Текст книги "Ник Картер, американский Шерлок Холмс (сборник)"

– От нее это можно ожидать, – согласился Мак-Глусски.

– Таким образом, – продолжал Ник Картер, – ей приходилось считаться уже только с лакеем Фергюсоном. По всей вероятности, ничего не подозревавший Файрфилд, между прочим, описал ей расположение своей квартиры и рассказал, что каморка лакея расположена напротив спальни и что лакей обыкновенно спит очень крепко.

– Ты полагаешь, что она последовала за Файрфилдом прямо сюда в «Мамонтову» гостиницу?

– Готов в этом поклясться, – ответил Ник Картер, – раз ключ был у нее в руках, она свободно могла войти и спокойно ждать, пока ее жертва уснет крепким сном. Затем она прокралась в спальню, в которой на маленьком столике горела электрическая лампочка, так как Файрфилд всегда спал при свете. Кинжал она держала в руке наготове. После того как она метким ударом заколола свою жертву, она привела комнату в тот вид, в котором мы ее нашли. Впрочем, что я еще хотел сказать: ты осмотрел края ран?

– Осмотрел, и мне кажется, что одна из ран совершенно не похожа на другие.

– Это я объясняю себе тем, что Диана оставила кинжал в ране, пока разбросала все в спальне, чтобы получилось впечатление об ожесточенной борьбе.

После некоторого раздумья инспектор Мак-Глусски сказал:

– Я думаю, ты в данном случае прав, как и всегда. Диана переоделась в мужской костюм, чтобы действовать свободнее, чем это было бы возможно в женском платье. А как ты полагаешь, что она сделала после того, как разгромила всю комнату?

– Она пошла в ванную и вымыла руки.

– Это ты уже говорил.

– Говорил для того, чтобы установить факт пребывания убийцы в ванной. За последние два года я часто бывал у Файрфилда и иногда заходил также в ванную. При этом я имел случай убедиться в аккуратности лакея Фергюсона. Он всегда смотрел за тем, чтобы в ванной постоянно имелось четыре чистых полотенца. Но теперь в ванной их имеется всего три, четвертого нет.

– Понимаю. Четвертое полотенце она запачкала и взяла с собой. Но какое это имеет отношение ко всему делу?

– Неужели не соображаешь? Неужели ты не понимаешь, что мужчина не был бы настолько осторожен, чтобы захватить с собой окровавленное полотенце? Это чисто женская тонкость и хитрость. Затем мы видим по уверенности, с которой она тут распоряжалась, что она не опасалась чьего-либо вмешательства. Другими словами, она хорошо знала, что Файрфилд уснул навеки. Если такой человек, как Файрфилд, ложится спать не вымыв руки, то это значит, что он страшно устал. Мне известны все его привычки. А если бы он вымыл руки, прежде чем ложиться, то в спальне имелось бы полотенце. Его нет, стало быть, Файрфилд лег прямо в постель, а так как он, по словам Фергюсона, пришел в веселом и оживленном настроении, то это служит верным признаком того, что он принял какое-нибудь наркотическое средство.

– Вот что я вспомнил! – воскликнул Мак-Глусски. – Горела ли еще лампочка на столике рядом с кроватью, когда Фергюсон обнаружил преступление?

– Нет, лампочка была разбита, и осколки валялись на ковре. По всей вероятности, Диана засветила лампочки в гостиной и при их свете орудовала в спальне. Затем она, надо полагать, прошла в библиотечную, так как наверняка захотела взглянуть на свой портрет.

– Но почему же она уничтожила свой собственный портрет? Это уж совсем не по-женски, – проворчал Мак-Глусски.

– А кто же тебе сказал, что она его уничтожила? – возразил Ник Картер. – По-моему, только вырезала эскиз из рамы и взяла его с собой.

– Для чего?

– Для того, чтобы не оставлять в руках полиции своего портрета, ну а затем, вероятно, просто потому, что это был ее портрет.

– Пожалуй, – согласился Мак-Глусски.

– А может быть, ее и прельщало иметь в руках портрет, нарисованный пламенным поклонником ее красоты, – продолжал Ник Картер, – она его сохранит на память.

