Текст книги "Терновый венец Екатерины Медичи"

Неля Алексеевна Гульчук
Терновый венец Екатерины Медичи

Ольге и Дмитрию Остальским с бесконечной любовью

Нет такого уголка в мире, где различие в религиозных воззрениях не орошало бы землю кровью.

Дидро

Помилуйте, ну что могла сделать бедная женщина, после смерти мужа оставшаяся с четырьмя малыми детьми на руках, перед двумя великими семействами Франции: нашим и Гизов, которые замышляли захватить корону? Не пришлось ли ей поэтому то и дело менять маски, чтобы провести и тех и других, сохраняя, что ей и удалось, своих детей, которые, следуя один за другим, правили под мудрым руководством столь сообразительной женщины?

Французский король Генрих IV

Часть первая
Невеста из рода Медичи

1. Марсель готовится к торжествам

В начале октября в один из чудесных осенних дней, какие дарит Прованс своим жителям, парадная кавалькада всадников и экипажей, искрящаяся молодостью, безудержным весельем, дорогими одеждами, во главе с королем Франции Франциском I, возвышающимся своим высоким ростом над окружающей его свитой, приближалась к Марселю. Предстоящее событие было особо значимым: совсем скоро, в конце месяца, должно было состояться бракосочетание юного Генриха Орлеанского, второго сына французского короля, и Екатерины Медичи, герцогини Флорентийской, внучатой племянницы папы Климента VII.

Высочайшую особу сопровождали: королева Элеонора, сыновья: дофин Франциск, принц Генрих Орлеанский, ради которого королевский двор и отправился из Парижа в путь, младший сын Карл – дочери, телохранители и придворная вельможная знать, пользующаяся особым расположением монарха, со своими приближенными.

Первый суверен в Европе прославился как отважный воин благодаря Байярду, как выдающийся меценат благодаря Леонардо да Винчи, как любитель прекрасных дам благодаря своим многочисленным победам, ставшим легендарными уже со времен молодости. Королю нравилось, чтобы у всех его приближенных были любовницы, а к тем, у кого их не было, он относился с иронией и считал их людьми скучными. «Супружеская неверность укрепляет брак», – часто напоминал своим придворным король.

Перед приближением к Марселю многие дамы пересели из носилок и экипажей на коней поближе к своим воздыхателям и хохотали до слез, потому что их галантные кавалеры, особенно веселые в этот солнечный день, беспрестанно отпускали остроты, стараясь рассмешить окружающих их чаровниц.

– Купидон слеп и мечет свои стрелы наугад, – рассуждал один из щеголей.

– Что вы имеете в виду, месье? – с очаровательной улыбкой спросила его дама.

– А то, что многие красавицы, имеющие красивейших и доблестнейших мужей, ни с того ни с сего влюбляются в самых мерзких уродов и негодяев, каких только видел свет.

– Кого вы имеете в виду, не себя ли? – рассмеялась жеманница.

Общий взрыв хохота заглушил ответ кавалера.

Дофин Франциск во время этого всеобщего веселья уже трижды нашел случай поцеловать шлейф своей возлюбленной и сделал это с ловкостью, свойственной юным любовникам.

Король заметил проделку любимого сына и улыбнулся: «В моем королевстве любовью заниматься легко и приятно». Короля радовало и наполняло гордостью, что пятнадцатилетний дофин уже больше года имел любовницу. Возлюбленной дофина стала юная мадемуазель л’Этранж, фрейлина королевы. Она была очень красива!.. Дофин познакомился с ней на одном сельском празднике, а спустя два часа после знакомства уже был ее любовником. Все эти подробности умиляли короля, который обычно с грустью смотрел на всех девственников, которым было больше четырнадцати лет.

