Текст книги "Песчинка, господа поколение"

Чалый. Некем было защитить их? Тихоокеанский флот был?

АП. Флот был. А сухопутные войска? Территории защищает пехота.

Бутаков. Американцы всегда сами с воздуха бомбят, как в Ливии и Сербии, а по земле идут Французский легион или британские рейнджеры.

Рыжий. А я и сейчас воевать не пойду. За кого воевать? За «жириков с яблоками»? Они при любой власти будут на трибуне. А моя мать с двумя детьми и без отца-шахтера будет в бараке крышу латать. Этот барак, наверное, ещё при царе поставили. Что мне защищать? Могилу отца в углу кладбища?

Бутаков. Есть такая профессия…

Чалый. Не цитируй нам кино. Слышали. При Сталине дети всей верхушки воевали. А сейчас дети госдумцев в Лондоне учатся и живут. Они тебя защищать будут? Они язык забыли русский…

Рыжий. А в Афгане и Чечне – только деревенские или из Сибири воевали. Я – не пойду!

Бутаков. А если призовут?

Рыжий. Призывают – на мясо. На войну – поднимаются сами.

В классе стало тихо.

Девочка в очках. Я в детском саду всегда была санитаркой. У меня сумочка белая с красным крестом…

Чалый. Мой отец говорит так: случится, не дай бог, разберётся каждый. Кому – за бугор свалить, кому – затылки брить.

АП. Вопрос не праздный. Будут ли защищать Отечество? Кто? Молодые и здоровые? Или старики с ленточками? Думаете, с Наполеоном было по-другому, Бутаков? Разве не преклонялись молодые офицеры перед именем Наполеона? А ведь встали – за Москву! «Войну и мир» Льва Толстого читали?

Девочка в очках. По программе только сокращённое переложение на трёх страницах…

АП. Я не понял, что на трёх страницах?

Катя. Лев Толстой. «Война и мир», «Воскресение», «Анна Каренина».

АП. Три романа на трёх страницах?

Бутаков. Вы не расстраивайтесь, Арсений Петрович! Наполеона русское офицерство уважало. Тактик артиллерии.

АП. Считаешь?

Бутаков. Наполеон сказал, что мир в руках батарей. А дипломатия подносит им снаряды.

АП. В журнальчике читал, наверное, признайся. А этого не читал, что войны начинают военные, а останавливают дипломаты? Катя Иванова, назначаю вас на роль российского министра иностранных дел. Вопрос: почему так важен был для России новый союзник в Америке?

Катя. Потому что мы имели собственные территории на Аляске. А защитить их в одиночку не могли.

Миша. А в Сирии сможем?

Чалый. Если заселим их казаками: це мы, казаки сирийские со станицы Щербиновской.

Катя. Казаками заселяли Сибирь, Дальний Восток, Камчатку, Аляску.

Петя Романов. Рыжий, в казаки пошел бы?

Рыжий. Я дурак? Шо я могу? Пахать не могу. Сено грести – телом слаб.

Катя. Ночью во двор – коленки дрожат. (Смех.)

Рыжий. А ты не указывай. Только в министры назначили, а уже указывает. (Смех.)

Катя. Это хорошо, что я министр из нашей школы, а не из Государственной думы: насквозь тебя вижу. Но бездельников не потерплю. Расти быстрее, пока я ещё в одном классе с тобой.

АП. Ого, Иванова. Быстро вы в роль входите.

Бутаков. Она у нас лидер.

АП. Кстати, хочу спросить всех: какое самое ценное, на ваш взгляд, качество лидера?

Бутаков. Я думаю…

Рыжий. Пушки! (Смех.)

Бутаков (продолжает). Сила, Арсений Петрович.

АП. В вашем ответе мы не сомневались. Кто ещё?

Миша. Дальновидность.

АП. Интересно. А что это значит?

Миша. Ум!

Чалый. Заумно.

АП. А сам, что думаете, Чалый?

Чалый. Анализировать надо.

Петя Романов. Этот, как «яблоко», умнее всех заумных.

Олеся. Не уступать место. Никому!

АП. Катя?

Катя. Не надо лезть на дерево, если лазить не умеешь. Поищи в команде умелого.

Бутаков. Совсем по-женски…

Рыжий. А вы, Арсений Петрович, что скажете?

АП. Видеть главное и не отвлекаться на мелочи. Давать инициативу, но не упускать команду. Использовать резерв каждого…

Чалый. Выжимать соки, что ли?

