Текст книги "Тишина старого кладбища"

– Айболит, ты с нами?

Саша отрицательно покачала головой, отходя к окну, чтобы никому не мешать. Ей не хотелось никуда уходить, чтобы не пропустить подробности о вчерашней похищенной девушке, если следователь все-таки что-нибудь расскажет о ней.

– Ну как хочешь, – хмыкнул Ваня, выходя из комнаты вслед за Мариной.

Дементьев сел за стол и принялся с невозмутимым видом читать вчерашние сообщения. Войтех, скрестив руки на груди, остался стоять на своем месте, прикидывая в уме, как лучше наладить отношения со следствием. Это могло бы помочь им выяснять многие детали гораздо быстрее, чем самостоятельно.

– Так кто же вы и что вам удалось узнать? – нарочито безразличным тоном поинтересовался Дементьев, все еще глядя в экран, хотя Войтех прекрасно понимал, что к этому времени он уже успел прочитать все сообщения.

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы, – с едва заметной улыбкой на губах отозвался Войтех.

– Если вы настаиваете, я могу вас и обязать: вызвать к себе повесткой. Оно вам надо?

– Я иностранец, гражданин Евросоюза. Вмешается мое консульство, адвокаты, которым вам сначала придется доказать, что эта информация может быть полезна для вашего расследования. Оно вам надо?

На самом деле он не был уверен, что все будет именно так, а потому по большей части блефовал. Войтех давно понял, что главное в этой жизни – говорить и выглядеть уверенно.

Дементьев повернулся к нему вместе с креслом. Склонив голову набок и прищурившись, он возразил:

– Ваше консульство даже не узнает.

– Поверьте мне, – Войтех посмотрел на Сашу, – узнает. К чему все эти сложности и взаимные наезды, Владимир Петрович? Мы можем просто договориться о сотрудничестве. И вам оно выгоднее, чем мне.

– С чего вдруг? Я почти уверен, что ничего вы про эти сообщения не узнали, как и наши специалисты. Что еще вы можете мне предложить?

– Да я тоже почти уверен, что похищение вчера имело место быть. – Поколебавшись пару секунд, Войтех все-таки добавил: – И я почти уверен, что все место преступления было усеяно мелким бисером. Только вот я не очень понимаю, как со всем этим связана рыжеволосая кукла?

Саша едва не подавилась водой, которую за мгновение до этого поднесла ко рту. Она изумленно уставилась на Войтеха, пытаясь понять, зачем он это сказал и как будет объяснять следователю, откуда у него эти сведения. Заявляя подобное, можно запросто самому оказаться главным подозреваемым. Потому что если вчера при похищении девушки бисер действительно валялся на дороге, постороннему человеку просто неоткуда знать об этом.

– Откуда вы знаете? – вырвалось у Дементьева прежде, чем он успел себя остановить и сформулировать вопрос как-то иначе.

– Так мы сотрудничаем?

– Да я тебя сейчас просто арестую как подозреваемого! – Дементьев разозлился и вскочил на ноги. – И ты мне сам все расскажешь!

– Во сколько вчера произошло похищение? Около десяти или одиннадцати вечера, – Войтех выразительно кивнул на ноутбук. – В это время я был в отеле со своими друзьями, это могут подтвердить как минимум двое, не считая сотрудника отеля, дежурившего в ночную смену, и камеры, которая снимает всех, кто входит и выходит.

– Тогда пойдешь как соучастник. Или привлеку тебя за воспрепятствование осуществлению производства предварительного расследования, я еще не решил.

– Консульство, адвокаты, – напомнил Войтех. – Самое плохое, что со мной может случиться, – проведу пару ночей в камере. Вместо этого мы просто можем подружиться и помочь друг другу. Я буду рассказывать вам все, что нам удастся выяснить, а вы будете помогать нам. У вас еще есть шанс спасти этих девушек и не допустить новых похищений.

– Я не позволю иностранным гражданам вмешиваться в мое расследование, – уже не так уверенно сказал Дементьев.

