Текст книги "Забытая сага. И боги смертны"

Раздалась звонкая пощечина. Инквизитор закипал от ярости.

– Как ты, богохульная башка, не догадался, что это за человек? Почему сразу не остановили? Почему не вызвали адептов Ордо Теннебрис? Почему не сожгли эту мразь?

– Я… право… право не знаю, господин, – капитан упал на колени со слезами на крупных румяных щеках. – Прошу, не казните! Уйду на дальний рубеж, откажусь от семьи. Обреюсь в монахи и колен не разогну до конца жизни в молитве, только не казните.

– Достаточно, де Росси. Видишь, он просто глуп. Написал тут с ошибкой. Да рассказывает, как друзьям в таверне. Что с дурака взять. А ты, капитан, позови весь офицерский состав сюда. Будем решать, что с вашим гарнизоном делать.

– Всех казнить будете? – остановил слезы на мгновение начальник караула вместе с дыханием.

– Пока не знаю, – соблюдая всю драматичность момента, ответил паладин, опираясь на меч.

Через пять минут в небольшой зале форта стояло десять человек командного состава. Все были в полной боевой выкладке, но четверо казались сонными, явно после ночного дежурства.

– Послушайте вы, падаль! – сухим голосом начал Гильермо. – Если нас не устроит тут хоть один, то прикажем устроить вам Экстерминатус³⁶ всего гарнизона с предварительной Анафемой³⁷! Ясно?

– Так точно! – Гаркнули вояки, втянув животы и выпячив грудь колесом. Ни один мускул не дернулся на загорелых лицах.

– У нас есть несколько вопросов, – более добрым тоном начал Ульрих, – кто-нибудь из вас не оканчивал сколярию?

– Никак нет, господин, все окончили! – хором пробасили служивые.

– Кто-нибудь из вас не умеет читать, писать или считать?

– Никак нет, господин! – снова раздалось, но на этот раз на лице капитана пробежала струйка пота.

– Тогда как вы, черви, объясните мне вот это? – костлявым пальцем инквизитор ткнул на слово с ошибками в объявлении о награде.

– Господин! Возможно, торопились мы тогда, – рявкнул десятник.

– Ах, вот оно что. Торопились вы.

– Полно, Гильрмо, они и так умереть со страха готовы. Кто-нибудь из вас не верует в Плачущую Богиню? Советую подумать, иначе мой … коллега узнает это в ваших мыслях.

– Никак нет, господин. Веруем и молимся каждые три часа, как и предписано!

– Они говорят правду. – Прошипел де Росси.

– Капитан, выйдите из комнаты, остальным – остаться.

Капитан послушно удалился из комнаты. Он чувствовал, как его колени стали слабеть. Кираса сдавила его далеко не стройное тело, каким оно было когда-то во времена обучения в академии или службы в регулярных пехотных войсках. Шлем совсем натер лоб, а правый сапог ужасно мозолил. Только сейчас он это почувствовал. Его стёганная черно-красная бригантина³⁸ была в придорожной пыли. Штаны – в заплатах. Какой он капитан? И как он отвратительно будет смотреться на колу? Или в петле? Он мысленно начал прощаться с детьми и женой.

– Сотник, капитан все еще годен к несению службы и выполнению своих обязанностей?

– Так точно, господин!

– Хорошо, можете удалиться.

– Поручик, годен еще капитан?

– Так точно, господин!

– Хорунжий, десятник, капрал, сержанты, взводный, годен ли капитан?

– Так точно, господин!

– Смотрите тогда, собачье племя, мы вернемся через полгода. Если хоть малейший проступок увидим, я лично всех вас подвергну пыткам! Вам все понятно? – кривые зубы оскалились в уродливой ухмылке.

– Так точно, господин!

– Пошли вон!

Солдаты разбежались, оставив путников вновь наедине.

– Не нравится мне этот Кот Кверие. Как бы он нам проблем не доставил. Вдруг он с северянами готовит атаку на столицу? Пройдут незаметно мимо таких вот постов, все разнюхают и ударят в самое сердце нашего ордена? Что если он к магам подался? Это еще хуже. Те могут заставить нашу обитель полыхать.

