Текст книги "Магниты"

Глава 11

Но за каждый твой шаг неминуемо будет расплата.

Накануне поездки к Волковым Роман пригласил Машу поужинать, и она, к счастью, согласилась, хотя, признаться, он боялся услышать отказ. Срыв Волкова все-таки наложил отпечаток на их общение, и игнорировать это было просто глупо. Димка пока не ходил в универ, и Роман, снедаемый беспокойством вперемешку с ревностью, то и дело поглядывал на Машу, которая сидела за пустой партой и каждую свободную минуту что-то писала в телефоне. Роман знал, что она пишет Волкову, хоть они об этом и не говорили.

В отсутствие Волкова Маша так и не пересела к Роману, хотя он после отчисления Юлы сидел один, и это тоже вгоняло его в дурацкую рефлексию.

На практику Димка тоже не ходил, и здесь, казалось бы, можно было немного выдохнуть, но не получалось, потому что, говоря об учебе, о заводе, о фильмах – о чем угодно, только не о Димке, – они будто обманывали сами себя и друг друга.

В пятницу на выходе из офиса Роман взял Машу за руку и, склонившись, прошептал ей на ухо:

– Не убегай, пожалуйста. Давай поужинаем вместе.

Маша подняла на него взгляд и улыбнулась так, что беспокойство почти отступило.

– Давай.

Роман обнял ее за плечи и потянул к машине.

Обычно после практики Маша уезжала на метро, так как по вечерним пробкам добираться до ее дома было проблематично. Роман был готов стоять и час, и полтора, но Маша торопилась домой, потому что ей нужно было готовиться к лекциям и еще она «обещала маме». О том, что именно она обещала, Маша так и не сказала. Роман в душу к ней не лез, считая, что она расскажет сама, если посчитает нужным.

Куда пойти, они так и не придумали, поэтому решили заказать ужин домой. Вообще, оказалось, что походы в кафе, рестораны и кино – очередной камень преткновения в их отношениях, потому что Маша не хотела, чтобы Роман за нее платил. Эта эмансипированность его порядком утомляла. Например, когда они куда-то выходили вместе с Юлой, вопрос о том, кто платит, даже не поднимался. Разве что иногда та заранее покупала билеты в кино и отмахивалась на попытки Романа отдать ей деньги. В отношениях с Юлой они выходили из щекотливой ситуации с финансами совершенно безболезненно. С Машей же все было иначе, поэтому ходили они куда-то довольно редко. Чаще всего гуляли в парках или скверах. Так за месяц посетили, кажется, все парки Москвы и ближайшего Подмосковья.

Маша заказала пиццу на свой вкус, а Роман поставил четкое условие, что раз идут в гости к нему, то угощает он, и она, к счастью, спорить не стала.

Когда они оказались у него дома, Роман наконец выдохнул. Он до последнего опасался, что Маша сбежит под тем или иным предлогом, но она разулась и, бросив сумку на пол, сообщила:

– Тебе нужно завести рыбок. На них же у тебя аллергии нет.

– За ними нужно ухаживать. Уже так просто не уедешь, – с сомнением пробормотал Роман.

– А ты планируешь уезжать? – спросила Маша из ванной и, не дожидаясь ответа, пустила воду.

Роман, вообще-то, планировал. Например, в гости к деду, чей юбилей он пропустил из-за аварии и последовавших за ней разбирательств.

– Иногда да, – ответил он, входя в ванную и ловя взгляд Маши в отражении.

Маша улыбнулась, как ему показалось, грустно.

– Я хочу уезжать с тобой, – сообщил Роман и, подойдя к Маше, обнял ее со спины, пристроив подбородок на ее макушку.

Ее волосы пахли одуряюще. Несколько секунд они смотрели друг на друга в зеркале, а потом Маша пробормотала:

– Ром, только я не планировала сегодня…

Маша сбилась и густо покраснела, а потом вызывающе вздернула подбородок, глядя ему в глаза.

– Что не планировала? – искренне не понял Роман и, отступив на шаг, развернул Машу к себе.

– Ну, я хотела бы просто поужинать и… побыть с тобой.