– Казалось бы, нет особенного удовольствия при виде портрета постоянно вспоминать о совершенном злодеянии, – заметил Мак-Глусски.

– Ты женщин не знаешь, мой друг, – ответил Ник Картер. – Говорят, женщина либо дьявол, либо ангел, и я готов с этим согласиться. Но все это, в сущности, пустые разговоры. Мы теперь возможно скорее должны принять меры к поимке убийцы.

– Думаю, что это будет не слишком трудно. Ведь Дик даст нам все необходимые сведения.

– Но он пока о себе самом не дает знать, – возразил Ник Картер, – двое суток уже о нем нет ни слуху ни духу. Надо действовать быстро. Если нам удастся застать Диану врасплох и обыскать ее вещи, то мы наверное найдем вырезанный портрет, а равно и окровавленное полотенце, а это равносильно ее осуждению, так что дело будет сделано без особого труда.

– Да, если бы не эти словечки «но» и «если», – заметил инспектор, – все твои доводы кажутся весьма вразумительными, и я признаю, что все они очень близко подходят к истине, но к чему нам все эти догадки и предположения, если у нас нет ясных доказательств.

– Ты прав, – ответил Ник Картер, – но можешь быть уверен в том, что в ближайшем будущем мы раздобудем сколько угодно доказательств.

– Буду очень рад, – проворчал Мак-Глусски, вставая со стула, – а теперь я думаю пригласить полицейского врача. Я его вызову по телефону и попрошу приехать поскорее. Вместе с тем я извещу о происшедшем комиссара и вызову несколько человек из моих подчиненных. Дирекция гостиницы и без того будет недовольна, что мы так долго не заявляли о происшедшем.

– А я думаю, что она была бы очень довольна, если бы мы вовсе ни о чем не заявляли. Огласка таких ужасных происшествий вредит репутации гостиницы, и многие приезжие избегают останавливаться в гостиницах, где происходили такие случаи.

Ник Картер подошел к двери, но опять остановился.

– Я много бы дал, если бы можно было замять все это дело, – пробормотал он, – но, к сожалению, это не удастся.

– Вряд ли, – заметил инспектор.

– Ну что ж, вызови полицейского врача и вообще исполни свои формальности, а я тем временем извещу директора гостиницы о случившемся. Я постараюсь устроить так, чтобы не было лишнего шума, по крайней мере до тех пор, пока труп будет вывезен отсюда.

– А куда его отвезти?

– Во всяком случае, не в мертвецкую. Файрфилд был мне другом, и я позабочусь о том, чтобы он был похоронен достойным образом, – заявил Ник Картер, – а если тем временем вернется Фергюсон, то не расспрашивай его, так как я хотел бы присутствовать при его рассказе.

Когда Ник Картер, полчаса позднее, вышел из конторы директора гостиницы, он в лифте встретился с возвратившимся Фергюсоном.

Но сыщик только кивнул ему и лишь после того, как вошел с ним в квартиру Файрфилда, спросил:

– Ну что, Фергюсон? Что вы узнали?

– Я узнал, что вчерашний вечер мой господин провел здесь в гостинице, – ответил лакей.

– Другими словами: он совсем не выходил из гостиницы, хотя и был одет для выхода?

– Именно.

– Значит, он обедал внизу, в большой столовой?

– Да, с какой-то дамой.

– С дамой?

Сыщик и инспектор переглянулись.

– Не знаете ли вы наружности этой дамы? – спросил Ник Картер.

– Знаю. Официант описал мне ее. По его словам, она была дивно красива, у нее были роскошные темные волосы, слегка рыжеватого оттенка, прелестные голубые глаза и очень звучный голос. Она стройна, выше среднего роста, одета изящно, причем носит много дорогих украшений.

– Не заметил ли этот официант еще чего-нибудь?

– Он только еще сказал, что ему постоянно казалось, будто эта дама боится появления какого-то третьего лица.

– Вероятно, это она боялась своей совести, так как она хорошо знала, что за ней никто не наблюдает, – заметил Ник Картер, – а в общем официант довольно метко описал Диану Кранстон. Имеете еще что-нибудь сказать, Фергюсон?

– Да, мистер Картер. Дело в том, что эта дама проживает здесь, в этой же гостинице.

– Что такое?!

