Текст книги "Нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации"

2.2. НОРМЫ-ДЕФИНИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА

В настоящее время в российском законодательстве содержится огромное число дефиниций. Так, только на федеральном уровне (исключая ведомственное правотворчество) насчитывается около 12 тысяч понятий и их определений, в законодательстве субъектов федерации – до 2 тысяч. При этом основное количество дефиниций содержится в федеральных конституционных законах и федеральных законах. Приблизительно одна шестая часть содержится в Постановлениях Правительства РФ, то есть около 2, 5 тысяч. Около 500 дефиниций закреплено в Указах Президента РФ³¹¹. Поскольку понятийный аппарат конституционного права выполняет особую системообразующую роль в правовом регулировании Российской Федерации, изучение норм-дефиниций данной отрасли приобретает важное значение.

Определение или дефиниция в переводе с латинского «definitio» означает предел, граница. Сам термин «дефиниция» может пониматься двояко:

1. Как логическая процедура придания строго определенного значения, смысла терминам языка;

2. Как результат этой логической процедуры.

Конституционно-правовая норма-дефиниция представляет собой предписание, устанавливающее границы класса предметов, явлений. Ее основная функция – разграничение, различение и идентификация объектов³¹². Так, нормы-дефиниции позволяют нам разграничить между собой «общественную организацию», «общественное учреждение», «орган общественной самодеятельности», «общественный фонд», «общественное движение». Нормы-дефиниции позволяют идентифицировать «религиозное объединение», «политическую партию». При помощи норм-дефиниций законодатель установил различие между «беженцами» и «вынужденными переселенцами», между «иностранными гражданами» и «лицами без гражданства». Наиболее спорным теоретическим вопросом является вопрос о правовой природе легальных дефиниций: являются ли они нормами права? Выше мы анализировали точки зрения ученых на проблему нормативности общерегулятивных норм (см. главу 1 настоящей работы). Нет смысла повторять их вновь. Можно лишь выделить две основные позиции по указанной проблеме. Согласно первой дефиниции являются разновидностью норм права. Другие ученые считают, что легальные дефиниции нормами права не являются и предлагают использовать по отношению к ним термин «нормативно-правовое предписание», означающее структурную часть, единицу нормативного акта, как начальный элемент системы законодательства. Так, например, М. Л. Давыдова пишет, что дефиниция не тождественна правовой норме, поскольку не входит в состав самого правила поведения, непосредственно регулирующего общественные отношения. «Строго говоря, – заключает исследователь, – правило будет действовать и при отсутствии соответствующей дефиниции. В этом заключается вспомогательный характер правовых дефиниций. Они не имеют самостоятельного регулятивного значения и существуют в виде трафарета, с помощью которого можно подтвердить подлинность определенных обстоятельств или явлений»³¹³.

Позволим себе не согласиться с выше приведенной точкой зрения, отрицающей регулирующее воздействие дефиниций. На наш взгляд, легальные дефиниции, не устанавливая конкретные права и обязанности, тем не менее могут непосредственно регулировать общественные отношения. То есть являются нормами права. И, следовательно, можно говорить о существовании норм-дефиниций. Проиллюстрируем это на конкретных примерах.

Статья 2 ФЗ от 12 июня 2002 г. № 67–ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» содержит определения понятий агитационные материалы и предвыборная агитация. Согласно этой статье:

Пункт 1 ст. 2: «агитационные материалы – это печатные, аудиовизуальные и иные материалы, содержащие признаки предвыборной агитации, агитации по вопросам референдума и предназначенные для массового распространения, обнародования в период избирательной кампании, кампании референдума»;

Пункт 4 ст. 2: «агитация предвыборная (предвыборная агитация) – это деятельность, осуществляемая в период избирательной кампании и имеющая целью побудить или побуждающая избирателей к голосованию за кандидата, кандидатов, список, списки кандидатов или против него (них)».

