Текст книги "Кратос"

– Везет мне на государственных преступников! Ладно, проверю.

– Не советую. Ты их на меня наведешь.

– Не учи ученую. Я сделаю это под прикрытием. Через короткоживущий виртуал.

– И такое бывает?

– И не такое бывает.

Утром я выспросил у Юли, где здесь ближайший лес побезлюднее, желательно с камнями или скалами. Она удивилась моему неожиданному желанию «прогуляться», но объяснила. Старт планировался только в шесть вечера, время есть.

По пути пришлось купить новое устройство связи, иначе я бы не смог управлять вертолетом. Оставил машину на посадочной площадке и стал подниматься в горы.

Еще не жарко, пахнет хвоей. Под ногами шуршит трава. Вдали, у подножия соседней горы, виден монастырь или храм, судя по архитектуре, буддистский. Слышен звон далекого колокола.

Скала нашлась без проблем. Словно по заказу, с плоской гладкой вершиной. Я снял перстень связи, спрятал в кошелек на поясе. Сел на камень, подогнув по-татарски ноги.

По позвоночнику поползло тепло.

Видение Вселенной и ощущение единства с ней пришло почти сразу. Я посмотрел на синий огонь, текущий из рук, не опасаясь, что его заметят. Это место мне рекомендовали как весьма безлюдное. Скала казалась гарантией того, что я не подожгу лес.

Настроился на «Т-проблему». Кажется, если не смотреть в глаза тем людям, можно успеть ретироваться, пока тебе не устроили инсульт или кровоизлияние в мозг.

Но видение не возвращается, словно перед моим носом закрыли некую дверь.

Дарт.

Я увидел красноватую звезду, гораздо краснее и холоднее солнца Кратоса.

Четвертая планета. Розовые облака в сиреневом океане атмосферы. Внизу – полоса красных лесов в обрамлении багровых степей, сжатых бледно-алыми ледяными шапками на полюсах. Лиловые воды океанов.

Дарт ни с чем не спутаешь, нигде больше нет такой цветовой гаммы.

На побережье материка город. Сияют на солнце шпили связи, между домов красные деревья. Город цел, нет следов войны или бунта. Но вот жив ли? Пока не вижу ни вертолетов, ни машин.

Пытаюсь спуститься ниже. И в голову ударяет та же жуткая боль. Я отступаю. Но знаю: я на верном пути.

Может быть, севернее? Я стою на красном леднике, дует ветер, поднимая снежную пыль и закручивая вихрями. Сумерки. Когда пыль рассеивается, видны звезды. Вдали возвышается башня, увенчанная шпилем. Я ее уже видел. Та самая планета. Шпиль окружает золотистое сияние. Оно манит к себе, и я делаю шаг.

Скоро снег и лед сменяет зеленая трава, становится теплее, и, кажется, атмосфера делается плотнее и богаче кислородом.

Меня больше не гонят – меня заманивают. У подножия башни стоит человек, раскинул руки, словно раскрыл объятия. Одежды развеваются по ветру и сияют золотым и красным. Он весь окружен этим сиянием, в котором вспыхивают и гаснут желтые сполохи. Он такой же, как я.

Ускоряю шаг, почти бегу.

Все окутывает туман. Серый и плотный. Кто-то кладет руку на плечо. Оборачиваюсь: узкая ладонь окутана голубым сиянием. Рядом со мной та самая девушка, которую я видел во сне на гауптвахте «Святой Екатерины». Покрывало ниспадает на плечи, и под ним сияют волосы.

– Будь с ними поосторожнее, – говорит она, голос нежный-нежный, а губы белые, в голубизну, она словно вылеплена из снега, и холод исходит от руки.

Видение гаснет, и я падаю в свое тело.

Вокруг плывет раскаленный воздух, ладони, лежащие на коленях, сияют белым. Пытаюсь встать, опираясь на руку, – пальцы вязнут в мягком горячем камне.

Когда я вернулся в номер, Юлии еще не было. Я связался с Бхишмой и пригласил его к нам.

– Нам надо поговорить.

Он опустился на диван и преданно посмотрел на меня.

