Текст книги "Хроники Медицинского Представителя, или Шесть шагов от Санитара до Генерального директора"

Глава 11. Врач Скорой Помощи

Работать мне предстояло на второй подстанции города Иркутска. Наш позывной – «Букет-2». Описать меня в то время можно было как женщину в анекдоте: «Существо придурковатое, но „симпатишное“!» – это вне вызова.

Почему? Да я был просто счастлив! Чем? Да всем!

Первое. Я наконец выполнил свою Суперцель! Стал Врачом Скорой Помощи.

Второе. У меня любимая семья – жена, дочь, живы и здоровы родители.

Третье. Я ещё молод и доволен собой!

Улыбка в то время практически не сходила с моего лица. Если, вдруг устав, я садился и задумывался, все тут же начинали спрашивать: «Что случилось?» И, видя моё недоумение, поясняли: «Ты уже минуту не улыбаешься…»

Подстанция наша представляла из себя обычную трёхкомнатную квартиру-распашонку в хрущёвской панельной пятиэтажке. Вход, совмещённый санузел, направо – кухонька. Зал, в котором восседала Любовь Андреевна – диспетчер и кукловод, да две комнатки направо и налево. В одной спали водители, во второй врачи и фельдшера. Пять бригад, восемь человек на обычных тонких медицинских кушетках, в комнате 15 квадратных метров. Это если повезло и ночью все собрались на подстанции без вызовов. Спали все без деления по половому признаку. Матрасик, простынка и одеяло с подушкой. Вот и все удобства. Мы с моим фельдшером спали в диспетчерской на раскладушках. В комнате, в которой никогда не гас свет и кричала на полную громкость рация.

Первое, что я сделал, – это перевёл нашу смену «на ТЫ», аргументировав это тем, что странно обращаться на ВЫ к человеку, с которым спишь, прижавшись как к родному, да и путаница была постоянная. Например, меня спрашивают: «Вы поели?» Млять… кто ВЫ? Я, Николай Второй? Я и фельдшер? Или водитель? Короче, плавно со мной согласились. Естественно, это касалось только нахождения на подстанции. На вызове – обращение к Врачу строго на ВЫ и никакого панибратства!

Это как некое раздвоение личности. Такое возможно у врачей и, наверное, разведчиков. Впервые я с этим столкнулся, как только надел санитарский тогда ещё, но уже белый халат. А теперь: Один я – смешливый пацан, в любой момент готовый чего-нить учудить, другой – серьёзный врач, у которого через год работы было стабильное второе место на скорой по количеству совпадения диагнозов с приёмными отделениями.

На мой взгляд, скоропомощные доктора – это вообще отдельная каста. Я не склонен их идеализировать, чудеса везде встречаются. Но тем не менее.

Врач Скорой – он всегда один. В крайнем случае можно вызвать на себя спецбригаду, но чаще всего все решения лежат только на тебе. А цена ошибки очень велика. Жизнь человека.

***

Был такой случай: Приехали на вызов. Лежит мужчина. За 55. Держится за живот, в позе эмбриона. Сознание спутанное, пульс нитевидный, холодный пот. Острые боли ниже эпигастрия. Живот как доска. Типичная прободная язва желудка. Хватай вези! Но что-то не так… не понимаю, не могу объяснить!

В Иркутске нет единой больницы скорой помощи, поэтому инфаркт в одну сторону города, желудочное кровотечение – в другую. Вызвать кардиобригаду на себя тоже не вариант. Пока доедут – это минимум 30 минут. Которых нет ни у меня, ни у больного. И электрокардиографов у нас тогда тоже не было. Везём с сиреной и мигалками в кардиологию. По рации прошу подойти в приёмное отделение хирурга. Понимаю, что больница не дежурная и операционную они не успеют накрыть, но всё же!

Довёз. Кардиолог глянул: «Это не к нам! У него язва!»

