Электронная библиотека » Наталья Солнцева » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 02:37


Автор книги: Наталья Солнцева


Жанр: Современные детективы, Детективы


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 2

В Париже Нину встречали два пожилых француза. Именно они собирались устроить в своей галерее на Монмартре выставку работ Артура Корнилина.

– Мадам, – говорили они. – Никто лучше вас не сможет рассказать парижанам о творчестве вашего мужа. Оно такое необычное, загадочное и прекрасное! У нас не привыкли к столь пылкой игре воображения, столь изощренному полету фантазии…

Нина смотрела из окна автомобиля на набережную Сены, кружево Эйфелевой башни, на аккуратно подстриженные деревья, и ей казалось, что она спит и видит чудесный сон. Ее поселили в старинном городке близ Парижа, где на окраине возвышались величественные руины двух замков и монастыря, а на тесных улочках попадались заросшие травой и цветами остатки крепостных сооружений.

Месье Дюшан, старший компаньон, привез ее в домик, увитый розами и диким виноградом. Домик был двухэтажный, каменный, с черепичной крышей, огромной кухней и просторными комнатами, уставленными громоздкой деревянной мебелью.

Хозяйку дома звали Жаннет. Несмотря на преклонный возраст, она оказалась весьма подвижной, разговорчивой и прекрасно справлялась с домашними делами. Жаннет показала Нине ее комнату на втором этаже: деревянные панели на стенах, бюро, старинная кровать-шкаф – все было покрыто великолепной бретонской резьбой. Нина ахнула. Каждая вещь, которой ей предлагали пользоваться в повседневной жизни, вполне могла бы быть музейным экспонатом.

Жаннет сносно изъяснялась на ломаном русском: ее покойный муж был эмигрантом, аристократом «из самого Петербурга». В том ужасном сыром климате он подхватил чахотку, потому и скончался так рано. Пожилая дама говорила об этом без слез – она давно свыклась с одиночеством. Жаннет обожала шоколад, красное вино и устриц с лимонным соком. Еще она любила курить у окна. В связи с возрастом она могла позволить себе одну сигарету в день, и это было для нее настоящим наслаждением.

– У меня осталось мало радостей, – говорила Жаннет, застенчиво улыбаясь.

Нина решила в свободное от подготовки к выставке время всерьез заняться дневниками Артура, но все не получалось. Ее приглашали то в кафе, то в какой-нибудь музей, то на прогулку по Монмартру, то… словом, развлекали. Французы любят свою страну. Вокруг Парижа располагались маленькие селения, уклад жизни которых не менялся уже пару веков. Рыночная площадь, мэрия и готический собор, необыкновенно изящный, со стройными, как бы летящими ввысь формами, – вот и весь центр, от которого лучами расходились узкие старые улочки, утопающие в садах.

– Я покажу вам долину Луары, где древние камни навевают ностальгию по рыцарским временам! – говорил месье Дюшан. – Мы будем пить настоящий коньяк и любоваться виноградниками, достойными кисти Ван Гога! Но только после вернисажа.

Картин Корнилина во Франции было немного, и хозяева галереи привлекли к своей затее еще несколько художников, работающих в похожей манере. Их оказалось всего трое, и Нине было неловко объяснять месье Дюшану, что откровенно слабенькие полотна не стоит вешать рядом с гениальными творениями Артура. Она вообще удивлялась, зачем ее пригласили, – такую выставку французы вполне могли организовать сами.

Нина готовилась к лекциям и по ходу сочиняла статью об Артуре. Для этого стоило использовать его собственные записи из дневников, которых никто еще не видел. Записки Корнилина могли стать сенсацией в Москве, Санкт-Петербурге и Харькове. А в Париже?.. Кто знает? Нина забыла об осторожности и решила посоветоваться со знакомыми Сергея Горского – девушками, которые приезжали вместе с ним на харьковскую выставку. Их звали Патрисия и Люсиль. Патрисия работала редактором в журнале «Искусство», совладельцем которого был Горский. «Мадам Корнилина» позвонила ей. Та с готовностью откликнулась.