Казалось, он сопротивляется просто для вида, потому что не имеет права разглашать тайну следствия. В его глазах Войтех видел любопытство и жажду новой информации. Оставалось только немного его подтолкнуть.

– Мне нет дела до вашего расследования, – как можно равнодушнее заверил его Войтех. – Меня интересуют сообщения, а не ваш маньяк и его жертвы. Мне нужно знать не так уж много. Зато вам моя информация может когда-нибудь пригодиться. Вы ведь наверняка так и не выяснили, что значит этот странный символ.

Он снова блефовал. Проверял реакцию следователя: либо тот заинтересуется, либо нет, а это будет значить, что про символ полиция уже все выяснила.

– То есть про символ вы тоже в курсе? Кто-то из моих уже сливает вам информацию?

– Кто-то мне ее определенно сливает, – подтвердил Войтех. – Но явно не кто-то из ваших, раз я пытаюсь найти с вами общий язык. У меня свои источники.

Саша уже сто раз пожалела, что не ушла вместе с Ваней и Мариной. Она чувствовала себя неуютно, но уйти сейчас показалось ей нелепым. Напоминание Войтеха о том, что его не интересуют жертвы, мгновенно испортило настроение. И если еще минуту назад она с удовольствием следила за тем, как он явно выигрывает в перепалке со следователем, то сейчас ей на какое-то мгновение захотелось обратного, но она быстро подавила в себе это желание. В конце концов, сотрудничество следствия с ними, возможно, увеличит шансы несчастных девушек на спасение.

– Владимир Петрович, вы же понимаете, что у нас тоже есть информация, которая может вам пригодиться, – вставила она. – А мы не просим ничего секретного. Уже завтра новости о похищении наверняка будут в газетах и Интернете.

– Да они там будут, пожалуй, уже через пару часов, по крайней мере, в Интернете, – обреченно согласился Дементьев и сел обратно в кресло. – Ладно, вы правы, вчера похитили еще одну девушку. Около одиннадцати вечера, – он тоже бросил красноречивый взгляд на ноутбук. По всему выходит, что это действительно все тот же парень: похищения так же в субботу, раз в неделю. До похищения третьей жертвы у нас чуть меньше недели, после этого жить им всем останется около недели. Криминалисты сейчас работают на месте преступления, куклу пока еще не прислали, но я подозреваю, что и на этот раз он следов не оставил.

– Значит, куклу он присылает после похищения? – Войтех присел на диван, чтобы не нависать над Дементьевым. – Кому?

– По месту жительства девушек. Из чего мы сделали вывод, что его жертвы не случайны, как минимум один раз до самого похищения он их выслеживает, знает, где они живут. Куклу наверняка скоро пришлют соседке вчерашней похищенной девчонки, они на двоих снимали квартиру на Двадцать второй линии. Курьеры каждый раз разные, отследить отправителя нам пока не удалось.

– Куклы рыжие? В смысле, волосы у них рыжие?

– Нет, – медленно протянул Дементьев, словно что-то решая в уме. – Разные, но рыжих не было. Если похищена блондинка, кукла тоже светленькая, если брюнетка, кукла такая же. Вполне вероятно, эта кукла будет рыжей. Алина, вчерашняя девушка, рыжая.

– Интересно, – пробормотал Войтех. – У вас есть какие-то предположения, что это значит? Зачем он их присылает?

Следователь пожал плечами.

– Мало ли зачем. Некоторые маньяки хранят вещи своих жертв, этот, по всей видимости, наоборот. Наши психологи пока расходятся во мнении, говорят, данных мало и они противоречивые.

– Прекрасно, – проворчала Саша. – Данных у них мало от пяти жертв. Сколько вам нужно, десять?

Дементьев удивленно посмотрел на нее, а затем снова повернулся к Войтеху.

– Куклы одинаковые, не самые дорогие, наподобие этих… Барби. Продаются почти в каждом магазине с игрушками.

– Полагаю, просить показать ее нам бессмысленно?

