Текст книги "Overwatch: Герой Нумбани"

Для начала – долгожданный отдых. Не могу дождаться, чтобы сообщить новость родителям. Я столь многим им обязана! А также анонимному доброжелателю, который номинировал меня на эту награду. Кто бы ты ни был, где бы ты ни был… спасибо тебе!

РЕАКЦИИ:

308 555 362

КОММЕНТАРИИ (98)

NaadeFroPrez: Поздравляю, Ифи! Я знал, что у тебя получится. Отпразднуем это, заказав пуф-пуф. За твой счет! :)

ARTIST4Life: Здорово, Нааде. Да, давай отпразднуем. И с нас пуф-пуф! Столько, сколько сможешь проглотить!

BackwardsSalamander: Круто! Поздравляю! А как там с обновлениями «жесткого света»? Пенелопа все спрашивает про них. Она такая забавная. Как будто обладает своим собственным сознанием!

Далее…

Глава 4

– Нет, и точка, – заявила мама.

– Я думала, ты поймешь, – возразила Ифи. – Нас же все равно на неделю освобождают от школы. А из Нумбани в Рио прямой рейс, всего четыре часа полета. На сайте «Прайспойнт-Тикетинг» есть хорошие предложения, если мы совместим покупку билетов с проживанием в отеле. И курс обмена такой, что получится лишь чуточку дороже, чем если бы мы поехали в Лагос или в заповедник.

– В Лагосе замечательные музыкальные мероприятия, – вставил папа, не поднимая глаз от своего планшета. – Похоже, на той неделе там будут выступать «Тонал Эбис». Почему бы не поехать туда? Меньше суматохи, да и твоим друзьям, я уверен, на выступлении этой группы понравится не меньше, чем на концерте Лусио.

– «Тонал Эбис»? – едва не задохнулась Ифи. – Да они же не выпустили ни одного нового альбома с тех пор, как мне исполнилось семь!

Это была группа из тридцати восьми омников, и какое-то время Ифи могла назвать по имени каждого. Затем в группе произошел раскол, потому что участники не могли договориться о том, какое время взять за стандартное при измерении ритма их композиций. Константин, основатель и ведущий вокалист, отдавал предпочтение квантовому женевскому времени, а Гакс Гейтор, басист, желал во что бы то ни стало ориентироваться на квантовое время по Гринвичу, которое набирало популярность среди некоторых известных артистов-омников. Остальные распределились между ними почти поровну, и никто не хотел уступать. Они попробовали придерживаться двух стандартов на выступлениях, но гравитационные колебания из-за разной высоты часов над уровнем моря слишком сильно сбивали их с ритма, поэтому им приходилось на своих концертах ставить старые записи.

Ифи все равно не могла бы уловить на слух рассинхронизацию звука или отличие ритма одних квантовых часов от ритма других, но помнила, как возмущались омники Нумбани, утверждавшие, что «Тонал Эбис» лишился своего былого очарования. Примерно в то же время Ифи увлеклась музыкой Лусио и постепенно стала терять интерес к переделанным мелодиям своего раннего детства.

– Папа, мама, ну пожалуйста! – умоляла Ифи. – Вы же говорили, что мне нужно заниматься тем же, чем занимаются дети моего возраста. Ну так вот, дети посещают концерты! Со своими друзьями. Дети летают на самолетах через океаны. А я никогда еще не летала на самолете.

Ифи постаралась придать своему лицу как можно более обиженное выражение, обращаясь в первую очередь к отцу. С мамой этот фокус не сработал бы, но, если удастся смягчить его, у Ифи появится хотя бы какой-то шанс.

– Я понимаю, что Рио гораздо шумнее и беспокойнее местных курортов, – продолжила она. – Но если мы отправимся в путь по не столь оживленным тропинкам, с одним лишь энергогенератором за плечами и стальными пластинами на ногах? Мы должны идти вперед как единая семья и ценить то, что нас объединяет, чтобы не развалиться на части!

Ифи в одном предложении ужасно переврала все три любимые литературные цитаты отца из Фроста, Бланшет771 и Ачебе, но ставки были высоки.

