Текст книги "Пирамиды богов"

Чтобы совсем не сойти с ума от тишины, он фоном включил телевизор. Диктор за кадром на одном из познавательных каналов рассказывала об истории имен.

«… Многие имена, которые мы считаем разными, на самом деле имеют одинаковые корни. Например: самое распространённое имя в США Джон является производным от древнееврейского имени Иоанн. От него же произошло русское имя Иван. В английском языке принято произносить Айван…»

«Не Айван, а Иван!»

«Ииииван»

Лис вздрогнул. Он не слышал дальнейших слов диктора, но это имя эхом звучало в голове.

Буря воспоминаний нахлынула на него невиданной силой. Адреналин разогнал уставшее сердце. Внезапный эмоциональный толчок позволил ему прочувствовать те события, будто они произошли вчера.

Черт возьми, как же он скучал по былым временам. Он готов без малейшего раздумья променять остаток своей никчемной жизни, в задворках больницы с исколотыми от игл руками, на шанс ощутить себя снова живым.

«Не Айван, а Иван!»

Почему ему раньше это не пришло в голову? Они давно не враги. Если он еще жив, они могут встретиться. Лис не сказал ему нужных слов тогда. Еще не поздно сделать это сейчас.

Лис не спал до утра. Отсчитывая каждую минуту, он проклинал стрелки часов за медлительность.

Когда солнце, наконец, вовсю завоевало небосвод, он держал в руке телефон и набирал номер.

– Алло, – ответил запыхавшийся мужской голос.

– Серебряков Михаил?

– Да.

– Это Серебряный Лис.

Собеседник на несколько секунд замолчал. Было слышно, как он сглотнул и продолжил разговор уже с настороженностью:

– Игорь Саныч?

– Рад, что помнишь меня Мишь. Как поживаешь?

– Эм, хорошо. Признаюсь, очень неожиданно. Откуда у вас мой номер?

– Обижаешь. Я всего-навсего на пенсии, а не в доме престарелых.

– Да, конечно. Простите.

– Мишь, я звоню попросить об услуге.

– Я слушаю.

– Давай не по телефону. Встретимся на главной сегодня в четырнадцать. Сможешь?

– У меня сегодня встреча. Может быть на неделе?

Лис закашлялся.

– Для меня это вопрос жизни и смерти. Я не займу много времени.

– Хорошо, я подъеду.

– Спасибо. Буду ждать.

Лис приехал на место встречи заранее. Ресторан «Ночная Москва» был хорошо известен не только старожилам ночной жизни, но и бывшим представителям Первого главного управления КГБ. Личности разведчиков-нелегалов были известны только очень узкому кругу руководства страны. Передача засекреченных сведений между нелегалами и связными, как правило, проходила в обычных ресторанах Москвы по соседству с ничего не подозревающими гражданами. Сами разведчики также ничем не выделялись. При отборе в первую очередь ценился интеллект, коммуникативные способности и умение принимать быстрые взвешенные решения. Физическая сила и умение обращаться с оружием никогда не ставилась в приоритет. Накаченным молодчикам, готовых торсом проламывать вражеские стены путь в нелегалы был заказан. Разведчик-нелегал – это, прежде всего профессиональный переговорщик, интеллектуал, актер и манипулятор.

Лис зашел внутрь и снял плащ в гардеробе. Официантка предложила расположиться у окна, но он настоял на конкретном столике в самом дальнем углу. Девушка не возражала, упорхнув к другим посетителям.

Лис обратил внимание на дубовые столы. Их отреставрировали и выставили на своих местах, как и тридцать лет назад. Приятно осознавать, что ресторан чтил многолетние традиции. С улыбкой на лице Лис наслаждался нотками ностальгии.

***

04 февраля 1985 года – день, когда он последний раз сидел за этим столом. Совсем юный парень, полон энергии и сил. Чересчур самоуверенный. Тогда он уже осознавал себя зрелым мужчиной, способным свернуть горы. На голове вилась длинная темно-русая шевелюра, зачесанная на правый бок.

Утром того дня он впервые за три года вернулся в Москву. Под видом частного предпринимателя – директора филиала немецкой обувной фабрики Рихарда Вальца он проживал в городе Сараево, республики Югославия.