Оба, и сыщик и инспектор, вскочили как ужаленные.

– Да, она проживала здесь в гостинице, – подтвердил Фергюсон, – а вчера вечером расплатилась по счету и сегодня утром уехала.

– Погодите-ка, Фергюсон, – прервал его Ник Картер, – не знаете ли вы, как зовут эту даму?

– Она записана в книгу приезжих: миссис Мабель Калловей.

– Значит, сегодня утром она уехала из гостиницы. Куда же именно?

– На главный вокзал Центральной железной дороги. Больше мне ничего не удалось узнать.

– Долго ли она проживала здесь в гостинице?

– Ровно неделю.

– Ну что ты скажешь на это, друг мой Джордж? – обратился сыщик к инспектору.

– Да что сказать? Диана Кранстон остановилась в «Мамонтовой» гостинице и проживала здесь все время, пока находилась в Нью-Йорке. Это неоспоримый факт, – ответил Мак-Глусски.

– Но я ведь знаю наверное, что это вовсе не факт. Она под своей настоящей фамилией остановилась в «Голландской» гостинице. Неужели же мы ошибаемся в наших догадках? Пожалуй, приходится думать, что убийство совершено неизвестным нам лицом.

– Извините, господа, что я вас прерываю, – вмешался Фергюсон, – вы позволите мне сказать еще кое-что?

– Понятно. Говорите скорее.

– Несколько дней тому назад тот же официант по поручению той же дамы передал моему хозяину письмо. Меня тогда дома не было, и я узнал об этом только теперь. Официант еще говорит, что тогда он на портрете в библиотечной комнате узнал миссис Калловей, именно ту самую даму, которая дала ему письмо и которая вчера ужинала в общем зале с моим хозяином.

– Не ошибается ли он? – возразил Ник Картер.

– Он говорит, что в любое время может принять присягу в том, что на картине была изображена именно эта самая дама.

– В таком случае это послужит неопровержимым доказательством основательности моих подозрений, – произнес Ник Картер с довольным видом.

Мак-Глусски кивнул в знак согласия.

Кто-то постучал в дверь, и в комнату вошел полицейский врач в сопровождении нескольких полицейских чинов.

Ник Картер и Мак-Глусски сообщили врачу о результате произведенного ими осмотра и вышли из комнаты.

Выйдя вместе с Ником Картером в подъезд огромной гостиницы, Мак-Глусски сказал:

– Могу только снова повторить: как бы основательны ни были твои подозрения, ты не можешь выдвинуть обвинение, так как не имеешь никаких фактических доказательств. Ни один судья не выдаст тебе приказа об аресте Дианы Кранстон на основании твоих соображений.

– Да, ты прав, – согласился сыщик.

– А что ты теперь намерен делать?

– То же самое, что делаю всегда в таких случаях: не смущаясь ничем, буду искать и выслеживать, пока найду не только преступников, но и достаточно веские доказательства. Надеюсь, что Дик сегодня даст о себе знать и своими известиями облегчит мне работу.

– Для нашей прессы, падкой до всяких сенсаций, этот случай представляет большой интерес.

– Пусть пишут, что хотят, мы им запретить этого не можем. Весьма возможно, что таинственная завеса, которой прикрыто это происшествие, поднимется не скоро, разве только если мне удастся уличить убийцу еще раньше, чем я теперь и сам надеюсь. А затем я попрошу тебя, Джордж, вот о чем: пусть твои подчиненные займутся этим делом в обычном порядке, как будто мы с тобой ничего не знаем.

– Ладно, будет исполнено. Надеюсь, ты не оставишь меня без известий о дальнейшем ходе дела?

– Само собою разумеется.

Когда Ник Картер явился к себе домой, он увидел, что отсутствовал целых пять часов.

Он вышел из дома около одиннадцати, а теперь было уже четыре.

Ник Картер был весьма удивлен, когда увидел на лестнице Иосифа, который, очевидно, был в сильном волнении.

– Что случилось, Иосиф? – спросил Ник Картер, быстро поднимаясь наверх.

– Не знаю. Знаю только, что с мистером Диком случилось что-то неладное, – пролепетал Иосиф, весь бледный и дрожа всем телом.

– Что с ним случилось?