– Скорее всего, я сегодня покину Скит, – начал я. – Тебе незачем лететь со мной. Это опасно. Я вне закона. Бери деньги со счета, сколько тебе надо, и возвращайся домой. Ты откуда?

Он горько усмехнулся.

– С Дарта. Мне некуда возвращаться.

Как я и предполагал… Я задумался.

– Тогда оставайся здесь. С деньгами не пропадешь. К тому же на Ските есть представители вашей церкви.

– Я не останусь, – жестко сказал он, и я почувствовал, какая сила заключена в душе этого мальчика.

Я хотел освободить его из мира иллюзий, заставить смотреть на мир и жить в мире, а смог лишь подменить собой его религию.

– Бхишма, – сказал я. – Я не понимаю, что со мной происходит и что за сила, которой я обладаю. Скорее всего, это опасно. Очень опасно. И связано с грядущей войной. Скоро начнется война.

Я произнес последние слова и совершенно четко понял, что так и будет. Флот стягивают сюда не только для сохранения зависимости планеты. Есть внешний враг.

– Не дай бог тебе оказаться в эпицентре пожара, – продолжил я. – Останься.

Он упрямо крутит головой.

– Я не Шива, – заметил я.

Мы бы спорили еще долго, если бы дверь не открылась и в гостиную не влетела Юлия. Она плюхнулась на диван напротив меня, рядом упала красная сумочка. Нервные пальцы нащупали молнию и извлекли портсигар. Сигара коснулась бледных дрожащих губ, вспыхнул огонек зажигалки. Юля нервно затянулась, покосилась на Бхишму, стряхнула пепел в пепельницу.

– Так, – сказала она. – Бхишма, выйди!

Я кивнул.

– Даниил, – бросила она, когда мы остались одни. – Ты видел свое личное дело?

– Нет. Не рисковал смотреть.

– На нем пятый уровень секретности.

– Какой?

Я не поверил. Пятый уровень означал, что мое личное дело лежит в отдельном сейфе, доступ к которому есть только лично у дяди Вовы. Сейф стоит в хранилище сверхсекретных документов в особом подземном бункере под зданием СБК, за бронированной дверью, а вокруг развернут полк имперского десанта, вооруженный по последнему слову техники. И никакой связи с Сетью, это безусловно. Мне в жизни не приходилось видеть документы с уровнем секретности выше второго.

– Пятый, пятый, ты не ослышался, – повторила она. – И сама информация об уровне секретности является засекреченной. Мы еле докопались. В открытом доступе лежит твоя биография. И все. В подборке материалов о катастрофе «Святой Екатерины» – два слова о том, что ты обвинен в государственном преступлении и исчез вместе с кораблем. Все! Даниил, почему твое личное дело является секретом государственной важности? Выкладывай!

– Не знаю, – сказал я.

– Предположения?

– Предположение собственно одно…

Я задумался.

Она раскрыла портсигар, предложила выбрать сигару.

Я закурил. Сигары у нее дорогущие, табак явно с Тессы, а может, и с Земли.

– Меня пытались расстрелять. Там, на Светлояре. Неожиданно помиловали и повезли на Кратос. На корабле со мной начало происходить что-то странное. Во время катастрофы мне показалось, что у меня из пальцев истекает энергия, которая плавит металл бронированной двери. Потом я видел серебристое сияние, и мне кажется, что оно помогло мне выжить на практически лишенном атмосферы корабле и добраться до челноков. Я совершил аварийную посадку на Скит. Думаю, обгоревшие обломки шлюпа до сих пор лежат на берегу озера неподалеку от храма Шивы, где меня и нашел Бхишма. Всплески энергии были еще несколько раз. Бхишма заработал ожоги, когда схватил меня за руку в таком состоянии. Я смог вылечить его наложением рук.

Я замолчал. Юлия смотрит скорее задумчиво, чем удивленно.

– Я сразу заподозрила что-то в этом роде. С тобой было странно заниматься сексом, очень по-особенному. И ты видишь будущие события, так же, как я. Думаю, это проявление той же силы. На Дарте перед его исчезновением появились такие люди.

