Текст книги "Диалоги на Аидовом пороге. Сказкотерапия в профилактике и коррекции суицидального поведения подростков"

Наталья Александровна Сакович
Диалоги на Аидовом пороге. Сказкотерапия в профилактике и коррекции суицидального поведения подростков

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

© Издательство «Генезис», 2016

О серии «Сказкотерапия: теория и практика»

Сегодня никого не надо убеждать в том, что сказкотерапия имеет серьезную перспективу. Используя метафорические ресурсы сказки, она позволяет развивать самосознание человека и строить особые уровни социального взаимодействия, то есть преследует вполне гуманистические цели, притом воздействует мягко и ненасильственно, но результативно.

Признанная в качестве метода в начале 1990-х годов, сказкотерапия начала стремительно развиваться и завоевывать все большее признание специалистов, равно как и получать все более широкое распространение на практике. В настоящее время ее используют не только собственно психологи, но также педагоги и врачи, что говорит о просторе возможностей метода.

В то же время столь активный рост практики стал одной из ключевых причин того, что интерес к сказкотерапии начал обгонять уровень разработанности ее методологических, теоретических, а в связи с этим и методических основ. Отдельные, хоть и все более частые публикации по данной проблематике, содержат различные точки зрения разных авторов, что, с одной стороны, вполне правомерно, но с другой – затрудняет построение технологической базы в конкретных условиях, приводит к разночтениям и эклектике в трактовке самого понятия «сказкотерапия», а стало быть, его сущности.

Для того чтобы преодолеть наметившийся разрыв, необходимо было объединение усилий науки и практики, а также консолидация специалистов в области психологии и других социальных сфер, использующих в своей деятельности сказкотерапию. Важной вехой этого процесса явилось образование в начале 2005 года Сообщества сказкотерапевтов, ставшего координатором деятельности специалистов в области сказкотерапии и представителей смежных направлений в целях обобщения опыта и содействия развитию сказкотерапии.

Предлагаемая книжная серия является совместным проектом Сообщества сказкотерапевтов, издательства «Генезис» и журнала «Школьный психолог». В ней представлены разработки как теоретического, так и практического характера, что очень важно для формирования строгой научной базы метода.

Объединение «под одной крышей» теоретических новаций в области как собственно сказкотерапии, так и теории сказки, с лучшим опытом практиков России, Украины, Беларуси и других стран позволяет строить общие, притом выверенные, основы метода и фокусировать внимание на глубоко профессиональной его реализации.

Предисловие

Тему суицидального поведения подростков многие – в том числе и некоторые психологи – стараются избегать. Страшно. Неприятно. И самое главное – непонятно, что делать. Хороших, продуманных, практичных пособий по психологической работе с подростками, склонными к суицидальному поведению, катастрофически мало. А книг, в которых описывались бы сказкотерапевтические методы такой работы, попросту нет. Точнее – не было. Теперь есть. Вот она, эта уникальная книга у вас в руках.

Автор книги имеет богатый практический опыт психологической работы с подростками, осуществившими попытки суицида, или стоявшими на грани самоубийства. Наталья Сакович знает, как надо разговаривать с такими подростками, что следует предпринять, чтобы человек повернулся в сторону жизни и отошел от края. Ей на помощь приходят сказки, притчи, мифы.

Белорусское отделение нашего международного Сообщества сказкотерапевтов вообще богато на талантливых и высококвалифицированных специалистов. Но Наталья Сакович среди них занимает особое место. Можно без сомнения утверждать, что это профессионал высшей пробы. Сказкотерапия – это ее стихия, в сказочном мире она своя. Словно добрая волшебница приходит она к отчаявшимся подросткам, которые не верят, что в мире есть хоть один человек, способный их понять, – и возвращает эту веру. Если бы она умела только это, уже было бы вполне достаточно для восхищения ее профессионализмом как психолога-сказкотерапевта. Но Наталья Сакович еще и умеет передать свой опыт и свои умения другим. Недаром и в Белоруссии, и в России ее семинары и тренинги пользуются неизменной популярностью у специалистов. А кроме того, она пишет прекрасные книги, которые становятся настольными для тех, кто хочет научиться по-настоящему, качественно помогать людям. «Диалоги на Аидовом пороге» – тому доказательство.

