Текст книги "Адская женщина. Сборник рассказов"

– Через полчаса буду.

– Ладно. Жду. – Ник Картер повесил трубку, подошел к двери спальни, запер ее и обратился к сидевшему неподалеку лакею: – Успокойтесь, Фергюсон. Плакать – дело женщин, а мы с вами обязаны энергично действовать. Я убежден, что мистер Файрфильд не одобрил бы то, как вы себя сейчас ведете.

– Да. Но мне его жалко!

– Тем более нам надо быстрее найти убийцу. Так в котором часу мистер Файрфильд вернулся домой?

– Ровно в половине третьего. Войдя в библиотеку, он взглянул на часы и изумился: «Разве уже так поздно?»

– Он еще долго не ложился?

– Точно не знаю. Он выглядел очень утомленным и велел мне идти спать, ведь я долго ждал его и тоже устал.

– А где вы спите?

– В комнатке как раз напротив спальни господина.

– Где оставался Файрфильд, когда вы попрощались с ним, пожелав спокойной ночи?

– В библиотеке. Он сидел на том же стуле, где вы сейчас.

– Что он делал?

– Разглядывал портрет, который теперь исчез. Когда вы давеча спросили меня, куда он делся, я вспомнил, что мой бедный хозяин как-то странно посмотрел на эту особу. Похоже, в ту минуту он решил вырезать ее из рамы.

– Не исключено, что это не он, – возразил Ник Картер. – Ее мог вынуть и убийца. Ну ладно, не важно. Значит, после возвращения Файрфильда вы ушли к себе? И что же, вы тотчас заснули?

– Да, сном праведника. Господи, как подумаю, что я спокойно дрых, в то время как…

– Оставим истерику, Фергюсон. Постарайтесь вспомнить, не слышали ли вы какой-нибудь шум ночью? Нет? А что вы делали нынче утром, когда встали?

– Я убирал комнаты, как обычно. Но не заметил ничего подозрительного. Правда, в спальню я не входил.

– Понятно. А теперь повторите мне слово в слово то, что сказал вам Файрфильд, когда вернулся домой. Опишите мне подробнее выражение его лица, его поведение – в общем, изложите все детали.

– Что же я вам отвечу, мистер Картер? – пожал плечами лакей. – Он был такой, как всегда, разве только немного подшофе. Он порой выпивал, не без греха. Вчера он разоделся, словно собирался на какое-то торжество: на парадный обед или что-нибудь в этом роде. После таких мероприятий он всегда возвращался навеселе.

– Не знаете, куда именно он отправился вчера вечером?

– Понятия не имею.

– Не было ли у него в последнее время посторонних посетителей?

– Нет.

– Он не получал неприятных писем?

– Ничего такого я не заметил.

– Помните ли вы портретный набросок, висевший в той раме?

– Как не помнить! Я часто разглядывал эту красивую женскую головку.

– Кто был изображен на картине?

– Откуда я знаю? – стушевался Фергюсон.

– Но если бы вы встретили эту даму, то узнали бы ее?

– Ага, – кивнул лакей.

– Не заходила ли к Файрфильду недавно какая-нибудь молодая дама?

Лакей замотал головой:

– Нет, я бы заметил.

– Вы, кажется, сказали, – продолжал Ник Картер, – что мистер Файрфильд сегодня утром с каким-то особенным вниманием взирал на ту картину…

– Да. Такое впечатление, что он подсмеивался.

– Это не столь важно. Лучше объясните, каким образом запирается дверь, ведущая из холла в коридор?

– Просто на ключ. Мы оба, мистер Файрфильд и я, имеем по одному такому ключу. Обычно господин сам открывал эту дверь и звонил лишь тогда, когда почему-либо ключа при нем не было.

Ник Картер встал, направился в спальню, собрал с пола всю разбросанную одежду и обыскал ее. Он положил на стол в библиотеке все, что нашел в карманах: три банкноты по пять долларов, пятнадцать долларов в золотых монетах, восемьдесят пять центов мелочью, серебряный перочинный нож, спичечницу, портсигар, завернутую в папиросную бумагу бриллиантовую булавку, карандаш в золоченой оправе и скомканный газетный лист с объявлениями.