Дементьев пожал плечами, достал из кармана куртки недорогой смартфон, порылся в его памяти и протянул Войтеху. На экран была выведена фотография довольно обычной куклы с роскошной гривой черных волос. В своем видении Войтех видел точно такую же, только рыжую.

– Да, это она, – кивнул Войтех и посмотрел на Сашу.

Та взяла телефон, внимательно разглядывая фотографию. Все ее общение с детьми сводилось к периодическим встречам с племянниками Максима и выбором подарков для них, но там было трое мальчишек, поэтому о куклах она имела весьма отдаленное представление.

– Волосы у нее красивые, – заметила она, возвращая телефон Дементьеву.

– Как настоящие, да? – хмыкнул тот, пряча телефон в карман. – Эти куклы продаются с какими-то специальными волосами, имитирующими настоящие, их даже мыть и расчесывать можно. И все-таки, – он снова взглянул на Войтеха, – откуда вы знаете про куклу? И что значит «это она»? Мне казалось, вы говорили о рыжей.

– Я же говорил, у меня свои источники информации, – ответил Войтех. – Кукла такая же, только волосы другие. Полагаю, на этот раз действительно пришлют рыжую.

– И вы, конечно, эти источники информации мне сдавать не собираетесь, – это был даже не вопрос, а утверждение. Дементьев убрал телефон обратно во внутренний карман, сверля Войтеха взглядом. – Уверены, что не покрываете преступника?

– Абсолютно.

– Ладно, предположим. Тогда ваша очередь делиться информацией. Что вам удалось узнать об источнике сообщений?

– У нас есть два варианта: либо кто-то очень умный поставил на ноутбук Марины скрытую программу, которая посылает сообщения в Скайп якобы от учетной записи Лены Серовой, либо это действительно дух покойной Лены Серовой, – Войтех криво улыбнулся. – Сообщения действительно приходят при отключенном интернет-соединении, естественным образом извне они приходить не могут.

– Так, поскольку мое ведомство не занимается поиском и поимкой духов, пожалуй, займусь версией с программой, – хмыкнул Дементьев. Он достал блокнот и что-то в нем пометил. – А что, саму программу вам на компьютере найти не удалось?

– Нет, что странно, учитывая уровень нашего специалиста.

– А как эту программу могли внедрить?

– Могли как вирус передать. Скачал себе песенку, а получил подарок, – Войтех пожал плечами. – Или поставил кто-то, кто имел доступ к компьютеру. Например, парень Марины – Игорь. Она говорит, что он всегда занимается настройкой программ у нее.

– Этот студент? – Дементьев на мгновение задумался, а затем кивнул. – Проверим.

Саша, до этого предпочитавшая в основном молчать, все-таки не выдержала.

– Вы нам не сказали про символ, – напомнила она. – Вы знаете, что он означает? Такой же символ мы нашли на одном из памятников недалеко от места, где обнаружили первых трех девушек.

– Я надеялся, что вы мне скажете его значение, – Дементьев посмотрел на Сашу, потом снова перевел взгляд на Войтеха. – Мы показали его нескольким историкам и культурологам, но они его не признали.

– Мы пока тоже не знаем его значение.

– А я смотрю, у вас не так-то много полезной информации, – фыркнул Дементьев.

– Надеюсь, скоро станет больше, – Войтех ничуть не смутился. – К тому же, мы можем взять на себя отработку версий, которые не можете рассматривать вы.

– Это версию с призраком что ли? – недоверчиво уточнил Дементьев, пытаясь понять, шутит Дворжак или говорит серьезно.

– Именно ее. А вы можете еще поискать двух девушек, которые исчезли в последнее время. Их тела скорее всего не найдены, потому что я вчера весь вечер искал в местных новостях, но не нашел ничего похожего. Их убили все на том же кладбище, возможно, расчленили. Что сделали с телами потом, я не знаю. Как это связано с вашим маньяком – тоже. Но как-то связано, определенно. Возможно, они видели что-то. Попробуйте найти тела, это может дать какие-то зацепки.