– Надо предупредить наших, – неожиданно согласился инквизитор. – Капитан! Капитан! Сюда, живо!

Раздался звук расторопных шагов. В комнате показался капитан, весь красный, в слезах и запыхавшийся. Он мысленно проклинал тот день, когда увидел этого злосчастного самозванца.

– Господа? Готов к вашим приказам. – Снова вытянулся он в струнку, все еще не способный сдерживать слезы.

– Усильте меры охраны. Всех досматривать и допрашивать. Особенно на въезд. Пока остаешься на должности. Награду за этого, – паладин указал пальцем на листовку, – удвоить. Разошлите ее по всем крепостям и городам. Сколько осталось до Остервога?

– Полтора дня на резвом коне. Вам – неделя максимум, если отдыхать будете вдоволь.

– Значит, три дня. Пойдем, брат. У нас долгий путь впереди.

Пара молча удалилась из форта и направилась дальше в свое паломничество. В этот вечер капитан гарнизона напился до полусмерти.

Глава 6

Бедняки становятся беднее, а богачи – богаче

До путников дошли тревожные известия при въезде в Врырну. Дальше их маршрут лежал в Юспалу, а за ней в Бригген, где Дурфи должен был взять сукно у местного торговца. Проблема, о которой Кшиштоф и компания узнали из переговоров гарнизонных и проезжих, заключалась в том, что Фурингия снова развязала войну с Бергвейном. Верховный князь Йохан ван дер Бииг решил увеличить сбор податей со всех земель, что не пришлось по нраву Олафу Бергсену. Глава Бергвейна мгновенно отослал депешу с угрозами и ультиматумами, развязав тем самым очередную войну. Сейчас Фурингия выигрывала в войне, расширив свои границы до болотного городка Ризг на востоке Бергвейна. Следующим должен был стать Бригген, а там и до Юспалы рукой было подать.

На кратком совещании героев было решено идти не через объятые войной территории, а спуститься ниже Бриггена, пройти через трактир «Веселый великан» и пойти до Нор-Туна, бывшей огроидной крепости, отвоеванной век назад. Тогда придется идти через анклав Грозимар³⁹, земли орков, огров, гоблинов и других представителей зеленокожей братии. Это было крайне опасно, особенно с грузом, так как местные бандиты были опасней тех, что встретились в лесах Бергвейна.

На заставе перед въездом в город царила какая-то суматоха. Причиной были слухи о начале новой чумы, что должна была поразить весь материк и убить все живое, о приближающейся войне, увеличении налогов и пошлин. Все давило на местных караульных и проходящих осмотр визитеров города. Грязно-желтые и черные полосы стеганых дублетов мелькали повсюду. Ругань, крики, плач превращали этот хаотичный муравейник в настоящую головную боль.

Досмотр приезжающих в город продвигался крайне медленно, перед нашими героями было еще около дюжины обозов. Служивые опасались стать причиной непредотвращенной диверсии со стороны восточных соседей, поэтому досматривали всё и всех с особой тщательностью. Кшиштофу не сиделось на месте, и он вместе с Хельгой решил пройти немного вглубь нескончаемой очереди.

– Какой-такой пропуск? Какое свидетельство о здоровье? Что за бред вы несете? Мы не на юге, не в Ордене, чтобы документами всякими тут махать перед глазами! Я плачу налоги своей монетой, так что пошел вон, солдатня! – толстый купец не унимался, – ты вообще знаешь, кто я такой? Я – монополист продажи меда в этих местах. Из моего продукта ты, чурбан необразованный, пьешь медовуху! – толстой сосиской с увесистым перстнем поучал его лысый жирдяй с густой щетиной на лице.

– Сударь, таковы правила, – спорил с ним воин с забавными усами. – Князь приказал, я выполняю. В городе эпи… пипидерьмия! О, как! – поднял вверх палец стражник. – Надо мне с вас свидетельство о здравии вашем спросить.

