Текст книги "Уроки обольщения"

Глава 4

Убаюканная мерным покачиванием кареты на пружинных рессорах, Ванесса немного успокоилась и позволила себе расслабиться на обитых бархатом тугих подушках сиденья. Семичасовое путешествие в вынужденной близости к Дамиену Синклеру стало серьезным испытанием для ее нервов.

За все время поездки в северном от Лондона направлении они почти не разговаривали. Ванесса чувствовала, что барон не в духе, и не одолевала его расспросами об усадьбе. Уставившись в окно кареты, он погрузился в раздумья. Время от времени Ванесса разглядывала исподлобья его благородный суровый профиль, и тогда сердце ее замирало от смутных предчувствий. Снова и снова она задавалась вопросом, какой бес ее попутал заключить соглашение с этим воплощением дьявола? Она не сомневалась, что он использует ее не столько для удовлетворения своей неуемной похоти, сколько как пешку в затеянной им мести за унижение и урон, причиненный его сестре ее братом.

Ванесса осознавала, что он имеет право на возмездие, нанесение ответного удара тому, кто соблазнил его сестру. Однако сделать из себя орудие мести, послушную марионетку Ванесса не могла ему позволить. Она дала себе слово, что барон горько пожалеет о том, что принудил ее расплачиваться за грехи ее брата.

Чем ближе подъезжали они к цели своего долгого путешествия, тем мрачнее становилось лицо барона. За окном сменялись обычные картины провинциальной Англии: хлебные поля чередовались с изумрудно-зелеными пастбищами, обнесенными вечнозелеными изгородями, болотца и пруды – с лесками и рощицами. По проселку ломовые лошади тянули груженные мешками телеги, лениво брели гурты овец и стада коров.

Наконец Ванесса собралась с духом и промолвила:

– Коль скоро мне предстоит стать компаньонкой вашей сестры, барон, не расскажете ли вы мне хоть что-нибудь о ней?

Дамиен вздрогнул и спросил, недоуменно окинув ее взглядом своих серых глаз:

– А что, собственно говоря, вам хотелось бы узнать?

– Ну, каков склад ее характера, умна ли она, насколько серьезно больна, в общем, все, что поможет нам найти общий язык, – пояснила Ванесса.

– В настоящий момент она калека, – с горечью ответил Дамиен. – У нее отсутствует чувствительность в нижней половине тела, она не покидает спальню и даже не пытается воспользоваться инвалидным креслом, которое я соорудил для нее. Что же касается ее характера и привычек… – Барон улыбнулся, и голос его потеплел. – Она была славным ребенком и стала чудной девушкой, доброй и неиспорченной. Мне трудно понять, как мог ваш брат так с ней поступить. Подозреваю, что она замкнулась в себе и зла на весь свет, столь жестоко обошедшийся с ней. – Он снова нахмурился.

У Ванессы перехватило дыхание, когда она услышала эти слова. Она поняла, что составила о нем предвзятое впечатление, поторопилась зачислить его в закоренелые эгоисты. Теперь она уже не считала, что он думает исключительно о своем удовольствии.

Дамиен потер подушечками пальцев виски и добавил, поморщившись, словно от мигрени:

– Отчасти я виновен в ее нынешних страданиях. Я должен был окружить ее большей заботой и лучше охранять от проходимцев и негодяев. Наши родители погибли в результате трагического дорожного происшествия, когда Оливии было десять лет. Поэтому воспитывать ее пришлось мне. Но я совершенно не представлял себе, как обращаться с наивной девочкой! Я позаботился, чтобы она получила должное образование, нанял ей педагогов и гувернантку, но сам уделял ей мало внимания, поскольку жил в городе и навещал ее редко.

– Ей уже исполнилось семнадцать лет? – спросила Ванесса.

– Восемнадцать, но она еще не выходила в свет. Я запретил вывозить ее в Лондон на светский сезон, полагая, что она не созрела для этого. Теперь я понимаю, что совершил глупость. Оливия устала от скуки в деревне и поэтому с легкостью позволила обмануть себя первому же попавшемуся ей прощелыге. Я имею в виду вашего братца. Он вскружил ей голову своим напыщенным видом и красивыми небылицами, и она решила, что влюблена в этого пижона.

Ванесса вздрогнула при этих резких словах, но промолчала, понимая, что барон прав.

