Текст книги "Ози"

– Не ожидаю, присаживайтесь.

– Спасибо. – Он аккуратно отодвинул стул и положил перед собой пухлую папку с бумагами. – Я часто тут обедаю во время рабочего перерыва. Но ни разу не ужинал. И, видимо, зря.

Лиза вежливо улыбнулась. Обычно она старалась избегать ненужных знакомств, но из-за подавленного состояния изменила своему правилу: голос мужчины оказался на удивление приятным. Он, будто жидкий шелк, обволакивал спокойствием и внушал доверие. Которого ей так сейчас не доставало.

– Меня зовут Кирилл, а вас?

– Лиза.

– Елизавета. Мое любимое имя. – Тонкие губы тронула быстрая улыбка, и он несколько секунд задумчиво разглядывал бокал шампанского.

– Знаете, мне вдруг тоже захотелось выпить. Если не секрет, – что вы празднуете, да еще в гордом одиночестве?

– Сомневаюсь, что это можно назвать праздником. Скорее, встречаю вновь обретенное чувство одиночества. А если без пафоса, то я рассталась с парнем, и жизнь рухнула. Такой ответ устроит? – Лиза пристально посмотрела в глаза незнакомцу, мысленно гадая, как быстро он сбежит за соседний столик.

Лицо мужчины слегка вытянулось и он в растерянности замолчал. Так бывает, когда люди случайно влезают туда, куда не следовало, и потом безуспешно пытаются выкрутиться из неудобной ситуации.

– Извините, я не думал что такую женщину как вы, могут обидеть. – Наконец он отмер и попытался изобразить на лице сочувствие. Получилось не очень. Лиза засмеялась и потянулась к бутылке. Странно, но стало возвращаться бесшабашное, даже радостное настроение. Ну, а почему нет? Человек напротив сидел и смотрел на нее с таким видом, будто был лично виноват во всех случившихся несчастьях.

– Да бросьте вы. Он оказался редкостным говнюком, но это не значит, что все мужчины такие же. Ну, может быть, только наибольшая часть.

– А вы за словом в карман не лезете. Жаль, что мы познакомились при таких печальных обстоятельствах. Но все же… – он круто развернулся на стуле и взмахнул рукой, – Ринат, принеси еще бутылку шампанского и фрукты.

Парень за стойкой коротко кивнул и скрылся в подсобном помещении кухни.

Женщина в зеленом вздрогнула от неожиданности и не донесла вилку до рта: в глазах проскочило ревнивое недовольство. Ей и правда, было о чем переживать: бифштекс заканчивался, а она так и не нашла достойного спутника на вечер.

Лиза вовсе не ощущала себя предательницей. Во-первых, она никого не искала специально, только ради того, чтобы утешиться на одну ночь. Во-вторых, Женя вряд ли станет об этом переживать, потому что совершил кое-что похуже. А в-третьих, несмотря на моральное состояние, она впервые за несколько дней почувствовала душевный подъем: хотелось верить, что Кирилл терпеливо поджидал именно ее, для того, чтобы спасти от одиночества и облегчить запоздалые вспышки ревности. Что-то в его лице казалось настолько родным и знакомым, что она окончательно расслабилась.

– А вы женаты?

– Почти. Думаю, нет, даже уверен, что через полгода пополню ряды несчастных подкаблучников.

– Так уж и несчастных? – факт, что у незнакомого мужчины имеется будущая жена, задел невидимую струнку в душе. Непонятно, чего было больше – злорадного удовлетворения, или обиды за всех обманутых женщин. Не здесь, и не в таком состоянии положено думать о какой-то там солидарности. Та, которая прибрала Женьку к рукам, наверняка думала только о себе. Лиза сделала очередной глоток из бокала и улыбнулась.

Мужчина с серыми глазами с каждой минутой вызывал все большую симпатию – а больше всего ей нравилось, что он говорит правду как она есть, не увиливая и не пряча глаза.

– Я уверена, вы не попадете в число неудачников.

– Это почему же?

От ответа избавил Ринат: широко растянув губы так, что получился неестественный оскал, парень поставил на стол только что откупоренную бутылку и вазу, полную фруктов. От горлышка бутылки вверх потянулся легкий дымок.