За годы работы ему удалось наладить тесные контакты со многими представителями руководящих кругов. В стране бушевала настоящая война разведок. Несмотря на то, что Югославия входила в социалистический круг, и считалась союзником СССР, в стране уже вовсю зарождался экономический кризис, приведший в будущем к распаду страны. У Центра имелись серьезные подозрения в участии иностранных разведок в саботаже экономических реформ. Задачей Лиса было собрать максимум информации из-за кулис и разоблачить агентов иностранных спецслужб.

Ранним февральским утром случилось непредвиденное: он получил срочное послание из Центра. В телеграмме отправленной Маргарет Вальц (бабушки) содержалось, помимо добрых слов любви, приглашение приехать в Германию на празднование ее дня рождения.

Лис знал, что означало это шифрованное послание. Он должен немедленно вернуться в Москву.

Через два дня Лис сидел в ресторане в ожидании связного. Чуть поодаль шумная компания праздновала день рождения. Именинник с расстёгнутой настежь клетчатой рубахой угощал всех попавшихся на пути спиртным. На потолке мигали красно-желтые фонари. Изрядно выпившие гости пускались в пляс под песни Тото Кутуньо. Особо отдохнувшие в дружеских объятиях засыпали между тарелок.

Лис закурил. Впервые за последние годы сигареты советского производства. В горле появилось знакомое, раздирающее глотку першение.

Перед отъездом он тщательно замял все следы. В аэропорту Берлина его тайно переправили через границу в ГДР и оттуда прямым рейсом на родную землю. Всю дорогу он перебирал в голове возможные причины вызова. Должно было случиться нечто экстраординарное, иначе бы Центр не рискнул срывом всей его операции, тем более сейчас, когда он так близок к разоблачению нескольких чиновников в аппарате правительства.

У гардероба он заметил подозрительного человека. Тот осмотрел помещение, задержав взгляд на его столике. Это связной. Мужчина элегантно снял шляпу и длинное пальто, шепнул пару ласковых миловидной девушке у гардероба и только потом направился к нему. В его походке мелькали нотки пантеры.

Лис сразу узнал его. Они обнялись.

– Вот уж не думал, что придешь именно ты, – воскликнул Лис. – Сто лет, сто зим.

– Ну, ты даешь Игореха. Я-то думаю, куда пропал студент прохиндей. Ни звонков, ни писем. А ты оказывается Серебряный Лис. – Виктор оглянулся на неразборчивый крик одного из гостей дня рождения. – Одна гопота здесь собирается. Дурка по ним плачет.

Виктор позвал официанта. Заказал двести грамм водки и нарезку. Лис кивнул одобрительно. После тяжелой дороги не мешало немного расслабиться и успокоить взбудораженные внезапным вызовом нервы.

– Ну как там, расскажи?

Лис пожал плечами.

– Нормально.

– Ага, понимаю. Устав. Я тоже хотел в нелегалы. Не взяли.

Лис прижал ладони друг к другу. Скрестив пальцы, выгнул тыльную сторону на себя. Суставы в такт хрустнули.

Виктор поморщился, сжав зубы.

– Ох, я и забыл о твоей дурацкой привычке.

– Я смотрю, ты здесь тоже неплохо устроился. Такое пальтишко и в Европе сложно достать.

– А то. Не совпаршив какой-нибудь. Один фарцовщик подкинул. Две сотни отдал. Давай еще по одной. Между первой и второй – перерыва нет совсем. Еще помнишь русский обычай?

Лис кивнул и выпил рюмку. Обжигающий водопад скатился по пищеводу. Он закашлялся, второпях прожевывая колбасу.

– Оооо, так я и думал. Совсем слабаком стал. Еще и хэир вон какой на голове отрастил. У нас, кстати, так уже не модно.

– Да ладно тебе, – Лис отмахнулся рукой. Затушив сигарету, он пристально посмотрел другу в глаза – Вить, зачем я здесь?

Виктор сложил бутерброд из сыра, колбасы и кильки и разом проглотил вслед за рюмкой.