Встретились в маленьком уютном кафе на Монмартре. Девушки улыбались, курили и уговорили Нину заказать «бланкет» – белое мясо под белым соусом. У Нины от вина и приятных впечатлений слегка кружилась голова. В окно кафе был виден ярко-белый, освещенный солнцем храм Сакре-Кер на вершине монмартрского холма.

– Месье Горский весьма удачливый бизнесмен, – на ломаном английском говорила Патрисия. – С тех пор как он стал совладельцем журнала, дела резко пошли в гору. Деньги текут рекой.

– Правда ли, что Серж потерял голову от любви? – спрашивала Люсиль. – Он перестал отвечать на звонки… и, похоже, отключил телефон.

– Бедный! – посмеивалась Патрисия. – С ним совершенно невозможно связаться…

Нина с извиняющейся улыбкой переспрашивала. Ее английский оставлял желать лучшего. Девушки проявили живой интерес к статье об Артуре и убедили Нину показать им материал. О таинственных дневниках покойного художника «мадам Корнилина» ничего не сказала. Ей хотелось, но… в последний момент она передумала. Остановил все тот же страх.

Осенний Париж был прекрасен. По мутной, как темное стекло, воде Сены плыли желтые и красные листья. Старики в беретах сидели на набережной с удочками. Остров Сите с собором Нотр-Дам, окутанным золотой дымкой, был похож на величественный корабль-призрак…

Нина вернулась домой в приподнятом настроении. Вечером, когда неугомонная Жаннет улеглась наконец спать, гостья достала из-под кровати сумку, где она хранила тетради в кожаных переплетах. Вместе с дневниками Артура там лежала еще одна тетрадь – та, куда Нина переписывала с трудом разбираемые ею строчки. Их было не много.

Нина зажгла лампу и принялась за работу. Она надеялась, что эти записи откроют ей тайну жизни и смерти мужа, происхождение его мрачных и прекрасных видений.

Откровения художника оказались не совсем такими, как она ожидала. В них не было ничего личного, житейского, а также ничего, что проливало бы свет на появление «черного человека» или источник страхов Артура. Это были обрывочные, часто не связанные между собой описания людей, символов, образов, наполненных особым, понятным только автору смыслом. Складывалось впечатление, что Корнилин старался освободиться от преследовавших его галлюцинаций, перенося их на бумагу. Нина вчитывалась в слова и предложения до ломоты в висках. Порой она просто догадывалась о значении слова, а порой ей это не удавалось. Так что текст, который она старательно записывала в отдельную тетрадь, получался сумбурным, бессвязным.

Чем больше Нина втягивалась в это занятие, тем сильнее ощущала пугающее влияние образов и идей, теснившихся в голове Артура. У нее пропал сон. Ночами она словно блуждала в темных пространствах, полных причудливых химер[3]3
  Химеры – фантастические чудовища.


[Закрыть]
, нежных красавиц, зловещих ликов с горящими очами, великолепных змеиных тел, сияющих кристаллов и загадочных ритуальных предметов…

Нужно было торопиться. Время шло, расшифровка дневников продвигалась медленно, а сроки поджимали: статью еще полагалось перевести на французский. Ниной овладевали усталость и беспричинная тоска – «черная меланхолия», как она ее называла.

– Мадам Корнилина скучает по России, – заключила Жаннет, заметив ее подавленность. – Надо развлекаться, проводить время с мужчинами, а не сидеть и сохнуть от работы. Иначе испортится цвет лица и появятся морщины.

Осень стояла теплая и мягкая. Только три дня праздника Самхейна выдались непривычно холодными. Выставка все не открывалась, хотя давно было пора. Это удивляло Нину. Месье Дюшан приводил невразумительные объяснения, а его компаньон и вовсе отмалчивался, фальшиво улыбаясь.

– О, русские такие нетерпеливые! – воскликнул он, и Нина отметила, что впервые слышит его голос.

Она понимала смысл сказанного благодаря Жаннет, которая старалась помочь ей освоить язык. Бессонница и нервное возбуждение беспокоили Нину, и она попросила месье Дюшана найти ей врача. Доктор был очень любезен, подчеркнуто вежлив, внимателен, но не нашел у нее ничего серьезного.

– Мадам переутомилась, ей нужно больше гулять, хорошо питаться и принимать успокоительное.