Дементьев хотел что-то спросить, но у Войтеха зазвонил телефон, и он отвлекся на звонок. Какое-то время он просто слушал, потом попросил своего невидимого собеседника прислать ему всю найденную информацию на почту.

– Похоже, у вас целая следственная группа, – заметил Дементьев. – Вы кто? Частный детектив?

– Нет, – Войтех покачал головой. Он протянул Дементьеву телефон и попросил: – Дайте мне адрес своей электронной почты, и я перешлю вам наши предположения о личностях пропавших девушек. Надеюсь, это поможет вам их найти. Это все, что у меня есть для вас сейчас. Как только появится еще какая-то информация, я с вами сразу свяжусь.

Пока следователь записывал адрес своей почты, Саша гадала, что такого интересного узнала Лиля. В том, что это был звонок от нее, она не сомневалась. Войтех утром говорил, что она ищет информацию по девушкам из его видения. Видимо, что-то ей удалось найти.

Дементьев вернул Войтеху телефон и поднялся с кресла.

– Не могу обещать вам того же, – криво усмехнулся он.

Он попрощался и вышел из комнаты. Едва за следователем закрылась дверь и в коридоре послышался голос Марины, Саша повернулась к Войтеху.

– Что интересного сказала Лиля?

– Она нашла среди пропавших без вести тех, кого видел я. Две подруги пропали примерно за неделю до того, как началась вторая серия похищений. Перед тем, как исчезнуть, одна из девушек опубликовала в социальной сети несколько фотографий с телефона. Фотографии сделаны на нашем кладбище. И самое главное: они пошли туда именно пофотографироваться, у второй девушки был фотоаппарат. Шанс, конечно, один на миллион, но камера могла остаться на кладбище. Или, если они там все-таки действительно что-то увидели или сфотографировали, девушки могли ее специально спрятать. Вероятность невелика, но проверить стоит.

– Почему ты не сказал об этом следователю? – возмутилась Саша, в очередной раз поражаясь его равнодушию.

– Во-первых, ему и так есть чем заняться. Во-вторых, шанс, что камера там, действительно очень мал. В-третьих, если она все-таки там, я хочу найти ее сам и посмотреть, что на фотографиях. Ты же его слышала: он нам обмен информацией не гарантирует. Значит, мне нужно что-то, на что я смогу обменивать нужную мне информацию. Да и сама информация не помешает, потому что он мне фотографии посмотреть не даст. В общем, я сейчас поеду на кладбище искать этот фотоаппарат. Ты со мной?

Саша даже не нашлась, что ему сказать на это. Она искренне не понимала, как он мог утаить от следствия важную улику, которая могла бы, возможно, помочь в поисках пропавших девушек. И будь у нее другой характер, Дементьев мог бы получить неплохого информатора в ее лице. К сожалению или к счастью, подобная мысль даже не пришла Саше в голову.

– Поехали, – раздраженно бросила она, выходя из комнаты.

Глава 4

21 октября 2012 года, 14.23

Смоленское лютеранское кладбище,

Васильевский остров, г. Санкт-Петербург

Саша припарковала машину недалеко от входа на кладбище и вышла на улицу. Судя по звуку хлопнувшей пассажирской двери, Войтех сделал то же самое, но она не смотрела в его сторону. После разговора со следователем и известия о том, что похищена еще одна девушка, вчерашние эмоции нахлынули с новой силой. Вдобавок Саша неожиданно обнаружила, что на ней нет ее кулона. По всей видимости, она забыла надеть его утром после душа. Она редко забывала о нем и всегда нервничала, когда это случалось.

Саша молча открыла багажник машины, вытащила небольшую коробку и достала оттуда сапоги на плоской подошве, которые положила туда еще накануне вечером как раз на тот случай, если снова придется идти на кладбище. Джинсы она вчера не только вымазала, но еще и порвала, повторять подвиг не хотелось. С ее умениями она запросто могла упасть и в этих сапогах, но все-таки риск свернуть себе шею заметно уменьшался.

