Текст книги "Продавец ужасов"

Глава 12

Ирина задыхалась от быстрого бега и охватившего ее ужаса. Гаражи остались позади, а она все неслась вперед, пока не уткнулась в грязную кирпичную стену. Миша Гольдман был прав, когда предупреждал ее. Но ведь о цене браслета никому, кроме него, не известно! Значит, это Миша подослал к ней грабителя? Не-е-ет! Он не мог! Слава богу, что она оставила браслет дома! Миша не дурак, чтобы не понимать…

Самые нелепые мысли крутились в ее воспаленном уме, пока она стояла, опершись спиной о стену, чтобы не упасть. Это был задний фасад заброшенного двухэтажного здания с пустыми квадратами окон. Ирина перевела дух, прислушиваясь, не гонится ли за ней парень, отобравший сумочку. Из-за деревьев доносился шум машин, в кустах чирикали воробьи. Бродячий кот сидел в тени старой липы и тщательно вылизывался. Мирную картину портили развалины, от которых веяло запустением и смертью.

Ирина вспомнила, что ее успокоительные таблетки остались в сумке, и расстроилась. Как теперь быть? Бумаги она потеряла, телефона нет. Хорошо, хоть кто-то услышал ее крики о помощи и подоспел на выручку. Этот кто-то дерется с напавшим на нее бандитом, а она бездействует!.. Надо бы вызвать полицию. Но как это сделать без телефона?

От пережитого страха, обиды и бессилия она всплакнула. Вдруг за углом дома раздался треск, словно кто-то наступил на стекло, и ей пришлось спрятаться за ствол дерева. Недовольный ее резкими движениями кот прервал свой туалет и юркнул в кусты.

Ирина замерла. Из-за руин появился мужчина, осторожно ступая и оглядываясь по сторонам, он нес ее сумку. Это был… детектив Артеменко.

– Ирина! – громко позвал он. – Не бойтесь, выходите! Я знаю, что вы где-то здесь.

«Как он меня нашел? – испугалась она. – Неужели, они с грабителем заодно? Это он подослал мерзавца следить за мной…»

– Вам не о чем беспокоиться, Ирина! Вор убежал. Я принес вашу сумочку, – заявил сыщик, стоя возле кучи строительного мусора. – Выходите, прошу вас! У меня есть новости.

Ирина не шелохнулась. Кровь гудела в ее жилах, сердце частило, ладони вспотели, ноги подкашивались. Это нарастала запоздалая паника, а таблетки – у Артеменко. Не хватало ей свалиться в обморок посреди руин! А ведь к этому все идет. Она прижалась к теплому шершавому стволу, ощущая, как закипает в груди ужас.

– Ирина! Я здесь, чтобы помочь, – продолжал сыщик. – Со мной вам ничего не грозит.

Она поняла, что из двух зол надо выбирать меньшее, и вышла.

– Слава богу, вы в порядке! – искренне обрадовался Артеменко. – Я переживал, что вы пострадали. Он вас не тронул?

– Н-нет, – выдавила она, превозмогая спазм в горле, и протянула дрожащую руку. – Таблетки… они в сумке… в косметичке…

– Господи! Конечно…

Он быстро достал косметичку и подал Ирине.

– Что-то еще? Воды?

Она отрицательно мотнула головой и сунула таблетку под язык. Ее бил нервный озноб, зубы стучали, во рту пересохло. Таблетка горчила, не желала растворяться.

– Как вы… меня нашли? Следили за мной?

– Оберегал, – мягко возразил Артеменко. – Это теперь моя обязанность. Я вовремя подоспел и предотвратил самое плохое. Возможно, то был не просто грабитель.

– А… кто?

– Он следил за вами по поручению Ильи Самбурова. Я заставил его признаться.

– Не может быть… Илья не такой человек! Приставить ко мне слежку? Зачем ему это?

– Допустим, он ревнив.

– Даже если так, Илья разбирается в людях и не стал бы связываться с вором, – возразила Ирина, успокаиваясь. Ее дыхание выровнялось, пульс замедлился, на щеки вернулся румянец.

