Текст книги "За секунду до выстрела"

17
КОРУНОВ

Купрейчика прошиб холодный пот. «Неужели он знает меня? – пронзила его мысль, но тут же приказал себе: – Спокойно, держи себя в руках!» Стараясь не терять своего «пьяного» вида, повернулся к Драбушу:

– Миша, скажи этой гончей, что я таких шуток не терплю.

Драбуш шагнул к Корунову:

– Не болтай чепухи. Это Лешка, свой кореш. Рванул из-под конвоя. Зря ты так на него, я ведь того, кого не знаю, не приведу.

Но Корунов продолжал сверлить Купрейчика злыми узкими глазами. И столько звериной злобы было в них, что Алексею захотелось кончить весь этот маскарад, выхватить маузер, спрятанный под мышкой, и приказать всем лечь на пол. Но нельзя было делать этого. Сотрудники уголовного розыска многое еще не знали: где хранится похищенное и кто соучастники Корунова. В конце концов, даже прямых и, самое главное, неопровержимых доказательств вины самого Корунова пока не добыто. Алексей спросил у Драбуша:

– Это у него ты меня хотел поселить?

– Нет, нет. Он сам сюда в гости завалил, живет он в другом месте. Раздевайся, Леха, и не обращай внимания на него, мужик он свой, проверенный. Вот только в последнее время дрожать за свою шкуру начал. – Драбуш взглянул на Корунова и улыбнулся: – Ты, Вовка, считаешь, что она с каждым годом дороже становится?

И тут Драбуш вдруг изменился. Его веселый взгляд неожиданно стал злым и колючим, как и у Корунова. Припадая на правую ногу, он еще ближе подошел к Корунову и с угрозой сказал:

– Вовка, ты меня знаешь не первый год, я не люблю, когда со мной так ведут себя. Поэтому предупреждаю, если ты хоть раз еще будешь передо мной так выкобеливаться, то я не ручаюсь за себя и не посмотрю, что ты мне друг! Понял?

Корунов опустил глаза и миролюбиво проворчал:

– Ладно, не заводись. Сам понимаешь, в каком я положении. В каждом новеньком конторского посла вижу.

Корунов подошел к Купрейчику и протянул руку:

– Давай познакомимся. Я – Владимир.

Они пожали друг другу руки. Разговор велся вяло, чувствовались натянутость и настороженность.

Для Купрейчика постепенно прояснялась ситуация. Драбуш привел его в квартиру, где проживали муж и жена. Их квартира состояла из двух небольших комнат и полутемной, с постоянно завешенным окошком кухни. Оказалось, что хозяин ушел в магазин, чтобы отметить приход Корунова. Он пришел скоро. На столе появились две бутылки водки, наспех нарезанная колбаса, лук, сало.

Хозяина звали Иваном. Его лицо заросло рыжей щетиной, и выглядел он наверняка старше своих лет. Добродушный и словоохотливый, он весело улыбался всем, даже незнакомому человеку, и пригласил садиться за стол.

Выпили по полстакана водки. Купрейчику, которому сегодня приходилось пить уже второй раз, было не по себе. «Как бы не опьянеть, – тревожно думал он, выпивая водку, – надо держаться. Может, им только и надо, чтобы напоить меня». Алексей набросился на еду. Вскоре Иван снова наполнил стаканы, и Купрейчику опять пришлось пить «за знакомство» и «за дружбу». Нервное напряжение сказывалось, и капитан пока не опьянел. Правда, он как бы между прочим сказал, что они с Драбушем уже выпили, и делал вид, что быстро пьянеет. Корунов сидел напротив. Он был по-прежнему хмур и неразговорчив. Смотрел настороженно. После очередной рюмки он впервые обратился к Купрейчику:

– Откуда рванул?

– С этапа. В вагоне пол разобрали, а когда со станции состав начал трогаться, мы трое и рванули, остальные побоялись.

– За что срок получил?

– За многое... – Алексей выждал немного и только после этого пояснил: – Пару магазинов взяли, около десятка квартир, с десяток гоп-стопов, в том числе офицера какого-то шилом слегка задел...

Алексей по лицам слушателей видел, что его слова произвели впечатление. Правда, Корунов сохранял прежнее выражение лица, но то, что он продолжал задавать вопросы в более уважительной форме, говорило о многом. Он спросил:

– А где те двое, что рванули с тобой?

