Текст книги "Ветры Севера"

Лёгкий топоток прервал его размышления. Он бесшумно поднялся и отступил в тень ближайшей колонны: хоть в Белогорье на него никто бы не напал лишь за то, что он эльф, будет лучше, если он останется незамеченным. Он с удивлением увидел, что у фонтана появилась маленькая людская девочка лет шести или семи. Какое-то время она радостно расплёскивала воду своими крохотными ладошками, а затем обратила внимание на розовые кусты, растущие вокруг. Она заприметила особенно красивый цветок и захотела его сорвать, но оказался для неё слишком высоко, даже когда она встала на цыпочки. Она предприняла несколько бесплодных попыток, забавно пыхтя от усердия, а затем вдруг замерла на месте с широко раскрытыми глазами. Фиах понял, что она его заметила. Несколько секунд они смотрели на друг друга, а потом девочка вдруг широко улыбнулась и сказала «lе do thoil»[2]2
  Пожалуйста (эльф.).


[Закрыть], показывая на цветок. Фиах вздрогнул – эта странная девочка не только не испугалась его, но и обратилась к нему по-эльфийски. Хотя поскольку она сказала лишь одну фразу и только показывала на цветок, она видимо не знала больше. Затем он вспомнил, что он всё-таки находится в Белогорье, эта девочка не знала, кто он, и у неё не было причин бояться эльфов. Что-то в её ярко-синих и невинных глазах заставило его судорожно сглотнуть, он сделал несколько шагов, сорвал цветок и с едва уловимой, вымученной улыбкой протянул его девочке.

– Gorai mait[3]3
  Спасибо (эльф.).


[Закрыть], – поблагодарила она его и снова улыбнулась.

Эльф изучал её несколько растерянно. Его прежние сомнения вновь вырвались на поверхность – если на свете был такой маленький ангелочек, который не испугался чудовища, которым он стал, может, ещё есть надежда? Прежде чем он успел сказать себе, что она его не боится лишь потому, что не знает, на что он способен, он услышал голоса.

– Мечи, Мечи! – с беспокойством кричала женщина, – Мечи, где же ты?

Девочка хитро улыбнулась и приложила палец к губам, призывая его молчать. Затем она взяла его за руку, и они оба спрятались за колонной, у которой он стоял до того. Мгновение спустя богато одетая женщина заглянула в узкий проход между розовыми кустами и окинула взглядом фонтан.

– Мечи, ты здесь? – позвала она и, не получив ответа, заторопилась дальше.

Девочка хихикнула и отпустила его руку, снова залюбовавшись цветком и полутанцуя вокруг фонтана. Фиах наблюдал за ней со смешанным чувством. Дочь даойне[4]4
  Даойне (эльф.) – люди.


[Закрыть], его врага, столь невинная и открытая к миру, ещё не ведающая о его опасностях. Он сжал челюсти. Да будь проклят вождь хатуки! Он не станет участвовать в разрушении этого королевства. Девочка повернулась и посмотрела на него, что-то в его взгляде заставило её посерьёзнеть. Она какое-то время размышляла, потом подошла к нему и пристально посмотрела ему в глаза. Затем она улыбнулась и невероятно царственным жестом протянула ему цветок. Фиах полуусмехнулся-полувсхлипнул от умиления: девочка вела себя как благородная дама, одаривающая своего рыцаря. Он осторожно опустился перед ней на колено и с лёгким поклоном головы принял цветок. Вдруг они снова услышали голоса.

– Мечи! – панически кричал уже знакомый женский голос, – девочка, где же ты?

– Как ты могла её потерять? – с недовольством спросил мужской голос.

– Ты же знаешь, какова она: в одно мгновение была рядом, а в следующее – её и след простыл! – пыталась оправдаться женщина.

Эльф с беспокойством посмотрел в сторону приближающихся голосов, девочка слегка похлопала его по руке, словно поняв, что он хотел остаться незамеченным, снова прижала палец к губам, затем помахала ему на прощанье и выбежала из кустов.

– Мечи! Вот ты где!! – с облегчением сказала женщина. – Где же ты пряталась?

– Я не пряталась! – ответила девочка звонким серебристым голосом, – Я играла у фонтана и не слышала, что ты меня звала!

– Но… – запнулась женщина, – но я же там смотрела, я не… Ну, теперь это уже не важно, нам пора обратно, моя маленькая принцесса.