– Можете мне не верить, но Самбуров обратился к нему с просьбой проследить за вами. А тот увидел дорогую сумочку и поддался соблазну…

– Чушь! – отрезала Ирина. – Негодяй просто врет и выкручивается!

– Но почему он назвал фамилию Самбурова? Согласитесь, это наводит на размышления.

– Где этот мерзавец? Вы его отпустили?

– Я его наказал и отобрал краденое, – объяснил Артеменко. – Но звонить в полицию не стал. Пока бы они приехали… А я должен был как можно скорее отыскать вас и убедиться, что все хорошо.

– Спасибо… Я правда благодарна вам за заботу. Если бы не вы…

– Вы будете сообщать в полицию о нападении?

– Пожалуй, нет…

– Не хотите подставлять Самбурова? Я правильно понял?

Ирина вспыхнула, но быстро подавила эмоции.

– Вы правильно поступили, – скрепя сердце, ответила она. – Наше с вами сотрудничество должно оставаться в тайне. Обещаете?

– Торжественно клянусь, – пошутил сыщик. – Посмотрите, в сумочке все на месте?

Ирина заглянула внутрь и наскоро перебрала содержимое. Кажется, ничего не пропало. Она не помнила наперечет все дамские мелочи, которые носила с собой, но кредитка, телефон и ключи от квартиры были в сохранности.

– Простите меня за резкость, Вадим… Я очень испугалась и была не в себе. Поэтому наговорила глупостей.

– Не стоит извиняться, – смягчился он. – Моя задача работать на клиента, а не лезть ему в душу. Идемте, Ирина, я отвезу вас домой. Машина в переулке неподалеку.

– Да, пожалуйста…

В руинах раздался шум, словно что-то осыпалось или упало. Облюбовавшие крышу голуби вспорхнули и перелетели на дерево.

– Кто там? – вздрогнула женщина. – Мне страшно!

– Пойду взгляну…

– Нет! Я вас не пущу! Не хочу оставаться одна.

– Скорее всего, это бомжи, которые тут поселились на лето.

– А если нет? – разволновалась Ирина.

– Не переживайте, я умею постоять за себя. Подождите меня здесь.

Он подошел к оконному проему, ловко вскочил на подоконник, спрыгнул и оказался внутри аварийного здания…

* * *

Илья сидел в машине, смахивая испарину и чертыхаясь. Лучше бы он ошибся, и биткойнов на счету не оказалось. Но они пришли. От неизвестного отправителя. Та же сумма, что и после смерти Лилианы Юркевич. У него звенело в голове от напряжения.

«Как это связано с гибелью двух женщин? И при чем тут я? Почему мне платят за то, чего я не совершал?»

«А если совершал? – возразил внутренний голос. – В этом мире впустую деньгами не разбрасываются!»

– Но я даже не был знаком с Лилианой, – пробормотал Илья. – И Марину Войцеховскую лично не знал…

«Память – штука ненадежная, – парировал незримый оппонент. – Иногда она дает сбой. Ты не раз убеждался в этом на собственном опыте. Тебе казалось, что происходило одно, а на поверку выходило не так. Ты путаешь воображение с явью! Разве творческий процесс не то же самое? А что представляет собой окружающая реальность? Адская смесь фантазий с действительностью!.. Каждый толкует обстоятельства на свой лад. Отовсюду льется вранье и навязываются заблуждения!»

– Я ничего не делал, – тихо проговорил Илья и включил зажигание. – Но откуда на счету деньги? Откуда, черт возьми, они берутся?!

Он выехал со стоянки и влился в поток городского транспорта. Раскаленный воздух дрожал над лентой асфальта, в салоне было душно. Илья нашел в бардачке влажные салфетки и протер горящее лицо. Впервые в жизни он был не рад деньгам. И такое бывает! Суммы, приходящие от анонима на его счет; сообщения, которые исчезали, и их нельзя было перечитать заново! «Очевидцы», которые городили чепуху, а потом выяснилось, что они не те, за кого себя выдавали.

Нет, в существовании профессора Затулина Илья не сомневался. И сочинять небылицы тот бы не стал! А вот история с Викой Белоусовой породила уйму вопросов.

