Текст книги "Мата Хари"

Хабанера

Во время летнего сезона 28 июня 1913 года Мата Хари выступала в новом ревю «Фоли Бержер». Ревю, что в переводе с французского значит «обозрение», – это разновидность музыкальной постановки, многоактное зрелищное театральное развлечение, в котором сочетаются музыка, танцы и скетчи. Ревю, как оперетта и мюзикл, соединяет музыку, танец и обмен репликами между артистами в сценическое представление. Однако ревю, в отличие от названных жанров, не имеет сюжетного единства. Ревю чаще всего посвящают определенной теме. Это может быть событие, литературное произведению, публичное лицо, представленное в сатирическом стиле. Содержание ревю – это сменяющие друг друга номера солистов и танцевальных ансамблей на заданную тему. Жанр ревю близок к варьете, к американскому водевилю с использованием акробатических номеров, к кабаре. Ведущая роль в ревю музыке не принадлежит, хотя оно включает популярные эстрадные песни и танцы, которые впоследствии начинают «жить» самостоятельно. Ревю зародилось в конце XIX века в Париже из представлений кабаре «Ша нуар», «Фоли Бержер», «Мулен Руж». В 1886 году Эдуард Маршан, художественный директор парижского кабаре «Фоли Бержер», ввел для концертов новый жанр – ревю мюзик-холла. Программу выступлений объединял не сюжет, а единая тема: балетные номера, песни, цирковые трюки и комические сценки сопровождал остроумный конферанс с пародиями и монологами на злобу дня. Жанровые особенности ревю сформировались в период его расцвета с 1916 по 1932 год. Высокая стоимость билетов, вульгарность рекламных акций, эксплуатация сексуальных мотивов привлекали публику из более обеспеченной и менее сдерживаемой моральными устоями части общества, в отличие от аудитории водевилей. Ревю посвящалось злободневным вопросам. Но внешней формой преподнесения даже глубокого содержания были грубость и откровенная демонстрация женского тела.

Новое ревю «Фоли Бержер», в котором выступала Мата Хари, называлось «Ревю в рубашке». На премьеру собралась эксклюзивная публика: принцы, графы, знаменитые артисты, высший католический клир, посол Испании.

Фоном для выступления танцовщицы послужила увеличенная копия одной из картин Франсиско Гойи – великого испанского художника. Сложное и глубоко противоречивое творчество Гойи, его экспрессивная манера, гротескность подачи, аллегоричность в изображении проявлений зла, насилия, несправедливости и страданий; отчаяние, разочарование, неверие, выраженное в его творчестве, и в то же время острое чувство радости жизни как нельзя лучше соответствовали жанру ревю.

В ревю «Фоли Бержер» Мата Хари отказалась от восточных танцев. Она с блеском исполнила хабанеру. О храмовых танцах напоминали только все еще замедленные движения. Тело танцовщицы, затянутое в узкий корсет; широкая испанская юбка, скрывающая ноги; руки гибкие, как лианы; лицо с огромными глазами и тонкими губами… Аншлаг, восхищенная публика, восторженные статьи в прессе… Мата Хари дала дополнительное выступление.

Хотя выступления в театре «Ренессанс» и в ревю «Фоли Бержер» прошли с огромным успехом, денег ей по-прежнему не хватало. Мата Хари видела, что ее танцы уже не вызывают прежних восторгов. Надвигался кризис, и она лихорадочно искала выход.

Палермо

Следующим шагом Маты Хари стали двухнедельные гастроли в «Синема театро арена Трианон» в Палермо на Сицилии в начале сентября 1913 года. В этой отдаленной итальянской провинции Мата Хари оказалась в географическом и культурном противоречии с миланской «Ла Скала». «Синема театро арена Трианон» – это кинематографический кафе-шантан. Этот своеобразный вид театра был популярным в те годы. Мата Хари выступала дважды в день в программе, включавшей десять номеров. После сеансов кино публику развлекали еще и номерами с дрессированными собаками. Ей нужны были деньги, и она готова была рассмотреть любое предложение.