– Если вы решите отправиться в Лагос, то я не сомневаюсь, что мы хорошо проведем время. Но если мы отправимся в Рио сейчас, когда сошлись все звезды… у нас останутся незабываемые впечатления на всю жизнь.

Родители обменялись взглядами. Они, похоже, могли вести целую беседу с помощью глаз и кивков. Ифи показалось, что на лице мамы отобразилось слабое подобие улыбки.

Да. Да. Ее уловка сработала.

– Мы… подумаем, – наконец проговорила мама, что означало почти полное и безоговорочное «да».

И все же Ифи не хотелось сглазить, поэтому она просто кивнула и сказала:

– Спасибо, что обещала подумать, мама. Я буду терпеливо ожидать твоего решения.

А потом со всех ног бросилась в свою мастерскую, уже мысленно упаковывая в чемоданы свои лучшие наряды.

Следующие несколько недель, по мере приближения поездки, Ифи с трудом сдерживала себя. Пожалуй, во всем Нумбани не осталось никого, кто не знал бы, что она пригласила двоих своих лучших друзей на грандиозную поездку за океан, чтобы посмотреть на их самого любимого героя. В последний вечер Ифи дважды и даже трижды проверила все пункты их предстоящего маршрута:

Понедельник: заселиться в отель, отдохнуть у бассейна на крыше…

Вторник: экскурсия на жесткосветовых роликовых коньках по центру Рио…

Среда: уроки серфинга в Ипанеме, посещение ботанического сада…

Четверг: уличная благотворительная вечеринка в фавеле, съемка фотографий с голограммой Лусио…

Пятница: КОНЦЕРТ!!!

Проспав всего два часа, Ифи не чувствовала ни капли усталости. К тому времени, когда сквозь занавеси в ее спальню проник солнечный свет, Ифи захлестывали волны адреналина. Ифи отдернула шторы, распахнула окно и крикнула, обращаясь к каменной голове газели, украшавшей башню напротив:

– Сегодня я лечу в Рио, чтобы посетить концерт Лусио!

Газель смотрела на нее равнодушным взглядом, как будто ей было совершенно все равно. Словно это и не был самый лучший день в жизни Ифи. Она быстро натянула на себя одежду, которую приготовила еще два дня назад, схватила чемодан, который упаковала две недели назад, и не забыла про маленький подарок, завернутый в фольгу и лежавший на комоде.

Зайдя в гостиную, мама поприветствовала дочь.

– Уже встала так рано? – удивилась она, протирая рукавом глаза. – Наш самолет вылетает только через девять часов.

– Доброе утро, мама! – воскликнула Ифи, вежливо поклонившись.

Потом она терпеливо подождала, пока мама кивнет и улыбнется, а затем вручила ей подарок.

– Открой, пожалуйста.

– Прямо сейчас? А до завтрака нельзя подождать?

Ифи покачала головой, подпрыгивая на месте и не зная, сколько ей еще удастся сдерживать свой восторг. Папа тоже вошел в гостиную и, вроде бы, сказал что-то про «приготовить кофе», но Ифи не была в этом уверена.

Мама пожала плечами, развернула подарок и недоуменно посмотрела на Ифи.

– Затычки для ушей? Я знаю, что мы с отцом далеко не молоды, но, думаю, мы можем вынести немного громкой музыки. В наше время…

– Это не для музыки, – перебила ее Ифи.

И тут раздался звонок в дверь. Даже отсюда было слышно, как снаружи Хассана и Нааде распевают «Лусио! Лусио!» и верещат так громко, что наверняка разбудили всех соседей, которые еще не проснулись от утреннего крика Ифи. Она посмотрела на родителей, и те тут же все поняли, схватили затычки и вставили их в уши. Это были полиформные затычки из силикона, лучшие, какие только можно приобрести за деньги. В том, что они понадобятся родителям, Ифи не сомневалась.

Она открыла дверь. Крики стали гораздо громче. Вдоволь накричавшись, они с друзьями попытались поговорить, но изо рта у них все равно вылетали в основном вопли и визг. Ифи загрузила в планшет все без исключения треки Лусио, расположенные в порядке «крутизны» и с индексами пригодности для танца.

