Текст книги "В его власти"

Глава 6

Под таинственным покровом темноты Сабрина, подгоняя мохноногую и низкорослую шотландскую лошадку, ехала вдоль крутого обрыва рядом с Джорди. Копыта коней тонули в клубах тумана.

Найл разозлится, если узнает, что она поступила против его воли, но она не могла остаться дома, тем более что чувствовала себя виноватой.

Дед все же понял ее чувства и, когда она обратилась к нему с просьбой разрешить ей сопровождать воинов, согласился при условии, что она не станет лезть в драку и никому не будет мешать. Угон скота – дело настолько привычное в шотландских горах, что технологию процесса должен знать каждый там живущий, но что еще важнее – Ангус хотел, чтобы она собственными глазами увидела, как остро нуждается клан Дункана в настоящем вожде, который мог бы объединить народ против Бьюкененов.

Найл прав, ее непосредственное участие в возвращении украденного скота принесет больше вреда, чем пользы, но она собиралась лишь наблюдать за происходящим.

За ужином только и говорили что о предстоящем мероприятии. Джорди, который жил поблизости от Банеска, должен был сопровождать Лайма и нескольких других Дунканов на встречу с Маклареном на границе с Бьюкененами. В угоне обычно принимали участие не больше двенадцати человек – чем незаметнее и быстрее все пройдет, тем лучше для дела.

Сабрина поинтересовалась у Джорди дальнейшими планами.

– Мы нападем на стадо самого Оуэна, – весело сообщил Джорди, – и выкрадем наш скот из-под самого его носа.

Видно было, что Джорди воспринимает предстоящее с радостным энтузиазмом. Ночные набеги на скот были любимой забавой горцев, а тот факт, что скот будут угонять у самого Оуэна, добавлял ситуации остроту.

Сабрина не могла разделять настроения своих соплеменников и не видела ничего забавного в том, чтобы вносить смуту в жизнь врага, пусть даже он обманул ее и предал. Недавний поворот событий ее сильно расстроил. Для многих шотландских кланов межклановые разборки были скорее игрой в войну, чем настоящей войной, но тут все усугублялось кровной враждой между Бьюкененами и Дунканами. Сабрина подозревала, что просто так конфликт не закончится – должно пролиться море крови с той и другой стороны, пока оба клана по доброй воле не согласятся прекратить бессмысленную резню.

Волнение ее нарастало с приближением назначенного часа. После ужина она, переодевшись в мужской наряд, отправилась на конюшню ждать Джорди.

И вот она ехала с ним рядом, и сердце ее учащенно билось.

Ночь была сырой и холодной. Небо затянули тучи, лишь луна светила сквозь туманную зыбь. Сабрина зябко куталась в плед. Она не решилась взять с собой верного пса и теперь жалела об этом. Однако пришлось оставить его дома – Сабрина знала, что не сможет удержать Рэба, если что-то случится.

Когда впереди послышался негромкий шепот, Джорди резко остановил коня. Сабрина сделала то же самое.

– Ты останешься здесь, чтобы тебя никто не заметил, – шепнул Джорди. – Найл не обрадуется, если увидит тебя.

– Конечно.

Джорди поехал дальше, а Сабрина неслышно спрыгнула на землю. За разросшимися кустами бузины она нашла укромное местечко, откуда можно было наблюдать за происходящим.

Небольшая кавалькада горцев была вооружена до зубов.

Кроме людей из клана Дункана, она узнала Джона Макларена – правую руку Найла, а также его кузена Колма. И конечно, там был и сам Найл. Когда луна осветила его лицо, сердце у Сабрины замерло от восхищения. Каждый раз его красота поражала ее.

Из едва слышных переговоров она поняла, что Колм уже побывал в разведке на земле Бьюкененов.

– Забрать скот будет нетрудно, – сообщил он.

– Может, даже слишком легко, – заметил Найл. – Не могу понять, почему они так беспечны. Оуэн должен был знать, что ответный удар будет нанесен в самое ближайшее время.

– Возможно, они пытаются заманить нас в ловушку, – предположил Лайм Дункан.

– Вполне возможно. – Тон у Найла был мрачный, но вдруг он улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. – Ловушка это или нет, мы покажем проклятым Бьюкененам, каково это – воровать скот у Дункана!