– Я тоже, – чувствуя себя идиотом, произнес Роман.

Он по-прежнему не понимал, о чем речь.

– Без всего остального, – с нажимом произнесла Маша и покраснела еще сильнее.

– О господи! – наконец сообразил Роман и с облегчением рассмеялся. – Ты поэтому не хотела ко мне идти?

Маша попыталась вывернуться из его объятий, но Роман не позволил. Склонившись, он заглянул ей в глаза.

– Маша, то, что произошло в прошлый раз… было классно. Здорово. Можно, я не буду описывать? Со словами я не дружу. Я очень благодарен тебе. Правда. Но это не главное, – серьезно сказал он.

– То есть ты будешь не против держаться со мной за ручки и говорить о цветочках? – с недоверием фыркнула Маша.

– В цветочках я понимаю приблизительно… ничего, но да, давай говорить о них, если хочешь.

Маша посмотрела на него немного сердито, и у Романа екнуло в груди.

– Маша, проблема в том, что все слишком быстро или… в чем-то другом? Мне важно знать, – серьезно произнес он.

Димкино имя, готовое сорваться с языка, удалось удержать в последний момент.

– Я не знаю, – вздохнула Маша. – Наверное, слишком быстро.

– В прошлый раз я сделал что-то не так? – холодея, прошептал он.

Ему-то самому казалось, что все получилось, словно в красивом романе. Он даже свечами квартиру заставил, как дурак.

– Нет-нет, – торопливо ответила Маша. – Просто все правда слишком быстро.

Роман вновь обнял Машу и зарылся носом в ее волосы. Все-таки у них проблема.

– Если вдруг ты решишь, что… устала или не хочешь больше всего этого… скажи сразу, хорошо? – хрипло произнес он.

Слова царапали горло.

– Я тебя люблю, – прошептала Маша в его плечо, так и не ответив на его просьбу.

В домофон позвонили, и Роман, поцеловав Машу в макушку, пошел впускать курьера в подъезд.

Они ужинали на подоконнике, разглядывая панораму города. Маша куталась в плед и была очень красивой и очень грустной.

– Как там Волков? – наконец набрался храбрости Роман.

Маша пожала плечами, глядя в окно.

– Говорит, что все отлично. Но врет. Я его знаю.

– Он объяснил, что стряслось?

– Мне нет. Может быть, тебе расскажет? Спроси у него, а?

– Хорошо. Мы завтра как раз к ним в гости с отцом едем.

– В гости? – насторожилась Маша.

– Да, если ничего не изменилось. Ну, помнишь, нас приглашали?

– Я помню.

Маша смотрела на него выжидающим взглядом, и Роман, вздохнув, произнес:

– Ты прости. Мне кажется, тебе не стоит туда ехать. Димка, по-моему, напрягается, видя нас вместе. Пусть хоть дома…

– А Лена напрягается еще больше, – глядя ему в глаза, произнесла Маша.

Роман на миг прислонился затылком к откосу и посмотрел вверх.

– У нее что-то случилось, а Димка не справляется. Лялька устроила скандал домработнице. Сотрясение еще это…

– Рома, ты помнишь, о чем мы говорили? Она влюблена в тебя.

– Я в этом не уверен. Я просто забочусь и…

– И это только подпитывает ее любовь, понимаешь? Оставьте девочку в покое.

– Но у нее никого нет.

– Рома, у нее и тебя нет, понимаешь? Ты есть у меня.

В Машином тоне Роману послышалась ревность, и он невольно улыбнулся.

– А ты у меня есть? – все еще улыбаясь, спросил он.

Маша кивнула, соскользнула с подоконника и, взяв его за руку, утянула на диван.

Маша, любимая до кома в горле, маленькая и, кажется, ревнующая, целовала его так, что Роман забыл и о Волкове, и о Ляльке, и о связи отца с секретаршей. Помнил только, что Маша не хочет торопиться. Об этом просто приходилось помнить каждую секунду.

В субботу отец подобрал Романа у подъезда.

– Привет. Заедем в кафе? – попросил Роман, пожимая протянутую отцом руку.