Берлинские проекты

В начале 1914 года Мата Хари покинула Париж, чтобы отправиться в Берлин. Вернуться во Францию ей удалось только в декабре 1915 года. Этот короткий период в ее жизни был наполнен яркими событиями, которые бросали ее то в бездну отчаяния, то на вершину счастья и радости.

А Пьер Ленуар вернулся из Африки во Францию. Он был срочно отозван Вторым бюро, потому что в Европе на тот момент резко обострились межгосударственные отношения. Вернувшись в Париж, Ленуар тут же по своим каналам стал разыскивать информацию о Мате Хари. Он был озадачен, когда оказалось, что она находится на гастролях в Германии. Контрразведчик не исключал, что ее визит в Берлин в дни явного обострения отношений Германии с Францией был простым совпадением. Но Ленуар не отбрасывал и возможность, что ее отъезд был не случаен. На всякий случай Ленуар приказал своим агентам в Берлине не выпускать танцовщицу из поля зрения. Как и в прошлый раз, они информировали его обо всем, что с Матой Хари происходило в Берлине.

Невероятно, но сама Мата Хари в этот период своей жизни сделала все возможное, чтобы вызвать подозрение в неблаговидных намерениях. Не только Ленуар, но и другие агенты отслеживали ее связи в Берлине. На куртизанку и танцовщицу, которая вращалась среди офицерства, незадолго до начала войны была объявлена охота. Все началось в день ее приезда в Берлин.

Оказавшись в Берлине, Мата Хари встретилась со своим старым другом Альфредом Кипертом. Об их встрече не преминула написать маленькая бульварная газетенка, датированная апрелем 1914 года. Эта публикация имеется в альбоме Маты Хари. В статье под заглавием на французском языке Revenir («Возвращение») Мату Хари называли прекрасной танцовщицей и бывшей звездой блистательных ночей Берлина. Заметив Мату Хари с Альфредом Кипертом в одном из ресторанов, автор утверждал, что она вернулась к своей старой любви – богатому помещику К., проживающему у самых ворот Берлина. Написав, что красивая танцовщица с индийским псевдонимом одержала окончательную победу над Австро-Венгрией, газета намекала на жену Киперта, которая была то ли австрийкой, то ли венгеркой. В разных источниках о ее происхождении имеются не подтвержденные документами расхождения, потому трудно склониться к определенному мнению. Но на тот момент и Австрия, и Венгрия входили в состав Австро-Венгерской империи, потому у журналиста были основания так утверждать.

Из-за этой статьи Альфред Киперт заявил, что не может больше встречаться с Матой Хари, и пообещал навестить ее в Париже. Но танцовщица собиралась еще шесть месяцев работать в Берлине по контракту с театром «Метрополь», о чем напомнила Киперту. Мата Хари была немало удивлена, когда он ответил, что она окажется в Париже намного раньше, и он тоже. Мата Хари сначала не придала значения его словам. Но позже задумалась над ними и написала об этом французскому военному министру Адольфу-Пьеру Мессими, которого хорошо знала.

В Берлине Мата Хари планировала заняться постановкой египетского балета. Об этом она написала своему давнему поклоннику Эмилю Гиме в Париж. Она не знала, что и как следует исполнять, и просила у него совета. Эмиль Гиме одобрил идею поставить на берлинской сцене египетский балет, только если он на самом деле будет египетским. Он посоветовал Мате Хари отыскать в Берлине профессора Адольфа Эрмана из Музея египтологии. О том, что Мата Хари серьезно подошла к этому проекту, говорит тот факт, что она тут же узнала адрес профессора и записала его на письме Эмиля Гиме: профессор Адольф Эрман, тайный правительственный советник, Петер-Ленне-Штрассе, 72, Далем. Адольф Эрман был известным египтологом и лексикографом, основателем берлинской египтологической школы. Он внес значительный вклад в египтологию, в частности в изучение древнеегипетского языка. Несомненно, что встреча с профессором Адольфом Эрманом была бы чрезвычайно полезной для Маты Хари в ее работе над постановкой египетского балета.