Сабрина зябко поежилась. Ей совсем не нравился этот тон, то удовольствие, с которым он говорил о предстоящей операции. Похоже, Найл любил опасность не меньше, чем женщин.

Горцы еще несколько минут о чем-то тихо переговаривались, уточняя роль каждого и то, как им предстоит посту пить в случае обнаружения. После этого они снова оседлали коней. Увидев, как Джорди незаметно махнул ей рукой, она подождала немного, дав им отъехать, а затем села на коня и последовала за ними на безопасном расстоянии. Из-за тумана не было видно, куда ступает лошадь, и поэтому все внимание Сабрины было поглощено ездой. Каменистые тропинки вились между утесами и непроглядно-черными лесами, но она знала, что дорога выведет их к массивной крепости – обители Оуэна Бьюкенена.

Кажется, они провели в седле около часа, когда впереди послышался характерный свистящий звук стали – горцы расчехлили клинки. Резко остановив лошадь, Сабрина посмотрела вдаль. Там смутно белела долина с пасущимися на ней мохнатыми шотландскими коровами.

Ее соплеменники в тишине поехали вперед, а она осталась на месте, спрятавшись в рябиновой рощице, откуда все было видно как на ладони. Она затаила дыхание в тот момент, когда кавалькада проехала мимо пастушьего шалаша. Там, вдали, за каждой постройкой, будь то сенной сарай или навес, могла таиться опасность. В тумане все казалось смутным, привычные предметы меняли пропорции, но даже ей казалось странным, что стадо Бьюкенена никем не охранялось.

Угонщики рассыпались на мелкие группки и растворились в тумане. Сабрина слышала лишь глухой стук собственного сердца. Тишина была тягостной.

Должно быть, им удалось отрезать от стада двести го лов или около того, потому что через некоторое время в поле зрения ее попало стадо коров, которые, негромко мыча, двигались на север, подгоняемые угонщиками. Сабрина вспомнила подслушанные слова Найла о том, что участники ночного набега не собирались возвращаться домой кратчайшим путем. Найл и Лайм должны были прикрыть отход остальных и задержать преследователей, если они появятся.

Когда все, кроме Найла и Лайма, исчезли из поля зрения, Сабрина облегченно вздохнула. Набег и впрямь удался.

Она хотела было повернуть лошадь к дому, когда услышала тревожный крик, донесшийся откуда-то из дальней хижины. Где-то внизу мелькнул огонек, похожий на падающую звезду, и тут со всех сторон застучали копыта.

Инстинктивно Сабрина метнулась в лес, чтобы укрыться там, но тут дорогу ей перегородила чья-то грозная тень с мечом наголо.

Холодно блеснула сталь клинка, но всадник, должно быть, не заметил ее, потому что он продолжал мчаться дальше. Она узнала Найла скорее по его силуэту – разглядеть его черты в темноте она не успела и остановилась в испуге, – за его спиной слышался стук копыт.

Еще мгновение, и трое всадников выскочили из леса. У одного из них в руке был факел, и все трое потрясали мечами.

– За проклятым ублюдком!

– Да, убьем его, негодяя!

Все трое пустились в погоню за Найлом Маклареном.

Сабрина отчаянно ударила лошадь по бокам и пустила ее в галоп. Забыв об опасности, о скрытых ветками ямах, о сучьях, царапавших лицо, и прочем, она мчалась по каменистой тропе, схватив лошадь за гриву и молясь о спасении.

Через несколько мгновений тропа расширилась. И в не верном свете факела Сабрина увидела, что лидер преследователей вскинул пистоль и выстрелил. Сабрина вскрикнула. К счастью, выстрелов больше не было. Стрелявший, видимо, промахнулся, подумала она, а времени перезарядить пистоль у него не было.

И все же Бьюкенены сокращали расстояние между собой и тем, за кем они гнались.

К своему ужасу, Сабрина увидела, что Найл резко повернул коня и повернулся к врагам лицом.

Подняв меч, командир троицы с боевым кличем бросился на врага. Мгновением позже Сабрина услышала, как сталь бьется о сталь. Она остановила лошадь и, едва не теряя со знание, стала смотреть.

