Текст книги "Благословение Аамана"

Через несколько поколений, люди уже не сохранили ничего из «прошлого мира», кроме отрывочных воспоминаний из рассказов своих дедов, да и имя планеты прочно вошло в язык людей, означая самого главного человека в жизни каждого …

Я задумался о том, что бы я сделал, будучи на месте лидера колонии? Потом понял, что вожди хотели начать новую историю жизни на планете «с чистого листа», надеясь, что эта жизнь будет значительно лучше старой. Но они ошибались, потому что подошли к такой возможности со старыми мерками и закостенелыми взглядами, начав строить точное подобие прошлой жизни на исчезнувшей планете.

Да тут ещё эти бесконечные болезни!

Я отложил чтение, было уже поздно. Улегшись в постель, стал прокручивать в мыслях минувший день: Скейпи, Дональда и Хокана, «Некто» и Лизу… «Она сама сделала себя такой…сама сделала, сама…»

Я не смог сдержать вздоха. Что делать с Лизой дальше я решительно не знал, но  оставалась надежда, что Берта права и всё ещё устроится.

Мысли вернулись к записям Чарльза. Вероятно, находка археологической экспедиции и была одной из копий, созданных для колонии, располагавшейся неподалёку от столицы. Я никогда не думал, что планета, как энергетическое и физическое тело имеет какое-то отношение к здоровью людей. Именно здесь была видна некая параллель словам Чарльза о том, что планета нас не любит, что она для нас мутагенна и вредна. И если допустить, что первые жители Земли были каким-то образом нам родственниками, то это могло бы объяснить…

Хотя о чём это я? В нашем мире никаких болезней нет, есть только неудобства от дефектов внешности. А олени, какими были тогда, такими остались и теперь.

Так, вспоминая большеглазую оленью семью, я заснул, дав себе слово обязательно ещё раз посетить эти места, чтобы снова встретить это чудо природы.

Институт бурлил своей обычной жизнью, и мы с Олафом и девочками-лаборантками собирали короткие цепочки генов, подсказанные в золотых пластинках. Мы специально делали всё вразброс, чтобы не дай Бог, если какой-то из шпионов умудрится увидеть наши работы, не смог понять принцип и последовательность. Впоследствии всё это в два-три дня должно быть собрано воедино, чтобы приступить к главной части проекта. Практическому созданию копий наших красивых предшественников, взорвавших свою цветущую планету и в незапамятные времена обосновавшихся здесь.

На обеде к нам подошла Кара и сообщила, что Морж собирает ведущих специалистов. Мы отправились в его кабинет, удивляясь, что за срочность такая, собирать всех в середине процесса.

В кабинете уже набилось полно народа, и стоял глухой гул. Морж встал, и обратился к присутствующим:

-Коллеги! Друзья! Я оторвал вас от работы для важного сообщения. Проверьте, пожалуйста, двери, – обратился он к Олафу, так как тот сидел ближе всех к выходу.

-Закрыто!– отрапортовал Олаф.

-Сейчас я вам кое-что продемонстрирую, – сказал Морж и растопырил усы на два с половиной сантиметра, что означало у него высшую степень волнения. Повернувшись, он нажал на кнопку и на большом мониторе все увидели довольно длинную генетическую цепочку, собранную на 72%. Опытный глаз сразу уловил правильность расположения генов, как будто они украли схему у нас. Мы с Олафом переглянулись. Я ничего не понимал. Все присутствующие тоже, хотя каждый находился на своей стадии работы. Как могли наши конкуренты успеть раньше нас, да ещё и так значительно продвинуться вперёд?

-Где вы это достали? – зазвучали голоса с разных сторон.

-Благодаря вашей коллеге мисс Вайолет, – он указал на довольно шуструю девушку, которая вечно флиртовала с кем-то из специалистов, в расчете ухватить жениха поперспективнее.

Всё ясно, она закружила голову кому-то из конкурентов и сумела снять фото их последней разработки.

-Это странно! Быть не может, чтобы они так далеко продвинулись! Кто-то снабдил их специальной информацией заранее! – раздались возмущенные голоса.

-Не знаю, ничего не знаю! Но имейте ввиду. Была у них специальная информация или нет, но вы должны всё равно опередить их. – Усы Моржа улеглись на место и все загремели стульями, выбегая из его кабинета.