Он выписал рецепт и распрощался.

– Теперь я буду подавать на обед жареную форель, а на ужин омаров под майонезом, – объявила Жаннет, провожая доктора. – И вино! Это будет лучшим лекарством.

Доктор улыбался и кивал головой, он был уверен, что обычная женская хандра скоро пройдет. Ему захотелось прогуляться пешком. Вечерело. В воздухе пахло мокрой листвой. Доктору понравилась русская гостья – мадам Корнилина. Красивая женщина! Выразительные глаза, тяжелый узел волос на затылке, открытый лоб, приятный грудной голос, порывистые движения – есть в ней что-то азиатское, необузданное… чего нет во француженках. Давно нет…

Таблетки, выписанные вежливым доктором, помогли, но ненадолго. Беспокойство и страх на время отступили, чтобы возобновиться с новой силой. Нина решила заниматься записями Артура днем, а вечером гулять. Возвращалась домой разбитая. Жаннет кормила ее ужином, они болтали, и «мадам Корнилина» поднималась на второй этаж в свою комнату.

Тетради с неразборчивыми строчками действовали как наркотик. Она слишком много думала о том, что крылось за каракулями Артура, становилась такой же одержимой, как он.

Иногда ей казалось, что дневники писал не Артур – кто-то другой водил рукой художника. Особенно поразил ее сюжет картины, которая осталась ненаписанной. Зато название у нее уже было – «Магия». Вся композиция строилась вокруг образа Розы. Возможно, Артуру просто нравилась форма цветка, замысловатая и пышная, полная обольстительных выпуклостей и эротических изгибов, скрывающая сердцевинку как последнюю неразгаданную тайну. Магический круг очерчивал пространство около мрачного трона, на котором угадывалась фигура, утопающая в складках черного плаща. Круг вспыхивал красным, освещая трех коленопреклоненных рыцарей. На их лицах – черные маски. За пределами круга, на свету вьется всякая нечисть – летучие мыши, уродцы, ведьмы, птицы с хищными клювами на человеческих лицах… В центре картины тьма сгущалась, скрывая Розу, которая мерцала, словно черная жемчужина в свете тусклой луны…

Это не похоже на Артура. Нина как никто другой знала, что Корнилин не писал безобразное. Он ненавидел некрасоту и несовершенство. Его гений – Аполлон, светлый и солнечный бог идеальных форм. Таковы были и картины художника, полные сверкающих красок, изящных линий, великолепных женских и мужских тел, поразительных по красоте лиц, чудных животных, блестящих тканей и драгоценностей. Любую идею, самую, казалось бы, зловещую, талант Артура облекал в сияющие нетленные одежды красоты, наполнял светом и любовью каждую деталь, какую бы смысловую нагрузку она ни несла.

Тем более странным и необъяснимым представлялось Нине его последнее видение, которое она для себя окрестила «черной розой». К счастью, Корнилин не успел перенести на полотно эту мрачную фантазию ночи. Картина «Магия» так и не вышла из-под его кисти…

Когда Нина сочла, что материала для статьи достаточно, она с облегчением вздохнула. О «черном человеке» писать не стоит. У мужа, скорее всего, начала развиваться душевная болезнь, вот он и воображал невесть что. Раздвоение личности – такое бывает. Людям об этом знать не обязательно.

Шли дни. Мокрый снег падал на черепичные крыши городка, в котором жила Нина. Прохожие оделись в плащи и куртки. Плющ на стенах дома по утрам становился седым от изморози.

Жаннет суетилась, стараясь кормить гостью по-вкуснее, пекла бисквиты и грела красное вино. По вечерам она разжигала старинный очаг, и они с Ниной долго сидели у огня, слушая, как потрескивают поленья. Хандра не проходила. Снова вызвали вежливого доктора, который выписал новую порцию таблеток. Он остался на ужин и с аппетитом уписывал форель с овощами, расхваливая стряпню Жаннет. Доктор смеялся и оживленно говорил, откровенно любуясь редкостной теплой и мягкой красотой «мадам Корнилиной».

– Когда наконец откроется выставка вашего мужа? – поинтересовался он.