Следующий миг она запомнит на всю жизнь. Все было как в кошмарном сне, каждое движение казалось невероятно затянутым. Найл легко отразил первую атаку, но следом за первым всадником явился второй, а удар третьего чуть не выбросил его из седла и выбил из его руки меч.

Найл отреагировал мгновенно, молниеносным скользящим движением спрыгнул и перекатился по земле, но в тот момент, когда ухватил меч за рукоять, тот, главный из троицы, сидя в седле, занес над ним клинок.

Сабрина завизжала от ужаса за мгновение до того, как Найл успел прыгнуть за толстый березовый ствол. В дюйме от него стальной клинок всадника со свистом прорезал воздух.

В наступившей тишине враги смотрели друг на друга.

Факел упал на землю, но не погас, так что Сабрина отчетливо видела людей Бьюкенена. Видела, как они спешились. Очевидно, атака застала их врасплох – им пришлось повыскакивать из постелей, ибо все трое были босыми и без рубашек, успели лишь обернуть чресла пледами. Почти нагие, с развевающимися волосами, они выглядели именно так, как должны выглядеть эпические воины-дикари, яростные и беспощадные.

С перекошенными от злобы лицами они медленно надвигались на Найла, чтобы окружить его. Так волки окружают свою жертву.

– Найл!.. – хрипло закричала Сабрина.

Он резко вскинул голову и ошеломленно уставился на нее.

– Сабрина, держись подальше!

Когда он отразил первую атаку, она в ужасе вскрикнула.

– Уходи же, Бога ради!

Сабрина зажала рукой рот, чтобы не отвлекать его криком, но тут в атаку пошли все трое.

Меч так и сверкал в его руке, но даже несведущий в боевых делах мог увидеть, что долго ему не продержаться. Она должна что-то предпринять. Он, конечно, не скажет ей спасибо за вмешательство, но она не может оставить его умирать одного.

Сабрина в отчаянии огляделась. У нее был меч, который дал ей Джорди, но на таком расстоянии он был бесполезен, к тому же мечом она практически не владела.

Она в ужасе бросила взгляд на Найла. Тот словно исполнял причудливый танец в кругу наступавшей на него троицы. В тот момент, когда Найл, успешно отразив атаку одного из Бьюкененов, не успел сгруппироваться и едва не упал, попятившись, Сабрина соскочила на землю и схватила булыжник с кулак величиной. Прицелившись в самого близ кого к ней Бьюкенена, она изо всех сил швырнула камень. Она глазам своим не поверила, увидев, что камень угодил прямо в цель, с треском ударившись о голову одного из на падавших. Отскочив от головы, камень упал ему на плечо. Мужчина повалился на землю, закатив глаза.

Двое остальных гневно на нее уставились. Когда самый высокий шагнул к ней, Найл громко выругался и сделал выпад. Бьюкенен оказался втянутым в поединок.

Сабрине ничего не оставалось, как вытащить меч. Она не помнила, как вступила в бой. Она думала лишь о том, чтобы помочь Найлу поближе подступиться к тому широкоплечему полуголому Бьюкенену, который вот-вот его убьет.

Она занесла меч обеими руками, но Бьюкенен, должно быть, заметил ее, резко обернулся и нанес мгновенный удар.

Она попыталась ответить, но все, на что ее хватило, – это не дать убить себя окончательно. Она зашаталась. В левой руке она почувствовала острую боль. Услышала крик, поняла, что это кричит она, и упала на землю.

Уши ее наполнил звон и грохот, после чего пришло блаженное забвение.

Сознание возвращалось к ней постепенно и напомнило о себе болью. Все тело, казалось, было пронизано ею. В ноздрях стоял пряный запах разломанных веток, в ушах хрипловатый голос Макларена, звенящий от ярости.

Он изрыгал ругательства. Сабрина думала, что его гнев обращен к Бьюкененам, но оказалось, что к ней.

В туманной дымке она увидела огонек. Факел из сосновой смолы? И в золотистом пламени склоненное к ней его красивое лицо.

– Найл? – прошептала она, но он не услышал, проклиная ее безрассудство.

– Она отказалась меня покинуть, эта дура. У меня сердце едва не разорвалось, когда она ввязалась в драку.

– Еще бы, – мрачно произнес Лайм Дункан. – Эта стая бьюкененских волков запросто разорвала бы ее на куски.