В то время как вся его свита, веселая и нарядная, беззаботным вихрем неслась по дороге к Марселю, короля обуревали тревожные мысли. «Его Святейшество со своей свитой уже находится в море и через три дня прибудет в Марсель. Вдруг что-то не заладится?.. От этой свадьбы зависит очень многое. Главное, при поддержке папы отвоевать у испанцев территории в Северной Италии, ослабить зарвавшегося германского императора и короля Испании Карла V, изгнать его из герцогства Миланского и Неаполитанского королевства. Роскошь моего приема должна превзойти все, что видел папа.

Хотя итальянцев трудно удивить чем-либо. Надеюсь, что Монморанси все успел и не подвел со строительством дворца и украшением города. Генрих тоже крайне беспокоит меня…»

Король бросил мимолетный взгляд на своего вечно угрюмого и молчаливого сына, мрачного душой, но совершенно здорового телом, которого не понимал и недолюбливал.

«Слишком увлекается рыцарскими романами… По-моему он уже все их прочитал!.. А роман «Амадис Галльский» просто выучил наизусть. Лишь бы дофин был здоров… Что будет с Францией, если Генрих станет королем? – от этой мысли Франциск не на шутку встревожился, так как ответ ему был ясен. – Рыцарские турниры будет устраивать каждый день… И хранить верность какой-нибудь знатной даме на потеху всему королевству. Как встретит Генрих флорентийку? Придется ли она ему по душе?»

Франциск вспомнил каждое слово последнего разговора с принцем.

«Разумеется, сир, я женюсь на этой флорентийке. Мне все равно, какова она, красива или уродлива, ибо полюбить ее или хотя бы привязаться к ней я все равно никогда не смогу. Поступайте так, как считаете нужным, а я беспрекословно подчинюсь. То обстоятельство, что я ваш сын, не дает мне права прекословить вам. Разумеется, вы лучше знаете, что нужно для блага Франции».

А для блага своего королевства Франциск I, как и прежде, страстно желал утвердиться в Италии и вернуть территории, завоеванные отцом его первой жены Людовиком XII, и вероломно отнятые у Франции испанцами.

С семейством Медичи Франциск познакомился в первые годы своего правления, когда папский престол занимал Лев X, сын Лоренцо Великолепного. Предложение главы Римско-католической церкви о браке его племянника с одной из родственниц королевской семьи пришло как нельзя кстати. Ответ был отправлен незамедлительно.

Франциск предложил правителю Флоренции Лоренцо Медичи, герцогу Урбинскому, взять в жены одну красивую и благородную даму, графиню королевской крови Мадлен де Ла Тур д’Оверн.

Это была блестящая партия. Мадлен было шестнадцать лет, а герцогу Урбинскому двадцать шесть. Франциск решил превратить их свадьбу в грандиозный праздник в замке Амбуаз. После венчания состоялся бал, за которым последовало пиршество, причем жених сидел рядом с королем, а невеста – рядом с королевой. Вокруг располагались знать и послы. Появление каждого нового блюда сопровождалось громом фанфар.

И только на заре королева отвела невесту на брачное ложе.

Племянник папы Льва X Лоренцо Медичи, герцог Урбинский, был в те дни тяжело болен. Последствия раны, полученной при осаде Урбино, настойчиво напоминали о себе. Но внук Лоренцо Великолепного в течение десяти дней героически превозмогал недомогание. Королевской семье герцог привез изумительные подарки: картину Рафаэля «Святое семейство» для королевы Клод и «Святого Михаила» для короля. Таким образом, был заключен союз между могуществом и богатством Медичи и французской короной.

«Как молоды мы были в те дни. Умели радоваться каждому мгновению жизни», – наблюдая за веселой свитой, возвращался мыслями в дни своей молодости король.

Свадьбу ознаменовали и военные торжества. Король сам объявил турнир открытым.