– Исчезновением?

– Что толку, что его видно с корабля, если подлететь достаточно близко. Планета, с которой невозможно связаться и на которую невозможно высадиться, практически не существует.

– Ты была там?

– Приходилось. Там год висит имперский флот. Офицеры иногда пользуются услугами вольных торговцев.

– В Сети нет сведений о людях с необычными способностями на Дарте.

– В Сети много чего нет, – усмехнулась она.

Мы докурили.

Юлия подошла к бару, достала бутылку коньяка и рюмки. Расставила на серебряном подносе.

– Будешь?

– Да.

Поднос опустился в центре стола. Мы выпили.

– Покажи, как ты это делаешь, – попросила она и закурила.

Я позволил теплу течь вверх по позвоночнику, пальцы засияли красным, потом все светлее и холоднее. Наконец, свечение стало совершенно белым. Я положил руку на поднос. Металл раскалился, начал испаряться и осел на пальцах серебристым налетом. На подносе остался четкий отпечаток ладони.

Я посмотрел Юле в глаза, наконец-то удивленные. Как же она хороша! Разрумянившаяся, с чуть приоткрытыми губами и прической, слегка утратившей блестящую идеальность. Настоящая! Без налета невозмутимости капитана космического корабля. Мне захотелось прикоснуться к ней, и я чудовищным усилием подавил это желание. Не сейчас.

– Да, – прошептала она. – Службистов можно понять. Они знали.

Я погасил сияние и перевел дух.

– Они не могли знать. Это началось после ареста.

Она покачала головой.

– Кто их знает, как вас вычисляют.

Я пожал плечами.

– Юля, так ты меня берешь?

– Да, я тебя беру, хотя это полное безумие, – сказала она и бросила недокуренную сигару на изуродованный поднос. Кивнула в его сторону: – Надо забрать с собой или уничтожить.

– Уничтожить лучше, – заметил я. – Но негде. Эх! Придется тащить железяку.

Лицо Юли приобрело сосредоточенное выражение человека, получающего послание, маленькая рука сжалась в кулак и ударила по столу.

– Ах, черт! У них что-то стряслось. Через час закрывают космопорт на вылет. А значит, мы вылетаем немедленно. Давай, полковник, собирай вещи! Быстро!

– Все свое ношу с собой, – спокойно сказал я. – Не нервничай, успеем.

– Так собирай своего бхакта!

– Мальчик остается здесь. Со мной слишком опасно.

– Боюсь, что здесь будет опаснее.

– Ты уверена?

Она развела руками.

– Ладно, – сказал я. – В конце концов, я его приручил. Придется нести ответственность.

Связался с Бхишмой по Сети.

– Мы сейчас вылетаем, – сообщил я. – За полчаса соберешься?

– Да за пять минут! – воскликнул он.

Контроль в космопорте прошли без осложнений. Стартовали в пожарном порядке, так что Юлия толком не познакомила с командой. Я успел усвоить, что высокий бородатый парень со сдержанными манерами и скандинавским именем Витус – бортинженер и программист, худой и длинноносый мужик, похожий на домашнюю крысу, – врач и еще кто-то, а угрюмый мужчина моих лет и примерно моей комплекции – специалист по защите и помощник капитана. Имени я не запомнил и пока обозвал «старпомом».

Корабль называется «Вийон». Я усомнился, стоило ли давать такое название якобы торговому кораблю, явно подрабатывающему контрабандой. Великий был поэт, конечно, но все же вор. Не будут ли проверять с удвоенным вниманием?

– А! Они неграмотные! – отмахнулась Юлия.

Далеко внизу медленно поворачивается зеленый бок планеты Скит, а рядом плывут гигантские тела кораблей военного флота. Так что наш кораблик кажется карасем возле стаи морских китов.

– Нам приказывают лечь в дрейф, – сказала Юлия.

Она сидит в кресле капитана и находится в контакте с кораблем. Вся информация через нее, инженера и старпома. Мы с Бхишмой всего лишь пассажиры, и наши устройства связи изолированы от корабля. Крысообразный врач кивнул. Значит, тоже в команде. Связист? Психолог? Специалист по тактике? С наибольшей вероятностью я бы предположил второе.