– Врачи говорят, что нам остается молить Бога сотворить чудо, – продолжал, помолчав, Дамиен. – С большим трудом я разыскал в Оксфордшире одного лекаря, который полагает, что шанс на выздоровление у нее есть. Он не исключает, что ее позвоночник не сломан, а только ушиблен, и со временем она поправится. Но для этого ей придется упорно лечиться. Я решил ухватиться за эту возможность и сделать все, что от меня зависит, для ее исцеления. Я, вероятно, кажусь вам наивным? Ведь все другие врачи настроены скептически.

– Иногда разумнее следовать своему чутью, а не советам знатоков, – заметила Ванесса, видя искреннюю душевную боль в его дымчатых глазах. – А каково настроение Оливии? Ее вдохновило оптимистическое заключение вашего знакомого эскулапа?

– К сожалению, им не удалось прийти к взаимопониманию, – огорченно ответил барон, разводя руками.

– Отчего же? – Ванесса удивленно вскинула брови. – Неужели этот лекарь вызвал у Оливии антипатию?

– Дело вовсе не в том, какие они испытывают чувства друг к другу, миледи. Моя бедная сестра не хочет бороться за свое выздоровление, она махнула на себя рукой – вот в чем беда! Она упала духом и полагает, что жизнь ее непоправимо разрушена. Возможно, она права…

– И виной всему ее неудачная попытка сбежать с возлюбленным, закончившаяся трагедией?

– Именно так, – подтвердил, сжав зубы, барон. – Теперь ее репутация замарана, а шансы выйти замуж равны нулю.

– Но она остается богатой наследницей!

– Да, однако за ней всегда будет тянуться шлейф этого скандала, хотя я и предпринял все меры, чтобы воспрепятствовать распространению грязных сплетен. Я пустил слух, что Оливия прибыла в этот трактир для встречи со своим кузеном, следовавшим проездом через Олсестер, и там с ней случайно произошло несчастье. – Барон заскрежетал зубами, вспомнив о трагедии, постигшей его сестру. – Я также разыскал двух юных негодяев, заключивших пари с вашим беспутным братцем, и взял с них слово, что они будут держать язык за зубами. Однако это не остановило распространение досужих домыслов.

Ванесса сочувственно кивнула, благоразумно воздержавшись от замечаний. Но любой другой на ее месте не преминул бы отметить, что, когда скандал пытается замять такой известный бузотер, как Князь Порока, он вспыхивает с удвоенной силой, как огонь, в который плеснули масла. Да и методы увещевания, к которым он прибег, разыскав дружков виновника происшествия, вряд ли были разумными. Скорее всего он хорошенько припугнул этих молодых повес физической расправой, а потом помчался на поиски Обри, с тем чтобы разорить его.

Мало кто из благоразумных людей дерзнул бы обидеть мстительного Князя Порока, однако даже ему было не дано заставить мир замолчать.

– Но сильнее всего я корю себя за то, что не учел, насколько опасна для Оливии ее бессердечная и надменная гувернантка, безмерно гордая своей притворной стыдливостью. Эта старая стерва довела бедную девушку до отчаяния своими упреками в безнравственности. Оливия всерьез начала подумывать о сведении счетов с жизнью, утратившей для нее смысл. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я так озабочен заменой этой ханжи женщиной, способной на сострадание и дружбу?

– Да, разумеется, – ответила Ванесса, – я вам сочувствую и постараюсь сделать все, чтобы стать ей подругой.

Дамиен удовлетворенно кивнул и снова уставился в окно. Спустя четверть часа экипаж свернул с тракта на проселочную дорогу, обсаженную вязами, и вскоре остановился.

– Вот мы и приехали, – рассеянно сказал барон.

Ванесса посмотрела в окно и ахнула, пораженная красотой окружавшего усадьбу парка. В середине его сверкало на солнце небольшое озерцо. Развесистые каштаны и буки величественно покачивали своими верхушками, словно бы приветствуя гостью. На лужайке пасся красный олень. От монументального дома, построенного из железняка золотистого цвета, спешили к экипажу конюхи и лакеи.

Лорд Синклер помог Ванессе выбраться из полумрака кареты на свет Божий, и она с удовольствием вдохнула свежий теплый воздух, насыщенный ароматом роз.