Из этой книги вы узнаете о том, как тема самоубийства отражалась в культуре, в мифах, сказках, преданиях, каковы психологические особенности суицидального поведения и по каким признакам можно определить, что у подростка есть намерения покончить с жизнью. А еще автор рассказывает о том, что такое кризисная психологическая помощь с использованием методов сказкотерапии. Отвечая на вопрос, почему именно сказка становится эффективным инструментом психологической помощи в ситуации суицидального риска, автор пишет: «Во-первых, сказка – это маленькая жизнь, в которой есть начало, развитие и конец и такая ее структура позволяет нам видеть, что происходило с героем в прошлом, настоящем и что случится в будущем. Для подростка, находящегося в кризисе, его собственная история часто не имеет продолжения, а иногда и лишена прошлого. Идентифицируя себя с главным героем истории или сказки, подросток имеет возможность увидеть не только свое возможное будущее, но и на основании сказочного представления о нем конструировать (вместе с вами) свое реальное будущее». Конечно, есть и другие основания для применения сказки, но, по-видимому, в этом высказывании содержится главное.

Автор, разумеется, не ограничивается анализом общих принципов и стратегических направлений антисуицидальной сказкотерапевтической работы. В книге содержится описание конкретных приемов, форм и психологических техник, которые можно и нужно применять в рамках такой работы. Вдобавок читатель найдет здесь множество сказок и притч, щедро рассыпанных на страницах книги, которые, безусловно, пригодятся ему при оказании психологической помощи подросткам, оказавшимся в кризисной ситуации.

Можно быть уверенным, что эта книга станет вашим надежным помощником в непростой психологической работе по преодолению суицидального поведения.

Доктор психологических наук, профессор,

президент Сообщества сказкотерапевтов

И.В. Вачков

Введение

Есть только лишь одна по-настоящему философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить, значит ответить на фундаментальный вопрос философии.

А. Камю «Миф о Сизифе»

Эрл Гроллман в своей работе «Суицид: превенция, интервенция, поственция» (2005) писал: «…почти каждый, кто всерьез думает о самоубийстве, так или иначе дает понять окружающим о своем намерении. Самоубийства не возникают внезапно, импульсивно, непредсказуемо или неизбежно. Они являются последней каплей в чаше постепенно ухудшающейся адаптации. Среди тех, кто намеревается совершить суицид, от 70 до 75 % тем или иным образом раскрывают свои стремления. Иногда это будут едва уловимые намеки; часто же угрозы являются легко узнаваемыми. Очень важно, что три четверти тех, кто совершает самоубийства, посещают своих врачей до этого по какому-либо поводу в течение ближайших месяцев. Они ищут возможности высказаться и быть выслушанными. Однако очень часто врачи и семья не слушают их».

Часто в руках родственников и специалистов оказываются тексты детей и подростков, наполненные суицидальным содержанием. Через них дети, находящиеся в кризисной ситуации, передают свои чувства, открывают свое состояние. По своему содержанию это чаще всего темные, депрессивные, наполненные болью и разочарованием тексты. По ним мы можем судить о степени риска (с точки зрения суицидальной активности), степени наличия антисуицидальных факторов и барьеров.

Для того чтобы оказывать психологическую поддержку и помощь детям и подросткам в ситуации суицидального риска, специалисту самому нужно разобраться со своими страхами и ограничениями, иначе получится как в этой притче, изложенной Ошо.

Тень жизни

Как-то в одной деревне человек сошел с ума. День был жаркий, и он один шел по безлюдной дороге. Шел он довольно быстро, стараясь не пугаться: можно испугаться, если кто-то есть рядом, но чего бояться, если вокруг никого нет? Однако нам страшно, когда вокруг никого нет. Фактически мы боимся самих себя, и, когда мы одни, этот страх еще сильнее. Никого мы не боимся больше самих себя. Мы боимся меньше, когда нас кто-то сопровождает, и больше, если мы предоставлены самим себе.

