Текст книги "Практическая педагогика. Азбука НО"

Д

Диалог

разговор между двумя или несколькими лицами.

Диалог – особенное явление НО. Существование диалога или, точнее, существование участников в диалоге – один из главных признаков личностного процесса.

Если бы понадобилось привести наиболее характерный пример личностного взаимодействия, диалог, пожалуй, первое и главное, что пришло бы в голову. Действительно, в диалоге наиболее ярко видно не только взаимодействие участников, но и их личностное раскрытие как результат этого взаимодействия. Ведь диалог – не просто разговор, это процесс, основанный на эмоциональном и интеллектуальном обмене информацией между участниками. Такой личностный обмен провоцирует проверку собственной позиции, сопоставление своего мнения с мнениями других, принятие новых знаний, одним словом, учение. В НО, напомним, личное отношение к материалу – необходимый фактор. Именно в процессе обсуждения и вырабатывается это личное отношение.

В НО под диалогом понимается отнюдь не только словесное общение. Диалог может происходить и при помощи невербальных средств (рисунок, музыка, движение и т. п.) Принципиальным является наличие общения между участниками процесса, когда это общение, в свою очередь, является одним из основных средств исследования. Особая связь также нередко устанавливается между исследователем и предметом исследования. Таков, например, один из эффектов Бейт-Мидраша, когда текст становится полноправным участником диалога.

Диалог приводит к взаимообогащению, и, что принципиально, становится основой совместного творчества. Поэтому желание участников вступить в диалог часто уже само по себе является признаком серьезного процесса в группе.

Создание условий для возникновения диалога и его последующего развития – одна из важнейших задач ведущего. Для ее выполнения недостаточно подбросить участникам спорную тему для беседы. Необходимо «вырастить» диалог из материала сессии, атмосферы, он должен основываться на интересе и выборе участников, учитывать особенности конкретной группы и специфику исследования.

Таким образом, в НО диалог – одна из основных форм учения. Он подразумевает факт непосредственного взаимодействия между различными субъектами процесса.

Иными словами, для того, чтобы процесс двигался, нужно общаться, причем, как можно больше. И сессия должна быть построена таким образом, чтобы провоцировать и поддерживать диалог. То есть, когда детям хочется разговаривать на уроке – это здорово, ведь это значит, им есть, что обсудить, следовательно – они учатся. Именно поэтому авторы с нескрываемым ужасом смотрят на образовательные системы, в которых разговор в классе приравнивается к преступлению. Без открытого диалога учение невозможно.

Динамика

состояние движения, ход развития, изменения чего-либо.

Любому, кто занимается сегодня педагогикой, психологией или другими смежными профессиями, известен термин «групповая динамика». Если спросить у большинства ведущих, что означает это понятие, одни ответят: «активный Активный разговор, дискуссия, спор», а другие добавят: «Динамика предполагает активный конфликт, почти разлом группы». Такие ответы можно принять лишь отчасти.

Во-первых, разговор далеко не всегда является признаком динамики в группе, напротив, бывают паузы глубокого молчания, которые намного динамичнее и любого разговора, и самой активной дискуссии.

Во-вторых, конфликт действительно может являться признаком существующей динамики, однако, может свидетельствовать и о другом, например, о наличии в коллективе некой реальной проблемы, не имеющей непосредственного отношение отношения к процессу. Кроме того, признаком динамики является скорее не сам конфликт, а характерные для него внешние проявления, такие как повышенные тона, желание перебить собеседника, общее напряжение в группе и пр.

В-третьих, и это, пожалуй, наиболее важно, главное в приведенном выше определении – не столько само «состояние движения», а как раз идущие за ним изменение и развитие.

Таким образом, в нашей профессии динамика – это состояние группы, ведущее к ее качественному изменению, к развитию процесса НО.

На простом языке ощущения участника в состоянии глубокой групповой динамики можно попробовать объяснить так: участник вдруг формулирует что-то принципиально новое, важное для себя, воспринимая это как открытие, почти откровение.