– Давайте выпьем. За то, чтобы в вашей жизни больше никогда не появлялись мерзавцы.

Лиза мысленно взмолилась, чтобы вышло именно так, как он говорил.

Чем сильнее ударяло в голову, тем легче воспринималась окружающая действительность – во всяком случае, ей уже не казалось, что привычный мир рухнул, а она роется в жалких руинах.

Кирилл не давал возможности вспомнить, по какой причине она явилась в «Бар у Зака»: его глаза, губы, руки, – все источало бешеную, незнакомую энергию, которая волнующе будоражила тело и мысли. Оставалось лишь безропотно ловить каждое движение и жадно впитывать эту энергию в себя, как губка, все глубже проваливаясь в приятное забытье.

Первое впечатление обмануло: Кирилл оказался архитектором с большим рабочим стажем, и в свои тридцать восемь лет добился немалого уважения, и, конечно же, достатка. Что было немаловажно.

Они досидели до самого закрытия, и Лиза уже плохо соображала, что к чему, – только глупо улыбалась на шутки, смысл которых не понимала. Лицо Рината, протирающего бокалы, смешно раздваивалось и, слава Богу, что из посетителей в зале больше никого не осталось. Стыдно представить, что теперь о ней подумает этот мальчишка. Вряд ли при следующей встрече его оленьи глаза засияют от восторга.

Чуть позже, поддерживая друг друга, они выбрались на улицу и, спустившись по каменным ступеням на мощеную дорогу, побрели в сторону сквера. На небе, в окружении бледного полумесяца, сияла россыпь мелких, но ослепительно ярких звезд.

– Какая красота!

– Не то слово. В последний раз я любовался звездами, когда был подростком.

– Не может быть. Ведь это же непростительно! Как можно жить и не видеть ничего вокруг? – В темноте лицо Кирилла превратилось в белое пятно с блестящими точками-глазами, которое мерно покачивалось на невидимых волнах. Лиза не могла и уже не хотела отводить от него глаз.

«Шампанское. В этом точно оно виновато, но зато – ни одной мысли о Жене. До этого момента».

Почувствовав, как легкая тошнота подкатывает к горлу, она запрокинула голову: просто удача, что схлынула сумасшедшая жара, уступив место ночной прохладе.

– Тебе плохо? – Кирилл заботливо придержал за локоть, но она отрицательно замотала головой, мысленно удивляясь, как это ему удалось ни капельки не опьянеть.

– А я сегодня без машины. – Кирилл шумно вздохнул и попытался разглядеть время на циферблате наручных часов. – Двенадцать. Хочешь, вызову такси и провожу до дома?

Стараясь не смотреть на поблескивающие в темноте глаза и губы, Лиза задумалась о том, что ее ждет буквально через каких-то полчаса – пустая захламленная квартира, холодная постель, и мысли. Снова эти убийственные мысли, которые не дают нормально спать и превращают жизнь в бесполезное существование. А наутро обязательно вернется отрезвление и привычная тоска.

Как-то слишком быстро случилось неожиданное знакомство. В книгах, такие встречи, как правило, имеют таинственное значение, а в жизни… а в жизни нет. Кирилл послушно стоял рядом, слегка касаясь плечом и терпеливо ожидая ответа.

– Знаешь, как-то непривычно навязываться, но, может, побудешь со мной еще немного? Просто слезы на глаза наворачиваются, как подумаю, что сейчас останусь одна. Или, твоя будущая жена…

– Т-сс. – Кирилл приложил палец к губам и, подойдя вплотную, внимательно заглянул в лицо. Он пытался оставаться серьезным, но рот сам собой растянулся в улыбке.

– Разве я похож на человека, который может бросить женщину в таком состоянии?

Возле дверей старого отеля горели скрюченные фонарные столбы – перед мутными лампами мелькали белесые мотыльки и, словно пьяные, время от времени с тихим стуком врезались в стекло. Через окно на первом этаже проступали неясные очертания стойки рецепшен: за столом, ссутулившись над книгой, сидела девушка. Сквозь белую шелковую штору не было видно ее лица, но Лиза узнала Анюту по заколотым высоко на макушке черным волосам. При малейшем движении головы заколка поблескивала серебристым светом, а тяжелые кудри водопадом спадали на оголенные плечи.