Данные нормы были положены в основу решения ряда судебных дел. Так, гражданин Т., зарегистрированный кандидатом в депутаты в Алтайское краевое законодательное собрание обратился в Алтайский краевой суд с заявлением об отмене регистрации кандидата в депутаты Алтайского краевого законодательного собрания Рыжака Е. Н., указывая на то, что названным кандидатом при проведении предвыборной агитации нарушались требования действующего избирательного законодательства в связи с опубликованием в газете «Заря Приобья» от 26 января 2008 года № 12–13 под рубрикой «национальный проект» и в газете «№ 1. Ваша газета на Алтае» № 03 (142) от 25 января 2008 года материала «Что нам стоит дом построить». В указанном материале опубликована информация о том, что в Первомайском и Калманском районах пенсионерам, инвалидам и другим социально незащищенным группам населения бесплатно доставляются дрова, что свидетельствует, по мнению заявителя, о подкупе избирателей. Кроме того, заявитель указал, что Рыжак Е. Н., являясь генеральным директором ЗАО «Алтайкровля», осуществляет агитационную деятельность, используя преимущества своего должностного положения, поскольку в печатных материалах непосредственно накануне выборов представлена информация о Рыжаке Е. Н., в связи с чем эти статьи являются агитационным материалом.

Решением Алтайского краевого суда от 22 февраля 2008 г. в удовлетворении заявленных требований отказано. Т. обратился в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой. Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала правильность решения Алтайского краевого суда. Верховный Суд указал, что отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции правильно руководствовался положениями п. 1 и п. 4 ст. 2 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», согласно которым агитационными материалами признаются печатные, аудиовизуальные и иные материалы, содержащие признаки предвыборной агитации и предназначенные для массового распространения, обнародования в период избирательной кампании. Предвыборной агитацией является деятельность, осуществляемая в период избирательной кампании и имеющая цель побудить или побуждающая избирателей к голосованию за кандидата, кандидатов, список, списки кандидатов или против него (них).

Как усматривается из материалов дела и установлено судом, печатные материалы, на которые ссылается заявитель в обоснование своих требований, опубликованы под рубриками «Проект» в рамках договора на оказание информационно-консультационных услуг от 16 ноября 2007 года (в газете «№ 1. Ваша газета на Алтае») и «Социальный проект» по договору о предоставлении печатной площади от 9 января 2008 года (в газете «Заря Приобья»). Таким образом, их опубликование не связано с заказом Рыжака Е. Н. как кандидата в депутаты. Анализ содержания статьи «Что нам стоит дом построить» свидетельствует о том, что она содержит информацию о деятельности ОАО «Алтайкровля», а не кандидата в депутаты Рыжака Е. Н. Предложение о том, что в Первомайском и Калманском районах (территории, где «Алтайкровля» арендует лес) пенсионерам, инвалидам и другим социально незащищенным группам населения бесплатно доставляются дрова также не указывает на то, что такая доставка будет осуществляться кандидатом Рыжаком Е. Н. Кроме того, это предложение следует оценивать в контексте всего последнего абзаца статьи, в котором содержится информация о том, что Рыжак Е. Н., являющийся генеральным директором ОАО «Алтайкровля» намерен продолжать начатую в прошлом году реализацию социального проекта, а бесплатная доставка дров пенсионерам, инвалидом является одним из направлений этого проекта.

Таким образом, сделал вывод Верховный Суд РФ, печатный материал, на который заявитель ссылается в обоснование своего требования, не связан с целями избирательной кампании, не направлен на достижение какого-либо конкретного результата на выборах, побуждения избирателей голосовать за Рыжака Е. Н. и не может расцениваться как предвыборная агитация. В нем нет ссылки на то, что Рыжак Е. Н. является кандидатом в депутаты Алтайского краевого законодательного собрания и не содержатся призывы голосовать за или против кандидата Рыжака Е. Н³¹⁴.

