Текст книги "Следствие продолжается. Финал Краба (сборник)"

А было так…

Прошло несколько дней после того, как Стасевский подвез одинокого мужчину. Ох и испугался он тогда. Чего доброго, мог и умереть человек в машине. Попадать в милицию, даже в качестве свидетеля, ни к чему. Правда, заплатили ему хорошо, да и сам он не растерялся – с жены больного десятку сорвал.

И вот, проезжая мимо знакомого дома, Стасевский увидел похоронную процессию. Остановил машину, подошел поближе. В гробу лежал его пассажир. Стасевский вспомнил, с какой радостью он говорил, что очередь на «Волгу» подходит. Стасевский и сам давно мучился мыслью купить машину. Особенно после того, как удалось одурачить мальчишку Воронова. Сложно, конечно, реализовать золотишко, но Стасевский быстро приспособился. Продавал по одной-две вещи пассажирам, случайным знакомым. Часто ездил на толкучки, а там можно купить и продать все что угодно. И денег на машину уже хватало. Вся загвоздка – где купить. На очередь, правда, стать можно. Но ждать надо лет десять.

И у Стасевского созрел план. Выждав неделю, он пошел к Ивановым домой. Открывшей дверь знакомой ему женщине сказал, что пришел по просьбе ее мужа помочь выбрать машину. Хозяйка прогнала его. В порыве гнева она крикнула, что ей машина не нужна. А это и хотел выяснить Стасевский. Узнать же фамилию умершего не составляло большого труда.

После этого Стасевский зачастил в магазин «Автомобили». Он разведал, где хранится журнал учета очереди, номер Иванова. Однажды, улучив момент, когда бухгалтер вышла из кабинета, схватил журнал, спрятал под пальто, вышел на улицу. Сидя в машине, вытер принесенной для этой цели резинкой фамилию и адрес Иванова, вписал себя.

Не Асаевич ли?

Марков опять встретил Степана Асаевича. Тот был трезв. Подобострастно улыбаясь, поздоровался:

– Здравия желаю, товарищ старшина! Как поживаете?

– Хорошо, Асаевич, хорошо. Не забыли ли вы, что через двадцать пять минут надо быть дома?

– Нет, что вы. Я хорошо знаю, что такое административный надзор, и нарушать его не буду, тем более что хочется, чтобы побыстрее сняли с меня эти ограничения. Я же, ей-богу, завязал.

– Ну, дай бог, – улыбнулся старшина. Ох, и не нравился же ему этот Асаевич. Нечестный он человек.

Марков не торопясь шел по улицам. У железнодорожного переезда он предотвратил драку извозчика с таксистом, машину которого лягнула лошадь. Потом побеседовал с известной в районе скандалисткой Сильвой. Неприятный был разговор, и старшина долго не мог успокоиться. Часа через два оказался у парка. Марков увидел, как от группы подвыпивших мужчин отделился один и бросился в сторону.

«Не Асаевич ли это? – заподозрил старшина. – Уж больно похож».

На всякий случай зашел в кафе, позвонил в штаб дружины и попросил находившегося там участкового проверить, дома ли Асаевич. Затем Марков направился к кинотеатру, где его должен был ждать напарник.

Розыск продолжается

Со стороны казалось, что разговор идет о чем угодно, только не о преступлении.

– Понимаете, Виктор Алексеевич, рвется и эта ниточка, – жаловался Ветров. – У Стасевского мы изъяли золото, машину. Но продвинуться хотя бы на шаг не удалось. Стасевский не знает, где Хоревич добыл пистолет. Мы точно знаем, что и сам Хоревич к нападению на тир непричастен. Это же можно сказать и о Воронове. Отпали Кранов и Волох. Нет у нас пока и сигналов, заслуживающих внимания.

– А как в отношении связей Хоревича?