– Тот, кто пишет сценарии, должен быть готов к тому, что и для него напишут сценарий, – прошептал Илья. – Сюжет с непредсказуемым финалом!

Он ехал по московским улицам, словно по заколдованному городу из «Тысячи и одной ночи». Дома, мосты, храмы и скверы тонули в золотистом мареве. Небо дышало зноем. Зелень выцвела на солнце, сухие листья слетали с деревьев и с шорохом падали в траву. Время летело быстрее мысли. Сутки спрессовались в часы, часы – в минуты. Страшно было подумать, что припас напоследок изобретательный аноним! Вдруг, в третьем предложении убить женщину и забрать у нее дареный браслет, речь пойдет об Ирине? Она ведь тоже вдова…

«Пиши я триллер, непременно включил бы Ирину в эту зловещую игру, – рассудил Илья. – Но сейчас инициатива принадлежит не мне. Кому-то другому. Кому?»

Он допил теплую невкусную воду, бросил пустую бутылку на сиденье и набрал номер любимой женщины. Та не брала трубку.

Илья резко прибавил газу. Ему сердито посигналил водитель белого «рено», который едва успел увернуться. Илья мчался вперед, наперекор правилам и сигналам светофоров. Ему вдруг срочно понадобилось на дачу, в Киреевку, где он любил отдыхать от городской суеты. Почему именно туда? Не принимает ли он смутные догадки за истину? Это выяснится до наступления темноты…

Глава 13

Яхта «Глайд», Клязьминское водохранилище

– Я приступаю к съемкам третьего эпизода, – заявил Эдгар за ужином. – Так глядишь, я сделаю за нашего сценариста всю работу. А лавры достанутся ему!

– Твой материал сырой и сойдет только для индивидуального просмотра, – улыбнулась Яна. – Когда ты намерен отослать видео главному герою?

– Скоро, скоро…

– Боюсь, он будет не в восторге.

– Согласен!

Лавинский осушил два бокала виски и наполнил третий. Яна пила красное вино. К мясу она любила овощи и соленые рыжики. Хозяин яхты грибов не ел.

– Когда-то в детстве видел, как отравился человек, – пояснил он. – С тех пор грибов в рот не беру.

– Боишься?

– Стараюсь исключить неоправданный риск. А ты, дорогая? Готова поставить на кон свою жизнь?

– Смотря, ради чего.

– Вот и я о том же! – одобрительно кивнул Эдгар. – Если цель того стоит, можно и рискнуть. Но зачем подвергать себя опасности из-за порции опят или груздей? Кстати, рыбу фугу в ресторане в Токио я тоже отказался пробовать. Как меня ни уламывали! Фугу – это японская рулетка. Наш русский аналог – грибы.

– А я люблю грибочки, – улыбнулась Яна, со вкусом уминая рыжики. – Ты бывал в Токио?

– Я успел побывать везде, где хотел. И по делам, и чтобы отдохнуть. Сочетаю приятное с полезным. И знаешь, что я тебе скажу? Путешествия мне наскучили. Я многое видел и пробовал. Кроме грибов и фугу! – рассмеялся он. – Это угощение не для меня. Зато я не прочь поучаствовать в жутком реалити-шоу… В моем лице ты нашла надежного партнера и нежного любовника. Боже… я опять хочу тебя!

Он загорелся, глядя на выступающую под тонкой шелковой тканью грудь Яны, на то, как девушка двигается, запрокидывает голову, улыбается, облизывает губы…

Но эта неуемная, ненасытная страсть начала угасать. Эдгар еще не замечал этого, в отличие от Яны, которая пристально следила за ним. Разочарование исподволь овладевало ею, хотя причин для беспокойства пока не было. Процесс охлаждения будет постепенным и продолжительным. За это время она управится.

«А если нет? – точил ее червячок сомнения. – Если мой план провалится?»

– Кровь заканчивается, – заявила она и попросила налить ей вина. – Не хочешь пополнить мои запасы?

– Ты пьешь кровь для возбуждения? – Эдгар наполнил ее бокал до краев и добавил: – Может, и мне попробовать? Признаться, кровь отвратительно пахнет…

– Как для кого. Ты не инкуб!