– Рихард Вальц сегодня попал в автокатастрофу по пути к дому любимой бабушки. Открытая черепно-мозговая не совместимая с жизнью. Скончался в реанимации. Завтра кремация. Его родной брат вступит в наследство и поедет в Югославию заниматься его делами.

Лис раскрыл рот от удивления.

– Ничего не понимаю.

– Я не принимаю решения, ты же знаешь. Вот держи.

Виктор достал из-за пазухи сверток. Положил на стол. Лис не глядя убрал в карман.

– Новое имя и легенда. Завтра летишь в Вену, оттуда в Рим. В свертке ключ. На Белорусском двадцать третья ячейка. Твой связной помощник посла. Встреча завтра в шесть в кафе Пунто адатто. Газета «Мессенджеро», на развороте Битлз.

Лис кивнул.

– Я не знаю в чем дело, но скажу, что у нас там шухер по этому делу. Говорят, Черненко на личном контроле держит.

Лис налил Виктору и себе по самый край. Чокнувшись, он выпил не закусывая.

– Эй, – Виктор слегка стукнул его по плечу. – Чувак не переживай ты так. Тебе же все по зубам, не так ли?

Лис натянул улыбку.

– Слушай, а помнишь, как на втором курсе нас в Варшаву возили?

– Конечно.

– Подрались с гопотой местной в ресторане, а потом полиция приехала нас винтить. Помнишь, как бежали? До сих пор удивляюсь себе, как я умудрился одним махом перепрыгнуть двухметровый забор?

– Все равно же догнали.

– Ага, а ты тут же выдал на чистом польском, что мы с Сахрыни приехали, документы оставили в залог квартиры. Бедные студенты, которые мечтают стать профессиональными игроками. Как это игра называлась?

– Ринго. Поляки ее обожают.

– Точно. Не понимаю, как ты догадался, что полицейские были такими фанатами этой игры?

– Никак, – Лис пожал плечами. – Просто говорил первое, что придет в голову.

– Мы бы не сидели здесь, если бы они не отпустили нас тогда. Так что я за тебя совсем не переживаю. Ты в любой ситуации справишься.

Приободрившись, Лис улыбнулся.

Они попрощались. Лис еще несколько минут сидел за столиком в тишине, обдумывая произошедшее. Он сжал до боли ключ в кулак и направился к выходу.

Приказы не обсуждают.

***

Спустя тридцать лет он вновь сидит за тем самым столом. Воспоминания витают в воздухе подобно мыльным пузырям. Атмосфера целой эпохи сохранилась почти нетронутой. Лис слышит музыку эстрадных певцов восьмидесятых; видит танцующих красавиц в воздушных платьях с немыслимыми начёсами на голове; чувствует запахи духов Визави и Нефертити. Это так завораживающе.

Администратор сопроводила гостя к его столу.

Взглянув на Лиса, тот оторопел. Затем с осторожностью пожал руку, словно боясь заразиться.

– Я не знал что вы… Ну, понимаете.

– Ничего Мишь, все нормально. Садись, спасибо, что пришел.

Михаил заказал кофе.

– Слышал у тебя семья. Дочка?

– Да, ей уже семь. Первый класс заканчивает.

Глаза Михаила бегали из стороны в сторону, словно он боялся своим направленным взглядом добить умирающего.

– Это очень здорово. Витька о дочке мечтал, жаль внучку не успел застать.

– Да, верно, – неохотно согласился Михаил. – Эм, у меня действительно совсем нет времени. Так что лучше сразу к делу.

– Да, конечно. Мне нужна информация о местонахождении одного человека. Бывший агент МИ-6. Был известен под именем Джеймс Фридрих Гаррисон. Участвовал в операции в Риме в восемьдесят пятом.

Михаил напрягся.

– В той самой?

Лис кивнул.

– Я могу пробить его в базе.

– Он там не числиться, – перебил Лис. – Уже пробовал.

– Тогда чем еще я могу помочь?

– У тебя есть доступ в архивы. Оттуда можно почерпнуть важные сведения.

Михаил чуть не опрокинул чашку.

– Я без основания не имею права лезть в старые архивы. Это исключено.