Точно неизвестно, встречалась ли Мата Хари с директором берлинского музея Адольфом Эрманом. Но египетский балет она не поставила. Как и другой балет, который тоже был в ее планах. Хотя для него Мата Хари сама написала либретто «Химера светского видения». Это была история о юном священнике, которого преследовало видение женщины.

В Берлине 23 мая 1914 года Мата Хари подписала контракт с театром «Метрополь», расположенным на улице Беренштрассе. Этот театр открылся 3 сентября 1898 года музыкальным ревю Юлиуса Фрейнда. «Метрополь» быстро стал одним из самых популярных и успешных театров Берлина. Мата Хари должна была выступать на его сцене 1 сентября 1914 года. Спектакль с участием Маты Хари назывался «Похититель миллионов». Условия контракта были настолько хороши, что она поселилась в отеле «Дом Камберленд», развернула рекламную кампанию своих выступлений, заказала новые туалеты, чтобы блистать на премьере. Мата Хари выкладывалась на репетициях, поражая коллег своим трудолюбием. Так она стремилась компенсировать уходящую молодость и привлекательность.

Однако берлинским планам Маты Хари не суждено было осуществиться: события мирового масштаба круто изменили ее жизнь самым трагическим образом.

Знаменитый социолог Макс Вебер в 1910 году назвал атмосферу Берлина «диким танцем отражений звука и цвета». Трамваи, витрины, концертные залы, кафе, подземные пути и дымовые трубы, обилие каменных построек и электрических огней… А над контрастами города возвышался кайзер, который с презрением относился к любым устремлениям рабочих. Кайзер считал их единственной целью возвеличивание Германии. Когда трамвайные рабочие в 1910 году организовали забастовку, в столицу были введены войска. А кайзер заявил: он надеялся, что «пятьсот бастующих рабочих будут застрелены». Кстати, рабочие выставляли не только экономические требования. Они настаивали на расширении избирательного права. Кайзер был против, а когда на выборах в рейхстаг в 1912 году 75 % голосов берлинцев были отданы социалистам, он распустил парламент, назвав социал-демократов проходящей стадией. Кайзер предлагал стране только имперские амбиции и ура-патриотизм.

Кайзер любил помпезные заявления, пышные жесты. Иногда они производили комический эффект, как это случилось во время шоу известного американского охотника Буффало Билла «Дикий Запад». Это шоу воссоздавало картинки из быта индейцев и ковбоев. Оно включало родео, военные танцы, состязания в стрельбе. В шоу Буффало Билл привлекал множество настоящих ковбоев и индейцев. Участвовал в нем легендарный вождь Сидящий Бык, художник и оратор Пинающий Медведь, а также Летящее Облако, Скалистый Медведь, Спящий Стоя, Длинный Волк. На шоу в Берлине одним из элементов программы было выступление Энни Окли. Она просила одного из зрителей в зале раскурить сигару, обещая выстрелом из кольта 45 калибра отбить ее кончик с 40 шагов. «Случайным зрителем» был ее муж, но никто об этом не знал. Внезапно на сцену выскочил кайзер, вытащил из золотого футляра сигару и зажег ее. Захваченная врасплох артистка выстрелила мимо императорской головы, задев сигару. Рассказывают, что во время войны Энни написала кайзеру письмо, в котором попросила его о возможности выстрелить в него во второй раз.