Жених, несмотря на то, что еще не совсем оправился после тяжелого ранения, проявил себя с самой лучшей стороны. Сражались столь горячо, что сенешаль Нормандии, супруг несравненной Дианы де Пуатье, был серьезно ранен. После состязаний начался грандиозный военный праздник: штурм специально построенной в поле крепости с деревянными стенами и настоящими рвами. И завершились свадебные торжества балетом. Изящные француженки в масках изображали итальянок. Италия в те годы с ее великим искусством стремительно вторгалась в придворную жизнь Франции. Франциск гордился, что именно при нем монархия рассталась с эпохой умеренности. Он не довольствовался тем, что королевские заказы исполняли неизвестные мастера. Ему требовались самые знаменитые художники, такие как Леонардо да Винчи.

Впервые увидев короля, великий Леонардо сделал зарисовку львиной головы. Эта зарисовка вскоре пригодилась художнику для выполнения заказа к торжественному празднику явления нового властелина народу. Франциск улыбнулся, вспомнив, как на площади к нему подошел огромный лев. Двигаясь медленно и важно, лев с помощью механизма, придуманного неистощимым на выдумки Леонардо, раскрыл свое сердце, и к ногам короля упал букет белых лилий – цветов, входящих в герб французских королей. В Амбуазе великого художника встретили как дорогого и желанного гостя. Франциск мечтал, чтобы французский двор служил образцом изящного вкуса и образованности.

Леонардо был у него и архитектором, и живописцем, и декоратором, и механиком. Без него не обходилось ни одно торжество. На свадьбе Лоренцо Медичи он устроил неповторимый маскарад и соорудил из дерева крепость. Славная была свадьба! Она обеспечила Франции поддержку Рима и Флоренции. Если бы был жив сейчас Леонардо!.. За прием высокого гостя в Марселе не пришлось бы беспокоиться.

Как и в те давние времена, Франциск стремился вернуть Франции герцогство Миланское. Тогда – при помощи Лоренцо Медичи, герцога Урбинского, теперь – соединив брачными узами его дочь и принца Генриха Орлеанского. Жаль, очень жаль, что родители невесты умерли почти одновременно: мать через пятнадцать дней после появления малютки на свет, отец пережил свою супругу всего на несколько дней.

«Какая она, Екатерина, правнучка Лоренцо Великолепного? Медичи никогда не блистали красотой, зато отличались умом и утонченным вкусом. Девочка длительное время жила при дворе Папы в Ватикане, кроме того, она прибывает из страны, где поэзией и искусством пронизана вся жизнь, стало быть, воспитание получила приличествующее высокородной девице. И несомненно, у нее должен быть сильный характер. Она может оказать благотворное влияние на моего нерешительного сына, – успокоил себя король. – Спасибо мудрой графине де Брезе. Прекрасной Диане, хоть и с трудом, но все-таки удалось убедить Генриха согласиться на этот брак».

Взгляд Франциска задержался на всаднице, беседующей с принцем. «Двор, при котором нет красивых дам, подобен весне без роз», – любил повторять король. Диана де Пуатье входила в число тех «роз», которые стали украшением двора. Почувствовав на себе королевский взгляд, всадница обернулась и ответила королю улыбкой, сдержанной и величественной, достойной королевы.

Принц и Диана скакали бок о бок, их лошади шли голова в голову, как бы ласкаясь. Король отметил, что, находясь от красавицы на расстоянии вытянутой руки, Генрих наслаждается ее присутствием.

«Ведь именно Диана предложила мне кандидатуру невесты, когда я гостил в ее замке в Ане три года назад, – вспомнил король. – Какую соколиную охоту устроил тогда ее супруг!.. А после охоты во время пиршества и зашел разговор о невесте для принца. Екатерина – родственница Дианы по линии де Ла Тур д’Оверн. У двоюродного деда Дианы, Жана III де Ла Тур Овернского, графа Булонского, было две дочери. Они и явились в те годы главным козырем моей дипломатии. Брак Иоанна Стюарта, герцога Олбани, и Анны де Ла Тур гарантировал мне сохранность бесценного союза с Шотландией. А Мадлен, ее сестра, привлекла на сторону Франции одного из самых значительных людей Италии, герцога Урбинского. Мудрая, мудрая Диана!.. Я не ошибся, поручив именно ей приобщить моего сына к нравам двора после его возвращения из испанского плена. Общество этой Кариатиды приятно. Мне нравится беседовать с ней. Она проницательна и остроумна. Но в любовных играх я предпочитаю герцогиню д’Этамп».