– Я бы хотел побыть им… ненадолго. Демон-соблазнитель в мужском обличье! Ха! Это было бы забавно!

– Суккуб и инкуб – не пара, – отрезала Яна.

– А ты – настоящий суккуб? Чем докажешь?

Вот и первые ростки охлаждения! Раньше Эдгар не задавал скользких вопросов. Вообще никаких не задавал! Он пребывал в любовном угаре и ловил каждое ее слово, каждый взгляд и жест. Любое ее желание выполнялось, любой каприз немедленно удовлетворялся.

– Мне нужна свежая кровь, а не со станции переливания, – медленно произнесла Яна. – Ты бы еще предложил мне достать крови на бойне! Это не выход, милый. Давай зарежем матроса с твоей яхты и…

– Тс-сс! Ты же сама говорила, что и стены имеют уши, – прошептал он. – Мы никого не будем резать. Это ведь шутка?

– Ладно, пусть так…

– Можно добыть крови, не убивая. Я договорюсь с донором, привезу его сюда и…

– Ты меня не понял! – перебила Яна. – Мне нужна кровь умирающего! Это необходимое условие для… Впрочем, какая разница? Зачем тебе знать, если ты не способен…

– Замолчи! – вскричал Эдгар.

Яна притворилась, что разыграла его, и захохотала. Ее лицо покраснело не от смеха, а от злости. Из послушного раба любовник превращается в малодушного и трусливого ублюдка. А они еще не приступили к финалу!

– Хотя бы в кино мы можем снять подобную сцену? – смилостивилась она.

У Лавинского отлегло от сердца. При всей своей склонности к экстриму, он не был готов запросто переступить некую черту. Что это за последняя черта, где заканчивается прежняя жизнь и начинается иное существование, он не мог четко определить. Не могла этого сделать и Яна. Должно быть, в процессе «съемок» все прояснится.

– Третья жертва скоро умрет от руки главного героя! – торжественно провозгласила девушка. – Но в этот раз я хочу испить ее крови! И надеть ее браслет!

Эдгар опешил и на секунду потерял дар речи.

– Чего ты так испугался? – наседала Яна. – Где два трупа, там и третий. Мы тут ни при чем! Ни ты, ни я… Процесс ведь уже запущен? Что произошло дважды, обязательно случится и в третий раз.

– Но… как мы получим код, если…

– А кто нам помешает? Ты посулишь спасение, но не выполнишь свое обещание. Банальный обман в нашу пользу. Или ты уже передумал?

В глазах Яны вспыхнул темный огонь, и Эдгар сдался. Он не мог противиться ее воле, не мог отказать ей, когда она так яростно и жарко на него смотрит. Неужели, это всего лишь взгляд? По его жилам разлилась истома, болью отозвалась в груди, дыхание перехватило…

Миг, и он сжал девушку в объятиях, впился в ее сладкие от вина губы, повалил на стол и забыл обо всем, кроме ее гибкого трепетного тела…

* * *

Артеменко довез Ирину до дома и проводил до квартиры.

– Может, вам телохранителя нанять? – улыбнулся он. – Предлагаю себя. Я с вас много денег не возьму. До сегодняшнего дня я не предполагал, что Самбуров настолько опасен. Каюсь, недооценил вашего ухажера.

– Я не верю, что Илья пустил за мной слежку, – чуть не плача, возразила Ирина. – Зато я… наняла вас следить за ним! Мне очень стыдно! Если Илья узнает, я не представляю, как буду оправдываться…

– Он не узнает, – твердо заявил детектив. – Обещаю вам.

– Вы ведь не станете меня шантажировать? – спохватилась она. – Конечно, я сама дала вам повод для этого…

– Я не шантажист. Как вы могли подумать?

– Разве частные сыщики не работают на два фронта?

– Работают, не отрицаю. Но ко мне это не относится.

Они стояли на лестничной площадке и разговаривали вполголоса. Тускло светила лампочка, со скрипом поднимался и опускался лифт. Артеменко ждал, что Ирина пригласит его к себе в благодарность за помощь и возвращение сумочки. Она колебалась. Неловко было просто сказать спасибо и попрощаться, но оставаться с малознакомым мужчиной наедине ей совершенно не хотелось.