Позже они погрузили все свои вещи в такси и отправились в аэропорт. Из-за парада в честь Дня единства многие улицы перекрыли, и передвигаться по городу было сложно. Поток машин почти замер. Ифи понимала, что у них еще много времени в запасе, но все же немного боялась, что они опоздают.

Нааде опустил стекло, впуская в машину запах горячего масла, который так и манил выйти наружу. Не более чем в трех метрах от них стоял торговец пуф-пуфами, а перед ним лежала пирамида восхитительных румяных шариков, посыпанных сахарной пудрой. Ифи пришлось даже потянуть Нааде за рубашку, чтобы затащить его обратно в машину.

Люди и омники вместе танцевали на парадной процессии, протянувшейся на сколько хватало глаз. Ритм барабанов проникал в самое сердце, и Ифи невольно начала притоптывать. Ходили слухи, что мероприятие отменят из-за анонимной угрозы, но жители Нумбани возмутились и пообещали в любом случае выйти на улицы, одобрит это городской совет или нет.

И все же, несмотря на праздничное настроение, были заметны легкие признаки напряжения, хотя Ифи и не могла точно сказать, в чем же они выражаются. Возможно, улыбки людей были не такими широкими. Возможно, омники держались от людей чуть дальше обычного. Или на улицах присутствовало слишком много охранников – как людей, так и роботов, – бдительно посматривающих по сторонам.

Ифи поморгала, и подозрения рассеялись. Пусть ситуация на границах и обостряется, праздник в городе это не испортит. Ифи видела детей своего возраста с улыбками на лицах, с широко раскрытыми от восторга глазами.

Ифи еще не разу не пропускала Дня единства с самого рождения. Это было грандиозное, шумное и яркое событие, занимавшее целую неделю, сравнимое по размаху с карнавалом в Калабаре. И это был самый главный праздник Нумбани, по меньшей мере если распределять праздники по тому, насколько болит живот на следующее утро. Ифи было почти грустно от того, что она пропустит нынешние торжества.

Почти.

Когда Нааде начал битбоксить басовую партию «Движемся все вместе», а Хассана стала в такт щелкать языком и присвистывать, вся ее грусть окончательно развеялась. Даже Ифи попыталась издавать звуки синтетических барабанов, и они вышли вполне неплохо. Но и далеко не замечательно, хотя это было неважно. Ровно через девяносто восемь часов и двенадцать минут они увидят Лусио на сцене, и он будет добывать реальные звуки из своего диджейского пульта, размахивая тугими косичками. Те самые звуки, которые помогли обрести свободу его фавеле.

– Нужно было поехать на монорельсе, – вздохнул отец Ифи после десяти минут полной неподвижности.

Над ними бесшумно прокатился вагон, похожий на парящую между домами огромную птицу.

– Водитель, можно проложит маршрут мимо музея? – спросила мама, вытащив из уха одну затычку, но оставив другую на тот случай, если с задних сидений снова начнут доноситься визг и восторженные крики.

– Маршрут рассчитывается, – произнес беспилотный интерфейс, и на панели управления замигали огоньки, после чего раздался немного тревожный гудок. – Этот маршрут на сорок пять минут дольше проложенного. Мы едем по самому быстрому маршруту.

– Быстрее всего было бы идти пешком, – проворчал Нааде, наблюдая за тем, как мимо проходит семейство в праздничных лилово-белых одеждах, включая толкающую перед собой коляску маленькую девочку, в нескольких шагах за которой шла няня-омник, беспокойно покачивающая металлической головой.

– Желаете выйти? – поинтересовался беспилотный интерфейс с едва заметным намеком на иронию.

– Ну уж нет, – отрезал отец. – Иначе мы потеряем Нааде у первого же торговца пуф-пуфами.

– Дядя! – воскликнул Нааде, прижимая к груди руку и изображая возмущение. – Не так уж я обожаю пуф-пуфы!

– Правда? – спросил отец, надувая губы и оборачиваясь. – Посмотри на себя, ты и без того съел столько пуф-пуфов, что вот-вот лопнешь.

