Текст книги "Следствие продолжается. Финал Краба (сборник)"

Николай Чергинец
Следствие продолжается. Финал Краба (сборник)

© Чергинец Н.И., 2017

© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017

* * *

Следствие продолжается

Выстрел на пустыре

Старшина Михаил Марков бежал, тяжело дыша открытым ртом. В пятьдесят не угнаться за парнем в два раза моложе. И преступник, который на глазах у Маркова всадил нож в грудь человеку, уходил все дальше и дальше…

«Хочет пересечь пустырь, затем по трубопроводу через реку, а там заборы, проулки…» – мелькнула мысль.

Убегающий изредка полуоборачивался, вскидывал руку, и тогда Марков слышал визг пули. Выстрелов слышно не было.

«Из малокалиберного бьет, сволочь! Не из той ли партии?»

Марков понимал, что единственный шанс настигнуть преступника – применить оружие. Но попробуй попади после такого кросса! Рванул из кобуры пистолет.

– Стой! Стрелять буду!

Преступник ответил сразу двумя выстрелами. Марков трижды выстрелил вверх, а затем остановился и, словно в тире, стал правым боком вперед, вытянул руку с пистолетом, поймал нижнюю часть тела на мушку. Рука дрожала. Марков затаил дыхание и нажал на спуск курка. Гулкий выстрел эхом отозвался из-за реки. Бежавший преступник упал. Старшина быстрым шагом направился к нему.

«Если притворяется, силы нужно скопить, – подумал он, заходя справа от лежащего. – В случае чего, преступнику будет несподручно стрелять, голова лежит на согнутой в локте правой руке».

Остановился в нескольких шагах. На спине лежавшего по светло-голубой рубашке расползалось бурое пятно. Подошел ближе, наклонился.

«Мертв! – с досадой подумал старшина. – А целился ниже пояса!»

Марков только теперь заметил, что продолжает держать в руке пистолет. Сунул его в кобуру и, расстегнув на рубашке верхнюю пуговицу, оглянулся: «Хоть бы один человек!»

Нужно срочно сообщить в отдел о случившемся. Но как? Оставить труп с пистолетом в руке нельзя. Вся надежда на то, что кто-то пойдет через реку. Маркову повезло. На противоположном берегу реки появился мужчина. Вот он подошел к воде, оглянулся и быстро пошел по трубам. Путь его лежал метрах в тридцати от Маркова, и старшина шагнул ему наперерез:

– Товарищ, можно на минутку?

Мужчина подошел:

– Слушаю, товарищ старшина.

– У вас документы при себе?

– Да, пропуск. После работы тороплюсь домой. Вот и решил путь сократить. Вы уж извините меня, товарищ старшина, впредь только по мосту буду ходить…

Марков, возвращая пропуск, перебил:

– Сейчас дело не в нарушении, товарищ Хрусталев. Видите, убитый лежит. Позвоните 02. Скажите, чтобы работника прокуратуры взяли с собой. Только, я вас прошу, побыстрее, уже темнеет.

– Понял, товарищ старшина, я бегом.

Хрусталев напрямик, через пустырь, побежал.

«К магазину. Правильно. Там телефоны-автоматы, да и по служебному можно позвонить». Старшина возвратился к трупу и сел метрах в семи на траву. Только что пережитые события не давали покоя…

Марков, как обычно, нес службу в парке. Был теплый летний вечер. На детской площадке малыши с визгом и смехом катались на педальных машинах. Старшина невольно загляделся на черноглазого мальчугана, который, ловко управляя машиной, носился среди ребят.

Подошел напарник, сержант Кривец. Поговорили с минуту и разошлись. Кривец направился вдоль реки, а Марков принял левей, по косогору. Обогнул планетарий, у которого стояла небольшая очередь. На площадке, где вертелась карусель, гам и смех. Но порядок полный, и старшина с улыбкой, не торопясь, пошел дальше.