Я его чуть не за грудки: «Делайте ЭКГ!»

Трансмуральный инфаркт, абдоминальная форма. Мужик выжил.

***

Это ещё один немаловажный фактор нашей работы. Интуиция.

Да, можно поставить больному диагноз, опираясь только на данные визуального осмотра и пальпации. Но, только имея все три фактора, можно получить правильный диагноз – Интуиция, Знания и Опыт.

Вы когда-нибудь видели, как печатает цветной принтер? Сначала накладывается один цвет, затем второй, после этого третий. И только сочетание всех трёх цветов даёт полноценную картинку.

Сначала ты используешь все свои знания, осмысливая то, что видишь сейчас.

Потом наступает черёд опыта. И ты совмещаешь это сейчас с прошлыми и похожими наблюдениями, пытаясь понять и правильно интерпретировать относительно этого конкретного случая.

И вот когда ты уже всё разложил по полочкам и пришёл к твёрдому пониманию того, что именно происходит с больным, есть смысл остановиться и прислушаться к своим ощущениям. Всё ли тебя устраивает в принятом решении? Нет ли ощущения неправильности или внутреннего дискомфорта?

Знания являются базисом. На основании знаний и их применения на практике появляется опыт. На опыт накладывается Интуиция. И, только совместив три этих разноцветных стекла, получим правильную картинку.

Это применимо не только к постановке диагноза, но и к решению любой задачи. Если у вас не хватает одного из них, то правильного ответа не будет. Или он может оказаться не совсем верным.

***** Отступление: Врач Скорой

Сегодня, проходя мимо приёмного отделения городской больницы, увидел мчащуюся с сиреной и мигалками Скорую Помощь. А навстречу ей выезжала уже спокойно и без мигалок другая.

Вот вроде уже более двадцати лет, как я не работаю на Скорой, но тем не менее каждый раз, услышав вдалеке звук сирены, в душе что-то переворачивается. Ведь всё-таки, даже несмотря на тяжеленный и порой очень неблагодарный труд, за одну смену врач успевает прожить несколько жизней со своими пациентами. Это совсем не похоже на работу докторов другой специализации. Ты никогда не знаешь, что тебя ждёт за сухими строчками вызова, переданного по рации. У тебя только адрес и номенклатура: «плохо с сердцем». А там может быть всё, что угодно: начиная от банальной простуды и лёгкого кашля до ножевого в сердце. И каждый вызов – это целая жизнь! Либо спасённая, либо потерянная. Либо просто немного прошедшая вперёд – ложный вызов.

Но вернёмся к нашим въезжающим и выезжающим из больницы скорым.

Когда ты везёшь умирающего больного в приёмное отделение, все твои мысли и чувства летят быстрее завывающего сиреной автомобиля. И в это время нет для тебя ничего важнее, чем сохранить жизнь этого человека, которая зависит сейчас только от слаженных действий твоей бригады и твоих правильных или неправильных решений. Она словно пригоршня воды, которую ты пытаешься очень быстро донести в своих ладонях. С одной стороны, нужно быстрее, с другой – очень важно не расплескать ни капли.

И какое-же облегчение и, наверное, опустошение, когда ты сдал живого больного и передал его врачам стационара.

И всё, точка. Начало следующей главы в романе под названием «смена».

Чувства, которые испытывает врач скорой помощи, сдав живого больного в стационар, тяжело описать. Это не радость и не облегчение от хорошо выполненной работы. Наверное, самое правильное слово – это ОПУСТОШЕНИЕ. Заглавными буквами. Ты успел! Выходишь из приёмного отделения с чувством лёгкой эйфории и пустоты в голове, в душе и в руках, в которых уже не дёргается мешок Амбу.

Всё! Осталось немного: зафиксировать всё казёнными словами в карточке и откричаться в рацию: «37-я свободна!»