Нааде замолчал, а Ифи прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех, чтобы не обидеть друга. На той неделе она предупреждала его, чтобы он даже не прикасался к тарелке в холодильнике, но горка сладких шариков из теста оказалась слишком соблазнительной. Когда папа вернулся домой и увидел, что его любимое лакомство пропало, он так рассердился, что даже грозился отменить поездку. Обычно отец быстро приходил в себя, но на этот раз Нааде перешел черту.

– Я не прав? – переспросил отец. – Или ты разучился говорить?

– Нет, дядя, – пробормотал Нааде.

Шестидневная поездка точно обещала быть интересной.

– Полагаю, все в городе хотят посмотреть на перчатку Кулака Смети, – сказала мама, меняя тему разговора, но слова ее прозвучали как-то скомканно и сухо. – В музее готовится новая выставка.

– Кому захочется посмотреть на предмет, который обладает такой разрушительной силой? – удивилась Ифи.

Нааде и Хассана подняли руки.

– Но она такая мощная, – заметил Нааде, сжимая кулак. – Я, конечно, использовал бы ее только во благо!

Ухмылка на его лице говорила об обратном.

В любом случае им выдалась возможность как следует насладиться духом Дня единства, пока они, медленно продвигаясь по городу, наконец не доехали до международного терминала имени Адаве. Проверка служб безопасности, как всегда, заняла целую вечность. Ифи упаковала с собой практически миниатюрную мастерскую, и ей пришлось объяснять, зачем ей три разных планшета, робот «малыш» и два ноутбука. Охранники, щурившиеся в ее сторону, продолжали задавать родителям одни и те же вопросы и заставляли включать устройства, чтобы посмотреть, как они работают и не являются ли каким-то оружием. Никто не обращался к Ифи напрямую, поэтому она пробежала пальцами по клавиатуре одного из ноутбуков, чтобы подключиться к вайфаю аэропорта и проверить прогноз погоды в Рио – солнечно и тепло на протяжении всей предстоящей недели. Она не могла поверить в свою удачу. Затем экран моргнул, и вся веб-страница сдвинулась на пару сантиметров в сторону, а потом вернулась на место, оставив за собой лиловый след.

Странно.

Ифи проверила доступные беспроводные подключения, и на экране всплыл список. Один за другим они пропадали, пока не осталось лишь одно. «344Х-Azúcar». Ифи нажала было на него, но в это самое мгновение голос мамы повысился на октаву, и девочка инстинктивно насторожилась. Когда она поняла, что на этот раз гнев матери обращен вовсе не на нее, пропало и подключение «344Х-Azúcar».

Мама была далеко не в восторге от увлечения Ифи роботами, но это не означало, что какой-то незнакомец смеет отрицать гениальность ее ребенка, о чем она и не замедлила заявить в самых недвусмысленных выражениях. Беседа на повышенных тонах продолжалась, и Ифи мысленно отключилась от нее, увидев, как группа OR15 сопровождает компанию солидно выглядящих людей в форме сотрудников Музея наследия Нумбани. Они медленно шли по залу ожидания, а за ними парила транспортная платформа вроде тех тележек, на которых в аэропорту возят багаж, только больше размером. И вместо сумок и чемоданов на ней лежал один огромный цилиндр. Что бы ни находилось внутри, эта штуковина была скрыта под толстым слоем темного стекла.

Ифи напряглась.

Это явно была перчатка Кулака Смерти. Ифи была рада, что скоро этот экспонат окажется под защитой двадцатисантиметрового пуленепробиваемого стекла.

Наконец, после очень горячих препирательств, охранники разрешили Ифи взять с собой все ее компьютеры. Теперь мама обращалась к ней тоном социального работника, каким привыкла разговаривать со своими клиентами, рассуждая об ответственности и об оправдании ожиданий, но Ифи настолько отвлеклась, что разбирала едва ли каждое второе слово матери. Ее внимание привлекли мигающие огоньки на табло, говорящие о вылетах и прибытии самолетов со всех уголков света, и плакаты с видами Лондона, Москвы и Каира. Особенно красивым показался ей плакат Токио с чудесными цветущими вишнями. На следующий грант она обязательно уговорит родителей поехать туда.

