Текст книги "Типология отклоняющегося развития. Модель анализа и ее использование в практической деятельности"

Таким образом, основания типологии определяют адекватность развития и обучения ребенка. Поэтому так важно, что закладывается в основание, насколько эти показатели или характеристики являются «каркасными» элементами типологии. Специфику коррекционной работы психолога (и других специалистов), характерную для конкретного варианта отклоняющегося развития, ее эффективность следует рассматривать как основной критерий выделения типологических групп.

С точки зрения большинства современных философов, сейчас происходит переход к новой (третьей) парадигмальной эпохе человеческой истории – постмодерну (Дугин, 2009). Это является огромным вызовом не только для истории и движения человеческой мысли в рамках философии, но и для психологических наук.

Мы предприняли попытку представить модель и основанную на ней типологию отклоняющегося развития именно с позиций современной методологической мысли. Для этого необходимо рассмотреть основные положения, принципы и категории, составляющие современную постнеклассическую парадигму. Причем не только на теоретическом уровне, но и применительно к реальной практической деятельности специалистов сопровождения ребенка с отклоняющимся развитием. Этому будет посвящена следующая глава.

Раздел II
Методологические основы и модель анализа психического развития

Глава 3
Современная научная картина мира и психология развития

Прежде чем перейти к проблеме моделирования в психолого-педагогических науках и к авторской модели психического развития, необходимо определиться с фундаментальными философско-мировоззренческими основами современной науки, с категориями, которые составляют онтологический базис научного знания. В конце ХХ – начале ХХI века отмечается не просто переход к иной концептуальной и методологической основе той или иной науки, но фактически смена парадигмальных эпох человеческой истории. Большинство современных философов отмечают принципиальное изменение философской платформы, на которой строится научное знание и все мировоззрение в целом. В настоящее время мы переходим к так называемой постмодернистской цивилизационной парадигме (Дугин, 2009), которая планомерно вытекает из предшествующей ей парадигмы модерна, которая, в свою очередь, сменила парадигму Традиции[25]25
  Наиболее детально цивилизационные парадигмы, их характеристики и динамика изменений описаны в фундаментальном труде А. Дугина «Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли» (2009).


[Закрыть].

В.С. Степин (Степин, 1992; Степин, Кузнецова, 1994; Степин, Горохов, Розов, 1999) определяет три типа научной рациональности и соответственно три крупных этапа эволюции науки, сменявших друг друга в истории техногенной цивилизации [26]26
  При описании этапов смены научной картины мира мы опираемся на работы В.С. Степина и его коллег.


[Закрыть].

Это классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее состояниях – додисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая рациональность и постнеклассическая рациональность.

Естественно, научная мысль не начиналась с чистого листа, существовала преемственность и «перекрывание» этапов. В.С. Степин выделяет периоды кризисов, когда преобразуются фактически все компоненты научной картины мира, коренным образом меняются нормативные структуры исследований и философские основания науки, определяя эти периоды как глобальные революции, приводящие к изменению самого типа научной рациональности.

Каждый из этапов связан с именами выдающихся ученых того времени. Для этапа классической науки это Р. Декарт, И. Ньютон, Г.В. Лейбниц, Ф. Гальтон, В. Вундт, для неклассической – А. Эйнштейн, М. Борн, В. Гейзенберг, Н. Бор. В психологии это З. Фрейд, Л.С. Выготский, А. Гезелл, Ж. Пиаже и многие другие.

