Текст книги "Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)"

Трой и Аллейн

Закончив осмотр кабинета, Аллейн сел за письменный стол лорда Роберта и позвонил в Марсдон-Хаус. Ему ответил один из его людей.

– Бейли, мистер Фокс там?

– Да, сэр, наверху. Сейчас позову его.

Перед Аллейном на письменном столе лежала маленькая толстая записная книжка, и в ожидании Фокса он начал перечитывать написанные аккуратным, разборчивым почерком заметки лорда Роберта, касающиеся дела о шантаже:

«Суббота, 8 мая. Коктейль-пати у миссис Х.-Х., на Халкин-стрит. Приехал в 6.15. Миссис Х.-Х. distraite[15]15
  Рассеянна (фр.).


[Закрыть]. Договорился встретиться с ней 3 июня в концертном зале на Констанс-стрит. Видел там же Мориса Уитерса, дело о наркотиках 1924 г. Мерзавец. Кажется, большой друг миссис Х.-Х. Шарахнулся от меня. Не забыть сказать Аллейну об игорном притоне У. в Л.».

«Четверг, 3 июня. Зал на Констанс-стрит. Концерт квартета «Сирмионе». Приехал в 2.15. Встретился с миссис Х.-Х. В 2.30. миссис Х.-Х. села на левый край синего дивана (со стороны сидящего). Диван расположен в семи футах вперед и восьми футах вправо от главного входа, перпендикулярно к правому углу комнаты. Боковой вход на правой стене примерно в десяти футах позади дивана. Занял позицию рядом, на стуле, чуть сзади, у левого подлокотника. В 3.35, сразу по окончании антракта, наблюдал, как сумку миссис Х.-Х. забрали из левого угла дивана, куда она положила ее. Сама она выходила во время антракта и вернулась, когда сумки уже не было. Присягну, что рука, забравшая сумку, принадлежала Димитри из банкетной службы «Шепард Маркет». Видел его там. Сидел поблизости. Мизинец одной длины с безымянным и заметно искривлен. Уитерс также присутствовал. N.B. Думаю, миссис Х.-Х. подозревает меня в шантаже. Р.Г.».

В трубке послышался голос Фокса:

– Слушаю, сэр.

– Алло, Фокс. Вы видели комнату, из которой он мне звонил?

– Да, это комната на верхнем этаже. Один из официантов Димитри видел, как он входил туда, а человек на домашнем коммутаторе помнит, что примерно в это время он соединял кого-то с номером Ярда. Комнату пока не трогали.

– Хорошо. Еще что-нибудь?

– Не слишком много. Дом практически в том же виде, в каком был после разъезда гостей. Вы об этом позаботились, сэр.

– Димитри там?

– Нет.

– Свяжись с ним, Фокс. Я хочу видеть его в Ярде в двенадцать часов. Пока этого довольно. Велите Бейли снять по всей комнате отпечатки пальцев. Мы должны выяснить, кто вынудил лорда Роберта прервать телефонный разговор с Ярдом. И еще, Фокс…

– Да, сэр?

– Не мог бы ты сюда приехать? Мне бы хотелось кое-что с тобой обсудить.

– Сейчас еду.

– Спасибо, – сказал Аллейн и положил трубку.

Он опять посмотрел на документ, который обнаружил в центральном ящике письменного стола. Это было завещание лорда Роберта. Очень простое и краткое. Кроме одного-двух завещательных отказов второстепенным лицам, он оставлял все свое имущество и пожизненный доход с капитала в сорок тысяч фунтов своей сестре леди Милдред Поттер, с условием, что после ее смерти все это перейдет к ее сыну. Остаток же состояния в размере двадцати тысяч также переходил означенному племяннику, Дональду Поттеру. Документ был датирован 1 января текущего года.

«Его новогоднее благодеяние», – подумал Аллейн.

Он посмотрел на две фотографии в кожаных рамках, на письменном столе лорда Роберта. Одна запечатлела юную леди Милдред в парадном платье. Другая – молодого человека лет двадцати. Аллейн отметил короткий госпелловский нос и широко расставленные глаза. Красиво очерченный, но слабовольный рот, выступающий подбородок – из тех, что выглядят решительно, но слишком часто свидетельствуют только об упрямстве. В целом это было довольно привлекательное лицо. В углу Дональд поставил свое имя и дату – 1 января.