– Ключ я не обнаружил, – заявил сыщик. – Разве сегодня утром мистер Файрфильд звонил в дверь?

– Звонил.

– Как он это прокомментировал? Что забыл взять с собой ключ?

– Нет, такого он не говорил.

Ник Картер взял газету и разгладил ее. Пробежав глазами несколько строчек, он насторожился и нахмурился. На самом видном месте было напечатано объявление, в котором Дик назначал свидание Диане Кранстон.

– Поразительная вещь, – пробормотал Ник, – почему Файрфильд носил с собой именно это объявление?

Внезапно в дверь постучали. На пороге вырос инспектор Мак-Глусски, срочно прибывший на зов своего друга. Картер проводил его в библиотеку, где лакей все еще уныло сидел на стуле у окна.

– Послушайте, Фергюсон, – обратился к нему Ник Картер, – вот приехал полицейский инспектор Мак-Глусски. Пока я вместе с ним еще раз осмотрю место преступления, вы наведите справки, где мистер Файрфильд провел эту ночь. Может, вам проще получить эти сведения у кого-нибудь из его друзей?

– Да, я попробую. Я знаю почти всех их. Во всяком случае, я сделаю все, что в моих силах.

– Ну вот. Только не болтайте, – предупредил сыщик. – До поры до времени никто не должен пронюхать о том, что здесь произошло. Если кто-нибудь спросит вас, почему вы интересуетесь, то ответьте, что вы беспокоитесь, так как мистера Файрфильда все еще нет дома.

Фергюсон вновь пообещал соблюдать все меры предосторожности и ушел.

– Вот что, Джордж, – сказал Ник Картер своему другу, когда они остались одни, – в данном случае найти и уличить преступника будет весьма трудно.

– А что за тайна? – пожал плечами Мак-Глусски.

– Нет, не то. Похоже, я уже знаю, кто совершил убийство.

– Как? Откуда? – в изумлении воскликнул Мак-Глусски.

– Но подозрение еще не доказательство, – продолжал Ник Картер. – Имей в виду: нет никаких фактов, которые подтверждали бы мою версию. Напротив, имеются улики такого рода, что впору заподозрить кого угодно, но только не того, кто на самом деле расправился с Файрфильдом.

– Ты изъясняешься загадками, – усмехнулся полицейский, – хотя, как правило, ты воздерживаешься от преждевременных обвинений.

– Конечно, но сейчас дело обстоит так, что я изменяю своей привычке. Однако, прежде чем рассуждать об этом, осмотри место преступления и составь свое собственное суждение.

Когда Ник Картер открыл дверь в спальню, Мак-Глусски остановился на пороге и окинул внимательным взглядом представшую перед ним картину. Наконец он промолвил:

– Похоже на то, будто здесь орудовал какой-то сумасшедший.

– Я тоже подумал так в первую минуту, – кивнул Ник.

– Слушай, – спохватился Мак-Глусски, – ведь такая борьба не могла не произвести шума?

– Кто его знает? Стены в гостинице крепкие, звукоизоляция хорошая.

– Но все это как-то мало похоже на правду.

– Меня радует, что тебе приходят в голову те же мысли, что и мне, – сухо отозвался Ник Картер.

Инспектор вошел в комнату, тщательно изучил кровавые следы, а затем склонился над трупом. Далее он осмотрел всю мебель, поднимая то стул, то столик, будто для того, чтобы определить вес той или иной вещи, и проворчал:

– Я закончил работу.

Они опять перешли в библиотеку, где Ник Картер, не произнося ни слова, указал на раму, из которой была вынута картина.

– Что это значит? – насторожился Мак-Глусски.

– Минувшей ночью в этой раме находился выполненный карандашом эскиз женской головы. Когда Файрфильд в три часа вернулся домой, портрет был еще на месте. Покойный сел вот на этот стул и с улыбкой посмотрел на картину.

– Это тебе сообщил лакей?

– Да.

– Вот как? Ты полагаешь, что Файрфильд вынул эскиз из рамы?

– Этого я пока утверждать не могу, но, прежде чем продолжать наше расследование, я должен поставить тебя в известность, что на эскизе была изображена Диана Кранстон, а рисунок набросал Файрфильд.

Инспектор вскинул брови.