Революция XVII в. ознаменовала становление классического естествознания в додисциплинарном виде. В этот период господствовала идея, согласно которой объективность и предметность научного знания достигается исключением из описания всего того, что относится к субъекту и процедурам его познавательной деятельности. Идеалом являлась констатация абсолютной истинности картины природы, а главным считался поиск очевидных, «вытекающих из опыта» онтологических принципов, лежащих в основе теорий, объясняющих опытные факты и прогнозирующих новые. Доминирующую роль играли идеи механицизма. Все объекты рассматривались как малые системы, механические устройства, характеризуемые относительно небольшим количеством элементов, их силовыми взаимодействиями и жестко детерминированными связями. Полагалось, что свойства целого полностью определяются состоянием и свойствами его частей. Эта категориальная матрица являлась онтологической составляющей философских оснований естествознания XVII–XVIII веков и предопределяла редукцию всех других областей естественнонаучного знания к представлениям механики. Радикальные перемены в системе оснований естествознания произошли в конце XVIII – первой половине XIX века. В.С. Степин и другие авторы расценивают этот процесс как вторую глобальную научную революцию, определившую переход к новому состоянию естествознания – дисциплинарно организованной науке. В это время механическая картина мира утрачивает статус общенаучной. В биологии, химии и других областях знания формируются специфические картины реальности, нередуцируемые к механической. Одновременно происходит дифференциация дисциплинарных идеалов и норм исследования. Философские основания науки, оставаясь в пределах механистической традиции, уже начинают включать категориальные схемы, в соответствии с которыми осваиваются объекты. С появлением специфики нормативных структур в разных областях исследований научная картина мира утрачивает целостность. Поиск «первоэлемента», сохраняя свою остроту на протяжении всего последующего развития науки, находится в параллели с проблемой дифференциации и интеграции знания.

В целом основополагающие элементы, определяющие развитие классической науки, ее стиля мышления можно представить в виде сводной таблицы 3.1[27]27
  Сводные таблицы составляющих классического, неклассического и постнеклассического этапов развития науки приводятся (с некоторыми изменениями) по Вачков, 2008.


[Закрыть].

Таблица 3.1

Категориальная сетка классического этапа научного знания

Третья глобальная научная революция была связана со становлением нового, неклассического естествознания. Она охватывает период с конца XIX до середины XX столетия. В эту эпоху происходит своеобразная «цепная реакция» революционных перемен в различных областях знания: в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории), в космологии (концепция нестационарной Вселенной), в химии (квантовая химия), в биологии (становление генетики). Возникает кибернетика и теория систем Л. Берталанфи, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира.

В процессе этих революционных преобразований формировались идеалы и нормы неклассической науки. Они характеризовались отказом от прямолинейного онтологизма, пониманием относительной истинности теорий и картины природы. В противовес идеалу единственно истинной теории, «фотографирующей» и «отражающей» исследуемые объекты, допускается истинность нескольких отличающихся друг от друга конкретных теоретических описаний одной и той же реальности, поскольку в каждом из них может содержаться момент объективно-истинного знания.

Таблица 3.2

Категориальная сетка неклассического этапа научного знания

Новая система познавательных идеалов и норм открывает пути к освоению сложных саморегулирующихся систем, которые характеризуются уровневой организацией, наличием относительно автономных и вариабельных подсистем, взаимодействием элементов, существованием управляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целостность системы. Общенаучная картина мира начинает рассматриваться не как точный и окончательный портрет природы, а как постоянно уточняемая и развивающаяся система относительно истинного знания о мире.

Радикально видоизменялась и онтологическая категориальная сетка философских оснований неклассической науки. Она определяла новый образ объекта, который представал как сложная система, в первую очередь в плане несводимости состояний целого к сумме состояний его частей. Важную роль при описании динамики системы начинают играть категории случайности, потенциально возможного и действительного, возникает понятие «вероятностной причинности». Объекты начинают рассматриваться как процесс, с одной стороны, воспроизводящий некоторые устойчивые состояния, а с другой – изменчивый в ряде характеристик.

Основные закономерности неклассической науки представлены в таблице 3.2.

В современную эпоху, начиная с последней трети ХХ столетия, мы являемся свидетелями новых радикальных изменений в основаниях науки. Эти изменения можно охарактеризовать как четвертую глобальную научную революцию, в ходе которой рождается новая постнеклассическая наука.