– Но она храбрая девушка, скажу я вам, – вступился за нее Джорди. – Она приняла бой с честью. А на днях она даже не дрогнула, когда Бьюкенен пригрозил взять ее в заложницы.

– Оуэн угрожал ей? – резко спросил Найл. – Она мне этого не говорила.

– Может, просто не хотела. Она гордая девушка и не зависимая. Всегда готова сама за себя постоять. Она Дункан плоть от плоти.

Сабрина судорожно сглотнула и снова попыталась прошептать свое имя. Найл наклонился над ней:

– Ты можешь говорить, детка?

– Они… тебя не убили?..

– Нет, не убили… благодаря тебе. – В глазах его была такая нежность, что Сабрина задохнулась от счастья. – Мы их разогнали.

Она попыталась повернуть голову в поисках врагов, но не увидела никого из Бьюкененов. Ей показалось, что она все еще находится в том перелеске, где все и произошло.

– Они… убежали?

– Да, но некоторым досталось, – мрачно ответил Найл. – Одного я ранил. – В золотистом сиянии факела она видела его глаза: ярко-голубые, сверкающие гневом, сказочно красивые. – Наши люди услышали выстрел и поспешили к нам на помощь. Бьюкенены убежали, когда увидели подкрепление.

– Проклятые трусы, – пробормотал Лайм.

– Пожалуйста, – шептала она, потому что ей не по нравились взгляды, которыми обменялись мужчины, – хватит кровопролития…

Найл мрачно рассмеялся:

– Нет уж, не хватит! Они еще пожалеют о том, что натворили этой ночью, помяните мое слово.

Сабрина хотела сказать, что Бьюкенены защищали то, что им принадлежит, но тут заметила у Найла на правом виске кровавый рубец.

– Ты ранен, – встревоженно заметила она.

– Не волнуйся. Это всего лишь царапина. Вот ты действительно ранена, девочка. Где болит?

– Голова и рука.

Он ощупал ее голову и руку.

– У тебя шишка на голове и глубокий порез на руке, который кровоточит. – Он снял с шеи платок и перевязал рану на предплечье.

– Со мной все будет в порядке.

– Если и так, надо доставить тебя домой до того, как Бьюкенены вернутся с подкреплением.

Сабрина поежилась. Она собственными глазами видела обычный набег, когда льется кровь и гибнут люди. И больше не хотела принимать в этом участие.

Найл убрал с ее виска локон. Он хотел успокоить девушку.

Желание защитить ее, уберечь от беды было вполне естественным. Ее рана пробудила в нем все те эмоции, что он испытал, когда убили отца. К тому же Сабрина спасла ему жизнь. Он в ужасе смотрел, как она бросилась на огромного воина, чтобы защитить его, Найла Макларена.

– Я отвезу ее домой, – сказал Найл, обращаясь к Лайму и Джорди. – Вы позаботитесь о стаде?

– Конечно.

Найл подхватил Сабрину на руки, понес к своему коню, усадил в седло, а сам пристроился сзади, прижав ее к себе.

Сабрина закрыла глаза. В голове гудело. В объятиях Найла она чувствовала себя превосходно. Она согрелась, и ее клонило ко сну.

Она ненадолго очнулась, лишь когда Найл вновь поднял ее на руки. Приоткрыв глаза, она увидела, что он несет ее через двор усадьбы деда.

Уже в доме она, с усилием стряхнув с себя дремоту, по просила его не будить Ангуса.

– Ему вредно волноваться.

– Ты беспокоишься обо всех, кроме себя. Где ты спишь?

– Какое это имеет значение?

– Я уложу тебя в постель. – Она заметила мрачноватую усмешку на его губах в неярком свете утра, пробивавшемся сквозь высокое стрельчатое окно. – Не бойся, я не стану на тебя покушаться, пользуясь тем, что ты ранена. Несмотря на мою репутацию. Твою рану надо перевязать.

Он понес ее наверх.

– Это неприлично, – слабо запротестовала Сабрина. – Надо было позвать служанку.

– Будить слуг ни к чему. Я и сам справлюсь. Какая дверь?

– Последняя справа. Но вы не можете… Вы не должны находиться в моей спальне. Это нарушение приличий.