Лис положил на стол лист бумаги. Прочитав текст, Михаил оторопел.

– Игорь Саныч, вы, что с ума сошли? Вы серьезно?

Лис глотнул чая. Горячий напиток пробился сквозь стареющий пищевод в избитый метастазами желудок.

– Это твое основание. Они все равно начнут рыть архивы.

Михаил отбросил бумагу в сторону, будто она пылала огнем.

– Зачем вам это?

– Скажем так: нам есть что вспомнить. В конце жизни невольно начинаешь ворошить прошлое. Поймешь, когда тебе будет столько же сколько мне.

– Вы понимаете, чем вам это грозит? Вы не сможете никуда уехать. Вас арестуют прямо в аэропорту. Лишат всех званий и наград. При вашей-то болезни, любой приговор – смертельный.

– Мой приговор уже оглашен. Звания и награды там мне уже не понадобятся.

– Они достанут вас в любой точке мира. А потом и меня. Простите, я не могу на это пойти.

Михаил взмахнул руками перед собой, выставив их крестом, словно защищался от вампира. Отодвинувшись от стола, приготовился встать.

– Мишь, я гарантирую, что наш разговор останется конфиденциальным.

– Моя дочь может остаться без отца из-за вашей глупой авантюры. И вообще мне следовало было бы доложить об этом. Вдруг вы не блефуете.

– Мишь, послушай меня…

– Нет, Игорь Александрович. Простите, но я не хочу дальше это выслушивать. Я не могу вам помочь.

Михаил встал из-за стола. Лис ухватил его за руку. Тот испуганно взглянул на сморщенную кожу ладони.

– Я не сдал твоего отца, не сдам и тебя. Вдумайся, кем бы ты сейчас был, а? Ты должен помнить, чем обязана мне твоя семья. В честь памяти Витьки, сдержи его слово.

Лис убрал захват. Михаил отправился прочь, не промолвив ни слова.

Глава 2

***

05 февраля 1985г.

Рим. Италия

Лис прилетел в Рим вечерним рейсом, и пока самолет кружился над античными постройками, готовясь к посадке, успел насладиться ярко-красным закатом. Это был его первый опыт посещения итальянской столицы. Несмотря на свои цели, каждый раз по прибытии в новый город он уделял время для посещения местных достопримечательностей. С собой у него всегда имелся немецкий фотоаппарат «Минокс 35», купленный в Мюнхене за баснословные для советского человека деньги. Конечно, он как истинный патриот мог использовать его более простую и дешевую копию «Киев 35». Но тогда это могло бы вызвать лишние подозрения. Действительно, где вы видели француза, путешествующего по Европе с советским фотоаппаратом?

– Синьор Клеман, – обратился к нему подтянутый офицер за стойкой. – Цель вашего приезда в Италию?

– Туристическая, если можно так выразиться, – сказал Лис на плохом английском и взглядом указал на висевший, на груди фотоаппарат. – Колизей, Пантеон, Ватикан, ммм.

Офицер никак не отреагировал на его восклицание, но Лис заметил его жест губами, прямо говорящий: «Как же меня достали такие идиоты, как ты!»

– Проходите, – холодно отозвался он.

Лис вышел на улицу и направился к стоянке такси. Дул приятный прохладный ветерок. Над головой громыхал очередной лайнер с новыми группами туристов со всего мира.

Аэропорт имени Леонардо да Винчи – самого прославленного итальянца в мире, находился в тридцати километрах от центра Рима.

Накануне Лис вскрыл двадцать третью ячейку на Белорусском вокзале и получил основные инструкции. По легенде его зовут Жан Жак Клеман – преподаватель исторического факультета Страсбургского университета. Французский гражданин, прибывший в Италию из соседней Австрии. Последние недели он путешествовал по Европе в целях сбора материала для своей докторской диссертации на тему: «Особенности древней архитектуры первого тысячелетия до нашей эры и их влияние на развитие общества». Никаких данных о задании, кроме адреса места встречи со связным он так и не получил, что заставило его провести долгие часы в раздумьях по пути в Италию.