– Неужели это та самая женщина, замешанная в деле об убийстве в Канаде?

– Собственной персоной. Конечно, если Файрфильд сам нарисовал портрет, то почему бы ему и не уничтожить его? Он как-то говорил мне о том, что собирается это сделать. Но меня удивило, что эскиз исчез накануне убийства Файрфильда. Такое впечатление, что его кто-то выкрал.

– Она, больше некому! Значит, она бежала из тюрьмы! – воскликнул Мак-Глусски. – Насколько мне помнится, ее тогда приговорили к многолетнему заключению.

– Послушай-ка, – продолжал Ник Картер, – я тебе не все сказал. Вчера после обеда она дерзнула нагрянуть ко мне в дом и заявить, что ее помиловали и теперь она воспользуется свободой, чтобы отомстить мне.

– Нахалка какая! – изумился инспектор. – Ну и что же было дальше?

– Не знаю. Спроси у моего брата.

– Ты приказал ему выследить ее?

– Он сам парень находчивый, – усмехнулся Ник Картер и кратко изложил инспектору историю о том, как Диана провела Дика.

– Тогда я догадываюсь, кого ты подозреваешь. По-твоему, это Диана Кранстон вырезала картину?

– Именно.

– То есть она попыталась создать впечатление, будто убийство совершил какой-то здоровяк крепкого телосложения. Но она перестаралась.

– Безусловно, – кивнул Ник Картер. – Первая же рана, нанесенная Файрфильду, оказалась смертельной, и я полагаю, что его убили, когда он спал.

– Согласен с тобой. И убийца, имитировавший в спальне такой беспорядок, сам себе навредил, потому что переборщил. Посмотри хотя бы на статую Меркурия: если бы ее действительно сбросили с мраморной колонны во время борьбы, постамент тоже не устоял и свалился бы.

– Я уже осмотрел ванную, – заметил Ник Картер. – Там убийца мыл руки и, хотя и старался удалить все следы, все-таки оставил кровавые пятна. Если бы и впрямь развернулась ожесточенная борьба, весь отель был бы поставлен на ноги. Я хорошо знал беднягу Файрфильда: он занимался спортом, в том числе боксом, и наверняка сумел бы расправиться с преступником.

– Да, ты прав, – покачал головой Мак-Глусски.

– Для большей ясности, – продолжал Картер, – я в нескольких фразах изложу историю того убийства в Канаде.

– Давай, интересно.

– Натали Деланси была дочерью Алекса Деланси, богатого и уважаемого человека. При родах мать ее умерла, и девочка вместе с тремя детьми ее матери от первого брака воспитывалась под попечением гувернантки. Эта особа вдовствовала и имела единственную дочь – Диану, которая впоследствии стала организатором убийства Натали. Диана руководила всем и заставляла плясать сообщников под свою дудку. Мы арестовывали преступников вчетвером: полицейский инспектор Муррей из Торонто, мой помощник Тен-Итси, я сам и Файрфильд, что теперь лежит убитый в спальне. Диана пыталась заколоть Муррея кинжалом, однако ей это не удалось. Когда ее связали, она держалась совершенно хладнокровно, но, пока ее везли в Торонто, я наблюдал за ней: она смотрела на Файрфильда, как лютая тигрица. Вот почему я и сказал ему, когда мы вместе возвращались в Нью-Йорк: «Если вы когда-нибудь узнаете, что эта адская женщина вышла на свободу, то немедленно известите меня».

– На каком основании она возненавидела именно Файрфильда? – спросил инспектор Мак-Глусски.

– Полагаю, в этом больше всего виноват он сам, – ответил Ник Картер. – Но вообще-то Диана поклялась отомстить всем, кто ее арестовывал. Я хорошо помню, как Файрфильд по дороге в Торонто в присутствии Дианы, сидевшей в наручниках, рассказал Муррею, что совершенно случайно приобрел на ежегодном аукционе общества «Велльс Фарго» невостребованный чемодан и обнаружил в нем несколько валиков фонографа. Спустя две недели он купил аппарат, прослушал валики и обнародовал найденные материалы. Словом, он не утаил, что Натали, которая со дня на день ждала смерти, поведала фонографу всю правду о своих страданиях.

– И Диана слышала рассказ Файрфильда?

