Текст книги "Гражданин N."

– Ну рассказывай, как ты здесь? Что нового?

– Да я-то что?! Мне нечего рассказывать… Работаю потихоньку и всё… Вот ты лучше расскажи, как там работалось в столице? Зачем вернулся? То есть я рад, что ты вернулся, но времени прошло много, а у нас здесь совсем не столица.

– Да знаешь, столица столицей, а грязь везде своя. И поверь, там её в разы больше. А вернулся я вот почему, – он застенчиво улыбнулся, и опустил глаза вниз. – История простая и неприятная. Я завёл служебный роман с замужней женщиной. Муж у неё пустое место, хоть и нагревает своей задницей кресло покрупнее моего. Однако несмотря на то, что он абсолютный идиот, ему хватило ума, чтобы все понять. Я тоже дурак, но в атмосфере недомолвок работать не мог, поэтому попросил о переводе.

– А чего же ты не перевёлся в другое отделение? Это же столица все-таки!

– Знаешь, слухами земля полнится. Мне бы сложно жилось. Вкратце это звучит как-то больше спокойно и неловко, а на деле это было роковое влечение, порочная связь. Я решил, что надо вернуться. И не зря – такое дело расследуем – кровь в жилах стынет. Хотел сказать, что если мы его раскроем, то звёздами просто будем, но ведь это только в кино так. Мне вот сейчас мысль в голову пришла: почему весь мир помнит о маньяках, убийцах, почему о них пишут статьи, диссертации, почему изучают их биографию, но никто и никогда не вспоминает тех людей, благодаря которым мы теперь знаем об этих преступниках столько всего до тончайших деталей, до мелочей? Почему никто не помнит людей, благодаря которым эти преступники больше никогда и никому не сделают больно? Как зовут следователя, который поймал Чикатило? Как зовут того, кто раскрыл дела Оноприенко, Генри Ли Лукаса, Михасевича? Я думаю их имена достойны упоминания в учебниках, статьях, потому что их методы тоже нужно изучать, даже несмотря на то, что убийц классифицировать можно, а вот методов поимки столько, сколько пойманных – никогда не знаешь, где тот или иной преступник даст осечку… – он остановился, нахмурился, потом встряхнул головой и улыбнулся. – Что-то я, так сказать, зафилософствовался. Давай теперь ты! Как работа строится? Как у тебя жизнь? Как вообще город поживает – давно я тут не был?

И они ещё часа два говорили о жизни в целом, о работе, делах, зарплате, начальниках, женщинах. Миронов рассказал, что у него был роман, но теперь он один – не срослось как-то, что характер у него тяжёлый и что никто не может с ним жить долго.

Тем временем в нескольких километрах севернее в служебной машине сидел Сергей и грелся от печки. Погода уже совсем не баловала, температура опустилась до десяти градусов, и дул пронизывающий ветер. Подъезд, в котором жил мальчик, и окна его квартиры хорошо просматривались. Лишь изредка приходилось протирать лобовое стекло, которое запотевало, и пристально вглядываться в темноту, чтобы разглядеть силуэты людей, поскольку фонарь у подъезда не работал. Сергей поставил машину среди других так, чтобы её не было видно в случае подхода к дому с любой стороны, и чтобы она, несмотря на отличительные знаки, терялась в общей массе автомобилей. Примерно в начале двенадцатого, когда Слава и Миронов выбирались из бара и когда в районе, где жил мальчик Стёпа уже полчаса как не было ни души, а окна постепенно гасли – этот район был исключительно рабочим, и люди здесь рано ложились спать, – к дому Степана медленно подъехал чёрный тонированный автомобиль и припарковался. Это заметил Сергей, и несколько насторожился, поскольку по описанию машина походила на ту, которую видели в ночь первых убийств. Человек в чёрной машине погасил фары, но из машины не вышел. Сергей заглушил мотор, и начал вглядываться во тьму. Видно никого не было, стало ясно – человек ещё сидит в той машине. В таком напряжении прошло минут семь-десять, после чего дверь тёмного автомобиля отворилась и оттуда вылезла тёмная фигура, скорее всего мужчины, и, озираясь по сторонам, направилась к подъезду Степана. Сергей потянулся рукой к кобуре – оружие было на месте – это несколько остудило нервы, потом проводил взглядом эту тень и потерял её, когда она нырнула в Стёпин подъезд. Выйдя из машины, оперативник направился к подъезду. Он достал телефон из кармана и попробовал набрать Миронова, но никто не ответил. Выругавшись про себя, Сергей набрал на домофоне первый попавшийся номер квартиры.