Поскольку группа в процессе динамики представляет собой яркую и захватывающую картину, весьма велик соблазн искусственно втолкнуть участников в состояние внутренней конфронтации, внешнего подобия динамического процесса. Такая «динамика ради динамики» – все равно, что стремление к сильным эмоциям, независимо от их положительной или отрицательной окраски. В подобных случаях ведущий-манипулятор «подсаживает» группу на эмоции и себя, подобно наркоди л леру, приучающему подростков к наркотикам.

Вот простой пример: утром на семинаре хорошо выспавшийся ведущий заявляет группе подростков: «Я хотел предложить вам очень интересное занятие (игру, фильм и т. п.). Однако сегодня ночью вы так шумели, что я совершенно не мог спать. Теперь я чувствую себя больным и разбитым и не в состоянии вести группу. Пока мы не разберемся с этой ситуацией, я не готов продолжать». Путем такой простейшей манипуляции можно быстро довести группу до «температуры кипения»: начинается поиск виновных, все кричат, ругаются, кто-то плачет, звучат взаимные упреки, истеричные заявления. Ведущий горд – вот какая в группе динамика! На самом деле, к динамике происходящее не имеет никакого отношения, как, впрочем, и вообще к педагогике. Бурный скандал «на пустом месте» лишь создает иллюзию процесса, никуда не продвигая участников. Группа тратит огромное количество энергии впустую.

Особая тема – динамика урока. Профессиональный педагог уже на стадии планирования и подбора материала закладывает определенный ритм урока. Продуманная смена различных видов деятельности превращает урок в настоящий спектакль, где каждый участник – и зритель и артист одновременно. Однако, одного плана недостаточно. Настоящая динамика рождается только в процессе, то есть «здесь и сейчас». Умение отступить от намеченного плана, пойти за интересом ученика, зацепиться за интересный вопрос, поддержать вспыхнувший спор, дать право на ошибку, среагировать на шутку – вот настоящее владение динамикой процесса. Урок, в рамках которого можно поспорить и посомневаться, подумать и совершить открытие, посмеяться и поделиться своим мнением, поистине можно уподобить произведению искусства.

Динамика является частью педагогического процесса, только если она ведет к качественным изменениям, к открытию нового, к самопознанию и исследованию.

Дисциплина

1. обязательное для всех членов какого-либо коллектива подчинение установленному порядку, правилам;

2. выдержанность, привычка к строгому порядку.

Дисциплина – понятие чуждое практической педагогике вообще и НО в частности.

В принципе, на этом можно было бы и закончить настоящую главу. Однако, понимая, какое неприятие могут рождать подобные безапелляционные утверждения, приведем обоснование такой позиции.

Напомним, в Азбуке рассматриваются те или иные явления не с точки зрения их принципиального права на существование, а с точки зрения их принадлежности полю педагогики. Вот тут-то и наличествует, на наш взгляд, серьезное противоречие между гуманистическим подходом, как основой НО, и т. н. дисциплиной.

В самом деле, НО заявляет своими высшими ценностями творческое развитие личности, ее право на создание процесса и последующее существование в нем, свободу выбора, опору на личностный опыт, исследование в качестве основной формы учения и т. д. и т. п. Такой подход предусматривает практически полную личностную свободу, не ограниченную какими-либо навязанными правилами.

Дисциплина же, как мы видим из определения, требует прямо противоположного: подчинения тому или иному порядку, то есть ограничения личностной свободы в угоду некоей общей структуре. В дисциплинарных системах опыт простраивается в зависимости от придуманных или существующих правил, а не в зависимости от личного опыта участника. Противоречие в данном случае налицо.

По личному опыту нам хорошо известен сценарий, по которому обычно развивается дискуссия с апологетами дисциплины и подчинения. «Вы что, призываете к анархии?» «У человека что, не должно быть никаких норм поведения в обществе?» «Они вам такое устроят, мало не покажется!» «Они что, сами будут придумывать, как себя вести? Они вам напридумывают!..» И так далее, и тому подобное.

Подобные дискуссии характеризуются тем, что спорщики в принципе не готовы даже допустить мысль, которая для практической педагогики является базисной: участники сами способны устанавливать рамки, благоприятные как для личностного роста, так и для процесса. Размышления же (и измышления) защитников строгой дисциплины основаны на детобоязни вообще, и боязни конкретного участника в частности.