– Вы, должно быть, утомились, леди Уиндем, – промолвил он достаточно громко, чтобы его могли слышать слуги. – Я распоряжусь, чтобы ваш багаж отнесли в вашу комнату.

– Благодарю вас, милорд! Я бы с удовольствием привела себя в порядок после путешествия, а потом, надеюсь, вы представите меня вашей сестре. Мы бы могли вместе выпить чаю.

– Если вам удастся уговорить Оливию выпить с нами чаю, я буду считать, что вам сопутствует удача. Она ест меньше, чем воробей, и не слушается ни меня, ни лекаря, – нахмурив лоб, сказал Дамиен. – Позвольте мне сопроводить вас в дом.

Они поднялись по мраморной лестнице и вошли в холл, где их встретил высокий краснощекий управляющий, которого барон представил гостье как Беллоуза. Тот, в свою очередь, представил ей величавого дворецкого Крофта и дородную экономку миссис Несбит, которая сделала реверанс и с любезной улыбкой промолвила:

– Добро пожаловать в усадьбу Палисандровая Роща, миледи!

– Ужин у нас подают в восемь, – сказал Дамиен. – Миссис Несбит проводит вас в вашу комнату. А когда вы приведете себя в порядок, я представлю вас сестре.

Предоставленная в распоряжение Ванессы спальня показалась ей излишне роскошной, однако, поразмыслив, она пришла к выводу, что расшитые золотом портьеры и шелковая стенная обивка вполне уместны в будуаре герцогини и любовницы барона.

Помещение было огромным, с большой кроватью с пологом, мраморным камином, обитым плюшем шезлонгом и двумя резными стульями с подлокотниками. На маленьком столике сверкали два хрустальных графина с коньяком и портвейном, а на другом столе, между высокими окнами, красовалась серебряная ваза с выгравированными на ней розами.

– Это подарок королевы Елизаветы первому барону Синклеру, – пояснила экономка, перехватив заинтересованный взгляд гостьи. – В честь его комната именуется Кубковой. Я вижу, что эта вещица вам понравилась, миледи.

Ванесса кивнула и подошла к окну. Ее взору открылся вид на прекрасный парк, тенистые аллеи которого сулили приятную прохладу во время прогулок в жаркий летний день. Но больше всего понравились ей прекрасные розы, цветущие повсюду. Неслышно приблизившаяся к ней миссис Несбит негромко промолвила:

– Его светлость славится своим искусством выращивания этих чудесных цветов. К нам нередко наведываются ботаники и художники, чтобы взглянуть на творения его рук и зарисовать их.

– Я удивлена, – призналась Ванесса. – Вот уж не думала, что Дамиен Синклер увлекается разведением роз!

– В семье Синклер их разводят со времен крестоносцев, миледи, – сказала экономка. – Его светлость вывел немало новых сортов.

– Теперь я понимаю, почему роза изображена на его фамильном гербе! – воскликнула Ванесса, вспомнив герб, который она видела на дверце кареты.

– С вашего позволения, миледи, я принесу вам теплой воды для умывания и разожгу огонь в камине. Вечером в доме прохладно, – сказала экономка. – Будете пить чай здесь или в гостиной?

– Я бы хотела прежде всего познакомиться с мисс Оливией, – ответила Ванесса.

– Я вижу, вы прибыли без служанки, миледи. Я пришлю к вам горничную, она поможет вам переодеться к ужину.

– Буду вам очень признательна!

Когда экономка ушла, Ванесса подошла к окну и нахмурилась: вот уже в который раз выяснилось, что Дамиен Синклер обладает тайными способностями. Ее смущало, что она не понимает, радоваться ей в связи с этим или огорчаться.

Когда Ванесса умылась и переоделась, экономка повела ее во флигель, где находились спальные покои Оливии. Шторы на окнах были задернуты, в комнате царил полумрак. Дамиен сидел у кровати больной. Но при появлении гостьи встал и сказал:

– Леди Уиндем, позвольте представить вам мою сестру. Ванесса приблизилась к кровати, на которой лежала изможденная девушка, и промолвила:

– Я рада с вами познакомиться.

Оливия обернулась, но ее бледное лицо оставалось безучастным. Скользнув по незнакомке безразличным взглядом, Mia отвернулась, так и не произнеся ни слова.