Фиах дождался, пока голоса стихли вдали, затем поднялся и посмотрел на розу в руке. Эльф из Нечисти положен в рыцари маленькой человеческой девочкой. Он усмехнулся и после секундного сомнения прикрепил цветок к отвороту кольчуги. Его дела здесь были завершены, эльфы Белогорья не были заинтересованы в его партизанской войне, а он не был заинтересован в том, чтобы обратить в ад эти земли.

Глава V. 10 лет спустя. Белогорье

– Я не нянька для маленьких девочек, – высокий эльф нахмурился и покачал головой.

Тулик невольно похолодел. Было что-то жутковатое в стальных глазах предводителя Нечисти, часто называемого Вороном Смерти[5]5
  Фиах (эльф.) – ворон.


[Закрыть]. Казалось, его взгляд никогда не менялся, не важно, каким тоном он говорил, или как менялось выражение его лица – взгляд оставался неизменен: пустой взгляд мужчины, видевшего слишком много смерти.

– Передай своему повелителю, пусть найдёт кого-нибудь другого для этого.

– Смею ли я напомнить, что ты поклялся сотрудничать с вождём и обязался проводить любые военные диверсии, о которых он ни попросит…

Эльф повернулся к мужчине, и тот поёжился. Фиах смерил его презрительным взглядом: Тулик не был даже хатуки-ханга, полукровкой. Он был одним из тех дипломатов Темногорья, которых правитель Ырит’Юктэ – Страны Гейзеров – часто использовал для переговоров с другими королевствами людей, после того как Темногорье примкнуло к хатуки. Послать его, даойне, для ведения переговоров с эльфами-тайбшиахами вместо обычно исполнявших эту роль хатуки-полукровок было оскорблением. Хотя Темногорье никогда не нападало на Эльфийское Королевство, Фиах подозревал, что это было отнюдь не по доброте душевной. После Великого Разлома, когда Зачарованный Лес взорвался, между Темногорьем и восточными королевствами образовалось ущелье, кишащее бесчисленными чудовищами. Ходили слухи, что над ущельем существовал тайный проход по обломкам скал, парящих над ним, поддерживаемых лишь магическими завихрениями. Рассказывались невероятные истории про то, каким коварным был этот путь, что магические завихрения постоянно перемещались, и потому обломки скал в любой момент могли опуститься вниз или взмыть вверх, так что любой шаг мог оказаться роковым. Однако эльф подобным россказням не верил, считая их пьяным хвастовством в корчмах. Даже будь это правдой, провести войско по такому пути было бы невозможно, и поэтому нападать на земли восточнее ущелья было весьма не просто. И всё же даойне – это даойне, не самый удачный выбор для переговоров с эльфами-партизанами, явственное напоминание о том, что вождь хатуки был недоволен независимостью эльфов-тайбшиахов.

– Мне не нужно ни о чём напоминать, – медленно сказал Фиах, и Тулик похолодел от его тона. – Я не вассал хатуки. У меня был уговор с твоим повелителем, которому я был верен последние два десятка лет… Мы потеряли много хороших воинов ради того, чтобы посеять смуту в восточных королевствах, однако, – он отвёл взгляд от человека и окинул взором долину у подножья холма, на котором они стояли, – я до сих пор ничего не видел взамен… Хатуки собирались вторгнуться в земли по эту сторону Ледяной Стены уже давно, но прошло двадцать лет, а мы всё ждём…

– Эльфийское Королевство отвоевало некоторые земли за те годы… – возразил дипломат.

– Отнюдь не благодаря твоему вождю. – Отрезал Фиах.

Тулик прищурившись посмотрел на эльфа.

– Может, если бы ты был более сговорчивым в делах с Белогорьем и устроил бы диверсии, о которых тебя просил вождь… – с некоторым вызовом сказал он, – может, тогда вторжение и произошло бы раньше… И может статься, было бы меньше жертв среди местных эльфов…

Фиах снова посмотрел на человека, и Тулик вспотел от собственной дерзости. Хотя его королевство действительно не было в ссоре с эльфами, он слышал о беспощадности Нечисти и пару раз имел сомнительное удовольствие проезжать мимо результатов их «дел». Может быть всё-таки не стоило напоминать этому эльфу о не столь давней резне его народа в Белогорье, которая началась после внезапной смены правителя, к чему хатуки наверняка приложили руку.

– Ну так почему б вам не пропустить их через свои земли? – насмешливо спросил эльф, – раз уж вы так жаждете угодить?