– Ну и что? Не успеют сплетники слова сказать, как ты станешь моей женой.

Сабрина нахмурилась и покачала головой. В ушах стоял звон. Перед глазами все плыло. Должно быть, она ослышалась.

Она знала, что ей следует в более категоричной форме сказать ему, что никакой близости между ними быть не может. В то же время ей не хотелось, чтобы Найл ее отпускал. Ей хотелось чувствовать тепло его рук, его прикосновения, запах его тела.

Проклиная себя за слабость, Сабрина закрыла глаза и вздохнула.

Через мгновение Найл опустил ее на постель, зажег свечу и стал что-то искать.

Нашел и сел рядом с ней на кровать.

Найл осторожно прощупал ткани по всей длине предплечья, и Сабрина вдруг почувствовала острую боль, даже слезы выступили на глазах.

– Сожалею, моя хорошая, но я должен это сделать.

Он кинжалом отрезал левый рукав ее одежды. Рана оказалась глубокой.

Сабрина прикусила губу, чтобы не стонать.

– Должен признаться, – сказал Найл, чтобы как-то ее отвлечь, – что вообще-то не в моих правилах раздевать даму, прибегая к помощи ножа… Могло быть и хуже, – заметил он, возвращая кинжал за пояс. – Но рану надо прочистить. Я вернусь через пару минут.

Сабрина снова забылась сном. А когда очнулась, увидела рядом с Найлом графин виски и стакан.

– Я не смог найти опийную настойку. Давай-ка пей! – приказал он и поднес стакан к ее губам.

Она заставила себя проглотить огненную жидкость.

– Тетя говорила, что следует опасаться мужчин, которые спаивают наивных.

Он одарил ее светлой широкой улыбкой.

– Вас, госпожа Дункан, наивной никак не назовешь. Созрей в моей голове какой-нибудь хитроумный план, вы тотчас же разоблачили бы меня.

Едва ли ему пришло бы в голову затевать против нее нечто хитроумное, с горечью подумала Сабрина.

Найл встретил ее грустно-задумчивый взгляд. Он не понимал, почему его так влечет к ней. Обескровленные губы, бледное лицо. Обстоятельства, никак не способствующие вожделению.

Желание уложить эту женщину в постель не покидало его. Может, эта серая мышка колдунья? Он хотел изведать ее губы на вкус еще раз. Лечь с ней в ее девственную постель и накрыть ее своим телом. Хотел войти в нее, почувствовать шелковистую кожу ее бедер. Изведать тайные глубины ее чувственности.

Проклятие, ему пришлось напомнить себе, что она была ранена, когда защищала его.

Он стиснул зубы и сказал насколько мог спокойно:

– На этот раз ваша девственность останется при вас. Я должен разобраться с вашей раной.

Он смыл кровь вокруг раны и виновато посмотрел на нее.

– Боюсь, сейчас тебе будет больно, сладкая, но это надо сделать, чтобы рана не загноилась. – И он плеснул виски на рану.

Сабрина закричала. Не удержи Найл ее за плечи, она соскочила бы с кровати.

– Все, расслабься! – Видя, как храбро она сражается с болью, Найл наклонился к ней. – Все уже позади, девочка, – прошептал он возле ее виска. Он обнял ее, вдыхая нежный аромат ее волос.

Сабрина тяжело дышала, превозмогая боль.

– Может, мои родные и не слишком меня почитают, но если ты меня убьешь, спасибо не скажут.

Он чуть отстранился и с усмешкой, завораживающей ее, сказал:

– В самом деле?

– Если я умру… тебе придется избавляться от тела, а с этим могут быть проблемы.

– Я спрячу его в сундук.

Она невольно засмеялась, и это вызвало новый приступ боли.

– Потише, тигрица. Береги силы.

– Я не тигрица, – еле слышно пробормотала она. – Ты сам сказал, что я мышь.

– Я ошибался. Вынужден это признать после того, как ты приняла на себя удар.

– Это… Это не в счет.

– В счет, – мрачно возразил Найл. Он нежно убрал завиток с ее влажного лба. – Знаешь, я очень люблю жизнь, но если бы ты не вмешалась, вполне мог бы помереть.

– Любой бы так поступил на моем месте.