– Усиленно работаем. Это у нас пока единственная возможность восстановить ниточку, ведущую к раскрытию преступления. Сегодня утром, например, мне позвонил Лапко, у которого останавливался Хоревич, и сообщил, что к нему приходил какой-то мужчина, интересовался Хоревичем. Лапко посоветовал прийти вечером. Думаю, Виктор Алексеевич, трогать этого человека не стоит. Установим его и попытаемся выяснить связи.

– Лиц, судимых за подобные преступления, отобрали?

– Да, по городу – два человека, по области – три, по республике – восемь. Мы подготовили задания по их проверке. – Ветров положил перед генералом несколько листов бумаги.

Романов прочитал и подписал их. Затем встал, прошелся. Остановился у больших часов в углу кабинета. Долго смотрел на циферблат, думал. Сколько было таких сложных преступлений? Пожалуй, сейчас и не перечесть. И каждое – новая загадка, новый ребус. Попробуй не реши, не раскрой его!

Генерал повернулся к Ветрову:

– Усилили охрану банков, сберкасс?

– Так точно. Кроме того, товарищ генерал, мы проинструктировали руководителей предприятий, организаций и учреждений, чтобы в дни получек кассиров обеспечивали надежной охраной. В городе продолжается патрулирование наших людей, переодетых в гражданскую одежду. Держим под контролем транспорт и другие места возможного появления преступников. Попросили командование воинской части прочесать близлежащие лесные массивы. Основная же надежда на оперативный состав уголовного розыска. А люди, Виктор Алексеевич, работают с полной отдачей сил. Я не сомневаюсь, найдем преступников, где бы они ни были.

Романов улыбнулся:

– Да и я не сомневаюсь, Игорь Николаевич. Только сделать это необходимо скорее, чтобы не дать им совершить новое, может быть еще более тяжкое, преступление. Я хотел бы попросить вас заняться человеком, которого сегодня ожидает Лапко. У вас в личном плане ничего не горит? Как жена, дети?

– Спасибо, Виктор Алексеевич, нормально. Что касается вечерней работы, то это стало привычным. Жена прекрасно знает особенности моей службы. Здесь вопросов нет.

– Это хорошо, когда дома проблем не создают, – улыбнулся генерал. – Когда тылы в порядке, тогда и работать легче. Сегодня приходила жена Судниковского. Жаловалась. И, вы знаете, она во многом права. Кстати, вы с ним работали? Какое мнение о нем?

– Непонятный он человек. Рассуждает, да и говорит вроде правильно, а присмотришься, чужие мысли выдает за свои. Мне кажется, Виктор Алексеевич, не любит он нашу работу.

– Я тоже так думаю, случайный он у нас человек.

– А что жена его?

– Говорит, что в рюмку заглядывает, дома часто не ночует.

Генерал открыл план ежедневной работы и что-то записал, затем вышел из-за стола, подошел к Ветрову, протянул руку:

– Ну, ни пуха.

– К черту, Виктор Алексеевич, – озорно блеснул глазами Ветров.

Он поехал к Лапко. Вечер оказался удачным. И уже к полуночи Ветров сидел в своем кабинете и составлял справку о человеке, который интересовался Хоревичем.

Им оказался… Асаевич. Ветров в который раз поминал старшину Маркова: «Ох и толковый же мужик Михаил Антонович. Как чувствует человека!»

Асаевич действует

Около часу ночи Марков, стоявший в тени, увидел Асаевича. Он неожиданно вынырнул из своего подъезда, на секунду остановился на освещенном уличным фонарем пятачке, затем быстро пошел вдоль улицы. Сегодня на инструктаже Маркову сказали, что Асаевичем интересуется уголовный розыск: с кем встречается, где, когда. Поэтому старшина не стал окликать Асаевича, а решил последить за ним. Долго петляли по темным переулкам, дворам и наконец оказались на улице Калинина. Асаевич вошел в неосвещенный подъезд. Марков выждал и тихонько открыл дверь. Остановился, прислушался. Тихо, темно.