– Кто это? – ответил через несколько гудков сонный голос.

– Полиция, откройте.

– Ага, сейчас, разбег беру. Ничего поинтереснее придумать не могли?

И человек с той стороны повесил трубку. Сергей начал судорожно набирать номер другой квартиры, время шло уже на секунды, нервы накалились до предела так, что руки дрожали, а пальцы еле-еле попадали по клавишам. Наконец, кто-то проявил великодушие и впустил Сергея внутрь. Он вбежал по лестнице к лифту, но лифт не работал. Почувствовав, что у него ещё есть шанс, Сергей как можно тише стал взбираться наверх, перепрыгивая по две-три ступеньки разом. Добравшись до шестого пролёта, он тихо выглянул на этаж, где находилась квартира мальчика, и увидел, что возле Стёпиной двери стоял человек в чёрной куртке и тихо копался в замке. Подкравшись сзади, Сергей схватил эту тёмную фигуру, оттащил от двери, потом, заломав руки, уронил животом на землю, достал пистолет, приложил его дулом к голове и произнёс:

– Не шевелиться! Оперуполномоченный Скворцов.

В эту секунду отворилась дверь в квартиру Степана, из которой показалась мать мальчика. Она вышла на звуки борьбы. Когда она увидела, кто лежит на полу, и что рядом один человек угрожает другому пистолетом, она просто неистово закричала:

– Что вы делаете?! Кто вы такой? Что вам от нас нужно?

Сергею пришлось приложить усилия, чтобы её перекричать.

– Я из полиции. Не волнуйтесь! Этот человек хотел вам навредить, а теперь он поедет со мной, – сказал он и достал наручники.

– Вы что с ума все посходили?! – не унималась женщина. – Оставьте этого человека в покое! Это мой друг, и он пришёл ко мне в гости!

– Друг? – ошарашенно произнёс Сергей.

– Кажется, вам пора что-то мне рассказать… – сказала мать Степана.

– Пожалуй, – произнёс оперативник, вставая с человека в чёрной куртке, который с заломанными руками лежал лицом в бетонный пол лестничного пролёта.

– Только для начала покажите ваше удостоверение.

Сергей послушно выполнил строгое приказание женщины и, снова набирая телефон Миронова, проследовал в квартиру. На звонок опять никто не ответил.

Для Виктора Демьяновича этот вечер оказался лучшим за долгое время. Они со Славой прекрасно провели время и выпили по четыре кружки каждый, так что пиво неплохо ударило по мозгам. Распрощавшись на выходе из бара, Миронов слегка шаркающей походкой последовал в сторону дома, до которого было идти минут тридцать-сорок. Алкоголь дал голове и глазам немного свободы. Миронов шёл по разным улицам вдоль домов и прямо впитывал всю окружающую его среду. Сегодня впервые за долгое время ему спокойно и глубоко дышалось.

Дома его ждал кот. Это был шикарный добрый и ласковый зверь с хорошей долей присущего лишь котам самомнения.

– Ну привет, Шустрик! Я скучал… – сказал Миронов, усевшись в прихожей, стал гладить кота по пушистой шерсти и, посмотрев в благодарные сонные глаза животного, он добавил. – И ты скучал, морда ты моя…

МВД жил в двухэтажном старом доме с деревянными лестничными пролётами. В столице таких домов не найти, но в других городах нашей необъятной страны их полно. Частенько бывает, что мы не замечаем эти дома, потому что они прячутся во дворах крупных девятиэтажек или более современных домов – новостроек, и эта игра в прятки нравилась следователю. В квартире было две комнаты и небольшая кухонька, везде деревянный настил скрипучих полов и особенный «бабушкинский» запах старины, такой приятный и уютный, что в итоге это обиталище для Миронова стало не просто квартирой, а тёплым пристанищем, островком спокойствия в непростых буднях следователя уголовного розыска.