Аналогичный пример имел место в 2007 г. В декабре 2007 г. Судебной коллегий по гражданским делам Верховного Суда РФ было вынесено решение по кассационной жалобе Устиновской территориальной избирательной комиссии г. Ижевска. В данном деле судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ признала правильным решение суда первой инстанции и также, как и в первом примере, обосновала свое решение ссылкой на ст. 2 ФЗ «Об основных гарантия избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ указала, что суд первой инстанции при принятии решения правильно руководствовался положениями п. 1 и п. 4 ст. 2 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», согласно которым агитационными материалами признаются печатные, аудиовизуальные и иные материалы, содержащие признаки предвыборной агитации и предназначенные для массового распространения, обнародования в период избирательной кампании. Предвыборной агитацией является деятельность, осуществляемая в период избирательной кампании и имеющая цель побудить или побуждающая избирателей к голосованию за кандидата, или против него.

Как усматривается из материалов дела и установлено судом, содержание листовки «Кто отремонтирует наши дома?» не носит агитационного характера и не связана с целями избирательной кампании. Текст листовки является информационным, носит рекламный характер и направлен на привлечение жителей осуществить выбор управляющей компании – АНО «Горжилуправление». В листовке указаны преимущества управляющей компании АНО «ГЖУ» и отмечены недостатки в работе МУ «ГЖУ». При этом листовка распространялась с января по сентябрь 2007 года, т. е. до выдвижения и регистрации заявителя в качестве кандидата в депутаты. Таким образом, указанная листовка не содержит признаков предвыборной агитации, и не создает положительное мнение о заявителе как о кандидате в депутаты, поэтому отсутствовали основания для проведения соответствующей проверки правоохранительными органами³¹⁵.

В основу ряда судебных решений, касающихся признания тех или иных материалов экстремистскими было положено определение понятия «экстремистская деятельность», закрепленное в ст. 1 ФЗ от 25 июля 2002 г. № 114–ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»³¹⁶. Так, например, на территории г. Волгограда распростарнялись книги Ю. Д. Петухова «Четвертая Мировая. Вторжение. Хроника оккупации Восточного полушария» и «Геноцид. Общество истребления. Русский Холокост». На основании проведенной экспертизы Перовский районный суд города Москвы 5 февраля 2007 года вынес решение о наличии признаков экстремистских материалов в названных книгах, что явилось основанием для изъятия нереализованной части тиража книг.

Приведенные примеры показывают, что легальные дефиниции (в данном случае – дефиниции предвыборной агитации и агитационных материалов, экстремистской деятельности) могут быть положены в основу судебного решения. При этом правоприменитель не обращается к конкретнорегулятивным нормам. На наш взгляд, это доказывает самостоятельное регулирующее значение дефиниций, которые таким образом должны быть признаны нормами права.

Нормы-дефиниции связывают воедино все нормы конституционного права, осуществляя, таким образом, роль системообразующих элементов. Это объясняет необходимость их законодательного закрепления. Поэтому, говоря о нормах-дефинициях в конституционном праве, мы не сможем обойтись без технико-юридических средств их анализа.

Нормы-дефиниции в конституционном праве характеризуются следующим:

1. В конституционном праве норм-дефиниций значительно больше, чем в иных отраслях. Практически каждый конституционный нормативный правовой акт содержит нормы-дефиниции, которые как правило помещаются в «общей части» закона, то есть как бы вынесены за скобки.

Наибольшее сосредоточение дефиниций мы наблюдаем в законах общего характера (так называемых, рамочных). Это обусловлено правилами юридической техники, поскольку повторение определений каждый раз при употреблении терминов привело бы к большой перегрузке законов, осложнило бы их восприятие. Например, в статье 2 ФЗ от 12 июня 2002 г. № 67–ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ» («основные термины и понятия») содержится 63 определения, таких как «выборы», «бюллетень», «кандидат», «депутат», «избирательная кампания», «избиратель», «избирательная комиссия», «избирательное право», «наблюдатель», «недействительная подпись», «недостоверная подпись», «список кандидатов», «предвыборная агитация» и многие другие. При этом в ФЗ от 10 января 2003 г. № 19–ФЗ «О выборах Президента РФ» мы уже не видим такого объемного перечня, а обнаруживаем в статье 2 бланкетную норму, в которой закреплено: «Основные понятия и термины, используемые в настоящем Федеральном законе, применяются в том же значении, что и в Федеральном законе «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом». Аналогичная бланкетная норма содержится в ст. 2 Федерального закона от 22 февраля 2014 г. № 20–ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации». В части 1 ст. 4 ФКЗ от 28 июня 2004 г. № 5–ФКЗ «О референдуме Российской Федерации»³¹⁷ сказано: «Основные термины и понятия, используемые в настоящем Федеральном конституционном законе, применяются в том же значении, что и в законодательстве Российской Федерации о выборах и референдумах, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным конституционным законом», то есть также идет отсылка к рамочному закону.