АП. Когда от Кати ты получишь шанс – твои силы утроятся. Так, Лесовский? Извини.

Миша. Хорошие чувства делают хороших людей.

АП. Мысль сильного человека. Браво!

Девочка в очках. А если совсем слабые?

Олеся. У муравья откуда сила?

Рыжий. Некоторые муравьи ещё и летают! (Улыбается.)

Бутаков. Не надо отрываться от коллектива! Не взлетай!

Петя Романов. Не виляй темой, как Горбачёв с Ельциным.

Миша. Классный пример неуважаемых лидеров.

АП. Что вы имеете в виду, Лесовский?

Миша. Изображали из себя демократов-лидеров.

Чалый. А сами рассыпали страну, как картошку из мешка Европе под ноги: топчите, нам не жалко…

Бутаков. Лидер должен быть цельным не потому, что отметина на лбу, а потому…

Рыжий. Потому, что про кулак помнит! (показывает кулак).

АП. Неожиданный ответ. Но в этом что-то есть. Для жизни, для политики.

Девочка в очках. Для нашего класса.

АП. Полагаете? Отлично. Возвращаемся к теме. Катюша, извините, что так называю, продолжим: можно ли считать, что Россия помогала не США, а себе?

Катя. Нужно. Назвав экспедицию «дружеским визитом русских крейсеров», Россия показала странам Европы военный союз США и России.

АП. Для чего показала?

Катя. Правильная дипломатия, Арсений Петрович, всегда ориентирована в будущее. Это пригодилось даже в Отечественную войну. Ленд-лиз, например, второй фронт.

АП. Вы просто королева дипломатии, Иванова. Вы куда поступать собираетесь после школы?

Катя. Я из страны уеду. Самореализацией заниматься буду.

АП. Это как? Не понял.

Миша. Сядь, Катька, не кривляйся. Она актрисой хочет стать. Прикалываться любит.

Катя. Не лезь в мою жизнь! Улыбайся своей Мнишек. (Села.)

АП. Простите меня, Иванова. Но у вас хорошее понимание событий. Вам надо всерьёз подумать о своей учебе.

Бутаков. У неё, Арсений Петрович, с мозгами хорошо, а у родителей с деньгами – плохо. Не сможет она учиться.

АП. Простите, Иванова. А я хотел поставить вас в роль английской королевы против России и задать вопрос…

Катя. Не нужно меня ставить в роль английской королевы против России. Не буду.

АП (обескуражен). Простите меня. Виноват. Перед целым поколением прошу прощение.

Бутаков. Ты чего, Иванова?

Катя. Это вы меня простите. (Улыбается.)

АП (улыбаясь). Ну, что за дипломат эта Иванова. Спасибо вам… Улыбка – лучшая дипломатия, Бутаков, запомните!

Бутаков. А Керри и Лавров? Улыбаются, но «против»? Абама и Путин? Кто выше?

АП. Народ. Каждый служит своей стране.

Девочка в очках. Как Грибоедов?

АП. Как Грибоедов. Читали «Горе от ума»?

Петя Романов. Проходили.

Рыжий. А почему Клавдия Васильевна сказала, что вашего урока по программе нет?

АП. Но мы ведь с вами договорились, что мы в истории есть? Чалый, подтвердите? Лесовский? Бутенко? Поэтому предлагаю программу потеснить и Чалому место в истории выделить.

Рыжий. И нам!

Девочка в очках. А Клавдии Васильевне?

АП. Конечно! И Клавдии Васильевне место! Всем другим, кто «за» и кто «против». В истории это называется «экспансия» – борьба за расширение прав, возможностей и территорий. На море говорят: дать свободу маневра!

Олеся. Арсений Петрович! А правда, что вы были военно-морским офицером?

АП. Правда.

Олеся. А ваш отец?

АП. И отец, и дед, и другие мужчины в нашем роду.

Бутаков. Расскажите о морской службе, Арсений Петрович!

АП. Отбой вопросам! Расхрабрились! Бутаков Иван, что было задано?

Бутаков. Прочитать о капитане первого ранга Бутакове!

АП. Молодец! Голос вырабатываете командный?

Бутаков. Взрослею. Готовлюсь к роли верного сына Отечества.

АП. Вот как! Подробнее.

Бутаков. Бутаков Иван Иванович, капитан первого ранга. Командовал фрегатом «Ослябя» в первой экспедиции к берегам Америки в 1863—1864 годах.

АП. Это я вам говорил на прошлом уроке. А сами вы что прочитали?.. Молчите? Думали, что командным голосом закроете брешь знаний? Стыдно. Садитесь. Кто может дополнить? Лесовский? Прошу.