Суетливо раздевшись, Виктор Демьянович сбросал все вещи в одно место, завалился на кровать и почти моментально уснул.

Среди ночи Миронов открыл глаза. Он лежал на боку лицом к окну. Во рту пересохло, а нос не дышал. Он решил сходить на кухню за водой, но всё тело затекло, и он не мог пошевелить даже пальцем. По телу пробежало мелкое покалывание. Виктор Демьянович попытался встать, но не мог, его тело не слушалось. Миронова парализовало. Вдруг он почувствовал, что в комнате кто-то есть. Скрипнул пол, и Миронова бросило в холод от страха. Он мог шевелить только глазами, и не видел половину комнаты, но знал, что кто-то стоит прямо возле двери. Снова скрипнул пол – этот кто-то медленными шагами продвигался к кровати. Страх достиг неимоверных масштабов. В ушах пульсировало, а сердце заходилось в бешеном ритме. Виктору Демьяновичу ещё никогда не было так страшно – он почувствовал, как неизвестный присел на краешек кровати. Миронов осязал, что комната наполняется злом. Он ничего не мог увидеть, но знал, что тот, кто сидит рядом, за спиной, и есть виновник его паралича, и что это не просто враг, это абсолютное зло. Слух был напряжён до предела, так что маленькие капельки пота начали выступать на висках. Миронов услышал чьё-то хриплое дыхание, как на той записи с телефонного разговора. Этот хрип приближался к обездвиженному телу МВД. В эту секунду у Виктора Демьяновича в голове мелькнула мысль, что тот, кто сидит на кровати, не догадывается, что он проснулся и всё слышит. Тогда Миронов закрыл глаза и собрал все свои силы, чтобы, как только злоумышленник подойдёт на минимальное расстояние, сделать один рывок и схватить его. Хрип приближался. Наконец он достиг уха Виктора Демьяновича. Стало ясно, что этот кто-то наклонился прямо над головой парализованного. Хрип утих. Миронов задержал дыхание и приготовился к рывку. Далее раздался хриплый голос. Всего два слова, от которых сердце в пятки ушло: «Впусти меня!» Виктор Демьянович сделал рывок и открыл глаза. В глаза ворвался яркий утренний свет, который на мгновение ослепил. А Миронов вскочил на кровати весь мокрый от пота. Это был сон, каких прежде никогда не бывало.

«Давно мне ничего не снилось…» – подумал Виктор Демьянович, спуская ноги на холодный деревянный пол. Тело ещё сохраняло в себе это гадкое чувство паралича. Посидев немного на кровати, Миронов размял пальцы на ногах и дал привыкнуть глазам к свету.

Во рту за ночь пересохло, поэтому Виктор Демьянович сделал усилие, встал с кровати и направился на кухню. Но только сделав первый шаг, он остановился у кровати как вкопанный. На том месте, где, как ему казалось, во сне сидел незнакомец, лежала газета. Миронов прикоснулся к ней, взял в руки, осмотрел комнату, прошёлся с газетой в руке по квартире, заглянул в туалет и ванную, проверил замок – никого. Развернув находку, Виктор Демьянович обнаружил на первой полосе заголовок «ИГРА НА ВЫЖИВАНИЕ. В городе появился серийный убийца». Пробежав глазами статью, Миронов наткнулся на своё имя:

«…Следователь по делу Виктор Миронов отказывается давать какие-либо комментарии, да оно и неудивительно – комментировать нечего – преступник всегда на шаг впереди и уже открыл счёт 3:0, увы, не в пользу стражей правопорядка…» Внизу стояла подпись Андрей К.