«Искренне надеюсь, что он окажется на высоте», – подумал Аллейн.

– Доброе утро, – услышал он голос от двери.

Аллейн быстро повернулся в кресле и увидел Агату Трой. Она была в зеленом, на темных волосах сидела маленькая бархатная шапочка, на руках – зеленые перчатки.

– Трой!

– Я приехала узнать, не надо ли чем помочь Милдред.

– И вы не знали, что я здесь?

– Нет – пока она мне не сказала. Она послала меня узнать, есть ли у вас все необходимое.

– Все необходимое, – повторил Аллейн.

– Раз так – отлично. Не буду мешать.

– Погодите, – сказал Аллейн. – Не могли бы вы задержаться на секунду?

– А что такое?

– Ничего. Я имею в виду, что у меня нет уважительной причины просить вас остаться, кроме – уж простите! – желания посмотреть на вас и послушать ваш голос. – Он торопливо поднял руку, предупреждая ее возражения. – Нет, только это! Вы любили Банчи, я – тоже. Он говорил о вас в последнюю нашу встречу.

– Несколько часов назад, – проронила Трой, – я танцевала с ним.

Аллейн повернулся к высоким окнам. Некоторое время оба смотрели вдаль, на прилегающую к Темзе часть Челси, за маленьким очаровательным садом.

– Несколько часов назад, – медленно повторил он, – с реки поднимался туман. Воздух был пропитан сыростью и холоден, как могила. Это было еще до рассвета. Когда я увидел его, только начинало светлеть. А взгляните теперь. Ни облачка. Чертова река буквально сверкает на солнце. Подойдите сюда, Трой.

Она встала рядом.

– Взгляните через боковое окно вон туда, в конец улицы. В половине четвертого утра вдоль Чейн-Уок белой пеленой лежал туман. Но если кто-то уже проснулся в этот предрассветный час либо находился на пустынных улицах, они должны были бы слышать, как по Чейн-Уок проезжает такси и останавливается перед этими воротами. Если бы у кого-то на одном из верхних этажей достало любопытства выглянуть в окно, он увидел бы, как дверь такси открывается и оттуда выходит причудливая фигура в плаще-накидке и широкополой шляпе.

– Что вы хотите сказать? Он вышел из такси?

– Наблюдатель увидел бы, как эта фигура помахала рукой в перчатке, и услышал бы, как она тонким голосом крикнула шоферу: «Шестьдесят три, Джобберз-роу, Куинс-Гейт!» Он увидел бы, как такси скрылось в тумане… А затем… что затем? Что стала делать эта фигура? Побежала ли, точно карикатурный персонаж, в сторону реки, чтобы раствориться в наплывающем с нее тумане? Или же спокойно двинулась в сторону Челси? Задержалась ли она на мгновение, чтобы проводить взглядом такси? Снял ли убийца Банчи сначала с себя свой плащ, а затем зашагал прочь, перекинув его через руку? Спрятал ли он под плащом, прежде чем выйти из такси, свой цилиндр, чтобы затем снова надеть на себя? И где сейчас плащ и шляпа Банчи, Трой? Где они?

– А что сказал таксист? – спросила Трой. – В газетах ничего нельзя разобрать. Я не поняла.

– Я вам скажу. Скоро сюда придет Фокс, но до его прихода у меня есть несколько минут, чтобы поделиться с вами своими соображениями, если позволите. Мне ведь уже случалось делать это прежде, не правда ли?

– Да, – пробормотала Трой. – Однажды.

– Никто в мире не умеет слушать так, как вы. Жаль, что я не могу рассказать вам что-то более приятное. Ну, так вот. Таксист привез Банчи в Ярд сегодня в четыре утра, сказав, что его убили. Вот его рассказ. Он посадил Банчи в половине четвертого примерно в двухстах ярдах от дверей Марсдон-Хауса. Машин не хватало, и, очевидно, Банчи прошел некоторое расстояние пешком, надеясь найти такси в переулке, когда и подъехал этот парень. Необычный туман, нависший ночью над Лондоном, на Белгрейв-сквер был очень густым. Подъезжая, таксист увидел, как в тумане рядом с первой фигурой нарисовалась вторая, в пальто и цилиндре. Они как будто беседовали. Банчи поднял трость и проголосовал. Водитель узнал его:

– Доброе утро, милорд. Номер двести, Чейн-Уок?