Ник Картер вошел в свой рабочий кабинет вместе с Иосифом.

– А теперь расскажи спокойно, в чем дело, – обратился он к лакею.

– Оно пришло по телефону…

– Что пришло по телефону? Говори ясней.

– Известие о мистере Дике.

– Ну, да говори же скорее.

– Раздался звонок телефона, какой-то особенно резкий, как мне показалось. Я подскочил к аппарату, полагая, что звоните вы.

– Ну и что же? Оказалось, что звонил Дик?

– Да, он самый. Я хорошо узнал его голос и запомнил каждое его слово.

– Повтори мне все его слова, Иосиф. Неужели ты не видишь, что я сгораю от нетерпения?

– Мистер Дик крикнул что-то, как мне показалось, болезненным голосом. Затем он простонал: «Иди немедленно сюда. Я не ложусь в…» – и больше он ничего не мог сказать. Но вслед за этим я еще расслышал глухой звук страшного удара, а затем мне показалось, что кто-то упал на пол. Можно было подумать, что кто-то застал мистера Дика за телефоном и ударил его дубинкой или чем-нибудь в этом роде.

– Сколько времени прошло с момента этого сообщения? – спросил Ник Картер.

– Не больше получаса.

– После этого никто не звонил сюда?

– Нет, мистер Картер.

Сыщик тотчас же подошел к телефону и вызвал центральную станцию.

– Около получаса тому назад кто-то вызывал мой номер. Не можете ли вы установить в течение ближайших тридцати минут, откуда именно последовал этот вызов? К билету в пятьдесят долларов я присоединю искреннюю благодарность. Да, да, это говорю я, Ник Картер.

Повесив трубку на место, он обратился опять к Иосифу и спросил:

– Где Тен-Итси?

– Вышел, не сказав куда. Он ушел вскоре после вас, и после этого я его уже не видел.

– А куда девался Патси?

– Вышел приблизительно в то же время.

– И не вернулся еще?

– Нет.

– Экая досада, – пробормотал Ник Картер. – Иды тоже дома нет.

Он стал ходить взад и вперед по комнате; вдруг раздался звонок телефона.

– Ну что? – спросил он, чуть не сорвав трубку с крючка.

– Вы спрашивали, мистер Картер, откуда к вам звонили: вас вызывали из «Мамонтовой» гостиницы.

– Быть не может! – воскликнул Ник Картер вне себя от изумления, – и вы не ошибаетесь, барышня?

– Нет, мистер Картер.

– Вряд ли вы сумеете мне сказать, был ли соединен главный аппарат гостиницы с одной из комнат или с одним из домашних аппаратов внизу в вестибюле гостиницы?

– И это могу вам сказать: я знаю, что вас вызывали не из вестибюля.

– Откуда вы это знаете?

– Видите ли, если бы вас вызвали из вестибюля, то дежурный швейцар сделал бы отметку в расчетной книжке. Между тем я справлялась и мне сказали, что такой отметки нет.

– Откуда же меня могли вызвать?

– Либо из одной из комнат, либо по частному аппарату из одной из контор гостиницы.

– Ага, понимаю. Очень вам благодарен. Сегодня же получите обещанную награду. Вот что я еще хотел сказать: будьте любезны всегда отмечать номер, откуда меня вызывают: при спешных делах это сбережет мне много времени. А я позволю себе вознаградить вас за ваш труд особо. Прощайте.

Спустя четверть часа сыщик уже был переодет и загримирован. Он приказал Иосифу передать Патси и Тен-Итси, когда они явятся домой, чтобы они сидели у него в рабочем кабинете до тех пор, пока он не вызовет их по телефону.

В гриме под пожилого господина из хорошего круга Ник Картер снова вошел в «Мамонтову» гостиницу и направился прямо в кабинет директора гостиницы, с которым был лично знаком.

– Так как вы все равно меня не узнаете, то я лучше прямо назову себя, – сказал он, входя в кабинет, – я Ник Картер.