Кайзер рассчитывал, что война объединит его подданных, и в августе 1914 года объявил, что не признает политические партии и разногласия: «С этого дня я признаю только немцев». В такой обстановке многие граждане пребывали в состоянии экстаза. Оркестры в кофейнях бесконечно исполняли патриотические мелодии. Актриса Тилла Дюрье восторженно писала: «У нас война! Еда стынет, пиво становится теплым, но нам до этого нет никакого дела. У нас война!» Ассоциация немецких евреев объявила, что каждый немецкий еврей «готов пожертвовать на нужды войны всю свою собственность и даже кровь». Атмосфера накануне войны производила впечатление, что Германия – уверенная в себе страна, которая становится имперской державой. Но за этим фасадом скрывались разногласия, которые должны были в скором времени выйти наружу.

Находясь в Берлине летом 1914 года, Мата Хари вполне прочувствовала ту обстановку, которая царила в стране. Однажды она обедала в одном из ресторанов со своим любовником – начальником полиции Берлина Грибелем. Они услышали громкий уличный шум и вместе отправились на площадь. Там проходила демонстрация, о которой Грибель не был предупрежден. Перед императорским дворцом собралась огромная толпа, кричавшая: «Германия превыше всего!»

Не только Берлин, но и весь мир находился в состоянии крайней нервозности. Падение маньчжурской династии Цин спровоцировало неразбериху и хаос в Китае, что позволило России установить протекторат над огромным Урянхайским краем. США находились в противостоянии со своими южными соседями. В Центральной Европе нарастал конфликт между главными политическими игроками региона – Германией и Францией.

Вальтер Николаи

В такой тревожной обстановке в Берлине в охоте за знаменитой танцовщицей немецкая контрразведка предприняла решительный шаг, который сделал необратимым ее движение к трагическому концу. В берлинском кабинете шефа военной разведки кайзеровской Германии навытяжку стоял лейтенант второго Вестфальского полка Альфред Киперт. А уютно устроившийся в массивном кожаном кресле за огромным столом светловолосый мужчина внимательно изучал аристократическое лицо стоявшего перед ним офицера. Всесильный шеф разведывательного управления Вальтер Николаи использовал много раз проверенный прием и не спешил начинать разговор. Он давал посетителю время до конца осознать, в каком роковом месте он оказался. Альфред Киперт, глядя поверх головы откинувшегося на спинку кресла хозяина кабинета, не сводил глаз с огромного портрета кайзера. Глаза Вильгельма словно говорили ему, что вот сейчас ему покажут, где раки зимуют.

Наконец Николаи перестал сверлить Киперта колючим взглядом и лениво поинтересовался, знаком ли лейтенант с французской танцовщицей Матой Хари. На что тут же последовал утвердительный ответ. Однако Киперт уточнил, что он давно с ней расстался. Когда они были вместе, то это была волевая, красивая, талантливая, хоть и недалекая женщина. Она танцевала восточные танцы и пользовалась у мужчин сумасшедшей популярностью.

Киперт и так очень неуютно чувствовал себя под пристальным взглядом шефа контрразведки, но когда Николаи укоризненно бросил, что не к лицу женатому офицеру германской армии, забыв свой долг, связываться с подданной враждебной Франции, Киперт изменился в лице. Он тут же заверил контрразведчика, что долг перед родиной и кайзером для него священен, а Мата Хари – подданная не Франции, а Голландии. Оставив без внимания возражения лейтенанта, Николаи с сомнением уточнил, действительно ли Киперт готов послужить родине и кайзеру.

В этой ситуации ответ Киперта, что он без раздумья отдаст свою жизнь за отечество, был предсказуем. Заявив, что это уж слишком, Николаи заметил, что верные и храбрые офицеры нужны Германии живыми. Он пригласил лейтенанта присесть, будто только сейчас заметил, что Киперт давно стоит перед ним по стойке «смирно». Сделав гостеприимный жест в направлении стула, стоящего у его стола, он предложил лейтенанту чашечку кофе и вернулся к теме разговора. Изображая усталость и скуку, он как бы между прочим поинтересовался, знает ли лейтенант, что Мата Хари сейчас в Берлине и у нее ангажемент в театре «Метрополь».