-Что это значит? – спросил я Олафа.

-Это значит, что кто-то имеет ту же самую информацию, что и мы…или нашу информацию! – мы уставились друг на друга, лихорадочно соображая, у кого мог быть доступ к нашим золотым пластинкам?

-Берта?! – спросил я и едва увернулся от клешни, с силой щёлкнувшей перед носом.

-Дай подумать,– мрачно сказал Олаф.

-Думай или нет, но нам надо будет собрать всю цепочку уже сейчас. А там будет видно.

-Ты прав, дай, только позвоню кое-кому.

Понятно, кому он собрался звонить. Хозяину. Я вышел вслед за Олафом, который держал трубку у уха.

-Спроси, кому он заказывал копии пластинок?

Олаф кивнул и спрятался за колонну.

Через пятнадцать минут он вернулся в лабораторию, где Кара, Зоя и Дороти уже бегали из угла в угол, готовя препараты.

-Сегодня остаёмся здесь, девочки, – сказал Олаф, – позвоните родителям, друзьям и возлюбленным, предупредите, что остались для важной работы.

-Ну, что? – спросил я его.

-Надо работать, – коротко ответил Олаф,  – если это утечка с нашей стороны, хозяин разберётся.

-А если нет? Вдруг кто-то ещё имел пластинки, ведь копий было несколько?

-Маловероятно, хотя и не исключается, – немного поразмыслив, сказал он.

Мы приступили к работе и до самого утра работали не покладая рук, как одержимые, и к  семи часам утра 98% цепочки было собрано, оставались какие-то жалкие два процента. Но для этого требовалось ещё расшифровать эти самые два процента. А они оставались дома. Олаф засобирался домой, чтобы, как можно скорее закончить расшифровку и вернуться.

Я же приводил всё в порядок вместе с Дороти, которая от  моего присутствия, просто млела. Я подозревал, что Дороти мне симпатизирует. Мы выпили крепкого кофе, немного воспрянув ото сна и стали ждать Олафа.

Через три часа, когда он ещё не вернулся, я стал звонить ему и Берте. Но никто не поднимал трубку. Заперев лабораторию, и отпустив девочек домой, я отправился к Синбергам.  Но дверь была заперта, а ключа у меня не было, так же, как и не было ключа от своей собственной квартиры. И я решил пойти позвонить Хэнди Киперу, с которым давно не общался.

Пройдя пару кварталов, я нашёл телефон-автомат и позвонил по личному телефону Хэнди.

-Да… – голос начальника полицейского управления звучал на удивление родным.

-Алло, Хэнди, это я Генри Раннер!

-А-а! Привет-привет! Только сегодня тебя с Шарки вспоминали. Ты где?

Я рассказал, что Олафа и Берты дома нет, а ключа у меня тоже нет ни от их, ни от своего дома, вот я и решил…

Я услышал, как Хэнди усмехнулся.

-Как же они будут дома, когда Берта в медицинском центре, а твой дружок здесь, в кутузке сидит. Избил, сукин сын, дражайшую супругу!

-Олаф?!

-Да. Не знаю, что там у них произошло, только соседи позвонили в полицию, и вовремя, а то он бы её совсем искромсал своими клешнями.

-А что теперь с ним будет? – спросил я, всё ещё пребывая в шоке от услышанного.

-Должен отсидеть две недели, а может месяц, это, как суд решит! Скажи адрес, я тебя сейчас на машине подберу, поделишься новостями. Вот и Шарки по тебе соскучилась! – сказал Хэнди, и я услышал её протестующий вскрик.

Через десять минут передо мной остановился серый «Шепли». Слава Богу, Хэнди не пришло в голову отправить за мной полицейский автомобиль. Мало ли, чьи глаза следили за мной. Я не хотел, чтобы «Некто» узнал, что я его вожу за нос. Задняя дверца распахнулась. За рулём сидела Шарки, рядом – Грегис, а позади Хэнди. Я очень обрадовался, увидев их, и мне немедленно захотелось обнять Хэнди и сказать ему: «Старина, как я по тебе соскучился!», но я лишь пожал ему руку.