– Вы не могли бы оставить нас на минуту одних, барон? – спросила Ванесса.

– Как вам угодно, – ответил он, нахмурившись, и вышел. Ванесса присела на стул и дружелюбно сказала:

– Мне кажется, что мы быстрее найдем общий язык в отсутствие вашего брата. Он вас угнетает своим строгим обликом. Я угадала?

– Многие люди тоже так считают, – бесцветным голосом ответила девушка, не оборачиваясь.

– А. вы нет? Впрочем, вы знаете его с детства…

– Послушайте, леди Уиндем, – перебила ее Оливия. – Я понимаю, что Дамиен привез вас сюда из добрых побуждений, но ни сиделка, ни компаньонка мне не нужны.

– Возможно, – легко согласилась Ванесса. – Пожалуй, окажись я на вашем месте, я бы тоже не захотела ни с кем знакомиться и общаться. Но мне почему-то кажется, Оливия, что мы с вами непременно подружимся.

– Не хочу показаться невежливой, леди Уиндем, но я не люблю навязчивых людей. Мне не нужна подруга. Я не нуждаюсь ни в чьем обществе.

– В таком случае я могла бы просто иногда проведывать вас. Я пробуду в усадьбе довольно долго и буду рада поболтать с вами или почитать вам книгу. Согласитесь, что невыносимо все время быть одной! – возразила Ванесса. – Можете считать меня своей сестрой.

– У меня никогда не было сестры.

– А у меня их две, и обе младшие. Знаете, вы чем-то мне напоминаете мою сестренку Фанни. Она тоже брюнетка. Вот только я не могу разобрать в темноте, какого цвета ваши глаза. Тоже серые, как у брата?

– Нет, голубые, – неохотно ответила Оливия.

– Я вам завидую! Мне тоже хотелось бы иметь голубые глаза! – воскликнула Ванесса. – Но у меня они карие, как у лошади. Из-за этого мой брат в детстве дразнил меня ослицей. Кстати, у меня для вас есть подарок. – Она наклонилась и протянула девушке книгу в дорогом кожаном переплете и с золотым обрезом. Книга стоила очень дорого, но Ванессе хотелось хоть чем-то порадовать прикованную к постели девушку. – Можно зажечь лампу, чтобы вы прочли название?

– Да, пожалуйста!

Ванесса зажгла светильник, и Оливия, взглянув на титул книги, охнула от восхищения: ей давно хотелось иметь томик сонетов Уильяма Шекспира.

– Спасибо, леди Уиндем!

– Называйте меня просто Ванессой.

– Хорошо. Благодарю вас, Ванесса!

– Вы любите Шекспира?

– Обожаю! Это чудесный подарок!

– Я с удовольствием почитаю вам вслух, когда у вас будет лирическое настроение, – предложила Ванесса.

Оливия внимательно посмотрела на нее и заметила:

– А вы очень настырны!

– Вы правы, – с улыбкой призналась Ванесса. – Не зря же в детстве меня прозвали упрямой ослицей.

Оливия улыбнулась, впервые за долгое время, и спросила:

– Где вы достали это чудесное издание?

– В книжной лавке Хэтчарда в Лондоне. Если хотите, я отведу вас туда, когда вы в следующий раз поедете в Лондон.

– Я сомневаюсь, что когда-нибудь снова туда выберусь!

– Отчего же? Ваш брат собирается вывезти вас в Лондон на следующий светский сезон, – сказала Ванесса, прибегнув к спасительной лжи, чтобы поднять у собеседницы настроение. Она была уверена, что Дамиен не осудит, а даже похвалит ее за находчивость.

Оливия удивленно взглянула на нее и с упреком воскликнула:

– Разве это возможно? Ведь я не в состоянии не только танцевать, но даже ходить!

Ванесса взяла ее за руку и наставительно промолвила:

– Я не могу судить, насколько велики ваши страдания, но знаю наверняка, что не надо сторониться людей, желающих вам помочь.

– Разве Дамиен не рассказывал вам, что со мной произошло?

– Он сказал, что вас постигло несчастье, которого вы не заслуживаете.

– По-моему, он сердится на меня за мое неразумное поведение!

– Вовсе нет! Скорее, он корит себя за то, что не уберег вас. Барон вас обожает и готов ради вас на все, – заверила ее Ванесса.