Альфред Киперт растерянно промямлил, что не имеет к присутствию Маты Хари в Берлине никакого отношения. Преданными глазами дисциплинированного солдата лейтенант не мигая смотрел на главного разведчика Германии. Их разговор был прерван появлением секретарши с двумя чашками кофе, молочником со сливками и вазочкой с конфетами на подносе. Хозяин кабинета молча дождался, пока она закончит сервировку стола. Как только она тихо вышла за дверь, плотно прикрыв ее за собой, Николаи вернулся к разговору о Мате Хари и ее прибытии в Берлин. Он высокопарно заявил, что Германия и кайзер были бы крайне признательны, если бы Киперт восстановил с этой женщиной старые нежные отношения, чтобы она снова научилась ему доверять.

Монолог контрразведчика привел Альфреда Киперта в замешательство. Он не понимал, что происходит. Ведь этот скользкий тип только что готов был чуть ли не казнить его за роман с Матой Хари. А теперь заставляет объясняться ей в любви. Заметив растерянность Киперта, Николаи усмехнулся и продолжил: «Эта особа имеет связи со многими важными персонами во многих странах Европы. Нам бы пошло на пользу, если бы она разделяла наши идеалы». Киперту было совершенно ясно, какую задачу поставил перед ним контрразведчик. Но он решил уточнить, значит ли это, что он должен завербовать Мату Хари, и получил утвердительный ответ. Николаи добавил, что если Киперт справится с задачей, его будет ждать приказ о производстве в ротмистры. В этой ситуации у Альфреда Киперта не было выбора, и он сказал, что сразу же отправится к Мате Хари, которая, он уверен, поселилась в самом дорогом отеле Берлина. Но опытный разведчик остановил его, приказав встретиться с бывшей любовницей якобы случайно. Николаи уже знал, что на следующий день танцовщица собирается поплавать на Николасзее. Случайная встреча в таком месте не вызовет подозрений, заметил разведчик. Он приказал Киперту собраться к отъезду и ждать сообщения агента, когда Мата Хари выйдет из отеля.

В завершение Вальтер Николаи разъяснил Альфреду Киперту, что его задача состоит в том, чтобы убедить женщину в необходимости сотрудничества с немцами и организовать встречу с ней Николаи или его агента. «Так точно», – прозвучало в ответ, и не могло быть по-другому. Альфреду Киперту оставалось только вскочить со стула, щелкнуть каблуками и скрыться за дверью.

На следующий день Альфред Киперт собирался на Берлинское море в ужасном настроении, хотя стояла чудесная погода, словно даже природа находилась на службе у имперской разведки. Когда жена Киперта узнала, что прислуга собирает ему пляжные принадлежности и он едет без нее отдыхать, она устроила скандал и уехала к родителям. Альфред был страшно огорчен, ведь ему огромных трудов стоило успокоить супругу после скандальных похождений с Матой Хари. Он сожалел теперь, что как последний дурак таскал любовницу по кабакам, заставляя каждый вечер выходить с ним в свет, что так обижало и оскорбляло его супругу. Но тогда ему доставляло огромное удовольствие встречаться с женщиной, которая в пуританской Германии ассоциировалась с чем-то запретным и порочным. А теперь его обуревали другие чувства. Альфред Киперт даже думать боялся, какой скандал устроит ему жена, когда узнает, из-за кого он поехал на Николасзее. А в том, что она узнает, он не сомневался. Он некстати вспомнил, что Германию не так давно потрясли сексуальные скандалы вокруг советников кайзера. Не в последнюю очередь по этой причине Альфреду Киперту совершенно не хотелось встречаться в тот момент с Матой Хари. Но не выполнить приказ самого Вальтера Николаи он не мог. Кроме того, Альфред Киперт с трудом представлял, что скажет Грета, встретив его после расставания. А еще хуже, что он понятия не имел, как исполнить задание шефа германской контрразведки Вальтера Николаи.