– Любой горец – возможно, но для женщины с долины… Недаром Джорди сказал, что ты храбрая девочка. А храбрость горцы умеют ценить. Ты стала гордостью клана.

Сабрина покачала головой. Она хотела, чтобы клан ею гордился, но она была не святая.

– Я испугалась.

Найл пальцем приподнял ее подбородок.

– Конечно. Любой бы испугался. Кстати, ты мне кое о чем напомнила. Я ведь должен свести с вами кое-какие счеты, госпожа Дуглас. – Он пригвоздил ее к месту взглядом. – Какого черта ты забыла в горах ночью? Зачем подвергала опасности свою жизнь?

– Я всего лишь хотела посмотреть, как угоняют скот, – слабо запротестовала Сабрина. – Я сопровождала Джорди.

– Видит Бог, я с ним поквитаюсь.

– Его не в чем винить. Ангус разрешил мне ехать. И я ни за что не вмешалась бы, не будь в том необходимости.

Найл нахмурился:

– Лично я велел тебе оставаться дома.

– Нет, не так. Вы просто отказались взять меня с собой.

– И на то была серьезная причина. Как вы видели, угон скота – дело серьезное. Отправиться туда даже наблюдателем – непростительная глупость и неосмотрительность.

– Может, и так. – Сабрина вздернула подбородок. – Я не обязана перед вами отчитываться, сэр.

Найл еле слышно чертыхнулся и сильнее сжал ее подбородок.

– Кажется, вы сказали, что не в ваших привычках искушать раненую женщину, – напомнила ему Сабрина.

Он отпустил ее и занялся ее раной.

– Кровь как будто остановилась. Давайте посмотрим, что можно сделать, чтобы вы почувствовали себя уютнее.

Она сжала зубы от боли, когда он стал накладывать на рану свежую повязку. Руки у него были сильными, кисти узкими, пальцы тонкими и нежными настолько, что прикосновения его воспринимались как ласка, даже если причиняли боль.

– Ну а теперь, – тихо сказал он, когда с перевязкой было покончено, – надо попробовать переодеть вас в ночную сорочку, чтобы вы смогли уснуть.

– Ночную сорочку? – Сабрина была ошеломлена.

– Вы хотите сказать, что спите голой?

– Я сплю в сорочке, но… Я не хочу показывать ее вам.

– Скромность, конечно, может украсить девушку, но не жену. Когда мы поженимся, я вас заставлю забыть о скромности.

Сабрина округлила глаза и вздохнула:

– Я… я думала, что ослышалась. Он поднял бровь:

– Ослышались?

– Вы сказали… Когда мы поженимся.

– Да, именно это я и сказал.

– Не может быть, чтобы вы говорили серьезно. Их взгляды встретились.

– Женитьба не предмет для шуток, – парировал Найл. – Считайте, что мы помолвлены.

Она смотрела на него как на умалишенного.

– Прошу вас, попытайтесь сдержать восторг, – с сарказмом заметил Найл. Сабрина не произнесла ни слова. – Полагаю, ваша замедленная реакция – это следствие сильного удара по голове…

Сабрина резко села в постели.

– У меня мозги работают как надо, милорд!

– Тогда изобразите хотя бы энтузиазм.

– С чего бы мне так стремиться за вас замуж? Да вы и сами не хотите на мне жениться!

Он пожал плечами:

– Если честно, перспектива меня пугает.

– Тогда скажите на милость: зачем вы вообще рассматривали такую возможность?

– Может, чтобы люди сочли меня благородным рыцарем?

– Не смешно!

– Нет, не смешно. – Взгляд его стал очень серьезным. – Ладно, скажу. Я намеревался жениться на вас из-за старого долга вашему деду. И из-за Оуэна Бьюкенена. – Стоило ему произнести вслух имя своего смертельного врага, как по лицу его пробежала тень. – Я плачу по счетам, – добавил он тихо с выражением твердой решимости на лице. – Клан Дункана нуждается в моей защите. И то, что Бьюкенены вчера украли скот, лишнее тому подтверждение.

Сабрина нахмурилась. Она понимала, что Найл прав. Теперь, когда дед ее умирал, клан оказался в трудном положении. Они нуждались в сильном предводителе. Если бы вождем клана стал Найл, Оуэн едва ли решился бы совершать набеги.