Больше ни в одном окне света не было, и Лиза мысленно усмехнулась: люди перестали снимать номера и превратились в приличных граждан, или сегодня выдалась одна из редких, но чертовски удачных смен?

– Я здесь работаю. – Перейдя на шепот, она оглянулась и посмотрела на Кирилла. Он рассеянно проводил взглядом скрывшееся за углом такси и подбросил в руке очередную, еще не откупоренную бутылку шампанского:

– И не боишься вызвать негатив коллектива? Если хочешь, можем поехать в другое место.

– Нет, я брезгую ночевать в незнакомых гостиницах, а домой нельзя. – Она нетерпеливо потянула Кирилла в сторону дверей: сейчас она представляла перед собой совсем другое лицо. Женино.

– Ну, хорошо. Но готовься – тебе придется выпить это. До самого дна. – Кирилл помахал в воздухе бутылкой.

– И даже не рассчитывай, что я откажусь. Тебе от меня ни за что не отделаться.

Они ввалились в холл со смехом, больше похожим на подростковую истерику. Аня оторвала голову от книги и подслеповато прищурилась. Через секунду ее васильковые глаза расширились от изумления. Мастерски совладав с эмоциями, она с учтивой улыбкой выдала ключ от номера люкс и продолжила читать книгу. Лиза мельком взглянула на корешок и фыркнула: «Обреченная страдать». Надо же, какое поразительное совпадение!

В уютном номере с искусственным камином Кирилл чувствовал себя как рыба в воде: первым делом, он прошел к окну и плотно задернул шторы, затем проверил полку мини-бара и по-хозяйски поставил внутрь шампанское. Лиза наблюдала за ним с легкой, расслабленной полуулыбкой и пыталась понять, что происходит. Никогда раньше ей не приходилось знакомиться так спонтанно, совсем не думая о возможных последствиях. Но именно она притащила чужого мужика в место, где ее все знают, и где она, черт возьми, работает!

Он включил маленькую настольную лампу, и теперь стоял посередине овального ковра – немного загадочный, неуверенный в себе, и с почти отеческим теплом, которое океаном плескалось в серых глазах. Уже через мгновение глаза потемнели и стали стальными. Наверное, игра света, или алкоголь, наконец-то, ударил в голову.

Лиза, как завороженная, не могла оторвать взгляда от угловатого лица, только сейчас по-настоящему его рассмотрев. Сетка мелких морщинок вокруг глаз – признак веселого характера, а волосы оказались не рыжие, а светло-русые, почти пепельные. И на клерка он совершенно не похож. Люди-клерки – это люди с душами трусливых мышей. И эта трусость рано или поздно вылезает на поверхность. Вот только Кирилл явно из другой категории людей.

Ну, а дальше… высокие, чисто выбритые скулы, нос с горбинкой, тонкий, поджатый в напряжении рот, – он явно нервничал, потому что закусил нижнюю губу. «Он нервничает как мальчишка, впервые оказавшись с малолетней соседкой наедине».

– Я младше тебя на двенадцать лет, если тебя волнует возраст. И восемнадцать мне уже давно было. Это я так, к слову. Ты ведь об этом сейчас подумал?

– Нет. Просто считаю, что все как-то неправильно. Ты пьяная и не понимаешь, что делаешь. Веришь, что с моей помощью забудешь о своем парне. – Кирилл тихо вздохнул, и присел на край кровати, – а потом выяснится, что стало еще хуже, а виноват в этом я. Парень вернется, и ты места не найдешь от угрызений совести.

– Ну, вот что ты несешь? Кто тебя просит копаться в чужих проблемах? Он уже никогда не вернется! Ясно? Никогда!

К горлу подступил предательский ком, и опять защипало глаза. Лиза стиснула ладони в кулаки и задержала дыхание, чтобы не разрыдаться. «Дура. Какая же она дура – сидит и давит на жалость, навязывает себя». От унижения вспыхнули щеки, и кажется, пропало ощущение беспечной легкости. Она соскочила с застеленной кровати и рванула по направлению к двери. Мохнатое розовое покрывало слетело с одного угла, и в голове искрой мелькнула мысль: «все равно утром перестилать».