– Простите, Вадим, – смутилась она. – Я сейчас не готова принимать гостей. Так что не обессудьте…

– Да я не напрашиваюсь, – обиделся он. – Ладно, если вдруг что, сразу звоните мне. Без церемоний.

– Если – что?

– Ну, мало ли…

– Вы думаете, нападение повторится? – вздрогнула Ирина.

– Я все допускаю. Не хочу вас пугать, но… будьте осторожнее. Не ходите по безлюдным местам, особенно в темное время суток. Не открывайте дверь кому попало. И обдумайте данные, которые я собрал на Самбурова.

– Полагаете, странные наклонности передаются с генами?

– Я сыщик, а не генетик, – нахмурился он. – Однако советую не пренебрегать фактами. Можно закрыть глаза на многое, но вокруг Самбурова умирают люди! Я бы не списывал все на совпадения…

– А при чем тут медиум Стефан Самбор? – не выдержала Ирина. – Вокруг него не было подозрительных смертей, насколько я поняла.

– Он демонстрировал зловещие чудеса! – возразил детектив. – Вы прочитали выдержку из газеты того времени?

– Да. И что?

– Как вы объясните, что во время его сеансов кто-то, – «дух»! – хватал участников за горло, оттаскивал их от стола с такой силой, что все присутствующие, которые крепко держались за руки, тоже сдвигались со своих мест? А когда перепуганные люди зажгли свет, сюртук Стефана лежал на столе! Как он мог незаметно снять сюртук, если его держали за руки? Это невозможно! Значит, одежда прошла сквозь тело медиума? Серьезно?!

– Не знаю…

– Вот и я в недоумении, – усмехнулся Артеменко. – Автор статьи, судя по его словам, лично побывал на сеансе. Он утверждает, что присутствующие, желая уличить Стефана в шарлатанстве, рот и лицо ему заклеивали пластырем, а руки и ноги связывали. Но «чудеса» продолжались! Слухи об этом дошли до Санкт-Петербурга…

– У вас есть предположения, как он все это проделывал? – перебила Ирина.

– Этот малый, бывший телеграфист, мастерски владел гипнозом и ловко дурачил доверчивую публику. Других версий у меня нет.

– Значит, гипноз?

– Врожденная способность к внушению, – кивнул Артеменко. – Я допускаю, что парень не имел понятия о своем даре, пока не попал на спиритический сеанс. Он действовал неосознанно и спонтанно! Это довольно опасная штука, не находите? Один человек может внушить другому все, что угодно! Даже приказать кому-то убить!

– Почему сразу убить? – опешила Ирина.

– Ладно, не убить… отдать все деньги и драгоценности, к примеру, отписать имущество, да мало ли что придет медиуму в голову?.. Теперь вы понимаете, с кем имеете дело?

– Илья – не медиум.

– Это вы так думаете! То, что Самбуров скрывает свое умение воздействовать на окружающих, еще не говорит, что он его не применяет…

Глава 14

Деревня Киреевка, Подмосковье

Дачный поселок летом оживал. По грунтовке гоняла на велосипедах ребятня, дачники ходили в лес по грибы и ягоды. Женщина с лукошком, полном малины, проводила машину Ильи любопытным взглядом. Он помахал ей рукой. В деревне принято здороваться со всеми.

Солнце садилось за кромку ельника, где любители тихой охоты собирали маслята и белые. В воздухе клубилась пыль, по обочине в бурьянах бродили куры. На пустыре, где раньше была лесопилка, паслись козы.

Дед Аким, сосед Ильи, который за небольшую плату присматривал за его домиком, возился в саду, когда мимо проехал знакомый внедорожник.

– Опять москвич пожаловал, – проворчал он. – Зачастил, соседушка. А ко мне не заглядывает. Загордился, видать…

Илья заметил деда и посигналил ему. Уже на выезде из Москвы он вспомнил о гостинцах для старика, зашел в торговый центр и набрал целый пакет продуктов, чаю и сигарет. Позже надо зайти, уважить сторожа.