Думаете, почему медицинские работники так долго живут и при этом ещё работают?! Да просто они точно знают, что по мелочам к коллегам обращаться нельзя или как минимум не стóит! Просто нет никакого смысла.

Конечно! Профилактику и раннюю диагностику никто не отменял. Но по большому счёту, если нет острой патологии, требующей немедленного лечения, походы в поликлинику и стационары, да и сам процесс назначения и лечения для некоторых превращаются в цель остатка жизни. Я бы назвал таких людей Хронически Добровольно Болеющими. И врачи в эту категорию попадают довольно редко. Но это только моё мнение.

*****

И ещё. Работа Женщин-Врачей на Скорой Помощи. Требует отдельного поклона. Глядя на них, я вспоминаю наших лётчиц Великой Отечественной войны. Без устали, с красными от недосыпания глазами, днём и ночью подниматься на этажи, зачастую без лифта. Заходить в незнакомые квартиры, где никогда не знаешь, что тебя ждёт. При этом многие посвящают Скорой годы своей жизни, а иногда и всю свою жизнь без остатка.

Глава 12. Переломные моменты

Переломный момент в судьбе необходимо обязательно почувствовать. Если вы его пропустите, то вся история вашей жизни может пойти совсем по-другому сценарию!

Я отчётливо помню первый звоночек надвигающейся бури.

Пятое октября 1997 года. Мой день рождения. Я сижу на крылечке родительской дачи и размышляю о прожитых годах и о будущем. Мне 33 года, возраст Христа, возраст принятия решения.

Щенячий восторг исполненной мечты запылился круговертью вызовов (от семнадцати до тридцати с лишним за сутки), заполнением бесконечных однотипных карточек (2 листа текста) на каждого больного. Сразу после вызова обычно писать некогда. Кровь, сопли, стоны и крайне редкое: «Спасибо, доктор!»

«Тридцать седьмая! Как только освободитесь, сообщайте! У меня два срочных вызова!» – это кричит в рацию диспетчер… поэтому штук десять карточек приходится буквально царапать часа в два ночи, засыпая (или вернее – вырубаясь) под храп фельдшера и шум рации.

Сутки работаешь, на следующий день пытаешься отоспаться, второй – что-то пробуешь сделать по дому, и так по кругу. «Идеально», – скажет кто-то, в том числе и я, только десять лет назад.

«Скучно, – скажу я сейчас. – Однообразно. Болото».

Ну и конечно, деньги. Куда же без них! Жена учится в институте, дочь – школьница. Зарплата одна – моя. И уже совсем не высокая. По тем временам даже не средняя, а чуть ниже. Пришла пора выбираться из розового пузыря внутреннего счастья и начинать добывать денег для семьи.

В Россию стали приходить сетевые компании с биодобавками. «Гербалайф», «Энрич», «Ньювейс», «Эйвон». Каждый второй занимался сетевым маркетингом. Видимо, каждый первый – покупал. Не минула чаша сия и меня. Когда я впервые увидел у кого-то из коллег цветастую коробочку и криво-косо написанную аннотацию, явно переведённую корявым электронным переводчиком, я просто за голову схватился. «Вам не стыдно такое предлагать людям?» – был мой первый вопрос. На что пожали плечами и ответили: «Так других всё равно нет!»

И я занялся продукцией «Энрич». Бегать по людям и втюхивать им незнамо что – это не моё. Я подошёл к вопросу более широко. Познакомился с хозяином крупнейшей сети и предложил ему сделать хорошие, грамотные аннотации и собрать их в книгу для дистрибьюторов. Ну а что? Времени между дежурствами у меня было много. Печатать я научился ещё в армии, а первый компьютер у меня был ещё начиная с самого первого, появившегося для простых людей – 286, который я потом постоянно апгрейдил, то есть улучшал.