Его не покидало ощущение досады и обиды. Он потратил несколько лет, чтобы наладить отношения и заработать себе авторитет в Югославии. Еще не много и он смог бы вплотную приблизиться к людям, принимающим самые главные решения в стране. Что могло быть важнее этого? Он не понимал, почему кто-то так легко пожертвовал надвигающимися прорывом в его работе. И к чему весь этот маскарад? Лису, конечно, польстило, что в КГБ осведомлены о его хороших познаниях в истории, иначе ему бы не придумали профессию, в которой он не разбирается. Но где тут логика? Преподаватель истории не может найти подход к чиновникам высшего ранга; он не имеет доступа в секретные архивы государственных учреждений. Неужто ему требовалось украсть камень с развалин римских форумов в Капитолии или отколоть кусок фрески Боттичели в Сикстинской капелле?

Лис приехал к небольшому кафе на окраине улицы, названной в честь итальянского художника Умберто Боччони в северной части Рима за десять минут до намеченного времени.

Внутри оказалось немноголюдно. Он быстро отыскал человека с газетой «Мессаджеро». На внешнем развороте располагалась биографическая статья с фотографией знаменитой ливерпульской четверки. Все совпадало.

Мужчина сидел забросив одну ногу на колено. По внешнему виду подошвы Лис определил, что туфли куплены буквально накануне. Это могло означать, что либо к его приходу специально готовились, либо связной сам прибыл в город накануне.

Лис прошел между столиками в самый угол и уселся напротив. Мужчина опустил газету. На нем был дорогой серый костюм с голубым галстуком в крапинку; вместо взъерошенных кудрявых волос короткая прическа с явно искусственным блеском; на переносицу давили громоздкие очки.

Виктор улыбнулся краем губы и заговорил по-французски:

– Добрый вечер мсье Клеман. Как прошел перелет?

Ах ты, чертов плут, прокричал Лис про себя.

– Утомительно. А у вас мсье?

Виктор отложил газету и отпил глоток красного, как рубин, вина.

– Виеру. Карнелиу Виеру.

– Вам бы с акцентом поработать мсье Виеру.

– Я до десяти лет прожил с родителями в Румынии. Отсюда и акцент. Родной Париж мне нравится гораздо больше, чем грязный Бухарест – Он вытащил из кармана сигару и обрезал край гильотиной с ярким нержавеющим отблеском. – Цивилизация, – протянул он, выпуская густой клок дыма.

– Не привлекай лишнего внимания Корнелиу. Что я здесь делаю?

Виктор стряхнул пепел и снова выдохнул дым, на этот раз, сопроводив колечками.

– Несколько дней назад в Египте был обнаружен артефакт. Каменная статуэтка идола. Его откопали два археолога и завтра вечером они намерены показать идола общественности здесь в Риме в Палаццо Консерваторе на международном форуме историков и археологов. Твоя задача этого не допустить, завладеть идолом и срочно доставить в Москву.

Лис растерялся. Он положил большой палец руки на указательный и с силой надавил. Сустав звонко хрустнул. Затем он поочередно прохрустел остальными пальцами. Ощутив приятное покалывание в сухожилиях, он спросил:

– В чем ценность этого, как ты сказал идола?

Виктор поднял палец вверх с зажатой в зубах сигарой.

– Хороший вопрос. Я задавал его несколько раз. Никто не знает подробностей. Приказ с самого верха.

Виктор вытащил из кармана сверток и положил на стол.

– Здесь твой пропуск на конференцию, адрес и телефон для экстренной связи.

– А зачем ты здесь?

– На случай твоей неудачи, – он двумя глотками осушил бокал. – И еще, ты должен кое-что знать. Я не мог дать тебе полной информации в Москве. Нелегал, добывший сведения не выходит на связь. Возможно, нейтрализован. Что бы это ни было, тут замешены серьезные игроки. Если не справимся, головы полетят. – Он провел большим пальцем по горлу.

Лис заметил, мелькнувший страх на его лице. Виктор облизнул пересохшие губы.