– Ифи, почему ты меня не слушаешь? – спросила мама, щелкая пальцами у нее перед глазами.

Ифи очнулась и увидела, как мама склоняется над ней. Несмотря на то что та только-только яростно защищала свою дочь, что-то подсказало Ифи: теперь гнев матери обращен на нее.

– Зачем ты взяла с собой так много вещей? Я думала, цель поездки – это как следует развлечься и отдохнуть от роботов!

– Извини, мама. Но мне был необходим компьютер для написания кода. И устройство для прогона симуляции, на котором установлен Интерпретатор Максвелла, обрабатывающий все восемь миллионов комбинаций виртуальных хэш-матриц, а это означает еще один отдельный компьютер. Если, конечно же, ты не хочешь, чтобы я делала все на моем планшете с предустановленной версией 3.44 VAvmpCompiler, что абсурдно.

– О-о-оочень абсурдно, – вмешался Нааде, сбивая напряжение. – И ты не могла взять суперускоренный бломбопуксель без двойного гидрогенированного трямбопода и микрочтототам без нанофигни.

Он выгнул бровь, собираясь добавить что-то еще, но тут же закрыл рот под суровыми взглядами как Ифи, так и ее матери.

– Мама, просить меня не думать про роботов – это все равно что просить меня не дышать. Ты бы попросила художника не изображать прекрасный закат, пока он находится на отдыхе? А историка – не посещать достопримечательности во время отдыха? Создание роботов – это не просто мое занятие, это и есть…

Бум.

Раздавшийся позади взрыв заставил Ифи упасть на колени. Все помещение заполнило облако бетонной пыли, одновременно заверещал десяток сигналов тревоги. Пол содрогнулся, будто весь мир разламывается на куски.

Глава 5

Голова перестала кружиться не сразу. Кто-то дотронулся до Ифи. Оказалось, ее отец. Она не сразу узнала его, потому что все его лицо было покрыто белой пылью.

– Ифи, ты цела? – с тревогой спросил он и, убедившись в этом, с облегчением выдохнул.

– Да – ответила она, но папа уже затаскивал ее в нишу.

Перед ними бежала мама с Нааде и Хассаной под мышками. Главный зал аэропорта сотряс еще один взрыв. Люди бросились бежать прочь от его источника, некоторые с телефонами в вытянутых перед собой руках, стараясь запечатлеть разрушения. Сердце Ифи ушло в пятки. Повсюду раздавались монотонные голоса OR15, требующие от нападавших прекратить сопротивление и сдаться.

Люди кричали и плакали.

На руке у мамы алела глубокая рана. Но, что хуже, в ее глазах была пустота, как будто она находилась за много миль отсюда. И за много лет. Она раскачивалась вперед и назад, прижимая к себе Нааде и Хассану так крепко, что они с трудом выглядывали из-за нее, стараясь увидеть, что происходит. Ифи с беспокойством подумала, что ее мама сейчас разумом перенеслась в другую эпоху, во времена Восстания машин, разбередив свои старые травмы, которые всегда таились в глубине ее сознания. В это мгновение Ифи поняла, чего именно этот ужасный период лишил ее матери – как и десятков миллионов человек по всему миру.

Сломанные кости могут срастись, порезы затянуться. Худшие раны, оставленные конфликтом, – это внутренние шрамы. Шрамы, которые готовы открыться, если позволить разуму забрести слишком далеко. Ифи почти физически ощутила боль своей матери, которую захлестнули старые переживания и страхи.

– Что там? Что происходит?! – крикнула Ифи.

На языке оседали крошки бетона, запахло гарью.

– Iyawo mi, взгляни, – шептал папа на ухо маме, пока она постепенно не вышла из глубокого транса и не посмотрела на другую сторону терминала.

Посреди прохода лежал подросток, прижатый огромным куском упавшего бетона. Выражение страха на его лице заставило Ифи содрогнуться. Она тоже ощутила внутри этот страх, но не могла позволить себе поддаться ему. Она всегда говорила, что хочет стать героем. Теперь появился шанс доказать это.