К выполнению любой работы необходимо подходить комплексно. Это словно ты рассматриваешь 3D-модель с разных сторон. Именно тогда получается наилучший результат. Я творчески переработал более двухсот аннотаций и сделал три книжки. Денег за это, как ни странно, не попросил, только то, что досталось с продаж. Я же работал в команде, а значит, помогал людям! Зато позже, директор открыл под меня кабинет в ГИДУВе, я там вёл консультационный приём в перерывах между сменами. Зарабатывал при этом практически больше, чем на скорой. Потом случилась какая-то мутная история: из кабинета украли часть банок и мой учётный журнал. Доказать Директору, что это вредно прежде всего мне, так как я не получу заработанных денег, я не смог, и мы расстались. Воровку позже нашли, ну а я получил ещё один жизненный урок о доверии к людям – и коллегам, и начальникам.

Потом случайно встретил своих друзей детства, которые открыли аптечную сеть, и вскоре стал работать у них Коммерческим Директором. Как всегда, не бросая любимую скорую помощь.

А потом случилось страшное и забавное.

Забавное, потому что 29 апреля меня вызвал главный врач. Объявил, что на скорой будет создана специальная реанимационная служба, под которую приходят два новейших реанимобиля. А мне предлагается её возглавить, предварительно пройдя обучение. Я дал согласие и с 4 мая должен был приступить к учёбе.

Дальше – страшнее. 1 мая 1998 года мы летели с мигалками на срочный вызов. Я даже не успел увидеть подрезавшую нас на повороте машину. Зацепив правым колесом обочину, уазик «буханка» легко лёг на левый водительский бок, на котором мы и пролетели метров тридцать, если не больше.

Когда я пришёл в себя, уазик уже лежал на боку, остановившись. Я сидел сверху, как паук, а если вернее, как та корова из фильма: «Жить захочешь, ещё не так раскорячишься!» Первые мгновения ушли на осознание себя в этом мире, а потом я увидел своего водителя Сергея. Тело его было в кабине, а вот голову видно не было! Верхняя часть открытой кабины была у него на шее. Видимо, он так неудачно вылетел в неё во время падения. Я уж думал – всё! Но вдруг он зашевелился и захрипел.

Как я открыл свою дверцу вверх, выпрыгнул и подбежал к Серёге, я не помню. Водительская дверь во время падения открылась, подломившись, и не дала уазику сломать ему шею. Перед вызовом мы заправились, и теперь весь бензин из двух полных баков тёк весёлым ручейком прямо через него, заливая рот и нос. От остановки бежали люди, мы приподняли уазик и вытащили почти захлебнувшегося водителя. По рации я ещё успел вызвать помощь, потом догадались отключить клемму аккумулятора, чтобы не закоротило и не вспыхнуло.

Как мы не сгорели, я и до сих пор не понимаю. На мне – ни царапины, на Серёге практически тоже. Вот только у него тяжелейшее отравление бензином. Я успел вызвать ему рвоту, когда приехали наши. Две бригады. Одна за мной, вторая за ним. Меня домой, его – в областную больницу. Я даже успел написать ему направительный, где особо подчеркнул, что сделать в первую очередь. Крупно написал, для особо понятливых: «Промыть желудок до чистой воды!» И поехал домой отмываться и приходить в себя. Пока вытаскивали и поднимали уазик, я извозился в грязи и бензине, хоть выжимай!

Приехали за мной через час. Предварительно, правда, позвонили и сказали, что мой водитель разгромил приёмник областной больницы.

Приехал. Оказалось, не приёмник, а только смотровую комнату. Первый вопрос к персоналу ОКБ: «Промыли до чистой воды, что успели сделать?»

Оказалось, за целый час – НИЧЕГО! Только то, что сделали в Скорой. Хорошо хоть милицию не вызвали. Тогда бы точно конец парню.

Зашёл – ну нормальный реактивный психоз. Сидит со стойкой от капельницы, словно морской царь с трезубцем. Пришлось ударить и связать. Миндальничать было некогда. Губы синие, белки красные, пульс нитевидный и частый. Пока отмыл через толстый зонд, тазиков пять сменили. Сначала вообще сплошной бензин был. Тут и местная реанимация наконец подключилась.