Глава Третья

Утро выдалось хорошее, но холодное для начала сентября. Солнце, наконец, впервые за несколько дней порадовало своими лучами, но теплом не наградило, так что всем, кто намеревался выйти за пределы своего более или менее уютного гнёздышка, нужно было утепляться. Это утро было добрым ещё и потому что никто не разбудил Виктора Демьяновича посреди ночи телефонным звонком, а это значило, что этой ночью город проснулся в полном составе, и убийца молчит. Хотя после всего, что произошло, следователя не оставляла мысль, что эта тишина неспроста. Особенно после этого неприятного ночного кошмара, от которого мурашки по телу МВД пробегали даже сейчас лишь при одном воспоминании. «А нервы-то уже не те…» – подумал про себя Миронов, шагая по залитому солнцем тротуару на работу.

Когда Виктор Демьянович пришёл в уголовный розыск, он собрал всех в своём кабинете.

– Сергей, по вчерашнему докладывай, – сказал Миронов.

– К сожалению, вчера произошёл инцидент, – сказал оперативник и, немного помедлив, продолжил: – Вы не волнуйтесь, не на грани жизни и смерти, но ситуация щекотливая. По вашей просьбе, Виктор Демьянович, я вчера остался у дома мальчика. Около двенадцати ночи к дому подъехал тонированный автомобиль, по описанию похожий на автомобиль предполагаемого убийцы. Я проследил за человеком, который покинул машину и направился в подъезд, где живёт Степан. Этот человек совершил попытку взлома двери квартиры, и я его обезвредил… Так всё выглядело со стороны. На самом же деле, это был «друг семьи», как утверждает мать Степана. Сложившаяся не очень хорошая ситуация вынудила меня, к сожалению, все рассказать матери мальчика, без подробностей, конечно. Я пытался вам дозвониться, Виктор Демьянович, но вы не отвечали, поэтому я действовал по обстоятельствам, и своему усмотрению. Довольных сложившимся, к сожалению, не было, но я убедил не подавать жалобу и принёс свои извинения.

– Любопытно, – несколько ошарашенно произнёс Миронов и задумался, через небольшую паузу он продолжил. – А что конкретно ты им рассказал?

– Ничего конкретного. Мне кажется, вам стоит самим с ними поговорить. Мать Стёпы изъявила желание сегодня прийти к вам, – сказал Сергей.

– Я-то поговорю, – тяжело вздохнул Миронов, – а вот тебе стоило быть внимательнее и осторожнее. Слава, что у тебя?

Лисицын уже начал говорить, но его резко перебил Виктор Демьянович:

– Погодите! А Туманов где?

Повисла пауза. Видимо, никто и понятия не имел, где он.

– Кто-нибудь может ему позвонить?

Александр достал свой мобильный, набрал номер тёзки и принялся ожидать ответа, которого не последовало.

– Он не отвечает.

– Ясно, – резко и решительно отчеканил Миронов. – И трёх дней не прошло. Если встретите его, скажите, чтобы молниеносно явился ко мне. Разгильдяйства на рабочем месте не потерплю. Видно, придётся идти к Туманову-старшему. Дальше… Слава…

– Что касается письма, оставленного под дворником на лобовом стекле, – продолжил прерванный доклад Лисицын, – то никаких следов. Вырезки сделаны из газеты «Городской вестник».

Далее последовал рассказ Арсения о том, что собаке вкололи большую дозу сильнодействующего наркотического препарата. Однако такой препарат можно купить в любой ветеринарной аптеке без рецепта.

– Арсений, раз ты с нами, то я хочу, чтобы ты проверил все клиники для животных в городе. Нам необходимо знать, кто, когда и в каких количествах покупал этот препарат? – сказал Миронов и продолжил: – Саша, что у нас по соц. сетям мальчика?

– Виктор Демьянович, вы же понимаете, всё не так просто – нам нужно получить разрешение на взлом аккаунта. Я подал прошение, но сколько времени займёт принятие решения, никому неизвестно – день-два. Как только, так сразу, как говорится.