Пока связной в подробностях рассказывал разработанный план завтрашней операции, где Лису отводилось главная роль, его не покидало ощущение нереальности происходящего. Казалось, главные штампы советских кинофильмов о разведчиках внезапно ожили. Работа нелегала – это долгий и изнурительный подготовительный процесс; вербовка союзников; проработка всевозможных путей решения задачи; кропотливое планирование каждого последующего шага. Быть может это все розыгрыш? Вот прямо сейчас из-за угла выйдет режиссер со съемочной группой Мосфильма и скажет «снято», и Лис спокойно вернется к своим привычным обязанностям.

– Почему я? – спросил Лис

Виктор улыбнулся, затушил сигару, а остаток убрал в карман.

– Потому что я рекомендовал тебя.

– Я не спецназовец!

– Да брось ты! В этом деле требуется быстро разобраться с ситуацией на месте, оценить обстановку и моментально принять решение. Разве спецназовец может с этим справиться? Да они только и могут, что по бумажке работать. Мне стольких трудов стоило утвердить тебя на это дело. Разве ты не понимаешь, какой это шанс? По возвращению сразу героя получим. Не дрейф, я буду на подстраховке. Мы справимся, – Виктор подмигнул левым глазом. – Так, мне уже пора, – Он вскочил, бросил купюры на стол и откланялся – Мсье Клеман, увидимся завтра.

Излишняя самоуверенность Виктора, была одной из причин, почему Лис отказался с ним работать в Югославии, когда потребовалась помощь. В работе нелегалов самым главным было безоговорочное доверие партнеру. Лис считал, что рассчитывать можно только на человека способного рассуждать холодно, порой даже чересчур пессимистично. Только в таком случае удавалось спланировать каждый, даже самый фантастический вариант развития событий и не полагаться на случай и везение.

На этот раз времени для планирования нет. Об археологах нет никакой информации, кроме имен. Учитывая повышенное внимание к идолу, они наверняка будут вооружены. И как он должен справиться в одиночку? Устроить там пальбу? При таком то скоплении народа. Значит, придется действовать так, как он больше всего ненавидел – по ситуации.

Ночью Лис практически не сомкнул глаз, раз за разом прокручивая в голове план Виктора. Лишь под утро удалось заснуть на пару часов, чтобы хоть как то трезво мыслить.

Утром он приобрел костюм в одном из магазинов в центре города. Затем связался по телефону с Виктором, чтобы уточнить последние детали операции.

– И еще кое-что, – в конце разговора добавил Виктор. – Сегодня утром пришла информация из Центра. МИ-6 координирует в Риме своего человека. Его зовут Джеймс Гаррисон. В сообщении, которое удалось перехватить, фигурирует Палаццо Консерваторе и сегодняшняя дата. Я думаю, он получил аналогичное задание, так что тебе нужно быть начеку.

Лис уткнулся лбом в стеклянную стену телефонной будки.

– Ты же понимаешь, что это существенно усложняет дело. Мне нужны еще люди. Есть его фотография?

– Нет. Больше никакой информации. Я уже никого не успею прислать. На форум можно попасть только по приглашению. Но я думаю, мне удастся сделать его для себя.

– Нет, – прервал Лис. – Ты будь на своем месте как оговорено. Организуй эвакуацию.

– Я тебя понял. Удачи.

Лис вышел из будки и глубоко вздохнул. Небольшая тучка прикрыла яркое солнце на несколько минут, дав ему возможность, не щурясь посмотреть на синее небо.

Сейчас бы он не отказался от стаканчика хорошего армянского коньяка, чтобы немного встряхнуть мозги.

***

Наши дни.

Москва. Россия.

Михаил перезвонил на следующий день и согласился помочь.

В следующие несколько дней Лис срочно продал столичную квартиру и дачу за бесценок. Риелтор светился от счастья, готовый расцеловать его за такой щедрый подарок. Вырученных денег вполне должно хватить, чтобы продержаться пару месяцев в любой точке мира. Большего ему и не требовалось.