– Уверен. Не могла не слышать. Таким образом, она поняла, что преступление было раскрыто в первую очередь благодаря Файрфильду. Если бы валики не попали к нему в руки, то Диана Кранстон спокойно продолжала бы выдавать себя за несчастную Натали, на которую она очень похожа внешне, и в итоге захватила бы все состояние убитой. Но это лишь предисловие к тому, во что я собираюсь тебя посвятить.

– Я весь внимание, – ответил Мак-Глусски.

– Третьего дня после обеда, – продолжал Ник Картер, – Диана Кранстон явилась ко мне и стала угрожать.

– А Файрфильда она тоже упоминала?

– Нет, ни разу не назвала его имени. В тот же вечер она виртуозно провела Дика, причем всучила ему записку, в которой обещала прийти на свидание с ним, если он поместит соответствующее приглашение в газете. А как ты отнесешься к тому, что в кармане жилета Файрфильда я нашел обрывок газеты именно с этим объявлением?

– Которое дал Дик? Это весьма странно! – воскликнул полицейский инспектор. – Данный факт я могу объяснить разве тем, что Файрфильд случайно прочел это объявление и из любопытства сохранил клочок.

– По-моему, это маловероятно, – возразил Ник Картер. – Я, со своей стороны, склонен думать, что Файрфильд в третьем часу ночи возвратился в свои апартаменты прямо со свидания с Дианой Кранстон.

– Пожалуй, твоя версия правдоподобна, – согласился Мак-Глусски.

– Это еще не все, – нахмурился Ник Картер. – Я полагаю, что Диане удалось вытащить у него из кармана ключ от двери его номера.

– Слушай, ты напал на верный след!

– Имея ключ в руках, Диана без труда сумела проникнуть в комнаты, после того как Файрфильд лег спать. Ведь нетрудно попасть в такую большую гостиницу, как «Мамонт», потому что швейцары и служащие просто не способны запомнить физиономию каждого постояльца. Лакей Файрфильда тем более не в состоянии уследить за всеми посетителями: он стар, слаб памятью и нерасторопен.

– Вот именно. А изящно одетую, представительную даму он, даже если бы заметил, то не остановил бы.

– Да, ловкая особа и не лишенная таланта. Аферистка – одно слово. Откровенно говоря, Джордж, она так же красива, как и преступна. Если бы я не презирал ее до глубины души, то влюбился бы в нее. Это запросто могло случиться с легкомысленным мистером Файрфильдом, который вообще имел слабость к прекрасному полу. Если Диана планировала завлечь его в свои сети, то ей стоило лишь раз-другой взглянуть на него своим пламенным взором, чтобы он упал к ее ногам.

– Почему ты докладываешь мне обо всем этом?

– Я исхожу из того, что она где-нибудь встретилась с Файрфильдом, – конечно, не случайно, а по ее желанию. А когда он, вернувшись в номер и разглядывая эскиз в раме, вспоминал проведенные с ней часы, ему, быть может, пришло в голову мое предостережение. В этот момент оно показалось ему столь странным, что он усмехнулся.

– Не исключено, – отозвался Мак-Глусски.

– Эта улыбка, – перебил Ник Картер, – до некоторой степени служит мне порукой в верности моей догадки относительно того, что до своего возвращения в отель Файрфильд находился в обществе прекрасной Дианы. Вероятно, он ей сказал, между прочим, что не забыл ее и даже нарисовал ее портрет и поместил в рамке в своей комнате. Но может статься, мы никогда не узнаем всей правды, так как Диана Кранстон настолько лжива и изворотлива, что я не поверю ни одному ее слову, даже сознайся она во всем.

– Короче, – вмешался инспектор Мак-Глусски, – ты полагаешь, что Диана тем или иным путем достала ключ и тайком прокралась в комнаты. Но ведь это крайне неосторожно с ее стороны! Именно благодаря броской красоте ее легко могли узнать – те же слуги. А вдруг бы Файрфильд еще не лег спать?

– Таким, как она, не составит труда переодеться и загримироваться, – возразил сыщик. – Я уверен, что она и в этом отношении мастер своего дела. Ну а если она провела несколько часов с Файрфильдом, то уж, конечно, не на лоне природы, а в каком-нибудь шикарном ресторане за роскошным ужином с шампанским. В чем же проблема незаметно влить в бокал своего кавалера несколько капель опия или морфия, чтобы Файрфильд, вернувшись к себе, заснул, как убитый?