Невеселые мысли Киперта прервал телефонный звонок. Это был агент Николаи, который сообщил, что объект вышел из гостиницы. Киперту надо было ехать. По привычке бросив взгляд в зеркало перед выходом, он остался удовлетворен своим внешним видом и вышел. Его ждал красный опель «Докторваген» с водителем. Хотя Альфред любил сам быть за рулем, но при данных обстоятельствах предпочел взять с собой шофера.

По дороге из Берлина к Николасзее мелькавшие по обочинам дороги островки дикой природы, милые сельские домики, плодовые деревья, маленькие огородики несколько расслабили Киперта и улучшили его настроение. Он даже решил, что следует почаще выезжать на природу с женой. Но данное контрразведчиком задание не давало ему покоя.

В этот воскресный день весь берег озера был усеян отдыхающими. Казалось, в такой толпе не так просто найти нужного человека. Но Киперт знал, как сузить круг поисков. Он направился к купальням, где собиралась берлинская аристократия. Он был уверен, что встретит Маргарету именно там. В первой же купальне он увидел ее у края воды в синем с белой отделкой пляжном костюме. На какой-то миг воспоминания вернули его в безоблачное прошлое романтического приключения с этой очаровательной женщиной. Но сверлящий взгляд Николаи незримо толкал его вперед к предательству всего того прекрасного, что было связано с его незабываемой Маргаретой. На чашу весов была брошена не только честь, но и жизнь ничего не подозревающей женщины.

Заплатив положенную марку и переодевшись в кабинке, Киперт отправился на поиски Маты Хари. Лейтенант хорошо разыграл изумление при их встрече. А она, вынырнув почти рядом с ним из воды, была искренне удивлена, встретила его с улыбкой. Реакция бывшей любовницы приободрила Киперта, и он пошел в наступление. Поплавав в свое удовольствие, они долго бродили по берегу водоема, наперебой рассказывая друг другу о том, что произошло в их жизни с тех пор, как они расстались. Маргарета казалась счастливой, шутила и смеялась. А Альфред всеми силами сдерживал себя, чтобы не пересказать ей вчерашний разговор с Николаи.

Комплименты, непринужденная светская болтовня вначале, а затем и проявление вспыхнувшей былой страсти расположили женщину к более близкому общению. Когда Киперт предложил в честь поистине судьбоносной встречи отужинать с ним, она не раздумывая согласилась. Ресторан, как и прежде, он предложил ей выбрать по своему усмотрению. В ответ Маргарета с грустью бросила, что программа не меняется даже в мелочах. Но Киперт, извинившись, что квартиру для нее он больше не арендует, сказал, что пригласить ее ему некуда.

За весь проведенный вместе прекрасный день на берегу водоема Альфред Киперт так и не решился завести разговор с Маргаретой о предложении Николаи и просто старался об этом не думать. Он дал указание водителю добираться домой своим ходом. Чтобы вернуться в Берлин, он усадил Маргарету в авто, сам устроился на месте шофера. Он с удовольствием отметил завистливые взгляды бывших поблизости мужчин.

Ужин в ресторане был испорчен муками Киперта из-за своего предательства. Он не мог избавиться от мысли, что непорядочно втравливать прелестную женщину в шпионскую деятельность, которая таила смертельные опасности. Но отказаться от исполнения приказа грозного шефа немецкой контрразведки он не посмел.

Маргарета в этот вечер была сама свежесть и великолепие. Ее очарование подчеркивало платье из плиссированного белого муслина со вставками у пояса, вышитыми зеленью и красными виноградными гроздьями.

В зале ресторана мерцали свечи, пели скрипки маленького оркестра, рядом сидела очаровательная женщина… В этой романтической обстановке был совершенно неуместен серьезный разговор, который так пугал Киперта. В итоге он решил отложить его на некоторое время. Когда он провожал Маргарету до гостиницы, то не смог с ней расстаться. Пользуясь тем, что его жена уехала к родителям, Альфред пригласил Маргарету к себе домой.