– Скоро, – застенчиво улыбнулась Нина.

Жаннет захлопала в ладоши. Она сказала, что месье Дюшан обещал устроить грандиозный фуршет и пригласить всех – ее, сотрудников журнала «Искусство», прессу, коллекционеров и поклонников живописи со всей Франции.

Нина спохватилась, что совсем забыла о родителях Сергея Горского, которые жили в Париже, и о нем самом. Как это вылетело у нее из головы?! Может быть, Горский как раз вернулся во Францию? Надо будет обязательно узнать и пригласить их всех на вернисаж…

Через неделю состоялось торжественное открытие выставки. Картины Артура вызывали жутковатый восторг, смешанный с желанием разгадать тайну, выраженную художником языком символов. Особенное внимание привлекло раннее полотно Артура, которое называлось «Алхимик». Прекрасный юноша, одетый по флорентийской моде эпохи Возрождения, раздувал огонь, чтобы приступить к опытам. Его мастерская была полна предметов непонятного назначения, колдовских приспособлений и магических знаков…

Посетителей было много, но не столько, как ожидалось. Впрочем, Нину это даже радовало. Ее утомляли шум и суета. Доктор навещал ее через день, приглашал на прогулки, и они допоздна бродили по белым от снега улочкам.

В журнале «Искусство» вышла переведенная на французский язык статья Нины о творчестве Артура Корнилина. Публикация понравилась. Тираж был распродан за несколько дней. Статья называлась «Сны Аполлона» и повествовала о рождении картин, о замыслах художника, его мечтах и планах, которые прервала загадочная и трагическая смерть…

Вскоре после этого Нине приснился Артур. Как будто он разбудил ее посреди ночи и принялся укорять:

– Почему ты меня не послушалась? Я же предупреждал, что они убьют тебя! Не надо было трогать мои дневники. Я хотел сжечь тетради, но не успел… Уезжай, Нина! Они уже идут по следу…

– Кто «они»? – спрашивала Нина, холодея от знакомого страха.

– Черный человек… он придет…

Нина проснулась в лихорадочном возбуждении, потянулась за таблетками. Проглотила одну, потом вторую. Едва она смежила веки, как жуткий сон возобновился. Черный человек сидел у ее изголовья и протягивал целую горсть таблеток:

– Пей… и тебе станет легче… – шептал он. – Ты все забудешь: покойного мужа, его картины, его безумные записки. Кстати, где они?

Ночной гость оглядывался, словно ища злополучные тетради, которые Нина спрятала…

Она старалась не думать о том, где лежат дневники. Понимая, что именно этого от нее ждет черный человек. Артур ничего не придумал. Он существует, этот призрачный вестник смерти. Теперь он пришел за ней…

Нина глотала таблетки, пока призрак не исчез в серой рассветной мгле.

Утром она с невероятным трудом открыла глаза. Голову было не оторвать от подушки, ватное тело отказывалось подчиняться…

Жаннет вызвала доктора.

– Мне приснилась моя смерть, – твердила вдова художника. – Он приходил за мной…

– Кто?

– Черный человек…

Доктор и Жаннет успокаивали ее, не подозревая, что кошмарный сон вот-вот исполнится…

Глава 3

Сергей Горский не ожидал, что в Париже его встретит настоящая зима.

В Москве бушевала метель, и он сутки просидел в аэропорту. Пассажиры нервничали, пили много кофе и коньяка, смотрели в окна на снежную круговерть. Сергей последовал их примеру. Коньяк снял напряжение, и он задремал. Во сне перед ним стояли огромные, светлые, как озера, глаза Лиды. Ее лицо было печальным. Казалось, она хочет что-то сказать ему…

«Мы даже не успели как следует попрощаться», – подумал Горский, просыпаясь.

Наконец вылет разрешили. В комфортабельном салоне авиалайнера было тепло, ровно гудели двигатели, красавица-стюардесса с осиной талией разносила воду и спиртное. Горский расслабился. Сиур и Влад[4]4
  Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Ожидай странника в день бури».