Заодно сразу сдали кровь на алкоголь, чтобы вопросов не возникло.

Вот так весело встретили Первое мая.

Второго мая Сергей сам ушёл из больницы. А третьего мая меня вызвал главный врач и обвинил нас во всех смертных грехах. Что мы были пьяные, а водитель был вообще невменяемый. Анализы чистые? Подделали! Мутно, грязно. Я сказал: «Если даже главный врач скорой помощи не может отличить алкогольное отравление от бензиновой интоксикации…» Короче, написал я заявление по собственному.

Такого поворота не ожидал ни Главный, ни я сам. Мне даже дали время на раздумье – целый отпуск! Отпуск я отгулял. Вернее, дождался его окончания и уволился. А Сергей так и водит Скорую по сей день.

Вот так, отработав, а вернее, полноценно отжив в медицине восемнадцать лет, я снял белый халат. НАВСЕГДА.

P. S. Я вот иногда думаю, обязательно ли мне каждый раз получать от жизни ощутимый толчок, чтобы сделать поворот в жизни? Или это мой ангел-хранитель, устав ждать решения от меня, взмахнул крылом бабочки?!

Глава 13. Межвременье

На следующий день после увольнения со скорой я уже был принят на должность Коммерческого Директора аптечной сети. Теперь уже вполне официально.

Легко ли я расстался с медициной? Непередаваемо. У меня было такое чувство, что вместе с халатом я снял кожу. А заодно там же оставил свою душу.

Наверное, тогда в перевёрнутом уазике перевернулась и моя жизнь. Доктор Николай Борисович, или, как звала меня моя однокурсница и коллега Юля Заблоцкая, «НикБор» умер. В уазике или чуть позже в кабинете главного врача, неважно. Остался просто Николай, Ник. Наверное, именно с тех пор я не люблю, когда ко мне обращаются по имени-отчеству. Это каждый раз как напоминание о том, кого и что я потерял.

Минимум год просто жутко переболевал. Но точно знал, что больше не вернусь. Всё, что я хотел сделать в медицине, я сделал. Только вот что делать дальше, я не знал.

Цели не было. Деньги? Они никогда для меня не были целью. Хорошо, когда они есть, плохо, когда их нет. Не более того. Да и получал я теперь гораздо лучше, занимаясь оптовыми поставками и продажами.

Потом мой будущий лучший друг Сашка Монарёв уговорил меня перейти к фармдистрибьютору, но и там я надолго не задержался. Всё-таки чистые продажи меня совсем не привлекали.

А потом наступил 2000 год. Год абсолютного безвременья. Цели нет, работы нет, денег, соответственно, тоже.

Наверное, больше от безысходности я открыл ИП и стал выпускать газету. «Здоровье Сибири» называлась. Формат А4, журнальный. Думал, прожить на рекламе, но не тут-то было! Пришлось изменить немного содержание, и она стала продаваться в киосках союзпечати. И ведь покупали! Но не особо. На хлеб хватало, а вот на масло денег уже не оставалось.

Шаг четвёртый. Медицинский представитель

Посвящается

моему первому и единственному нормальному Руководителю —

Ольге Алексеевне Сударовой

Глава 14. Собеседование

В апреле 2001 года мне позвонил Зам главного врача Диагностического центра: «Николай! У тебя ведь жена педиатр? Крупная компания ищет себе сотрудника – медицинского представителя на детское питание. Они сегодня до вечера проводят собеседования, вот телефон…»

Светлана к тому времени уже работала, а я в тот день носился с газетами, весь в поту и бумажной пыли. И совсем уж было отмахнулся от этого звонка. За всё время своей медицинской деятельности я всегда открещивался от работы с детьми вообще и от педиатрии в частности. Мне даже на скорой старались детские вызовы не давать. Ну жалко мне детей, не могу я на них смотреть просто как на пациентов! А тут вдруг – детское питание…

Но потом название компании вызвало у меня какие-то смутные ассоциации, и я, плюнув на не развезённые газеты, поехал домой. Смартфонов и мобильного интернета тогда не было. Слава богу, уже появился интернет. Дома, через телефонную линию и скрипучий модем!