Марков любил дежурства в парке. Хотя это место считалось неспокойным, ему нравилось здесь все: и этот галдеж ребятишек, и тихие тенистые аллеи, и заросшая тиной река. Сам он родился и вырос в этом городе. Навсегда остались в памяти годы войны. Его родители были оставлены в городе для подпольной борьбы с фашистами. Конечно, никто ему, шестнадцатилетнему пареньку, не говорил об этом. Но Михаил догадывался и всякий раз, как бы невзначай, рассказывал дома о размещении вражеских войск и техники, об их численности.

Навсегда остались в памяти Маркова виселицы, на которых были повешены ни в чем не повинные старики, женщины и дети. Поэтому сразу же после освобождения Михаил ушел на фронт. Был дважды ранен, но все-таки расписался на стене рейхстага. После демобилизации из армии Марков поступил в милицию и вот уже более двадцати пяти лет несет нелегкую службу.

По узенькой заросшей аллее подошел к стрелковому тиру. Три дня назад там случилось несчастье. Неизвестные напали на сторожа и похитили двенадцать восьмизарядных малокалиберных пистолетов. Сторожа доставили в больницу без сознания, и вряд ли в ближайшее время он придет в себя.

В заросшем уголке парка даже в разгар солнечного дня сумрачно, а сейчас, когда солнце село за дома, стало почти темно. По аллее навстречу Маркову, пошатываясь, шел пьяный мужчина. Марков остановил его:

– Что же это вы, товарищ, в таком виде в парк направились?

Уже немолодой мужчина, одетый в серый летний костюм, умоляюще сложил руки на груди:

– Извините, товарищ старшина. Я специально через парк, чтобы было незаметней. Я здесь недалеко живу. Дом напротив выхода из парка. У меня случайно получилось, товарищ в отпуск уходил, вот мы по маленькой и сделали. Я тихонько и незаметно, через калитку – и домой.

– Ну, хорошо. Держите только себя в руках.

– Спасибо, товарищ старшина, я быстренько.

И он, стараясь не шататься, направился к выходу. Марков, проводив его взглядом, улыбнулся: «Должен дойти!»

Вечерело. Это особенно заметно здесь, в заросшем уголке парка. Марков, заложив руки за спину, медленно шел к тиру. И вдруг откуда-то из-за кустов до него долетело несколько слов. Старшина не разобрал смысла, но интонация, с которой они были произнесены, заставила остановиться и прислушаться. Разговаривающие выражений не выбирали:

– Ты, Шкет… не думай, что Глухой за тебя будет просто так мазу тянуть, – говорил один.

«Блатной жаргон», – подумал старшина и нырнул в кусты. Метрах в семи, на пятачке, стояли двое. Неожиданно один из них, тот, что стоял к нему спиной, взмахнул рукой, в которой блеснул лезвием нож, и ударил собеседника в грудь:

– На, сука, получай!

Человек снопом упал на землю. Старшина выскочил из укрытия. Мужчина, увидев его, прыгнул в кусты. Марков подбежал к лежащему, схватил руку. Пульса не было. Нож торчал в груди, прямо против сердца.

Старшина бросился за убегавшим, был он уже на аллее, ведущей к выходу из парка. Марков понимал, что догнать его не сможет, и громко крикнул:

– Задержите его, он человека убил!

По аллее шла большая группа парней и девушек. Они оглянулись на крик и, увидев бегущих, расступились. Марков еще раз крикнул:

– Задержите его… Это убийца!

Никто не преградил путь преступнику.

– Эх, вы! Он же человека убил!

Сначала они пересекли улицу с трамвайными путями, затем убегавший попытался уйти от старшины через заборы и огороды частных домиков. Марков преодолевал препятствия не хуже молодого. А когда выбежали на пустырь, понял, что ему не догнать преступника. Он не хотел убивать его и поэтому целился в ногу…

Марков в который раз перебирал в памяти события. От начала и до конца действовал он по инструкции. И все же корил себя: «Стареть стал. Дыхание подвело…»

Четыре милицейские машины с включенными фарами появились на пустыре одновременно, остановились недалеко от Маркова. Из черной «Волги» вышел начальник городского Управления внутренних дел генерал Романов. Старшина подошел к нему, четко доложил о случившемся. Генерал приблизился к трупу, постоял, рассматривая его при свете фар, а затем, повернувшись к старшине, негромко сказал:

– Михаил Антонович, пистолет сдайте майору Петровскому, а сами с Леньковым и Феофановым поезжайте в парк и обеспечьте охрану трупа. Мы быстро организуем и пришлем туда группу.