[Закрыть]
, его новые московские друзья, обещали подстраховать и, по-видимому, справились со своей задачей, так как все обошлось благополучно. Вначале Сергей пытался обнаружить их присутствие: незаметно оглядывался, наблюдал за окружающими из-под прикрытых век, внезапно останавливался у витрин киосков, но так ничего и не заметил. Его друзья действовали профессионально, так что ему не о чем беспокоиться. Но волнение не покидало его.

– Что будете пить?

Горский вздрогнул – перед ним стояла стюардесса с тележкой, уставленной напитками.

«Почему я все еще напряжен? – с досадой подумал он, беря стакан с соком. – Я уже в самолете, все хорошо, меня никто не преследовал, не пытался убить. Неужели я просто боюсь?»

Его обдало жаром. Горский в общем-то не считал себя трусом. Он принялся смотреть в иллюминатор, за которым ничего не было, кроме беловатой мути. Родителям Сергей не стал сообщать о своем приезде, пусть это будет для них приятным сюрпризом. Он не хотел, чтобы его встречали. Мало ли что…

«Опять? – разозлился он на себя. – Нельзя думать о плохом. У меня все получится. От меня ждут действий и новостей, на меня надеются, а я веду себя как робкая институтка на офицерской попойке. Хорошо, что Лида этого не видит!»

Горский провел рукой по груди и облегченно вздохнул. Все в порядке: медальон на месте. Это придало ему спокойствия. В Париже нужно разыскать Лили и во что бы то ни стало узнать у нее, кто продал ему флорентийский медальон. Он не сомневался – магический амулет охраняет его. С ним ничего не может случиться…

Адрес во Франции, который дал ему экстрасенс Азарий Ерофеев[5]5
  Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Опасайся взгляда Царицы Змей».


[Закрыть]
, Сергей выучил наизусть. После Лили он пойдет по этому адресу.

Полет закончился. Горский получил багаж, взял такси и отправился на свою квартиру. Над Сеной стелился туман. Набережная тонула в нем, по проступающим темным стволам деревьев угадывались бульвары и аллеи.

Сергею не верилось, что он снова здесь, что поездка в Харьков на выставку Корнилина изменила его жизнь. Он уже не тот самоуверенный, жесткий и удачливый господин, хладнокровный игрок, любимец женщин и расчетливый бизнесмен. Несколько месяцев, проведенных на родине, сделали его другим. Неужели все произошло на самом деле? Купальская ночь, смерть жены, флорентийские сны, монастырь, Лида… А может, он все это придумал? Сюжет для ненаписанной книги…

Консьерж приветливо поздоровался с Сергеем, будто тот и не уезжал.

– Почту я передавал мадам Клод, когда она приходила убирать, – сказал он, близоруко щурясь. Перед ним на столе дымился кофе, булочку с сыром он держал в руке. – Превосходный свежий сыр, месье! К нам с женой приехали родственники из Прованса…

Горский кивнул, поднимаясь по лестнице. Латинский квартал, засыпанный снегом, улыбка консьержа, знакомая дверь – все это делало нереальной опасность, которая не давала ему уснуть в самолете. Он совершенно успокоился, повесил на вешалку мокрую куртку и прошел в комнату.

Здесь царил идеальный порядок, все блестело – мадам Клод не сидела сложа руки. Сергей раскрыл окно, впуская холодный воздух. События в Харькове показались ему дурным сном. На низком столике лежали несколько журналов «Искусство», которые регулярно присылала ему редакция, стопка рекламных буклетов и несколько писем.

– Потом посмотрю, – решил Сергей, набирая номер телефона родителей.

Мама оказалась дома. Она работала переводчицей в посольстве, а отец – поваром.

– Серж! – обрадовалась она, привычно называя сына на французский манер. – Ты когда приехал? Я очень соскучилась! Прости, дорогой, но я уже убегаю – внизу ждет машина. Перезвони вечером.

Он усмехнулся – мать вечно торопится, все на бегу, впопыхах… Давно ли он сам был таким? Она научила его языкам: по-французски он говорил безукоризненно, по-английски немного хуже, а немецкий понимал и мог кое-как изъясняться.

Горский набрал номер Лили. Ее голос звучал глухо, как из далекого прошлого. Она была несказанно удивлена:

– Серж? Ты в Париже? Мы думали, ты уехал в Россию, надолго…

Она замолчала.