Франциск снова взглянул в сторону Дианы де Пуатье. Эта красивая женщина производила впечатление решительного и разумного человека. Его сын, явно чем-то обеспокоенный, беседовал с ней. «Наверняка о предстоящей свадьбе, – забеспокоился король. – Она снова убеждает его в необходимости этого союза. Не сомневаюсь, мой сын в надежных руках».

Король был убежден, что Диана – его верный союзник и что именно она оказывает на принца благотворное влияние.

Потеряв год назад мужа и достойно проводив супруга в последний путь, вдова Луи де Брезе вновь заняла подобающее ей место при дворе в окружении королевы Элеоноры. Отныне она решила выйти из тени, чтобы в одиночестве вести сражение при ярком свете и завоевать среди придворных первое место. Сонм новых планов, один фантастичнее другого, носился в голове тщеславной красавицы. Наблюдая за пылко влюбленным в нее принцем, она решила внушить ему страстное желание сделаться старшим сыном короля, надеясь, что небо, может быть, совершит для Генриха чудо. Диане нравилось управлять умом и сердцем юного принца. Ее трогала его чистая и бескорыстная преданность.

Только один человек, главный виновник предстоящего торжества, чувствовал себя одиноким и выбитым из колеи в веселой, нарядной свите короля. С нежностью глядя на Диану, Генрих сетовал:

– Я самый несчастный принц на свете.

– Почему? Ведь совсем скоро вы увидите свою невесту.

– Невесту, которую я никогда не видел и видеть не желаю, – воскликнул Генрих с выражением полного отчаяния на лице. – При первой же встрече я хочу произвести на нее отвратительное впечатление.

– Это дурно и недостойно сына короля! – строго произнесла Диана, и ее взгляд омрачила тень тревоги. – Интересы Франции надо ставить выше своих собственных. Меня огорчает, что вы так недоброжелательно относитесь к предстоящей свадьбе.

– Эта свадьба никогда не принесет мне счастья. Если бы можно было ее отменить!

– Об этом нечего и думать. Это невозможно. Поверьте, эта свадьба необходима для славы французского двора и чести Валуа, – настойчиво убеждала Диана.

Принц находился в крайне беспокойном состоянии. Он был чересчур молод, влюблен в Диану и не научился еще владеть собой.

– О, мадам, поймите, мое сердце принадлежит только вам.

Диана сделала вид, что не расслышала слов юноши, и строго произнесла:

– Генрих, поймите, наконец, вашим непочтительным отношением к невесте, если подобное вдруг случится, вы можете разрушить план, который так важен для вас. Запомните, ничего не дается даром в этом мире. Раз вы опять настроены против предстоящей свадьбы, давайте снова вернемся к нашему недавнему разговору и поговорим о вещи самой завидной в этом мире – о престоле.

И уже в который раз она, изучившая все слабые стороны его характера, убедительно и настойчиво начала рисовать перед Генрихом ослепительные перспективы предстоящего брачного союза.

– Главное, невеста баснословно богата. Даже во Франции у Екатерины много владений и еще немалую их часть ей предстоит унаследовать по линии де Ла Тур д’Оверн от своей матери Мадлен. Все земли невесты только во Франции представляют собой целое княжество.

Расчетливая и дальновидная Диана умела точно оценить доход земельного удела. Зная о пристрастии принца к рыцарским романам, она еще раз напомнила:

– Екатерина по женской линии связана с династией Каролингов. Среди членов ее семьи из Булонского дома был знаменитый Годфруа де Буйон, предводитель, как вам известно, Первого крестового похода. Вдобавок через Жанну де Бурбон-Вандом Екатерину связывает родство с Людовиком Святым.