Мы поехали за город, где было мало автомобилей, чтобы увериться, что никто за мной не следит. Всю дорогу я рассказывал обо всём, что произошло со времени нашей последней встречи. Я подробно рассказал о «Некто» и его планах, о Скейпи, Дональде и Хокане. Рассказал про золотые пластинки, про то, что узнал из записей Чарли, про то, как в соседнем корпусе нас опередили, и что присутствие Олафа в институте сейчас просто необходимо.

Хэнди задумался, потом сказал:

-Наверно это жена Олафа, каким-то образом передала сведения в соседний корпус. Но нас это мало касается. Я понимаю, что чем раньше вы закончите работу, тем быстрее «Некто» захочет избавиться от конкурентов, и тем быстрее мы схватим его с поличным. Грегис! – обратился он к сидящему в задумчивости помощнику, для развлечения перекусывающему своими мощными зубами прутик, толщиной с палец, – узнай, где находится резиденция мистера «Некто» и собери все сведения о нём. Вероятно, вам придётся подежурить у дома Скейпи, а затем и слетать за ним следом. А тебе Генри, обещаю выпустить непутёвого дружка до окончания работ. А потом он у меня всё равно отсидит. Но для этого ты приди в участок и напиши заявление, что берёшь его на поруки. Жду в участке. Мы высадим тебя  там, где забрали. До встречи!

Через полтора часа я встречал злого, как чёрт Олафа на пороге полицейского участка. Я ни о чём не спрашивал его и только, когда мы вошли в дом, увидел полный разгром. Некоторое время заняла уборка. Мне хотелось, чтобы Олаф сам рассказал о том, что произошло. Мне было его немного жаль, ведь я знал что чувствуешь, когда предает самый близкий человек.

Мы сели на кухне и впервые за много дней Олаф достал бутылочку выдержанного наффлского хотблома, которую мы выпили, как в старые времена, когда ещё были друзьями.

-Представляешь, – сказал Олаф, наконец, – она всё время меня обманывала! Она крутила с тем мерзавцем Долсвитом!

Долсвита я помнил очень хорошо. Мы вместе учились в университете. Когда-то Берта была девушкой Долсвита, пока на одной из вечеринок Олаф при всех не опозорил его, выставив дураком и вором. Никто не любит неудачников. От Долсвита все отвернулись.

После этого Берта бросила беднягу, и переметнулась к подающему большие надежды Олафу Синбергу. Но вот оказывается, чувства между бывшими возлюбленными ещё не остыли, и в один момент «неудачник» взял реванш. Бумеранг вернулся через десять лет.

Мало того, что Долсвит украл у Олафа жену, но ещё и завладел секретом золотых пластинок.

Я ясно увидел картину того, как последствия от поступков отзываются в жизни даже тогда, когда мы о них уже забыли. Интересно, делают ли люди выводы из этого? Мне не хотелось напоминать Олафу о прошлом, и о том, как он сам предал меня, сделав Лизу разменной монетой в своей игре.

Было решено выспаться и доделать работу с утра, перед тем, как идти в институт. То, что Долсвит теперь опережает нас, ещё ни о чём не говорило. Он, конечно, был умный парень, и вероятно тоже хотел денег, подстёгиваемый Бертой, но у него не было такой мотивации, как у меня.

Время новой жизни, которое я отсчитывал с момента встречи с Чарли, некая мысль всё время крутилась в голове, выскакивая в самый неподходящий момент и прячась, как только я притрагивался к ней. А это означало, что в деле создания суперчеловека есть нечто такое, чего мы не учли.

Но пока мы не получим результатов опыта, заглядывать в будущее пока рано.

В Институте имелась современная технологическая база, позволяющая увидеть результаты гораздо раньше, чем бы это произошло в жизни. И если обычный ребёнок обзаводился всеми своими уродствами примерно к тому времени, как начинал ходить и говорить первые слова, то в институте мы могли распознать любую «специфику тела» задолго до того, как она начнёт проявляться на физике.

И очень скоро, эксперимент вступит в свою финальную фазу.

Разве возможно тут было уснуть! Мысли теснились в моей голове, выталкивая одна другую. Я ворочался с боку на бок не в силах отогнать образы и вдруг услышал в комнате Олафа телефон.

Похоже, он тоже не мог уснуть, потому что сразу схватил трубку.

-Не-е-ет! – услышал я его крик.

