, что она отстала от коллектива. Я мало с ней знакома, но видно, что характер у нее покладистый, и она легко поддается внушению.

Заметив меня, девушки выдавливают приветствие и снова принимаются так азартно шушукаться, словно затевают переворот. При этом в их кабинете телефоны разрываются от звонков – один человек не успевает обработать такой объем информации.

Так, ладно, это их дело. И с одной стороны, мне даже лучше, если заказов поступит меньше, так как в мои обязанности входит и набивка накладных на отгрузку.

Насмотревшись на изменения в коллективе, дверь в бухгалтерию я открываю с опаской, и в первый момент даже могу поверить своим глазам! Но, оказывается, есть в мире вещи, которые никогда не меняются!

Марья Ивановна пьет чай с конфетами, сидит в длинной джинсовой юбке, к виду которой я успела привыкнуть, на ней клетчатая рубашка, и пуговиц расстегнуто ровно столько, сколько позволяют приличия.

– О! – одобрительно осмотрев меня, издает она радостный возглас. – А я всегда говорила, что у нас серьезный отдел. И в отличие от других, нам незачем демонстрировать рвение и лояльность. Все и так знают, что у нас работы хватает, и пока нам хорошо платят, мы всегда на стороне руководства!

Говоря о том, что у нас много работы, она шуршит оберткой от очередной конфеты, и щелкает мышью так усердно, что явно попутно раскладывает пасьянс. Но лично я придираться не стану, и не знаю никого в нашей фирме, кто бы рискнул, если честно.

По-моему, все уже убедились: авторитета Марьи Ивановны хватает не только, чтобы отбиться от всех, но и чтобы отбить у всех бутерброды.

Пока начальница продолжает пить чай, я подхватываю папку с отчетами, зарплатные ведомости и спешу отнести их в кабинет руководства. Вряд ли «сова», которая привыкла к ночному образу жизни, резко сменит свои предпочтения, думаю я. А кабинет директора на ключ никогда не закрывается. Одна из причин заключается в том, что у нас все на доверии, а вторая – что все ценное хранится в бухгалтерии, у нас даже сейф для этого есть.

Настроение отличное. Я радуюсь тому, что все так удачно продумала. Придет новый шеф – а у него на столе уже отчеты и ведомости. Просил? Пожалуйста. Речи о том, чтобы доставить все это в его присутствии не было.

Пока иду по коридору, чувствую за спиной усиленный шепоток и такие горячие взгляды, как будто пробиваюсь на запретную территорию. У кабинета директора притормаживаю, перекладываю папки на одну руку, на радостной ноте, что вот как ловко я все придумала и через минуту уже буду свободна, распахиваю дверь, и…

И, полагаю, именно удар моей челюсти об пол заставляет Фрола, сидящего в кресле и сосредоточенно что-то высматривающего на мониторе нового ноутбука, поднять глаза на меня.

Ну и, наверное, мой тихий разочарованный стон стал причиной, по которой он решительно закрывает крышку своего ноутбука и сбрасывает с мобильного входящий звонок.

А далее…

Он еще только поднимается с кресла, а я уже понимаю, что все, капец, будет то, чего я хотела всеми силами избежать. Знала, что нереально, и все же надеялась.

А когда он подходит ко мне, молча забирает папки, кладет их на стол, а сам упирается о столешницу и скрещивает руки, я понимаю две очень важные вещи одновременно.

Первое – «совы» очень подвижны и утром. И второе – судя по взгляду и позе, конкретно эта «сова» не против прямо сейчас на меня поохотиться.

– Ну а теперь, когда я тебя дождался, – оправдывает новое руководство мои подозрения, – мы наконец-то серьезно поговорим.

Глава № 14

Некоторое время он терзает меня изучающим взглядом, словно подталкивая выразить свое мнение по этому поводу. А я смотрю на цепочки у него на шее и пытаюсь понять: это элементарное любопытство или у меня появился фетиш? В общем, решение этого вопроса куда серьезней, чем разговоры, я думаю.

– Оля, – возвращает меня к реальности мужской голос.

– Кхм… – застигнутая врасплох, перехожу в наступление. – Если вы скажете, что моя одежда не отвечает дресс-коду…

– Хорошо, если ты хочешь поговорить сначала о пустяках… – изрекает странную фразу Фрол.

– Вы знаете, – чтобы не радовать его двойным падением моей челюсти, ограничиваюсь тем, что удивленно моргаю. – Мне как-то не кажется пустяками то, на чем человека заклинило.

– Мы уже переключились на «ты», – говорит он, не впечатленный моим намеком. – И хочу чтобы ты знала – я не собираюсь возвращаться к формальностям.

– А как же субординация? – напоминаю услужливо. – По-моему, это не должно быть чуждо тому, кто с первого дня вводит в компании жесткий дресс-код.