Однако лучшим доводом в пользу предстоящего брака для юного принца и на этот раз стали слова Дианы о том, что он получит средства следовать по пути французских королей-завоевателей – Карла VIII, Людовика XII и Франциска I.

– Папское государство и Тоскана для ведения войн и содержания армии предоставят вам, месье, военный резерв сокровищ банков Медичи и Ватикана. И вы сможете сломить могущество Карла V и отомстить своему тюремщику, так долго томившему вас в испанских тюрьмах.

Все слова Диана произносила так убедительно, что Генрих согласился вести себя достойно сына монарха. Мечты о славе, которыми тешила его Диана, вновь обрели для него реальные очертания.

– Раз уж нельзя избежать этой свадьбы, то чем быстрее она состоится, тем лучше, – согласился Генрих.

Подъехавший к ним паж сообщил, что королева Элеонора призывает Диану к себе.

– Мадам, не покидайте меня, – взмолился Генрих.

– Извините, Генрих, приказ королевы для меня закон. Все, о чем мне надо было вам напомнить, я сделала.

Глаза Генриха стали печальными.

Диана вдруг почувствовала, что этот юный принц, к которому она с детства проявляла материнское участие, превращается в мужчину.

Генриху так хотелось закричать вслед Диане, чтобы она вернулась и снова была рядом, ведь только с ней он не чувствовал своего одиночества. Но принцы, скованные собственным величием и правилами этикета, не смеют поддаваться первому порыву, которому следует обычный человек в своих страстях. Словно услышав зов его сердца. Диана обернулась и одарила Генриха улыбкой. Лицо принца сразу просияло, как будто небесный луч коснулся его.

Он помнил во всех подробностях каждую встречу со своей прекрасной дамой. Принц Генрих Орлеанский влюбился в Диану, когда ему было семь лет. День их первой встречи был самый страшный и самый незабываемый в его жизни, день, которому предшествовали годы разгара борьбы Франции с Испанией за Италию, оставившие в его детской душе неизгладимый след.

В те годы его отец, король Франциск I, замыслил вновь вернуть Франции герцогство Миланское и продолжил Итальянские войны, начатые французскими королями Карлом VIII и Людовиком XII. Планы Франции, победоносно начавшиеся, потерпели поражение не только на юге, но и в герцогстве Миланском, где укрепились испанцы. Начавшаяся вновь война, теперь уже между Франциском I и Карлом V, шла с переменным успехом. Кровопролитное сражение при Павии не принесло долгожданной победы французскому королю. Маленький Генрих вскоре узнал, что его отец находится в плену у императора, французская армия разбита и гибель постигла весь цвет французской знати. В тот день всеобщей печали непримиримая Луиза Савойская, обняв внуков, – семилетнего Франциска, шестилетнего Генриха и трехлетнего Карла – воскликнула:

– Король в плену, но Франция свободна!

Для короля начался долгий период жизни в неволе, а для принцев – томительное ожидание возвращения отца из испанского плена. Год ожиданий закончился подписанием Мадридского договора. В испанской тюрьме король согласился отдать императору Бургундию и отказаться от притязаний на Миланское герцогство. Кроме того, император потребовал в обмен на освобождение короля выбирать между отправкой в Испанию в качестве заложников двух старших сыновей или дофина и двенадцати вельмож. Регентша Луиза Савойская предпочла первый вариант второму, чтобы ее Цезарь, так она называла своего любимого сына, не лишился последних военачальников и не оказался бы бессильным продолжить войну.

Для детей начался тягостный путь к Пиренеям.

Луизу Савойскую сопровождала настоящая армия, в том числе и кортеж из молодых фрейлин, которым предстояло сразу же по возвращении из плена утешить своего короля. Красавицы изнемогали от нетерпения скорее увидеть кумира всех женщин Франции. Разговоры кокетливых дам касались только Франциска. Никто не обращал внимания на сирот, обреченных на изгнание и заточение в одном из мрачных испанских замков.