Этот этап научного знания связывается с именами И. Пригожина, Г. Хакена, В.С. Степина, П.Я. Сергиенко, Э.М. Сороко, С.П. Курдюмова, в области психологических наук – с именами Л.М. Веккера, С.Л. Рубинштейна, П.К. Анохина, Б.Ф Ломова, А.В. Брушлинского, В.П. Зинченко и М.К. Мамардашвили[28]28
  По мнению многих авторов, основные идеи и категории постнеклассической психологии изложил в своей книге «Человек и мир» (1997) С.Л. Рубинштейн. А продолжателем развития идей постнеклассической науки, наверное, следует признать А.В. Брушлинского, выдвинувшего фундаментальные идеи «недизъюнктивности» и «активности субъекта», комплементирующих с постмодернистской концептуальностью.


[Закрыть].

Интенсивное применение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, изменение характера научной деятельности, связанное с революцией в средствах хранения и получения знаний, полностью видоизменяет характер научной деятельности. На передний план выдвигаются междисциплинарные и проблемноориентированные ее формы. Специфику современной науки определяют комплексные исследовательские программы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания.

Возникает реальное взаимопроникновение теоретических и экспериментальных исследований, прикладных и фундаментальных знаний, интенсификации связей между ними. Происходит постепенное стирание жестких рубежей между видением предмета исследования в рамках тех или иных наук. Они становятся взаимозависимыми, определяющими фрагмент целостной общенаучной картины мира.

Объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся историчностью, открытостью и саморазвитием, более сложные даже по сравнению с саморегулирующимися системами. Они постепенно начинают определять характер предметных областей основных фундаментальных наук, облик современной науки.

Исторически развивающаяся система формирует со временем все новые уровни своей организации, причем возникновение каждого нового уровня оказывает воздействие на ранее сформировавшиеся, меняя связи и композицию их элементов, перестраивая тем самым и характер их динамичности. Это вызывает необходимость введения дополнительных (ранее не принимаемых во внимание) представлений и категорий. Подобные саморазвивающиеся и самоорганизующиеся системы характеризуются синергетическими эффектами, принципиальной необратимостью процессов.

В онтологической составляющей философских оснований науки начинает доминировать категориальная матрица, обеспечивающая познание развивающихся объектов. Возникает новое понимание категорий пространства и времени (учет исторического времени системы, иерархии пространственно-временных форм), возможности и действительности (идея множества потенциально возможных линий развития в точках бифуркации), детерминации (предшествующая история определяет избирательное реагирование системы на внешние воздействия) и др. Основные характеристики постнеклассического этапа изложены в таблице 3.3.

Таблица 3.3

Категориальная сетка постнеклассического этапа научного знания

Категории нового этапа принципиально отличаются от предыдущих, что позволяет говорить о возникновении новой науки. Аналогичная ситуация начинает возникать и в психологических науках, оставаясь пока еще на философско-мировоззренческом, общенаучном уровнях и лишь частично затрагивая конкретно-научный уровень.

Все это заставляет искать новые онтологические основания, видоизменять категориальную сетку психологии развития. Конечно, мы не в состоянии решить эту огромную многогранную задачу, предлагаемый ниже анализ – лишь попытка применить современную методологию и ее категориальную матрицу в рамках психологии развития, включая отклоняющееся развитие.

Коротко определим современное представление об онтологии предметной области (Клещев, Артемьева, 2001). Это важно, поскольку на нем строятся и представления о моделировании тех или иных процессов, изменения систем и т. п.

Обычно под онтологией подразумевается спецификация концептуализации, описания множества объектов и связей между ними. Основными понятиями онтологии являются: бытие, структура, свойства, формы бытия, пространство, время, движение. Онтология представляет собой попытку наиболее общего описания универсума существующего. Можно говорить о разных онтологических уровнях:

• Метаонтология, которая описывает наиболее общие понятия, не зависящие от предметных областей.