– Вы заблуждаетесь! Он совершенно не уделял мне внимания, пока не случилось это несчастье, – дрожащим голосом возразила Оливия. – Я всегда страдала от одиночества.

– Он сожалеет и об этом. Но вы вовсе не одиноки, смею вас заверить! Слуги души в вас не чают. Да и подруги у вас тоже наверняка есть, не так ли?

– Поначалу они навещали меня, но потом я их всех отвадила. Мне не хочется, чтобы они видели меня такой, – со слезами на глазах призналась девушка.

– Я вас понимаю, – сочувственно кивнула Ванесса. – Окажись я в вашем положении, я тоже бы так поступила. Ведь бороться за счастье так трудно! Гораздо легче смириться со своей участью, покориться судьбе-злодейке, внушив себе, что тебе не суждено вернуться к нормальной жизни. Вот только поступать так нечестно.

– Нечестно? – Оливия недоуменно вскинула брови.

– Да, нечестно по отношению к вашему брату! Вы, наверное, и не догадываетесь, как он убивается, укоряя себя за то, что позволил этой беде случиться.

– Но он ни в чем не виноват!

– В этом вам не удастся его убедить, – сказала Ванесса. – Пока он не перестанет считать, что не может вам помочь, он будет мучиться и страдать.

На лице Оливии отобразилось смятение.

– Я не хочу, чтобы брат страдал из-за меня, – промолвила она после непродолжительного раздумья.

– Тогда вам нужно согласиться на лечение, которое предлагает вам нанятый им врач. Даже если вы почувствуете незначительное облегчение, барон воспрянет духом, убедившись, что ваше положение не безнадежно. Да и вам процедуры наверняка пойдут на пользу! Я вижу, вы устали, вам нужно отдохнуть. Не стану вас утомлять, пойду. Если хотите, я потушу лампу.

– Нет! – воскликнула Оливия. – Пожалуйста, не надо! Мне хочется почитать сонеты.

Ванесса облегченно вздохнула: дело сдвинулось с мертвой точки. Теперь Оливии будет о чем поразмышлять, кроме своего нынешнего позорного и безрадостного положения. Потребуется приложить еще немало усилий, чтобы воодушевить ее на долгую и трудную борьбу с недугом, вселить в нее веру в свое полное выздоровление.

Спустя несколько часов в комнату, отведенную гостье, вошла служанка, посланная экономкой. С ее помощью Ванесса переоделась в голубое шелковое платье с высоким корсажем, скромное, но элегантное. Еще не свыкнувшись со своей ролью любовницы барона, она сочла, что такой наряд вполне уместен.

Спустившись в гостиную, расположенную на первом этаже, она почувствовала волнение. День угасал, и вступающая в свои права ночь напоминала ей, что приближается момент, когда ей придется выполнять свои амурные обязательства.

Дамиена она застала стоящим, словно величавая статуя, в распахнутых створчатых дверях. Одетый в строгий темно-синий сюртук, он задумчиво смотрел на вековые вязы, окрашенные закатом в багрец и пурпур, и наслаждался магическим ароматом роз. Его невозмутимое лицо свидетельствовало, что ОН далек от любовных фантазий, а горделивая осанка придавала его облику особое обаяние решительного мужчины.

Влекомая неведомой силой, Ванесса приблизилась к нему и встала с ним рядом. Почувствовав ее присутствие, барон напрягся и, обернувшись, спросил:

– Вы любите розы?

Удивленная этим вопросом, она ответила:

– Да, очень! У вас такой чудесный сад! Вы, как я слышала, немало способствовали его воскрешению.

– Это так, – кивнул Дамиен. – В юности я посвящал этим растениям все свое свободное от учебы время и оживил и парк, и розарий, запущенные моими предками. Им было недосуг заниматься кустарниками и деревьями, они полагали, что садоводство – удел простолюдинов.

Барон усмехнулся, и Ванесса, покосившись на его точеный профиль, отметила, что циничная улыбка в сочетании с белоснежным льняным галстуком придает его благородному лицу особое очарование. Сердце ее затрепетало, как случалось с ней всегда, когда она находилась рядом с Дамиеном. Но мысли барона, очевидно, были заняты в этот момент чем-то другим.