У самой двери Кирилл перехватил ее за руку и, круто развернув, притянул к себе. Кожу под пальцами даже сквозь одежду обдало лихорадочным жаром. Лиза сдавленно ахнула от удивления, чувствуя, как внезапно ослабевает и становится ватным тело.

– Извини, ну извини меня, пожалуйста. Я идиот, я просто болван настоящий. Никогда толком не знал, что нужно девушке.

Он продолжал бессвязно шептать ничего не значащие слова, а она, поежившись от мурашек, отвела голову назад: не выдержав, слетела на пол пластиковая заколка, и волосы в беспорядке разметались по спине.

Как-то сразу и неожиданно она провалилась в состояние приятной невесомости и видела себя словно со стороны – растрепанную и пьяную, полностью размякшую в руках мужчины. Кирилл осторожно опустился на покрывало и, вытащив наружу края шелковой блузки, бережно коснулся пальцами мягкой кожи живота. Тело наполнилось жаром, и внутренности свела неконтролируемая дрожь.

– Ты такая гладкая. Вся бархатная, как… лепестки розы, или крылья бабочки. Мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Не понимаю, как такое возможно. А ты? Ничего не чувствуешь? – Кирилл добрался до уха, и его дыхание приятно защекотало кожу.

– Ну… сейчас мне очень легко. – Лиза улыбнулась, вспомнив, что совсем недавно что-то похожее думала о его голосе.

На этот раз Кирилл уже не нервничал. А секунда, когда еще можно было все остановить – прошла. Словно в бреду, Лиза чувствовала блуждающие по телу пальцы, поцелуи, заставляющие неосознанно выгибаться навстречу, дыхание над ухом, и где-то там, за гранью, шорох сбрасываемой на пол одежды. Только один раз она едва не рассмеялась в голос, заметив пролетевший перед глазами мятый хвост галстука, который шмякнулся о ковер. Но это был не Женькин галстук. Потому что Женя никогда их не носил.

Глава 2

Когда она спустилась сдать ключ, Ани уже не было, – в раскрытом линованном журнале стояла аккуратная подпись о сдаче смены. «Интересно, кто кроме нее знает о»…

– Ну, что, доброе утро? Как спалось на новом месте? – Стелла захлопнула журнал и навалилась внушительной грудью на стойку. Из приоткрытого рта пахло мятной жвачкой, а хитрые глаза с любопытством елозили по телу, отыскивая компрометирующие улики. На ключ с потертой биркой она не обратила никакого внимания.

Лиза машинально одернула мятую блузку и вздохнула. На самом деле, ее зовут не Стелла, а Светка. Именно такое имя отмечено в паспорте. От человека, который с гордостью присваивает себе звучные имена проституток, можно ожидать все, что угодно.

– Я слышала, ты была не одна. – Она изогнула идеально прокрашенную бровь и понизила голос до вкрадчивого шепота, – все как следует убрала, мусор вынесла? Это все-таки люкс.

– Можешь сходить и проверить.

– Да ладно тебе, не злись. Вот, держи, тебе еще смену отработать как-то надо. – Стелла деловито порылась в лакированной сумочке и протянула пачку аскофена. – Мне всегда помогает.

– Спасибо. – Лиза скривила губы, но от таблеток не отказалась. Голова готова была разлететься на куски: внутри что-то ритмично бухало и горячей лавой стекалось к затылку. Хотелось стереть то, что произошло ночью – стереть, и больше никогда не вспоминать. Но как? Когда она открыла глаза, Кирилл уже ушел: вторая половина постели оказалась пуста, и только смятая простынь хранила отпечаток его тела.