Когда я увидел, что Компания занимает восьмое место (в мире!) по продажам, я срочно понял, что я туда хочу!

Созвонились, договорились о встрече. У меня оставалось три часа.

За это время я сделал следующее: помылся, побрился. Прочёл максимально всю доступную на тот момент в интернете информацию о Компании и о том, что представлено в ассортименте, выучил названия продуктов детского питания, посмотрел на их конкурентов.

Да! А ещё за это время я успел написать своё первое резюме, найдя форму в сети.

Через три часа я сидел в уютном холле гостиницы «Иркутск» в костюме, галстуке и начищенных туфлях. Смотрел на собеседующую меня красивую женщину спокойно, с лёгкой улыбкой. Не забывал посматривать на молодого человека, который также иногда задавал уточняющие вопросы.

Смотрел я на них спокойно, а в душе всё трепетало. Почему? Не знаю, предчувствие, наверное. Тут всё было «НЕ МОЁ!». Сам стиль общения, костюм, галстук, который я не любил. Но при этом – запах хорошей зарплаты и больших возможностей. Совершенно неожиданно я понял, что хочу работать в этой команде. Очень хочу!

Но визуально это, я надеюсь, не проявилось. Минут сорок мы просто беседовали. Это не было собеседование в прямом смысле этого слова. Не было прищуренных глаз и вопросов с дальним подтекстом. Это больше походило на дружескую беседу. Я не стеснялся задавать вопросы, ненароком показывая свою осведомлённость о Компании и о продуктах.

Вообще, минут через пять-десять я уже настроился на то, что я буду работать в этой команде, и соответственно тому вёл беседу. Я не задавал глупых вопросов о зарплате, ноутбуке и машине. Ха-ха! Да я об этом просто не знал! И когда мне огласили условия, я вспомнил Миронова в фильме «Приключения итальянцев в России», где его спрашивают:

– Андрюша, ты хочешь заработать миллион?

– Конечно хочу!!! – отвечает он, подпрыгивая.

Я не подпрыгнул, кивнул, соглашаясь и натягивая на лицо покер-фейс.

Мы ещё поговорим о первом и последующих собеседованиях, но сейчас хочется сказать об ожидании. Я ждал неделю. Думал, сгрызу, как ротвейлер, все свои газеты и обои на стенах. Разок, не выдержав, позвонил Евгению – это он был на собеседовании и курировал на тот момент Сибирь и Дальний Восток. Ответ был расплывчатый, но слегка обнадёживающий: «Пока решения точного нет, но Ваша кандидатура понравилась».

Если вы ждёте обратную связь от работодателя и он не поставил чётких временных рамок, то есть смысл напомнить о себе через три-четыре дня. Один раз, не более! Этим вы покажете, что вакансия вам интересна и вы ждёте результат. Чаще названивать нет смысла. Вы только настроите против себя занятого человека.

Не стóит звонить, если вам назвали точную дату ожидаемого ответа. Например, сказали, что ответ будет после восьмого числа. Ну так и нефиг звонить четвёртого, шестого и седьмого! Зато есть резон позвонить девятого и поинтересоваться, про вас просто забыли или уже вычеркнули из списка!

Итак, через неделю Евгений поздравил меня с тем, что моя кандидатура утверждена! А через три дня я уже летел в Москву на подписание документов. Йохо-о-о!!!! А ещё мне поставили непременное условие – газету и ИП придётся закрыть. Что я и сделал с чувством глубочайшего облегчения!