Маркова не удивил приказ генерала сдать оружие. Так полагалось в случаях применения его против человека.

Через несколько минут группа оперативных работников была в парке. Убитый лежал в той же позе с ножом в груди…

Свидетели рассказывают

За смелые и решительные действия по задержанию особо опасного преступника старшине милиции Маркову Михаилу Антоновичу объявить благодарность.

Из приказа начальника Управления внутренних дел

Майор милиции Игорь Николаевич Ветров, которому поставлена задача срочно установить фамилии погибших, читал рапорт Маркова. Старшина дословно приводит подслушанный разговор. Язык блатной, значит, оба были связаны с преступным миром. Ветров направил отпечатки пальцев рук мертвых в оперативно-технический отдел для проверки по дактокартотеке. Если они в прошлом судимы, то установить фамилии – дело нескольких дней. Затем майор занялся пистолетом, который находился у человека, убегавшего от Маркова. Оказалось, он из партии оружия, похищенного из стрелкового тира.

Хотя над раскрытием этого преступления работала большая оперативная группа во главе с начальником уголовного розыска города полковником Севидовым, дело почти не сдвинулось с места. Сторож по-прежнему находится в тяжелом, почти безнадежном состоянии, и врачи не могут сказать, придет ли он в себя.

Ветров и следователь прокуратуры Савич решили сами допросить свидетелей. Начали с жены сторожа.

Старушка вошла без стука. Маленькая, сухонькая, раздавленная неожиданным несчастьем, она старалась держать себя в руках. С ней уже дважды разговаривали работники уголовного розыска, но это было, как говорится, накоротке.

Савич предложил стул и сразу же начал заполнять первую страницу протокола допроса – данные о свидетеле.

– Екатерина Петровна, сколько лет вы замужем за Анатолием Ивановичем?

– Да уже, слава богу, сорок.

– А давно он работает охранником в тире?

Старушка, опустив голову, на минуту задумалась, по лицу было видно, что она высчитывает. Потом подняла глаза на Савича и ответила:

– Пошел уже восьмой год.

– Анатолий Иванович никогда не рассказывал, чтобы во время дежурства подходили посторонние и пытались в тир проникнуть?

– Нет, такого разговора не было. Я сама много раз дежурила с ним ночью. В тир посторонний человек попасть не мог. Я даже помню, как однажды вечером, часов в десять, постучал мужчина. В пневматическом тире работает. Так мой муж не открыл ему, пока он к светлому окну не подошел. Я еще тогда сказала: «Ты совсем, старый, уже с ума спятил, своих и то не впускаешь!» А он мне ответил: «Не смейся, старуха, у меня здесь оружия на целую роту, и шутить с этим нельзя, я действую, как инструкция приказывает».

– А как у него зрение, слух?

– Нормальные. Слышит он хорошо, но вот если читать садится, то очки надевает. Но на улице и дома ходит без очков.

– А оружие – револьвер – во время деж$`урства носил при себе?

– Да, всегда. Делал это он с гордостью. Наверное, вспоминал молодость. Ведь он в молодые годы в армии служил, был офицером.

– Екатерина Петровна, вы часто вместе с ним дежурили. Скажите, а кто-либо проверял его дежурство?

– Да, за ночь по нескольку раз.

– А из родственников или знакомых к нему никто во время дежурства не приходил?

– Нет. Да у нас, кроме дочери с мужем, никого и нет.

– А где сейчас дочь?

– Она с мужем уже две недели в Крыму отдыхает, в санатории.

Ветров подсел поближе и спросил:

– Екатерина Петровна, как вы думаете, кто мог совершить преступление?

– Не знаю. Но без помощи человека, которого знает в лицо мой муж, не обошлось. Он не открыл бы дверь постороннему. Ну а если дверь начали ломать, то стрелял бы. Человек он решительный.

– Скажите, а не могло так случиться, что он вышел с какой-нибудь целью из тира, а преступники этим воспользовались? Скажем, кто-то позвал его на помощь или стонал у дверей?