При утреннем свете все упущенные мелочи бросались в глаза и почему-то вызывали щемящее чувство потери. Не до конца выветрившийся запах одеколона заставлял думать, что Кирилл все еще рядом и просто принимает душ. А эта рассыпанная мелочь под ногами, – она выпала, когда Кирилл стягивал брюки, заляпанное зеркало – он прислонился к нему всей пятерней, пока она тихо сопела в подушку. Повсюду фантики от конфет, ну и, конечно, крошки на постели – среди ночи, внезапно почувствовав зверский голод, они заказали пиццу и коробку конфет в круглосуточном ресторане.

Потом, обнявшись, как супруги со стажем, они включили телевизор и уснули, а телевизор, так и работал всю оставшуюся ночь. И эта створка. Перед тем как уйти, Кирилл приоткрыл балконное окно, чтобы проветрить номер. Все, что от него осталось, – бутылка минеральной воды на тумбочке и пустые коробки из-под конфет и пиццы. Все. Ни прощальной записки, ни номера телефона.

– Скажи, пожалуйста, а что ты в нем нашла? Он похож на пса, который случайно натянул на себя деловой костюм. Взгляд какой-то затравленный, стреляет по углам. Ну и вкус у тебя, я скажу… – Стелла со вздохом закатила глаза к потолку, но тут же принялась с удовольствием размышлять дальше, – чего-то ему явно не хватает. Эти бумаги под мышкой, часы разболтанные… ах, да. Галстук. Ему осталось только галстук нацепить, и был бы полный отпад. А лет ему сколько?

– Тридцать восемь. – Лиза выпила стакан воды и без интереса посмотрела в окно. День только начался. Люди спешили на работу, кривой цепочкой подтягиваясь к автобусной остановке. Некоторые из них скучающе осматривали вывеску отеля и, не увидев ничего интересного, с равнодушием отворачивались. Интересно, куда поехал Кирилл, домой или на работу? Да еще без галстука. Что он скажет своей будущей жене? Что нужно было срочно завершить особо важный проект? Эта мысль вызвала улыбку.

– С ума сойти. И ты еще улыбаешься? – Стелла недоуменно покачала головой, – он же старый! Ты где его вообще откопала, на выставке раритетов? Ты в курсе, что если после тридцати лет человек похож на пса, то это уже навсегда?

– А я люблю собак. Они благодарные, и не гадят там, где спят.

– Ну и дура. Ты только представь… – резкий звонок телефона прервал разговор, и Стелла прижала трубку к уху. Лиза с тоской разглядывала цыганское золотое кольцо, вдетое в ее ухо, и мечтала о горячем завтраке. Все эти слова о собаках – чушь. Как она вообще может сравнивать людей с животными, да еще с таким серьезным видом?

– Ну что, вперед и с песней – пятый номер выезжает. – Через минуту Стелла отключила телефон и расслабилась. Кажется, она начисто забыла о разговоре. – Там тетка привередливая, смотри не пересекись с ней.

Завтрак, как обычно, откладывался.

Монотонная работа оказалась вполне оправданным наказанием за проведенную ночь. Даже дома, распаренная и розовая после ванны, Лиза не смогла избавиться от мыслей. Они как птицы, бившиеся в стекло – тускло-серые и отчаявшиеся от голода. Они неустанно атаковали голову в течении дня и, в конце-концов, достигли намеченной цели.

В нижнем шкафчике комода, в самом углу белела коробка. Лиза со вздохом достала из нее старый фотоальбом и, забравшись с ногами на диван, собралась отправиться в царство прошлого. Легкий внутренний трепет вернулся: напрасно она думала, что забыла о нем. На каждой фотографии Женькины дразнящие глаза, родная улыбка. Правда, теперь казалось, что он смотрит с легким укором. Лиза вспомнила шок, который испытала, вернувшись после работы в пустую квартиру.

Вещей в шкафу не оказалось – еще в коридоре она заметила распахнутую дверцу, но не придала этому значения и прошла мимо, удивляясь неестественной тишине вокруг. Три года. Это ведь не так уж и мало.

Подскочив от резкого звонка, она потянулась к радиотелефону. Звонила Крис. Как всегда, она почувствовала ее состояние даже на другом конце города.

– Привет, сестренка. Как жизнь?

Голос Кристи действовал успокаивающе, и Лиза мысленно улыбнулась.