– Она на это способна, – согласился Мак-Глусски.

– Таким образом, – рассуждал Ник Картер, – единственным препятствием для нее оставался лакей Фергюсон. Допускаю, что ничего не подозревавший Файрфильд описал ей планировку своих апартаментов и упомянул, что каморка слуги расположена напротив спальни хозяина и что лакей обычно спит довольно крепко.

– Ты полагаешь, что она последовала за Файрфильдом прямо сюда? В «Мамонт»?

– Готов в этом поклясться! – воскликнул Ник Картер. – Раз ключ был у нее, она свободно могла войти и выжидать, пока ее жертва уснет. Затем она прокралась в спальню, где на прикроватном столике горел ночник, так как Файрфильд всегда спал при свете. Кинжал она держала в руке. Заколов метким ударом свою жертву, она привела комнату в тот беспорядок, в котором мы ее нашли. Кстати, ты осмотрел края ран на теле убитого?

– Да, и мне кажется, что одна из них совершенно не похожа на другие.

– Это потому, что Диана оставила кинжал в этой ране, пока крушила все в спальне, чтобы создать впечатление ожесточенной борьбы.

После некоторого раздумья инспектор Мак-Глусски произнес:

– Думаю, ты прав, как всегда. Диана переоделась в мужской костюм, чтобы действовать без стеснения, что недостижимо в женском платье. А что, по-твоему, она сделала, после того как разгромила комнату?

– Пошла в ванную и вымыла руки.

– Это ты уже говорил.

– Говорил для того, чтобы установить факт пребывания убийцы в ванной. За последние два года я частенько посещал Файрфильда и иногда пользовался его ванной. При этом я убедился в аккуратности лакея Фергюсона. Он всегда следил за тем, чтобы в ванной комнате лежали на полочке четыре чистых полотенца. Однако сейчас их три, четвертого нет.

– А, понятно. Четвертое полотенце она запачкала и забрала. Но какое это имеет отношение к убийству?

– Неужели ты не соображаешь? Любой преступник мужского пола не был бы настолько осторожен и предусмотрителен, чтобы захватить с собой окровавленное полотенце. Это чисто женская хитрость. Кроме того, по уверенности, с которой она тут распоряжалась, можно судить о том, что она не опасалась чьего-либо вмешательства. В общем, она хорошо знала, что Файрфильд крепко спит. Если такой эстет, как он, отправляется спать, не вымыв руки, – значит, он страшно устал. Мне известны все его привычки. Если бы он вымыл лицо и руки, прежде чем ложиться в кровать, в спальне имелось бы полотенце. Его нет, стало быть, Файрфильд завалился прямо в постель, а так как, по словам Фергюсона, хозяин пришел в веселом, оживленном настроении, это верный признак того, что бедняга принял какое-то наркотическое средство.

– Вот что я вспомнил! – воскликнул Мак-Глусски. – Горела ли лампочка на столике рядом с кроватью, когда Фергюсон обнаружил труп?

– Нет, ночник был разбит, осколки валялись на ковре. По всей вероятности, Диана зажгла лампы в гостиной и при их свете орудовала в спальне. Затем она, надо полагать, пошла в библиотеку, так как, наверное, захотела взглянуть на свой портрет.

– Почему же она его уничтожила? Это уж совсем не по-женски, – проворчал Мак-Глусски.

– Кто тебе сказал, что она его уничтожила? – усмехнулся Ник Картер. – По-моему, только вырезала эскиз из рамы и взяла его с собой.

– Для чего?

– Чтобы не оставлять в руках полиции свое изображение и просто потому, что это – ее портрет.

– Пожалуй, – согласился Мак-Глусски. – Как это я сразу не подумал? Какой ты догадливый!

– Вероятно, ее самолюбию льстило заполучить портрет, нарисованный пламенным поклонником ее красоты, – пояснил Ник Картер. – Она решила сохранить картину память.

– Что за удовольствие при виде портрета постоянно вспоминать о совершённом злодеянии? – заметил Мак-Глусски.