– Мы должны спасти его, – заявила Ифи.

– А кто спасет нас? – возразил Нааде.

Ифи вытащила из рюкзака своего «малыша», но мама едва ли не силком запихнула его обратно.

– Нет, – строго сказала она. – Пусть с этим разберутся OR15. Это их работа. Наше дело – найти выход отсюда, как можно быстрее и тише.

– Но мама, я могу и сама что-то сделать, – прошептала Ифи в ответ.

– Нет, Ифи, – повторила мама дрогнувшим голосом, от которого по спине девочки пробежал холодок.

Пока мама с папой смотрели, как оседает бетонная пыль, Ифи отвернулась к стене, поставила на пол «малыша», открыла планшет и с помощью навигационной программы отправила его в нужную точку. Маршрут был опасным для человека, но не для робота. Включив сенсоры, Ифи смогла увидеть происходящее.

Зал ожидания был усеян обломками бетона и брошенным багажом. С низкой точки обзора «малыша» обломки и вещи казались огромными горами. Один из роботов-охранников OR15 приближался к какому-то человеку. К какому-то мужчине, насколько могла разглядеть Ифи сквозь пыль. Очень большому. И очень сильному. Вихрь электрических искр из порванных проводов на мгновение осветил его лицо. Ифи задержала дыхание.

Нет. Этого не может быть.

Кулак Смерти.

Хассана и Нааде тоже смотрели на экран, стоя у нее за плечами. Все дружно вдохнули от изумления. Ифи увеличила изображение. Она не могла поверить, что у человека могут быть настолько мощные мышцы. Наверное, это какой-то дефект линзы видеокамеры.

– Но он же в тюрьме, – пролепетала Хассана.

– Уже нет, – прошептала Ифи.

Ее взгляд упал на золотистые пластины кибернетических устройств, имплантированных в его кулаки и позвоночник и подключенных к прикрывающей уши гарнитуре. Ифи точно помнила, что после объявления приговора ему удалили большинство имплантатов. Весь мир наблюдал за тем, как назначенный судом кибернетический хирург вытягивает технологические устройства из-под кожи Кулака Смерти, наспех зашивает разрезы и отправляет его в заключение.

Но теперь Кулак Смерти вернулся. И выглядел он даже более впечатляюще, чем раньше. Такие искусственные усовершенствования в местном «Аксиоме» не купишь. Ему, скорее всего, помогла организация «Коготь» – террористическая группа, маскирующаяся под объединение наемников, стремящихся «усилить» человечество посредством вооруженных конфликтов. Неужели здесь сейчас находятся и другие агенты «Когтя»?

Кулак Смерти поднял левую руку, и из бомбарды, встроенной в кибернетический имплант, вылетела очередь желтых огней, попавших в пространственный сенсор OR15. Робот пошатнулся и двинулся кругами, пытаясь компенсировать потерю источников информации об окружающем пространстве. Наконец он направил заряд своей энергетической пушки на Кулака Смерти, но к этому времени сам стал слишком легкой мишенью. Кулак Смерть обрушил на него очередной град снарядов, разрывая титановую оболочку, которая кусками разлетелась во все стороны, обнажив уязвимые платы.

Кулак Смерти разразился глубоким, тяжелым смехом, отозвавшимся в груди Ифи неприятным эхом.

– То, что не убивает нас, делает нас сильнее, – проговорил он на языке йоруба и подпрыгнул, уворачиваясь от шквального огня едвух появившихся на поле битвы OR15. На поясе у него развевалась потрепанная, ржаво-красная повязка. Кулак Смерти приземлился перед обездвиженным роботом и ударил его прямо в открытую панель доступа. Послышался хруст ломающихся плат. Красные огоньки опасности на лицевой панели OR15 замигали, стали желтыми, затем зелеными, а потом и вовсе потухли.