– Лучше, чем у тебя. Мы не созванивались тысячу лет! Что с тобой, выиграла миллион в лотерею?

– О, нет. Это было бы уже слишком. – Кристина сделала многозначительную паузу, и Лиза ощутила, как бежит, искрясь по проводам волнение, сдерживаемое из последних сил. – Я замуж выхожу!

– Что?

– То-есть, не прям завтра, конечно. О, Боже, меня просто распирает от эмоций! Мне нужно было приехать, такие вещи по телефону не говорят, но я не стерпела. Он сейчас вернется, спустился к подъезду, кажется, за цветами. Думал, я не пойму. Лиз, ты…

– Подожди. Кто это вообще такой? Ты же, кажется, ни с кем не встречалась?

Лиза в отупении уставилась в стену. Замуж. Внутри клокотал необъяснимый жар. Кристина была старше на четыре года, и до сих пор не завела семью. Сестра совсем не переживала по поводу возраста, и не стремилась заполучить мужа любой ценой. Честно говоря, такая наплевательская позиция удивляла. И что же вышло в итоге?

– Я почему звоню. Что скажешь, если мы через недельку встретимся в кафе? Мне так много нужно рассказать!

Казалось, что Кристи не говорит, а кричит. Зачем она это делает? От чрезмерного восторга не выдержат, и вот-вот лопнут провода, заодно разорвав ушные перепонки. Лиза стиснула зубы и попыталась не смотреть вперед: прямо в центре журнального стола образовалось маленькое темное пятно. Оно медленно разрасталось – угрожающе раскрывались неровные края, расплескивая вокруг себя темноту. Темнота растягивалась по комнате и жадно тянула свои щупальца прямо к горлу. В детстве Лиза дала этой занимательной штуке имя – Ози. Ози как озеро, но вместо рыб в нем живут слова и воспоминания. И не обязательно собственные.

– Лиза? Ты меня вообще слышишь?

– Слышу. Конечно, встретимся. Я безумно рада.

– Правда? – в голосе сестры послышалось сомнение.

– Ну конечно. – Лиза моргнула, и Ози пропал. Перед глазами снова возникла привычная темно-коричневая столешница. – Просто неожиданно это все. Опять ты создаешь какие-то тайны и прячешься. Прям как всемирно известная кинозвезда. Что, даже маме ничего до сих пор не сказала?

– Нет. Хочу сделать сюрприз и приехать на день рождения вместе с ним, ну, понимаешь… то есть, сначала я не хотела, а потом поняла, что откладывать глупо. Ой, Лиз, он вернулся. Давай я тебе на днях позвоню, уточню время и место, хорошо? – не дожидаясь ответа, сестра резко закончила разговор.

Нахмурившись, Лиза с раздражением посмотрела на дырочки в телефонной трубке. Оттуда, словно из параллельного мира доносились короткие гудки.

В этом она вся. Абсолютно вся, начиная с ног, и заканчивая мягкими золотистыми локонами, без единого секущегося волоска. Позвонит, вывалит на тебя все, что накопилось за несколько месяцев, и исчезает. И даже не спросит, нужно ли это кому-то вообще. Подавив желание позвонить матери и скорее сообщить великую новость, Лиза сунула телефон под декоративную подушку и нервно заметалась по комнате. Впереди работа. Нудная, надоевшая до тошноты работа. Нужно думать только о ней. Но все идет не по плану, не так, как хочется.

Следующая неделя пролетела незаметно – каждый раз, заходя в злосчастный люкс, Лиза не могла отделаться от навязчивых воспоминаний – та ночь оказалась ошибкой, но никак не хотела стираться из памяти.

Как обычно, позвонила Кристи и стала жаловаться на завалы – « Прости, сестренка, но у меня опять проблемы на работе – напарница ушла в декрет, а сама знаешь, эти отчеты в банке такие сложные… но, не волнуйся, я все помню и обязательно познакомлю тебя с моим зайчиком. А ты, у тебя все в порядке с Женей?»

Лиза с трудом сдерживалась, чтобы не разбить телефонную трубку о стену. Зайчик! Черт возьми, почти как в детском саду.