– Ты можешь обращаться ко мне на «вы», если мы на работе и не одни.

Скорее всего, он решит, что у меня нервный тик, но я просто не в силах сдержать эмоции. А что, планируется, что мы будем часто оставаться одни? Ну ради парочки раз он бы вряд ли так заморачивался.

– Теперь второе, – продолжает невозмутимо Фрол. – Ввести в компании дресс-код не так просто и быстро. Первая стадия – это слухи и разговоры с сотрудниками, чтобы прощупать почву. Потом разработка требований, приемлемых для обеих сторон, и мотивации для сотрудников. И только после этого внедрение новых правил. Мы ограничимся первой стадией. И уже сегодня запустится новый слух про свободную форму одежды.

– Почему? – поддаюсь своему любопытству.

– Скажем, так, я уже сражен тем, как быстро слухи облетают компанию, лояльностью коллектива и частотой мелькания острых коленок в своем кабинете.

Я понимающе улыбаюсь. Ага, то есть девчонки не просто так прогуливались по коридору. Вероятно, выжидали время и искали новый предлог, чтобы опять заглянуть в кабинет руководства.

Да уж, если бы они так своим вниманием Константина Викторовича баловали, он мог уехать не в жаркие страны, а в какой-нибудь кардио-санаторий за городом.

– Меня не волнует, в чем ходят сотрудники отца на работу, – продолжает Фрол, но я уже адаптировалась к частоте, с которой он меня удивляет, поэтому реагирую не так бурно, моргаю всего пару раз. – Главное, чтобы они справлялись со своими обязанностями. Меня вообще мало интересует одежда других людей.

И только я собираюсь посоветовать купить ему ежедневник и начать записывать за собой, как следует продолжение.

– Другое дело, если это касается женщины. Да и то там не требования, а, как я и говорил, мои пожелания. И думаю, для женщины не слишком накладно их запомнить и соблюдать. Всего лишь два пункта. Это чулки и…

– Ветер под юбкой, – вздыхаю я, а чуть подумав, пожимаю плечами. – Не знаю, не знаю. Зимой это может вылиться не только в инфекционное, но и простудное заболевание. А лечиться сейчас довольно накладно. Я вот пару месяцев назад заболела острым бронхитом…

Дальнейшие мои слова прячутся за взрывами мужского хохота.

Отсмеявшись, новый директор устремляет на меня такой взгляд, что мне становится жарко, и спокойно, нейтрально, даже как-то прохладно ставит меня в известность:

– Я говорю не обо всех женщинах, а лишь о той, которая мне нравится, и с которой я планирую определенные отношения. Да и выглядеть так она должна не каждый день, а в момент нашей встречи. Меня это заводит – доступность, но лишь для меня.

Н-да, думаю я, будь он моим шефом всерьез надолго, я бы во избежание искушения отправилась к бабушке за советом, как правильно выбирать панталоны.

– Разве это так сложно? – гнет свою линию Фрол.

– Понятия не имею, – честно сознаюсь я.

А потом даже задумываюсь всерьез, раз человека интересует именно мое мнение. И прихожу к выводу, что если эти пожелания касаются только интимных моментов, то соблюдать их действительно не так уж и сложно. Все равно женщине раздеваться придется. Так какая разница, если это сделать самой, на пару минут раньше и так, чтобы мужчина думал, что все так и было, вяло шевелю мыслями я.

И, наверное, у меня точно подскакивает температура, потому что дальнейшее кажется бредом.

– Впрочем, – говорит Фрол каким-то вкрадчивым голосом, – не обязательно начинать именно с этого. Раздевать женщину сам я тоже люблю. Даже не представляешь, с каким удовольствием я бы избавил тебя от этой блузы монахини.

Для полного соответствия образу, который мне приписали, я вытаскиваю из-за ворота нательный крест на цепочке и чопорно говорю:

– Я бы предпочла оставить на себе все предметы одежды, в которых зашла в кабинет.

Хотя надо отдать ему должное. С учетом его требований и деталей нашего знакомства, здесь он все-таки предлагает варианты: начать раздевание сверху вниз, а не наоборот.

– Я не настаиваю на том, чтобы сделать это здесь и сейчас, – уточняет невозмутимо мужчина. – Тебе в этом коллективе еще работать, так что меня вполне устроят встречи за пределами офиса.

– Послушайте… – вздыхаю я.

– Послушай, – вносит поправку Фрол.

– Послушай, – не спорю по пустякам, – в клубе произошло недоразумение. Я приняла тебя за другого. Ты принял меня за другую. Поцеловались – и разбежались. Наутро забыли. Такие встречи в реальность не переносят.

– Согласен, – так же не спорит он. – За исключением тех случаев, когда они сами и не единожды прорывают твою реальность.