– Будьте добры, – сказал Банчи.

– Оба мужчины сели в такси. Таксист не имел возможности ясно разглядеть второго. Когда такси подъезжало, тот отвернулся, а когда остановилось, он стоял сзади, в тени. Прежде чем дверь захлопнулась, таксист услышал, как Банчи сказал: «Мы можем и его подвезти». На Чейн-уок таксист ехал через Чешэм-плейс, Клайвден-плейс, Лоуэр-Слоун-стрит, мимо больницы Челси, а затем – через Тейт-стрит. По его словам, это заняло минут двенадцать. Он остановился у ворот дома Банчи, и через несколько мгновений предположительный лорд Роберт вышел и захлопнул дверцу. Сквозь намотанный шарф этот человек пискнул: «Дом шестьдесят три, Джобберс-роу, Куинс-Гейт», – и шофер уехал. Через десять минут он прибыл на Джобберс-роу, подождал некоторое время, полагая, что пассажир выйдет, но наконец вышел сам и открыл дверцу пассажирского салона. Там он обнаружил Банчи.

Аллейн переждал секунду, серьезно глядя на побледневшую Трой.

– И никаких сомнений, что?.. – спросила она.

– Ни малейших. Таксист неуступчивый, вздорный тип, но не дурак. Он убежден в своей правоте. Объяснил, что когда-то водил машину «скорой помощи» и разбирается в некоторых вещах. Его встретил сержант, выслушал, удостоверился, что все так и есть, и связался со мной. Я тоже удостоверился.

– Что сделали с Банчи?

– Вы хотите знать? Разумеется. Вы слишком умны, чтобы щадить себя.

– Милдред станет спрашивать меня об этом. Так что произошло?

– Мы считаем, что его ударили в висок, а затем задушили, – произнес Аллейн. – Мы узнаем больше, когда полицейский врач закончит работу.

– Ударили в висок?

– Да. Чем-то с острой кромкой. Вроде обратной стороны толстого ножевого лезвия.

– Он страдал?

– Не очень. Едва ли он понял, что происходит.

– У него было слабое сердце, – проговорила вдруг Трой.

– Слабое сердце? Вы уверены?

– Милдред сказала мне на днях. Она пыталась убедить его сходить к специалисту.

– Интересно, – пробормотал Аллейн. – Облегчило ли это дело им обоим – вот, что хотелось бы мне знать.

– Никогда раньше не видела у вас такого выражения лица.

– Что вы имеете в виду, Трой?

Он посмотрел на нее с такой всепоглощающей нежностью, что она смутилась.

– Я… Сейчас уже нет. Когда я смотрю на вас, наверное, влюбленность вытесняет все остальные чувства.

– Что я должна на это ответить?

– Ничего не отвечайте. Простите. Так что вы имели в виду?

– Ваше лицо выражало бешенство.

– Я и чувствую бешенство, когда думаю о смерти Банчи.

– Да, это мне понятно.

– Охота началась, – сказал Аллейн. – Читали вы когда-нибудь в детективных романах о безжалостном сыщике, который клянется, что настигнет преступника, даже если на это уйдет вся его жизнь? Вот так и я сейчас, Трой, а ведь это всегда казалось мне изрядной чушью. В каком-то смысле оно и есть чушь. Истинные герои криминального расследования – обычные агенты сыскной полиции X, Y и Z – рядовые сыщики, которые без каких-либо личных чувств или заинтересованности шаг за шагом следуют скучной полицейской рутине. Они не произносят громких слов и торжественных клятв, но в конечном счете – при минимальном везении и безмерной способности к напряжению сил – все же ловят своего преступника. Так вот, рядовые сыщики X, Y и Z будут работать без продыху, пока не защелкнут на этом джентльмене наручники. Это я вам обещаю.

– У меня это по-другому, – заметила Трой. – Я не испытываю сильных чувств к этому убийце, разве что он кажется мне сумасшедшим. Я понимаю, что его необходимо поймать, но не чувствую к нему ярости. Просто нестерпимо сознавать, что Банчи, который никому не причинил зла, самый безобидный человек на свете, лежит где-то мертвый и одинокий. Мне пора, пойду узнаю, не нужно ли чего Милдред. Дональд уже приехал?

– Еще нет. Вы знаете, где он обретается?