«Наверное, курит», – подумал Горский, представляя ее худое лицо, мундштук в длинных тонких пальцах, унизанных кольцами. Она обожала серебро и духи с запахом хвои.

– Лили… – Он прислушивался к себе, не екнет ли сердце, не забьется ли, как раньше, когда он не спал ночами, сходя с ума от желания и страха потерять ее навсегда.

Ничто не дрогнуло. Он был спокоен и холодно-любопытен: как она жила все эти месяцы? Что изменилось? По-прежнему ли она ходит в маленькое кафе на Монмартре, из окна которого видно, как художники в пестрых шейных платках предлагают прохожим свои картины. Сейчас там, наверное, пусто – из-за снега.

– Лили, – повторил он, словно пробуя ее имя на вкус. – Мы можем увидеться? Прямо сейчас.

Она еще больше удивилась:

– Ты хочешь? Но что…

– Мне очень нужно тебя увидеть! – перебил Горский. – Ты не занята?

– Нет, но…

– Тогда я еду!

Он решил не откладывать визит в долгий ящик. В конце концов, неизвестно, сколько понадобится времени, чтобы выудить у Лили нужные ему сведения.

Она сразу открыла, не успел он позвонить, как будто ждала у двери, прислушиваясь к шагам. Медный колокольчик переливался в извивах крутой лестницы с коваными перилами.

– Серж?

Горскому показалось, что он видел ее вчера, до того все знакомо – впалые щеки, длинная шея, выпирающие ключицы в вырезе майки, сухие бедра, острые коленки. Неужели когда-то он целовал эти коленки, ощущая головокружение и дрожь в груди?.. Ничего похожего он сейчас не испытывал, просто смотрел…

– Можно войти?

Она молча посторонилась, пропуская его в прихожую. И здесь все по-прежнему – тот же запах сигарет, та же ветка сосны в керамической вазе, та же дубовая вешалка с подставкой для зонтиков, тот же светильник, который задеваешь головой, если вовремя не нагнуться…

Пока Горский ехал, у Лили промелькнули в голове сотни мыслей. Зачем он позвонил ей? Хочет возобновить отношения? На него не похоже… Когда ее родители намекнули, что он недостаточно обеспечен для женитьбы, Серж как будто с ума сошел. Он вел себя необъяснимо – пропал куда-то, не звонил. Оказалось, он зарабатывает деньги. Лили не верила, что у него получится. Во Франции он чужой… Но она ошиблась: Горский быстро наладил бизнес, ему везло. Его журнал начал приносить приличный доход, не говоря уже о торговле антиквариатом и предметами искусства.

Почему-то он передумал жениться на Лили. Ее родители были удивлены.

«Это все гордость! – сказал тогда месье Тьери. – У русских в глубине души бушует пожар, они все немного одержимые!»

Лили даже всплакнула, осознав, что Серж больше не придет. Он был так красив, что на него оглядывались, а в постели ему не было равных. Это она смогла оценить только теперь, когда у нее появился Франсуа, который по всем статьям проигрывал Горскому. Женщины становились просто невменяемыми в присутствии Сержа! Вряд ли, став ее мужем, он бы хранил ей верность…

Этими мыслями Лили успокаивала себя. Но только до того момента, как Горский переступил порог ее квартиры. Страсть и забытое желание вспыхнули с такой силой, что она испугалась. Оказывается, она ужасно соскучилась по его ласкам!

В комнате у Лили было прохладно и сумрачно. Сергей непроизвольно прикоснулся рукой к медальону, от которого исходило приятное тепло.

«Мне нужна твоя помощь, – мысленно обратился он то ли к амулету, то ли к Лиде, чей образ неотступно стоял перед ним. – Пусть Лили мне расскажет все, что ей известно».

Он вздохнул и опустил руку. Лили истолковала его жест по-своему:

– Тебе жарко? Может, открыть окно?

– Как живешь? – спросил он вместо ответа.

Она неопределенно повела тощими плечами, склонила голову набок. Когда-то ему до умопомрачения нравился этот жест! Он не переставал себе удивляться. Что могло привлекать в такой жеманной, насквозь фальшивой и пустой женщине, как Лили? Сколько безумств он готов был совершить ради нее! Дурак…

– Что тебе нужно? – спросила она раздраженно, словно угадав его мысли.