Миша. Бутаков Иван Иванович. После первой экспедиции, в звании контр-адмирала, командовал русской средиземноморской эскадрой, держал флаг на фрегате «Светлана». В ноябре 1878-го эскадра покинула Средиземное море и в начале 1879 года составила вторую американскую экспедицию русских крейсеров, обеспечивающих защиту США с моря.

АП. Отлично, Лесовский. Есть, видимо, генетический интерес к флоту?

Миша. Я у отца спросил. У нас все на флоте служили. И я буду.

АП. Добро. Служи Отечеству. Садись. Кто ещё что-то добавит? Мнишек? Пожалуйста.

Олеся. На клипере «Алмаз» служил Николай Андреевич Римский-Корсаков.

АП. Композитор?

Олеся. Нет, Арсений Петрович, это брат композитора.

АП. Молодец, Олеся. Где вы это прочитали? Интерес появился?

Олеся. А мы, Арсений Петрович, хотели пьесу написать про флот и историю…

АП. Ну-ну… Получилось?

Олеся. Нет. Не сложилось.

АП. Почему?

Чалый. У них, Арсений Петрович, актёров не хватило. Не все героев играть хотят. Кто-то обычному человечку рад.

АП. Это вы, Чалый, значит? А фамилия у вас морско-ва-та-я: чалить, чалка, причал… Не интересовались?

Чалый. Не было интереса.

АП. Жаль… Что я могу добавить? Присутствие российских крейсеров позволило остудить горячие головы в Британском адмиралтействе и во Франции и оставить в покое Соединенные штаты Америки, которые находились в то время в положении Сирии 2013 года – гражданская война Юга с Севером, вооружённая интервенция Европы, абсолютная международная изоляция.

Миша. Как Россия сегодня.

АП. Как Россия сегодня, Миша.

Олеся. Мы об этом и хотели сказать в пьесе, Арсений Петрович.

АП. Это хорошо, что вы почувствовали интерес к истории. Свою ответственность.

Петя Романов. Много актёров получается…

АП. Помните, триста спартанцев остановили армию персов.

Чалый. Это греческий миф? Как наш миф про «Варяга»?

АП. Некоторые мифы полезнее политиков. У истории есть своя правда. У мифа – своя. А у людей – главная. Я сам видел, как корейцы, когда мы им пели «Варяг», вставали и слушали стоя.

Олеся. Правда, Арсений Петрович?

АП. Правда, Олеся. А с пьесой у вас получится. Я уверен. На то и дана молодость. Чтобы всё получалось. Очень мне ваша мысль понравилась. В нашем театре работает костюмершей Евгения Александровна. Играла на сцене, прежде. Сходите к ней. Я уверен, что она поможет вам. Она любит придумывать про хороших людей. Это редкое качество… Кстати, Мнишек, а почему у меня в памяти ваша фамилия ассоциируется с фамилией Милютин?

Олеся. Милютин это мой дедушка.

АП. Он воевал?

Олеся. Да, он воевал под Новороссийском.

АП. Я вспомнил, друзья мои, что мне сегодня не давало покоя. Бутаков! Спросите у своего отца, возможно, он знает. В 1943 году под Новороссийском, в десанте на Южную Озереевку, участвовал командир дивизиона канонерских лодок капитан 1-го ранга Бутаков. У самого берега в борт катера попал снаряд, затопило отсек, катер лёг правым бортом на грунт и стал мишенью. Глубина под бортом не позволяла ещё прыгать десанту, а сотня бойцов с оружием давили на катер своим весом и не давали ему сойти с мели. Но старший лейтенант десантной группы Константин Милютин…

Олеся. Константин Андреевич… Мой дедушка. Он умер в прошлом году.

АП. Простите, Леся.

Олеся. Ничего, Арсений Петрович. Мне дедушка рассказывал. Немцы ждали десант и расстреливали их под огнём прожекторов и в зареве рассвета. Пришлось прыгать в воду, плыть с оружием и помогать другим. Катер смог уйти. Основной десант был уничтожен. В том числе, танки на палубах десантных судов. Группа дедушки Милютина вышла через трое суток, двадцать два человека. Погибли более пятисот.

Чалый, Бутаков, Лесовский встали. За ними поднялся весь класс. Молча постояли. Медленно сели.

АП. Простите (сказал Арсений Петрович тихо). Мне кажется, мы встречаемся с вами последний раз. Удачи вам всем. Взрослейте.