Этот человек был один. Он испугался и побежал. Все было тихо и спокойно – был жаркий полдень, вокруг никого не было. Когда он побежал быстрее, то ощутил звук бегущих ног у себя за спиной. Он испугался: может быть, за ним кто-то гонится? Тогда, в страхе, он бросил краем глаза быстрый взгляд назад. За ним гналась тень. Это была его собственная тень, но, увидев, что его преследует какая-то длинная тень, он побежал еще быстрее. Этот человек так и не смог остановиться, потому что чем быстрее он бежал, тем быстрее бежала за ним и тень. В конце концов он сошел с ума. Но есть люди, которые даже поклоняются сумасшедшим.

Когда люди видели, как он стрелой мчится по их деревням, они думали, что, наверное, он занимается какой-то великой аскетической практикой. Только ночью, когда тень исчезала и он думал, что за ним больше никто не гонится, он позволял себе остановиться. С первыми же проблесками дня он снова пускался бежать. Затем он перестал останавливаться даже ночью, сообразив, что, сколько бы он ни пробежал за день, тень нагоняла его и утром следовала за ним снова. Поэтому даже ночью он продолжал бежать.

Он совершенно помешался; он не ел и не пил. Тысячи людей видели, как он бежит; его осыпали цветами, кто-то давал ему немного хлеба и воды. Люди стали больше и больше поклоняться ему; тысячи людей воздавали ему почести. Но человек все больше и больше сходил с ума, и в конце концов однажды он упал на землю и умер.

Люди той деревни, в которой он умер, похоронили его в тени дерева и спросили старого деревенского факира, что выгравировать на его надгробии. Факир написал на нем несколько строк. Где-то в деревне все еще есть эта могила. Прочитайте эти строки:

«Здесь покоится человек, который всю жизнь бежал от собственной тени и потратил впустую всю свою жизнь, убегая от тени. Но этот человек не знал даже столько, сколько знает надгробный камень: потому что надгробный камень в тени, но не бежит и поэтому не создает тени».

Смерть – это наша собственная тень. Продолжая бежать от нее, мы никогда не сможем остановиться и узнать, что же это такое. Если бы этот человек остановился и увидел то, что за ним гналось, возможно, он бы рассмеялся и сказал: «Что я за человек, если бегу от тени?» Никто никогда не может убежать от тени; никто даже не может победить в борьбе с тенью. Это не значит, однако, что тень сильнее и нам никогда не добиться победы; это просто значит, что тени нет, а значит, нет и вопроса о победе. Нельзя победить то, чего не существует. Вот почему людей продолжает побеждать смерть: потому что смерть – это просто тень жизни.

Часто, столкнувшись с суицидальной проблематикой, специалисты-психологи думают, что ею должен заниматься психиатр, а не они, либо считают, что это временное состояние и можно решить проблему, «подкормив» подростка чем-то приятным, либо просто не замечают ее. Все, что надо было герою данной притчи, – это чтобы кто-то находился рядом, чтобы объяснил-прояснил, что же с ним такое происходит, чтобы остановил его бессмысленный бег. Но страх окружающих был сильнее страха «бегущего», и это позволило ему уйти из жизни.

Перед педагогами-психологами и другими специалистами учреждений образования стоит задача кризисной помощи и профилактики суицидального риска. Существуют различные модели профилактики, есть специально разработанные технологии поддержки и вмешательства.

Сказкотерапия, в числе других методов, является эффективным инструментом психологической и психотерапевтической помощи в случае суицидального риска. Сказки, притчи и истории содержат в себе множество возможностей. Это и актуализация состояния, и возможность переживания и отреагирования различных чувств, возможность поиска и обретения смыслов, возможность анализа и конструирования алгоритмов выхода из кризисной ситуации и многое другое.

Как использовать сказку в работе с суицидентом и его окружением? Что это должны быть за сказки? Чем будет наполнена профилактическая работа с использованием сказки на каждом этапе кризисной поддержки?