Склонив голову на бок, Войтех с интересом наблюдал за тем, как она переобувается. Когда она снова стала на десять сантиметров ниже, он с улыбкой заметил:

– Это очень предусмотрительно с твоей стороны. Мне кажется, красота не стоит таких жертв.

Саша бросила на него недовольный взгляд, но ничего не ответила. Положив сапоги, которые только что сняла, в ту же коробку, она закрыла багажник и нажала кнопку на брелоке. Машина щелкнула замком и моргнула фарами.

– Пойдем, пока дождя нет, – предложила Саша, направляясь в сторону ворот, – я не горю желанием снова промокнуть, и так горло болит.

Войтех посмотрел ей вслед немного удивленно, но ничего не сказал. Вместе они подошли к воротам, на которых почему-то уже висела массивная цепь с замком.

– Странно, – констатировал Войтех, потрогав замок и убедившись в том, что это все не бутафория и не обман зрения. – Еще слишком рано, здесь не должно быть закрыто. – Он для верности даже посмотрел на часы и убедился в том, что еще только третий час. С самого утра небо было затянуто плотными тучами, от чего еще с полудня создавалось ощущение уже наступившего вечера.

– Надо же, их действительно запирают, – пробормотала Саша, тоже удивленно глядя на массивный замок на воротах. – Интересно, с каких пор? Когда я была студенткой и мы часто сюда приходили, они всегда были открыты, даже ранним утром и поздним вечером. Мне казалось, их вообще никто никогда не закрывал. Что будем делать? – Она посмотрела вверх, решая, стоит ли лезть через забор, но это показалось ей плохой идеей. Забор заканчивался декоративными, но довольно острыми на вид шипами, порвать одежду о которые, а то и вовсе пораниться, было проще простого.

– Пан Сизый накануне заявил, что в заборе этого кладбища хватает дыр, – Войтех хмыкнул. – Можем проверить, я все равно собирался это сделать.

Саша едва заметно улыбнулась. «Пан Сизый» – наверное, это было самое изящное, что явно неадекватный человек без определенного места жительства когда-либо мог слышать в свой адрес.

– Давай проверим, – согласилась она. – Направо, налево?

– Направо, – решил Войтех.

Они повернули в сторону заправки, прошли мимо скучающих бензоколонок. Войтех даже поискал глазами Сизого, надеясь, что тот сможет показать им одну из дыр, но того нигде не было видно. К счастью, одна дыра нашлась всего через несколько метров, едва они свернулись за угол.

– Кажется, наш сумасшедший друг был прав. – Войтех подошел к забору там, где пара металлических прутьев оказалась выломана. В образовавшуюся прореху вполне мог пролезть человек его комплекции. Ивану было бы уже сложнее. Войтех обернулся к Саше. – Ничего, если я не буду пропускать даму вперед?

Саша великодушно махнула рукой в сторону дыры.

– С удовольствием пойду второй.

Войтех одним стремительным движением скользнул в прореху и мгновение спустя оказался уже по другую сторону забора. Немного осмотревшись по сторонам, он обернулся.

– Давай сюда, – позвал он Сашу.

Та перелезла через довольно высокий бетонный парапет и, проигнорировав руку Войтеха, которую он учтиво ей предлагал, спрыгнула на землю.

– Это недалеко от того места, где нашли тела девушек, – заметила Саша, оглянувшись по сторонам, и сразу же направилась к ступенькам, ведущим вглубь кладбища.

– И где мы нашли дерево с нишей, – добавил Войтех, убирая руку. – Саш, а в чем дело? – поинтересовался он, сосредоточенно разглядывая ее затылок. Похоже, настала его очередь выяснять, что не так. Такие вещи Войтех предпочитал решать сразу. В идеале, стоило спросить ее еще накануне, но сначала они были не одни, а потом общались только по телефону.

Саша криво улыбнулась, останавливаясь. Ситуация и ей показалась знакомой, только несколько месяцев назад она была по другую сторону вопроса. Она глубоко вдохнула и обернулась к нему.

– Войтех, ты когда-нибудь видел, как умирают люди? – для ее взвинченного состояния вопрос прозвучал неожиданно спокойно.