– Ух, щенок. Да ты у меня дерьмо за свиньями всю жизнь убирать будешь…

Эта картина быстро наскучила паре, и они двинулись дальше. Немного поодаль разворачивалась совсем иная история. Холеный стражник без шлема, упершись руками в пояс с мечом, требовал от какой-то старушки и ее внучек дополнительной платы для въезда в город. Бабка в обносках умоляла пропустить ее, клялась, что ничего у нее нет, кроме куска черствого черного хлеба в узелке, а законник все отрицательно кивал головой. Немного дальше несколько гарнизонных лупили лежащего на земле крестьянина, который имел неосторожность чихнуть на них. С каждым новым ударом они что-то кричали о разгорающейся эпидемии, но когда увидели хмурое лицо Кота Кверие, который уже положил руку на эфес меча, утихомирили пыл и решили отпустить восвояси свою жертву. Лишь через пять часов путники попали в город, который был разделен белой краской на сектора. На некоторых дверях были намалёваны белые кресты, а рядом с ними лежали на земле обугленные кучи рук, ног, одежды и какой-то домашней утвари; другие двери были забиты досками, а изнутри доносились чьи-то мольбы о том, чтобы их выпустили или хотя бы покормили.

– Послушай, что не так в городе? – поинтересовался авантюрист у прохожего.

– Да ведомо что! Карантинь! Вот что! Чума пришла откуда-то с востока. Говорят, купец привез с собой. Блоху ли привез, али в крови, но бубонами разошелся да помер на рыночной площади подле реки. А там, сами понимаете, что произошло.

– Да, уж, понимаем. – Мрачно ответила Хельга. – Кто и какие меры предпринимает?

– Да, сжигают, сжигают и еще раз сжигают. Еще комендантский час. Кого на улице увидят – пинают, что есть мочи.

– Имели честь увидеть, – мрачно заметил Кра’аж.

– Кшиштоф, нам нужно задержаться в этом городе, – серьезно посмотрела на Кота Кверие ведунья. – Мы должны помочь здешним людям. Хотя бы три дня. Будем лечить их, может, еще как-нибудь поможем.

– Да, согласен. Прости, Дурфи, но надо бы вернуть город к нормальной жизни.

– А я то что? Я ничего! Согласен с вами, добрые вы души. Господа оцелоты, вы что решите?

– Мы остаемся. У нас иммунитет к большинству болезней. Сможем перенести. Только бы блох не подхватить. – Решил лидер кошачьего отряда.

– На том и порешим тогда. Дурфи, если есть припасы, которыми согласен поделиться, выставляй на рыночной площади, но сперва Хельга даст тебе зелье, чтобы не подхватить ничего, и маску. Не хватало нам еще разнести эту дрянь по всему Материку. Хельга, сделай нам и местным столько варева, сколько сможешь. Оцелоты, вам нужно будет патрулировать город парами и следить за настоящим порядком, не допускать того, что мы видели. Все согласны?

После утвердительного ответа все принялись за работу. Авантюрист вместе с Кра’ажем пошел в северную часть города к дому бургомистра. Отвратительно грязные, серые улицы, запах помоев и ночных горшков, надрывный кашель и стоны заполонили пространство вокруг. В маске Кшиштоф мало что видел, еще меньше чувствовал, но его сердце буквально разрывалось от того, что предстало его взору. Оцелот, пружиня, шел рядом и с отвращением смотрел на поселение людей.

– Как вы, разумная раса, живете в таких… местах?

– Видишь ли, мой мохнатый друг, многие не выбирали, где им и как жить. Их привязали обязанности перед семьей или моралью, у других просто не было шанса выбрать другое место, а может, они даже и не знают, где его найти. Все, что мы видим, – лишь отражение наших дел, как расы. На юге не лучше. Да, там красиво, да, там чисто и даже в самую дождливую неделю не увидишь ни намека на грязь, но там свои есть причуды. Эй, давай поможем этой бабушке.

Пара оказалась около сгорбленной старушки, которая пыталась выудить из непроходимой грязевой кашицы несколько яблок, которые она уронила.

– Позвольте, – мягко сказал Кот Кверие. – Неужели у вас нет ничего другого, уважаемая, яблоки почти сгнили!