Их близость напомнила прежние времена, словно никогда не было разлуки. Маргарете, как и прежде, не хватало спонтанности, игры. В интимной жизни с Альфредом все было предсказуемо. И повторения уже не хотелось. Кроме того, она поняла, что любовник витает мыслями где-то очень далеко. Маргарета догадалась, что их встреча была не случайной. Заглядывая в бегающие глазки Альфреда, она настояла, чтобы он перестал мямлить и сказал внятно, что ему от нее надо. Но когда он стал отрицать ее предположения, Мата Хари, стараясь в спешке ничего не забыть, начала быстро одеваться, чтобы отправиться в гостиницу. Киперт понял, что Маргарета настроена решительно. Если женщина сейчас уйдет, ему нечего будет сказать Вальтеру Николаи.

Отдаляя неприятный момент, Альфред медленно оделся, приказал слуге приготовить кофе. И когда они сидели на измятой постели при полном параде и пили кофе, он сказал Маргарете, что с ней хочет встретиться один очень влиятельный человек. Заметив реакцию Маргареты, он предупредил, что речь о сексе не идет. У полковника Вальтера Николаи, главы германской разведки, уточнил Киперт, к ней чисто деловое предложение.

Маргарета молчала, пытаясь осознать, какие чувства вызвала в ней эта новость. Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя от изумления и приказала Альфреду рассказать все поподробнее. Киперт в общих чертах пересказал свой разговор с начальником разведки.

Не стесняясь в выражениях, Маргарета четко сформулировала свое негодование по поводу предложения доносить немцам на французов, и просила передать шефу разведки, чтобы он катился ко всем чертям! Судорожно схватив сумочку, она дрожащими руками запихивала туда разложенную на прикроватном столике мелочь. Киперт никогда не видел ее в такой ярости, даже во время их прежних эмоциональных ссор.

Пытаясь немного успокоить разбушевавшуюся Маргарету, Альфред говорил, что ее никто не заставляет принимать это предложение. Не стоит драматизировать ситуацию и сердиться на него, не надо смешивать личные отношения и политику. Он сделает вид, что этого разговора не было, он придумает, что сказать Николаи.

Но его увещевания разгневали Маргарету еще больше. Угрожая закатить скандал на всю улицу, она не стеснялась в выражениях. Женщина потребовала, чтобы шофер немедленно отвез ее в гостиницу, а негодяй Альфред больше никогда не попадался ей на глаза.

Альфред Киперт был окончательно деморализован и раздавлен. Он опасался, что рассвирепевшая Мата Хари опозорит его перед соседями. Не хватало еще, чтобы его в сложившейся обстановке обвинили в интимных связях с француженкой. А какой будет реакция его жены, когда она узнает, что он развлекался с любовницей в супружеской постели, он даже представить себе не мог. Не меньше он опасался и того, что его ждет, когда он расскажет о реакции Маргареты полковнику Николаи. Он благодарил Бога за то, что скоро окажется далеко отсюда вместе со своим полком. Альфред Киперт не думал только о том, что случится с его бывшей возлюбленной, какие решения в отношении нее примет немецкая контрразведка. Ведь теперь Маргарета располагала очень важной для французов информацией о том, что замышляет и как действует разведка противника.

Киперт приказал шоферу отвезти Маргарету в гостиницу. Не прощаясь, она выскочила из спальни, оставив в память о себе едва уловимый аромат дорогих духов. Больше Мата Хари никогда не виделась со своим бывшим любовником Альфредом Кипертом. Но это уже никак не могло повлиять на ее судьбу. Ценой собственного спокойствия и благополучия Киперт совершил свое подлое предательство. Ударом кия он дал направление бильярдному шару, и помешать его движению в лузу было уже невозможно.