О дисциплине обычно вспоминают тогда, когда умирает процесс, иногда, впрочем, и вовсе не рождаясь. По понятным причинам в таких случаях приходится искать некие особые, в первую очередь, дисциплинарные методы воздействия на участника.

В другом варианте участники не удерживаются в предложенных извне рамках, вследствие самых естественных для образования причин: углубления личного интереса, желания исследования, возникновения в группе новых связей и т. д.

И вот, вместо того, чтобы вместе с участниками изменить рамки, сформулировать происходящее в группе, простроить связи между субъектами и изучаемым материалом, некоторые педагоги начинают использовать дополнительные инструменты, позволяющие им «гнать программу», удовлетворять свое эго, зарабатывать деньги и т. д. Участнику же, естественно, нет никакого дела до подобных мотиваций. В такой ситуации участник вынужден сам организовывать себе процесс, ведь личный интерес – категория постоянная. Вот с этим параллельным процессом в группе и вынужден бороться бедолага-ведущий. Так создается замкнутый порочный круг, столь характерный для некоторых образовательных систем.

Вероятно, нет особой необходимости объяснять: то, что принято называть скучным словом «дисциплина», реально рождается не по приказу свыше или вследствие существования неких мистических норм поведения, а только по собственному выбору участников. В противном случае главным делом ведущего действительно становится контроль за соблюдением неких норм участниками.

И с чем только ни приходится сталкиваться в качестве примеров того, «как надо себя вести». Говорить тихо или громко, вставать или сидеть, поднимать руку или дожидаться, когда тебя спросят, короче говоря, норм много, а участник один…

На возможные (и очень простые) вопросы, как же все-таки сделать так, чтобы «они» говорили по одному, не галдели, не опаздывали и так далее, ответим по порядку.

Во-первых, проверим, что из списка норм вам действительно необходимо для процесса и необходимо ли или просто требуется по привычке (как часто, например, т. н. разговор по одному начисто убивает спонтанность общения в группе). Во-вторых, обсудим рамки с участниками и, если правила помогут совместному исследованию, будьте уверены, они их не только примут, но еще и вместе с нами сформулируют дополнительные. В-третьих, будем помнить, что основой учения является личный интерес – родившись в группе, он непременно станет залогом образовательной атмосферы сессии. Наконец, в-четвертых – при чем же здесь дисциплина?

Немного теории.

С точки зрения НО, дисциплина является обычной рамкой. Действуя каким-либо образом, мы неминуемо вводим в контекст определенные правила игры. Природа же любого педагогического контекста такова, что введение правил обычно влечет за собой и саму игру. Поэтому при введении структурированных рамок, каковыми являются дисциплинарные нормы «сверху», все без исключения участники процесса, так или иначе, начинают действовать.

На практике это выглядит так. Структурируется то или иное дисциплинарное требование. По законам науки педагогики участники с любым явлением процесса должны каким-либо образом взаимодействовать. В возникших предлагаемых обстоятельствах у них есть два основных способа такого взаимодействия: принять это требование или не принимать. На то и другое должны быть причины.

Принять его можно в силу следующих обстоятельств: согласие с предложенным правилом, нежелание «связываться» и, наконец, безоценочное согласие: «старшие лучше знают». Все эти причины (за исключением, отчасти, первой) не предусматривают особо активного взаимодействия с явлением.

Намного интереснее и характернее реакция тех, кто не принимает правило. Интереснее потому, что встречается она намного чаще и проявляется ярче. В системах, в которых правила вводится «сверху», большинство участников не станут спорить с педагогами – «чего спорить, если все решено…» Они действуют.

Самая распространенная реакция на введенные сверху дисциплинарные х ограничений ограничения – игра в «кошки-мышки». Правила игры таковы. Цель участника – нарушить правила и не быть пойманным. Цель ведущего – поймать участника с поличным. Неважно, о чем идет речь: разговор по мобильному телефону или курение – мотор азарта действует безотказно, заменяя собой большинство образовательных моторов. И вот уже «кошки-мышки» – главное, что происходит в образовательной программе.