• Онтология предметной области, определяющая формальное описание предметной области, ее общую терминологическую базу.

• Онтология конкретной задачи, определяющая общую терминологическую базу задачи, проблемы.

Очертим категории, составляющие онтологический базис психологии.

В 1971 году М.Г. Ярошевским было введено понятие «категориальный строй психологической науки» как базиса, на котором развиваются основные психологические понятия. Это имело принципиальное значение. Как и во всех науках, в психологии категории выступили наиболее общими и фундаментальными определениями, охватывающими наиболее существенные свойства и отношения изучаемых явлений. Применительно к множеству психологических понятий выделенные и описанные базисные категории были системообразующими, позволяющими строить категории более высокого порядка – метапсихологические категории (по А.В. Петровскому). Базисными категориями являются «образ», «мотив», «действие», «отношение», рожденные в гештальтпсихологии, психоанализе, бихевиоризме, интеракционизме, а к метапсихологическим категориям могут быть отнесены понятия «сознание», «ценность», «деятельность», «общение» и др. Если базисные категории – своего рода «молекулы» психологического знания, то метапсихологические категории можно сравнить с «организмами» (Петровский, Ярошевский, 1998).

Одной из фундаментальных метапсихологических категорий является категория развития.

На протяжении более чем полутора веков, начиная с середины XIX века, когда был поднят вопрос о необходимости онтогенетического подхода, идеи развития получали новое содержание, уточнялись и обогащались в рамках различных школ психологии. В работах Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, П.К. Анохина, Б.Г. Ананьева и других отечественных ученых, опирающихся отчасти на эти идеи, создавалось и продолжает создаваться учение, раскрывающее общие закономерности развития, проблемы его детерминации, источников и движущих сил, фаз и уровней. Работа была продолжена последователями этих ученых, которые внесли неоценимый вклад в развитие идеи Л.С. Выготского о том, что суть психического развития заключается не в дальнейшем росте, но в изменении связей и межфункциональных отношений, не в развитии отдельных функций, а в формировании функциональных систем. Межфункциональные связи рассматривались им как центральный момент развития сознания человека и как продукт прижизненного индивидуального развития.

Особая роль в создании концепции психического развития принадлежит С.Л. Рубинштейну, который является родоначальником преобразования категории развития в фундаментальную категорию психологической науки. В ранних работах Рубинштейн обращается к проблеме зависимости развития психических процессов у ребенка от особенностей содержания и структуры его деятельности. «В качестве основного принципа выступает положение об определяющей роли образа жизни в развитии психики, в качестве основного механизма – единство и взаимосвязь строения и функции: не только строение определяет функцию, но и функция – строение; в качестве основного тезиса – то положение, что в ходе развития и строение мозга, и его психофизические функции в подлинном единстве выступают и как предпосылка, и как результат изменяющегося в ходе развития образа жизни. Все психические образования и свойства не только формируются, но и проявляются в нем – под контролем биологических форм существования у животных, исторических форм общественной жизни у человека» (Рубинштейн, 1989. Т. 1, с. 113 – цит. по Мамайчук, 2001, с. 11).

Б.Г. Ананьев подчеркивал, что существенной чертой индивидуального развития является его целостность. «Вслед за современным естествознанием новейшая психофизиология рассматривает онтогенез как преобразование структуры психического развития, целостной организации процессов отражения, организации и регуляции поведения. В этой психофизиологической структуре, то есть в целостной природе человеческого развития, не существует изолированных способностей функций или даже отдельных реакций на отдельные внешние раздражения. Известно, что эффект той или иной отдельной реакции даже на изолированный оценочный стимул определяется системным механизмом поведения и зависит от комплекса внутренних условий, в том числе от обобщенного жизненного опыта, мотивации и т. д.» (Ананьев, 1968, с. 23).