– Конечно, он может пройти и через наши земли, – согласился темногорец, – но во-первых, западный проход в Стене называется Узким Путём не просто так – он по ширине составляет лишь десятую часть восточного прохода, который выходит в Белогорье, и поэтому не слишком подходит для переброски армий через него. А во-вторых, из-за Проклятого Ущелья ему придется сначала пройти до южных королевств, и лишь затем ударить по восточным королевствам с юга. И тогда вторжение, которого ты так желаешь, произойдёт ещё позже, и армии хатуки уже будут измотаны боями… А кроме того, вождь в любом случае припомнит тебе, что ты отклонил его просьбу… Однако если ты доставишь ему принцессу…

– И почему он так заинтересован в ней? Жениться хочет? Я думал, что хатуки не считают людей достойными подобной чести…

– Нет, конечно же нет, – Тулик аж отшатнулся, – У Ньургуна, великого правителя севера, уже есть жена, прекрасноликая Туналханур. Но видишь ли, принцесса – законная наследница трона. А нынешний правитель Белогороья – Войдан, младший брат её отца – всего лишь регент при ней с тех пор, как её родители… попали в засаду и погибли. Беда в том, что в следующем месяце ей исполнится шестнадцать, и она может быть коронована.

– Я так понимаю, регент этому совсем не рад? – иронически усмехнулся эльф.

– Не рад. Поэтому он и попросил вождя помочь ему убить принцессу, а он со своей стороны примкнёт к хатуки, когда настанет время вторжения…

– Убить? Ты мне только что объяснял, что вождь хочет, чтобы я её похитил… И потом, если регент хочет её убить, почему не сделать это самому? Неужели так сложно избавиться от принцессы-подростка?

– Он пытается от неё избавиться уже лет пять и по какой-то причине не слишком успешно, поэтому он и попросил хатуки о помощи. Однако вождь хочет сначала сам посмотреть на эту девчонку, которую так сложно убить, прежде чем он решит, что с ней делать.

– Некоторые подростки легко внушаемы, он бы мог вместо этого поддержать её и в обмен заполучить союзника…

– Это так… – Тулик на мгновение остановился, – но, к сожалению, говорят, что характером она пошла в своего дальнего предка – королеву Драгомиру, и скорее поведёт свою небольшую армию в бессмысленный поход против превосходящих сил противника, чем подчинится хатуки… Ты же знаешь, что их род считает себя «северным щитом», – темногорец неприятно ухмыльнулся, – как будто кто-то оценит их самопожертвование…

Фиах смотрел вдаль ещё какое-то время, затем повернулся к Тулику и посмотрел на него таким взглядом, что тот опять поёжился.

– Меня не покидает ощущение, что ты чего-то не договариваешь, – сказал эльф.

– Я сказал тебе всё, что знаю, – Тулика прошиб пот: он прекрасно знал о том, что у предводителя Тайбшиахов была плохая привычка попросту избавляться от тех, кого он подозревал в обмане. – Тебе нужно будет довезти её только до восточного прохода в Ырит’Юктэ – я буду ожидать тебя там с небольшим отрядом и заберу её у тебя…

Эльф пристально смотрел на него ещё какое-то время. Было ясно, что он был весьма недоволен предстоящим ему вмешательством в дела Белогорья.

– Я займусь этим, – наконец сказал он. – Но передай своему хозяину, что это первое и последнее похищение и доставка, которые я сделаю для него. Если ему понадобится кто-то ещё – пусть посылает своих собственных охотничьих псов…

* * *

Разведчики Тайбшиахов осмотрели местность. По словам Тулика, принцесса Белогорья должна была вскорости проехать по этой дороге из летней резиденции, где она жила большую часть времени, обратно в столицу королевства. На этом отрезке, который был выбран для засады, лес был гуще всего, давая его лучникам великолепное убежище, а кроме того дорога делала резкий поворот вокруг огромного одинокого валуна, вероятно, оставшегося от древнего камнепада. Убедившись в том, что рядом больше никто не рыскает, эльфы спрятались недалеко от дороги и принялись ждать.