– Нет, не открыл бы. Позвонил бы сразу куда следует. Да и зачем выходить? Туалет есть внутри, вода тоже.

– Он курящий?

– Нет, не курит.

Савич закончил писать, дал прочитать протокол допроса. Старушка расписалась и ушла.

А в коридоре ждала инструктор ДОСААФ Короткова, которая ночью проверяла сторожа. На вид ей можно было дать лет двадцать восемь – тридцать. Одета просто, но со вкусом, среднего роста, с высокой модной прической.

– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – пригласил Ветров.

Савич быстро внес в протокол допроса необходимые сведения о свидетеле и отложил ручку. С этой женщиной нужно подробно побеседовать, ведь она тот человек, который последним видел Шатилова.

– Как у вас со временем? – спросил Савич.

– У меня сегодня выходной, да и можно ли жалеть время, если случилось такое.

– Анна Павловна, вы давно работаете в ДОСААФе?

– Около семи лет. Когда я поступила, Шатилов уже работал.

– И часто приходится проверять этот тир?

– Как вам сказать? Дело в том, что у нас все инструкторы участвуют в проверке, по графику. В этом месяце проверяла дважды, с 6 на 7 июля и в ту ночь – с 27-го на 28-е.

– Анна Павловна, а сколько раз в течение ночи вы должны проверять охранников? – спросил Ветров.

– Не менее двух.

– Ну а вы сколько проверили?

– Получилось, что трижды. Первый – около девяти вечера, второй…

Но Ветров перебил ее:

– Вот и расскажите по порядку, как все это происходило. Только не спешите, подробнее.

– Вечером взяла с собой сына и пошла в парк. Мы побывали на детской площадке. Сыну еще только шесть лет, и, знаете, дети в этом возрасте любят покружить на карусели. Затем осмотрели самолет, он стоит недалеко от тира, пошли к реке, прохаживались по набережной. Потом он попросил мороженое. Купили две порции и на свободной скамейке съели.

– Скажите, а почему вы были без мужа?

– Он уехал в командировку.

– Ясно. И что же дальше было?

– В общем, посидели мы немножко и к тиру пошли. Было уже около девяти часов. Дверь была закрыта, и я постучала. Через минуту слышу шаги в тамбуре. Это был Шатилов. Спросил, кто стучит. Я назвала себя, а он говорит: «Я вам не открою, потому что вы с посторонним». Я рассмеялась, вместе с сыном подошла к окну и говорю: «Посмотрите на моего мужчину». Только после этого он открыл. Я, правда, сделала замечание и сказала, что он, зная меня как проверяющую, должен открыть, если я даже и не одна: он же не знает всех наших руководителей в лицо. Но Шатилов – упрямый человек – заявил, что пускать будет только тех, кого знает в лицо. Я не стала спорить, зная, что это бесполезно. Расписалась в книге проверяющих, позвонила в Республиканский комитет и сказала дежурному, откуда я звоню. Затем мы с сыном ушли. Я слышала, как Шатилов запер за мной дверь на два крючка и замок.

– Анна Павловна, а вы ничего необычного в поведении Шатилова не заметили? – спросил Савич.

Женщина задумалась, а потом, очевидно, что-то вспомнив, заговорила:

– Когда уже уходила, обратила внимание, что Шатилов без оружия, а его наган в кобуре лежал на столе. Я ему сделала замечание, и он при мне надел кобуру на поясной ремень.

– А у тира подозрительных людей не встречали?

– Нет, никого подозрительного. Впрочем, подождите. Когда я подходила к тиру, то видела рабочего тира Данилюка. Вот только имени его не помню.

– И что же он делал?

– Мне показалось, что ждет кого-то, потому что смотрел в сторону входа в парк. Я его даже не окликнула.

Савич насторожился.

– Анна Павловна, а почему вы не сказали нашим сотрудникам о Данилюке и о том, что Шатилов был без оружия?

– Я это как-то выпустила из виду.

– Скажите, а раньше при таких же обстоятельствах у тира Данилюка не встречали?

– Нет, я его вообще нигде не встречала.

– А в какое время вы тир посетили вторично?