Сказать сестре, что она рассталась с парнем, просто язык не поворачивался. К тому же, в ее голосе было столько тихой, какой-то щенячьей радости, что зубы сводило. И никакая это не зависть! Разве можно завидовать собственной сестре? В глубине души Лиза продолжала верить, что Женя обязательно вернется. Другое дело, если она вдруг признает, что все кончено, и произнесет вслух ужасные слова. Где гарантия, что она не вдохнет жизнь в разрушающий механизм, когда признает горькую правду?

Лиза пыталась представить маленькую квартирку, в которой всегда, в строго определенное время включался розовый ночник, а по стенам мелькали цветные полосы от экрана телевизора. Там, благодаря стараниям мамы, на каждом шагу лежали вязанные крючком салфетки, в ванной висела груда дешевых полотенец всех цветов радуги, а в каждом углу пылились неизменные фикусы с овальными мясистыми листьями. В квартире все еще хранилось детство – даже Ози боялся трогать с годами скопившиеся воспоминания и, выжидая удобного случая, предпочитал скрываться в тени.

Интересно, как на все это отреагирует мама.

Она даже не заметила, как произнесла мысли вслух. Интересно, что сестра станет делать, если ее загадочный жених не оценит уютный мирок по достоинству? Не съедет же, в самом деле?

Сегодня этот день наконец-то настал – двадцать восьмое июля, в семь часов вечера, они встретятся в ресторане «Кальмар». В голове уже давно сформировался образ избранника сестры – голубоглазый, щеголеватый мужчина в рубашке с закатанными рукавами и в синих, потертых от старости джинсах. Джинсы должны быть обязательно синими и плотно обтягивающими длинные ноги. Черные короткие волосы, а на шее – золотая цепь, змеей петляющая по груди. Ну, хорошо, еще можно добавить часы на кожаном ремешке.

Лиза остановилась напротив зеркала и недовольно посмотрела на свое отражение – ей никогда не нравилась собственная внешность, но особенно цвет глаз: мутно-зеленые, как болотистая тина, с грязным, желто-коричневым отливом. Казалось, что чувства и эмоции умирают, рассеиваются в мрачной глубине зрачков, едва успев появиться на поверхности. Господи, да так оно и было! С такими глазами, лицо превращалось в невыразительную маску, а значит… значит, она как серый лист бумаги – рисуй что угодно, все равно никто не заметит. И вот тут, она опять вспомнила о Кирилле.

Против желания, этот человек оставил после себя нестираемый след. Лиза не могла объяснить свои поступки, не могла понять, что за помутнение произошло в ту ночь, и почему его последствия до сих пор давали о себе знать. В беспокойных, полных терзаниях снах, Женино лицо странным образом переплеталось с лицом Кирилла. Лица смещались, наползали друг на друга и слабо подрагивали – получившийся незнакомец молча стоял в пугающей мгле прямо перед кроватью, опустив непропорционально длинные руки вдоль тела. Чего он ждал? Чего, черт возьми, он ждал? Все эти странности напрягали и без того уставший мозг.

Все еще нервничая, она спустилась к подъезду, села в такси и всю дорогу до ресторана тупо смотрела в затылок таксисту, стараясь успокоиться и привести мысли в порядок: не хотелось, чтобы Кристи заметила, что что-то не так. А она могла. С самого детства сестренка безошибочно улавливала тревогу и мельчайшие перемены в настроении. Она словно радар, чутко подмечала вибрации в голосе, и ни одно случайное движение не ускользало от ее проницательных миндальных глаз. Подумать только, даже с цветом глаз ей повезло.

Расколов небо на две половины, серые тучи прорезала молния, и на лобовое стекло машины шлепнулись первые капли дождя. Водитель включил дворники, и они бесшумно поползли в сторону, смахивая воду. Столько дней длилась изнуряющая жара, и надо же, именно сейчас, когда не надо, пошел дождь.

Впереди замаячила знакомая вывеска – на железных штырях безжизненно поникла искусственная тушка кальмара: на фоне бледно-розового тельца, маленькие круглые глазки светились болезненным желтым светом. У входа высились пузатые вазы с садовыми цветами: возле одной из них, под пластиковым навесом стоял парень в накинутом на плечи, явно чужом пиджаке, и задумчиво курил.