– Ты голодный? – спросил отец, и Роман невольно улыбнулся. Никто уже сто лет не спрашивал его, голоден ли он. Кажется, последний раз это было еще в Лондоне. Миссис Дженкинс, любимая дедушкина соседка, имела милую привычку без всякого повода что-либо печь и регулярно пыталась накормить этим Романа.

– Нет. Я просто обещал Ляльке кофе, – признался Роман.

– Ей нельзя, – глядя на дорогу, отрезал отец.

– Ну хотя бы чуть-чуть.

– Рома, давай мы будем слушать врачей, а не Ляльку? Она ребенок, который сам не ведает, что творит. Девчонки вообще редко что понимают в таком возрасте.

Голос отца прозвучал резко, и Роман неожиданно для самого себя завелся. Просто разом вспомнилась Яна, уютно кутавшаяся в плед на кухне отца. Точно так же, как Маша вчера куталась в плед у Романа.

– А с какого возраста они, по-твоему, что-то понимают? Яна достаточно взрослая?

Отец бросил на него быстрый взгляд.

– А Яна тут при чем?

– Да ни при чем, – произнес Роман как можно безразличнее, давя в себе раздражение.

После того как Волкову сорвало крышу на заводе, Роман понял, что не может оставаться один в пустой квартире, поэтому поехал к отцу. Хотел просто побыть немного у него, возможно, сыграть вместе во что-нибудь, посмотреть фильм. Но тот был занят. Разве до сына ему, когда у него на кухне сидит распрекрасная Яна? Все, что обломилось Роману в доме родного отца, – приглашение к чаю.

– Почему ты заговорил о Яне?

– Просто удивительно, как быстро ты нашел замену маме, – вырвалось у Романа.

– Ты считаешь? – холодно произнес отец. – Год уже почти, Рома.

– Сколько ей? Двадцать? И у вас прям все серьезно?

Отец молча включил поворотник и, припарковавшись, повернулся к Роману:

– Иди проветрись. Вон магазин с шоколадом. Ляльке что-нибудь вместо кофе купи.

Роман, мысленно выругавшись, вышел из машины, от души хлопнув дверью. Что ж, видимо, должно пройти еще минимум лет сто, прежде чем отец начнет относиться к нему как к взрослому.

В магазине он уставился на витрины невидящим взглядом.

– Вам помочь? – вежливо уточнила девушка-консультант, и Роман, выдавив улыбку, произнес:

– Мне нужно что-то для поднятия настроения. Девушке.

Спустя пять минут он вышел из магазина с букетом из шоколадных конфет. Откровенно говоря, он не думал, что Лялька придет в восторг от букета. Этот эмо-ребенок скорее наденет все эти рюшечки и бантики на голову дарителю. Но настроения объясняться с продавцом не было, и Роман решил положиться на милость Ляльки. В конце концов, чтобы надеть ему на голову этот букет, ей придется очень высоко подпрыгнуть или забраться на стул.

В машине пахло сигаретами. Отец, увлеченный телефонным разговором, вырулил на дорогу, и Роман, убаюканный его голосом, задремал, да так и проспал до самого дома Волковых.

Лялька его не убила. Хотя Роману и показалось, что ей этого очень хотелось. Впрочем, он спросонья туго включался в происходящее, поэтому ручаться ни за что не мог.

От костра уютно пахло дымом. Вот только Волков, кажется, при виде Романа впал в уныние. В какой-то момент игнорировать это стало невыносимо, и Роман отозвал Димку поговорить.

– Дим, что случилось на заводе? Только не психуй, ладно? – попросил он, заглядывая снизу вверх Димке в лицо. Сам он присел на скамейку, а Димка остался нависать над ним.

Волков молчал так долго, что Роман уже смирился с тем, что будет послан. Однако Димка неожиданно едва слышно произнес:

– Там в буклете было фото самолета… папы.

– В буклете завода? – с недоумением спросил Роман. Он листал этот буклет в приемной и никаких самолетов там не заметил.

– Я не псих. Понятно? – агрессивно отозвался Волков, подаваясь вперед, будто собирался вмазать Роману в челюсть.

Роман посмотрел на небо и покачал головой.

– Что ж вы так любите себе диагнозы ставить? – со вздохом спросил он.