– Мы теряем время, – нетерпеливо воскликнул МВД. – Попробуй их немного поторопить. Если надо, я подпишусь под любым документом, лишь бы всё это быстрее решилось.

– Хорошо, – продолжил он, – а теперь давайте подведём итог нескольких дней.

Что мы имеем? Убийца подъехал к месту первого преступления на тёмном тонированном старом автомобиле. Возможно, следил какое-то время за потерпевшими. Не исключено, что он наблюдал за их интимом, ведь нам известно, что в ту ночь у потерпевших была сексуальная связь. Далее, когда они уснули, он подошёл к их машине и произвёл четыре выстрела. Через водительское окно. После чего он собрал все гильзы, сел в свою машину и медленно двинулся обратно к городу. По дороге он увидел свидетельницу, произошла остановка, после чего он двинулся дальше.

Почему он выбрал именно это место?

– Известно, что это излюбленное место парочек для романтических свиданий, – сказал Александр.

– Это верно, – продолжил Виктор Демьянович, – но есть ли какая-то причина в том, что он выбрал именно эту пару и именно в тот день? К тому же стоит ли рассчитывать на мотив мести или ревности, поскольку потерпевшие все-таки изменяли своим супругам.

По словам свидетельницы, женщина была жива ещё несколько минут, сказала: «Без лица… Без лица…» – и умерла. Что значит это «без лица»? Он орудует в маске? У него шрам? Она просто не видела его лица? Он же не накачивал их наркотиками перед смертью, ведь так?

– Нет, – откликнулся Арсений, – никакого сопротивления, борьбы и никаких следов уколов на телах жертв. Все было сделано, пока они спали. Женщина же, видимо, проснулась от первых двух выстрелов, но ничего предпринять не успела.

– Что интересно, в сети, по словам Степана, – продолжал свою речь Миронов, – его друг подписывался именем Faceless, что значит «Безликий». Какое совпадение, а? Третье убийство совершено, скорее всего, тем же человеком. Пока мы с вами занимались экспертизами и догадками, наш клиент следил за свидетельницей. Это было несложно, поскольку живёт она неподалёку от места первого преступления. Для нас это не самый лучший момент, потому что он всегда был где-то рядом с нами, возможно, даже наблюдал за следственными мероприятиями. Далее убийца каким-то образом, скорее всего через социальные сети, даёт приказание своему сообщнику поневоле, мальчику Степану отправить письма по всему городу. И в течение дня Степан на велосипеде развозит письма по отделениям полиции и так далее. В то время как мы получаем и читаем эти анонимные письма, наш так называемый «Игрок» приходит в дом к свидетелю, накачивает собаку наркотиками и убивает женщину выстрелом в голову почти в упор. Он, опять-таки, забрал гильзу и скрылся, оставив на месте преступления послание. Мне не даёт покоя один вопрос: Как он накачал собаку?

– Могу я сделать предположение? – произнёс Арсений. – Я думаю, это был выстрел из пистолета с транквилизаторами. Подходить к собаке опасно, особенно к такой овчарке, к тому же, думаю, ему была важна тишина, поэтому лично я бы действовал с достаточного расстояния. А это уже отвечает на один наш вопрос – стреляет он, скорее всего, всё-таки неплохо.

– Хорошо. Допустим, – сказал МВД, – но где он успел найти за один день пистолет с транками? Или он был готов к этому заранее? Не думаю, что убийство свидетеля было спланировано. Арсений, возьмёшь на себя ещё проверку краж по ветклиникам, кинологическим службам и так далее? Может, откуда-нибудь пропали эти пистолеты?

– Хорошо, – отозвался Сеня.

– Идём дальше. После нашего приезда он подсылает мальчика с новым письмом, которое выполнено уже по другому сценарию. Буквы не напечатаны, а взяты из газеты. Почему? Много вопросов остаются открытыми.