– Он наотрез отказался сообщить матери: боялся, что та передаст Банчи, а ему хотелось независимости. У Милдред есть его телефонный номер. Я видела его на листке, в ее комнате. Полагаю, вы слышали о ссоре?

– Да, от Милдред. Это все из-за его долгов, не так ли?

– Да. Милдред всегда баловала Дональда. Вообще-то он неплохой парень. Он будет ужасно потрясен.

Аллейн посмотрел на фотографию.

– Вы видели его на балу?

– Да. Он много танцевал с Бриджи О’Брайен.

– Не знаете, он оставался там до конца?

– Я сама не оставалась там до конца. Мы с Милдред уехали в половине второго. Она подвезла меня до моего клуба. Вообще-то нас должен был сопровождать Банчи, но он подошел и спросил, как мы относимся к тому, чтобы поехать без него. Сказал, что у него разгульное настроение.

– А вы там много общались с ним?

– Мы танцевали с ним три раза. Он действительно был очень весел.

– Скажите, Трой, а вы не заметили в нем ничего особенного?

– В каком плане?

– Не крылось ли чего-то за этой его веселостью? Не было ли у него чего-то на уме?

Трой села на край письменного стола и стянула с головы шапочку. Льющееся сквозь стекло утреннее солнце бросало на ее короткие темные волосы голубые пятна света, оттеняло утонченную линию скул и подбородка. Трой прищурилась, как делала это, работая за мольбертом. Она сняла свои зеленые перчатки, и Аллейн наблюдал, как ее узкие умные руки освободившись, лежат на мехе зеленого жакета. Он спросил себя, сможет ли когда-нибудь излечиться от своей любви.

– Расскажите мне все, что случилось прошлой ночью, когда вы были с Банчи. Загляните в свою память прежде, чем она потеряет свою остроту, и посмотрите, нет ли там чего-то выбивающегося из общего ряда. Всего, чего угодно, каким бы незначительным оно ни казалось.

– Попытаюсь, – сказала Трой. – Когда мы танцевали, ничего такого не наблюдалось, разве что… Да. Один раз мы столкнулись с другой парой. Это была миссис Хэлкат-Хэккетт с партнером. Вы ее знаете?

– Да. И что же?

– В общем-то это была мелочь, но вы просите говорить обо всем. Она танцевала с высоким брутальным мужчиной. Банчи извинился прежде, чем узнал танцующих. Видите ли, он танцевал очень бойко и всегда извинялся, когда происходили столкновения. А потом, когда мы развернулись, он увидел эту пару. Я почувствовала, как напряглась его рука, и тоже бросила взгляд через плечо. Красное лицо мужчины сильно побледнело, а лицо миссис Хэлкат-Хэккетт приобрело очень странное выражение. Испуганное. Я поинтересовалась у Банчи, кто этот человек, и он каким-то странным, замороженным голосом, ответил: «Один тип по имени Уитерс». Я спросила: «Он вам не нравится?» – и он ответил: «Не особенно, моя дорогая» – и перевел разговор на другую тему.

– Да, – проговорил Аллейн. – Это любопытно. Что-нибудь еще?

– Позже мы с Банчи направились в уголок, где сидели дамы – наставницы молодых девушек. Там же была и ваша матушка. Подошли миссис Хэлкат-Хэккетт с мужем, а потом старый осел Каррадос привел туда же ее расстроенную подопечную. По словам девушки, у нее разболелся зуб, но, боюсь, бедное дитя просто совсем не пользовалось успехом. В этом вывозе девушек на люди есть что-то чертовски жестокое и варварское.

– Верно.

– Ваша мама тоже это отметила, и мы с ней обменялись замечаниями. Затем генерал Хэлкат-Хэккетт вызвался отвезти девочку домой, а Банчи предложил после бала доставить домой миссис Хэлкат-Хэккетт. Генерал поблагодарил его, но она казалась захваченной врасплох и, по-моему, старалась избежать ответа. У меня сложилось впечатление, что ей совсем не понравилась эта идея. Потом было еще что-то. Погодите секунду. Банчи затеял разговор о пунктуальности со старой Люси Лорример. Вы знаете ее?

– Господи, конечно! Приятельница моей матери.

– Она самая. Так вот леди Лорример попрекала Банчи какими-то опозданиями, а миссис Хэлкат-Хэккетт вдруг громко и нервозно заявила, что за пунктуальность Банчи она может поручиться. Вроде бы ничего особенного, но почему-то от этих слов всем стало не по себе.