– У вас, по всей вероятности, имеются какие-либо сведения по поводу этого ужасного убийства? – воскликнул директор. – Я вам, впрочем, весьма благодарен за ваше предупредительное отношение…

– Хорошо, хорошо, – прервал его Ник Картер, – я пришел к вам за возможно подробными сведениями об одной из ваших постоялиц, которая уехала отсюда сегодня утром, именно о миссис Мабель Калловей. Вместе с тем я покорнейше прошу вас приказать приготовить мне список всех ваших гостей, остановившихся у вас в течение последней недели.

Директор взглянул на часы и ответил:

– Такие списки и без того составляются каждую неделю. Так как сегодня очередной список должен быть готов, то с минуты на минуту мне должны его доставить.

– А достаточно ли добросовестно исполняются эти списки?

– Безусловно. Мы вынуждены относиться к этим спискам тщательно хотя бы из-за поступающих к нам ежедневно со всех концов земного шара запросов. У меня служит бухгалтер, который только тем и занимается, что составляет и исправляет этот список.

В кабинет вошел молодой человек, довольно интеллигентный на вид. Директор, указывая на него, обратился к Нику Картеру со словами:

– Вот этот господин – ваш коллега по призванию. Он состоит в должности домашнего сыщика и сумеет дать вам все необходимые сведения о миссис Мабель Калловей.

Ник Картер хорошо заметил, что сыщик, услыхав имя Калловей, вздрогнул.

– Известно ли вам то лицо, о котором только что говорил мистер Перси? – спросил Ник Картер.

– Известно.

– Когда она остановилась здесь?

– Ровно неделю тому назад.

– А когда она выехала?

– Сегодня утром.

– Не знаете ли вы, куда именно?

– В Торонто.

– Вы это знаете наверняка?

– С ее же слов. Она приказала отправить свой багаж на Центральный вокзал и сама уехала туда же. Больше я ничего не знаю.

– Какие комнаты занимала она в гостинице?

– Она занимала целый ряд комнат, номер тысяча четыреста девяносто четыре на пятом этаже.

Ник Картер чуть не вскрикнул от изумления. Но он сдержался и спросил:

– Кажется, этот номер примыкает к номеру, который занимал Файрфилд?

– Совершенно верно, – подтвердил молодой сыщик.

– Занял ли кто-нибудь комнаты, в которых до сегодняшнего утра проживала миссис Калловей?

– Да, они были заказаны еще неделю тому назад. Когда миссис Калловей поместилась в номере тысяча четыреста девяносто четыре, ее предупредили, что эти комнаты могут быть отведены ей только до сегодняшнего утра. Теперь там проживают некий Юлий Джером с супругой, из Парижа. Они прибыли часа через два после отъезда миссис Калловей.

– Вот как, – заметил Ник Картер, и лицо его приняло странное, суровое выражение, – часа два после отъезда миссис Калловей. Так, так. А теперь попрошу вас присесть, господин сыщик, я должен задать вам несколько вопросов.

Молодой сыщик с растерянным видом опустился на стул.

Ник Картер пронизывающим взглядом смерил его с головы до ног, так что тот ежесекундно менялся в лице.

– У меня есть привычка, – заговорил наконец Ник Картер, – все замечать. После того как вы вошли сюда, я заметил две вещи, которые мне очень не понравились, и потому я советую вам отвечать на все мои вопросы, руководствуясь одной только сущей правдой и добросовестностью.

– Виноват. Я не совсем понимаю вас, мистер Картер.

– Сейчас поймете, милейший. Не забывайте только моего предупреждения. Для вас же лучше будет, если вы будете вполне откровенны. А что касается вашего начальства, в лице мистера Перси, то оно не обратит слишком серьезного внимания на упущение, если таковое и было вами допущено. Вы, скажите, родились в Канаде? По крайней мере так можно думать, судя по вашему произношению.

– Да, я родом из Торонто, точнее говоря, я родился в Джексон-Пойнт в окрестностях Торонто.

– Я так и ожидал, – заметил Ник Картер, – не знали ли вы там некой девицы по имени Диана Кранстон?

– Да, но… конечно, Диану Кранстон я знаю, но почему…

– Видите, как я угадал, – насмешливо заметил Ник Картер, – а когда в гостиницу прибыла миссис Калловей, то вы в ее лице узнали вашу соотечественницу, не правда ли?