– Соскучился…

Она не поверила. Знакомая кривая усмешка и холодный взгляд Сержа говорили о другом.

– Приехал проверить, как идут дела, – добавил он. – И вот заодно решил тебя навестить.

Это было гораздо больше похоже на правду. Лили разочарованно вздохнула:

– Тебе везет! Деньги так и текут. Журнал процветает… и антикварный салон тоже.

– Кстати, – перебил ее Сергей. – Помнишь, ты помогла мне приобрести чудесную вещицу перед отъездом?

Лили наморщила лоб:

– Какую?

– Вот этот медальон!

Горский вытащил из-под рубашки флорентийскую подвеску и показал Лили.

– Ты что, хочешь меня отблагодарить? Или есть претензии?

– Ни то ни другое, – улыбнулся он.

– Тогда в чем дело? – насторожилась девушка.

– Ну… у меня появились деньги, как ты знаешь. Много денег…

Лили понимающе кивнула:

– Ты бы хотел еще что-то купить?

– Вот именно! – обрадовался Горский. – Ты удивительно догадлива, милая. Я хочу воспользоваться тем же источником. Надеюсь, ты не забыла, кто продал мне подвеску?

Лили недовольно скривилась. Она была не прочь заработать, но… обстоятельства несколько изменились. Ее подруга Мари, которая продала флорентийский медальон, пожелала остаться инкогнито. Посредником сделки была Лили, и Серж не встречался с продавцом. Таковы были условия. Теперь Лили не обязана хранить тайну, потому что подруга внезапно исчезла. Просто уехала, и все. Никто не знает куда.

– Так что? – настаивал Сергей. Он видел, что Лили в замешательстве, но не понимал причины. – У того человека есть еще что-то интересное для меня?

– Видишь ли… Он… то есть она… запретила мне называть ее имя. Но теперь это не имеет значения.

– Прекрасно! Можешь дать ее телефон, адрес?

Лили отрицательно покачала головой.

– Бога ради, почему? – воскликнул Сергей. – За деньгами дело не станет. Когда вещь мне нравится, я не торгуюсь!

– Не в том дело. Она… уехала.

– Куда? Надолго?

Лили подозрительно посмотрела на Горского. Он волнуется?! Явление небывалое. Впрочем, если речь идет о редких антикварных вещах, то понятно…

– Не знаю, – ответила она. – Ее зовут Мари, мы вместе ходили в коллеж. А потом ездили друг к другу в гости на Рождество… иногда. Обычная дружба. Мари не обязана ставить меня в известность, куда едет. Личная жизнь у нее не сложилась… вот и отправилась разгонять тоску! Может, в круиз, а может… в провинцию, к родне…

– А где ее родня?

– Не знаю! – рассердилась Лили. – Я просто так сказала. Предположительно…

– Значит, это Мари продала мне медальон? – уточнил Горский.

– Да. Только она потребовала, чтобы никто об этом не знал. Она была странная… и муж у нее был странный.

– В каком смысле?

– Ну… я его видела только один раз. Взгляд у него тяжелый… Мари мне призналась, что боится его.

– Зачем же было за такого замуж выходить? – не выдержал Горский.

Ему вспомнилась Алена, их вечные скандалы, отчуждение и ненависть. Как получилось, что он на ней женился? Еще спрашивает про эту Мари! Как будто сам не переживал ничего подобного…

– До брака он казался ей другим, – объяснила Лили. – Добрым и вполне милым человеком. А потом…

– Превратился в монстра?

– Прекрати, Серж! Ты же сам спрашиваешь!

– Прости, – спохватился он, испугавшись, что Лили больше ничего не расскажет.

Она могла уходить в себя и не разговаривать сутками. Когда женщина недостаточно умна, гораздо лучше, чтобы она молчала. Но в данный момент Горскому было нужно как раз обратное.

– Муж Мари был таким страшным, что она не выдержала и бросила его… Так?

– Не так! – возразила Лили. – Это он ее бросил. Пропал в один прекрасный день, и все.

– Пропал?