– Доводилось, – коротко ответил он, не совсем понимая, к чему она клонит. – Но я тогда был сторонним наблюдателем.

– А я вижу гораздо чаще, чем хотела бы. Вижу, как умирают совершенно разные люди: молодые, старые, измученные долгой болезнью, вышедшие за хлебом и попавшие под машину, с кучей плачущих под дверями отделения родственников и совершенно одинокие. Разные. Но знаешь, что их всех объединяет? – Саша на секунду запнулась, словно ждала от него ответа, но, так и не дождавшись, продолжила: – Они все хотят жить. Даже те, для кого смерть, казалось бы, станет избавлением, те, кто утверждают, что уже сами хотят поскорее умереть, чтобы больше не мучиться, все надеются на чудо, которое хоть еще немного продлит им жизнь. У них всех есть какие-то планы, мечты, незавершенные дела. Кто-то не успел съездить в Париж, у кого-то маленький ребенок, которого еще нужно вырастить и поставить на ноги, а кто-то просто не дочитал интересную книгу. Желание выжить во что бы то ни стало заложено в человеке природой. И те девушки, которых похитил этот ненормальный, они тоже хотят жить. У них тоже есть дела, и они не планировали умирать. И если я могу хоть что-то сделать для них, я это сделаю. И мне будет наплевать, кто и зачем пишет Марине и как с этим связан маньяк. И я не понимаю, как может быть по-другому?

Она замолчала, не то переводя дыхание, не то ожидая хоть какой-то реакции на свои слова.

– Весьма похвально, – сдержанно прокомментировал Войтех. – Как ты думаешь, сколько еще женщин подвергается насилию в данный конкретный момент? Пока мы с тобой тут разговариваем, кого-то где-то бьют и могут забить до смерти. Кого-то просто планируют убить. Кто-то подвергается сексуальному насилию, которое, возможно, закончится смертью. Может быть, бросим все наши дела и направим наши усилия исключительно на спасение всех от всего?

Саша растерялась. Это не было той реакцией, которую она от него ждала.

– А если бы это была я? – спросила она. – Если предположить, что одной из тех девушек могла быть я. Или Лиля. Тебе тоже было бы плевать, потому что в данный конкретный момент где-то еще какие-то женщины подвергаются насилию?

Теперь Войтех выглядел удивленным.

– С чего ты взяла, что мне плевать? Мне не наплевать и на этих девушек, хотя я их не знаю. Но их спасением занимается ваша полиция. У меня свои задачи. Я не частный детектив, я не неуловимый мститель, я не супергерой, который взялся в одиночку защищать город от преступности. Ко мне обратились конкретные люди с конкретной просьбой, у меня свои цели, и я не могу забывать о них каждый раз, когда вижу цель более важную, но для которой я все равно не гожусь. И если уж на то пошло, то среди этих девушек нет ни тебя, ни Лили, ни кого-либо еще, кого бы я знал.

– Значит, в этом для тебя разница, да? Если бы ты их знал, их спасение стало бы более важной целью, чем какие-то там сообщения в Скайпе? Я не говорю, что ты должен все бросить и искать этого маньяка, ты прав, для этого есть специально обученные люди. Меня просто поражает твое равнодушие. И знаешь, что удивляет больше всего?

– Что?

– Что это говоришь именно ты. Я могу понять Лилю. Она никогда не оказывалась в подобной ситуации, а человеку сложно поставить себя на место другого, сложно представить, как страшно умирать, не дождавшись спасения. Но ты… Ты ведь практически был на месте этих девушек. Однажды ты уже умирал и знаешь, как это страшно. Там, – Саша на мгновение посмотрела вверх, – ты ведь ждал чуда, так? Знал, что чудес не бывает, но ждал, что что-то произойдет. Кто-то просто придет и спасет тебя. Просто так, просто потому, что ты не должен и не можешь умереть сейчас. У тебя много дел, много планов, и никто не имеет права отбирать у тебя жизнь. И тебе наверняка было все равно, кто это будет: специально обученные люди или просто тот, кто проходил мимо, у которого были свои цели и задачи и кто тебя совсем не знает.