Лис подделал рецепт на обезболивающие препараты, чтобы запастись ими вдоволь. Таблетки пришлось упаковать в коробки из-под безобидных витаминов, чтобы беспрепятственно пройти границу. Он также наведался в магазин электроники, где не бывал с середины девяностых. Увидев всю полноту выбора современных средств связи и коммуникаций, Лис пожалел, что не родился на пару десятков лет раньше. Пришлось приобрести крохотный диктофон, новый смартфон и ноутбук. За пару тысяч сверху продавец с удовольствием дал ему пару уроков по работе с интернетом. Для юноши стало большим сюрпризом, что какой-то старикашка с такой легкостью все схватывал. Знал бы он, на каких компьютерах Лис работал в восьмидесятых.

На удивление у него улучшился аппетит. Лис решил, что причиной мог стать всплеск адреналина связанный с переживаниями о предстоящей поездке. Как бы то ни было – это существенно подняло ему настрой. С момента постановки диагноза он потерял почти двадцать пять килограмм. Питаться приходилось восемь раз в день мелкими порциями. Основные блюда – это бесконечные всевозможные овощи, от одного взгляда на которые его выворачивало наизнанку.

На фоне разъездов усилились боли в костях. Позвоночник схватывал внезапно, после чего приходилось отлеживаться несколько часов.

Боль стала неотъемлемой частью жизни. Привычка, без которой уже не воспринимается существование. Раньше, казалось, он научился ее не замечать, отключать от сознания подобно штекеру из розетки. Видимо, всему приходит предел. Он чувствовал, что организм уже на грани и вот-вот прекратит бороться. Затем вывесит белый флаг, выбросит якорь и сгинет в пучине.

Через три дня ему удалось вылететь в Берлин. За несколько часов до этого он отправил письмо в управление ФСБ. Когда его доставили, Лис уже успел расположиться в недорогом отеле по улице Бернауер-Штрассе, знаменитой на весь мир и ставшей синонимом берлинской стены.

Это место он выбрал не зря. Только здесь можно найти последние останки сооружения, разделившего немецкий народ на долгие десятилетия. Лис провел здесь многие годы с конца восьмидесятых. Он знал каждый угол, каждую забегаловку. Может быть, некоторые из его многочисленных подруг до сих пор проживают здесь?

Современная улица превратилась в мемориал, куда теперь приезжали немцы, чтобы отдать дань погибшим родственникам в попытках побега с востока на запад.

Лис всегда считал падение стены всего лишь вопросом времени. И оно играло против СССР. Какой бы нелепой стена не была, это форпост на страже собственной границы; памятник в честь победы в самой страшной войне в истории; напоминание о мощи и непобедимости страны. Однако пустив слабину и позволив разрушить стену, мы позволили разрушить себя. Символ нашего позорного поражения в холодной войне здесь – в Германии теперь разбирали на сувениры.

Лис прогулялся до того самого места где много лет назад тайно переходил границу, возвращаясь из Югославии в Москву. Вокруг мало что изменилось: малоэтажные дома, напоминали советские хрущовки; на проезжей части выстроились вычурные жирафоподобные фонари; автомобильный поток не стихал ни днем, ни ночью. Как и тридцать лет назад в глаза бросалась окружающая чистота, казалось, даже воздух очищен от бактерий и запахов.

Да чтоб вас! Как вы это делаете?

Долгожданное письмо пришло утром третьего дня. Все это время он мониторил новостные сайты в надежде отыскать упоминание о себе. Ничего. В общем, как и ожидалось. Новость о том, что бывший сотрудник внешней разведки, на старости лет свихнулся и превратился в террориста, может слишком сильно ударить по репутации современной Службы внешней разведки (СВР).

Отправитель: Фауст Гетте

«Добрый день! Давно я не видал такого переполоха. ФСБ снуют третий день, собирают информацию. Когда выяснилось, что бомба муляж, они немного успокоились. Завели дело за ложное сообщение о теракте. Знают, что вы в Германии, вроде как собираются отправить запрос на экстрадицию. Думаю, погрязнет в бюрократии. В любом случае – будьте осторожны.

Римское дело до сих пор под грифом. Мне не удалось его досконально изучить, слишком большой объем. Смог отыскать его досье. Переведен в британское посольство в Мадриде через месяц после тех событий. А дальше – какая то несуразица. Помещен в психиатрическую лечебницу в городе Парла, где скончался через полгода. Причина смерти не указана. Есть ссылка на полицейское расследование. Сказано: задержан за попытку суицида, оскорбление стражей порядка. Есть фото из полицейского участка, высылаю.