– Потому что вы все… – начал Димка и осекся.

Роман видел, насколько тяжело Волкову дается этот разговор. Как он не хочет выглядеть слабым и неуверенным в себе.

– Слушай, давай завтра съездим, ну, не знаю, с тарзанки прыгнем, что ли? – неожиданно предложил Роман.

– Ты? С тарзанки? – уставился на него Волков.

– Ну да.

– Тебя Машка не отпустит, – мстительно произнес Димка.

– А я скажу, что это все для твоего развлечения, – улыбнулся Роман, ожидая, что Димка хоть как-то прояснит, какие отношения у него с Машей на данный момент.

– Не, с Машкой такое не прокатит. В смысле, она сама с нами пойдет.

Роман нахмурился, подумав о том, что тарзанка может оборваться, что страховка дело ненадежное.

– Ха. Екнуло? Сам не пустишь? – явно глумясь, уточнил Димка, и Роман невольно рассмеялся. Все-таки Волков – это Волков.

– Орлы, идите помогать! – раздался голос отца, и Роман, застонав, отлепился от скамейки. С отцом они так и не поговорили.

Лялька, сидевшая на диванчике рядом с ним, была похожа на маленького сонного котенка. Она была такой мелкой и тощей, что ее хотелось покормить. Что он и сделал, принявшись передавать то одно, то другое со стола, чтобы ей не приходилось тянуться. Отец поглядывал на это с явным одобрением, и это было единственное, что смущало Романа. Он не собирался заслуживать одобрение отца. Он был слишком на него зол. Зато Лялька выглядела расслабленной и явно была благодушно настроена, что случалось с ней в последнее время не так уж и часто. Димка тоже наконец оттаял, и все было почти отлично.

А потом позвонила Маша.

Ничего особенного. Просто узнала, как они добрались, потому что Роман забыл написать ей о том, как Волков его встретил.

– Он с виду в порядке, – отрапортовал Роман.

– А не с виду? – спросила Маша.

– Я не сканер, Маша. Правда. Если он захочет, то…

– Рома, он не захочет. Тебе нужно самому с ним поговорить.

– О’кей, я попробую, – вздохнул Роман.

– А Лена как тебя встретила? – после паузы спросила Маша, и Роман против воли улыбнулся. Ему опять послышались ревнивые нотки. Возможно, он все себе напридумывал, но все же.

– Как обычно. К счастью, болтает, в хорошем настроении. Сидит и улыбается.

– Где сидит?

– В каком смысле?

– Далеко от тебя?

– Маша, – Роман вновь улыбнулся, – я тебя люблю.

– Ром, я тебя тоже. Но ты не ответил.

Роман набрал полную грудь воздуха, не зная, что сказать. Ему не нравилась эта настойчивость, но он не хотел огорчать Машу.

– Ром, дело не в ревности. Я просто вижу, что ни ты, ни Димка не врубаетесь в ситуацию. Лена – довольно бойкая девочка.

– Да нет. Она… – начал Роман и замолчал. Лялька действительно могла быть очень активной, когда ей было что-то нужно. – Она сидит рядом со мной на диванчике.

– Понятно. Что и следовало доказать, Ром. Не поощряй это, пожалуйста. Иначе сделаешь все только хуже.

– Хорошо. Я обещаю, – выдохнул Роман и едва слышно добавил: – Я жутко соскучился. Как будто вечность тебя не видел.

– И я. Сумасшедшая неделя. Ты прости, что я занудствую все последние дни. Я просто за Димку очень волнуюсь и, ну, ответственность чувствую.

– Не извиняйся, я понимаю, – откликнулся Роман.

Уж он-то как никто понимал, что такое чувствовать ответственность.

Закончив разговор, он вернулся к костру и впервые огляделся. Маша, которой тут даже не было, вдруг оказалась права. Здесь было несколько диванчиков и кресел. Но Лялька села именно рядом с ним. Роман задумчиво опустился на прежнее место, хотя, признаться, предпочел бы пересесть, но понимал, что это выглядело бы глупо.