– Ха, щегол какой! Разоделся, меч нацепил да задает вопросы дерзкие! – пожилая женщина ехидно прыснула.

– Извините, если обидел. Если вам нужно что-то, то на рыночной площади есть гном, он бесплатно раздает еду и некоторые товары. Советую поторопиться.

– От гнома брать? Чтобы сжечь потом? Тьфу, шутник какой! – бабушка отвернулась и продолжила ковыряться в грязи в поиске яблок.

Путники продолжили патрулирование молча. Оба думали об одном. Как можно даже в такой непростой ситуации ненавидеть кого-то из-за его происхождения и отказываться от помощи? Дорогу им преградила ватага ребятишек, которые налетели, как саранча, и начали клянчить монеты, чтобы, благодаря ним, накормить свои семьи.

– Идите к гному на площади, он даст вам еды.

Лишь пятеро побежали в указанном направлении, сверкая пятками, другие же остались попрошайничать.

– А ну пошли прочь, сорванцы! – раздался старческий голос из тесного проулка. Старый, сильно исхудавший и почти лысый дед стоял в изношенной одежде непонятного цвета. Его впалые щеки еще больше подчеркивали исхудалое лицо. – Не видите, у господ нет желания.

Тут неожиданно и для Кшиштофа, и для самого деда оцелот снял небольшой мешок с монетами и бросил в сторону толпы. Дети проворно ринулись за добычей.

– Мы не господа, – прорычал Кра’аж. – Ты кто, старик?

– Мое имя не важно. Вам, богачам, на нас плевать. Изолировались в своем квартале на севере, у бургомистра, да живете в своем раю, а на нас, челядь, и плевать даже не хотели.

– Погоди, объясни нам все толком, – пытался вразумить его авантюрист.

– Аристократы, чтоб их черти забрали в свой план, объявили карантинный режим в городе, возвели за ночь стену, чтобы отделить свой квартал от наших, ввели запрет на все товары с наших районов и извне и жируют там. Подняли налоги в три раза, чтобы их мастерские и предприятия не потеряли прибыль, которую и так они получают ежемесячно. Уже второй месяц идет наших мучений. У нас крохи во рту не бывает днями, а они там выбрасывают свиней недоеденных. Сам видел, когда еще рот не открывал и учил местных благородных тиранчиков грамоте.

– Так вы профессор? Слышу, речь у вас сильно отличается от остальных. – Поддержал беседу Кшиштоф.

– Был профессором. Сейчас вот такой же попрошайка, как и те дети, что облепили вас. Гном, говорите, есть на площади. Пошел я туда. Если что, мой дом находится в приюте на центральной улице, рядом с площадью.

– Мы будем там вечером. Есть ли там больные? У нас есть лекарство.

– Лекарство, говоришь… Есть. Семеро, может, уже больше. Думаю, трое не дотянут до вечера. Но спасибо. Как вас величать?

– Кшиштоф.

– Кра’аж.

– До вечера, надеюсь, господа.

– Не господа мы… – снова прошипел оцелот.

***

Приют был забит людьми до предела. Постоянно раздавался оглушительный кашель. Люди лежали на койках, под койками, прямо на полу – везде. В воздухе пахло чем-то вареным. Проходя мимо импровизированной кухни, герои ужаснулись. Вместе с подаренными гномом овощами и неощипанной курицей в котле плавала пара голубей, крыс и… кожаный сапог. Подойдя уже к знакомому профессору, Кшиштоф и Кра’аж узнали, где находились больные и последовали к ним незамедлительно. Раздав эликсиры Хельги, которая варила их без остановки весь день, путники вернулись к старику. Тот рассказал им про жизнь в городе, которая была не лучше и до эпидемии, про то, где и как можно найти аристократов, и про то, какая в городе армия.

– Почему вы не поднимете восстание? – Вдруг бухнул Кшиштоф.

– А какое восстание на Севере, кроме ереси Феллана, преуспело?

– Да… хм… у вас не было такой помощи, как у нас.

– Понимаешь что, Кшиштоф, если вы даже перебьете верхушку, дадите бразды правления нам, то потом будет карательная экспедиция Бергсена, и она все сметёт здесь. Нас повесят как изменников или перебьют на стенах во время защиты города. Если даже армия нас поддержит, то шансов у нас почти нет.