Через толпы убегающих в панике пассажиров вперед двинулся отряд подкрепления. Один из роботов задел рукой женщину, упавшую на колени. Робот даже не оглянулся, чтобы убедиться в том, что она в безопасности. Из теней, словно выбирающиеся из песка крабы, материализовались агенты «Когтя». Они не давали роботам OR15 подойти ближе, пока Кулак Смерти вспрыгивал на транспортную платформу и разбивал стеклянный контейнер. Роботы выпускали заряд за зарядом из своих энергетических пушек. Плотные шары зеленого света прорезали воздух и попали в двух агентов. Потом роботы одновременно развернулись и подстрелили еще двоих, словно выполняя один и тот же код инструкций. В то мгновение, когда казалось, что OR15 готовы одержать верх, Кулак Смерти поднял над собой перчатку, уже плотно сидевшую на его руке.

Пальцы перчатки с торчащими из них шипами пошевелились. Кулак Смерти удовлетворенно кивнул, будто одобряя идеальную посадку. Потом перевел взгляд на одного из OR15, направил в его сторону перчатку и сжал пальцы. Загудел электрический заряд, по перчатке побежали голубые разряды. Потом они сконцентрировались в один шар, который устремился к роботу с такой скоростью, что Ифи не заметила бы его движения, если бы моргнула. Заряд мгновенно преодолел несколько метров, врезался в робота и впечатал его в стену. Во все стороны полетели обломки бетона, а сам робот остался в стене, словно в кратере. Точнее сказать, основная его масса. Другие части мгновенно оторвались, будто держались на некачественном клею.

Мощный удар сотряс поврежденный потолок, и Ифи почувствовала, что Кулак Смерти находится близко – опасно близко к ним. Она подняла голову от планшета и увидела огромный кусок бетона, раскачивающийся на арматуре. Прямо под ним кричал от страха подросток, окутанный очередным облаком пыли.

– Не смотри, – предупредила Ифи мать, стараясь отвлечь внимание девочки от ужасной сцены.

Ифи охватил ужас, но она не смогла бы отвести взгляд, даже если бы захотела. Если ранее Кулак Смерти выглядел опасным, то теперь казался и вовсе непобедимым. Его движения были точными, выверенными и вместе с тем невероятно мощными, что говорило о сверхчеловеческой концентрации.

Ифи поняла, что подросток долго не продержится, и принялась лихорадочно обдумывать план его спасения. Он не мог закончиться провалом, потому что в противном случае Ифи даже не представляла, как ей придется существовать с этим всю оставшуюся жизнь.

– Я подберусь поближе. Может, у нас получится отвлекать его достаточно долго, чтобы спасти того парня.

Ифи направила робота прочь от того места, в котором они находились. Потом приказала ему вывести голографическое изображение одного из тех, на кого Кулак Смерти обязательно обратил бы внимание – Карателя Нумбани, второго Кулака Смерти. Того самого человека, которого нынешний Кулак Смерти убил, чтобы получить его титул и его перчатку. Голограмма второго Кулака поднималась из пыли, пока не встала вровень с преемником.

Ифи показалось, что весь окружающий мир замер. Стрельба прекратилась, и мгновение Кулак Смерти выглядел так, как будто увидел призрака. Единственным звуком оставалось биение пульса в висках Ифи. Она наблюдала, как отец пробегает по терминалу, а за ним, пригнувшись, следует Хассана. Пока они приподнимали кусок бетона и освобождали ногу подростка, а потом помогали ему добраться до укрытия, Кулак Смерти протягивал свободную руку к голограмме.

Но уловка, как и предполагалось, задержала его лишь на несколько секунд. Кулак Смерти быстро понял, откуда возникает изображение и залпом из одной пушки мгновенно прикончил «малыша». Ифи поморщилась. Экран ее планшета моргнул ярко-голубым и погас. Без «малыша» она толком не видела, что происходит, но Кулак Смерти подпрыгнул высоко в воздух – настолько высоко, что при желании мог бы дотронуться до потолка, – и опустился на пол с той же кошачьей грацией и с теми же выверенными движениями, что и раньше. Только на этот раз впечатал свой кулак в пол.