Холодным мартовским вечером при свете многочисленных факелов кортеж прибыл в Байонну. По строгим условиям испанского договора детей отсюда отправляли к границе в сопровождении маршала де Лотрека, а в плен с ними следовал лишь воспитатель обоих мальчиков Рене де Коссе, носивший титул сеньора де Бриссака.

Наступил момент прощания, которого так страшились братья, ведь впереди их ожидало одиночество, столь трудно переносимое в детстве! А на лицах придворных отражалась нескрываемая радость от предстоящей встречи с королем. В те минуты Генрихом овладело отчаяние, он с трудом сдерживал слезы: обидно, но все ласковые слова были обращены к старшему брату, дофину, а о нем, казалось, забыли. В ту страшную ночь он был уверен, что его ждет скорая неминуемая гибель!

На прощание маленькие принцы получили строгое напутствие Луизы Савойской, для которой, как и для всех, главным было одно – освободить короля. Она торопилась отправить в плен внуков, лишь бы скорее обнять своего любимого сына.

– Запомните: и ты, Франциск, как наследник престола, и ты, Генрих, вы покидаете пределы Франции ради ее блага и будущей победы над Испанией! Государству необходим король!.. Бог и король вознаградят вас за ваше терпение и мужество. Надеюсь, ваш плен будет недолгим.

Лицо регентши светилось от счастья – главное, король возвращается в королевство!..

Фрейлины обступили дофина, стали прощаться с ним, советовать мужественно переносить невзгоды заточения, желали скорее вернуться здоровым и невредимым. Страдания Генриха, который еще переживал недавнюю потерю матери, несравненной и ласковой королевы Клод, казалось, никого не волновали.

Генрих стоял, опустив голову, дрожал от страха и обиды, что о нем забыли. И вдруг к нему приблизилась прекраснейшая из дам. Состраданием к ребенку было проникнуто все ее существо. Он почувствовал, что она молится за него, просит Бога облегчить его страдания и участь, желает его скорейшего возвращения из плена.

Молодая женщина нежно поцеловала его в лоб и прошептала с улыбкой сквозь навернувшиеся на глаза слезы.

– Мужайтесь, месье! Верьте, все будет хорошо! Рыцари не плачут! Рыцари сражаются во имя победы!

– И во имя прекрасной дамы! – прошептал ошеломленный Генрих.

– Мы совсем скоро встретимся! – она снова нежно поцеловала его и поспешила присоединиться к свите фрейлин.

Он смотрел, как она удаляется, растерянный и растроганный до слез.

Этот поцелуй стал для Генриха незабываемым. Через несколько дней ему исполнялось семь лет. Прекрасная дама вдохнула в него силы. Он влюбился! Навсегда! В женщину двадцатью годами старше его. Ее звали Диана де Сен-Валье де Пуатье графиня де Брезе.

Ранним предрассветным утром на реке Бидассоа, реке разлуки, естественной границе, разделяющей государства двух соперников, должен был произойти обмен короля на двух его сыновей. Карл V решил завладеть живым будущим Франции. Две лодки тронулись в путь одновременно: одна – от испанского берега, вторая – от французского.

На закрепленном якорем посреди реки понтоне, отец встретился с сыновьями. И конечно, первым он обнял дофина, который был похож на него и отличался такой же живостью ума и воинственностью. Затем прижал к себе молчаливого Генриха, походившего и обликом, и характером на недавно умершую королеву Клод. Слезы катились по щекам монарха – его дети становились пленниками вместо него!

– Терпение, мальчики!.. Победа будет за нами, – тихо произнес король.

Он осенил детей крестным знамением, отечески благословил их и перебрался в лодку, где его с нетерпением ожидал маршал де Лотрек.

Генрих отчетливо слышал и на всю жизнь запомнил, как отец, заключив в свои могучие объятия маршала, воскликнул:

– Слава богу, я все еще король!..