Он неожиданно отталкивается от столешницы, подходит ко мне, дурманит голову пресловутой арабикой, чтобы без возражений прикоснуться костяшками пальцев к моей щеке.

– Ну и в том случае, – говорит он с кривоватой усмешкой, удерживая мой взгляд, – когда прошло не одно утро, а мне все еще хочется доказать одной девушке, что целуюсь я лучше, чем ей показалось.

– Может… – предлагаю несмело я, – она поверит тебе на слово?

– А еще в том случае, – дополняет он свою мысль, – когда мне очень хочется вспомнить вкус ее губ.

И на какое-то время я совершенно теряюсь.

Наверное, потому, что мой взгляд соскальзывает сначала к его переносице, прогуливается по ровному носу, а потом опускается к губам, все с той же усмешкой.

Мне почему-то кажется, что у него нежные губы. Кажется, потому что я тоже не помню.

И не могу придумать ни одной логичной причины, почему бы нам действительно обоюдно не освежить свою память.

– Тебя тоже тянет ко мне, – уговаривает вкрадчивый голос мужчины. – И тогда, в кафе, только не отпирайся, если бы не вмешался мой брат… ты ведь хотела попробовать.

– Брат? – переспрашиваю недоуменно.

– Моя младшая, неугомонная, азартная, постоянно влезающая в неприятности, – перечисляет он, – но любимая половина.

И я моментально воспоминаю паренька в женской одежде, который сидел у меня на кухне и говорил с такой же нескрываемой симпатией о своем… получается, брате. А еще вспоминаю смех Фрола, когда я подумала, что они – пара, а я им мешаю, и ушла из кафе.

Тогда я действовала спонтанно, на эмоциях, но что, если поступила правильно?

У меня никогда не было отношений без отношений – так, чисто секса на пару ночей.

С одной стороны заманчиво, тем более что этот мужчина для меня действительно как магнит. Не знаю почему, он отнюдь не в моем вкусе, но есть что-то в нем притягательное, заставляющее гормоны играть. И если мы оба свободны…

А с другой стороны – одно дело, если это случайность и больше вы не увидитесь. А когда две недели, день за днем пересекаться в офисе и притворяться чужими, чтобы ночью опять друг с другом сплестись…

Мне становится жарко, стоит только представить нас вместе, в постели, и когда без одежды будем мы оба. Мне кажется, секс будет жестким. До хрипа и стонов, до состояния, когда смущение отброшено в сторону, как покрывало, и два тела раскачиваются синхронно, напористо, практически приклеенные друг к другу бешеной страстью.

– Фух, как-то здесь душно… – выдавливаю жалобно я.

– На работе обещаю держать себя в рамках, – словно считывая мои сомнения, обещает новое руководство.

Не в состоянии думать, когда он так близко, я делаю шаг назад. Фрол, проникнувшись моим состоянием, оглаживает мои скулы прощальным жестом и убирает ладонь.

И вовремя.

Потому что в то же мгновенье дверь бесцеремонно распахивается, и нас в кабинете становится уже трое.

А нет, можно сказать, что в кабинете по-прежнему двое, но уже без меня, потому что белокурая барышня, которая ворвалась, обволакивает меня парфюмом, уверенно оттесняет к двери, пока я тру нос, чтобы не чихнуть, и практически повисает на Фроле.

– Мира, – он уклоняется от поцелуя, видимо, опасаясь таки же последствий, как у меня.

А чихать в лицо даме как-то не комильфо, тем более, сразу видно, что над макияжем она всерьез потрудилась.

– Что ты здесь делаешь? – обращается к ней, но бросает взгляд на меня.

– Мне Макар сказал, где можно тебя найти, – томным голосом сообщает блондинка. – Не сердись, я не буду тебя отвлекать, всего лишь хотела поговорить. Желательно наедине, без твоих подчиненных.

И вроде бы ничего обидного, все по сути, но становится неприятно. Ладно, ладно, обойдусь без подсказок, сама знаю, что надо уйти.

– Оля, останься, пожалуйста, – избегая очередной попытки оставить на нем след от помады, просит Фрол.

– Все отчеты, что вы просили, у вас на столе, – киваю на папки, избегая смотреть на него.

Открыв дверь, выхожу в коридор. Но недостаточно быстро, до моего слуха успевает донестись пара фраз.

– Мне кажется, мы уже все сказали друг другу.

– Ну не злись, пожалуйста. Да, я погорячилась, признаю, но… – кокетливо заверяет его блондинка. – Фрол, я просто взяла паузу, чтобы подумать. Померила шубку, которую в прошлом году мне подарил папа, и поняла, что ты был прав. Новая шубка не стоит того, чтобы ссориться. Тем более что ты умеешь согреть меня так, что…

Закрываю дверь.

Выдыхаю.

И иду к Марье Ивановне за конфетами.