Данное издание содержит необходимую для специалистов, сталкивающихся в своей практике с проблемой суицидального риска, теоретическую информацию (основные суицидологические понятия); подробное описание профилактической и терапевтической модели сказкотерапии суицидального риска; приемы раннего выявления и распознавания степени риска; основы психологической поддержки и кризисного вмешательства; сказки, работающие на укрепление антисуицидальных барьеров.

Глава 1
Самоубийство в мифологии, истории, культуре

1.1. Самоубийство: исторический контекст

А что такое история? Это установление вековых работ по последовательной разгадке смерти и ее будущему преодолению. Для этого открывают математическую бесконечность и электромагнитные волны, для этого пишут симфонии.

Б. Пастернак «Доктор Живаго»

Люди издревле убивают себя, и общество в разные времена относится к этому явлению неодинаково. В одних общинах самоубийство считалось сугубо «личным делом», в других – на самоубийство было наложено табу, а его попытки жестоко карались. Были общины, где существовали религиозные обряды и культы, связанные с самоубийством. Но так или иначе самоубийство присутствовало в каждой культуре.

Раньше, когда человеку действительно приходилось бороться за жизнь, у многих народов существовал обычай, согласно которому в голодные годы избавлялись от слабых и увечных членов племени. Подобный сюжет можно встретить в сказках разных народов.

В древности практически у всех народов существовало добровольное принесение себя в жертву богам во имя общественных интересов.

С. Рязанцев в своей книге «Танатология» (1994) обращает внимание на то, что самоубийства вдов во многих странах являлись доказательством верности мужу. Такой обычай был широко распространен у славян, в Индии.

У мужчин сложился свой кодекс чести: самоубийство как искупление позора военных поражений. Подобные образцы поведения описаны даже в Ветхом Завете, в целом осуждающем идею самоуничтожения. В частности, религия иудеев упоминает Саула, заколовшего себя после поражения на поле битвы. Римский император Нерон, потерпев поражение в борьбе за власть, также кончил счеты с жизнью, бросившись на воткнутый в землю меч.

Обычай самоубийства вообще был очень широко распространен в античную эпоху. В Афинах, а также в некоторых других греческих городах власти хранили запас цикуты, так как существовал закон: «Пусть тот, кто не хочет больше жить, изложит свои основания ареопагу и, получивши разрешение, покидает жизнь». Знаменитые самоубийцы античности – Диоген Синопский, Луций Анней Сенека, Петроний.

Пифагор и пифагорейцы полагали, что самоубийство вносит сильный диссонанс во вселенную, полную гармонии. Аристотель считал, что смерть приходит в урочный час, а самоубийство есть проявление трусости и малодушия, даже если оно спасает от бедности, безответной любви, душевного или телесного недуга.

Сократ в диалогах «Федон» неоднократно говорит о предпочтительности смерти перед жизнью. От таких умозаключений, казалось, один шаг до вопроса: «Так почему же в таком случае не самоубийство?» Но, продолжает он, самоубийство недопустимо, ибо жизнь человека зависит от богов: «о нас пекутся и заботятся боги, и потому мы, люди, – часть божественного достояния». Однако он полагает, что самоубийство может быть целесообразным, если необходимость его указана богами. Платон полагал, что разум дается человеку, чтобы иметь мужество пройти по жизни, полной горестей и страданий.

Во все времена динамика самоубийства напрямую связана с общественными подъемами и спадами в политике, экономике и культуре. Массовые религиозные самоубийства характерны для России конца XVII столетия. Самосожжения («гари») следовали одно за другим; за двадцать лет, с 1675 по 1695 г., их было около сорока; в огне погибли до двадцати тысяч старообрядцев.

По-разному относятся к самоубийствам различные мировые религии. Попытка избежать страданий, ниспосланных Всевышним, объявлялась религиозными теоретиками христианства грехом, лишающим удавленника или утопленника прощения и спасения души. Им отказывали в погребении на кладбище и хоронили с позором на перекрестках дорог. Страдала и семья грешника, лишаясь законного наследства. А чудом оставшийся в живых приговаривался к заключению и каторжным работам как за убийство.

Добровольный уход из жизни и сегодня преследуется в странах католицизма. Ислам также строго осуждает самовольное лишение себя жизни. Поэтому в странах, исповедующих мусульманскую религию, это явление встречается крайне редко. Иудейская вера тоже стоит на страже ценности жизни и запрещает самоубийства.