К онтологическому базису психологической науки относятся и другие категории: активность, адаптация, состояние и пр. Нисколько не умаляя их значения, отметим, что современный этап развития науки требует видоизменения, дополнения категориальной сетки, объединения философско-мировоззренческого, общенаучного и практического уровней анализа в единую систему. Это дало бы возможность создать методологический базис для востребованных практикой технологий деятельности различных специалистов (в частности, для оценки особенностей психического развития различных категорий детей), а также разработать эффективные коррекционноразвивающие программы, определить оптимальные стратегии сопровождения ребенка в образовательной среде и в какой-то степени преодолеть методологический разрыв между теорией и практикой (см. работы С.С. Смирнова, А.В. Юревича, Ф.Е. Василюка и др.).

К таким метаонтологическим категориям, необходимым для анализа психического развития, следует отнести: синхронию развития всех структур; фрактальность (самоподобие) анализируемых структур и их формирования. Кроме того, необходимо введение еще одной категории – меры, определяющей «характер “фазного”, ступенчатого движения от одного состояния к другому» (Сороко, 2006, с. 248).

Эти категории составляют методологическую основу нашей модели анализа психического развития (см. главу 5). Очень кратко, поскольку это является важным, хотя и вспомогательным для данной работы материалом, остановимся на анализе этих категорий.

Но прежде необходимо сказать об одном кажущемся тривиальным, но тем не менее важном методологическом принципе – принципе триадности анализа. Использование этого принципа в психологической науке должно в значительной степени повысить ее эвристичность и прогностическую значимость.

Для классического типа научной рациональности характерна дуальность (бинарность, дихотомия). Бинарные категории присутствуют во всех философских и методологических системах и «кристаллизуются» в классической ньютоно-картезианской системе с ее аксиоматическим базисом дуального противопоставления материи и сознания, субъекта и объекта, сущности и явления и т. д.

Однако, начиная с древности, многие мыслители использовали в своих построениях триаду. Например, Гегель в основу построения триады положил такие логические категории, как тезис, антитезис, синтез, причем последняя категория рассматривалась им как целое, в отличие от двух первых – частей. Суть диалектической взаимосвязи заключалась во взаимопереходе целого и частей: части – в целое путем интегрирования, а целое – в части путем дифференцирования. Триада рассматривалась как «структурная единица бытия» русскими философами конца XIX – начала XX века А.Ф. Лосевым, П.А. Флоренским и др.

Интересный факт был подмечен А.В. Юревичем при анализе так называемых теорий среднего ранга, которые «не выполняют парадиг-мальных или глобальных мировоззренческих функций, а используются как рабочий инструмент»: «В силу каких-то не вполне понятных причин такие теории обычно выглядят как систематизации-триады, выделяющие в объясняемом феномене какие-либо три стороны или компонента» (Юревич, 2005, с. 13). Среди них:

• Триада Б.Г. Ананьева (индивид – личность – субъект деятельности).

• Трехкомпонентная теория «Я» У Джеймса.

• Триада З. Фрейда (Оно – Я—Сверх-Я).

• Модель Э. Берна (Ребенок – Родитель – Взрослый).

• Теория деятельности А. Леонтьева.

Как отмечает Э.М. Сороко (2006), «в структурном отношении 1:3 явно имеется попытка выразить универсальный механизм, подмеченный на достаточно высоком уровне абстрагирования от непосредственно данного, чувственно воспринимаемого в вещах» (Сороко, 2006, с. 23). Значимость отношения 1:3 как одного из фундаментальных законов развития природы может быть подтверждена значительным числом данных, полученных современной наукой. Практически во всех предметных областях науки мы начинаем находить реализацию универсального принципа 1:3, преобразующегося во многих системах в гомологичные отношения 1:3:9; 1:3:3:9 и т. д.

Подобную «структурную бытийность» на данном этапе развития можно рассматривать как следующий шаг по сравнению с бинарными оппозициями линейного мышления. Речь идет о возможно фундаментальном изменении онтологических схем, когда «.. при анализе сложных систем классическая “черно-белая” гегелевская триада “тезис – антитезис – синтез” должна уступить, например <…> тринитарной методологии» (Баранцев, 2004, с. 17).