Ст. 3 ФЗ от 31 мая 2002 г. № 62–ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» – «гражданство Российской Федерации», «иностранный гражданин», «лицо без гражданства», «ребенок», «проживание» и пр. – всего 12.

Ст. 1 ФКЗ от 28 июня 2004 г. № 5–ФКЗ «О референдуме Российской Федерации» закрепляет дефиницию «референдума Российской Федерации»; в ст. 4 содержатся определения понятий «вопрос референдума», «кампания референдума», «агитация по вопросам референдума», «комиссия референдума» и др. – всего 12;

Ст. 2 ФЗ от 19 июня 2004 г. № 54–ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» закрепляет «Основные понятия»: «публичное мероприятие», «собрание», «митинг», «шествие», «пикетирование», «уведомление о проведении публичного мероприятия», «регламент проведения публичного мероприятия». Всего в статье определено 9 понятий.

Закон РФ от 25.06.1993 № 5242–1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»³¹⁸ закрепляет 8 дефиниций (ст. 2).

В силу специфики предмета конституционного права, регулирующего базовые основополагающие отношения во всех сферах общественной жизни, можно говорить о значении дефиниций, помещенных в конституционно-правовое законодательство для всей системы правового регулирования Российской Федерации. Это объясняет и большую насыщенность конституционно-правовых законов дефинициями, поскольку они призваны закрепить базовые определения, имеющие универсальное значение для всех сфер (гражданско-правовой, семейной, трудовой, финансовой, налоговой, уголовно-правовой и т. д.). Так, например, для гражданско-правовых, трудовых, семейных, уголовно-правовых, административно-правовых и других правоотношений имеет значение точное определение того, кто является гражданином Российской Федерации, иностранным гражданином или лицом без гражданства. Возможность участия в трудовых отношениях, в некоторых гражданско-правовых, уголовно-правовых отношениях связана с наличием у лица статуса депутата, должностного лица, кандидата в депутаты. Указанная особенность обеспечивает и особую стабильность ключевых дефиниций, содержащихся в конституционно-правовом законодательстве и имеющих значение для всех отраслей права. Очевидно, что понимание таких понятий как «гражданство», «выборы», «политическая партия», «Федеральное Собрание РФ», «столица», «общественное объединение», «референдум» не должно быть подвержено частым изменениям. На наш взгляд, внесение изменений в определения таких понятий может быть связано с развитием доктрины и некоторым уточнением, совершенствованием законодательных формулировок. Либо это может быть связано с существенной коренной перестройкой общественной и государственной жизни и тогда определения понятий, связующих государство и общество, должны быть полностью пересмотрены.

2. Часть норм-дефиниций конституционного права содержится в акте, обладающем высшей юридической силой – в Конституции Российской Федерации. Так, ст. 94 Конституции РФ содержит следующую норму-дефиницию: «Федеральное Собрание – парламент Российской Федерации является представительным и законодательным органом Российской Федерации». По поводу приведенного примера возможны возражения. Может быть здесь дано не определение, а закреплено второе название Федерального Собрания РФ – парламент Российской Федерации. Совершенно четкую позицию, правильную на наш взгляд, выразила по данному вопросу Е. И. Козлова. Она считает, что в ст. 94 закреплено не «неофициальное» название (или его часть) Федерального Собрания РФ, а определение его сущностной принадлежности к органам парламентского типа³¹⁹.