Миша. А история, Арсений Петрович?

АП. Историю, Миша, я передаю вам. Справитесь? Пора, господа Отечество! И помните старую арабскую мудрость: каждый человек – песчинка в пустыне, но тысяча песчинок – это горсть времени. Берегите своё время, господа.

Он быстро повернулся и пошёл к выходу.

Класс, встать! (командует Бутаков).

Арсений Петрович задержался на долю секунды: Удачи вам! (Вышел.)

Дверь закрылась.

Мнишек заплакала. Миша смотрел на неё и молчал. Лесовский подошёл к окну, открыл половину, но тут же прикрыл снова – за окном стучал дождь и шумела старая сосна.

Рыжий. Что у вас здесь? Урока нет?

Чалый. А ты где был?

Рыжий. Где, где? Вы все облысеете, а рыжие – не лысеют. Я в интернет-кабинет бегал. Я такую страницу в интернете прочёл – обалдеете.

Бутаков. Читай!

Рыжий. Там в принтере бумаги нет. Рассказываю… В экспедиции адмирала Лесовского, на клипере «Алмаз» служил четвертым гардемарином Римский-Корсаков – будущий композитор.

Бутаков. Это был брат композитора. Олеся об этом сказала сегодня.

Рыжий. Нет. Композитор.

Олеся. Я сама читала.

Миша. В интернете столько бывает путаницы.

Катя. Рыжий прав. Римские-Корсаковы – это целая военно-морская династия: три адмирала. Прадед стал министром, дед – участник Бородинской битвы. Последний адмирал, кстати, принял революцию и служил на Черноморском флоте, специалист в области артиллерийского вооружения крейсеров и линкоров. В 1937-м – арестован и расстрелян. Реабилитирован посмертно.

Миша. А композитор?

Катя. Николай Андреевич по окончании четырёхлетнего плавания на «Алмазе» был произведён в мичманы, ушёл в консерваторию, десять лет служил инспектором оркестров морского ведомства…

Бутаков. А почему ты при АП ничего не сказала?

Катя. Не хотела мешать Мнишек.

Олеся. И глупо. Я бы не обиделась.

Миша. Ладно, девочки. Будем жить дальше.

Бутаков. Мне тоже понравилась идея с пьесой.

Катя. Предлагаю всем! Ищите в интернете, копайтесь в голове, почувствуйте в семейных альбомах и собственной генетике! Каждый придумывает свой сюжет в пьесу!

Олеся. Замечательное предложение.

Чалый. Заме-ча-тельное… Вы, две девочки, когда повторяете одна за одной любую фразу, похожи на две змейки… Красивые-красивые!

Рыжий. Шипяшие-шипящие… (Успел увернуться от брошенных обеими учебниками.) Всё! Всё! Всё! Я – за! За пьесу…

Петя Романов. Вообще, как наследник фамилии Романовых, должен сказать: я чувствую такую ответственность в связи с этой пьесой как ни один русский царь, выходя на улицу.

Девочка в очках. А что на улице?

Рыжий. Дождь.

Девочка в очках. Я люблю, когда дождь.

Действие второе

СЦЕНА ПЕРВАЯ. ТЕАТР

На сцене Евгения Александровна, Олеся Мнишек, Катя Иванова, Бутаков, Лесовский и ещё несколько ребят.

ЕА. Что вы хотите сказать в своей пьесе? О чём?

Олеся. Об истории, Евгения Александровна. Истории России.

ЕА. Можете пояснить, определить главное?

Катя. Мы хотим рассказать о людях. О русских и американцах, англичанах и чернокожих.

Олеся. Почему они то убивают друг друга, то защищают?

Катя. От имени Рузвельта и от имени императора Александра II.

Олеся. Абамы или Путина.

Катя. Под музыку Огинского, Шопена или Римского-Корсакова.

Олеся. «Садко»? «Снегурочка»? «Золотой петушок»?

Рыжий. Матросы убивают матросов, солдаты – солдат. Почему?

Катя. Много главного, Евгения Александровна?

ЕА. Много. Машина времени какая-то.

Олеся. Не получится?

ЕА. Давайте подумаем… Есть такой прием – ролевая игра. Слышали?

Катя. Смутно.

ЕА. Это просто. Например. Русский император – кто? Кто будет императором?

Петя Романов. Я!

ЕА. Отлично. Что говорил Александр II? Первый американский президент? Последний американский президент?

Петя Романов. Что, в одном лице?