Подведём итог:

Мы имеем дело с тщательно продуманными убийствами. Преступник не оставляет никаких следов. Оружие при нём – значит оно ещё где-то всплывёт. Несмотря на продуманность, он уже начал совершать ошибки, нам надо эти ошибки использовать в свою пользу. Но каковы его мотивы? Зачем он всё это делает? И для чего все эти письма? Он явно получает удовольствие от превосходства над следствием и жертвами. Ответим на вопросы – поймаем преступника. Ну, за работу!

Когда все вышли из кабинета, Виктор Демьянович, не шелохнулся, так и оставшись в своём кресле. Он просидел таким образом около получаса, уставившись почти что в одну точку на стене и размышляя о письмах и посланиях, которые рассылает убийца. Зачем ему это нужно? И если первые два письма имели общий характер, то последнее было адресовано именно ему, Миронову. «Крайне оскорбительное письмо! – думал МВД. – Он хочет либо сбить меня с толку, либо позлить! Что вообще значат эти слова?»

«Не видеть дальше своего носа», «ребёнок бы понял», «взяться за руль», «в нужную сторону», «кто следующий?» – эти фразы Миронов бубнил себе под нос раз за разом, повторяя их снова и снова. Ничего не приходило в голову.

Что значит «взяться за руль?» В этом есть прямой смысл или это метафора? Он первым убил того, кто сидел на водительском сидении в фиолетовой машине у озера. Это угроза? Или он намекает, что следствие идёт не в том направлении, и мы совершаем ошибку? Откуда ему вообще знать о том, в каком направлении идёт следствие? Может у него есть сообщник… Кстати, не исключено, что это вообще не один убийца, а целая преступная группировка, поскольку они оставляют за собой слишком много вопросов и ни одного ответа. «Ребёнок бы понял» – что это означает? А вдруг это намёк на то, что мальчик что-то знает? Тогда почему убийца за ночь не предпринял попытки нового убийства свидетеля? Да и какой смысл затевать убийство неверных супругов только ради того, чтобы потом подчищать за собой же улики, убивая свидетелей? Нет, здесь что-то другое! У этого убийцы или преступной группы иные мотивы, и мы, видимо, о них пока не догадываемся. Если судить по опыту поимки серийных убийц, то чаще всего мотивом был сексуальный аспект. Серийники по своей сути гедонисты. Они делают это ради удовольствия. Этот, вполне возможно, не исключение. И если это так, то он не остановится до тех пор, пока мы его не поймаем. «Он называет меня „противником“! – размышлял Виктор Демьянович. – Значит он хочет посоревноваться! Вызывает так сказать на умственную дуэль, но почему я? Неужели просто так? Вряд ли! На этот вопрос тоже есть ответ.» И для чего он звонил после первых убийств? Напугать? Потешить своё самолюбие? Зачем вообще вся эта игра?

Жизнь – вот самая опасная игра, и это парадоксально. Вопросов накапливалось всё больше, и их уже не умещала одна единица мысли, которые начинали путаться в своих же причинно-следственных связях и улетали куда-то ввысь, повисая над городом. Вряд ли кто-то мог сказать с полной уверенностью, что город дрожал от страха. Да, парочки у того злосчастного озера больше не появлялись, заголовки всех газет, в том числе и «Городского вестника» пестрели громкими заявлениями о маньяке, местные и федеральные каналы крутили новостные программы, которые привлекали к телевизорам всё больше и больше жителей города и всей страны. Но при этом всё шло своим чередом, порядок жизни не нарушился. Это бахвальство города было обусловлено ещё долгим световым днём. Впрочем, как говорится, вечер ещё не наступил, и где-то в тёмных коридорах государственных учреждений, в комнатах с выключенным светом, в незапертых дверях, сломанных фонарях, в тёмных переулках, неосвещённых подъездах и в старых шахтах недоломанных лифтов – везде, куда не было доступа свету, таилось что-то чудовищное. И это что-то готовилось к прыжку.

Виктор Демьянович тряхнул головой, как бы сбрасывая это кошмарное наводнение мыслей, взглянул на часы и понял, что со времени сбора прошло уже сорок минут. Миронов встал с кресла, потянулся, размял затёкшую шею. Посмотрев в окно, он вспомнил про газету, обнаруженную сегодня утром на кровати, и понял, что почему-то промолчал о ней на общем сборе. А рассказать было о чём, потому что это был «Городской вестник», газета, из которой было вырезано последнее послание убийцы.