Удар был настолько сильным, что содрогнулся весь терминал, а Ифи прикусила язык и ощутила во рту вкус крови. Роботы OR15 так легко не отделались. По ним пробежал мощный электрический разряд, превращая их в груду бесполезного металла. Болтающиеся куски потолка наконец-то обрушились на то место, где менее минуты назад лежал подросток. Ифи постаралась защититься от пыли, натянув на нос футболку и дыша через ткань. Рукой она ухватилась за… кого-то. Из-за пыли, страха и царившего вокруг хаоса она не могла определить, кто это – мать, отец или какой-нибудь незнакомец. Но это было неважно, потому что этот человек тоже вцепился в нее, и ей не хотелось его отпускать.

Наконец, воздух начал постепенно проясняться, а звуки взрывов прекратились. Они ждали целую вечность, опасаясь возобновления боя, но все было тихо. Отец собрался выйти из укрытия, чтобы оценить обстановку, но Ифи удержала его. Ей не хотелось выпускать его из поля зрения, как и остальных, поэтому они медленно двинулись вперед все вместе. И глазам их предстало печальное зрелище.

Ифи так сильно стиснула зубы, что у нее заболели челюсти. На полу зала валялись пятнадцать OR15, не подавая никаких признаков активности. По их сломанным шасси пробегали искры. У нескольких недоставало голов или конечностей. Настоящая кровавая баня… точнее, баня гидравлической жидкости, которая лилась со всех сторон и скапливалась золотисто-медовыми лужами на полу.

Во внешней стене терминала зияла огромная дыра. За ней лежало еще несколько OR15. Что все это должно означать для Нумбани? Лучшие роботы, когда-либо разработанные для защиты гражданского населения, пали под натиском одного-единственного человека. Теперь, когда Кулак Смерти вернул себе перчатку – оружие, которое, по слухам, способно сравнять с землей небоскребы, – опасность казалась неизбежной.

Несмотря на потрясение, в голове у Ифи вспыхнули три мысли:

Никакой поездки в Рио не будет.

Никакого праздника в честь Дня единения не будет.

И никаких спокойствия и мира в Нумбани не будет до тех пор, пока Кулака Смерти не остановят.

Теплый кофе успокаивал нервы, и, попивая его мелкими глотками, Ифи рассматривала эмблему Департамента гражданской обороны Нумбани. Не отпускавшую ее мелкую дрожь она предпочитала объяснять воздействием кофеина. В напитке было больше молока, чем кофе, но Ифи убедила родителей в том, что если она достаточно взрослая, чтобы спасти подростка от Кулака Смерти, то и достаточно взрослая, чтобы пить кофе.

Родители сказали, что для такого напитка слишком поздно и что он помешает ей уснуть ночью. Но после всего случившегося Ифи не хотела спать. Она хотела помочь чем сможет.

Родители стояли позади и охраняли ее, воспринимаясь не просто как папа и мама. Они казались Ифи защитниками, суперсолдатами, ярость которых мог бы вызвать даже малейший косой взгляд со стороны кого-нибудь из прибывших офицеров безопасности.

– Итак, Ифи, – начала одна из них.

Она выглядела официально, но дружелюбно. Ее переплетенные змейкой косички были убраны в узел. Она обращалась к Ифи напрямую – в отличие от всех остальных, воспринимавших девочку едва ли не как кактус в горшке.

– Насколько мы понимаем, у тебя есть запись нападения.

– Да, мэм, – кивнула Ифи.

Ее палец, нависший над иконкой планшета, дрожал. Ифи посмотрела на офицера. Та кивнула, и девочка провела пальцем по направлению к другому планшету. Иконка проплыла в воздухе и растворилась, прежде чем зависнуть над вторым экраном.

– Ты видела что-нибудь? – спросила офицер.

– Я наблюдала за всем в реальном времени, – прошептала Ифи. – Но не пересматривала запись. Много пострадавших?

– К счастью, лишь небольшие травмы. Но камеры безопасности аэропорта, к сожалению, были взломаны за несколько минут до нападения. Мы пытаемся восстановить события на основе видео с телефонов, но пока что это только фрагменты плохого качества, темные и размытые.