Вскоре из-за валуна показался королевский конвой, состоявший из кареты и примерно десяти стражников. Рыцари, ехавшие первыми, упали, пронзённые стрелами, даже не успев понять, что произошло. Остальные окружили карету, подняв щиты и образуя вокруг неё заслон. Конвой яростно сопротивлялся, но силы были неравны, и против прицельного града стрел на открытой местности у него было мало шансов. В конце концов, кольцо воинов вокруг кареты, в которой ужасно визжала женщина, было прорвано, и один из эльфов заглянул в окошко, но тут же отлетел от кареты вместе с дверью. Вслед за этим оттуда выпрыгнула стройная фигурка и немедленно бросилась в бой. Она отбросила поднимающегося эльфа ещё на несколько метров назад и проткнула мечом другого, нависшего над раненым стражником. Фиах поднял лук, но в последний момент что-то привлекло его внимание, и рука его дрогнула. Фигурка пригнулась, и стрела, предназначенная для головы, лишь сняла с неё берет. Длинные чёрные волосы рассыпались по её плечам, обнаружив, что это не паж, а…

– Принцесса Мечеслава, – Фиах жестом послал сигнал остальным тайбшиахам, и они с луками наготове окружили оставшихся в живых стражников. – Принцесса Мечеслава, – повторил он, медленно приближаясь к ней. – Вам некуда бежать, ваша стража практически перебита… сложите оружие, пока не порезались…

Мечеслава откинула прядку волос с лица и смерила эльфа презрительным взглядом. В этом смелом взгляде ярко-синих глаз было что-то едва уловимо знакомое.

– Так значит, я вам живой нужна? – насмешливо протянула она.

Принцесса оглянулась на свиту – лишь пятеро из них были ещё живы, да в карете всхлипывала фрейлина.

– Если я сдамся добровольно, – она властно вскинула руку, когда начальник стражи попытался возразить, – вы позволите моей свите уйти?

– Боюсь, что это невозможно, – эльф покачал головой.

– В таком случае, – сухо усмехнулась принцесса, – в таком случае, если тебе нужно моё оружие, то иди сюда и попробуй его отобрать…

Фиах вздохнул и обнажил меч.

– Маленьким девочкам не стоит играть с острыми предметами, – с издёвкой сказал он.

– Если ты боишься, эльф, то так и скажи, – ответила Мечеслава, подражая его тону.

Она двигалась изящно, как кошка, легко отражая его атаки. Правда, он бился не в полную силу, размышляя, как ему обезоружить принцессу, не причинив ей особого вреда. Эльф планировал слегка поранить её, надеясь, что это нарушит её ритм, и ему удастся выбить её оружие. Однако, к его неимоверному удивлению, все его удары были встречены одним из её коротких мечей. Её кошачьи движения завораживали. В какой-то момент ему даже показалось, что он видит перед собой ирбиса, снежного леопарда, который обитал в горах Белогорья: вот он повернул к нему голову, сверкнул синими глазами, оскалил зубы, прыгнул… и Фиах едва успел увернуться от меча, нацеленного ему в шею. «Немудрено, что регент не может от неё избавиться», – подумал он, припомнив отлетевшего от кареты вместе с дверью эльфа, – «Девочка явно владеет магией. А значит, всё зависит от того, кто продержится дольше – она, завораживая меня, или я, сопротивляясь…» Фиах старался хотя бы избегать смотреть ей в глаза. Но затем, внезапно, Мечеслава вздрогнула, глядя куда-то ему на плечо, и эльф использовал её минутное замешательство и выбил один из её мечей и, пока она смотрела вслед летящему клинку, схватил её, притянул ближе, повернув спиной к себе, и приставил лезвие своего меча к её горлу.

– Отдайте мне второй меч, принцесса. Всё кончено.

Мечеслава повернула голову, скосила на него глаза, затем обворожительно улыбнулась и вдруг перехватила меч так, чтобы пронзить и себя, и эльфа, но тот пережал сосуд у неё на шее, и принцесса обмякла у него в руках, отпустив меч и уронив голову на его плечо.

Несколько минут спустя ничто не выдавало недавнего присутствия эльфов. Лес продолжал жить своей жизнью, не обращая внимания на королевскую карету, окружённую трупами. Лошади тихо похрапывали, фрейлина больше не всхлипывала, успокоенная чьим-то кинжалом. Вдруг начальник стражи пошевелился, поднял лицо, залитое кровью, и огляделся: все его рыцари были мертвы. Он поднялся и заглянул в карету – принцессы нигде не было, затем проковылял к своей лошади, вскарабкался на неё и, покачиваясь, направился к замку.