– Приблизительно в час ночи. Сама я боялась идти по парку одна, но делать было нечего. Зашла со стороны улицы Первомайской. Постучала в дверь. Шатилов вышел сразу, значит, не спал. Спросил, кто там. Я назвала себя, но он все равно попросил подойти к окну. Я слышала, как он отбросил оба крючка и щелкнул ключом. Когда вошла, обратила внимание, что наган при нем. В первой комнате на электрической плитке грелся чайник, очевидно, он решил чаю попить. Я спросила, не приходил ли кто. Ответил отрицательно. Тогда я расписалась в книге проверяющих, позвонила в комитет дежурному и ушла.

– А он запер за вами дверь?

– Да, хорошо помню, как щелкнули оба крючка и замок. Я еще вниз по ступенькам крыльца не успела спуститься, как он уже на все запоры закрыл.

– Никого не видели у тира или в парке?

– Нет. Мне даже немножко не по себе стало от пустоты и тишины. Быстро вышла из парка и бегом к трамваю, который в этот момент подходил к остановке.

– В трамвае никого из знакомых не видели?

– Нет, вагон был почти пустой. Правда, на переднем сиденье полулежал какой-то пьяный, и водитель трамвая в районе железнодорожного вокзала, увидев милицейскую машину, остановила трамвай. Работники милиции забрали пьяного. Я приехала домой и легла спать.

– А при каких обстоятельствах вы видели Шатилова в третий раз?

– Мне нужно было выходить с двух часов дня. Но я вспомнила, что утром в тир придет группа ребят из десятой школы записываться в кружок. Поэтому встала в семь часов, быстро оделась, спустилась к трамваю – я живу метрах в двухстах от остановки – и приехала к парку. Когда подошла к тиру, дверь была закрыта, но не заперта. Вошла в тамбур. Дверь в служебное помещение раскрыта. Смотрю, Шатилов стоит у двери, ведущей в комнату тренеров, и держится за косяк, а лицо и руки в крови. Подумала, что споткнулся о высокий порог и, падая, разбил голову. В этот момент вошел инструктор Сафронов Николай Николаевич. Мы вместе подошли к Шатилову и спросили, что произошло. Он, не отвечая, начал падать. Мы подхватили его и посадили на стул. Но он молча валился на бок. Пришел начальник клуба и спросил, что случилось. Я и Сафронов ответили, что сами не знаем. Начальник стал звонить в «скорую», в милицию. Я попыталась дать Шатилову воды, но он не пил. Вскоре приехали работники милиции, затем «скорая», и только тогда я увидела в комнате тренеров на полу лужу крови, а рядом камень.

– Анна Павловна, а почему дверь оказалась незапертой, когда вы пришли?

– Да кто его знает? Но мне кажется, что Шатилов сам открыл, потому что было утро. Начиная с семи двадцати – семи тридцати в тир приходят тренеры.

Ветров задал еще пару вопросов, но ничего существенного от женщины добиться не мог.

– Владимир Николаевич, – обратился он к Савичу, – ты допрашивай, а я пока решу некоторые вопросы. Увидимся позже.

Ветров зашел в другой кабинет, позвонил начальнику отдела кадров Республиканского комитета ДОСААФ, в чьем ведении находился тир, и попросил данные о Данилюке. Через несколько минут Ветров, вручив листок бумаги молодому сотруднику уголовного розыска Майскому, инструктировал:

– Осторожно, не привлекая внимания, проверь этого гражданина. Поинтересуйся, что он за человек, как характеризуется, с кем дружит. Постарайся выяснить, что делал он 27 июля в парке. Его около девяти вечера видела там Короткова.

Игорь Николаевич пригласил к себе другого сотрудника и поручил проверить, забирали работники милиции около часа ночи из трамвая на привокзальной площади пьяного мужчину или нет.

Предупредив дежурного, что едет в тир, Ветров вышел из управления. Он решил в оставшееся до вечера время побеседовать с работниками тира. Ветров торопился. Прошло уже несколько дней после преступления, а твердой версии нет. Ниточек, за которые можно тянуть, несколько: это и пистолет, изъятый у убитого, и предположение, что нападение совершено с участием работников тира. Словом, сделать нужно многое и как можно быстрее. Ведь в руках преступников оказалось большое количество оружия и боеприпасов.