Я подскочил на кровати. Что там могло случиться? Я прислушался. Олаф забегал по комнате. Потом стал кому-то звонить. Разговаривал неразборчиво. Я ждал, сидя на кровати, и вот дверь открылась, и он появился в проёме.

-Что стряслось?

-Звонили из медицинского центра. Кто-то вошёл в палату к Берте и убил её… – на его обычно сухих матовых глазах выступили слёзы.

-Господи! Нам надо срочно ехать туда, может быть здесь какая-то ошибка?

-Нет… саблезубые не ошибаются.

-Ты звонил «Некто»?

-Да. Он ответил, «Извини Олаф, но она должна была умереть».

-Что же теперь будет? Ты не заявишь в полицию?

Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом произнёс.

-Как только я захочу покончить жизнь самоубийством, сразу заявлю.

Глава IX

Город был взбудоражен. Второе убийство,  а полиция бездействует! У полицейского управления собралась толпа, требующая найти убийц Чарльза и Берты. По городу расползались самые нелепые слухи.

Олаф не избежал  посещения полиции, где им всерьёз занялся Грегис. И ему пришлось доказывать алиби и повторно отвечать на вопросы, почему его жена попала в медицинский центр?

 Благодаря моим показаниям, о том, что ночью он находился у себя, Олафа отпустили под подписку о невыезде, и разрешили выйти на работу, но он остался дома. Боялся показать нос на улицу. Весь город был уверен – это его рук дело, а я лишь покрываю друга. Мне пришлось идти в институт одному. Повсюду я видел любопытные или осуждающие взгляды.

«Вот ещё один повод для матери Лизы сказать, что я покрываю убийц» – подумалось мне.

Несмотря на это, я занялся своими прямыми обязанностями и вскоре без той торжественности, которая предполагалась нами ранее, но тихо и мирно, мы с Дороти, Зоей и Карой поместили готовые цепочки в чрево электронных «мамок». Теперь основная обязанность следить за «мамками», ложилась на плечи лаборанток, мы же с Олафом должны будем вести дневники и корректировать развитие событий.

Я  бы мог спокойно вернуться жить в свою квартиру, но оставались записи Чарльза, которые я ещё не все прочёл. Благодаря его огромной работе, я мог уже и сам читать незнакомый текст, но слова понимал ещё далеко не все. Поэтому мне то и дело приходилось заглядывать в словарь, который как раз и находился в той последней кожаной тетради, что дал мне перед смертью археолог.

Я решил, что лучше пока пожить с Олафом, заодно поддержать его.

Всем было известно, как сильно он любил Берту.

Теперь предстоят похороны, на которых я ни разу не был. Люди умирали очень редко, ещё реже кого-то убивали, и на процессии можно было ожидать огромную толпу зевак. Каждый захочет увидеть лицо мужа – потенциального убийцы и его друга, который покрывает безумца. Мне подумалось, может быть, Олаф изменится после смерти Берты и вновь проникнется ко мне настоящими дружескими чувствами?

Я позвонил в дверь. Увидев меня в глазок, Олаф открыл дверь, и пошатываясь отправился на кухню. Он был пьян в стельку. На кухне, на полу стояло множество бутылок хотблома, две из них были пусты, а на столе лежала квитанция от службы доставки. Наверно Олаф решил пить до полного забвения. Однако всё забыть не так-то легко. Я заметил большой портрет Берты, стоявший на самом видном месте, возле которого стояла налитая рюмка.

-Прими мои соболезнования, – сказал я.

Что ещё говорят в такие моменты, я не знал.

-Садись, выпей со мной!

Я присел за стол, напротив Олафа.

-Мы сегодня зарядили «мамок», – сообщил я ему.

-На кой чёрт всё это, если Берты нет со мной! – он ударил клешнёй по столу так, что бутылки подпрыгнули на месте.

-Не из-за тебя ли она попала в медицинский центр!

-Ты не п-понимаешь… – он уронил голову на руки, – я избил Берту для того, чтобы «Некто» пощадил её. Но я ошибся.

-Да уж…

-Я трус, Генри! Я боюсь этого дьявола, как огня! Ты видел, что он сделал с Коффином? Ах, да, ты его не знал! Он  его порвал на куски своими панцирными руками, на глазах у всех. У меня, у Берты, Хокана, Дональда и Лизы, – сдавленное рыдание раздалось из его горла.