Миронов решил, не откладывая, заглянуть в редакцию и немного поговорить с главным редактором и, если повезёт, с Андреем К., чьё имя значится в конце утренней статьи. По дороге МВД спросил нескольких коллег, не видели ли они его нового помощника, сына начальника, Туманова, но часть из них ещё даже не успела привыкнуть к новенькому, а часть просто не видела его со вчерашнего дня. На выходе из здания Виктор Демьянович дважды набрал номер помощника, и оба раза провалились – телефон упорно продолжал отвечать бесконечными гудками. Миронов крепко выругался, стремительно дошёл до машины и, утопив педаль газа в пол, стремительно повёл автомобиль к редакции «Городского вестника».

Редакция газеты располагалась в здании бывшей ткацкой фабрики, которая с распадом союза со временем была растаскана на куски, а последние десять лет уже не производит никаких тканей, а помещения сдаются в аренду под офисы или, как в случае с редакцией «Городского вестника», выкуплены неизвестным собственником.

Для того чтобы попасть на территорию фабрики, необходимо было проехать за шлагбаум и миновать будку охраны. Когда Виктор Демьянович подъехал, крайне хмурый и неразговорчивый охранник, озлобленный цепью событий сегодняшнего дня или в целом всех жизненных неурядиц, рявкнул что-то о том, что въезд только по пропускам. Миронов уже было хотел достать ксиву, но мгновенно передумал, чтобы особо не светиться, сдал задом, припарковал машину дальше вдоль улицы и вернулся к шлагбауму. Без автомобиля вход был разрешён всем. Подойдя к металлической двери, он отыскал номер домофона редакции и набрал его. В динамике раздался приятный и мягкий голос девушки, которая открыла дверь и пригласила пока ещё безымянного посетителя на третий этаж в помещение офиса.

Миновав три пыльных лестничных пролёта и ещё одну металлическую дверь, отделяющую индустриальный натюрморт фабрики от дизайна редакции, Виктор Демьянович очутился в просторном предбаннике, уставленном двумя коричневыми кожаными креслами, стойкой секретаря-администратора и несколькими горшками с огромными комнатными растениями. Этот предбанник имел два выхода, либо обратно на лестницу, либо дальше через застеклённую деревянную перегородку в просторнейшее помещение, которое было заполнено столами и стульями журналистов, корреспондентов, карикатуристов, фотографов, верстальщиков и прочих работников редакции. В большом зале за столами и вне их кипела жизнь. Это было похоже на муравейник или пчелиный улей: все куда-то шли, что-то переносили с места на место, о чём-то говорили по телефонам, водили ручками и карандашами по бумаге, и всё это венчалось непрекращающимся звуком человеческих голосов и вздохов, сливающихся в одно ритмичное жужжание.

– Добрый день! – Виктор Демьянович начал разговор с девушкой за стойкой, видимо она и открыла ему дверь. – Могу я поговорить с редактором вашей газеты?

Девушка улыбнулась посетителю и произнесла:

– К сожалению, нет. Вам нужно было записаться на приём заранее. Сейчас Владимир Николаевич занят и принять вас не может.

Она была чертовски обаятельна и объясняла всё так мягко и спокойно, что было видно: работает она здесь недавно, может, полгода, но работа ей эта крайне важна и она готова успокоить даже самого неспокойного клиента во всей вселенной.

Миронов улыбнулся девушке в ответ такой улыбкой, на какую только он был способен в эту секунду.