Отец с Сергеем ушли в дом, и у костра повисла неуютная тишина. Лялька несколько раз к нему обращалась, а у Романа как будто включился фильтр, который делал контрастными ее слова и движения. Вот она касается его колена, привлекая внимание, вот она настойчиво сует ему шоколадку, касаясь холодными пальцами его костяшек… Роман заторможенно повернулся к ней и покачал головой, желая отказаться не только от шоколада, но и от того, что Лялька, кажется, все-таки себе надумала.

Маша позвонила Димке, и у Романа екнуло в груди, но не потому, что он волновался об их разговоре, что бы там себе ни думал покосившийся в его сторону Волков, а потому, что придурок Димка свалил из поля зрения, оставив их с Лялькой наедине.

– Ревнуешь?

Этот насмешливый, совсем взрослый тон Роман слышал у Ляльки впервые.

– Нет, Ляль, не ревную, – честно ответил он.

– Доверяешь?

– Полностью.

– А ему или ей?

– Обоим.

Роман говорил самым уверенным и серьезным тоном, на который только был способен, потому что то, как смотрела на него Лялька, отзывалось нервной дрожью по позвоночнику. И в этом не было ни капли романтики. Он был в ужасе.

– Что у тебя случилось? – спросил он, лихорадочно пытаясь сменить тему. – Ты всю неделю будто нервничала.

– Рома, а можно вопрос? – все тем же отвратительно взрослым, женским тоном сказала Лялька. – Все было классно, ты смеялся, шутил, а потом позвонила Маша, и тебя как будто не стало тут. Как будто ты сел обратно просто… от хорошего воспитания.

По спине Романа пополз холодок. Что там говорил психолог? Сублимация пройдет с возрастом? Это нормальный этап взросления девочки-подростка? Нужно просто благожелательно и твердо выстраивать границы?

– Тебе показалось, Ляль, – Роман выдавил из себя улыбку.

– Ты врешь, Ром, – едва слышно произнесла Лялька.

– Ляль… – начал Роман, чувствуя себя так, будто тонет в мутном болоте. – Я не знаю, что тебе сказать. Я просто поговорил по телефону и сел туда же, где сидел. Ничего не изменилось.

Лялька по-прежнему прожигала взглядом в нем дыру, Волкова по-прежнему не было в поле зрения. Отца и Сергея – тоже. Роман счел за лучшее позорно сбежать, потому что как-то разом почувствовал себя в ловушке. Привычная уверенность и чуть насмешливая снисходительность, которые он испытывал рядом с Лялькой, испарились без следа. Та Лялька сама будто испарилась, а на ее месте сидел кто-то другой. Пугающе другой.

Встать не получилось. Лялька вцепилась в рукав его куртки, и Роман даже почти успел пошутить, что может подарить ее Ляльке, если ей она так нравится. Вот только шутка встала поперек горла, когда Лялька его поцеловала.

Роман замер, как бандерлог под взглядом Каа. В мозгу билась нелепая мысль о «Книге джунглей», которую он недавно слушал, стоя в пробке, потом мысль о том, что Димка его убьет, и правильно сделает, и Маша убьет, и тоже правильно сделает, и отец, и Сергей…

Роман распахнул глаза, которые от страха успел закрыть, и осторожно отвел от своей и заодно Лялькиной щеки наэлектризованную прядь ее волос. Тонкие светлые волосы потянулись за его пальцами, как будто приклеенные. Лялька вдруг шарахнулась в сторону и едва не свалилась с диванчика. Роман подхватил ее и сжал хрупкие локти.

– Это потому что мне пятнадцать? – зло спросила Лялька.

«Господи, разумеется, нет! Это потому что ты мне как сестра!» – хотелось заорать Роману, но вслух он почему-то произнес:

– Ляль, пожалуйста.

– Что «пожалуйста»?

– Не надо, пожалуйста, – выдохнул он.

– Я недостаточно хорошо целуюсь? – в ее смехе звучали нотки истерики, и Роман готов был начать биться головой о спинку диванчика. Что теперь делать, он понятия не имел.

– Ляль, пожалуйста, – тупо повторил он и сцепил зубы, потому что они принялись стучать.

Лялька выпалила что-то про настоящего мужчину и, вывернувшись из его рук, вскочила на ноги. Роман встал вслед за ней.