Лодка с принцами и их воспитателем под надежной охраной из восьми солдат двинулась к испанскому берегу. Глядя на суровые лица испанцев, Генрих не выдержал и разрыдался. Воспитатель постарался успокоить его, а дофин надменно произнес:

– Принцам слезы не к лицу!.. Не следует доставлять радость тем, кто ее не заслуживает.

Главные оскорбления ждали их впереди. Мальчиков доставили в замок, возвышавшийся на огромной серой скале над безжизненным плато, лишенном деревьев. Крепость со множеством сторожевых башен была окружена неприступной стеной. За пределы замка пленникам выходить не позволяли.

Думая с тревогой о будущем, мальчики пребывали в вечном страхе за свои жизни.

Вскоре стало известно, что их отец нарушил клятву, следуя рыцарской поговорке, что «человек под стражей не обязан держать обещание». Франциск I отказался вернуть Карлу V бургундские земли. Но, главное, весь мир встал на сторону французского короля: немецкие лютеране, турецкий султан, наконец, папа, которого ужасало грозящее всему миру господство Габсбургов.

Жертва своей победы, Карл V, которого обвели вокруг пальца, выместил свою злобу на юных заложниках. Именно им пришлось расплачиваться за то, что их отец не сдержал слово: детей лишили слуг, единственного воспитателя и перевели в изолированную от всего мира крепость Педраццо делла Сьерра. Запертые в тесной темнице, в окружении молчаливых тюремщиков, королевские дети пролили столько слез, что они образовали бы целое море.

Чувствительный и легко ранимый Генрих страдал сильнее, чем его старший брат. И в те мрачные годы он создал для себя собственный мир, который освобождал его от тисков бесчестья и унижений. Он убежал от действительности в мечту. Его излюбленным чтением стал роман «Амадис Галльский» Гарсии Ордоньеса де Монтальво. Как схожи оказались судьбы сыновей короля Галлии Периона – Амадиса и Галаора – и короля Франции. Амадиса и Галаора тоже сослали в чужие земли. В плену у злого волшебника оба принца стойко выносили испытания, которым тот их подвергал. Амадис рано возмужал – в двенадцать лет он казался пятнадцатилетним. Влюбившись в дочь короля Ориану, и ради этой любви он вынужден был прибегнуть к колдовству феи Урганды. Фея-воительница вручила юному герою волшебное копье, сделавшее его непобедимым, и даровала влюбленному вечную молодость.

Эта сказочная история опьянила Генриха. Подобно Амадису, он захотел столкнуться с тысячей препятствий, чтобы соединиться со своей Орианой, у которой в его воображении было лицо той, что подарила ему нежный поцелуй и своим дыханием вдохнула в него силы в самый несчастный день его жизни.

Но всему, даже тяжелым испытаниям, однажды приходит конец. Пришел конец и четырехлетним страданиям королевских сыновей. Позднее Генрих узнал, что именно Диана де Пуатье начала собирать деньги для уплаты гигантского выкупа за детей короля.

Помимо выкупа французский король взял обязательство жениться на Элеоноре Австрийской, сестре Карла V, вдовствующей королеве Португалии. Добрая королева Элеонора также старалась облегчить участь принцев: по ее просьбе им вернули слуг и воспитателя, вместе с ними она покинула родную Испанию.

Генриху, в душе которого испытания плена оставили неизгладимый след, отцом при первой же встрече была нанесена тяжкая обида: Франциск расточал ласки своему старшему сыну, наследнику престола, своему образу и подобию, воплощению всех его надежд. Так было и до плена, но по возвращении ничего так и не изменилось. Родные любили Генриха меньше всех королевских детей, даже меньше младшего брата Карла и сестер. Это причиняло ему, печальному и мечтательному подростку, страдания. И вскоре он перестал стремиться к сближению с блистательным любвеобильным отцом и суровой бабкой Луизой Савойской. Он мечтал о своей великолепной Даме и с нетерпением ожидал встречи с ней.