С наигранным хладнокровием он спросил:

– Ну и каково же ваше первое впечатление о моей сестре, миледи?

– Вы оказались правы, барон: Оливия близка к отчаянию. Она подавлена и встревожена как своей физической ущербностью, так и отсутствием надежды на лучшее будущее. Однако мне кажется, что для нее еще не все потеряно.

Дамиен перевел взгляд на розовые клумбы.

– Оливия любила гулять по аллее и любоваться цветами. Теперь она отказывается даже приблизиться к розарию.

– Вы принимаете ее беду слишком близко к сердцу, – заметила Ванесса. – Все не так страшно, как вам кажется.

– Лучше бы я стал калекой! – с горечью ответил барон.

Ванесса отвернулась, до глубины души потрясенная его готовностью к самопожертвованию. Ей страшно было даже представить инвалидом этого сильного и жизнелюбивого мужчину, привыкшего подчинять себе обстоятельства и изменять их по своему усмотрению.

Дамиен встряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, и с любезной улыбкой произнес:

– Извините, Ванесса, я, кажется, забыл о своих обязанностях вас развлекать. Впредь обязуюсь быть радушным хозяином и не огорчать вас. Позвольте мне проводить вас в столовую.

Смущенная его взглядом, задержавшимся на вырезе ее платья, она поежилась от охватившего ее жара и, взяв Дамиена под руку, прошла с ним в малую столовую. Ее пальцы, сжимавшие гладкую ткань сюртука, слегка подрагивали, необыкновенный жар в теле не унимался. Возбуждение ее усилилось, когда она увидела, что стол из красного дерева, посередине которого стоял серебряный канделябр с зажженными свечами, сервирован только на две персоны. Она села по правую руку от барона, он занял свое место, и лакей подал им суп из черепахи с трюфелями и копченую лососину со спаржей. Эти великолепные блюда прекрасно сочетались с мадерой. Затем последовали не менее аппетитные шедевры кулинарного искусства: телячье рагу, жаркое из оленины, отварная зеленая фасоль, цветная капуста, обжаренная в сухарях, и поросенок под мятным соусом. Но Ванесса едва притронулась к этим изысканным кушаньям, внезапно лишившись аппетита.

Барон старательно изображал радушного хозяина и ублажал ее забавными рассказами о своих славных предках. Ванесса в ответ мычала нечто невразумительное и кивала, вяло ковыряясь в закуске вилкой. Когда же подали десерт – сдобные ватрушки, ананасовый крем и миндаль, обжаренный с сахаром и корицей, нервы ее натянулись до предела.

– Вам не нравится угощение, миледи? – спросил Дамиен. – Мой повар заслуживает наказания?

– Нет, отнюдь… – пролепетала Ванесса. – Все очень вкусно.

– В таком случае почему вы так мало ели?

Ванесса сглотнула подступивший ком и чуть слышно спросила, уходя от ответа:

– Быть может, милорд, вы желаете остаться наедине с бокалом портвейна?

Дамиен сделал лакею знак наполнить вином хрустальные бокалы и отпустил его. Ванесса впала в паническое состояние, заподозрив, что барон намерен поговорить с ней о ее амурных обязанностях. Набравшись смелости, она взглянула ему в глаза и спросила, указывая пальцем на свой наполненный до краев бокал:

– Вы специально так усердно потчуете меня вином? Надеетесь добиться таким образом от меня большей покладистости в будуаре?

Дамиен пристально посмотрел на нее и промолвил:

– Уверяю вас, мой ангел, что мне не потребуется прибегать к вину, когда наступит время для нашего уединения в спальне. По правде говоря, я бы предпочел, чтобы вы были в этот момент способны руководить своими поступками. Амурным забавам лучше предаваться на трезвую голову!

Его слова переполнили чашу ее терпения.

– Я вижу, что вам нравится надо мной насмехаться! – в сердцах воскликнула она.

Дамиен встал из-за стола, и она вздрогнула. Но он подошел к шнуру звонка и, дернув за него, вызвал дворецкого Крофта. Тот явился незамедлительно и отвесил барону почтительный поклон. Дамиен занял свое место за столом и сказал:

– Пригласите сюда миссис Несбит, пожалуйста!

– Сию минуту, ваша светлость! – ответил дворецкий.