«Где он?» – подумал старшина, прижимаясь спиной к двери. Прошла минута, вторая… Неожиданно послышались голоса. Дверь квартиры, расположенной справа, открылась. Марков отступил к подвалу, спрятался за какие-то предметы. Мимо прошли двое мужчин. Марков по голосу узнал Асаевича. Он в чем-то упрекал собеседника:

– Я же просил тебя сделать это днем, а ты подвел меня.

– А я думал, что ты его не найдешь и дело придется отложить.

– Думал, думал. Я и не нашел. Обойдемся…

Подсвечивая спичками, они не спеша спустились вниз.

Через полминуты послышался лязг металла: за первой дверью была вторая, в бомбоубежище. В нем и скрылись, причем дверь закрыли изнутри на запоры.

Марков остановился, расстроенный и злой. Асаевич что-то замышляет. Но что? Старшина, конечно, мог вызвать помощь. Но не испортишь ли этим дело? Ведь не зря к этому человеку интерес проявляет уголовный розыск. А что, если?..

Старшина поднялся наверх и, выйдя во двор, остановился у небольшого куба. Здесь был аварийный выход из бомбоубежища.

Надо рискнуть! Открыл чугунную решетку, ногой нащупал металлическую скобу. Глубокий колодец вел к лазу. По нему можно продвигаться только ползком. И когда Марков наконец добрался до небольшой металлической двери, ведущей в убежище, пот покрыл лицо. За дверью было тихо, и Марков начал потихоньку, сантиметр за сантиметром, открывать ее. Хорошо, что не скрипит.

Выглянул – пусто. Старшина пролез в дверь и оказался в небольшом помещении. Вправо – коридор, в дальнем его конце свет. Оттуда долетали приглушенные голоса. Марков достал из кобуры пистолет, послал патрон в патронник. На цыпочках двинулся к свету. Слева – небольшое помещение.

– Вынесем во двор, сейчас машина подойдет, – говорил Асаевич.

Старшина осторожно выглянул из-за выступа. Над небольшим сварочным аппаратом склонились Асаевич и незнакомый мужчина.

Где Марков?

Дежурная оперативная группа выбыла на маршрут Маркова: более часа старшина не отвечал по рации. Тщательный поиск ничего не дал. Подключены дополнительные силы, прибыли проводники с собаками. Поиск продолжался. Через равные промежутки времени в эфир посылался позывной Маркова. Старшина молчал, и это всех беспокоило. Марков никогда не оставлял участка патрулирования. А раз это случилось, произошло что-то необычное. Почему старшина не сообщил по рации об изменении обстановки? Видимо, не было возможности. А вдруг совершено нападение? Может, убит, тяжело ранен?

Патрульные с большим усердием прочесывали каждый двор, поднимали крышки колодцев, проверяли кустарники, осматривали подъезды, подвалы, чердаки.

– Сто сорок первый, сто сорок первый! – неслось в эфир.

Старшина Марков молчал…

Я – сто сорок первый

Асаевич поднял аппарат.

– Тяжелый, черт. Бери баллон и выходи следом.

Марков возвратился к люку. Он быстро поднялся наверх, включил радиостанцию:

– Заря, Заря! Я – сто сорок первый!

И тут же услышал голос дежурного по райотделу:

– Сто сорок первый, где вы находитесь?

Старшина попросил прислать помощь к хозяйственному магазину. Оттуда он сможет одновременно вести наблюдение и за двором, куда выйдет Асаевич с напарником, и за машиной. Сейчас главное – упредить преступников.

Минуты казались вечностью. Первыми приехали две патрульные машины. В одной из них был Ветров. Марков доложил обстановку. Ветров приказал водителям стать за углом, а сам вместе с Марковым и четырьмя работниками милиции направился во двор. Укрываясь за густым кустарником, они приблизились почти к подъезду, у которого стоял человек. Марков прошептал:

– Асаевич.

Ветров молча кивнул головой. Ждать пришлось недолго. Послышался шум мотора, и во двор въехала «Волга». Асаевич подскочил к водителю, со злостью прошипел:

– Где тебя черти носят? Не знал, что и подумать!