– Я не представился, – сказал МВД, – Миронов Виктор Демьянович, следователь из главного управления уголовного розыска по городу и области. Я веду дело по серии убийств. В вашей газете, в одной статье, речь шла и обо мне в частности. Сходите к Владимиру Николаевичу и передайте, что у меня для него есть информация. Может, его это заинтересует…

Девушка на секунду зависла, пытаясь осмыслить этот поток информации, затем нелепо кивнула и двинулась в сторону кабинета главного редактора сквозь суету работающего муравейника. Тем временем, Миронов удобно устроился на коричневом диване. Ждать пришлось недолго. Девушка вернулась через пару минут, заряженная каким-то очень ярким событием. Видимо, разговор с начальником был не из приятных. Пытаясь скрыть наличие этих обстоятельств, она произнесла нарочито спокойно и отчётливо:

– Он вас примет прямо сейчас. Прошу.

– Благодарю, – произнёс Виктор Демьянович и покорно направился вслед за секретарём сквозь массу трудящихся в сторону белой двери в другом конце огромного зала, на которой с каждым шагом все отчётливее читалась надпись «Главный редактор». Девушка постучалась, открыла дверь, пропустила вперёд Миронова и, прежде чем уйти, промолвила: «Кофе?» Оба отказались. Затем секретарь вышла и закрыла дверь с другой стороны.

Виктор Демьянович оказался в достаточно большой комнате для редактора или пиар-менеджера, но, как ему показалось, маловатой для главного редактора. В комнате царил творческий беспорядок, но этот аспект скорее располагал к приятной беседе, чем отталкивал и раздражал. Вопреки представлениям Миронова о главном редакторе, он обнаружил в кабинете довольно молодого человека лет тридцати с карими глазами и лёгкой небритостью. Он был одет в зауженные брюки, дорогие ботинки и рубашку, рукава которой были закатаны до локтя. Поверх рубашки была небрежно накинута и не застёгнута жилетка.

– Добрый день! – обратился молодой человек к Миронову. – Меня зовут Владимир. Можно просто Владимир. Я главный редактор газеты. А вы, как я понимаю, из полиции?

– Виктор Демьянович Миронов, следователь из уголовного розыска.

– Я вижу, вы несколько удивлены увидеть столь молодого человека в кресле главного редактора.

– Дорогу молодым, не так ли? – улыбнулся МВД и продолжил. – Но я к вам по делу.

– Слушаю.

– Видите ли, я веду следствие по серии убийств, о которых была написана статья в вашей газете. По этому поводу я хотел бы задать несколько вопросов вам и, если это возможно, поговорить с журналистом, который написал статью. Это реально?

– Да, конечно. Присаживайтесь, – очень приветливо сказал Владимир и пригласил Миронова занять кресло для посетителей у стола.

– Я бы хотел узнать, какая аудитория читателей предпочитает вашу газету? Есть ли у вас какие-то опросы или исследования на эту тему?

– Довольно трудно ответить на этот вопрос. Нашу газету читают все слои населения города. Но если говорить о преимуществе, в среднем, это аудитория 30—45 лет, управленцы, менеджеры, руководители, люди среднего или выше среднего достатка. Это обусловлено совсем не ценой, а просто тем, что сейчас газета настроена на прогрессивные идеи, и это по большей части наша целевая аудитория.

– А что вы подразумеваете под прогрессивными идеями? – спросил Виктор Демьянович.

– Реформы, современные технологии, перемены к лучшему, скорейшее обозрение мировых событий, волонтёрство, ну и, конечно, финансы.

– Это интересно. Хорошо. Вы давно работаете в редакции?

– Больше пяти лет.

– Можете ли вы вспомнить какие-нибудь конфликтные ситуации в коллективе за последние год-два? Кого-то увольняли со скандалом? Были ли ссоры, драки, угрозы?

– Какого рода конфликты? Такие, которые могут повлечь за собой убийства из мести? Пожалуй, что нет. Поймите, здесь работают творческие люди, нам всем свойственна вспыльчивость, но, чтобы потом кого-то калечить или убивать, нет!

– Хорошо. Сейчас я вам дам ксерокопию одного документа, который имеет отношение к моему делу. Я могу быть уверен, что это не попадёт в завтрашнюю газету?

– Да.

Миронов достал из внутреннего кармана пальто сложенную ксерокопию последнего послания убийцы и протянул её редактору.