Илья поднялся на крыльцо, открыл дверь и вошел в дом. Тесные сени, две небольших комнаты и горница, где половину места занимает большая русская печь. Половицы встретили хозяина привычным скрипом, в лицо повеяло затхлостью.

Илья первым делом широко распахнул окна и внимательно осмотрелся. Все вроде как было, ничего не сдвинуто, не перевернуто, не разбросано. Дед Аким не фанат порядка, но и грязнулей его не назовешь. А проветривать комнаты он не любит из-за мух и комаров. Налетят, потом не выгонишь.

Илья бегло проверил шкафы, тумбочку, заглянул в ящики старого комода… и встал посреди горницы в мучительных раздумьях. Куда бы он спрятал то, что не предназначено для чужих глаз? Ну уж точно не под матрац, не в белье, не в кастрюлю, не в банку с крупой…

– Что я ищу? – спросил он себя, боясь ответа.

Лучше не доводить ситуацию до абсурда. Но он собирался сделать именно это. Чего стоит один его приезд сюда!..

В раскрытое окно влетела пчела и тревожно жужжала, мечась из угла в угол. Ей пора было возвращаться в улей, а она заблудилась. Илья чувствовал ее растерянность и страх. Пчела отбилась от товарок, собирая мед, и теперь не понимала, куда попала и как выбраться. Ее трудолюбие и любознательность сыграли с ней злую шутку. Иногда он ощущал себя таким же отбившимся от стаи, заблудшим первопроходцем, который в погоне за взятком забрался в дебри, откуда нет выхода.

– Выход есть всегда, – возразил он своему пессимизму, наблюдая за пчелой. Он загадал, если она найдет дорогу обратно в сад, то и он справится со сложившимися обстоятельствами.

Бз-з-зззз… бзз-з-з-ззз… Пчела кружила под потолком, путалась в занавесках, билась о стекла. Бзз-з-зз-з… Сейчас от этой пчелы зависела его судьба. Как глупо!

Бз-зззз-з-з… Наконец, насекомое все же поймало струю ветра, который вынес его наружу. Илья вздохнул с облегчением. Жить стало веселее!

Пока он следил за пчелой, в дом налетели мухи и комары, но это его не беспокоило. Он не намерен оставаться здесь на ночь. Ему нужно совсем другое.

Потоптавшись без толку по комнатам, он отправился в сарай, где хранились дрова. Замок проржавел и просто висел на дужках, чтобы дверь казалась закрытой. Внутри сарая царил хаос. Поленница уменьшилась: часть дров зимой израсходовал дед Аким, изредка протапливая соседский дом, часть рассыпалась по земляному полу. А уборкой заниматься было некому.

Беспорядок в сарае почему-то насторожил Илью. Чутье подсказывало, что это не в его пользу. Скорее наоборот! Неужели, он рылся в дровах, пока не рухнули остатки поленницы, чтобы… чтобы…

– Не-еее-ет, – покачал он головой, отгоняя нехорошие мысли. – Это не я!.. Меня тут месяца два не было… Я приезжал сюда в начале лета на рыбалку, ничего не поймал и уехал… С тех пор моя нога тут не ступала!.. Или все-таки…

Его уверенность дала трещину. Он не мог однозначно утверждать, как выглядела поленница в прошлый раз. Он не помнил! Еду он тогда готовил на электроплитке, и чайник включал электрический.

Не мешало бы расспросить деда Акима, растапливал ли тот печь после отъезда Ильи, но не хотелось наводить старика на крамольные мысли. Если он что-то заподозрит, нипочем не отстанет. Настырный! Пока не докопается, что к чему, не успокоится.

– Какие еще подозрения? – пробормотал Илья, потирая затылок. – О чем я вообще?

У него разболелась голова, суставы ломило, как при простуде. Хоть бы не свалиться с жестоким гриппом в глухой деревне! Это уж было бы совсем некстати.

Илью вдруг зазнобило, как при высокой температуре, в глазах потемнело. Он прислонился к деревянной стене, чтобы не упасть, и подумал: «Что я здесь делаю?»