– Где носят, где носят! Нашпиговал секреток, поди разберись. Два часа возились, еле завели, – огрызнулся тот.

Из машины вышел еще один. Он был низкого роста и настолько толстый, что даже темнота не смогла скрыть этого.

– Что вы базар устроили? Работать надо, а не языки чесать. Где аппаратура?

– В подвале, – ответил Асаевич и направился в подъезд. За ним пошли приехавшие. Ветров подозвал одного из милиционеров.

– Заблокируйте одной машиной выезд со двора. Три человека – ко мне. Вторая машина пусть подойдет к дому…

Работники милиции предотвратили кражу из сейфа предприятия, где накануне не полностью выдана зарплата и большая сумма денег осталась на ночь.

Асаевич рассказывает

Напротив Савича сидел Асаевич. Упираться бессмысленно, и он подробно рассказывал о действиях группы. В кабинет вошел Ветров, стал за спиной следователя, молча прочитал протокол допроса.

– Расскажите, где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Хоревичем? – спросил Савич.

Асаевич от неожиданности вздрогнул.

– С Хоревичем? Он никакого отношения к нам не имеет…

– Вы отвечайте на вопрос, – перебил Ветров.

– Да, я знаю его. Мы с ним познакомились недавно. Он передал мне привет от знакомого, с которым вместе срок тянули. Хоревич просился пожить у меня несколько дней. Но я не смог приютить его, – сами знаете, под административным надзором состою, каждый день ко мне в гости участковый приходит. Хоревич остановился у знакомого по имени Сергей.

– Как его фамилия?

– Не знаю, но могу показать, где он живет.

– Вы были у Сергея?

– Да, несколько дней назад заходил. Сказали, что Хоревича нет дома, и предложили зайти на следующий день. Но его снова не оказалось.

– А с какой целью Хоревич приехал?

– Он мне об этом не говорил. Сказал, что по делу.

– Почему вы о нем спрашивали, для чего он вам нужен?

– Хотел на дело пригласить. Да, видно, он парень везучий. А то сидел бы сейчас в этом кабинете.

– А как часто вы встречались с Хоревичем?

– Раз пять… Он ведь приехал недавно.

– С кем он дружил в городе? – спросил Ветров.

Асаевич ухмыльнулся:

– Что вы меня все о Хоревиче спрашиваете? Обо мне расспрашивайте. Уверяю, он еще не успел нигде выступить.

Помолчал немного, а затем повторил вопрос:

– С кем он дружил, спрашиваете? Есть тут одна подруга… Хоревич с ней встречался… Люсей звать, фамилии не знаю. И где живет…

– А где работает?

– Не знаю, ей-богу, не знаю, – помолчал и, улыбнувшись, спросил: – А что, она вам очень нужна?

– Да, хотелось бы на нее взглянуть, – в тон ему ответил Ветров.

– Помню, случай был такой. Я и Хоревич ездили на барахолку, – он хотел дубленку себе купить. Ничего мы там толкового не нашли. А людей на автобусной остановке, что и до вечера не уедешь. Тогда я предложил пройти вдоль шоссе к пионерскому лагерю «Лесная сказка». Оттуда часто машины ходят, могут подвезти. Только мы дошли до поворота, смотрим, из леса «Волга» выезжает, а в ней двое. Мы – голосовать. Но водитель дал газ, и машина проехала мимо. А Хоревич стоит и смеется: «Люська с кадром по лесу раскатывает. Вот стерва, а мне клялась, что со мной впервые мужу изменила».

– Номер машины заметили?

– Нет, но запомнил, что знак желтый и две первые цифры – 52. Мой знакомый работает на «москвиче», номер которого тоже начинается с этой цифры. Потому и запомнил.

– Больше вы не видели Люсю?

– Нет.

– Скажите, Асаевич, а оружия у Хоревича нет?

Асаевич молчал. Чувствовалось, он что-то знает, но никак не может решить, говорить или нет. Савич решил помочь:

– Мы ведь не зря эти вопросы задаем. Нам кое-что известно, так что не стесняйтесь и давайте уж до конца будем откровенны.