Второй способ такого взаимодействия – негласный договор. Одни делают вид, что соблюдают правила, другие – что не видят, как на самом деле их нарушают. Как мы знаем, рамки структурируют процесс. Поэтому, по сути дела, весь процесс превращается в увлекательную игру под кодовым названием «а ну-ка обмани!»!» Постепенно весь контекст перерождается. Участники делают вид, что учатся, педагоги делают вид, что учат. Что в этой ситуации самое интересное – это тот факт, что процесс развивается, не останавливаясь останавливается. И вот уже общая ситуация характеризуется почти договором «по понятиям»: «мы, так и быть, посетим ваши занятия (неизбежное зло) и даже будем вести себя вполне прилично, но и вы уж, не преувеличивайте с ограничениями». Модификации этой игры можно описывать бесконечно, но суть ее ясна (вероятно, и знакома).

Механизм дисциплины действительно способен очень быстро выйти на первый план. В нем, как мы видим, есть все, для того чтобы подчинить и ведущего, и участника, заменив собой все другие механизмы. Такое его свойство – еще одна причина для того, чтобы не поддаваться минутному соблазну или неким принятым нормам, и не идти путем введения правил сверху. Одно из истинных удовольствий, которые способна подарить наша профессия – построение рамок свободы совместно с участниками, в процессе НО.

З

Закрытие

от глагола «закрыть»:

1. заслонить, заградить;

2. прекратить доступ куда-либо, сделать недоступным;

3. остановить движение, прекратить действие чего-либо.

Словарные толкования на удивление точно передают значение самого процесса закрытия. Состоит он в следующем.

Мы знаем, что все элементы процесса в педагогике вообще и в НО в частности являются глубоко личностными. Следовательно, помимо явных положительных сторон, заключенных в подходе, неминуемо в нем же таятся определенные опасности. Процесс может завести участника в такую точку, из которой он не всегда может самостоятельно найти выход. Одно дело, когда речь идет о спокойном размышлении, пусть даже связанном с переоценкой ценностей, совсем другое – когда в состоянии, которое возникло в процессе, участник «выходит в мир» и действует.

Закрытие – это заслонка, действующая между происходящим в рамках группы и тем, что там – в большом мире.

Закрыть процесс – не значит заставить участника забыть то, что происходило. Это означает перевести движение в безопасную колею, дать возможность участнику прийти в состояние, когда тема перестает жечь, когда происходит первичное принятие. Для участника закрытие – всегда прекращение процесса.

Поговорим о том, каким образом достигается в группе состояние закрытия процесса. Приведем основные примеры возможного закрытия.

1. Вентиляция.

Основной способ закрытия группы. Он состоит в «вентилировании» участников. Под вентиляцией мы понимаем построение рамок, в которых участники получают возможность (и должны) делиться друг с другом своими соображениями, переживаниями, сомнениями. В процессе вентиляции происходит присвоение наработанного материала, что дает участнику возможность закрыть процесс.

2. «Вытаскивание» вопросом.

Бывает так, что и в случае, когда ведущий делает все совершенно правильно с точки зрения практики закрытия группы, организовывает рамки для вентиляции, приводит собственные объяснения и т. д., – для кого-то из участников все же остается сложным сделать шаг вперед и завершить процесс. В этом случае в обязанности ведущего входит «экстренная помощь». Ему предстоит предложить участнику такой вопрос, на который тому непременно придется ответить (о работе с вопросами в качестве инструмента см. вопрос). Формой и содержанием ответа участник «сигнализирует» ведущему о своем состоянии и положении в процессе закрытия.

3. Невербальные формы

Не всегда разговор уместен для того, чтобы закрыть процесс. Бывает так, что для сохранения определенной атмосферы или для поддержания ощущения интимности, личностной принадлежности информации, говорить, описывать свои ощущения и соображения неверно с точки зрения процесса или ощущений участников. В таких случаях применяются невербальные формы закрытия группы. Самая простая из них – рисование. В невербальных формах закрытия участнику дается возможность выразить себя, высказаться, поделиться с другими, наконец, закрыть собственный процесс, не опасаясь того, что ему придется идти на прямое взаимодействие с другими участниками, если он к этому, по той или иной причине не готов.[19]19
  Вообще, если кто-то не принимает участия в сессии на стадии закрытия, это должно явиться знаком для ведущего – что-то не в порядке.