Это была последняя здравая мысль. Потом начались лихорадка, горячка и безумие. Преодолевая накатившую дурноту, он принялся разбрасывать поленья, пока не заметил между ними… сверток из мешковины.

– Ч-че-е-ерт…

Илья опустился на колени и замер, не решаясь прикоснуться к свертку. Страшная догадка вспыхнула в его замутненном сознании, и он застонал от ужаса.

– Привет, Илья! Печку топить собрался?

Голос деда Акима вывел его из оцепенения. Он поспешно прикрыл сверток дровами, делая вид, что складывает их в кучу, и обернулся.

– Кто же… в такую жару топит? Я… порядок навожу. Зашел в сарай, а тут… черт ногу сломит.

– Не поминай нечистого всуе, – прошамкал старик. – Аукнется, не обрадуешься.

– Кажется, уже… аукнулось.

Илья с трудом ворочал языком, его бросило в пот, в ушах зазвенело. Дед стоял в дверях сарая и улыбался беззубым ртом. В свои семьдесят с гаком он выглядел бодряком. Загорелый, поджарый, веселый. В майке и поношенных трениках, в сандалиях на босу ногу. Чисто сельский житель в летнюю страду.

– То-то я гляжу, ты меня забывать стал, соседушка! Раз приехал, ко мне не заглянул, второй. Дай, думаю, сам наведаюсь, спрошу, как жизнь молодая…

Его слова неприятно поразили Илью.

– Когда это я… не заходил? Если сегодня, то… еще не вечер…

– Сегодня я тебя решил не дожидаться, сынок, – хитро прищурившись, возразил дед. – Сам пришел. А то ты почитай опять прикатил тишком и укатишь молчком. Кукуй, дед, без курева и гостинцев! Разбаловал ты меня, Илья, приручил. Грешен, привык я к твоей заботе, обижаюсь, когда ты меня это… вниманием обделяешь.

– Ты… что-то путаешь, старик, – похолодел Илья.

Дед Аким перестал улыбаться и постучал себя узловатым пальцем по голове.

– У меня пока что старческого маразма нет. С памятью все в порядке! Видел я твою машину… По вечерам. Ужинаю я поздно, глядь, фары светятся… Вышел на крыльцо, а ты к себе во двор заехал, и тишина. Я думал, с утреца встретимся, побазарим… А ты на рассвете обратно махнул… Не поздоровался, не попрощался по-людски. Шибко спешил по ходу! Зазноба, что ль, ждала? И так два раза. Запамятовал, сынок?

– Ты… одну чарку за ужином выпиваешь… или две?

– Две, – не отпирался дед. – Самогон у меня крепкий, но я только после двух стаканов бухой в стельку. От двух чарок у меня ни в одном глазу!

– А второй раз… я когда приезжал? – поколебавшись, спросил Илья.

– Третьего дня, кажись… Гляжу, за забором свет мелькает… Фары! И опять ты тишком во двор заехал и молчок…

Сердце Ильи неистово колотилось, по спине катился холодный пот. Если дед говорит правду, то дела обстоят паршиво. А зачем тому врать?

– Ты уверен… что видел именно м-мою машину? – запинаясь, осведомился он.

– Твоя лошадка была, серебристая. Я по цвету определил.

– Ты вообще-то… в очках был или без?

– За ужином я очки не надеваю, – проворчал старик. – Но машину при свете фар разглядеть могу! Это ж не иголка!

– И что… утром ты встал, а машина… испарилась?

– Не испарилась, а уехала, – рассердился Аким. – Ты из меня дурака-то не делай! На белочку намекаешь? Мол, допился дед до зеленых человечков?.. Зря ты так, ей-богу! Я вполне в своем уме. Даже когда пьяный, не дебоширю и к людям без повода не пристаю… Употребляю только свой самогон, шмурдяк всякий не пью! Галюнами не страдаю! Заруби себе на носу!

– Ладно, ладно… Я п-пошутил, – с трудом проговорил Илья. – Худо мне… Перед г-глазами все плывет…

– Ты случаем заразу ковидную не подхватил? – всполошился старик. – Вот беда, так беда… Доктора тебе надо! А у нас тут только фельдшер приезжий, из дачников… Сбегать за ним?