– Я понимаю, – забормотала Сабрина, – что вы чувствуете себя обязанным защитить мой клан, но для этого не обязательно вступать в брак.

– К сожалению, другого способа я не знаю.

– Может, мне повести за собой клан? Я могла бы занять место деда.

– Вижу, бренди сделал свое дело.

– Вы могли бы мне помочь, научить… Он погладил ее по щеке.

– В тебе есть отвага, тигрица. Но не хватает опыта. Чтобы сделать из тебя командира, потребуются годы. А тем временем Бьюкенены вырежут ваш клан подчистую.

– Но… я не желаю выходить за вас замуж. Да и вы будете тяготиться браком.

Найл колебался с ответом. Если найти Ангусу подходящую замену, Найл мог бы избежать цепей брака. Но нет. Он и так слишком долго избегал брать на себя ответственность главы семейства.

Возможно, брак с Сабриной не будет столь уж обременительным, как ему казалось вначале. По правде говоря, за последние дни многое изменилось. Она не была такой уж серой мышкой в смысле внешности. Не была трусихой, готовой пуститься наутек при первых признаках опасности. В общем, из нее выйдет вполне достойная жена вождя клана. Она, что вообще-то нехарактерно для женщин, имеет свои убеждения и готова сражаться за них. И ей небезразлична судьба соплеменников.

Она способна на деятельное сочувствие. Он помнил, хотя прошло уже несколько месяцев, как она повела себя на балу у своей тети. В тот момент, когда он окаменел от горя, она ненавязчиво предложила ему помощь. Она даже сумела смягчить для него удар.

Найл мрачно поднес стакан с бренди к губам и, осушив его, заявил:

– Вас за меня просватали, и точка.

Сабрина поджала губы. Для него тема исчерпана. Для нее – нет.

– Это еще не конец! Даже не начало. Едва ли я выйду за вас.

– Выйдете! – тоном, не терпящим возражений, заявил Найл.

Их взгляды вновь встретились. И снова их диалог превратился в битву. Его воля против ее воли.

Найл смотрел на женщину, лежащую в постели, с не вольным восхищением. Она была почти красивой – горящие глаза, упрямо вздернутый подбородок. При всей своей хрупкости Сабрина Дункан могла вести себя с поистине королевским достоинством. Могла быть упрямой и гордой. Ни дюйма не отдавать врагу.

– Вижу, – сухо заметил Найл, – вы унаследовали упрямство Дунканов. В этом вы и своему деду дадите фору.

Сабрина покачала головой. Дело не только в упрямстве. Если Найл женится на ней по принуждению, рано или поздно он ее возненавидит. Эта перспектива пугала ее.

– Не думаю, что у вас есть право судить меня, сэр. Он окинул ее оценивающим взглядом.

– Всего несколько дней назад вам просто не терпелось выйти за меня замуж.

– Ошибаетесь. Я просто согласилась выполнить волю деда.

– Его воля не изменилась. И Ангус кое в чем прав. Вам нужен муж, который удержал бы вас от шалостей.

– Шалостей?

Найл усмехнулся. Он с удовольствием наблюдал за тем, как легко она вспыхивает. Как зажигаются гневом ее темные выразительные глаза – настоящая тигрица. Именно это интриговало и возбуждало Найла.

Осознав, что он намеренно пытается ее спровоцировать, Сабрина сделала глубокий вдох, призывая себя к спокойствию.

– В свете последних событий я изменила свое мнение. Я вообще не хочу выходить замуж. Ни за вас, ни за кого-либо еще. Никогда.

– Никогда? Вряд ли такая хорошенькая женщина, как вы, пожелает остаться старой девой.

– Я твердо решила не выходить замуж.

– Ну и глупо. Большая потеря для общества.

– Еще глупее было бы выйти за вас. Из вас хорошего мужа не получится.

– Согласен. Как по-вашему, почему я так долго избегал брачных уз?

– Может, потому, что ни одна женщина не оказалась настолько глупа, чтобы согласиться за вас выйти?

Брови его взметнулись вверх. В глазах заплясали дьявольские огоньки, на губах заиграла улыбка.

– Должен признаться, госпожа Дункан, что я считаюсь завидным женихом.