Это произошло во время коронации королевы Элеоноры. Празднество было пышным и многолюдным. Генрих сразу почувствовал ее присутствие и вскоре увидел среди супруг сановников и фрейлин. Он узнал свою Диану и замер на месте.

Элеонора была усыпана бриллиантами, рубинами, изумрудами, но красота Дианы де Пуатье была ярче всех драгоценностей королевы. После торжественной литургии три дамы приблизились к алтарю с дарами новой королеве Франции: то были супруги главного мажордома двора Монморанси, адмирала Шабо де Бриона и великого сенешаля Нормандии. Первая поднесла два хлеба – золотой и серебряный, вторая – вино, а Диана – белоснежную восковую свечу.

Генрих жадным взглядом следил за каждым движением Дианы, вдыхал аромат ее духов, заполнивший пространство вокруг нее. Когда Элеонора со скипетром и десницей правосудия воссела на поставленный на возвышение напротив алтаря трон, дофин Франциск и Генрих подняли над ее головой корону. Это был символ примирения и соединения домов Габсбургов и Валуа. Но для Генриха главной в этот день была Диана.

При выходе из собора они случайно встретились. На лице принца вдруг появилось такое выражение растерянности, что Диана улыбнулась, подошла к нему и поцеловала, как в тот день их первой встречи.

– Монсеньор, придите в себя!

Он молчал и любовался ею.

– Вы пережили трудные времена. А теперь будьте веселы. Жизнь принесет вам и добро, и радость! Верьте мне! Я не ошибаюсь!..

Голос ее показался Генриху волшебной музыкой. Она снова заглянула в его сердце и окончательно покорила его.

Въезд королевы Элеоноры в Париж стал еще одним праздником примирения Франции и Испании.

Королеву везли в носилках, украшенных золотой тканью и открытых для всеобщего обозрения. Впереди носилок шли лучники, музыканты с гобоями и трубами, сотня швейцарцев королевской охраны, послы и папский легат. Королева была одета в расшитый жемчугом корсаж и парадный ало-красный роб, поверх которого была наброшена подбитая горностаем накидка с драгоценными камнями. Голову украшала корона, усыпанная бриллиантами и рубинами.

Рядом с носилками гарцевали на конях дофин Франциск и герцог Орлеанский. За ними двигались носилки с матерью короля Луизой Савойской, а далее следовали принцы и принцессы, фрейлины, сеньоры и пажи. Мужчины восседали на горячих рысаках, женщины – на иноходцах в богатых сбруях. Среди них была и Диана де Пуатье, при взгляде на которую у Генриха начинало учащенно биться сердце.

Весь Париж давал грандиозное театрализованное представление в честь новой королевы. В воротах Сен-Дени величественные фигуры Мира и Согласия, окруженные Добродетелями, вручили царственной особе ключи от города. Мост Нотр-Дам украсили тысячи зеленых гирлянд и огромных позолоченных лилий. Богиня у фонтана Невинных младенцев напомнила, что королева должна нести мир и благополучие своим подданным.

На каждом перекрестке молодые девушки распевали сочиненные по этому случаю гимны.

У собора Парижской Богоматери королеву приветствовали прелаты, выражая ей свое глубокое почтение.

Зрелище было поистине великолепным и незабываемым. Однако не богатство одежд поразило парижан и гостей больше всего. Перед собором Парижской Богоматери на втором этаже одного из дворцов король Франциск наблюдал из окна за кортежем, прижав к себе белокурую Анну д’Этамп. Франциск I публично продемонстрировал на людях свою привязанность к прелестной молодой особе.

Давно уже французские короли не вели себя так вызывающе во время коронации своих супруг. Иностранные послы были поражены этой связью, бесстыдно выставленной напоказ, а французы понимающе смеялись: супруга с толстой талией и короткими ногами явно проигрывала блистательной любовнице. Французы любили своего жизнерадостного, храброго и прекрасно образованного короля. Их король умел радоваться каждому мгновению бытия. И все подданные радовались в этот день вместе с ним.