– Ты не знаешь женщин, мой друг, – ответил Ник Картер. – Говорят, женщина либо дьявол, либо ангел, и я готов с этим согласиться. Но все это, в сущности, пустые разговоры, а нам надо быстрее поймать убийцу.

– Ну, не предвижу особых трудностей, ведь Дик даст нам все необходимые сведения.

– Он пока что неизвестно где, – насупился Ник Картер. – Двое суток о нем нет ни слуху, ни духу. Надо действовать без промедления. Если нам удастся застать Диану врасплох и обыскать ее вещи, то мы наверняка найдем вырезанный портрет и окровавленное полотенце, а это равносильно ее обвинению, так что ей не отвертеться.

– Не будь тут словечка «если», – улыбнулся инспектор, – все твои доводы весьма вразумительны, и я признаю, что они близки к истине, но все-таки это догадки и предположения, ясных доказательств у нас нет.

– Ты прав, – ответил Ник Картер, – но уверяю тебя: в ближайшем будущем мы раздобудем столько доказательств, сколько угодно.

– Надеюсь, – проворчал Мак-Глусски, вставая со стула. – А пока надо пригласить медицинского эксперта. Я вызову его по телефону и попрошу приехать поскорее. Я намерен также известить о происшествии комиссара и вызвать нескольких своих подчиненных. Нельзя так долго замалчивать факт смерти – это вызовет недовольство дирекции отеля и нездоровый интерес прессы.

– Зато чем дольше не заявляешь о преступлении, тем меньше любопытных. Как только мы обнародуем убийство, сюда сбежится толпа зевак и начнет совать нос не в свое дело.

– А что ты предлагаешь? Утаить убийство?

– Я много бы дал, если бы можно было замять этот инцидент, – пробормотал Ник, – но, к сожалению, это не удастся.

– Да уж, – проворчал инспектор.

– Ну что ж, вызывай полицейского врача и исполняй свои формальности, а я тем временем попытаюсь устроить так, чтобы не было лишнего шума. По крайней мере, пока труп не вывезут из гостиницы.

– А куда его везти?

– Во всяком случае, не в общий морг. Файрфильд был мне другом, и я позабочусь о том, чтобы его похоронили достойным образом, – заявил Ник Картер. – Если, пока меня нет, вернется Фергюсон, то не расспрашивай его ни о чем: я желаю лично присутствовать при его рассказе.

Через полчаса, выйдя из кабинета управляющего отелем, сыщик столкнулся в лифте с возвратившимся Фергюсоном. Он кивнул лакею и, лишь после того, как они ступили в номер Файрфильда, спросил:

– Ну что вы узнали?

– Вчерашний вечер мой господин провел здесь же, в гостинице, – отрапортовал лакей.

– Он для этого так разоделся?

– Именно.

– С кем он проводил время?

– Ужинал в ресторане с какой-то дамой.

– Вот как? – опешил инспектор, который вышел из спальни и присоединился к беседе.

– Вы знаете, как выглядела эта дама? – спросил Ник Картер.

– Знаю. Официант описал мне ее. По его словам, она дивно красивая, у нее роскошные волосы слегка рыжеватого оттенка, прелестные голубые глаза и звучный голос. Она стройная, выше среднего роста, одета изящно, причем носит много драгоценностей.

– Не заметил ли официант еще что-нибудь?

– Он говорил, что, по его ощущениям, эта дама словно боялась появления какого-то третьего лица.

– Похоже, она боялась своей совести, так как прекрасно знала: никто за ней не наблюдает, – сказал Ник Картер. – А в целом официант довольно точно описал Диану Кранстон. Вам есть что добавить, Фергюсон?

– Да, мистер Картер. Эта дама жила в «Мамонте».

– Что?!

Сыщик и инспектор вскочили, как ужаленные.

– Да, она останавливалась тут, – подтвердил Фергюсон, – а вчера вечером расплатилась по счету и нынче утром уехала.

– Погодите-ка, Фергюсон, – прервал его Ник Картер. – Как зовут эту женщину?

– Она записана в книге приезжих как миссис Мабель Калловей.

– Значит, сегодня утром она выехала из отеля? Куда именно?

– На вокзал Центральной железной дороги. Больше мне ничего не удалось выведать.