[Закрыть]

4. Перевод темы

Дополнительным способом закрытия группы может являться произвольный перевод темы. Мы имеем ввиду прием, при котором ведущий «переводит разговор на другое». Такой прием может использоваться в ситуациях, когда ведущий уверен, что тема исчерпана, и тогда он как бы помогает участникам выйти из нее, либо, напротив, когда группа не завершила процесс, но участникам необходимо дистанцироваться от темы для того, чтобы позже вернуться к ней уже на другом уровне.

5. Логическое построение «назад»

Еще один способ, позволяющий участникам «выйти» из темы – восстановление логики процесса, хода обсуждения, реакций участников, сделанных ими выводов. Способ основан на снятии эмоционального напряжения, с которым часто связаны процессы в группе. Строя Создавая логическое построение, мы возвращаемся вместе с участником назад, в основные точки процесса, и как бы переводим сам процесс из эмоционального русла в интеллектуальное.

Нельзя не упомянуть частую ошибку, когда вместо закрытия процесса участникам предлагается вывод, сделанный ведущим. Обращаем ваше внимание: такой способ если и может быть принят с большой натяжкой возможным способом завершения темы, конечно же, не представляет собой закрытия группы, поскольку не учитывает ни состояние участника, ни его мнение, ни вообще что бы то ни было, связанное с личностью и процессом.

Зачем

вопрос: с какой целью? для чего?

«Зачем?» – важнейший вопрос НО. Практически это даже не вопрос – рабочий инструмент. И в данной главе нас интересует его самый что ни на есть прикладной характер.

«Зачем» – один из немногих инструментов, которые обслуживают в первую очередь ведущего, а не группу. Поэтому, естественно, что этот вопрос обращен к нам самим, к педагогам.[20]20
  Наши студенты хорошо знают, с какой дотошностью мы «вынимаем» из них ответ на вопрос «зачем». Мы действительно считаем работу с этим вопросом едва ли не центральным моментом процесса профессиональной подготовки педагогов.


[Закрыть] Ведь ничто так не помогает педагогу-практику, как осознание собственных мотиваций. В нашей глубоко личностной профессии без ответов на этот вопрос можно очень быстро запутаться и предложить участникам суррогат, вместо образовательного процесса. А поскольку чаще всего некому мучить нас этим вопросом, выхода нет: мы обязаны задавать его себе сами, и сами обязаны отвечать на него честно и откровенно.

Задавать этот вопрос следует, начиная с самого общего уровня, например, зачем я занимаюсь этой профессией, и заканчивая сферами узкоприкладными: зачем именно это, я делаю именно сейчас, именно с этими участниками, именно таким образом?

Принципиально важно не давать себе права отделываться декларативными ответами типа: «Я делаю это на благо человечества» или: «Я просто очень люблю детей…». Подобные ответы, несмотря на их «высокоморальность», к сожалению, не могут помочь профессионалу скорректировать задачи, сопоставить их с собственной мотивацией, с задачами участников, с темой и, главное, перевести их на язык НО. На практике же хотелось бы дойти до уровня совершенно конкретных ответов.

Так, например, ответ про любовь к детям не может быть принят, поскольку требует уточнения: каких именно детей вы любите, где они находятся, какого они возраста, знают ли они о вашей любви, всегда ли вы любите всех одинаково? То есть, что вы конкретно понимаете под выражением «Я люблю», какие это влечет за собой действия с вашей стороны?» и т. п. Мы понимаем, что подобные вопросы могут звучать абсурдно, но они призваны продемонстрировать лукавство подобных ответов.

Мать тоже любит детей (заметим, совершенно конкретных), однако это не делает ее автоматически профессиональным педагогом. Нам понятно, что большинство коллег пришли в эту профессию именно на фоне хорошего отношения к людям разного возраста. Однако это общее отношение не может, как ни объяснять мотивацию педагога, так ни ограничивать его в педагогическом творчестве. Оно также не может служить профессиональным инструментом или оправданием наших действий.