– Да и так всю правду рассказываю. Раз спрашиваете, значит, знаете. Чего уж мне таиться? Да, действительно, видел у него пистолет. Вернее, он сам его показал, и с его слов понял, что Люся имеет к оружию какое-то отношение.

– А почему вы пришли к такому выводу?

– Когда мы увидели ее в «Волге», вернее, после того, Хоревич сказал, что он не питает к Люсе обиды, так как с ее помощью он достал то, что хотел. А когда минут через двадцать достал пистолет и несколько раз выстрелил в дерево, я понял, что он имел в виду.

– А какой системы у него был пистолет?

– Малокалиберной, с обоймой…

Кто такая Люся?

Ровно в девять Майский был в Госавтоинспекции. Часа через полтора в руках он держал три карточки автомашин «Волга», номера которых начинались с цифр 52. А еще через пять минут у него осталась только одна. Именно эта автомашина имела желтый номерной знак. Ее хозяин – преподаватель одного из институтов Исаев.

Генерал Романов, выслушав доклад Ветрова и Майского, уточнил:

– Есть еще люди, которые видели Исаева с Люсей?

– Нет, Виктор Алексеевич, никого, кроме Асаевича, – ответил Ветров.

– Да это и понятно, не жених же с невестой встречаются. Люся – замужняя женщина. У самого Исаева тоже семья, трое детей, и, естественно, ни ему, ни Люсе демонстрировать привязанность друг к другу нет смысла. И как вы заставите назвать фамилию Люси? Ведь в его возрасте, положении такая связь может оказаться роковой?

Ветров улыбнулся:

– Я уже придумал, Виктор Алексеевич.

– И что?

– Поручил Осипову сфотографировать машину Исаева, причем так, чтобы обязательно четко был виден номерной знак. В ГАИ я запросил пару фотографий мест происшествий, где во время автоаварий были жертвы, а также фотографии трупа, лежавшего на асфальте.

– А для чего все это вам?

– Психологический расчет, Виктор Алексеевич, – улыбнулся майор.

Альберт Григорьевич Исаев

Впервые за эти хлопотливые и напряженные дни у оперативной группы появилась тоненькая ниточка, ведущая к преступникам. Поэтому понятно волнение, охватившее Ветрова и Савича, когда в кабинет с достоинством вошел Исаев. Поочередно глядя на Савича и Ветрова, представился:

– Исаев Альберт Григорьевич, меня вызвал товарищ Савич.

Ветров кивком головы указал на следователя:

– Он перед вами, а я майор Ветров. Присаживайтесь.

Савич выждал, пока Исаев не торопясь устраивался на стуле.

– Мы пригласили вас, товарищ Исаев, по одному вопросу. – Савич раскрыл лежавшую перед ним зеленоватую папку, и любопытному взору Исаева, как бы случайно, открылось несколько фотографий. На одной из них он увидел свою «Волгу», на другой – лежавший на асфальте труп мужчины. Взяв из папки лист бумаги, следователь закрыл фотографии.

– Вы не помните, когда проезжали по Раковскому шоссе, были ли там автодорожные происшествия?

– Происшествия? На Раковском шоссе?

– Да, на Раковском шоссе. С вами в машине находилась девушка.

После минутного замешательства Исаев, понизив голос, словно боясь, что стены могут его услышать, пробормотал:

– Да, я с Люсей однажды ездил в пионерский лагерь, но никаких происшествий не было…

– Альберт Григорьевич, мы знаем, что у вас никаких происшествий не было. Нас интересует: видели вы происшествие на шоссе?

– Нет, не видели.

– Люся подтвердит, что к происшествию на Раковском шоссе вы непричастны?

– Конечно, конечно. Только, ради бога, не направляйте ей повестку. Я дам ее служебный телефон.