В XIX в. появилась медицинская точка зрения на самоубийство, которое считалось болезнью или симптомом болезни, психической аномалией. Эта точка зрения связана с именем Жана-Этьена Эскироля и восходит к 1820-м гг. В своем классическом труде «О душевных болезнях», пользовавшемся исключительным авторитетом в Европе в течение десятилетий, Эскироль, как он утверждал, «доказал», что «… в самоубийстве проявляются все черты сумасшествия. Только в состоянии безумия человек способен покушаться на свою жизнь, и все самоубийцы – душевнобольные люди…»

И. Паперно (1999) писал: «В Англии доктор Форбес Винслоу, автор популярной книги «Анатомия самоубийства» (1840), также возлагал большие надежды на возможность связать суицидные импульсы и другие явления душевной жизни с состоянием тканей и органов тела, утверждая, что «предрасположенность к самоубийству в большой мере сводима к тем же принципам, которые управляют обыкновенными болезнями; в большей мере, чем обыкновенно думают, предрасположенность к самоубийству происходит от расстройства мозга и органов пищеварения».

Э. Дюркгейм в 1897 г. нашел нужным начать свое социологическое исследование с обзора и опровержения медицинской точки зрения на самоубийство. Самоубийства, по Дюркгейму, бывают эгоистическими, альтруистическими и анемическими. Самоубийство происходит тогда, когда «общество позволяет индивиду сбежать от него, будучи недостаточно сплоченным в отдельных его частях или даже в целом» (эгоистическое и анемическое самоубийства), и тогда, когда «общество держит индивида в состоянии слишком большой зависимости», в состоянии, при котором индивид «не владеет собственным “я”, будучи слитым с другим» (альтруистическое самоубийство). Таким образом, самоубийство – это функция нарушения целостности тела общества. Он утверждает: «вспышки самоубийств в обществе часто сопровождаются возникновением метафизических и религиозных систем, которые стремятся доказать бессмысленность человеческой жизни; эти идеологии как будто свободно созданы своими авторами, которых порой даже обвиняют в развитии общественного пессимизма, однако в действительности такие идеологические явления – это «следствие, а не причина: они лишь символизируют в абстрактном языке и систематической форме физиологическое состояние тела общества».

Интерес к проблеме самоубийства проявляли многие писатели. В их числе Ф. Достоевский, Л. Толстой, А. Шопенгауэр, А. Камю.

А вот мнение специалиста – руководителя Всесоюзного научно-методического суицидологического центра доктора медицинских наук А. Амбрумовой (Амбрумова, Старшенбаум, 1995): «Самоубийство – это социально-психологическое состояние личности в условиях неразрешенного конфликта, реализация вполне осознанного желания добровольно уйти из жизни. Поэтому неверно считать всех самоубийц сумасшедшими. На сегодняшний день соотношение самоубийц в столице составляет 21 на 100 тысяч человек, что весьма настораживает специалистов – цифра серьезная. Причин суицида много. Для Москвы, скажем, очень характерна такая причина, как одиночество, которое в сочетании с городскими суперстрессами социально-экономического характера приводит очень многих к роковому концу. Играет свою зловещую роль пресловутый микроконфликт: претензия личности к личности. Мы попросту не умеем нормально, по-доброму общаться друг с другом».

И. Паперно (1999) пишет: «Самоубийство представляется нам “черной дырой” – прорывом в ткани смысла, которую плетет человек. Самим своим поступком – актом отрицания – самоубийца ставит под сомнение идею осмысленности жизни; оставаясь загадкой, этот акт бросает вызов возможностям человеческого разума. В течение веков философы и художники, медики и социологи, правоведы и психологи старались наделить самоубийство смыслом, заполнить “черную дыру”. Культура превратила самоубийство в своего рода лабораторию смыслообразования – лабораторию для разрешения фундаментальных вопросов: свобода воли, бессмертие, соотношение души и тела, взаимодействие человека и Бога, индивида и общества, отношение субъекта и объекта».