Дождь разошелся не на шутку. Заплатив за дорогу, Лиза прикрыла голову сумочкой и побежала к широким лакированным дверям, – даже этих секунд хватило, чтобы тщательно уложенные волосы некрасиво облепили скулы.

В отличие от Кристи, она никогда не любила морепродукты – от их специфического, чуть сладковатого запаха становилось дурно. В «Кальмаре», этим запахом пропиталось буквально все.

Кое-как подправив прическу, она поздоровалась с официантом и оглядела просторный, погруженный в интимный полумрак зал. Ослепительной вспышкой в голове промелькнуло другое, полузабытое воспоминание: столик, залитый оранжевым светом и лицо мальчишки с нелепой бабочкой на шее – в точности как у стоявшего сейчас перед ней парня.

– Лиза, я здесь!

Кристина сидела за дальним столиком у стены. Приподнявшись на стуле, она радостно замахала рукой, – даже издалека, ее глаза сияли от восторга. Лиза кивнула и, покачивая бедрами, двинулась вдоль столиков по узкому проходу.

Явно новое вечернее платье обтягивало сестру, словно вторая кожа: золотистая шелковая ткань переливалась блестками и завязывалась сзади на шее длинными тесемками. Воздушный черный бант сидел прямо на корсете между грудей и напоминал вишенку на торте. Полная безвкусица, но все же лучше, чем строгая юбка-карандаш и серая невзрачная блузка. Та самая, в которой она была в «Заке».

– Господи, как я соскучилась! Ты совсем не изменилась, кажется, даже похудела. Держи, здесь разрешают. – Кристи небрежным движением бросила сигареты на столик и закинула ногу на ногу. – Можешь зашвырять меня камнями, но эта последняя пачка. Я решила бросить курить.

– С чего это вдруг? – Лиза удивленно вскинула брови: сестра курила лет десять, и до этого момента никогда не задумывалась о вреде табака.

– С того, что пора бы уже задуматься о будущих детях.

– Ты что, ждешь ребенка?! – одна только мысль о беременности приводила в панический ужас. Бутылочки, пеленки, ночные истерики до самого рассвета. Все это ставило жирный крест на личной жизни и создавало кучу ненужных проблем.

– Нет, что ты! Но я хочу это исправить, и как можно скорее. Сейчас он придет, и ты сразу поймешь почему.

Лиза вздрогнула, почувствовав, как прохладные пальцы сестры настойчиво стиснули запястье. До боли знакомый жест. Раньше, когда почти каждую ночь являлся Ози, она точно так же сжимала руку, искренне веря, будто на самом деле способна передать частичку своего бесстрашия. В далеком прошлом Кристи была милым и добрым ребенком, наивно верившим в сказки и волшебство.

Сейчас она сильно изменилась и совершенно не походила на себя – казалось, даже бледная полупрозрачная кожа не могла сдержать исходящее изнутри волшебное свечение. А оно грозило вырваться наружу и затопить светом окружающих. Лиза еще никогда не видела сестру в таком состоянии.

– Понимаю, о чем ты думаешь, Лиз. Но у меня не получается сдерживаться, а ведь я стараюсь изо всех сил, честное слово! – глупо хихикнув, она обвела лихорадочным взглядом столики и понизила голос до волнующей хрипоты, – ты же знаешь, как мне сложно заводить отношения с мужчинами. В отличие от тебя, я панически боюсь быть брошенной. Потому и осторожничаю. Не поверишь, но мы случайно познакомились в супермаркете около пяти месяцев назад. Наши тележки с продуктами столкнулись, и из моего пакета на пол посыпались апельсины. До сих пор помню, как он смешно корячился, сгребая их руками. Никакой романтики, правда?

– Да уж, романтичного мало. – Стряхнув наросший столбик пепла, Лиза попыталась представить роковую встречу: беспощадный свет ламп над головой, забитые продуктами шаткие полки, белый напольный кафель, растрескавшийся под ногами, и мужчина – измотанный, с потухшим взглядом и мыслями о еде. – Он что, за пельменями приходил?