* * *

Когда Мечеслава пришла в себя, она сидела на лошади в объятьях эльфа. Её руки были связаны, а голова лежала на плече Фиаха – одной рукой он придерживал её, а другой держал вожжи. Она усмехнулась, скользнув взглядом по путам на её руках, и принялась изучать своего похитителя. Его профиль был резко очерчен и мог бы быть даже красивым, если бы не едва уловимый налёт безжалостности. Каким-то образом, даже не глядя ему в глаза, по чертам его лица было предельно ясно, что он мог её убить не поморщившись. Его чёрные волосы были коротко острижены и дополнительно стянуты повязкой, чтобы не мешали в бою. Глаза его были холодны, а тонкие губы – крепко сжаты. Из-за ворота рубахи выглядывала верхушка татуировки в виде дерева. Фиах почувствовал её взгляд и скосил на неё глаза.

– Тебе удобно, принцесса? – насмешливо спросил он.

– Сойдёт, спасибо за беспокойство, – Мечеслава ответила тем же тоном, – но мне было бы намного удобней, если бы ты был так добр и развязал бы мне руки…

Эльф усмехнулся.

– Я бы с удовольствием, ваше высочество. Но боюсь, что после демонстрации твоих магических способностей, с моей стороны это было бы не слишком мудро…

– Ага, боишься моей магии, – Мечеслава устроилась в седле поудобнее, – И куда же ты меня везёшь?

– Увидишь, – ответил эльф, направляя лошадь дальше в лес.

– Если ты надеешься, что мой драгоценный дядюшка заплатит выкуп, то ты сильно ошибаешься. Скорее он обрадуется, объявит меня погибшей и назначит себя королём.

– Я в курсе твоих трогательных семейных отношений, принцесса. – отрезал эльф, давая понять, что разговор окончен.

* * *

Они ехали до позднего вечера, прежде чем остановились на ночлег. Одна из бывших в отряде эльфиек помогла Мечеславе с едой, поскольку её руки всё ещё были связаны. Поев, принцесса откинулась назад и какое-то время молчала.

– Странно, – протянула она, задумчиво глядя на огонь. – Я не думала, что эльфы ещё служат людям… а уж тем более моему дядюшке, тому самому, который отдал приказ вырезать несколько эльфийских деревень…

Фиах вздрогнул, остальные эльфы напряглись, прислушиваясь к разговору.

– Ты не знал? – мрачно усмехнулась принцесса. – Шесть лет тому назад он организовал убийство моих родителей и обставил всё так, как будто это сделали их эльфийские стражники, перебив сначала своих соратников-людей… Он утверждал, что уже много лет предупреждал мою мать, что эльфы Белогорья жаждут присоединиться к восстанию на юге и вернуть эльфийские земли… и что её нежелание ему верить, стоило моим родителям жизни… И, – Мечеслава недобро усмехнулась, – естественно, он использовал гибель королевской четы как повод для «мести» эльфам…

Фиах скрипнул зубами: это было именно то, чего он надеялся избежать, не вмешиваясь в дела Белогорья.

– А откуда ты знаешь, что эльфы не виновны в гибели твоих родителей? – спросил он.

Мечеслава посмотрела на него так, как будто он сошёл с ума, и пожала плечами.

– Белогорье – это не Срединоземье или Светлолесье, здесь не притесняют эльфов… вернее, – поправилась она, – раньше не притесняли. Зачарованный Хребет присоединился к Белогорью добровольно, – добавила она несколько снисходительным тоном, – хоть это было и вынужденное решение, но вынужденное по причинам, не зависящим от моих предков… Моя мать свято верила в нашу древнюю дружбу с эльфами, она никому не позволила бы относиться к ним, как ко второсортным существам… И потом, в наших жилах течёт и эльфийская кровь, они бы никогда её не предали, это попросту невозможно. Не важно, что происходило бы на юге…

– А что если Эльфийское Королевство отвоевало бы свои земли и потребовало бы Зачарованный Хребет обратно?

Мечеслава снова пожала плечами.