– И вы, люди, хотите жить так? Как гнус, в дерьме и грязи? Не хотите попробовать бороться? – сокрушался оцелот.

– Не знаю, Кра’аж, не знаю… надо спрашивать у обезумевшего от голода, холода и мора люда.

– А почему нет? Я за. – Буркнул внимательно слушавший кузнец. – Моя лавка все равно закрыта, дети мои далеко, на островах Кверие, так чего мне терять?

– И мне нечего. Подышу хоть свободно немного. Да сапоги лизать не буду этим уродам!

– Верно! И мне надоело крыс да сапоги жрать!

– Да!

– Точно!

– Свергнем ублюдков! Пусть сукины дети сами жрут дерьмо!

– Да!

– А ну, все за мной! Зайдем во все ночлежки, соберем армию! – снова крикнул кузнец.

Разъярённая толпа, не имея четкого плана своих дальнейших действий, двинулась, как цунами на улицы города. Только в этот момент авантюрист понял, что они наделали. Люди шли не за свободой, они шли убивать ненавистных им аристократов. Их не пришлось ни уговаривать, ни просить. Они были доведены до точки кипения еще задолго до прихода чумы. Как будто очнувшись, этот грозный зверь ринулся собирать остатки своих сил. Через десять минут у стен огражденного квартала друзья увидели не только обедневших горожан и унженных приезжих, но и солдат, и младший офицерский состав в полной боевой выкладке. Принесли скамейки с торговой площади и, как тараном, начали сносить ими частокол. За стеной послышался звонкий шум доспехов и крики гарнизона. Элита готовилась отражать нападение.

Раздался треск бревен, и живая масса обезумевших людей хлынула на чистые улицы внутреннего города. Увидев наплыв многочисленного люда, защитники неожиданно сложили оружие и пообещали присоединиться. Через некоторе время восставшие бедняки уже вешали, распинали, сажали на кол и колесовали знатных людей. Через час крики утихли. Город стал независим от аристократии. А утром началась бесплатная раздача еды, одежды, утвари, лекарств – всего, что было найдено в несметных закромах богачей.

Несмотря на то, что восстание прошло почти идеально, у Кшиштофа на душе оставалась тревога. Он понимал, что эйфория бедняков пройдет уже на следующий день, когда припасы еды начнут заканчиваться, но он верил, что фермы и хозяйства, которые работали теперь лишь для простых людей, смогут прокормить революционный городок.

Жизнь вернулась на улочки города. Хотя грязь и чума никуда не делись, но воодушевленные люди захотели навести хоть какой-то порядок. Через день, когда путники решили отправляться дальше, они узнали от профессора, которого избрали новым бургомистром, что последний больной излечился благодаря ведунье, которая все это время практически не спала и даже не ела. А сейчас, мирно посапывая под попоной в опустевшем фургончике Дурфи, она впервые за все путешествие видела приятные сны. Оцелоты браво топали по дороге, ведя лошадей Сестры ночи и Кота Кверие, который заботливо укрывал ведунью и охранял ее покой. Гном же радостно напевал походную песню боевой братии, осознавая, что и он смог изменить чью-то жизнь к лучшему. Лишь через полнедели в пути к Юспале, компания узнала, что Олаф Бергсен, узнав о восстании, пребывал в ярости, а потом просто отправил несколько отрядов из регулярных войск покарать этот город. Из всего сопротивления выжил лишь профессор, который предал своих собратьев по революции и открыл карателям потайной вход в город в обмен на сохранение своей жизни и должности.