Пока она говорила, Войтех чувствовал, как сжимаются кулаки, как коротко стриженые ногти впиваются в ладонь. Он старался сохранять спокойствие и невозмутимость, но с каждым ее новым словом это становилось все трудней. Когда она замолчала, сердце в его груди уже стучало как вчера во время видений, он уже не мог дышать ровно, и это выдавало внезапно вспыхнувшую злость. Захотелось сказать ей что-нибудь резкое. Что-нибудь такое, что навсегда отучило бы ее пытаться манипулировать его мнением, вспоминая этот случай. Чтобы она не смела говорить о том, чего не понимает. Вместо этого он только стиснул на несколько секунд челюсти, непроизвольно прищурив глаза.

Гнев – это тоже всего лишь эмоция, как и страх. Гнев можно контролировать.

– Ты права. – Когда он наконец заговорил, голос его звучал уже ровно, никак не выдавая тот внутренний эмоциональный взрыв, который вызвали ее слова. – Я знаю, что такое ожидание смерти и полная беспомощность. – Он шагнул к ней ближе, сокращая расстояние в несколько метров до расстояния вытянутой руки. – И ты права, я готов был все отдать за спасение. За то, чтобы кто-то – кто угодно – пришел и спас меня и тех, кто был со мной. Да что уж там, хотя бы меня, в тот момент мне было плевать на других. Но знаешь что? – передразнил он ее, наклоняясь еще ближе, так, что кончики их носов чуть не соприкоснулись. Почти шепотом он ответил на свой собственный вопрос, не дожидаясь ее реакции: – Никто так и не пришел.

Саша испуганно смотрела на него, не зная, что сказать. То, что переступила какую-то черту, даже не заметив ее, она поняла сразу, едва услышала его слишком спокойный голос, никак не вязавшийся с выражением лица. Войтех умел быстро брать себя в руки, но за несколько мгновений она успела понять, что для него значили ее необдуманные слова. В какой-то момент ей даже показалось, что он сейчас ударит ее. Во всяком случае, она бы на его месте влепила пощечину за подобное.

Но когда он приблизился к ней, когда замолчал, с раздражением глядя ей в глаза, она испугалась другого: что он не простит ей этих слов. Он прощал ей ее неуемное любопытство, ее бесконечные вопросы, иногда слишком личные и бестактные. Он рассказывал ей то, чего никогда не рассказывал никому другому. Это можно было назвать доверием, и теперь она боялась, что только что его потеряла.

– Прости, я… я не должна была… – Слова прозвучали так тихо, что, если бы Войтех был чуть дальше от нее, он бы их даже не услышал.

– Не должна, – согласился он, выпрямляясь. – Больше так не делай, пожалуйста.

Он обошел ее, спустился вниз по ступенькам, сделал несколько шагов по тропинке, приметил дерево, которое видел вчера, и приблизился к нему. Сейчас было светлее, чем накануне, и страшные темные пятна крови в естественной нише были видны лучше. Войтех чувствовал, что разговор закончился как-то неправильно. Вместо того чтобы разрядить обстановку, он только сильнее ее накалил. Стараясь придерживаться того же спокойного тона, он попытался расставить все точки над «i»:

– Все это очень просто, Саша. Да, у меня есть свои цели и задачи. Мне нужна ваша помощь для их достижения, но я никого не держу рядом с собой насильно. Если мои цели тебе не нравятся, если мое поведение тебя задевает, ты всегда вольна уйти и сказать, чтобы я больше тебе не звонил. Я буду искренне огорчен этим, но отговаривать не стану. Или мы можем продолжать делать это вместе, но тогда я прошу смириться с теми приоритетами, которые определяю я. – Он обернулся к ней, чтобы видеть ее реакцию на свои слова, но она стояла на тропинке и просто молча смотрела на него. – Но никогда, пожалуйста, не пытайся давать оценку моим мыслям и тем более моим чувствам. Я действую, исходя из своих объективных возможностей. Как я при этом отношусь к ним, никого не касается, даже тебя. Если карта ляжет так, что я смогу что-то сделать для похищенных девушек, я это сделаю. Тебе бы стоило это понимать, – последнюю фразу он пробормотал уже тише, снова поворачиваясь к дереву.