Триадный анализ может быть распространен не только на структуры макро– и микромира, но и на отношения, складывающиеся между материей, энергией и информацией в рамках саморазвивающихся открытых нелинейных систем, которые анализируются в синергетической парадигме (Курдюмов, 1997). Так, триада Дарвина (изменчивость, наследственность, отбор) может быть использована для анализа синергетических систем любой природы и алгоритмов эволюции, в том числе и в образовательном процессе. Изменчивость системы связывается с непрерывным образованием новых форм организации и их последующим «разрушением» (включением в иерархическую структуру) путем последовательного перехода от одного состояния к другим. Наследственность связывает прошлое с будущим через сохранение своих особенностей, отражает влияние прошлого на будущее посредством действия обратных связей, характерных для открытых систем. Свойственный синергетическим системам обмен энергией и веществом с окружающей средой обусловлен стремлением системы максимально использовать энергию внешней среды, что определяет отбор новых эффективных способов использования энергии, вещества и информации (принцип экономии энтропии).

С этих же позиций могут быть проанализированы и такие единицы бытия, как природа (в том числе ее высший – биологический уровень), цивилизация, субъект (рис. 3.1). Подобный онтологический базис открывает возможности разрешения противоречий, обнаруживаемых при дуальной системе анализа. Как видно из рисунка 3.1, при триадном анализе возникает устойчивая симметричная система, где каждая анализируемая сущность (бытийная область), проблемная зона (на рисунке это области пересечения каждой пары анализируемых сущностей, создающие столь же симметричную систему проблем) принципиально несводима ни к какой другой из триады.

Рис. 3.1. Анализ структурной организации бытия с точки зрения триадного подхода

В таком взгляде на триадность бытия все и каждый из компонентов природно-биологического (в контексте анализа психического развития – это нейробиологическая организация человека в целом и мозговая организация психических функциональных систем в частности) принципиально выносится за пределы субъектного, что в ситуации дизонтогенеза требует поиска иных основ психического состояния, а не догматичного привязывания особенностей развития к мозговой деятельности, зачастую понимаемой как единственная первопричина наблюдаемых психических отклонений.

Так же могут быть проанализированы триадно организованные зоны перехода, пересечения одной области бытия с другой. Одним из таких переходов является широко известная психофизиологическая проблема (взаимодействие психического и мозговой деятельности). Но, как видно из рисунка 3.1, можно выделить и две другие не менее интересные для анализа области переходов: проблему интериоризации и социобиологическую проблему.

К сожалению, в психолого-педагогической практике мы наблюдаем, как правило, бинарный анализ: используются такие категории, как «биологическое – социальное»; «произвольное – непроизвольное»; «высшие психические – натуральные функции»; «интеллект – аффект»; «вербальное – невербальное» и т. п. Можно констатировать определенное рассогласование между состоянием психологического анализа и современной парадигмальностью. На наш взгляд, такой разрыв является одним из факторов, определяющим перманентный кризис психологии, в частности практической психологии образования.

Параллельно с бинарным анализом на различных уровнях психологического знания развивается и триадная аналитика. Перечень «триадных базисов» в различных областях практической психологии постоянно расширяется.

Однако триадное измерение – это не предел. В принципе, можно говорить о непрерывной (в диапазоне развития цивилизации) парадигме изменения размерности анализа бытия: от дихотомичной картины мира древних народов и дуальности Декарта к современному триадическому анализу, и далее к четвертичному анализу (четыре фазовых состояния вещества; четырехмерность пространства-времени; современная гомеопатическая модель; четыре инстанции человека по Л.А. Колесовой). А затем возможны и более высокие размерности анализа: от пентаграммы древнекитайской картины мира и шестимерного пространства-времени Р. Бартини (1965) – вплоть до двенадцатиричной модели пространства-времени (Колесова, 2001).