Внезапно ощутив сухость во рту, Ванесса сделала глоток портвейна. Зачем барону понадобилась экономка? Что он задумал? Какой новый дьявольский план родился в его голове?

Прибывшая вскоре миссис Несбит выглядела не менее заинтригованной, чем гостья.

– Вы звали меня, милорд? – спросила она.

– Ключ от Кубковой комнаты у вас? По-моему, он должен быть на одном кольце вместе с другими ключами, которые вы всегда носите с собой.

– Так оно и есть. – Экономка извлекла из кармана шлафрока большую связку ключей.

– Дайте мне ключ от спальни леди Уиндем.

Экономка нашла нужный ключ и отдала его хозяину.

– Дубликат этого ключа имеется? – спросил он.

– Нет, ваша светлость.

– Благодарю вас, миссис Несбит, вы свободны.

Когда они с Ванессой остались в столовой одни, Дамиен протянул ей ключ и промолвил:

– Если вам станет от этого спокойнее, мой ангел, возьмите его и держите при себе.

Это было сказано вполне серьезно.

– Повторяю, Ванесса, вам не нужно меня бояться. Я никогда не принуждал женщин к интимной близости и не намерен делать это впредь. Берите же ключ!

Ванесса протянула руку и, взяв ключ, прошептала:

– Благодарю вас, барон!

Дамиен улыбнулся и погладил ее по щеке. По спине у Ванессы побежали мурашки, она замерла, парализованная его нежным прикосновением и пронзительным многообещающим взглядом. Ключ, зажатый в ее кулачке, хранил тепло его ладони. Барон хрипло сказал:

– Я самый обыкновенный мужчина, а не страшное чудовище. Со временем вы это поймете. А теперь ступайте спать!

Он взял со стола наполненный бокал и сделал большой глоток.

– Спать? – удивленно переспросила Ванесса, подумав, что она ослышалась. Ей не верилось, что дьявол может быть не только ласковым, но и великодушным. На протяжении всего ужина она с трепетом ожидала совершенно иного финала!

Прочитав недоумение и немой вопрос в ее глазах, барон с усмешкой повторил:

– Да, ступайте к себе, миледи. Сегодня вы будете спать одна. Я не стану вам навязываться, подожду, пока вы сами пригласите меня разделить с вами ложе.

Ванесса с огромным трудом встала, преодолев дрожь в ногах, и поспешила покинуть зал, пока Дамиен не передумал.

– Желаю вам приятных сновидений! – крикнул ей вдогонку он и разразился демоническим хохотом.

Едва ли не бегом Ванесса влетела в опочивальню и заперлась на ключ. Тут силы покинули ее, и она, тяжело дыша, привалилась к двери спиной. Грудь ее вздымалась, колени тряслись, ключ, зажатый в руке, жег ладонь, в голове вертелся вопрос: как долго Дамиен будет проявлять к ней снисходительность? Когда же он вынудит ее исполнить свои обязанности?

Переведя дух, она положила ключ в туалетный столик и стала расхаживать по комнате, пытаясь собраться с мыслями., Ни спать, ни читать ей не хотелось, хотя аккуратно застеленная кровать со взбитыми подушками и манила ее к себе. Она подошла к окну и, отдернув штору, впустила в спальню серебристый лунный свет. За окном темнел уснувший парк, на опустевших аллеях не было ни души.

Она отошла от окна и потушила лампу.

Комната погрузилась в мистический полумрак, пронизываемый тусклым лунным светом. Ванесса переоделась в ночную рубашку и подумала, что рано или поздно ей придется надевать на ночь неглиже.

Постель оказалась теплой и мягкой, и вскоре Ванесса уснула. Ей приснился Князь Порока, он обнимал ее и страстно целовал, его жаркое дыхание пахло розами. Она млела в его объятиях, тело ее таяло, словно теплый мед… Внезапно она проснулась и почувствовала, что вся горит, а сердце норовит выскочить из груди. В камине тихонько потрескивали уголья, распространяя по спальне жар. На освещенной лунным светом подушке рядом с Ванессой что-то лежало. Она робко протянула руку к таинственному предмету и поняла, что это цветок розы с бархатистыми лепестками. Все еще не уверенная, что она проснулась, Ванесса подняла взгляд и увидела Дамиена Синклера. Глаза его светились таинственным серебристым светом.