Саша сделала неуверенный шаг к нему, но тут же остановилась. Чувство вины всегда злило ее. Она не любила быть неправой и тем более не любила, когда ей на это указывали. Но сейчас почему-то злости не было. Она просто чувствовала вину за свои слова, за то, что в попытке доказать ему свою правоту, задела то, что трогать не должна была. Она готова была извиниться, но это не значило, что она поменяла свое мнение относительно задач их расследования.

– Я не хочу уходить, – честно сказала она. – И я рада, что этого не хочешь ты. Даже после того, что я тебе наговорила. Мне действительно жаль, Войтех, это было необдуманно с моей стороны. Но я не буду тебе лгать. Я все равно считаю жизнь девушек приоритетом. Потому что можно потерять все, что угодно, но подняться и пойти дальше. А потеря жизни – это конец. Это навсегда. Это нельзя изменить. Я согласна уважать твое мнение и твое решение по этому вопросу, но мое мнение от этого не меняется. Если тебя это устраивает, мы продолжаем работать вместе. Если нет, то мне в самом деле лучше уйти, потому что я никогда не смогу думать, как ты.

– Твое мнение – это твое дело, – отозвался Войтех. – До тех пор, пока оно не мешает нашей совместной работе.

Саша несколько секунд стояла на месте, решая, нужно ли говорить что-то еще, а затем все же осторожно подошла к нему, тоже заглядывая внутрь дерева. Кроме пятен крови, там не было ничего интересного.

– Если честно, я плохо представляю, где нам искать фотоаппарат, – сказала она, стараясь контролировать голос, чтобы он звучал как всегда. – Даже если убийца не заметил его, он может быть где угодно.

– Да, – согласился Войтех со вздохом. – И это «где угодно» наверняка в каком-то труднодоступном или просто незаметном месте.

Он вытянул руку и коснулся дерева, прикрыв глаза и пытаясь вызвать в памяти свое недавнее видение. Ему самому казалось, что это бессмысленно, но вдруг Саша права, и он действительно может как-то влиять на свои видения, провоцировать их?

Саша сосредоточенно смотрела на него, пытаясь понять, что он делает. Несколько минут прошли в полной тишине. Странно, рядом была автозаправка, дорога проходила всего в нескольких метрах от них, но звуки сюда как будто не долетали. Словно за забором начиналась какая-то особая зона со своей атмосферой, не позволяющей посторонним факторам нарушать тишину и спокойствие кладбища. Саша вдруг почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок, как будто позади нее кто-то стоял и дышал ей в затылок. Она оглянулась, но кроме них здесь никого не было. Тряхнув головой, она снова повернулась к Войтеху.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь проверить твою теорию о том, что могу «гуглить» во Вселенной, как Иван в Интернете. – Он опустил руку и открыл глаза. – Только я не знаю, как это делать.

– А что если Нев тоже был прав? И это тест спровоцировал видение? Карты ты угадывал верно, и все с большей скоростью. Я к концу даже вытаскивать их не успевала, не то что смотреть. Может быть, как-то так получилось, что ты этим «установил соединение со Вселенной»? – Саша улыбнулась.

– А ты захватила с собой карты? – с ответной улыбкой поинтересовался Войтех.

– Карт нет, к сожалению, но ты можешь попытаться угадать что-нибудь другое. – Она огляделась, придумывая, что именно он может угадать, но ничего, кроме бесконечных желтых листьев и полуразрушенных могил, на глаза не попадалось.

– Нет, это не поможет, – пробормотал Войтех. – Я угадывал карты, заглядывая в будущее. И я видел то, что относилось к будущему. Сейчас же мне нужно заглянуть в прошлое.