– Признаюсь, это было так, – нерешительно ответил молодой сыщик, – но я положительно не понимаю…

– Опять я угадал, как видите, – прервал его Ник Картер, – должен сказать вам, что сыщик должен прежде всего уметь владеть собой. Когда вы услышали имя Калловей, вы вздрогнули и тем показали, что тут что-то кроется. Я, впрочем, узнал уже и раньше, что Диана Кранстон остановилась здесь под именем Мабель Калловей. А так как по произношению вашему слышно, что вы канадец, то нетрудно было скомбинировать все остальное. Теперь вы, надеюсь, понимаете, почему я требую, чтобы вы были правдивы?

Молодой сыщик потупился.

– В свое время вы были хорошо знакомы с Дианой Кранстон? – продолжал Ник Картер допрос.

– Я ее знал еще ребенком. Мать Дианы служила гувернанткой в замке…

– Семьи Деланси, не так ли? – докончил Ник Картер.

– Совершенно верно. Так вот, пока ее мать служила, Диана жила на полном пансионе у моей тетки.

– Известно ли вам, что подруга вашего детства сидела в тюрьме?

– Известно.

– И что она попала туда по обвинению в подстрекательстве к убийству?

– Знаю и это. Но Диана сказала мне, что ее помиловали, потому что доказана ее полная невиновность.

– И вы ей, конечно, поверили на слово?

– Как мне было не верить. Надо вам сказать, что я… видите ли… когда-то…

– Были влюблены по самые уши в эту самую Диану Кранстон?

– Нет, не то. Прежде…

– Ладно уж. А объяснила ли она вам, почему она выступает под чужим именем?

– Да. Она говорила, что стыдится называть себя своим настоящим именем, получившим печальную известность после процесса.

– Придумано недурно. Но сообщила ли она вам также, что, проживая в «Мамонтовой» гостинице в качестве миссис Калловей, она в то же время занимала комнаты в «Голландской» гостинице под своим настоящим именем?

– Нет, об этом она мне не сказала ни слова, – решительно заявил молодой сыщик.

– И все-таки это так. Правда, она освободила в «Голландской» гостинице комнаты уже два дня тому назад. Но теперь я приступаю к самому существенному вопросу. Смотрите мне в глаза, милейший, и отвечайте: уехала ли Диана Кранстон в Торонто после того, как оставила эту гостиницу?

– Я знаю… видите ли… я хочу сказать…

– Говорите правду! – воскликнул Ник Картер, строго глядя на краснеющего и бледнеющего юношу, – вы хорошо знаете, что Диана Кранстон не уехала из Нью-Йорка.

– Да, знаю.

– А куда она направилась отсюда?

– Этого я при всем желании не могу вам сказать.

– Ладно, об этом речь еще впереди. А что вы можете сказать о той супружеской чете, которая заранее заказала комнаты, ранее занятые Дианой Кранстон, и теперь поселилась там?

– Ничего особенного не могу сказать, – проворчал молодой сыщик, – знаю только, что мистер и миссис Джером прибыли сегодня утром. По-видимому, сам Джером разбит параличом: его перевезли в больничном кресле наверх. Нам, однако, сообщили, что речь идет лишь о параличе нижних конечностей и что мистер Джером в общем чувствует себя хорошо, если не находится под влиянием наркотических средств, применяемых для уменьшения болей. Я должен был интересоваться этим вопросом, так как тяжело больных гостиница у себя не принимает.

– Вы мните себя весьма хитрым, молодой человек, – проговорил Ник Картер с ледяным спокойствием, – но все-таки я вас насквозь вижу.

– Право, не знаю… вы оскорбляете меня, мистер Картер.

– И имею на то свои основания. Я убежден, что вы нарочно давали мне ложные сведения. Вот что, мистер Перси, – обратился он к директору гостиницы, который с явным изумлением слушал всю беседу, – список мне теперь уже не нужен. Я благодарю вас за вашу любезность, но я узнал то, что мне нужно, гораздо более легким способом вот от этого молодого человека.

– Откровенно говоря, мистер Картер, я лично ничего не понимаю. Какое, собственно, значение имеет весь этот допрос?

– Этот молодой человек знает гораздо больше, чем вы думаете, мистер Перси. Но он слишком упрям, да, вероятно, и слишком труслив, чтобы сказать нам всю правду, – ответил Ник Картер и снова обратился к молодому сыщику: – Ваше имя?