…Ровно в девятнадцать в кабинете начальника управления началось совещание. Докладывал каждый участник оперативной группы. За день сделано немало. Проверено много лиц, которые могли совершить преступление, прочесывались близлежащие к городу лесные массивы, на случай если преступники решили бы испробовать оружие, проверялись и другие места их возможного появления. Генерал Романов слушал молча, делал заметки в записной книжке. Только перебил предположившего, что преступники, скорее всего, залетные.

– Рано, рано вы приходите к такому выводу. Еще своих как следует не проверили.

Романов по возрасту был самым молодым из начальников управлений республики. Среднего роста, ладно скроенный. Даже рано появившиеся залысины шли ему. Речь его была убедительной и доходчивой. Если ему приходилось выступать перед многочисленной аудиторией, присутствующие слушали не шелохнувшись. Сейчас генерал говорил сидя. Он как бы рассуждал вслух:

– Давайте посмотрим, что у нас есть в пользу того, что преступники приезжие. Только одно: хищение оружия из тира у нас за многие годы совершено впервые. Ну а если посмотреть на аналогичные преступления по стране? Их тоже мало, и там, где они совершались, почерк был другим. А что говорит в пользу того, что преступники проживают в городе? Во-первых, они изучили порядок работы тира и несения службы охранниками. В этой связи нельзя отбрасывать и версию, что к преступлению причастен кто-либо из работников тира. Взять хотя бы Данилюка. Из данных, добытых товарищем Майским, видно, что он, будучи несовершеннолетним, судился за кражу из магазина. Я ни в коей мере не хочу сказать, что Данилюк причастен к этому нападению, но обстоятельства требуют, чтобы мы его проверили. Во-вторых, вы, товарищи, почему-то не обратили внимания на два странных обстоятельства. Ровно неделю назад неизвестные напали на сторожа магазина и похитили коньяк и кофе. Сторожа они ударили камнем, а замки взломали, скорее всего, монтировкой. Охранника тира преступники тоже ударили камнем, а шкафы с оружием вскрывали специально принесенным предметом, видимо, тоже монтировкой. Я больше склонен к предположению товарища Ветрова, который подробно побеседовал со всеми работниками тира и пришел к выводу, что нападение было совершено не ночью, а утром, когда Шатилов чувствовал себя в безопасности. Кстати, нападение на сторожа магазина тоже произошло под утро. Необходимо дать задание экспертам выяснить, не одним ли и тем же предметом взламывались запоры магазина и тира. То же самое сделать и со следами, обнаруженными на земле у тира и магазина. Что между убитым преступником и кражей оружия есть связь, сомнений ни у кого не вызывает. Вот я и предлагаю проверку этой версии, а заодно и выяснение причины убийства неизвестного в парке поручить товарищу Ветрову. В помощь ему необходимо выделить не менее двух оперативных работников. Нельзя исключать – преступники могут использовать оружие, чтобы добыть деньги или ценности. Поэтому необходимо усилить охрану банков, сберегательных касс, тщательно проинструктировать всех инкассаторов, работников торговли и кассиров предприятий и организаций.

Генерал помолчал немного, а затем, обращаясь к Ветрову, спросил:

– В ОТУ еще не установили фамилий погибших?

– Нет, товарищ генерал. Я перед совещанием звонил, говорят, завтра или даже послезавтра дадут ответ.

Генерал повернулся к Севидову:

– А по нашей картотеке по кличкам Шкет и Глухой никто не значится?

– Никого нет, Виктор Алексеевич. Я сегодня по телетайпу разослал запросы по местам лишения свободы. Ведь старшина Марков ясно слышал такую фразу: «И ты, Шкет, не думай, что за тебя будет просто так мазу тянуть Глухой». Это значит, что Глухой где-то отбывает срок наказания.

– Ну а не забирали наши товарищи в ту ночь пьяного из трамвая?

– Да, экипаж патрульной автомашины Октябрьского отдела по просьбе водителя трамвая взял его и доставил в вытрезвитель. Что касается Коротковой, то я уверен, что она всю правду рассказала.

Вскоре совещание закончилось.