Ждем. Гигантское тело линкора занимает весь экран и повернуто к нам освещенной солнцем стороной. Черные Иглы Тракля и длинные прямые трубы сверхмощных лазеров смотрят прямо на нашу скорлупку. Обилие стволов напоминает орган. Орган смерти. На таком играть реквием. Красиво, но жутковато. От линкора отделяется челнок и плывет к нам.

Пронесет? Нет? Как будут проверять?

– Смотрите! – воскликнула Юлия.

На соседнем мониторе, показывающем то, что происходит по другую сторону корабля, появилось нечто похожее на облако серебристого света, причем правильной шарообразной формы.

– Цертис, – прошептал Бхишма.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил я.

– Видел. Еще на Дарте.

– Цертис, – кивнула Юлия. – Приходилось встречать. Тоже в системе Дарта.

Да, конечно, цертис. Я ни разу не видел их живьем и так близко, но изображения нам показывали еще в академии. Перед прибытием Рокова на мою планету у нас тоже появились сообщения о цертисах. Их несколько раз регистрировали на орбите.

– У нас нет аннигиляционного оружия, – сказал Витус.

– Надо сообщить имперцам, – сказала Юлия и обернулась к нам. – Ребята, я подключаю вас к системе. Лучше вам быть в курсе. Хрен знает, что творится!

– Им может прийти в голову проаннигилировать нас вместе с цертисом, – заметил угрюмый старпом.

– Вряд ли, Серж, – задумчиво проговорила Юлия. – До него и так доберутся.

– Говорит торговый корабль «Вийон», – сообщила она. – У нас по левому борту цертис.

– Уйдите с линии огня. Двести метров на север. Быстро! – приказали с челнока.

Мы метнулись в сторону. Цертис не сдвинулся и на миллиметр. Как висел в центре монитора, так и остался. Скорость относительно корабля равна нулю.

– О дьявол! Как приклеенный! – выругался старпом.

Там, где мы были секунду назад, возникло слабенькое свечение аннигилирующих атомов верхних слоев стратосферы Скита. Я подумал, что подальше, в межзвездном пространстве, мы бы вообще ничего не увидели.

– Уйдите с линии огня! Двести метров на запад. На пределе скорости!

Мы послушались. Корабль дернулся, нас вжало в кресла. Имперский бот метнулся на восток, пытаясь достать цертиса. Как бы не так! Цертис был на порядок быстрее. Он уже спрятался за нас и стал недоступен имперскому оружию. Игла Тракля проаннигилировала высокий вакуум.

– Внимание! Боевая тревога! Возвращайтесь на базу! – прозвучал приказ с линкора.

«Вийона» он, очевидно, не касался, зато имперский бот бросил нас вместе с цертисом и поплыл к сияющему гиганту.

– Что у них стряслось? – взволнованно спросила Юлия.

Повисла тишина. Казалось бы, мы должны испытать облегчение по поводу отмены досмотра, но боевая тревога на линкоре сулила куда большие неприятности.

Мы впились глазами в мониторы.

– Витус! Серж! Давайте потихонечку к тоннелю, – шепнула Юлия.

И мы тихой сапой поплыли в открытый космос, подальше от имперского линкора и его проблем. Цертис тащится за нами как привязанный.

На мониторе медленно уменьшается изображение линкора, а сверху на него наплывает огромное красноватое облако в серебристых сполохах, похожих на электрические разряды.

– Это еще что такое? – недоуменно бросает старпом.

– Гроза в космосе, – усмехается крысообразный врач. – Давай-ка побыстрее, Юленька.

– Это что, Ген? – тихо спрашивает она.

– Я бы сказал, что войско цертисов, если бы у них было войско и они умели краснеть от стыда. Но наукой установлено, что войска у них нет, и они все поголовно серебристо-белые – так что черт его знает!

Мы уже неслись на всех парах, когда среди красного марева проявились силуэты кораблей. Много! Очень много!

– Это имперский флот из системы Дарта, – прошептала Юля.