В эту ночь Хельге пришло новое видение. Она смотрела на огромный эшафот в золотом городе, залитом светом, с высокими стенами и башнями. Жители города неистовствовали. На помосте стоял великан, закованный в доспехи с ореолом, как у святых на иконах. В его огромных ручищах был меч, который своими размерами превосходил самого хозяина. Рядом с ним была тень, мрачная и мерзкая, в каком-то темно-бордовом балахоне. На коленях перед ними стоял Кшиштоф. Окровавленный, избитый и связанный. Вскоре раздался оглушительный голос: «Кот Кверие, Кшиштоф! Вы признаны виновным по всем пунктам, которые вам предъявлены! Палач!» Колосс вышел вперед и занес меч. Затем небо разлилось огнем и дымом. Демоны хлынули со всех сторон. Огромная тень с рогами появилась на эшафоте, и ее смех заставил рыдать ведунью. Она пробудилась, объятая ужасом и холодным потом. Авантюрист лежал рядом, под отдельной попоной, с блаженной улыбкой и пустой бутылкой вина, которую он успел прихватить с собой во время мятежа.

Глава 7

Великий клуб магии

Огромная зала, обильно освещенная магическими сферами разных оттенков, не утихала от гула споров. Под портретами, изображавшими основателей Первого клуба магии, стояла небольшая группа колдунов. Высокие, подтянутые, опрятно одетые, словно они были рождены для того, чтобы их изображать на картинах или ваять по ним статуи идеальных мужчин. Их элегантные камзолы, расшитые золотом, серебром, различными камнями, казалось, придавали дополнительный свет просторной зале. Чуть поодаль возле ротонды с мраморными скульптурами находилась еще одна группа. На этот раз дамы в изумительных по красоте платьях обмахивались веерами, время от времени стреляя глазами в сторону стоящих под портретами своих коллег. Еще дальше, в самом темном и дальнем углу, в стороне от золотого трона, обитого красным бархатом, находилась самая многочисленная группа, которая никак не вписывалась в общий антураж зала. Убогие одежды, отвратительные лица, неприятный запах грязных тел, исходящий от них, свидетельствовали о принаддлежности к низшим членам-представителям клуба.

Вдруг пространство возле трона замерцало оранжевым сиянием, и появился портал. Из солнечного овала вышел высокий, довольно молодой человек с приятными чертами лица и убранными назад черными, как смоль, волосами. Его живые серые глаза пробежали по собравшимся, заставив всех прекратить свои разговоры. На его лице заиграла улыбка, заставив маленькую бородку, похожую на бородку фараона, приподняться.

– Приветствую вас, мои братья и сестры! Маги, колдуны, ведуны, чернокнижники, некроманты, волшебники и все обладатели нашего божественного дара! – Его руки в темно-бордовом камзоле поднялись, приветствуя всех. Золотые строчки, бежавшие от белоснежных манжет к воротнику, зашевелились, словно живые змеи, приковывая к себе взгляд присутствующих. – Знаю, мы скрывались долгое время. Наш Великий клуб магии теперь не так знаменит и не так вселяет страх, как раньше. Мы тешим себя иллюзиями, – он провел одной рукой, увенчанной тяжелым перстнем с неясной гравировкой, которая, казалось, двигалась сама по себе. Золотые канделябры, рамы бесчисленных картин, изображающих участников Первого клуба и настоящего времени, столы, заваленные деликатесами, ковровые дорожки, стяги – абсолютно все, включая некоторые участки стен, вдруг исчезло, оставив след уродливой серо-бурой каменной комнате на верху разрушенной башни. Осталась лишь ротонда со статуями. – Вы видите, до чего мы дошли? Мы, словно крысы, встречаемся на обломках этого некогда величественного строения, чтобы строить планы насчет блестящего будущего. Мы владели миром наравне с нашими создателями. С теми, кто вознес нас над простым людом. Узурин и его Легион дали нам такую силу, что и не снилось.

В толпе послышался недовольный шёпот.

– Молчать! – крикнул маг, слегка выпустив истеричную нотку. – Я, Фрэнсис Брёйне, верховный чародей нашего Великого клуба магии обещаю вам, мои братья и сестры, что скоро мы вернем себе этот мир. Скоро нас никто не остановит. Как вы видите, – и его изящная рука указала на круг статуй, особенно на одну из них, треснувшую, находившуюся во внешнем кольце⁴⁰, – один из нас пал. Некоторые из вас подумают, что мне все равно, кто это был. Некоторые даже могут сказать, что я не знал его имени. Но эта жертва не будет напрасной. Это был один из лучших среди нашей братии. Его звали Поль Туре. Он навсегда останется в наших сердцах. Убийцы, что прервали его жизнь, полную надежд и благородных стремлений, будут наказаны.