– Долго ли она проживала в «Мамонте»?

– Ровно неделю.

– Ну и что ты скажешь на это, друг мой Джордж? – обратился сыщик к инспектору.

– С фактами не поспоришь. Диана Кранстон остановилась в «Мамонте» и жила здесь все время, пока находилась в Нью-Йорке, – спокойно ответил Мак-Глусски.

– Но ведь это вовсе не факт! – воскликнул Картер. – Под своей настоящей фамилией она зарегистрировалась в гостинице «Голландия». Неужели мы ошибаемся в своих догадках? Тогда придется предположить, что убийство совершено неизвестным нам лицом.

– Извините, господа, что я вмешиваюсь, – потупился Фергюсон, – но вы позволите мне еще одну ремарку?

– Разумеется.

– Несколько дней тому назад этот официант по поручению той же самой дамы передал моему хозяину письмо. Меня тогда дома не было, и я узнал об этом только теперь. Официант сообщил, что он узнал на портрете в библиотеке моего покойного господина миссис Калловей; именно она велела ему доставить письмо и она же вчера ужинала в ресторане с мистером Файрфильдом.

– Не ошибается ли официант? – усомнился Ник Картер. – Уж очень много совпадений.

– У него с памятью все в порядке. К тому же, как он выразился, он готов присягнуть на Библии, что на картине была изображена именно госпожа Калловей.

– Замечательно. Это послужит неопровержимым доводом в пользу основательности моих подозрений, – с довольным видом изрек сыщик.

Мак-Глусски кивнул в знак согласия.

В дверь громко постучали, и на пороге возникли врач-судмедэксперт и несколько полицейских. Ник Картер и Мак-Глусски подробно ознакомили врача с результатами произведенного ими осмотра места преступления и незаметно вышли из комнаты. Спускаясь по лестнице в холл, Мак-Глусски со вздохом произнес:

– Как бы основательны ни были твои подозрения, Ник, ты не сформируешь обвинение, поскольку не располагаешь никакими фактическими доказательствами. Ни один судья не выдаст тебе ордер на арест Дианы Кранстон только на основании твоих соображений и версий.

– Да, ты прав, – нахмурился сыщик.

– Что же ты теперь намерен делать?

– То же самое, что делаю всегда в таких случаях: не смущаясь ничем, буду искать и выслеживать, пока не найду и преступников, и веские доказательства их виновности. Надеюсь, что сегодня Дик даст о себе знать и своими новостями облегчит мне работу.

– Для наших репортеров, падких до всяких сенсаций, этот инцидент – настоящий подарок. Писаки чертовы!

– Пусть пишут, мы им запретить не можем. По моим ощущениям, завеса, скрывающая это таинственное происшествие, поднимется нескоро, разве только если мне удастся уличить убийцу еще раньше, чем я надеялся. Я попрошу тебя, Джордж, вот о чем: пусть твои подчиненные займутся расследованием в обычном штатном порядке, как будто мы с тобой ничего особенного не знаем.

– Ладно, обещаю выполнить. Но меня-то ты будешь держать в курсе расследования?

– Само собой, дружище.

Вернувшись домой и взглянув на часы в прихожей, Ник Картер ужаснулся: он отсутствовал целых пять часов, вышел около одиннадцати, а теперь стрелки показывали четыре. Сердце его учащенно забилось, когда он увидел Иосифа, быстро спускавшегося по лестнице ему навстречу.

– Что случилось, Иосиф? – спросил Картер, бросившись ему наперерез.

– Точно не знаю, но с мистером Диком что-то неладное, – пролепетал слуга, дрожа всем телом.

– С чего ты взял? Пойдем со мной, – ответил сыщик, увлекая Иосифа в свой рабочий кабинет. – А теперь спокойно объясни, в чем дело, – велел он лакею.

– Оно пришло – по телефону…

– Что пришло? Говори яснее.

– Известие о мистере Дике.

– Да не тяни ты резину!

– Раздался звонок – какой-то резкий, такого раньше не было. Я подскочил к аппарату, полагая, что звоните вы.

– А звонил Дик?

– Ага. Слово в слово запомнил, что он произнес.