– Позови хоть фельдшера…

– Ой, сынок, ты прости меня, старого дурня! Ты, вон, белый, как мел, и на ногах не стоишь. А я пристал с ерундой! Ты мне ничего не должен… Имеешь право приезжать и уезжать, когда захочешь. Ладно, я побежал…

Дед выскочил из сарая с прытью, неожиданной для его возраста, но тут же вернулся и виновато спросил:

– Может, тебя в дом отвести? Приляжешь?

– Я здесь… побуду…

– Понял, сынок! Я щас… Я мигом обернусь…

Он скрылся за дверью, громко хлопнула во дворе калитка. Залаяли соседские псы, в закатном небе висел серебристый месяц. В садах пели сверчки, с шорохом падали в траву яблоки. Скоро Киреевка опять опустеет, замрет в ожидании следующего дачного сезона. А пока сельчане сушат сено на зиму, заготавливают дрова…

«Дрова! – опомнился Илья и осторожно, будто боясь обжечься, достал из-под поленьев подозрительный сверток. Раскрыл. – М-мать честная!»

Он бы покрепче выругался, да не до того было. Внутри мешковины лежала небольшая металлическая коробка из-под чая, и в ней что-то звякнуло. Ощущая во всем теле горячие толчки пульса, Илья снял крышку и посветил фонариком.

– Нет… – вырвалось у него. – Не может… быть…

Но разве он не ожидал увидеть именно то, что увидел? Коробка из-под чая принадлежала ему, он хранил в ней крючки для рыбалки. Правда, вместо крючков там поблескивали камни и золото. Два женских браслета, с черными опалами и бриллиантами-сапфирами! Ему даже не понадобилось вынимать их из коробки и рассматривать. И так все ясно!

– Т-твою мать…

Тяжесть в голове усилилась, к горлу подступила тошнота. Илья подумал, что если потеряет сознание прямо здесь, то даст деду Акиму с фельдшером богатую пищу для размышлений. Язык за зубами те не удержат, и по Киреевке поползут слухи. Это не входило в его планы. Собравшись с духом, он закрыл коробку, завернул ее в мешковину и закопал в углу сарая. Саперная лопатка выпадала у него из рук, пот бежал ручьями. Но он все же довел дело до конца, улегся на груду дров и почти вырубился.

Между тем в сарае начали происходить странные вещи. Веники для бани летали под потолком, жестяное ведро для дров опрокинулось, что-то грохотало, шуршало, звенело и трещало. Илья уплывал в желтое марево, полное ярких вспышек и провалов во тьму. Он попытался выбраться из этого марева, но всюду, куда бы ни ступала его нога, зияли глубокие ямы. Чтобы не упасть в одну из них, приходилось передвигаться по воздуху.

Илья каким-то образом оказался во дворе школы, где когда-то учился. Он гонял по спортивной площадке мяч и ловко забивал его в ворота. До его слуха доносились мужские голоса: то были учитель физкультуры и завуч.

– Осторожней с ним, – строго проговорил завуч. – Давайте его доктору покажем. На всякий случай. Чтобы снять с себя ответственность.

– Хотите, чтобы нас приняли за сумасшедших? – возразил учитель. – Я никуда не пойду и вам не советую!

– А если это… ну… то, что произошло… повторится?

– А что произошло? У нас свидетели есть? Мальчишки, которые горазды врать?

– Но они же видели, как…

– Думаете, кто-нибудь им поверит? Вот вы – поверили? – не сдавался учитель. – Может, они дружка выгораживают! – он поднял руку и указал на Илью, который в очередной раз забил гол в пустые ворота. – Вы только взгляните на этого футболиста! Ему хоть бы что! Заварил кашу и носится, как угорелый. А нам расхлебывай!

Илья очнулся, ощутил под собой неподвижную твердь и понял, что сидит, привалившись спиной к стене сарая. Его окутывал кромешный мрак, и где-то вдали… в невообразимом пространстве любви и счастья сиял нежный образ, в котором он сразу узнал Ирину…