В толпе кудесников, выделяющихся своими балахонами, снова послышалось роптание по поводу того, что упомянутый Поль был вовсе не Полем. А маг продолжал:

– Сегодня мы начинаем войну с этим миром, чтобы уничтожить его и на его руинах построить новый. Но мы не будем одни, мои братья и сестры, нет! С нами будет тот, кого мы все любим, словно отца своего, кого мы все почитаем. Узурин явится в этот мир после проведенния нами ритуала и воссядет на свой золотой трон, чтобы стереть с лица земли наших врагов для нас. В мгновение ока он уничтожит всех, кто нам мешает.

– Это безумие! – вышла вперед ведунья с огненно-рыжими волосами. – Ты – псих, Фрэнсис, и ты это знаешь! Вызвать князя демонов сюда? На Материке, наконец, стало спокойно, и установился хоть какой-то мир. Мы думали, ты нас позвал сюда, чтобы начать войну против инквизиции Святого ордена. А ты призываешь нас открыть портал для Узурина? Для того, кто чуть не уничтожил мир в прошлый раз? Мы не согласны на это.

– А что можно было ожидать от ярмарочной гадалки? Так ведь, Маргарита? – едко прыснула за ее спиной ведьма в черном платье. – Вы, северянки, всегда только и делаете, что нашептываете своим князькам, куда да зачем идти. С кого снимать подати, кого казнить. Вам же там комфортно живется.

– Стелла! Даже не думай опускаться до такого, – начала закипать старшая ведунья. Ее слегка морщинистое лицо приняло угрожающий вид.

– Довольно, милые дамы, довольно, – с самовлюбленной улыбкой вступился Брёйне. – Для нас не должно быть причин враждовать.

– Какого упыря тогда Поль Туре, как вы его величать изволили, устраивает засады на посланников и купцов князя, во дворе которого я состою? А также на мою ученицу?

– Маргарита. Прошу. Избавьте меня от истеричного трепа. Мы оба знаем, что это вам не к лицу, мудрая ведунья. Как я уже сказал, интересы Клуба – превыше всего. Они важнее любой политики и жизни любого из нас, даже самых лучших, таких как Поль, который нас покинул.

– Очевидно, на вас это правило не распространяется. – Зло бросила рыжая ведунья и повернулась к небольшой группе других северянок, – идемте, сестры, нам нужно в обратный путь. Зря мы здесь оказались. Будем готовиться к очередной войне с демонами. – И одиннадцать девушек, довольно просто одетые для такого приема, удалились за Маргаритой, не попрощавшись ни с кем.

Брюнетка с ярко-красными губами во всем черном вышла вперед.

– Архимагистр, что же делать нам, простым магам? – с хищной улыбкой проговорила Стелла.

– Все просто, моя уважаемая коллега. Мы подготовим ритуал вызова Узурина. Мы его призовем. А тех мерзавцев, что погубили нашего …хм… Поля, мы покараем. Мой ворон принес мне его глаз, в нем застыли лики его палачей. За ними мы пошлем убийц, а вот с вызовом Узурина… С этим будет сложнее. Нам нужны приготовления.

Приготовления начались спустя несколько минут, как из Башни адского пламени вышли последние ведуньи. Волшебницы Севера не пользовались телепортом не только потому, что считали это опасным, но и просто потому, что не умели этого делать. В их власти были травы, зелья, декокты, боевые чары и гипноз. Телепортация же была слишком тонкой и сложной наукой, поэтому за всю историю ни одна ведунья не создала стабильного портала, который мог бы забрать или выпустить путника.

Пестрая масса членов Клуба для проведения обряда расположилась на остатках крыши, обрамленной четырьмя острыми пиками, направленными почти вертикально в небо. На полу уже была вычерчена печать князя демонов Узурина. Сложная геометрическая фигура с бессчётными рунами и рисунками. В некоторых желобах после проведения предыдущих обрядов все еще виднелись остатки крови, по каким-то причинам не смытые дождем и другими осадками.