Линкор выстрелил из всех бортовых аннигиляторов одновременно, и красное облако вспыхнуло ослепительно белым огнем. Мы на миг ослепли. Линкор поддержали другие корабли флота, висевшие на орбите дальше от нас. И западный сектор пространства залило бледным пламенем и прорезало расходящимися лучами воронок Тракля, раскрытых навстречу багровому сиянию.

И тогда из красного облака вылетела струя огня и окутала линкор и два корабля сопровождения. Перед тем как провалиться в пространственно-временной тоннель, мы еще успели увидеть их почерневшие искореженные обломки.

Мы медленно приходим в себя, наблюдая на мониторе искаженный и смазанный рисунок созвездий – типичную картинку для гиперперехода. Цертис по-прежнему висит на хвосте.

Пространство искривлено прихотливо и самым неожиданным образом, так что система, до которой добрая сотня световых лет, может находиться на расстоянии одного перехода, то есть в нескольких часах лета по тоннелю. Схему переходов труднее соотнести со звездной картой, чем схему подземных коммуникаций с картой современного города.

Спустя пять часов мы вышли в систему Тессы.

Герман Маркович Митте

Отпечаток ладони на столешнице довольно бледный, но невооруженным взглядом виден рисунок капиллярных линий. Тонкая аппаратура позволит получить подробную картинку. Смотрится странно. Словно рисунок сделан с помощью пульверизатора с серебряной краской. Только исходя из этой версии капиллярные линии объяснить нельзя.

Для меня все ясно. Значит, был серебряный предмет: блюдо, поднос, тарелка. И на нем кто-то решил продемонстрировать свои способности. Блюдо забрать догадались, а на то, что под ним, не обратили внимания. Картинка получилась в результате испарения атомов серебра со дна подноса.

Как только атака была отбита, мы смогли спуститься на Скит. Слава богу, еще нашу планету. На этот раз Они отступили, хотя мы заплатили немалую цену. Из всего Третьего флота остался один линкор и два легких корабля. Эх, Данька, Данька! Неужели и ты из них! Как же жаль!

Я сам сказал твоей матери об аресте. Хорошо, что не пришлось сообщать о расстреле. В последний момент оспорили показания одного из твоих коллег по экспедиции. Он не мог видеть сияния вокруг твоего тела, его просто не было рядом в тот момент. Владимир Юрьевич решил рискнуть и отменил казнь. Тем более что на него давили сотни две умников, жаждущих «исследовать феномен». Ну, исследуйте теперь. По этому «феномену» лучше сразу из аннигилятора.

Я бросил взгляд на отпечаток ладони. Тогда еще были сомнения – теперь, увы, нет.

Помню, как у Людмилы задрожали и посерели губы, как стали влажными глаза. Я никогда не думал, что эта женщина умеет плакать.

– Неправда, он не мог предать, – прошептала она.

Я молчу. Не имею права говорить об истинных причинах ареста. Т-синдром – болезнь, но это слишком опасная болезнь. Слишком разрушительная для Кратоса. Мы не можем публично заявить о ней. Это вызовет панику. Сказать матери – все равно что объявить публично. Она не смирится.

– Там есть основания, – говорю я. – Даня не принял императора, фрондерствовал, даже не скрываясь.

– Как фрондерствовал? Личную армию создавал? Закупал оружие? Вступил в сговор с махдийцами? Герман! Он не Анри Вальдо! – она презрительно усмехнулась. – Посмеялся над дядей Вовой, да? Герман! Это не преступление!

Не преступление, но приговор. Т-синдром – в любом случае приговор, единственное основание, по которому можно расстрелять человека без юридических формальностей. И основание под грифом «секретно». Так что приходится придумывать иные причины, чтобы придать казни видимость законности. Что значит чья-то честь по сравнению с целостностью империи? Обвинение в предательстве ложно? Допустим. Пока! Через несколько недель, в крайнем случае месяцев, когда трансформация будет завершена, это станет истиной.