-Лиза тоже это видела? – спросил я, понимая теперь, отчего она меня возненавидела. В её глазах я был ничтожеством, отдавшим её в лапы злодеев за  право обладать золотой пластинкой и записной книжкой Чарльза.

-Да что ты носишься с этой Лизой? Видела, не видела! Она не ребёнок, а взрослый человек. Мало ли что может случиться, так что теперь и на улицу не высовываться? Залезла в свою раковину и сидит там дрожит, размазня! Терпеть не могу этих трясущихся от переизбытка эмоций слизней! Ах, какой ужас! Ах, какой негодяй, Генри, не свернул себе шею, спасая меня, такую цацу! Вот Берта была настоящая женщина! Сильная, красивая!

«И предала тебя» –  хотелось мне добавить, но я сдержался, только сказал:

-Пусть Лиза чувствительна, но она единственное, что у меня есть. Семье я не нужен. Друга я потерял…

-Прости, – сказал Олаф, – в этом мире каждый за себя.

-А жаль.

Его слова задели меня за живое. Кто он такой, чтобы осуждать Лизу за то, что она избегает всего неприятного, грязного и оскорбляющего слух и взор?!

«Она сама сделала себя такой!» – моментально вспомнились слова «Некто». Помнится, он ещё добавил: «Тоже мне, учёный!»

Да, я учёный, генетик, но причём тут это? Ещё никто не нашёл гена, отвечающего за повышенную чувствительность ко всему негативному.

-А что с Долсвитом? – спросил я, вдруг вспомнив ещё одного, знавшего тайну золотых пластинок.

Олаф уставился на меня, потом сказал:

-А что ему сделается? Или ты хочешь, чтобы я его убил?

Я не успел ответить, как его телефон стал звонить. Олаф приложил палец к губам и включил громкую связь, чтобы я мог слышать. Звонил «Некто».

-Мой дорогой Олаф, прими соболезнования по поводу кончины твоей супруги, – раздался его вкрадчивый голос.

Я видел, как Олаф силится ответить и не находит слов.

-Благодарю за соболезнования, –  наконец, довольно холодно сказал он.

-Я хотел поговорить с тобой и Генри о мистере Долсвите, – вдруг сказал «Некто», как будто подслушивал всё, о чём мы только что разговаривали. Хотя, поставили же саблезубые прослушку в мой дом и автомобиль.

-Слушаю…

-Сначала я хотел было отправить его вслед за твоей женой, но потом подумал и решил. Он тоже будет участвовать в нашем проекте. И тот из вас, кто успеет первым – удостоится награды, а кто опоздает, тот проиграет. И так как мне не нужны лишние свидетели, то на кону ваши жизни, а это куда больший стимул, чем деньги!– тут «Некто» засмеялся своим металлическим смехом, и не дожидаясь ответа положил трубку.

-Ну, что Олаф, ты и теперь не хочешь обратиться в полицию? – спросил я его.

Он описал круг клешнёй, а потом легко постучал ею мне по голове. Я понял, что он стал опасаться подслушивания, уж очень  быстро позвонил нам «Некто», едва мы вспомнили Долсвита.

На улице было темно, все зеваки, последний день торчащие у дома Олафа разошлись, поэтому мы вышли из дома, чтобы обсудить ситуацию.

-Интересно, Долсвит в курсе того, что участвует в этой игре? – спросил я Олафа.

-Может быть.

–Так, как насчёт полиции? – снова спросил я его, – вдруг Долсвит успеет раньше нас? Ты не волнуешься за свою жизнь? «Некто» шутить не будет.

-Я хочу сам с ним разобраться, – вдруг сказал Олаф, зло щёлкнув клешнями.

-Ты, что?! А как же Коффин? Забыл, как «Некто» разделался с ним? Ты же сказал, что боишься его, как огня! – напомнил я его слова.

-Боюсь, а кто его не боится? Но я кое-что знаю о нём. И он убил Берту, а этого я не прощу. Пусть не думает, что жизнь мне так дорога. И ты не ходи в полицию, Генри. По крайней мере, сейчас. Подождём. У нас ещё есть время. А теперь пойдём и напьёмся!

-Олаф, а что ты знаешь такого о «Некто»?

-Не скажу. Пошли. Если ты ещё мне друг.

-Я всегда был твоим другом, и буду им, – ответил я.

Мы вернулись домой, и мне пришлось пить с Олафом хотблом, но я быстро спёкся, алкоголик из меня никакой. К тому же завтра на работу. Я напомнил другу, что ему придётся заняться организацией похорон, но он остался сидеть на кухне, пытаясь хотбломом залить пожар в душе.

Утром я застал Олафа уснувшим на столе в окружении пустых бутылок. Осторожно, чтобы не разбудить, я заварил кофе. Выпив его и взяв ключи Берты, оставшиеся в прихожей, вышел на улицу. Я вывел из гаража Олафа свою «Легенду», по которой ужасно соскучился и поехал на работу.

Проезжая мимо храма Аамана, я вспомнил, что давно не бывал на службе, с тех пор, как посетил тот храм, на горе. Надо будет пойти на воскресную службу. Может быть, удастся увидеть Лизу. Но не сейчас, а позже, когда страсти поулягутся. Не хотелось встречать любопытные и осуждающие взгляды.

Как всегда, на центральной улице была пробка. Я включил радио и стал слушать последние новости.

«Вчера, возмущенные жители города устроили пикет у полицейского управления, потребовав отчёта у Хэнди Кипера. Они спрашивали, что делается властями Глоритауна для того, чтобы защитить жизнь горожан от бандитов, убивших уже двоих человек? Начальник полицейского управления пообещал устроить пресс-конференцию сегодня во время вечерних новостей. Будет работать прямая телефонная линия, чтобы каждый мог задать интересующие вопросы».

Бедный Хэнди, ему придётся несладко. Надо бы позвонить ему, рассказать о том, какие условия поставил нам «Некто».

-Ну, что девочки, как дела? – спросил я Зою, которая первой попалась мне на глаза.

-Хорошо мистер Раннер, произошла первая репликация!– маленькие, как у мыши глаза её сверкали огнём. Зоя всем сердцем болела за нашу работу и не меньше остальных мечтала получить часть от богатых премиальных.

Услышав о том, что в соседнем корпусе кто-то опередил нас, лаборантки стали работать, как одержимые. Я только дивился их энергии.

-Вы лучшие лаборантки на земле!

-Мистер Раннер, вам оставили записку, пока вас не было. – Зоя принесла мне сложенный вчетверо лист бумаги.

-Благодарю! – я сел за свой стол, и развернул записку.

«Уважаемый мистер Раннер, мне необходимо с вами встретиться. С глазу на глаз. Я буду ждать вас сразу после окончания работы на круглой аллее в саду института», – записка была без подписи. Почерк был мне незнаком.

-Зоя, а кто принёс записку?

-Я не видела, это Дороти принесла, а она сейчас на складе.

-Ну, хорошо…

В обеденный перерыв я спустился в кафе и занял столик в углу, размышляя о том, кто же хотел со мной встретиться?

-Разрешите?

-Пожалуйста! – я отодвинул поднос.– Вам к лицу эта одежда, – сделал я комплимент Шарки, которая, как и в прошлый раз была одета в одежду лаборантки из соседнего корпуса, – но вы меня дискредитируете в глазах моих коллег, потому что они думают, я вам выбалтываю тайны!

Шарки улыбнулась, обнажив ряд острых белых зубов.

-Ничего, они переживут!

-У тебя есть для меня новости? – спросил я её.– Слышал по радио, сегодня Хэнди будет давать пресс-конференцию?

-О, да! Ему придётся нелегко, но мы подготовили с Грегисом для него тезисы, которые он прочтёт по бумажке, ты же знаешь, из Хэнди оратор никакой! Генри, мы следим за Скейпи, – она понизила голос. – Один раз мы упустили его. Он летает очень осторожно, следить за ним тяжело. Наш пилот потерял его из вида, поэтому мы не смогли точно определить владения «Некто». Но будь готов, что тебе придётся лететь с нами, чтобы помочь. Мы не можем дольше тянуть время.

-Хорошо, никаких проблем. Я полечу с вами хоть на край света! Но думается мне, что пока не будет результата опытов, больше убийств не произойдёт. Теперь послушай мои новости, – я рассказал о вчерашнем звонке «Некто», о том, что есть подозрение, что нас подслушивают. О том, что теперь Долсвит и мы будем конкурировать не только из-за денег, но и чтобы сохранить собственную жизнь.

-Каков мерзавец! Уверен в своей безнаказанности!

-Кстати, Олаф на него ополчился из-за смерти Берты и собирался отомстить. Только «Некто» очень опасный противник, он может убить Олафа одной рукой. Я сейчас не могу следить за ним, пока нахожусь на работе, но вы последите, вдруг он отправится к нему один?

-Хорошо, – кивнула Шарки, –  но не хотелось бы, чтобы Олаф смешал нам карты.

-Только следите осторожно, а  то я обещал ему, что не буду обращаться в полицию.

-Ладно, Генри, я пошла, а ты береги себя! – она дружески провела своими когтями по моей руке и ушла.

Я увидел лицо Дороти, сидевшей за соседним столом с открытым ртом. Она быстро опустила глаза в тарелку. Я подсел к ней за столик:

-Дороти, скажи пожалуйста, кто принёс сегодня записку?

-Я не видела, она торчала в дверях. А что это за женщина?

-Это моя знакомая. Не беспокойся, никаких тайн я ей не открывал, не такой уж я дурак.

-Я знаю…– Дороти вздохнула. – Вы наоборот, очень умный.

-Ну, вот и нарвался на комплимент, – засмеялся я,– пошли дорогая, «мамки» ждут!

До конца дня время тянулось чудовищно медленно, я то и дело глядел на часы, стрелки которых, казалось, попали в смолу и едва двигались. Звонок, возвещавший окончание рабочего дня подбросил меня на месте. Я быстро собрался и, попрощавшись с лаборантками, выскочил из института.

Институт располагал большим парком, который был «научно обустроен», как хвастливо утверждалось в институтских проспектах, а на самом деле просто был весь подстрижен в виде кубов и шаров. На большее у наших садовников не хватало фантазии.

Кое-где виднелись чахлые фонтаны и лавочки, окрашенные в серебряный цвет. На грядках росли исключительно красные цветы, безумно любимые садовниками за их неприхотливость. Круглая аллея располагалась в некотором отдалении от центральной, и не представляла ничего иного, как круг, обсаженный кустарником с одинокой скамейкой напротив входа. Вот туда я и направлялся на встречу с незнакомцем. Я пришёл первым, на скамейке никого не было. Я стряхнул с неё пыль и сел. Минут через пять послышались торопливые шаги по гравийной дорожке и на аллею выскочил Долсвит!

Могу сказать, что Олаф значительно проигрывал ему во внешнем облике. Долсвит всегда напоминал мне большую собаку, вставшую на задние лапы и одетую в костюм. Дело не в том, что его лицо было похоже на морду собаки, совсем нет. Оно больше было похоже на вдавленную копытом тарелку, но его глаза, круглые, тёмные и преданные, смотрели прямо в душу. Когда я его видел, мне хотелось дать ему кусочек хлеба. По крайней мере, у него на лице можно было прочесть хоть какие-то эмоции.

-Генри! Извини, что заставил ждать!

-Ничего, я тут всего пять минут. Что ты хотел мне сказать? Почему такая секретность?

Он сел рядом, понурив голову.

-Мне стыдно, – сказал он.– Стыдно за то, что воспользовался вашими с Олафом наработками, но соблазн был велик, к тому же Берта…– он смахнул слезу. – До сих пор не могу поверить!

-Теперь уже ничего не вернуть, – сказал я.

-Дело не в этом. – Долсвит вскочил и забегал. Колени у него, как и у Берты были повёрнуты назад.– Я даже не знал, во что влез! Лучше бы я сидел и возился, как остальные и проиграл! Но тут…

-Тебя навестили гости?

-Да, откуда ты знаешь?

-Догадался.

-Они сказали, что если я не сделаю всё правильно, то меня убьют! – его голос задрожал.

-Саблезубые?

-Да.

-Они могут, – подбодрил я Долсвита.

«Бедняга, если бы он мог видеть их хозяина!»

-Я боюсь! Они сказали, чтобы я не ходил в полицию, а то меня тоже убьют!

-Да, опасно, но чего же ты хочешь?

-Они ещё сказали, что если я не буду первый, меня тоже убьют!– он схватился руками за голову, и крутанулся на месте.

-Долсвит, ну что ты поднял панику, убьют тебя всего лишь один раз!

-Ну, спасибо, успокоил. Я хотел попросить вот о чём. Вне зависимости от того, кто добьётся результатов первым, давай скажем, что закончили эксперимент одновременно?

-Ага, и деньги разделим на троих.

-Нет, нет, нет! Мне никаких денег не нужно! Я жить хочу! Если бы ты видел их рожи, Генри! Это же убийцы! Одни зубы чего стоят! Им ничего не стоит убить человека. Меня, тебя, Берту, Олафа…

-Ну, про меня они тебе ничего не говорили,– меня некстати разобрал смех. – Но ты хоть понимаешь, что Олаф будет категорически против?

-Почему?– наивно удивился Долсвит.

-Потому что ты наставил ему рога с его женой, а за то, что она дала тебе сведения, её убили!

-Из-за этого? – его круглые глаза полезли из орбит. – Ну, тогда мне точно конец! Хотя я тут не причём, это всё Берта…

-Короче,  у меня есть встречный план. Я не буду говорить Олафу, о чём ты просил, но если мы будем первые, я тебе сразу позвоню. Ты хватаешь вещи и уезжаешь в столицу, там затеряешься и будешь ждать, когда в новостях расскажут, что убийцы Берты пойманы. Но если у тебя будет первый положительный результат, тогда сообщи мне и мы заявим, что закончили эксперимент, в одно и то же время. Понял?

Долсвит ещё сделал вокруг скамейки кругов двадцать, наконец, остановился и сказал:

-Идёт! А деньги?

-А деньги на троих.

-Чёрт! Ну, хорошо! У вас всё равно две головы, а у меня одна, значит шансов меньше.

Когда я подъехал к дому Олафа, то обнаружил у подъезда массу автомобилей. Это приехали родственники Берты. Наверняка у них сейчас был тяжелый разговор и масса обсуждений, касающихся похорон.  Участвовать в этом мне совсем не хотелось. Я постоял с минуту, потом развернулся и решил поехать в парк, на то место, где когда-то встретил оленей. В это время года темнело поздно, и у меня было ещё часа четыре, чтобы погулять по свежему воздуху.

Оставив «Легенду» на стоянке, я углубился в парк, под сень старинных деревьев, создающих зелёный полумрак. Неизвестный мне архитектор хорошо поработал над парком. Он поставил скамейки в самых красивых местах, и всякий раз, когда ты садился на скамейку, то мог рассчитывать на то, что и глаза и душа твоя будут отдыхать. Не знаю отчего, но в таком месте всегда было мало людей. Они предпочитали шум города, а вечером рестораны и клубы с громкой музыкой. Только несколько таких же романтиков, как и я, гуляли по тропинкам, забредая в самые дебри, куда не дошла нога архитектора.

Я не очень хорошо помнил то место, где встретил оленей и долго плутал среди кустарника, найдя по пути небольшое лесное озерцо, которого никогда не встречал раньше.

«Надо будет прийти сюда с Лизой!» – подумал я по привычке делить с ней все свои чувства и маленькие радости. Но, тут же вспомнил, что теперь я один и Лиза не хочет меня знать. Настроение сразу испортилось. Впрочем, ненадолго. Природа всегда имела на меня магическое воздействие. И вскоре я, забыв обо всём, снова шагал между деревьями, наблюдая птиц и слушая их редкие вечерние голоса.

Вот и полянка. Она немного изменилась за это время. Краски стали уже не так ярки и кое-где появилась сухая трава. Но дерево было таким же раскидистым, и я с удовольствием уселся, облокотившись о его корявый ствол. Я ожидал оленей. Мне казалось, что если они появятся вновь, то всё моё счастье вернётся назад. Но олени не появлялись.

На меня упал луч заходящего солнца, и я зажмурив глаза, впитывал его тепло всей кожей. Скоро, скоро мы сможем увидеть, чем закончится эксперимент. Но что, если результат будет отрицательным? И путь, по которому пошёл весь научный мир, был ложным? Разумеется, до этих пор ничего подобного в науке не предпринималось. Однако меня точил червь сомнения. Пусть теперь было всё не как раньше и Лиза, как объект, побуждающий меня к действию, отошла в сторону, но было что-то такое во всём этом, то, что не давало мне покоя.