Фрэнсис Брёйне вышел вперед к центру рисунка. В его руках была увесистая книга. Обложкой для нее служила кожа, испещренная различными шрамами, собирающимися в причудливые узоры. Стелла Сильва, уверенная до этого момента в себе и своих убеждениях, вдруг почувствовала животный страх и могильный холод, исходящий от книги. Слева от архимагистра Великого клуба магии вновь засиял оранжевый свет портала, и из него вышли несколько охотников на монстров с клетками на колесах. Вся крыша была заполнена людьми и не только. Тучи на небе начали свой мрачный хоровод. Неподалеку загремела гроза, прилетел слегка влажный ветер.

– Кльяр би раха до унири Узурин! – громогласно начал читать заклинание Фрэнсис. – Туль выраж нами уру Узурин! Пара со ж’ъявл утун, Узурин! – его глаза загорелись огнем безумия, и вся процессия, за исключением ничего не понимающих охотников на чудищ, вслед за своим лидером начала вопить, словно в трансе.

– Пара со ж’ъявл утун, Узурин! Пара со ж’ъявл утун, Узурин! Пара со ж’ъявл утун, Узурин!

– Теперь идите сюда за своей наградой… – не своим голосом холодно произнес Брёйне, приглашая опешивших гостей из портала. Те, не осмелившись противиться, послушно зашагали к нему. В этот момент за их спинами появились черные и плотные, как смоль, тени. Жнецы душ выбросили свои чернильные отростки и проткнули ими каждого охотника. Все упали, кроме одного. Их кровь, перемешанная со странной черной жижей, начала заполнять желоба ритуального рисунка. У многих магов пересохло в горле, а колени ослабли. Стелла чувствовала, как ее глаз начал дергаться. Сердце готово было вырваться из груди.

– Почти все готово. Сейчас, братья и сестры, мы взовем к нашему Узурину еще раз. Но теперь нам нужно добавить … кровь кого-то из вас. – Неестественно спокойный, с признаками явного безумия взгляд архимагистра скользнул по толпе волшебников. – Кто согласен отдать свою кровь во имя величия Клуба?

Ответ волшебников был единогласным и послушным, подобно тому, как овцы послушно следуют за своим пастухом, блея на поле. Но каждый из них в душе понимал, что не готов отказаться от всей власти, что успел накопить. Каждый боялся встретиться взглядом со своим лидером и дать хоть малейший повод выбрать себя в качестве жертвы.

– Я готов… – вдруг тускло раздался голос одного чернокнижника в балахоне. – Моя кровь позволит нашему господину возродиться в этом мире. Да будет так! – он скинул с себя робу и шагнул вперед, обнажив старческое, изуродованное болезнями и черной магией тело. Рыдающий, как младенец, охотник на монстров перестал ронять слезы и скулить. Его сердце вырывалось из груди, как будто пытаясь скрыться в каком-нибудь светлом уголке. Мученик остановился в центре геометрической фигуры на полу, припал на колени, и в его руке материализовался изогнутый кинжал странной формы и неведомого материала, больше похожего на кость. Не колеблясь ни секунды, волшебник вогнал клинок себе в грудь по рукоять и резко повернул, нарушив гудящую тишину хрустом грудной клетки. Кровь вишнёвого цвета хлынула на каменную плиту, зашипев и вызвав зеленоватое свечение.

Брёйне обернулся к клеткам с тварями и щелкнул пальцами, после чего все эти грозные создания начали биться в агонии, извиваться и кричать. Из-под их кожи тонкими струйками начала проступать кровь, разноцветными потоками устремляясь к центру ритуального рисунка. Еще мгновение, и вся фигура, выбитая в полу, засияла зелено-оранжевым пламенем, высвобождая столб инфернальной энергии в небо. Где-то совсем рядом раздался гром, и небо окрасилось в цвет крови. Еще мгновение, и раздался голос, он звучал как будто в голове каждого присутствующего на ритуале. Звучал утробно, обволакивающе, с нотками, характерными для каждого мага, что был там.