Супруги разные бывают

Мария Ивановна и Василий Романович Левитановы считали себя интеллигентными людьми. Он преподавал в институте, она аккомпанировала в школе художественной гимнастики. У них была дочь – Люсьен. Василий Романович и его супруга больше детей не хотели. Свое любимое чадо они окружили теплом и заботой. Люсенька росла капризной, взбалмошной. Такой осталась и в более зрелом возрасте. В свои двадцать четыре года она уже дважды выходила замуж. И оба раза неудачно. Это, конечно, сказывалось на нервном состоянии родителей, и они часто ссорились. Нет, не подумайте, что у них происходили семейные сцены с громом и молниями. Василий Романович и Мария Ивановна обращались друг к другу на «вы» и только по имени и отчеству.

– А вы кто, дорогая Мария Ивановна? Вы же сами крокодил, причем стали такой после того, как съездили в Сочи.

– От вас, уважаемый Василий Романович, я готова хоть на край света идти. Только теперь поняла, что я натворила, когда вышла за вас замуж. Я была такая дура! Такая дура!

– Не огорчайтесь, милейшая, вы очень хорошо сохранились…

Неизвестно, чем бы кончилась эта, ставшая обычной, сцена, если бы в прихожей не раздался звонок.

– Извините, – бросил Василий Романович и направился открывать дверь. В квартиру вошел молодой человек в милицейской форме.

– Лейтенант Осипов, – представился он, – проверка соблюдения правил прописки. Предъявите, пожалуйста, паспорта.

– Паспорта? – удивился Василий Романович. – Чьи, наши?

– Естественно, ваши.

– А что случилось?

– Проверка паспортного режима. Кстати, я побывал у ваших соседей. Они не удивлялись. Не понимаю, почему вас это обеспокоило. Может, квартирантов без прописки держите? Или паспорта просрочены?

– Нет, нет, что вы! – заволновалась Мария Ивановна и пригласила лейтенанта пройти в зал.

Осипов присел у журнального столика в мягкое, удобное кресло и, пока хозяйка доставала из ящика серванта паспорта, осматривал комнату. Перед ним стояла задача: выяснить, где проживает их дочь, прописанная у родителей. А заодно установить ее новую фамилию, потому что Люся не меняла паспорта.

Шатилов молчит

Ветров анализировал полученные за последние дни сведения. Он только что возвратился из больницы, где лежит Шатилов. Старик хотя и пришел в сознание, но совершенно ничего не помнил. Врачи объясняют это тяжелой черепно-мозговой травмой. Рассчитывать на показания охранника нет смысла.

«Ну что ж, – думал майор, – Левитанова, если верить Асаевичу, подарила один из похищенных пистолетов Хоревичу. Маловероятно, что она принимала участие в нападении на Шатилова. Значит, нужно проследить ее связи. Допрашивать рано».

В кабинет заглянул Осипов:

– Я прибыл, товарищ майор!

– Очень хорошо. Рассказывай. Впрочем, погоди. Позови, пожалуйста, Майского, пусть и он послушает.

Осипов направился за Майским. Вошел к нему и расхохотался. Майский сидел за столом и возился с авторучкой. Лицо измазано чернилами.

– Чего ты ржешь?.. Ну, посмейся, посмейся. Кстати, тебе это на пользу. Давай лечи живот.

Упоминание о животе прервало смех Осипова. Накануне он что-то съел несвежее и вот уже третий день мучился. С серьезным лицом сказал:

– Иди умойся – все лицо в чернилах. И заходи к Ветрову.

Осипов выяснил, что Люся работает в одной из районных центральных сберегательных касс. Но ему ничего не удалось узнать о ее муже – Петре Логацком. По словам родителей Люси, он где-то работает, но где и кем, не знают.

Ветров был краток. Поочередно поглядывая на сидевших напротив Осипова и Майского, ставил задачу:

– Выясните, кто у нее муж, с кем они дружат. Имейте в виду: живут они плохо, и у каждого могут быть секреты. Где они находились в момент кражи из магазина и нападения на Шатилова? Будьте осторожны. Все ясно?