– Вы не можете вспомнить точно, что она сказала?

Трой пробежалась пальцами по волосам и задумчиво нахмурилась.

– Нет, точно не смогу. Дескать, она знает, что он всегда приходит в назначенное место в назначенное время. Возможно, ваша мама вспомнит. Вскоре после этого я пошла танцевать. Там же была и Эвелин Каррадос, но…

– Но что?

– Вы подумаете, будто я высасываю из пальца загадочные обстоятельства, но мне показалось, что она тоже сильно расстроена. Банчи тут был ни при чем. Просто она выглядела нездоровой. Я потом слышала, как кто-то сказал, что она едва не потеряла сознание в столовой. Когда я видела Эвелин, у нее был такой вид, что это действительно могло бы произойти. Я заметила, как напряжены у нее руки. Мне часто хотелось написать руки Эвелин. Они прекрасны. Вчера я смотрела на них. Она судорожно сжимала лежавшую у нее на коленях толстую сумку. Банчи сел между ней и вашей матушкой и дружески похлопал обеих по руке – ну, вы знаете эту манеру Банчи. Он коснулся сумки Эвелин, и она вздрогнула, как от боли, и еще крепче в нее вцепилась. Я так и вижу перед собой эти пальцы, с побелевшими суставами, впивающиеся в золотую ткань. Я тогда опять подумала, что хотела бы нарисовать ее руки, а рисунок назвать «Руки испуганной женщины». А потом, уже позже… Но послушайте, – оборвала себя Трой, – ведь все это пустая болтовня.

– Нет, благослови Бог ваш острый глаз художника! Продолжайте.

– Ну, спустя некоторое время после ужина, когда я опять потанцевала с Банчи, мы с ним посидели немного в зале. Болтали о пустяках, и он стал рассказывать мне одну из своих баек – о том, как Люси Лорример послала венок на свадьбу и вилку для тостов на похороны. Вдруг он замер на полуслове и уставился куда-то поверх моего плеча. Я обернулась и увидела, что он смотрит на Эвелин Каррадос. В принципе ничего необычного в ней не было. Она по-прежнему выглядела встревоженной, но только и всего. Как раз в этот момент Димитри, устроитель банкетов, передавал ей ту сумку. Вероятно, она ее где-то оставила. Что с вами?

Аллейн издал негромкое восклицание.

– Ту самую толстую сумку, что вы видели раньше?

– Да. Хотя на сей раз она не казалась такой уж толстой, – нахмурилась Трой. – Теперь, думая об этом, я вспоминаю, что она была совсем дряблой и плоской. Видите ли, я опять смотрела на руки Эвелин. Помню, как подсознательно отметила, что эта сумка, пожалуй, великовата для бального платья. Потом подошла Милдред, и вскоре мы уехали. Боюсь, это все.

– Боитесь?! Трой, вы даже не представляете, какая вы бесценная находка!

– Не знаю? – Она посмотрела на него с выражением дружелюбной озадаченности.

И тотчас лицо его осветилось горячим осознанием ее присутствия. На глазах у Трой внезапно выступили слезы. Она протянула руку и ласково дотронулась до него.

– Я пойду, – сказала она. – Мне очень жаль.

Аллейн отпрянул. Он ударил кулаком о ладонь другой руки и с ожесточением произнес:

– Ради всего святого, не надо быть доброй! Что это за нестерпимая любовь, которая вынуждает меня делать то, чего я всей душой хотел бы избежать! Да, Трой, пожалуйста, уходите.

Не сказав больше ни слова, Трой вышла.

Отчет мистера Фокса

Аллейн мерил шагами комнату, бормоча вполголоса проклятия. За этим занятием и застал его инспектор Фокс, солидный и обстоятельный, как всегда.

– Доброе утро, сэр.

– Здравствуй, Братец Лис[16]16
  Фокс по-английски – лиса; отсылка к книге Дж. Харриса «Братец Лис и Братец Кролик».


[Закрыть]. Садись. Я нашел завещание. Все переходит сестре и ее сыну. Парень в долгах, поссорился с дядей. Он не живет дома, но будет с минуты на минуту. Я обнаружил также заметки лорда Роберта по делу о шантаже. Позвонив мне сегодня в час ночи, он сказал, что заедет сначала сюда, чтобы сменить взмокшую рубашку и забрать записи. Вот они, взгляни.