– Яков Грин. Смею вас уверить, мистер Картер…

– Вы уже видели госпожу Джером после ее прибытия?

– Видел.

– И беседовали с ней?

– Беседовал.

– Не узнали ли вы в ее лице одну из ваших знакомых?

– Позвольте…

– Ничего не позволю! – сердито воскликнул Ник Картер и так сильно хлопнул молодого сыщика по плечу, что тот чуть не свалился со стула. – Смотрите мне в глаза. Неужели вы станете отрицать, что эта госпожа Джером не кто иная, как Диана Кранстон?

У молодого сыщика от ужаса выступил на лбу холодный пот.

– Бога ради! Да вы чародей какой-то, мистер Картер.

– Если вы и впредь будете лгать и изворачиваться, то через четверть часа вы будете сидеть за решеткой по обвинению в соучастии в убийстве, совершенном в «Мамонтовой» гостинице! – резко произнес Ник Картер.

– На каком основании можете вы предполагать, что я состою участником этого ужасного преступления? – пролепетал молодой сыщик.

– Вы лжец! – воскликнул Ник Картер. – И этим все сказано. Из лжеца может выйти вор, а потом и убийца. Говорите теперь правду, моему терпению пришел конец.

– Я все скажу, – дрожащим голосом проговорил молодой сыщик, – да, мнимая госпожа Джером и Диана Кранстон – одно и то же лицо.

– Ну вот! Если бы вы не вздрогнули, когда услышали фамилию Калловей, я, пожалуй, долго бы еще блуждал в темноте. А кто тот человек, который считается мужем этой госпожи Джером и якобы парализован на обе ноги?

– Ничего не знаю. Я сегодня видел его в первый раз в своей жизни.

– Вы говорите правду?

– Клянусь Богом, что я говорю правду!

– А были ли вы знакомы с братьями Ларю и их сестрой, которые в свое время, вместе с Дианой Кранстон были арестованы по обвинению в убийстве?

– Знал, но только поверхностно.

– Не будет ли этот мистер Джером одним из братьев Ларю?

– Нет, это я знаю точно.

– Чем он на самом деле болен?

– Ничего достоверного не могу сказать, но, кажется, он на самом деле разбит параличом.

– Стало быть, Диана Кранстон вовсе не замужем.

– Нет.

– Видели ли вы ее мнимого супруга?

– Видел около часа тому назад.

– Вероятно, в номере тысяча четыреста девяносто четыре?

– Да, я заходил туда по делу?

– Был ли он в сознании?

– Нет. Мне сказали, что ему недавно сделали впрыскивание морфия. Он занимает одну из задних комнат, и при нем находился сиделец. Диана занимает переднюю комнату, а в комнате рядом ночует камеристка.

– Стало быть, их четверо?

– Да.

– Опишите мне, пожалуйста, наружность мистера Джерома.

– Я видел его лишь мимоходом.

Ник Картер, помня, что Дик очень похож на него, одним движением сорвал парик и фальшивую бороду.

Грин разинул рот от удивления, когда увидел, что почтенный старец превратился в мужчину во цвете лет.

– Ну-с, а теперь всмотритесь в меня попристальнее! – воскликнул Ник Картер. – Похож я на этого мнимого калеку?

– Очень, очень похожи, – подтвердил Грин, – как две капли воды.

– А теперь говорите: когда вы видели больного, казалось ли вам на самом деле, что он находится под влиянием наркотического средства?

– Да, так мне показалось.

– Не была ли у него повязана голова.

– Была, но не понимаю…

– Нечего вам и понимать! – резко оборвал его Ник Картер, и обратился к дрожавшему от волнения директору. – Дело вот в чем: мнимый больной в номере тысяча четыреста девяносто четыре на самом деле не кто иной, как мой двоюродный брат и старший помощник Дик. Около двух часов тому назад он пытался вызвать меня по телефону, очевидно, его на этом поймали врасплох, и кто-то ударил его по голове, прежде чем он успел договорить.

Ник Картер взглянул на Якова Грина, который, дрожа всем телом, приподнялся и в ужасе проговорил:

– Тут действует нечистая сила. Откуда вы все это знаете?