– Тогда какая-нибудь дама заполучит вас с моего благословения.

– Ваш дед будет в отчаянии.

Сабрина колебалась с ответом. Найл говорил правду.

– Напрасно вы меня отвергаете. Мы бы неплохо с вами поладили.

– Но для счастливого супружества этого мало.

– А что еще нужно?

– Как вы изволили справедливо заметить, нужна еще и совместимость. А мы друг другу совершенно не подходим. Мы даже поговорить не можем без того, чтобы не ввязаться в спор. И будем все время ссориться.

– А я люблю женщин, которые спорят.

– Вы любите всех женщин! – выпалила она.

– Что верно, то верно. – Он улыбнулся. – Женщины – мое слабое место, признаю.

– У вас слабостей не счесть!

– Зато есть и весьма ценные качества, которых вы не желаете замечать.

Сабрина еще раз сделала глубокий вдох. Эти смеющиеся глаза, завораживающее обаяние рушили с таким трудом выстроенную оборону. Он разбил множество женских сердец, но она не сдастся.

– Какими бы ценными качествами вы ни обладали, грехи ваши их перевешивают. Нет, я ни за что не выйду за распутника.

– Я знал, что вы потребуете от меня верности.

– Какое необыкновенное наблюдение! – с сарказмом воскликнула она.

Полуночная синь его глаз держала ее в плену.

– Я уже говорил тебе, девочка, что не склонен хранить верность кому бы то ни было. Но обещаю не афишировать свои связи.

Какая наглость! Не афишировать свои связи. Это все, что он может ей обещать?!

– Идеального мужа из меня не получится, но я могу обеспечить защиту тебе и твоему клану.

Ее клан. Все опять возвращается к этому.

– Вы даже не сделали мне предложения, – еле слышно пробормотала Сабрина.

– Просто забыл. – Найл сделал низкий поклон, не вставая при этом с ее постели. – Госпожа Дункан, не окажете ли вы мне высочайшую честь, приняв мою руку и сердце?

Его ироничный тон, его поза – он просто издевается на ней. Она понимала, что ей до него далеко, как до луны.

– Спасибо, милорд, за ваше любезное предложение, но я вынуждена вам отказать, – произнесла Сабрина со скучающим видом.

– Нет – не принимается.

– Вы не можете заставить меня согласиться!

От его улыбки у нее перехватило дыхание и закружилась голова. Но она продолжала упорствовать.

– Вы не хотели бы испытать силу моего убеждения? – вкрадчиво спросил он.

Она не нашлась что ответить. Многоопытный взгляд Найла свидетельствовал о том, что он хорошо ее понимает.

– Совершенно случайно я сделал весьма ценное открытие, тигрица. В будущем, когда мне захочется заставить тебя уступить мне, я попытаюсь тебя соблазнить.

Сабрина запаниковала:

– Но я не хочу выходить за вас замуж, я же сказала!

– Это к делу не относится. А теперь вернемся к главному. К вопросу о ночной сорочке. Мне помочь вас раздеть?

– Нет! Обойдусь. Тем более мне не нужна помощь за взятого соблазнителя.

– Осторожно, детка. Еще немного, и я тебя расцелую. Сердце ее подпрыгнуло.

– Вы не посмеете! Он вскинул брови:

– Вы постоянно бросаете мне вызов. Настроенный весьма решительно, он наклонился к ней, отчего сердце ее заколотилось как бешеное. Она попыталась отстраниться, но бежать было некуда. Найл навис над ней, накрыл ее губы своими и вжал ее в подушки.

Он целовал ее, казалось, целую вечность, завоевывая, покоряя, соблазняя, пока она перестала соображать и разомлела от желания.

Сабрина застонала, не выдержав сладкой пытки. В тот момент, когда он оторвался от нее, она испытала разочарование, граничащее с болью.

С его стороны жестоко было так играть с ней, подумала она с горечью. Этот огонь в его глазах, этот жар могли бы польстить ей, если бы у нее хватило наивности поверить в то, что они адресованы лично ей. Но она не питала на сей счет иллюзий. Она была просто женщиной – куском женской плоти без имени, удобным сосудом для того, чтобы излить вожделение, вот и все. Он всего лишь демонстрировал ей свое легендарное мастерство.