Фокс надел очки и взял в руки маленькую записную книжку, которая утонула в его горсти. Некоторое время он с важной неторопливостью читал ее, откинув голову и приподняв брови.

– Н-да, – произнес он наконец. – Что ж, мистер Аллейн, довольно интересное свидетельство, верно? Оно выставляет этого мистера Димитри, так сказать, в очень невыгодном свете. На основании этой информации мы можем привлечь его за шантаж, если леди не подведет. Я имею в виду эту миссис Хэлкат-Хэккетт.

– Как видишь, по мнению лорда Роберта, она сочла, что это он сам взял ее сумочку на концерте.

– Да. Довольно неловкая ситуация. Можно сказать, что это дает ей мотив для убийства.

– Если только ты в состоянии представить, как миссис Хэлкат-Хэккетт, женщина из тех, которых торговцы мануфактурой называют шикарными, переодевшись мужчиной, заговаривает с лордом Робертом на улице, убеждает подвезти ее на такси, затем нокаутирует его, душит и в лучах зари преспокойно удаляется в чьих-то брюках.

– Верно. Я не в состоянии это представить. Но у нее мог быть сообщник.

– Это уже более правдоподобно.

– Все-таки, должен сказать, Димитри выглядит более вероятным подозреваемым, – продолжал рассуждать Фокс. – Если он понял, что лорд Роберт его вычислил. Но как он мог дознаться?

– Вот послушай, я хочу пересказать тебе этот телефонный разговор. Я задержался в Ярде допоздна, работал над делом Темпла. Как ты знаешь, если бы не случившееся, я бы сегодня чуть свет уехал на север. В час ночи лорд Роберт позвонил мне из Марсдон-Хауса. Он сказал, что имеет несомненное доказательство того, что шантажист – Димитри. Затем он пообещал после бала заехать ко мне в Ярд. А затем… – Аллейн прикрыл глаза и напряженно нахмурился. – Хочу как можно точнее воспроизвести его слова. Здесь я свой единственный свидетель. Погоди-ка… Да. Вот его слова: «Я приеду в Ярд. Ей-богу, это хуже, чем убийство. Он мог бы с тем же успехом подливать яду в свои проклятые зелья». А потом прибавил: «И работает он с…». Но так и не закончил фразы. Осекся и сказал: «О, это вы!.. Не слышал, как вы вошли». Я спросил: «Там кто-то есть?» – и он ответил: «Да», и притворился, что звонит насчет какой-то потерянной вещи. Очевидно, вошедший услышал, как он упомянул Ярд. Послушай, Фокс, нам необходимо найти того, кто подслушал разговор, будь то мужчина или женщина.

– Если это был Димитри… – начал Фокс.

– Да, если бы это был Димитри! Вместе с тем у него это прозвучало так, словно он говорил с хорошим знакомым. «О, это вы!.. Не слышал, как вы вошли». Могло быть и так. Но мы должны докопаться, Фокс.

– «И работает он с…» – процитировал Фокс. – Как вы думаете, что он собирался добавить? Имя сообщника?

– Нет. Он был слишком опытен, чтобы называть имена по телефону. Это могло быть «с сообщником» или же «с дьявольской хитростью». Господи, многое бы я дал, чтобы знать. Ну а теперь расскажи, что там у тебя.

Фокс снял очки.