В качестве примера нормы-дефиниции иногда приводится часть 1 статьи 1 Конституции РФ³²⁰: «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». По мнению В. Е. Чиркина часть 1 статьи 1 Конституции РФ составляет определение, разъясняющее суть термина Российская Федерации в совокупности со статьями 7 и 14 Конституции РФ, то есть положениями о том, что Российская Федерация является социальным государством и светским государством³²¹. В. М. Баранов считает, что поскольку на нынешнем этапе своего развития Россия в силу понятных причин не может быть отнесена к демократическому и правовому государству, постольку статью 1 Конституции РФ можно считать закреплением правового идеала³²². Является ли норма части 1 статьи 1 Конституции РФ дефиницией? Правильной здесь представляется точка зрения М. В. Чинновой, которая указывает, что общим признаком любого определения понятия является признак взаимозаменяемости определяемого и определяющего в любом стандартном контексте. «Наличие этого признака у определения, – пишет М. В. Чиннова, – объясняется тем, что определяющее содержит в себе такую характеристику определяемого класса объектов, которая дает возможность однозначно идентифицировать объекты из указанного класса, при этом никакой другой объект не может быть подведен под установленные в определении признаки, так называемые границы класса»³²³. С этой точки зрения, продолжает она, статья 1 Конституции РФ не удовлетворяет требованию взаимозаменяемости. Определяющее в данном случае нельзя однозначно заменить на определяемое «Российская Федерация», так как такой характеристикой как «демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления» обладает не только Российская Федерация³²⁴. То же можно сказать о признаках, названых В. Е. Чиркиным – социальное и светское государство. Для сравнения, названная выше ст. 94 Конституции РФ отвечает требованию взаимозаменяемости. Так, мы можем сказать «Федеральное Собрание – парламент Российской Федерации является представительным и законодательным органом Российской Федерации» и наоборот «парламент Российской Федерации, представительный и законодательный орган Российской Федерации, то есть Федеральное Собрание».

К дефинициям, закрепленным в Конституции РФ можно отнести, например:

ч. 1 ст. 80 «Президент Российской Федерации является главой государства»;

ст. 126 «Верховный Суд Российской Федерации является высшим судебным органом по гражданским делам, разрешению экономических споров, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам, образованным в соответствии с федеральным конституционным законом, осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью этих судов и дает разъяснения по вопросам судебной практики» и другие.

В целом, в Конституции РФ не так много норм, закрепляющих определения понятий. Есть даже мнение о дефинитивной пробельности Конституции РФ и об отсутствии в ней так называемых «прямых» дефиниций³²⁵. С таким мнением можно согласиться с той лишь оговоркой, что Конституция РФ как нормативный акт высшего порядка, содержащий наиболее абстрактные нормы и не должен закреплять много дефиниций. Термины, понятия, содержащиеся в Конституции РФ, получают свое развитие и конкретизацию в текущем законодательстве.

3. Нормы-дефиниции, содержащиеся в конституционно-правовых актах, обращены к наиболее широкому кругу лиц. Так, нормы-дефиниции, содержащиеся в Уголовном Кодексе Российской Федерации («преступление», «убийство», «кража», «грабеж» и др.) имеют значение для лиц, совершивших преступление; пострадавших от преступления или для правоохранительных органов. Иными словами – для субъектов уголовных правоотношений. Определения понятия «договор купли-продажи», «наследования» и т. п. также имеет значение для определенного круга лиц. В то же время, большинство определений, содержащихся в конституционном законодательстве, распространяется либо на всех граждан государства либо на каждого человека. Например, такие определения как «гражданство», «референдум», «выборы» и др.

4. С точки зрения законодательной техники нормы-дефиниции в конституционном праве формулируются по одной из следующих моделей³²⁶:

– Родо-видовая модель построения дефиниции: через указание на родовой признак и видовое отличие. При этом по правилам формулирования дефиниций видовым отличием должен быть признак, свойственный только определяемому понятию. Он должен отсутствовать в других понятиях, относящихся к одному и тому же роду. Кроме того, признаки, содержащиеся в легальном определении должны быть существенными, понятийно-образующими³²⁷.