ЕА. Роль – одна. Кто ты? Ты – президент США. Принято!

Катя. Я поняла! Я буду секретарь ООН и Европейского парламента.

Бутаков. Там такие стервы, по телику показывали.

Катя. А я что – не похожа? Одни мои ноги – это уже аргумент влияния.

Бутаков. Слышали. Кстати, твое «сделано в США», уже не котируется…

Миша. А я буду адмирал Лесовский!

Рыжий. А я – командир подводного атомохода с ракетами на борту…

ЕА. Начинаем? Занавес!

Двое тянут занавес в стороны.

На сцене большая карта мира

Двое, в масках Лисы Алисы и Кота Базилио, оттягивают карту от стены и режут ножницами на куски. Спрашивают и отвечают сами себе:

– Югославия?..

– Югославии больше нет.

– Ливия?..

– Ливии больше нет.

– Россия?

– Будем немножко прижимать. Европа нам поможет.

– Украина и Польша?

– Не надо им мешать кусать друг друга. Россия дала государственность Украине? Пусть Россия и расхлебывает.

– Евросоюз – центр мировой демократии!

– Мировая демократия – это Америка.

– А Германия?

– Госпожа Меркель? Боже, девочка Мнишек, я не узнаю вас в гриме! Зачем вы стали железным канцлером? Такая вы были красивая… Фу!

– Политика никого не красит, мадам Польша.

ЕА. Стоп. Стоп. Стоп. Всё с начала. Министр иностранных дел Горчаков! Где Горчаков? На сцену… Уберите лоскуты и лохмотья! Прогоните этих клоунов с ножницами.

Сцена в Зимнем дворце. Кабинет императора России.

Горчаков и император Александр II. Оба сидят. За большим окном со вздутыми, как крейсерские паруса, шторами, начинается зимний рассвет. Лица государя и министра усталые, бледные, но смотрят и слушают друг друга внимательно.

Государь. Светлейший князь! Дела военные не терпят многословья. Бог одарил вас способностью мыслить ясно. За вами министерство иностранных дел империи Российской. Я знаю, сколь высоко вы чтите труд предшественников ваших и бережёте их наследие. Ваш ум и дальновидность предвидеть могут время. И время вам подвластно.

Горчаков (встал и поклонился). Благодарю вас, ваше величество. Дальновидная дипломатия, как хорошее воспитание – приносит плоды наилучшие.

Государь. Мы должны правильно оценить степень нависшей опасности, исходящей от восстания царства Польского и от желания английской короны воспользоваться этим для нашего стеснения в Балтике. Две темы: польское восстание, во-первых, и вероятность вторжения англо-французского флота в Балтийское море, во-вторых. Что известно по вашему ведомству?

Горчаков. Ваше величество, начну кратко. Первое. Поражение России в Крымской кампании не могло остаться незамеченным врагами государства, а может быть, и подготовлено ими. (Государь поднял брови, показав удивление. Горчаков не стал пояснять и продолжил). Польское восстание рассматриваю как попытку расшатать Империю, предполагая нашу слабость. Второе. (Государь поднял голову и смотрел прямо в лицо Горчакова, будто готовился к удару.) Англия и Франция, воодушевлённые победами в Крыму, имеют планы повторить Севастопольский маневр в Балтике и заблокировать нашу эскадру, отвлекая этим внимание от польского вопроса. Третье. Польский вопрос, по их мнению, как пожар в пустом доме, разгорится сам, но Европа не даст нам возможности реагировать адекватно, воспользовавшись модными теперь словами о независимости и праве. Все газеты будут нас очернять, без правды и чести, которым цена теперь одна – продажное слово. Как следствие – мы рискуем потерять наши западные территории в пользу Пруссии и Австро-Венгрии.

Государь. Наши территории по Днепру и Неману никогда не станут самостоятельными государствами, если мы сами этого не захотим. Зависть – черта этих мест.

Горчаков. Польское восстание подтверждает, что сами они друг друга порвут, а власть не поделят. Спесь – безгранична, государственность – безразлична. Продадутся, когда чубы затрещат.

Государь. Кричат о Польше, а думают о своём кармане.

Горчаков. А Родина одна, как Бог. (Оба встали и перекрестились, глядя на иконостас. Помолчали. Сели.)

Государь. Есть ли у нас союзники в этой ситуации, Александр Михайлович? Вы имели известную пользу от французской дипломатии, как я знаю?

Горчаков. Вчерашний друг сегодня враг. Союзников искать нам следует из тех, чья дипломатия не ищет выгод в Польше.