– Так, давай выкладывай, Иосиф. Неужели ты не видишь, что я сгораю от нетерпения?

– Мистер Дик выкрикнул что-то болезненным голосом, потом простонал: «Немедленно сюда. Я здесь…» – и на этом всё. Дальше я расслышал глухой звук удара, и мне показалось, будто человек упал на пол. Мне взбрело в голову, что кто-то застал мистера Дика за телефонным разговором и ударил его дубинкой или еще чем-то твердым.

– Сколько времени прошло с момента этого звонка? – перебил Ник Картер.

– Полчаса, не больше.

– После этого никто не звонил?

– Нет, мистер Картер.

Сыщик метнулся к аппарату и набрал центральную станцию.

– Около получаса назад кто-то вызывал мой номер, – сообщил он телефонистке. – Вы можете в течение тридцати минут установить, откуда последовал этот вызов? Я заплачу за информацию пятьдесят долларов и присоединю к деньгам искреннюю благодарность. Да-да, это я, Ник Картер. – Повесив трубку на место, он спросил Иосифа: – Где Тен-Итси?

– Вышел, не сказав куда, вскоре после вас. Больше я его нынче не видел.

– А куда девался Патси?

– Удалился приблизительно в то же время. И пока не возвратился.

– Экая досада! – пробормотал Ник Картер. – Иды тоже нет дома. – Он принялся ходить взад-вперед по комнате, как вдруг раздался звонок. – Ну что? – спросил он, сорвав трубку.

– Вы спрашивали, мистер Картер, откуда к вам звонили: из отеля «Мамонт».

– Быть того не может! – воскликнул Ник Картер вне себя от изумления. – Вы не ошиблись, барышня?

– Нет, мистер Картер.

– А вы не знаете, главный аппарат гостиницы соединен с каким-нибудь из номеров или только с вестибюлем?

– Конечно, знаю. Вас вызывали не из вестибюля.

– Откуда такая уверенность?

– Если бы звонили из вестибюля, то дежурный швейцар сделал бы отметку в журнале и расчетной книжке. Между тем, я справлялась, и мне ответили, что подобной отметки нет.

– Откуда же мне звонили?

– Либо из комнаты, либо по частному аппарату одной из гостиничных контор.

– Понятно. Очень вам благодарен. Сегодня же полу́чите обещанное вознаграждение. Вот что я еще хотел попросить: будьте любезны, впредь отмечайте номера, откуда меня вызывают: при моих спешных делах это сбережет много времени. Разумеется, я оплачу́ ваш труд. До свидания.

Спустя четверть часа сыщик переоделся, загримировался и приказал Иосифу передать Патси и Тен-Итси, когда они явятся домой, чтобы они сидели у него в рабочем кабинете, пока он не позвонит им по телефону. В гриме пожилого состоятельного господина Картер снова вошел в гостиницу «Мамонт» и направился прямо к управляющему, с которым был лично знаком.

– Так как вы все равно меня не узна́ете, лучше я прямо назову себя, – сказал он, входя в кабинет. – Я – Ник Картер.

– У вас, по всей вероятности, есть какая-то информация об убийстве? – оживился управляющий. – Я весьма благодарен вам за предупредительное отношение.

– Не стоит того, – прервал его Ник Картер. – Я пришел к вам за сведениями об одной из ваших постоялиц, которая выехала из гостиницы сегодня утром. Ее зовут миссис Мабель Калловей. Кроме того, будьте добры распорядиться, чтобы мне составили список всех ваших гостей, остановившихся у вас в течение последней недели.

Управляющий взглянул на часы и ответил:

– Подобные списки и так формируют каждую неделю. Сегодня делают очередной список и с минуты на минуту мне его доставят.

– А исполнители достаточно добросовестны?

– Конечно. Мы тщательно ведем всю документацию, ведь ежедневно со всех концов земного шара мы получаем немало запросов по разным поводам. Я нанял клерка, который только тем и занимается, что составляет и правит реестр наших постояльцев.

В кабинет вошел молодой, довольно интеллигентный на вид человек. Управляющий, указывая на него, произнес:

– Вот этот служащий – ваш коллега по призванию. Он состоит в должности, если можно так выразиться, домашнего сыщика и даст вам все необходимые сведения о миссис Мабель Калловей.