Обломки «Святой Екатерины» нашли два дня назад. Двести пятнадцать трупов и тридцать пять пропавших без вести. В последнем нет ничего удивительного. Тела унесло в открытый космос. Найти не представляется возможным. Развороченные, выжженные внутренности корабля. Личности большинства погибших пришлось устанавливать с помощью генетической экспресс-экспертизы. Ты среди пропавших без вести.

Характер разрушений заставляет остановиться на двух версиях: Т-проблема и террористический акт. Тот факт, что на корабле был человек с Т-синдромом, делало первую более вероятной.

На стене отсека спасательных шлюпов обнаружена надпись «RAT». Но это еще не гарантия того, что к делу причастна Республиканская Армия Тессы. Возможно, просто попытка навести на ложный след. Тессианцы давно не устраивали террористических актов такого масштаба, со времен Анри Вальдо. А если они, то у них наверняка был сообщник из офицерского корпуса линкора или поселения колонистов. Это заставляет предположить, что обвинения против тебя, Даня, не так уж беспочвенны. Ты же человек дела. Тебе ли ограничиваться пустой болтовней!

Владимир Юрьевич вызвал меня к себе и велел взять дело под личный контроль. Я поразился тому, что проблема решается на таком высоком уровне.

– Я уже веду дело Даниила Данина, – заметил я.

– Они будут объединены в одно. Вы ведь занимались Т-проблемой, Герман Маркович?

– Да, государь.

– Вот и отлично. У меня нет лучшей кандидатуры.

Ближайшей планетой к месту катастрофы оказался Скит. К нему были стянуты корабли Третьего флота. Причин две: замеченная в последнее время активность цертисов и все та же катастрофа корабля. Т-проблема единичными неприятностями не ограничивается и это слишком серьезно, чтобы медлить и экономить горючее. Можно потерять планету. Дарт уже профукали.

Мои агенты спустились вниз и стали искать «что-нибудь необычное». Именно так и проявляет себя Т-проблема. Более конкретно сказать невозможно.

В Калапе все шло своим чередом, ничего из ряда вон выходящего. Стали искать по ближайшим монастырям. Хорошо, что Скит малонаселенная планета, а то бы мы засели здесь на недели и месяцы, несмотря на применение новейших технологий поиска.

След обнаружился в храме Шивы-Натараджи. Там появился некий незнакомец. Так как это произошло после праздника Шиваратри, монахи сочли это мистическим событием. Человек не провел в храме и дня, ушел в город с одним из монахов по имени Бхишма. Это могло не иметь к Т-проблеме ровно никакого отношения. Я даже сомневался, стоит ли тянуть за эту нить. Попросил все-таки описать пришельца. И тут меня зацепило. Уж очень похож на тебя. Невозможно. В таких катастрофах не выживают. Но для Т-проблемы невозможное почти закономерность.

Когда на берегу озера неподалеку от храма нашли полусгоревшие обломки десантного шлюпа – исчезли все сомнения. На борту еще можно было разобрать надпись «Святая Екатерина».

Я попытался было отследить дальнейший путь Бхишмы, но тут началась заварушка на орбите, и Т-проблема развернулась над нашими головами во всей угрожающей мощи. Когда планету удалось отстоять, я поднялся на сохранившийся линкор, а Бхишму бросил на помощников.

Пока я выслушивал воспоминания участников сражения, пришла информация о гостинице, где он останавливался. Потом покинул планету на корабле известной контрабандистки Юлии Бронте. С ним был некий Дмитрий Левицкий. Я навел справки по Сети и через мгновение имел удовольствие любоваться твоей фотографией.

В наше время слишком трудно спрятаться. Хотя, если бы не странное появление в храме Шивы, тебе бы, наверное, удалось. Как же ты выжил в той мясорубке? Или у тебя есть брат-близнец? Я поморщился. Ну, это уж явное преумножение сущностей.

Итак, я стою в номере Юлии Бронте и смотрю на серебряный отпечаток твоей ладони.

Мой ассистент Витя покрывает его чувствительной пленкой, преобразующей изображение в цифровую форму, перстень связи передает картинку в мозг. Запрос по базе данных – одно мгновение.

– Рука Даниила Данина, – говорит Витя.

– Да, полковника Даниила Андреевича Данина, – киваю я.