Государь (откинувшись в кресле, посмотрел на огромную карту, занимавшую половину стены, но ничего не смог разглядеть там, кроме привычных контуров, похожих на танцующую менуэт пару. Сравнение это показалось ему некстати, он отвел взгляд от карты и спросил министра нетерпеливо.) Кто?

Горчаков. Авраам Линкольн.

Государь. Соединенные колонии? Океан Атлантический – на запад от нас, Тихий океан – на восток. Что нас сближает? Есть история этого союза?

Горчаков. Да, ваше величество. С 1768 года, по велению императора Петра Первого.

Государь (казалось немного успокоился). Давно это. А недавние дела?

Горчаков. Дипломатический контакт в 1807 году. В 1854-м – нейтралитет США в делах черноморских проливов и Крыма. По сути, единственный наш в тот период союзник.

Государь. Им было не до нас. Они не признаны Европой и поныне. Нет статуса державы!

Горчаков. Хорош не тот, кто смотрит высоко, а тот, кто ищет в нас покровителя.

Государь. Ну, хорошо. Допустим. Что им надо?

Горчаков. Они в осаде. Флота – нет. Их независимость – пощечина Короне, и Англия к ним выставила флот. Испанский флот и флот французский ищут свои выгоды в этой войне.

Государь. Что ищем мы? Что нам грозит?

Горчаков. Европа смотрит не на нас – ей страстно хочется вернуть колонии.

Император. Так что? Россию не подвинешь? Стоим? А флот на Балтике?

Горчаков. Флот надо выводить и делать из него приоритеты.

Государь. Приоритеты? Они у нас сегодня есть?

Горчаков. Сегодня – нет! А завтра – могут быть. Извольте посмотреть на карту. Эскадра в Балтике бездействует, рискуя быть пленённой или затопленной, как в Севастополе. Эскадра на Дальнем Востоке слишком далека от театра и мало что значит в качестве реальной силы. То и другое надо двинуть и использовать в игре.

Государь. У нас горит Польша! Англия может войти в балтийские проливы! Вы предлагаете этого не видеть и пускать кораблики по океанам?

Горчаков. Я предлагаю развязать руки нам и повязать их у европейских держав.

Государь. Не понимаю!

Горчаков. Не только Англия и Франция, но вся Европа занята сейчас только одной территорией – территорией Нового Света. Колонии и рабы, золото и хлопок, лес и просторы целого континента. Все хотят ухватить свой кусок пирога. В обоих океанах у них нет противников. Если мы пошлём Тихоокеанскую эскадру в Сан-Франциско, а Балтийскую в Нью-Йорк, то ни один военный корабль не пойдёт в сторону России – все будут ориентированы на наши эскадры у берегов Соединенных Штатов Америки, выбирая себе союзников или врагов на севере или на юге, за американские штаты или против.

Государь. Но у нас нет конфликта с новым государством. У нас есть в Америке собственные территории – Аляска.

Горчаков. Прекрасно, ваше величество. Величайшим Указом российского императора отменено крепостное право. Сам Бог призывает вас, государь император, уверить Авраама Линкольна в нашей верности идеалам равенства и права. Прийти и поднять на рейдах Нью-Йорка и Сан-Франциско рядом с нашими Андреевскими флагами флаги Соединенных Штатов Америки. Пусть видят с набережных и с береговых батарей, с кораблей испанских, французских, английских – мы союзники США. Пришли, признаём и защищаем! Мы – освободители!

Государь (встал). Мы, император и самодержец всея России, признаем и поддерживаем Соединённые Штаты Америки! Признаём независимость и величие народа – как желание принести людям и государству своему неделимое право на мир, свободу, равенство и благоденствие! Полагаем творить добро и величие, по воле Бога, совести и провидения! (Государь смолк, словно хотел услышать свой голос, перекрестился, сел, предлагая сесть и министру, продолжил.) Светлейший князь. Мы очень укрепили наши отношения в период Крымской войны. Прямо или косвенно Америка оказала нам больше услуг, чем можно было бы ожидать от державы, придерживающейся строгого нейтралитета. Возможно, пришло время России выразить поддержку Штатам, находящимся в полной изоляции и состоянии необъявленной войны с Европой. Как вы там говорили, светлейший князь? Россия не сердится?

Горчаков (встал во фронт). Говорят, что Россия сердится. Нет, Россия не сердится, а сосредотачивается, Ваше величество. (Склонил голову.) Да здравствует Россия!