Единственное что меня смущает – почему его нет в базе? Либо чья-то халатность, а это было сплошь и рядом в конце 80-х. Либо это сделано намеренно. Здесь я уже ничем не могу помочь.

Рекомендую вам не возвращаться в Россию. Выяснив, что бомба – блеф, сомневаюсь, что они отправят кого-нибудь за вами. Рассчитываю на вашу сознательность оставить наш разговор в тайне. Надеюсь, я выполнил вашу просьбу.

Всего хорошего и удачи»

Лис еще долго перечитывал письмо и размышлял. Он, конечно, был готов к такому повороту, однако разочарование оказалось непосильным. Разболелась голова. Он выпил обезболивающее лекарство и прилег отдохнуть.

Когда мозг снова смог соображать, он отыскал в интернете телефон клиники.

– Центр психического здоровья. Чем могу помочь? – ответила девушка на-испанском.

– Буенос Диас. Мое имя Стэнли Хапферсон. Я представляю международную службу Бибиси Великобритании, – сказал Лис на плохом испанском с имитацией английского акцента. – Я режиссер, готовлю документальный фильм об английских подданных, подвергавшихся лечению в иностранных клиниках. Нас интересует одна история из восьмидесятых, произошедшая у вас. Кто мне может помочь с информацией?

– Сеньор Хапферсон, верно?

– Да.

– К сожалению, только главный врач может дать такую информацию. Но он в отъезде и будет только в понедельник.

– Простите, а как вас зовут?

– Эм, Пилар Перес.

– Если позволите, дона Пилар? Через четыре дня мы должны быть в Рио-де-Жанейро. В этот промежуток планировалось посетить Парлу. График очень жесткий. Если нам не удастся взять интервью, это катастрофа для моего фильма. Я прошу вас, неужели больше никто не сможет помочь мне?

Она вздохнула.

– Возможно, Сеньор Гонсалес мог бы помочь вам. К сожалению, его тоже нет на месте. Но он будет уже завтра. Если хотите я передам ему всю информацию.

– Благодарю вас. Тогда с вашего позволения я не стану менять наш график. Завтра мы прилетаем в Мадрид. Надеюсь, Сеньор Гонсалес примет меня. А если нет, я начну громко кричать и биться в истерике. Тогда он будет вынужден принять меня, как пациента.

Девушка с трудом сдержала смешок.

– Раз уж вы приедете без приглашения. Не упоминайте, что я вам посоветовала обратиться лично к нему. Он…

– Ну что вы, дона Пилар. Смело можете положиться на мое слово. Моя жена как то спросила: когда я уже начну врать, как это делают все мужчины? А я ей говорю: не могу, если пообещал женщине, будь добр исполнить.

Они в такт рассмеялись.

– Спасибо. Приятно осознавать, что настоящие мужчины еще остались.

– И еще один момент. Мой редактор установил такой жесткий срок, что я вынужден монтировать фильм, не сняв и половину материала. Представьте: Леонардо да Винчи должен нарисовать Мона Лизу, а половина ее лица скрыто материей. Абсурдно, правда? А он мне: сдай первого июня, и все тут. Монстр ей богу. Сегодня прямо в самолете буду монтажные склейки набрасывать. Для хронологии мне нужно знать даты выписки пациентов. Может, подсмотрите одним глазком?

– Но я…

– Я могила, вы же помните? Дона Пилар, прошу вас. Это будет наш небольшой секрет. Вы не представляете, сколько времени мне удастся выиграть. А вам обещаю небольшой презент, в знак глубочайшей признательности. Вы так помогли мне.

– Ох, боже мой. Даже не знаю завидовать или сочувствовать вашей жене. Говорите его имя.

– Джеймс Гаррисон, сотрудник английского посольства. Поступил в восемьдесят пятом. И хочу добавить, бывшей жене. Упс, неужели вслух сказал?

Она рассмеялась.

Лис расслышал звонкий стук ногтями по клавиатуре.