– Следуя вашим распоряжениям, – начал он, – я отправился в Марсдон-Хаус. Я появился там в восемь часов. Там дежурили двое наших, я выслушал их донесения. Они прибыли туда в четыре двадцать, через четверть часа после того, как такси появилось в Ярде, и пять минут спустя после того, как вы позвонили. Димитри к тому времени уже покинул дом, но наши ребята по вашему поручению, сэр, позвонили ему домой, желая удостовериться, что он там, и отправили агента в штатском, установить наблюдение за квартирой. В десять часов его должен был сменить тот новый парень, Кэрью. Я решил, что можно отрядить его туда. Хотя, на мой вкус, уж слишком он эксцентричен. Ну да, возвращаюсь к Марсдон-Хаусу. Наши ребята взяли показания у сотрудников Димитри, которые еще прибирались в доме, отпустили их восвояси и оставались на посту до моего прихода. Мы нашли ту комнату, откуда вам звонил лорд Роберт. Телефон был включен на протяжении всего вечера. Комнату мы опечатали. У меня есть список гостей. Тут нам, прямо скажем, повезло. Мы нашли его в буфете. Имена и адреса – все аккуратно и методично. Это сделанная под копирку машинописная копия. Вероятно, список печатала секретарша леди Каррадос. От людей Димитри я узнал имена тех, кто рано покинул вечеринку. Лакей из мужской раздевалки тоже был на месте и вспомнил примерно двадцать имен. Ему удалось вспомнить большинство мужчин, которые уходили последними. Я начал с них. Обзвонил их и спросил, видели ли они, как уходил лорд Роберт Госпелл. Несколько человек вспомнили, как он стоял в холле в самом конце вечера. Большинство гостей уходило группами, и у нас была возможность сразу проверить их показания. Мы выяснили, что Димитри в это время тоже был в вестибюле. Я только что позвонил ему на квартиру, прямо перед тем, как отправиться к вам. Вы убедитесь, что он не только главный подозреваемый – в силу того, что вы мне сообщили, – но и довольно важный свидетель. У меня есть список, весьма вероятно, неполный, гостей, которые уходили по одному, примерно в то же самое время, что и лорд Роберт. Вот он. Немного сумбурный. Я составил его из сделанных записей по дороге сюда.

Фокс достал толстый блокнот, раскрыл и протянул Аллейну, который прочел следующее:

«Миссис Хэлкат-Хэккетт. Видели, как она покидает бал одна: ливрейный лакей у парадных дверей, Димитри и слуга-распорядитель на улице, предложивший вызвать для нее такси. Она отказалась и ушла пешком. Димитри сказал, что, по его мнению, примерно в это же время спускался по лестнице лорд Роберт.

Капитан Морис Уитерс. Его видели: Димитри, ливрейный лакей и несколько гостей, которых он обогнал на ступенях крыльца. Отказался от машины. Лакей думает, что кап. Уитерс ушел сразу вслед за Хэлкат-Хэккетт. Это же впечатление подтвердил Димитри. Лорд Роберт в тот момент уже спустился по лестнице.

Мистер Дональд Поттер. Видели, как он прощался с мисс О’Брайен: Димитри и двое слуг у дверей в буфет, рядом с лестницей. Димитри заметил, как он столкнулся с лордом Робертом, явно избегая его, и поспешно вышел.

Сэр Дэниэл Дэвидсон. Димитри и двое из слуг видели, как он вышел сразу после Уитерса.

Мистер Перси Персиваль. Молодой джентльмен, изрядно перебравший с выпивкой. Споткнулся в дверях и ухватился за ливрейного лакея, который запомнил его. Слышали, как он подзывал такси на улице.

Мисс Вайолет Харрис. Секретарь леди Каррадос. Уходила одна, это видел служитель у дверей гардеробной, которому она пожелала доброй ночи. Больше никем не замечена.

Мистер Трелони-Кейпер. Молодой джентльмен, который разминулся с мистером Перси Персивалем. Несколько раз спрашивал о нем. Вручил десятифунтовую банкноту ливрейному лакею, который благодаря этому его запомнил. Лакей описал его как «нарядно украшенного, но не пьяного».

Лорд Роберт Госпелл. И ливрейные лакеи, и слуга-распорядитель перед входом видели, как он уходил. Один из лакеев определяет время его ухода как «сразу после сэра Дэниэла Дэвидсона». Другой говорит, что это было несколькими минутами позже. Служитель в гардеробной утверждает, что это было примерно через две минуты после мисс Харрис и через пять минут после сэра Д.Д.».

Аллейн закончил чтение и поднял глаза.

– А куда вдруг подевался Димитри? – спросил он. – Похоже, просто растворился.

– Я спросил его, – ответил Фокс. – Он сказал, что пошел в буфет примерно в то же время, когда уходил сэр Дэниэл, и обязанности задержали его там на некоторое время. Буфет находится неподалеку от лестницы.

– Есть этому подтверждения?

– Один из людей вспомнил, что его босс был там, но не может сказать, когда именно и как долго. Помнит, что тот разговаривал с сэром Гербертом Каррадосом.

– С Каррадосом? Понятно. Как Димитри вел себя, когда вы его видели?

– Ну, он довольно скользкий тип, как мне показалось. Иностранец: полуитальянец, полугрек, но это практически незаметно в его речи. Он отвечал на все очень гладко и без конца повторял, что все это очень прискорбно.