Почему же подобные ответы все же существуют, причем иногда даются вполне профессиональными педагогами? Да потому, что они позволяют нам избегать работы с самим собой и анализа своих профессиональных задач. Куда легче сказать: я это делаю из любви к детям. м… А далее – табу. Кто же посмеет поставить под сомнение «святое»? Вот и оправдывают этой любовью и жестокость, и силовые приемы, и детские слезы, да и много хуже…

Наше неприятие общих ответов рождено не занудностью, а пониманием того, сколько ужасов в истории оправдывались утверждениями типа: Я я люблю детей, это для его же блага, так нужно человечеству и т. п. И бывало немало случаев, когда именно за подобными заявлениями скрывались страшные, но, увы, совершенно конкретные, мотивации. Иногда так хочется ответить: ведь дети не виноваты в том, что вы их любите…

Не будем продолжать. Как, наверняка, уже понятно, честный и конкретный ответ на вопрос «зачем?» – не просто прихоть. При ответе на этот вопрос педагог вычленяет собственную мотивацию, которая, по понятным причинам, является одним из важнейших личных моторов, влияющих на весь процесс.

Отметим еще раз: ищите ответ на вопрос, зачем все это нужно лично вам – не государству, человечеству, детям – ВАМ.

После анализа своей общей мотивации, ведущему обычно намного легче осознать и конкретные профессиональные шаги. «Зачем я сейчас использую именно эту технологию? Зачем я попросил участников сесть в круг (за столы)? Зачем я повысил голос?» Очевидно, что ответы на подобные вопросы напрямую влияют на профессиональную эффективность.

Надо отметить, что иногда честный ответ на вопрос «зачем» может явиться для педагога полной неожиданностью. Бывает и так, что осознание собственной мотивации раздражает и даже огорчает, но это не повод не отвечать на этот вопрос снова и снова. Мы неоднократно являлись свидетелями того, как, на первый взгляд, средний и даже посредственный ведущий становился виртуозом «всего лишь» потому, что начинал предельно честно отдавать себе отчет сначала в собственных мотивациях, а затем и вообще в причинно-следственных связях процесса.

Важным кажется нам и еще один аспект. Мы неоднократно писали, что в сегодняшней системе образования вопрос «зачем» все чаще звучит и со стороны участников (в частности – учеников школ). Например, так: «Зачем вообще ходить в школу?» Ответ на этот вопрос не может быть ни пафосно-оскорбительным, типа: «Как можно задавать такие вопросы! Ученье – свет!», ни манипулятивным: «Вырастешь – поймешь», «Иначе ты будешь дворником» и т. п. Такие ответы просто не будут приняты современными детьми. И если у нас, педагогов, нет ответа на этот вопрос, придется искать его. Возможно, вместе с участниками.

То же относится и к более «мелким» образовательным темам. Например, однажды один из учеников нашей школы задал нам такой вопрос: «Зачем учить таблицу умножения?» Если вдуматься – ответить не так-то просто… Досужие ответы типа: «Если ты не знаешь таблицу умножения, то не сможешь считать деньги» или: «Выучивание таблицы умножения развивает мозг» не выдерживают критики (хотя бы потому, что не являются правдой). А теперь важный педагогический вопрос: можем ли мы преподавать что-либо ученикам, если не можем внятно и на понятном им языке объяснить им, зачем это нужно? Вот и получается, что без ответа на вопрос «зачем», нам невозможно двигаться вперед.[21]21
  Что касается ответа на вопрос о таблице умножения, уверены: если решите попрактиковаться, вы сможете найти его самостоятельно. Только пожалуйста, помните: ответы должны быть честными, прикладными и удовлетворять как спрашивающего, так и отвечающего.


[Закрыть]

Пусть не прозвучит нравоучением: если у педагога нет понятных и совершенно конкретных ответов на этот вопрос, вероятно, ему еще рано входить в группу, да и вообще работать с людьми.