– Не знаю… Но я уверена, что мы как-нибудь бы договорились… Или, возможно, уже были какие-то договорённости, ещё с тех времён… моя мать их несомненно бы выполнила… – она замолчала на какое-то время. – А кроме того, мой драгоценный дядюшка так стремился обвинить эльфов в нападении на королевскую чету и заодно показать, что он расправился с предателями, что распорядился доставить в столицу не только моих погибших родителей и их стражников, но и тела эльфов… Я была безутешна, – она судорожно вздохнула, те детские воспоминания навсегда отпечатались в её памяти. – Бросилась к ним… А прикоснувшись… даже не помню к кому… вдруг увидела на мгновение, что произошло на самом деле… Я была так поражена, что не знала, что и подумать… Но Войдан, видимо, заметил, что что-то не так… С нашим придворным эльфийским друидом я так и не успела поговорить: ему пришлось спасаться бегством…

– А что ваши волхвы? Неужели ничего не почувствовали?

– Не знаю… – Мечеслава пожала плечами. – Они точно что-то подозревали, судя по тому, что отношения с Войданом у них быстро испортились… Он даже на какое-то время заинтересовался той новой религией из южных королевств, но быстро остыл, когда узнал, что магия там запрещена… Но без подтверждения от волхвов, я не знала что и думать. Может, мне просто показалось? Правда, я всё равно пыталась посылать гонцов к родственникам…

– она зло усмехнулась при этих словах, – но то ли их перехватили по дороге люди Войдана… то ли дальше Срединоземья им и проехать не удалось… Ну, а дядюшка-регент меня по возможности изолировал, утверждая, что это ради моей безопасности, одновременно предпринимая попытки меня убить… Тайно, конечно, иначе Стража Воронов – элита королевской дружины – давно бы повернулась против него. Ну, а теперь ещё и тебя нанял… чтобы сделать за него его грязную работу…

– С чего ты взяла, что мы делаем это для твоего дяди? – спросил эльф.

– Моё похищение выгодно именно ему, а тем более совершённое эльфами – лучше и быть не может. Значит, ты работаешь либо на него, либо на кого-то, кому он нужен в союзниках.

– Мы не работаем на твоего дядю, если это тебя утешит. – сказал Фиах, и Мечеслава почувствовала напряжение в его голосе.

Было очевидно, что до сих пор он не знал об участии регента Войдана в убийстве королевской четы, и что ему это совершенно не нравилось – ни сам факт участия регента, ни то, что он узнал об это только сейчас.

– Тогда на кого? – спросила она, но эльф не ответил. Мечеслава какое-то время помолчала, глядя на огонь. – Ходят слухи, что Тайбшиахи помогают северянам… – Фиах посмотрел на неё и поднял бровь, но она всё так же пристально смотрела на огонь.

– Так что, возможно, мой драгоценный дядюшка сговорился с ними? – она подняла взгляд. Эльф опять не ответил. – Правда, мне непонятен этот союз между хатуки и эльфами. Я думала, что эльфы более…

– Более что? – спросил Фиах.

Принцесса пожала плечами.

– Другие, – протянула она, – Ну, более благородные, что ли… Что они не станут сотрудничать со злом, несмотря ни на что… Видимо, я была не права, – её тон стал вызывающим, и она посмотрела эльфу прямо в глаза. – Выходит, что вы точно такие же, как и даойне, которых вы так ненавидите…

Некоторые из тайбшиахов что-то угрожающе пробормотали, однако Фиах лишь слегка усмехнулся в ответ на оскорбление, его стальные глаза оставались такими же спокойными.

– Если пытаешься добиться, чтобы я тебя отпустил или убил, то это бесполезно, – насмешливо сказал он.

– Жаль, – притворно вздохнула принцесса, – а я так надеялась на одну из этих возможностей… Может, мне ещё постараться?

– Однако я могу завязать тебе рот. – продолжил эльф.

Мечеслава прыснула, затем прислонилась к стволу дерева, и под которым она сидела, и с независимым видом прикрыла глаза.

* * *

– Я говорю вам – они взяли её живой!! Нет причин думать, что они её убили. Они хотели взять её живой, их предводитель даже пытался уговорить её сдаться добровольно! – Марк, начальник отряда королевской стражи, попавшего в засаду вместе с принцессой, почти кричал.

– Ну-ну, мой мальчик, – ответил Войдан, – Я понимаю, что ты расстроен, мы все расстроены. В конце концов, это была моя возлюбленная племянница – единственная оставшаяся в живых из семьи моего бедного брата. Но даже если они не убили её на месте, это значит только то, что они пытали её, прежде чем убить… чтобы отомстить мне…

Марк собирался было возразить, но вдруг остановился, поражённый. Его пронзила страшная мысль, что-то, что он не имел права даже подумать о члене королевской семьи…