По сравнению с тем, что в результате малодушия, трусости и предательства Альфреда Киперта ждало Мату Хари, его мучительный разговор с Николаи был сущим пустяком. Однако эгоистичный Киперт тяжело страдал от дурных предчувствий, отправляясь на следующий день объясняться к шефу немецкой контрразведки. Альфред Киперт был немало удивлен тем, что беседа с Вальтером Николаи прошла довольно мирно. Тот внимательно выслушал посетителя, выразил сожаление, что миссия лейтенанта не увенчалась успехом, и спокойно позволил ему уйти. Но как только успокоенный Киперт вышел за порог кабинета, Николаи дал волю своему гневу. Надо же быть таким тупицей, чтобы с ходу выложить дамочке все в лоб и испортить такое дело! У этих хваленых аристократов мозгов меньше, чем у курицы. «Этого лейтенанта при первой возможности надо отправить на передовую», – приказал Николаи своей секретарше. Кайзер нуждается в преданных офицерах. Пусть господин Киперт, который готов послужить отечеству, отправляется на русский фронт.

Секретарша Вальтера Николаи больше походила на продавщицу крупного магазина. Скромно одетая, тихая, неприметная, исполнительная и точная, как швейцарские часы, эта женщина знала многие тайны рейха. Для нее, как и для всей их конторы, не было секретом, что война с Россией начнется со дня на день. Пара слов в блокноте, легкий кивок головы дали понять шефу, что его указания приняты к исполнению. Участь лейтенанта Альфреда Киперта была решена.

После ночного разговора с Альфредом Кипертом первым порывом Маргареты было немедленно собрать чемоданы и отбыть на родину вместе с верной Анной. Но на это у великой Маты Хари не было денег. В Берлине она рассчитывала на неплохой гонорар, а в случае разрыва контракта пришлось бы заплатить большой штраф. Оставалось только рассчитывать, что все обойдется и они с Анной успеют вовремя сбежать отсюда. Хотя Маргарета чувствовала себя неуютно, это не мешало ей готовиться к премьере. Она заказывала новые туалеты, заводила романы с немецкими офицерами.

Берлин очень отличался от ее любимого демократичного Парижа. Он был милитаризован до предела, немцы раздражали и пугали Маргарету своей чванливостью и агрессивностью. Повсюду прославляли императора, словно полубога, которым он себя и ощущал. На каждом углу продавались портреты кайзера с горящими глазами и лихо закрученными усами. Во всех ресторанах и кабачках велись бесконечные разговоры об избранности немецкого народа. Всегерманское помешательство набирало обороты.

Во время празднования двадцатипятилетия правления Вильгельма II весь Берлин вышел на улицу. Почтенные бюргеры чуть ли не бросались под копыта коня, на котором в парадном мундире восседал пятидесятипятилетний германский император и прусский король. Не только в столице, но во всей Германии разворачивалась та же вакханалия выражения верноподданнических чувств. Со всех сторон раздавались хвалебные речи, возводились монументы в честь Гогенцоллернов и проводились парады.

Маргарета убеждала себя в том, что политика ее совершенно не касается. Ее дело – танцевать и блистать в обществе, а остальное не имеет значения. Но на самом деле все было намного сложнее. Женщине казалось, что ее жизнь прекрасна, но когда она выходила на улицу и видела фанатично горящие глаза берлинцев, ей становилось страшно.

Маргарета не могла не прислушаться к словам своей берлинской портнихи Эммы Гершензон. Эта жительница Берлина до ужаса боялась репрессий любимого кайзера, который обвинял во всех германских проблемах евреев и социалистов. Значения не имело, были ли эти проблемы обусловлены капризами природы, экономическими законами или его собственными ошибками управления.

Во время примерок платьев Эмма жаловалась на трудную жизнь. Не раз она говорила Мате Хари, что, вероятно, ей придется перебираться к брату в Бельгию, подальше отсюда, бросить свой обжитой дом. А фрау Крюгер, живущая через улицу, давно уже присмотрела ее ателье. Рано или поздно ей доведется продать его за бесценок, пока не отобрали бесплатно, и уехать, куда глаза глядят.