– Надеюсь, он найдет это еще более прискорбным, – сказал Аллейн и вернулся к записной книжке.

– Остальные, – продолжал Фокс, – ушли сразу после лорда Роберта или, как нам удалось установить, спустя какое-то время после него. Тут только три имени, и вряд ли они имеют большое значение, но я подумал, нам лучше опросить их.

– Когда ушли Каррадосы? После всех, конечно?

– Да. Сэр Герберт и леди Каррадос большую часть времени находились на верхней площадке лестницы, возле бального зала, прощаясь с гостями, но сэр Герберт, должно быть, спустился в буфет – если правда, что Димитри там с ним разговаривал. Сэра Герберта я оставил вам, мистер Аллейн. Судя по тому, что я о нем слышал, к нему потребуется особый подход.

– Весьма любезно с твоей стороны, – мрачно отозвался Аллейн. – Есть ли из буфета какой-то другой выход, кроме выхода в вестибюль?

– Да, дверь, которая выходит на заднюю лестницу, ведущую в цокольный этаж.

– Значит, не исключено, что Димитри мог выйти на улицу тем путем?

– Да, это вполне возможно, – согласился Фокс. – А потом вернуться обратно.

– Если он тот, кого мы ищем, то должен был бы отсутствовать по меньшей мере минут сорок. Сплошные «если», «если», «если»! Смог бы он добыть цилиндр? Убийца был в цилиндре. Что такое он сказал Банчи, если тот пустил его в свое такси? «Хочу поговорить с вами о шантаже»? Что ж… это могло бы сработать.

– Судя по тому, что нам известно, – заметил Фокс, – это не мог быть один из гостей или Димитри.

– Вот именно – судя по тому, что нам известно. Но похоже, Фокс, так оно и было. Трудновато приладить кого-то постороннего к имеющимся у нас фактам. Однако все же попытаемся. Некое постороннее лицо в цилиндре и пальто поверх вечернего костюма стоит неподалеку от Марсдон-Хауса, ожидая, когда лорд Роберт выйдет и, возможно, предложит подвезти его. Это лицо не знает, когда лорд Роберт покинет бал, поэтому ему пришлось бы слоняться поблизости часа три. Оно не знает, удастся ли ему поговорить с лордом Робертом, выйдет ли лорд Роберт с бала один или в компании, поедет ли на своей машине или на такси. Оно не знает, что в час ночи Лондон окутает густой туман.

– Что, если этот человек подошел случайно? – предположил Фокс и тут же прибавил: – Хорошо, хорошо, сэр. Не настаиваю. Нам еще много с чем надо разобраться, и признаю: это предположение слегка притянуто за уши.

– На мой взгляд, вся эта проклятая история кажется притянутой за уши. Мы расследуем убийство, которое выглядит почти как непредумышленное.

– Почему вы так решили?

– Ну, Фокс, по причинам, которые мы только что обрисовали. Передвижения лорда Роберта нельзя было предугадать. Я только что узнал, что он собирался уехать много раньше, со своей сестрой леди Милдред и мисс Трой.

– Мисс Агатой Трой?

– Да. – Аллейн отвернулся и посмотрел в окно. – Она друг семьи. Я с ней говорил. Она здесь.

– Вот как, – удовлетворенно произнес Фокс.

– Думаю, – помолчав, продолжал Аллейн, – когда убийца вышел из освещенного дома на этот вредоносный воздух, он, очевидно, знал, что Банчи… лорд Роберт… возвращается один. Возможно, видел его у выхода одного. Вот почему ваш маленький список так важен. Если этим человеком был Димитри, он вышел с сознательным намерением совершить преступление. Если это был один из гостей, он мог принять такое решение спонтанно, случайно заметив, как Банчи стоит один в тумане, дожидаясь такси. Возможно, он хотел просто пригрозить ему либо умолить, урезонить. А обнаружив, что тот непреклонен, повинуясь импульсу, убил его.

– Каким образом, по-вашему, он это осуществил? Чем?

– Здесь мы вновь возвращаемся к известной юридической формуле, – вздохнул Аллейн: – Qquis, quid, ubi, quibus auxilitis, cur, quamodo, quando?[17]17
  Кто? Что? Где? С чьей помощью? Зачем? Каким образом? Когда? (лат.)


[Закрыть]