– Успокойся, пожалуйста, – зачастил он, пытаясь снизить градус напряжения. – Это просто недоразумение. Ничего страшного не случилось. Я уже все забыл.

– А у меня с памятью все в порядке, – выдохнула Лялька ему в лицо и крикнула: – Дим!

В эту минуту не было в ней ничего от обычной, милой, знакомой с детства девочки.

Вернувшийся на зов Димка проследил за умчавшейся Лялькой удивленным взглядом.

– Чё случилось? – спросил он, повернувшись к Роману.

Роман обессиленно стек на диванчик и, сглотнув, прошептал:

– Лялька меня поцеловала.

Сил объяснять и оправдываться не было. Сил вообще ни на что не осталось. Роман невидяще смотрел перед собой, не понимая, что теперь делать, и даже не вздрогнул, когда Димка с силой схватил его за плечо, впечатывая в спинку дивана.

– Ты охренел? – очень спокойно спросил Волков и сильнее сжал пальцы.

Роман мог бы сказать, что он не провоцировал, что он, вообще-то, ни при чем, вот только Маша ведь предупреждала, говорила ведь, что они идиоты, которые ничего не замечают.

Роман качнул головой, ничего не ответив, и Димка тряхнул его с такой силой, что тот прикусил себе язык.

– Я тебя урою! – прорычал Димка у него над ухом, и Роман наконец взорвался.

– Да урывай! – заорал он в ответ и с силой оттолкнул Волкова.

Тот налетел на стоявший позади столик, снеся с него чашки и корзину с фруктами. Крышка от заварочного чайника, совершив в воздухе красивый пируэт, приземлилась в костер. Раздался громкий хлопок.

Роман, очнувшись, вскочил с диванчика и рванул к Димке. Тот успел подняться на ноги, небрежно отряхнул куртку от осколков посуды, и они замерли друг напротив друга. Потом одновременно покосились на развороченную мебель и синхронно сместились на два шага, выходя на свободное пространство.

Роман не хотел драться, но его, как обычно, никто не спрашивал. Он понимал, что Димка в своем праве. Он бы и сам кому угодно за Ляльку голову отвернул и даже не стал бы задумываться, не сама ли Лялька устроила апокалипсис. В конце концов, она была всего лишь ребенком, который – как там сказал отец? – не ведает, что творит.

Волков некоторое время стоял, сжимая кулаки, а потом его плечи опустились. Выругавшись себе под нос, он вернулся к столику и принялся собирать с земли осколки.

– Посвети, – хрипло попросил Димка, когда уставший стоять столбом Роман подошел, чтобы ему помочь.

Роман достал мобильный и включил фонарик.

– Машка предупреждала, – хмуро произнес Димка. – Да я и сам знал, что Лялька все еще… ну…

– А мне сказать не мог? – устало спросил Роман, присаживаясь на корточки и подставляя чудом уцелевшую тарелку под осколки, собранные Димкой.

– Да я не думал, что так все обернется. Короче, больше ты к нам не ездишь, с Лялькой не общаешься, – очень серьезно произнес Димка, а потом уселся прямо на траву и, подняв с земли мандарин, принялся его чистить. Роман поставил тарелку с осколками на стол и уселся рядом.

– А как она одна будет? – спросил он, прислушиваясь к себе. Ожидал, что ужас сменится облегчением, но облегчения почему-то не приходило.

– Я разберусь. Это не твоя проблема, – хмуро ответил Димка и засунул в рот дольку мандарина.

– Я тоже за нее волнуюсь, – пробормотал Роман, понимая, что Димка в одиночку это не вытащит. – Она мне как сестра.

– Ой всё, блин, – скривился Димка и швырнул кожуру от мандарина в костер, а потом, не глядя на Романа, поднялся на ноги и пошел к дому.

Роман проводил его взглядом и погасил фонарь на телефоне. Несколько секунд он смотрел на горевший в стороне костер, а потом принялся собирать оставшиеся осколки. Было что-то правильное в том, чтобы на ощупь выбирать осколки из жухлой травы, резать пальцы и ни о чем больше не думать.