– Довольно вам того, что я все знаю! – прервал его Ник Картер. – Послушайте, Грин, не доводите меня до крайности. Вы – сообщник Дианы Кранстон! Скажите правду!

Грин попытался было снова извернуться, но тут Ник Картер пришел в ярость, схватил его за ворот и начал трясти так, что у того голова кругом пошла.

– Я требую правды, слышите ли вы! – закричал Ник Картер. – Неужели вы думаете, что я поверю вашей лжи! Будете ли вы отвечать или нет?

– Я все скажу – только оставьте – ведь вы задушите меня.

– Говорите же! Кто эта камеристка?

– Оливетта Ларю.

– Так я и думал. Кто такой сиделец?

– При всем желании не могу сказать.

– Ложь! Вы можете! – проскрежетал Ник Картер.

– Не могу! Не смею! Я боюсь его!

– Говорите! Это не может быть Макс, так как Макс повесился в тюрьме.

– Это Рудольф Ларю, – в отчаянии простонал Грин.

– Вот и все, что мне надо было узнать от вас, – злобно проговорил Ник Картер, – а теперь садитесь на этот стул, и горе вам, если вы уйдете без моего разрешения.

Если бы кто-нибудь предсказал Дику, что коварная преступница обманет его еще раз хуже прежнего, он расхохотался бы.

Дик решил во что бы то ни стало отомстить прекрасной преступнице и потому дал в газету объявление о свидании.

В первый же день, ровно в четыре часа, в указанном месте появилась Диана Кранстон и приветствовала Дика очаровательной улыбкой.

Она сейчас же подошла к автомобилю, подала сидевшему у руля Дику правую руку и села рядом с ним.

Дик тотчас же завел автомобиль и проехал по тенистым аллеям парка по направлению на северо-запад.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы не заставили меня ждать, – заговорил Дик.

– Я пришла бы в любом случае, – ответила Диана, – так как обязательно хотела вам объяснить мое вчерашнее поведение. Дело в том, что я капризное создание. Выбраните меня хорошенько, но только не гневайтесь больше. Это было бы, откровенно говоря, очень неприятно для меня.

Все это она проговорила таким вкрадчивым голосом и так ласково смотрела ему в глаза, что ей наверное удалось бы очаровать своего спутника, если бы Дик не решил ни под каким видом не поддаваться ее влиянию.

– Не будем больше об этом говорить, – любезно заявил он, – лучше скажите, куда мне ехать.

– Куда хотите. Здесь в парке повсюду одинаково хорошо. Я, впрочем, хотела вас спросить кое о чем.

– Начинайте допрос, я готов отвечать.

– Вы старший помощник Ника Картера, не правда ли?

– Да и очень горжусь этим.

– Говорил ли он вам о моем посещении и о тех угрозах, которые я произнесла?

– Конечно, говорил. У нас с ним нет секретов.

– Стало быть, он дал вам поручение наблюдать за мной?

– Не буду отрицать.

– А для чего же ему нужно было выслеживать меня? – как бы в недоумении спросила она.

– Для того, чтобы знать, куда вы направляетесь и что вы вообще будете делать.

– И что же, это поручение было вам приятно?

– Еще бы, – ответил Дик, – я еле дождался минуты, чтобы познакомиться с вами.

– И для скорейшего достижения цели вы устроили маленький бутафорский разбой на улице? И взяли на себя роль бравого защитника угнетенной невинности?

– Не буду спорить, – отозвался Дик, – мы позволили себе сыграть маленькую комедию.

– Великолепно, – рассмеялась красавица, – но я сразу поняла, в чем дело, хотя и не рассердилась.

– Очень рад слышать это, – любезно ответил молодой сыщик.

– А что вы намерены предпринять теперь? – спросила она.

– Я хочу провести возможно больше времени в вашем обществе, – открыто заявил Дик.

– Следуя в этом отношении приказанию вашего начальника?

– Не буду отрицать этого. Но я никогда еще не исполнял его приказания с таким удовольствием, как в данном случае.

– Я не совсем поняла смысл ваших слов, – кокетливо произнесла она.

– Если бы мы были с вами знакомы уже давно, – отозвался Дик, – то я позволил бы себе выразиться яснее.