Государь. С нами Бог! (Оба перекрестились.) Благодарю вас, ваша светлость, господин министр.

Горчаков. Честь имею, ваше величество.

СНОВА СЦЕНА В ТЕАТРЕ. ЗАЛ

Реплики:

Катя. Отлично! Такой государь из Вовчика получился!.. А Горчаков из Миши?

Олеся. Слушайте, а ситуация складывается точно как на Украине и в Сирии?

Петя Романов. Они хотели Россию в Крыму и Донецке войной спровоцировать, а тут концерт в разрушенной Пальмире?

Олеся. Гергиев стал дирижёром мира.

ЕА. Стоп. Стоп. Стоп. Ребя-та! Кто у нас адмирал Лесовский? Ад-ми-ра-а-ал! На сцену!

Рыжий. На сцене, занавес – пошёл! Сцена вторая. Вашингтон. Госсекретарь США Уильям Стюард и российский посол Эдуард фон Стекль!

Голоса за занавесом:

– Где адмирал?

– Какой амирал?

– Не амирал, а адмирал!

– Амирал, амирал. А если бы у тебя такой нсорк (Громко сморкается. Смех за занавесом и смех в зале.) Если бы у тебя такой сморк… (Опять сморкается. Занавес колышется. Всем весело. Ребята возбуждены.)

– Что с ним? Он ведь был совершенно нормальный?

– Аллергия на запахи. Книги, декорации, краски. А так хотел на сцену!

– Надо искать замену…

Занавес уходит в сторону, открывая Евгению Александровну и молодых авторов-исполнителей.

Катя. Евгения Александровна! А как у нас Горчаков – министр?

ЕА. Министр! А вы знаете, ребята, что Горчаков Александр Михайлович был другом Пушкина, учился с ним в Лицее.

Олеся. Знаем – Пушкин, Пущин, Кюхельбекер… а теперь ещё и Горчаков…

ЕА. Горчакову, ребята, Пушкин посвятил несколько стихотворений: «Пускай, не знаясь с Аполлоном», «Встречаюсь я с осьмнадцатой весной», «Питомец мод, большого света друг», «Пирующие студенты», «19 октября»… А самые известные строки, ему посвящённые: «Кому ж из нас под старость День лицея торжествовать придется одному?» и «Мой новый друг, мы входим в новый свет, но там удел назначен нам неравный, и розно наш оставим в жизни след»… (Она задумалась. Ребята молчали и ждали продолжения. Она улыбнулась и продолжила.) Простите меня. Я вспомнила, когда услышала эти строки впервые и подумала, что это такое: «…удел назначен нам неравный, и розно наш оставим в жизни след…» Откуда он знал?

Катя. Кто?

ЕА. Тот мальчик, который мне это прочёл.

Катя. А он откуда знал?

ЕА. Нас так учили в школе.

Олеся. По программе?

ЕА. Нет, тогда учителя не столько программы к урокам писали, сколько учились.

Олеся. Учились?

ЕА. Читали новые книги, смотрели фильмы, росли вместе с нами. Они радовались как дети, когда находили для нас и для себя страницы, строки, слова.

Катя. Как тот мальчик?

Она улыбнулась, но промолчала.

Катя. Он вам нравился, Евгения Александровна?

ЕА. Он и сейчас мне нравится. Мы часто не умеем сказать, когда так важно открыться. И часто говорим, когда лучше – подойти и обнять. Извините. Извините, ребята, мне надо идти. (Она поднялась, пытаясь идти быстро, стесняясь ребят, и оттого, хромая ещё сильнее.)

Бутаков. Сколько ей лет, Миха?

Миша. Тише, услышит.

Катя. Ну, не старше АП, конечно…

Олеся. Евгения Александровна, подождите! (Олеся побежала за ней следом.) Можно, я только спросить хочу. (Она догнала, запыхалась, остановилась.)

Евгения Александровна наклонилась и тихо спросила:

Что с тобой, девочка?

Олеся. Я только хотела спросить. Можно?

ЕА. Спрашивай.

Олеся. Жить – это очень быстро?

ЕА. И не заметишь.

Олеся. Больно?

ЕА. Очень больно. (Она наклонилась и поцеловала Олесю.) Беги моя девочка. Догоняй свою жизнь. (Слегка подтолкнула и добавила). Терпи. Счастье надо терпеть.

Девочка повернулась к ребятам и сделала первый шаг. Оглянулась:

Мы бежим догонять жизнь, Евгения Александровна?

ЕА. Да, моя девочка!