– Как сквозь землю провалился. Мари его искала… ведь она жила в его доме. Там все было его… Мари не знала, как поступить с имуществом. Заявила в полицию о пропаже супруга. Его искали… только безрезультатно. Тогда Мари кое-что потихоньку начала продавать: ей понадобились деньги на жизнь…

– А почему она уехала? – поинтересовался Сергей. – Сама отправилась на поиски?

– Не думаю, – покачала головой Лили. – Наверное, просто боялась жить одна в доме. Я как-то была у нее в гостях… один раз. Жуткий дом. Больше двух дней я там не выдержала. Темно, мрачно… какие-то узкие переходы… и стоит на отшибе. Это бывший замок, каких полно, – полуразрушенный, заброшенный. Ален отремонтировал только часть, а остальное так и лежит в развалинах. Отвратительное место и гадкий дом! Бедная Мари! Удивляюсь, как у нее хватило сил прожить там почти год…

– Ее мужа звали Ален?

– Да…

Лили встала и подошла к этажерке, которая едва не валилась от количества нагроможденных на нее вещей.

– Вот, смотри! – Она протянула Горскому фотографию в деревянной рамке. – Это Мари. Красивая, правда?

На фото две девушки в кимоно сидели в позе лотоса. В одной Сергей сразу узнал Лили, а другая… Стройная, уверенная в себе блондинка с развитыми мышцами и выразительным лицом. Такую испугать не просто.

– Мы медитируем! – с притворным вздохом объяснила Лили. – Когда ты меня бросил, я жутко страдала… Пришлось заняться йогой. Мари тоже нуждалась в успокоении. Это Франсуа нас сфотографировал.

Лили прикусила язык, но было поздно. Она поняла, что проговорилась.

– Франсуа? Кто это? Новый поклонник?

– Мой жених! – вызывающе сказала Лили.

Все равно Сержа ей уже не видать как своих ушей. Ничего не поделаешь! Эту игру она проиграла.

Горский хотел продолжить расспросы, но… увидел на фотографии нечто такое, что не сразу бросилось в глаза.

– Лили, давай выпьем, за встречу!

Она, пораженная, уставилась на него. Вот так Серж! Где его ревность? Мстительность? Желание взять реванш? Она-то думала, что он устроит ей сцену, а он… Выпьем! Все-таки он сильно изменился.

– Ладно, пойду принесу вина…

– Да. И захвати сыр. У тебя есть?

– Конечно…

Лили отправилась в кухню, а Горский тем временем поспешно вытащил фотографию из рамочки и спрятал в карман. Рамочку он, ступая на цыпочках, положил обратно на этажерку, засунув между книгами. Лили с ее рассеянностью не скоро обнаружит пропажу.

Она принесла бутылку бордо с терпким ароматом зрелого винограда. Закусывали холодным мясом, оливками и сыром.

Лили быстро опьянела и смеялась, прижимаясь плечом к Горскому. Тот не отстранялся.

Он ушел, когда за окнами начало смеркаться, а Лили уснула. Снег укрывал бульвары и крыши домов, наряжал деревья в причудливые белые одежды. Сергей поднял воротник, ожидая такси; его знобило…

Дома он первым делом достал из кармана фото – на заднем плане, неприметная, стояла фигурка Будды. Слишком знакомая.

Когда Лили была уже совсем пьяна, он спросил, что за статуэтка на снимке.

«Ах, это… – Она икнула и захихикала. – Ой, извини. Это Мари приносила с собой. Талисман! Может, останешься на ночь? Смотри, какой снег идет… Ты можешь за… мерзнуть…»

«В другой раз».

Глаза Лили сами собой закрывались.

Сергею не терпелось остаться одному, рассмотреть как следует фото: загадочную Мари, фигурку восточного божка… Он уложил Лили на диван, укрыл пледом.

«Я немножко подремлю… – пробормотала она. – Совсем капельку…»

«В первый же день такая удача!» – ликовал Горский. А ведь он еще даже не проверил адрес Ерофеева…

* * *

Валерия с трудом сдерживала слезы. Ах, какая тоска эти зимы! Беспробудность, беспросветность… Только снег и снег, всюду один снег…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации