Текст книги "Легенды и мифы Санкт-Петербурга"

Внутри позолоченного шара под корабликом находится круглая кубышка из чистого золота, в которой сложены все образцы золотых монет, отчеканенных в Петербурге с момента его основания. Шар никогда не вскрывался, так как секрет поворота одной из его половин в нужную сторону безвозвратно утрачен.

Иначе, без «яблока», придающего всему сооружению изящество и грациозность, кораблик, венчающий острие Адмиралтейской иглы, и не воспринимается. «Яблоко» тоже придумано Германом ван Болесом. В нем действительно лежит шкатулка, хотя и не золотая. В шкатулке хранится информация о всех ремонтах шпиля, указаны имена мастеров, производивших ремонт, и сложены экземпляры петербургских и ленинградских газет времени проведения ремонтных и реставрационных работ.

Александро-Невская лавра

15 июля 1240 года новгородский князь Александр Ярославич, преодолев упорное сопротивление шведов у Черной речки, нынешней Монастырки, одержал над ними знаменитую победу, за что и вошел в историю под именем Невский. Через 463 года после этого события Петр I здесь же вновь наголову разбил шведов и основал на Неве город Петербург. Через некоторое время он велел заложить монастырь во имя доблестного воина великого князя Александра Невского.

Александро-Невская лавра, или Александров храм, как его называли в XVIII веке, построена на том месте у Невы, где перед сражением Александра со шведами воин Пелгусий увидел во сне святых Бориса и Глеба, которые говорили, что спешат на помощь своему сроднику, то есть Александру.

На самом деле эта битва произошла далеко от будущей столицы: при впадении в Неву реки Ижоры. Не знал этого Петр? Или ошибка была умышленной? Ведь возведение монастыря имело очень большое политическое значение: оно подчеркивало божественный промысел при основании Петербурга и непрерывность исторической традиции борьбы за выход России к морю. Одновременно столица приобретала патрона – святого Александра Невского, задолго до того канонизированного церковью, святого ничуть не менее значительного, чем, скажем, Георгий Победоносец для Москвы. И если святой Александр уступал святому Георгию в возрасте, то при этом обладал такими неоспоримыми преимуществами, как реальность существования и конкретность деяний, что в борьбе нового со старым приобретало неоценимое значение.

Вид на Александро-Невскую лавру со стороны реки Монастырка

Ни на один день не покидала Петра убежденность в политической важности основания монастыря. За полгода до кончины Петра I, в августе 1724 года, из Владимира в Санкт-Петербург с большой помпой были перенесены мощи святого Александра Невского. По значению это событие приравнивалось современниками к заключению мира со Швецией. Петр собирался учредить орден Святого Александра, но не успел. Помня об этом, его учредила в мае 1725 года Екатерина I.

Первоначальный проект замкнутой монастырской территории, окруженной по периметру келийными корпусами с соборным храмом в центре, исполнил в 1713–1715 годах первый архитектор Петербурга Доменико Трезини. Тогда же началось строительство. В дальнейшем в нем принимали участие многие архитекторы, а само строительство по различным причинам растянулось на весь XVIII век.

К 1722 году была возведена Благовещенская церковь, вокруг которой образовалось одно из первых в Петербурге кладбищ (ныне составная часть Музея городской скульптуры).

В 1776–1790 годах на месте разобранного старого собора по проекту выдающегося зодчего классицизма И.Е. Старова был выстроен Троицкий собор, отличающийся строгими и благородными пропорциями, простотой и ясностью величественных объемов.

Вид на Троицкий собор Александро-Невской лавры

В эти же годы Старов оформил въезд в монастырь со стороны Невского проспекта. Это единственный в Петербурге образец ворот с надвратной церковью – прием, широко использовавшийся в старинном русском зодчестве. Такой архитектурный ход позволил Старову решить сложнейшую задачу: раскрыть пространство монастыря в сторону города, включить его в городскую среду. Зодчему удалось не замкнуть, а, напротив, продолжить перспективу Невского проспекта проездом под церковью. Между монастырем и Невским проспектом Старов создал площадь, а выход Невского проспекта на эту площадь оформил двумя домами скромной архитектуры, как бы вводящими в круг архитектурных образов монастыря. Так блестяще закончился столетний период художественного формирования политической идеи Петра: периферийно расположенный Александро-Невский монастырь соединился с логическим центром города – Адмиралтейством.

Кунсткамера

Посещение Кунсткамеры еще в то время, когда она находилась в помещениях Кикиных палат, было не просто бесплатным. Каждому посетителю при входе предлагалось угощение вином.

Размышляя о путях распространения просвещения и знаний в России, Петр I обратился за советом к Готфриду Лейбницу. Одним из таких путей немецкий ученый считал собирательство редкостей и создание музеев. Эта идея настолько захватила Петра, что претворение ее в жизнь стало не только государственным, но и глубоко личным делом царя. Он подписывает указ «О принесении родившихся уродов», приведя этим в ужас невежд и ретроградов. Еще в допетербургский период в Москву свозятся приобретенные царем и подаренные ему необычные вещи, предметы искусства, инструменты, книги – все, что, по мнению Лейбница, «может наставлять и нравиться», а по мнению Петра – «зело старо и необыкновенно».

В 1714 году это, пока еще более личное, нежели общественное, собрание редкостей перевезли в Петербург. Для него в Летнем дворце Петра выделили специальное помещение, названное «Куншткамерой». Однако коллекция росла так стремительно, что уже через три года грозила вытеснить из Летнего дворца его обитателей. И тогда Петр решил на основе этого собрания создать специальный общедоступный музей. Нашлось для него и помещение. В 1715 году в казну отошли только что построенные палаты Александра Васильевича Кикина, сосланного в Москву за казнокрадство. Здесь на Береговой линии, впоследствии переименованной в Шпалерную улицу, в так называемой Русской слободе, в Кикиных палатах и разместилась петровская Кунсткамера. При Кунсткамере нашла место и первая государственная библиотека, насчитывавшая 15 тысяч томов. Здесь же, в Русской слободе, сестра Петра I Наталья Алексеевна основала первый в городе общедоступный театр, вход в который был бесплатным и ходить куда можно было «без всякого опасения».

Но история просвещения – это трудная история преодоления косности, невежества, консерватизма. Книг почти не читали. Театр считали «бесовской потехой». В Кунсткамеру ходить опасались. Тогда, как пишет Ю. Тынянов, интерпретируя расхожую легенду, «придумано было, чтобы каждый получал при смотрении Кунсткамеры свой интерес: кто туда заходил, того угощали либо чашкой кофе, либо рюмкой водки или венгерского вина. А на закуску давали цукерброд».

Однажды во время осмотра Васильевского острова Петр I заметил две сосны. Ветвь одной из них так вросла в ствол другой, что определить, какой из сосен она принадлежит, было невозможно. Воскликнув: «О! Дерево-монстр! Дерево-чудище!» – царь приказал на этом месте построить новую Кунсткамеру.

Удаленность Кикиных палат от центра Петербурга снижало то значение, которое придавал Кунсткамере Петр. Поэтому одновременно с переносом коллекций из Летнего дворца в особняк опального Кикина начали подыскивать место для строительства специального здания. В это же время у Петра окончательно сложилось решение создать на Васильевском острове административный и торговый центр столицы. В 1716 году Доменико Трезини разработал проект планировки острова со зданием правительственных учреждений, гостиным двором, собором, площадью, портом и рядом построек общественного характера. Первым монументальным сооружением на территории Стрелки Васильевского острова, заложенным в 1718 году, и стало здание будущего научного центра, общественной библиотеки и «анатомического театрума» – Кунсткамеры.

Вид на Кунсткамеру со стороны Большой Невы

Первоначальный проект Кунсткамеры разработал Георг Маттарнови, а в дальнейшем участие в строительстве принимали архитекторы Н. Гербель, Г. Киавери и М.Г. Земцов. Официальное открытие состоялось в 1728 году, хотя строительство и отделка помещений продолжались до 1734 года.

5 декабря 1747 года произошел большой пожар, в результате которого пострадало главное украшение Кунсткамеры – башня. Привлеченный к ремонту С.И. Чевакинский изменил и упростил фасады, а от восстановления башни и затейливых барочных боковых ризалитов вообще отказался. В таком искаженном виде здание простояло ровно 200 лет. Только в 1947 году оно было подвергнуто научной реставрации и восстановлено в первоначальном виде по проекту архитектора Р.И. Каплан-Ингеля.

Летний дворец Петра I

Для возбуждения у петербургского обывателя охоты строиться на Адмиралтейской стороне Петр решает подарить своей жене Екатерине дворец и велит строить его на левом берегу Невы на территории Летнего сада.

Строительство Петербурга началось под прикрытием Петропавловской крепости на южном берегу Березового (затем Городского, ныне Петроградского) острова. Здесь неподалеку от первого жилища Петра I – невысокого деревянного домика – был устроен порт, создана торговая площадь с гостиным двором, складами и амбарами, построена таможня и возведена деревянная церковь во имя Святой Троицы.

Здесь же селились приближенные царя, именитые люди, духовенство, строились бараки для «работных людей». Но уже с осени 1704 года появилась острая необходимость заселения противоположного, левого берега Невы, точнее острова, названного Адмиралтейским.

Строилась верфь, нужны были рабочие руки, и первые переведенские слободы располагались вблизи строительства на берегу речки Мьи (Мойки) в районе будущих Большой и Малой Морских улиц. Нехотя, под страхом «лишения живота» переселялись сюда чиновники и офицеры, занятые на работах в Адмиралтействе. К ним приходилось применять принудительные меры, издавать указы, создавать поименные списки, дарить (для освоения) участки заболоченных земель, идти на другие малые и большие ухищрения, в том числе на демонстрацию личной, царской, заинтересованности в освоении земли.

Летний дворец строился с 1710 по 1714 год на берегу Фонтанки, на месте стоявшего здесь с 1703 года деревянного летнего домика Петра. Двухэтажное каменное здание дворца с высокой, на «голландский манир», крышей проектировал Доменико Трезини при последующем участии А. Шлютера. Именно он исполнил барельефы над оконными проемами первого этажа, прославляющие победы русского флота.

Летний дворец Петра I

В первой половине XVIII века перед южным фасадом дворца была устроена собственная гавань, или, как говорили в те давние времена, «гаванец», для захода судов с Фонтанки. Права или нет легенда, но именно ко времени окончания строительства Летнего дворца относится массовое заселение левого берега Невы и постепенное перенесение политического, экономического и общественного центра Петербурга с Городского на Адмиралтейский остров.

Двенадцать коллегий

Когда вопрос о строительстве здания Двенадцати коллегий был окончательно решен, Петр I, уезжая за границу, приказал Меншикову возвести его вдоль Невы. Вернувшись в Петербург, он с негодованием увидел, что губернатор ослушался. Царь в гневе обрушил на голову своего любимца дубинку, но было уже поздно.

В самом деле, нелегко было петербургскому обывателю разгадывать иные архитектурные загадки собственного города. Как, скажем, объяснить, почему Аничков дворец расположен своим непрезентабельным торцом к блестящему Невскому проспекту? Или уж вовсе нонсенс – все здания по обе стороны Невы, будто на параде, демонстрируют свои прекрасные фасады, и только Двенадцать коллегий протиснулись между ними плоским боком. По этому поводу рождались различные версии и предположения. Складывались легенды.

В действительности причины необычного расположения этих памятников архитектуры уходят в сложную историю строительства Петербурга в первой четверти XVIII века. Так, например, Аничков дворец возводился как загородная резиденция на берегу Фонтанки в то время, когда Невский проспект еще оставался обыкновенной дорогой.

Всемирно известная планировочная ясность и композиционная простота Петербурга давались тяжело и далеко не сразу. Угрозы не желающим строиться «по чертежу» повторялись из указа в указ, которыми Петр пытался регламентировать застройку. Строиться не желали, строиться не умели, на строительство не хватало материалов. К середине второго десятилетия Петербург представлял собой огромную по тем временам территорию, застроенную в основном деревянными домами, беспорядочно разбросанными и не подчиненными единому замыслу.

Однако Петра не покидала давняя мечта о регулярном городе, хотя он хорошо понимал, что для этого необходимо снести все уже возведенные постройки на Адмиралтейской и Петербургской сторонах. В этом смысле еще не застроенный Васильевский остров представлял собой заманчивую строительную площадку. В конце 1715 года у Петра созрело решение строить центр города на Васильевском острове. Здание Двенадцати коллегий должно было сформировать западную границу центральной площади города, и в этой связи его расположение по отношению к Неве рассматривалось как менее важное. К сожалению, из этой идеи ничего не вышло. Вероятно, она была нежизненной. Но, скорее всего, она запоздала. Петр осуществить ее не успел, а к тому времени, когда его последователи спохватились, она стала неактуальной. Проект Двенадцати коллегий принадлежит Доменико Трезини, который использовал оригинальный прием, восходящий к истории петербургского типового строительства. Архитектор объединил одной крышей и одной 400-метровой галереей двенадцать одинаковых зданий-секций, стены которых были общими.

В 1802 году часть секций была отдана Главному Педагогическому институту. В 1819 году институт был преобразован в Петербургский университет, которому затем передали все здание.

Троицкий собор и домик Петра I

Петр I, проходя по Петербургской стороне, срубил один ракитовый куст, а затем и второй, и на этом месте возник Троицкий собор и первый дворец Петра.

В конечном счете, все в Петербурге так или иначе связано с именем Петра I. Вот и возникновение этих первых двух зданий Петербурга – христианского храма и жилого дома, названного сначала дворцом Петра, а затем просто Домиком Петра I, в народном сознании ассоциировалось с личностью основателя города.

Собор освятили во имя Святой Троицы, в день празднования которой был заложен Петербург. Здесь объявлялись царские указы. Здесь Петру I был пожалован титул императора. На площади перед простым деревянным, крестообразным в плане собором устраивались смотры, парады, гулянья и маскарады. На высоком шпиле собора, превращенном в колокольню, укрепили единственные в России часы, снятые с Сухаревой башни в Москве. Это был глубоко символичный акт. Время в России отсчитывалось уже не по-московски.

За свою более чем двухвековую историю собор несколько раз горел. Его восстанавливали, раз от раза изменяя первоначальный облик. К середине 1920-х годов, по мнению «отцов» города, он уже не представлял ни художественного, ни исторического интереса. И его постигла судьба многих памятников культового зодчества – в 1930-х годах собор разобрали.

28 мая 1703 года в будущем Петербурге справлялось первое новоселье в бревенчатой избе, в три дня построенной для Петра солдатами. Однако уже в летописях того времени эта крестьянская с виду изба на две светлицы с низкими потолками называлась «красными хоромами».

Троице-Измайловский собор

Мемориальное значение этой петербургской реликвии понималось уже в то время. Названный впоследствии хотя и с большой буквы, но Домиком, он был удостоен поистине царских почестей. В 1723 году по указу Петра I Домик защитили «особенной постройкой». При Екатерине II Домик был покрыт каменным «чехлом». В 1844 году архитектор Р.И. Кузьмин заменил «чехол» новым, существующим до сих пор. В 1852 году Домик обнесли оградой и разбили вокруг него сквер. Наконец, в 1875 году перед входом в Домик был установлен бюст основателя города, выполненный по модели скульптора П.П. Забелло.

Чесменский дворец

Гонец с радостной вестью о великой победе русских под Чесмой настиг Екатерину II на пути в Царское Село в районе огромного Лягушачьего болота. Не скрывая радости по случаю долгожданного известия, императрица приказала в честь этого на месте встречи с посланцем выстроить дворец.

Чесменская битва произошла 26 июня (7 июля) 1770 года в Эгейском море. Горстка русских военных кораблей, основательно потрепанных длительным и тяжелым переходом из Кронштадта, под командованием А.Г. Орлова одержала блистательную победу над турками, уничтожив практически весь вражеский флот. Говоря красочным языком XVIII века, «турок [был] сожжен и в воздух пущен». Екатерина II всегда полагала себя политической наследницей Петра I и Богом посланной продолжательницей его дела. Она не без основания считала, что эта выдающаяся победа окончательно завершила длительный процесс превращения России из континентальной в морскую державу. В честь Чесменской победы слагали оды и писали картины, ставили спектакли и возводили памятники, строили дворцы и закладывали города.

Чесменский дворец задумывался как путевой, для отдыха на дороге между Петербургом и Царским Селом. Задумывался с размахом – со служебными корпусами, с церковью. Проектировал и строил ансамбль архитектор Ю.М. Фельтен, который в качестве образца использовал средневековый английский замок Лонгфорд. Это соответствовало господствовавшей в то время в архитектуре моде на английскую готику. По углам дворца располагались башни с бойницами. Дворец окружали рвы, заполненные водой, над которыми нависали подъемные мосты. В 1780 году невдалеке от дворца Фельтен построил церковь, тоже в стиле английской готики. В ознаменование десятилетия Чесменской победы и церковь, и весь ансамбль назвали Чесменскими.

Чесменский дворец

Для торжественного обеда по случаю окончания строительства в Англии у знаменитого Веджвуда был заказан специальный столовый фаянсовый сервиз. Он состоял из 592 предметов, каждый из которых имел изображение герба дворца – зеленой лягушки.

За 200 лет Чесменский дворец не раз переделывался и во многом изменил свой первоначальный облик. Но и в настоящем виде, овеянный романтическими легендами и сохранивший свое название, он является памятником истории государства. А Чесменская церковь превращена в филиал Военно-морского музея, где развернута экспозиция в память и в честь героев Чесмы.

Строгановский дворец

На медальонах, украшающих фасад дворца Строгановых, изображен профиль графа Сергея Григорьевича Строганова.

Это предание пересказал в интервью ленинградскому радио известный знаток Петербурга Ю.А. Раков. В том же интервью он сообщил, что им проделана работа с применением логических, математических и чуть ли не генетических методов по определению изображенного на медальонах мужского профиля. Раков пришел к выводу, что на фасаде Строгановского дворца помещен автопортрет его автора – архитектора Б.Ф. Растрелли. Действительно, зодчие Петербурга иногда включали в декоративное убранство здания собственное изображение как бы в качестве автографа. Так, Антонио Ринальди оставил свой автопортрет над главной лестницей Мраморного дворца, а менее скромный Огюст Монферран позволил изобразить себя равным среди святых на фронтоне Исаакиевского собора. Есть примеры, когда архитекторы оставляли свои имена на фасадах построенных ими зданий. Одни вписывали их незаметно в углу цокольной облицовки, другие – на специальных досках и на видных местах.

В живой язык каменного города вносится, таким образом, особая образность и дополнительная выразительность, не говоря уже о высоком информативном значении подобных знаков.

Дача Дашковой

Однажды, во время загородной прогулки Екатерины II по Петергофской дороге, одна из лошадей потеряла подкову. Суеверная императрица переглянулась с находившейся в ее экипаже Екатериной Дашковой и тут же приказала построить для своей подруги особняк в форме подковы – символа счастья.

Екатерина Романовна Дашкова – одна из образованнейших женщин XVIII века, президент Российской Академии и директор Академии наук. Активнейшая участница дворцового переворота 1762 года, близкая подруга Екатерины Великой, Екатерина Малая, как называли ее современники, сыграв при русском дворе короткую, но блестящую роль, неожиданно сошла со сцены, и имя ее, недостаточно оцененное потомками, почти затерялось среди имен более удачливых современников.

В наше время это имя привлекает все больший интерес как историков, так и любителей русской старины. Появились книги и статьи о Дашковой, в которых дана достойная оценка ее роли в истории русского просвещения. Впрочем, в Петербурге это имя никогда не предавалось забвению. Скульптурное изображение Екатерины Романовны Дашковой сохранилось в композиции памятника Екатерине II в сквере на площади Островского, а фольклорная традиция создала неофициальное название «Дача Дашковой» (особняк на проспекте Стачек, 45).

Автором проекта дачи считается Джакомо Кваренги, хотя документальных свидетельств этому не найдено, а сама Дашкова приписывала авторство себе. Здание в плане действительно имеет форму подковы, и ни Екатерине Великой, ни хозяйке дачи, ни гипотетическому автору проекта и в голову не могло прийти, как подковообразная форма особняка будет соответствовать его новому назначению через двести лет. В 1975 году после реставрации здания в нем открылся Дворец бракосочетаний и торжественной регистрации рождений. И романтический ореол древних символов в сочетании с прекрасной архитектурой и старинными сказаниями создают столь необходимое для будущего чувство непрерывности истории и ощущения себя в ней.

Усадьба Кирьяново