Олеся. А почему мы разбегаемся в разные стороны?

ЕА. У каждого своё время… Будь счастлива…

Разбегаются. Занавес.

Катя. Стоп, ребята. Творческий перерыв.

Бутаков. Ну, что ещё?

Катя. Я хочу, чтобы стало интересно всем.

Рыжий. Всем – это с кем?

Олеся. Дурак ты, Рыжий.

Рыжий. Это проще всего. А я думаю так, что весь этот поход в Америку – совсем никому не нужен. История зависит от тех, кто оказывается у её руля.

Бутаков. И что ты хочешь сказать?

Рыжий. А то, если бы не убили Авраама Линкольна, то они бы с русским царём такой бы союз закрутили, от Мексики – до Камчатки, Урала и Бреста. Вечный союз!

Миша. Бреста на Немане или на французском побережье? Теоретик ты наш… Сдуйся, шарик!

Рыжий. Все равно, царь – это фигура.

Девочка в очках. Абама – первый президент афроамериканец…

Петя Романов. Вечный союз? Додумался! Царя Александра II убили социалисты-террористы…

Девочка в очках. Террористы в России появились?

Катя. Религиозные террористы появились ещё до нашей эры и были всегда. Убивали за веру, убивали за грех. А Линкольна убили в 1865 году.

Миша. А если бы Рузвельт в сорок пятом не умер, тогда могло быть всё иначе у СССР со Штатами? Представляете!

Олеся. Размечтались! Польша Катынь не простит.

Рыжий. Катынь – помнит, а Холокост – забыла?

Олеся. Холокост – это с древнегреческого – сжигаемый… Забыли историю слова…

Чалый. Забыли? Сжигаемые в печах? Евреи, цыгане, поляки… Забыли? Ради чего? Что им такого пообещали? Евросоюз? Пособие на крематорий? Новый сериал Санта-Барбары?

Олеся. Чего ты ко мне прицепился? Я только озвучила происхождение слова.

Чалый. Озвучила? И холокост с большой буквы скорби сменился на маленькую буковку и события древнегреческой давности? Не страшно? История возвращается и переворачивается, как бумеранг. Значение русской эскадры в истории США – забыто. Мы теперь говорим об американских фрегатах у берегов Крыма.

Олеся. Не учи! Я не девочка про «холокост для обоев».

Чалый. Я знаю. Извини. Нашло на меня затмение. Катя! Режиссёр! У Лесовского сюжет есть.

Катя. Миша, говори.

Миша. Матросы на палубе обсуждают бой за Америку.

Катя. Как это?

Миша. Разговаривают.

– А что, как умрём, братцы, здесь, в Америке. Разве будет нам русская память? Не понятно.

– Чего не понятно? Моряк умирает там, где корабль его, и хоронят его по-морскому обычаю. Море та же могила, а только – вода, и копать не надо. Легко.

– Это я понимаю. А там (показывает глазами), как распознают архангелы, что есть я русский моряк, а не мериканец какой? Обидно. Перепутают с негром. Запоют не по-нашему.

– А кожа?

– Кака кожа, одна рогожа. Не кожей взлетишь в небеса – душой!

– Так нешто у меня с негром душа одинаковая?

– Типун тебе. У негра душа – свой цвет, а тебя – свой. Как перепутать можно? Дурак.

– Тут, в Америке, облака другие. Не в ту сторону летят.

– А ветер в паруса дует, как дома. Россея – воздухом велика. Далеко она? А дышишь-то ею.

– Это верно, старшой. Россия, как Бог, небом сильна.

– И матросом.

– Где матрос, там и оне – Бог с царём. Потому, умирай спокойно. Где мы, там и архангелы. Куды ветер подул – туды и рубахи подол. Не сумлевайся.

– Хорошо, коли так. А только бы вбило не больно.

– Море – это не больно. Глянь, какая волна под борт, плавная…

– Спой, Тронь, душу тронь… Матрос вздохнул и запел:

 
Америка, Америка!
Совсем чужие берега.
А у меня на белом свете
Одна речушка на примете.
Одна в душе моей река
Сердечным именем Ока.
Река Ока, Ока-река,
Совсем незнатная пока…
Ромашку поцелуем губ
Жуёт девчонка на бегу.
Когда на родину вернусь,
Навеки с ней соединюсь.
Меня Россия увлекла,
В моей руке река текла,
Струилась, как струится кровь,
Соединяла, как любовь.
Соединюсь, когда вернусь
С тобой, река, с тобою Русь…
 

Ребята примолкли.