Например, в статье 2 (пункты 30–33) Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ» содержатся следующие нормы-дефиниции, построенные по родо-видовой модели:

– избирательный округ – территория, которая образована (определена) в соответствии с законом и от которой непосредственно гражданами Российской Федерации избираются депутат (депутаты), выборное должностное лицо (выборные должностные лица);

– избирательный округ единый (единый избирательный округ) – избирательный округ, включающий в себя всю территорию, на которой проводятся выборы;

– избирательный округ многомандатный (многомандатный избирательный округ) – избирательный округ, в котором избираются несколько депутатов и в котором за каждого из них избиратели голосуют персонально;

– избирательный округ одномандатный (одномандатный избирательный округ) – избирательный округ, в котором избирается один депутат.

Мы видим, что определения понятий «единый избирательный округ», «одномандатный избирательный округ», «многомандатный избирательный округ» даются через родовое понятие «избирательный округ» (дефиниция которого также есть в законе), а далее называется видовое отличие:

– Включает всю территорию, на которой проводятся выборы;

– Избирается один депутат;

– Избирается несколько депутатов.

По той же модели построена, к примеру, следующая норма-дефиниция: «Политическая партия – это общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления» (ст. 3 ФЗ «О политических партиях»). В данном определении родовым признаком является понятие «общественное объединение», а видовым признаком – цели создания этого общественного объединения.

В ст. 1 ФКЗ от 21 июля 1994 г. № 1–ФКЗ содержится родо-видовая дефиниция: «Конституционный Суд Российской Федерации – судебный орган конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства», где родовое понятие – «судебный орган», видовые особенности отражают особые функции Конституционного Суда РФ – осуществление конституционного контроля посредством конституционного судопроизводства.

– Перечневая модель построения дефиниции: через перечень всех признаков конституционно-правового явления, объекта. Главное требование здесь, на наш взгляд, указание на все существенные признаки определяемого. При этом, необходимо стараться избегать при определении понятий открытых перечней. Например, в ст. 1 ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» перечислены признаки этого органа государственной власти:

– «Правительство Российской Федерации является органом государственной власти Российской Федерации.

– Правительство Российской Федерации осуществляет исполнительную власть Российской Федерации.

– Правительство Российской Федерации является коллегиальным органом, возглавляющим единую систему исполнительной власти в Российской Федерации».

В итоге, под Правительством Российской Федерации мы понимаем коллегиальный орган государственной власти, осуществляющий исполнительную власть и возглавляющий систему исполнительной власти в Российской Федерации. Представляется, что в данном определении законодатель сумел перечислить все необходимые существенные признаки Правительства Российской Федерации, позволяющие его идентифицировать в системе органов государственной власти Российской Федерации.

Менее удачным примером перечневой модели дефиниции является ст. 1 ФЗ от 25 июля 2002 г. № 114–ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», закрепляющая понятие «экстремистская деятельность (экстремизм)»:

• «насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

• публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;

• возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;

• пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

• нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

• воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;

• воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;

• совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;

• пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций;

• публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;

• публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;

• организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;

• финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг».

С одной стороны, данный перечень призван установить исчерпывающие признаки экстремизма. С другой стороны, эта цель недостижима, поскольку:

– Перечень признаков содержит много расплывчатых, оценочных понятий. Например, публичное демонстрирование нацистской атрибутики; финансирование экстремистских деяний либо иное содействие в их организации; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

– Перечень включает бланкетные нормы – отсылки к Уголовному Кодексу РФ.

– Перечень достаточно большой – включает 13 пунктов.

Все это создает значительные сложности на практике. Например, в соответствии с пунктом 1 статьи 56 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67–ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» агитационные материалы не должны содержать призывы к совершению деяний, определяемых в статье 1 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 114–ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» как экстремистская деятельность. Согласно пункту «к» части 24 ст. 38 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67–ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» основанием для отказа в регистрации кандидата является установленный решением суда факт несоблюдения кандидатом в течение агитационного периода ограничений, предусмотренных пунктом 1 статьи 56 настоящего Федерального закона. Таким образом, суд при решении вопроса об отказе в регистрации кандидата по указанному основанию должен обратиться к определению «экстремизм», данному в ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» и содержащему, хотя и закрытый, но весьма расплывчатый и объемный перечень признаков данного понятия³²⁸.