– Один сразу двинул на юг, а второй со мной в Минск приехал. Здесь у него должны быть довоенные знакомые. Мы разошлись, но договорились, что будем подваливать с восьми до девяти вечера на вокзал по вторникам, четвергам и субботам.

– Сегодня суббота, чего ты не пошел?

– Еще рано, если захочу, то, может, и пойду.

– А ты сам откуда?

– Как откуда? – переспросил Алексей.

– Родился где?

– На Украине, в Харькове. – И Купрейчик сам неожиданно спросил: – А ты откуда?

– Я? – удивился Корунов. – А зачем это тебе?

– Да чтобы знать, где такие придурки родятся, и эту местность стороной обходить.

– Это зачем же эту местность стороной обходить? – вспылил Корунов. – Может, оттого, что могут распознать, какой человек повстречался?

– Нет, только потому, что из них хорошие следователи получаются. Я ведь на своем веку много таких встречал. Они тоже, как ты сейчас, напротив меня через стол, только без закуски и водяры, сидели и вопросики наводящие «кто?», «откуда?», «что совершили?» задавали.

В перепалку вмешался Драбуш:

– Ладно, хлопцы, завязывайте. Давайте лучше выпьем...

– И засмалим, – поддержал хозяин и протянул Купрейчику пачку с папиросами: – Закуривай, Леха.

Купрейчик молча взял папиросу, размял ее и тут увидел, что Корунов протягивает горящую спичку:

– Закуривай и не заводись. Сам должен понимать, в нашем деле осторожность нужна, как той попадье, когда с монахом батюшке изменяла.

– Ты осторожничай, но мою честь не пятнай, – с горячностью и, делая вид, что опьянел, громко сказал Купрейчик. И тут же понял, что попал в точку. Все сразу, даже жена хозяина, зашумели и начали ругать Корунова. Тот замолчал. Хозяин квартиры, Прутов, поднял наполненный стакан:

– Я предлагаю выпить за нашу дружбу!

Купрейчику пришлось снова пить. Но иного выхода не было, надо было держаться до конца.

Наконец все вышли из-за стола.

К Купрейчику подошел Драбуш.

– Ты, Леха, не обижайся на Вовку. Я его знаю давно, он человек надежный! Пойми его, он уже который год по острию бритвы ходит, в любой момент погореть может. У любого на его месте, при виде нового человека, очко заиграло бы. – Драбуш позвал Корунова. – Вовка, а Вовка, иди сюда.

Подошел хмурый Корунов.

– Чего тебе?

– Нет, ты не дрейфь. Лешка человек что надо, он свой, ей-богу, свой. Я уверен, если вы подружитесь, то польза большая будет, на любое дело запросто можно пойти.

– Да я что... – пробормотал Корунов, – я же просто так, хочу поближе познакомиться, – и он неожиданно протянул руку Купрейчику. – Не обижайся, давай будем корешами.

Купрейчик сделал вид, что он тоже несколько смущен.

– Да я не обижаюсь. – И он пожал протянутую руку.

Мир был восстановлен, и вскоре Алексей и Корунов вели спокойную беседу Корунов обещал своему новому знакомому помочь прижиться в городе и взять его на «дело». Но он тут же намекнул, что, только посмотрев на Алексея в «работе», он будет доверять ему.

Прошел еще час. На дворе было темно. Драбуш и Корунов ушли вместе. Жена хозяина приготовила постель Алексею в соседней комнате Купрейчик прикрыл поплотнее дверь и лег. Наступил момент, когда можно было проанализировать события прошедшего дня Алексей долго лежал в темноте, вспоминая все, что пришлось пережить за день. «Вроде пока все идет нормально, накладок не было, – но тут же вспомнил обещание Корунова взять его на „дело“. – Что же он может мне предложить?»...

Алексей, засыпая, уже в который раз за это время подумал: что ждет его среди этих незнакомых, враждебных ему людей.

А на улице завывал ветер, шел снег. В город пришла настоящая зима...

18
РИТА АЛЕШИНА

Рита Алешина была веселой и симпатичной девушкой. Она жила в общежитии, вместе с ней в комнате жили еще пять девушек. Все они работали в поликлинике, но не только это объединяло и даже роднило их. Так уж случилось, что ни у одной из них не было родителей, и, может, поэтому девушки относились друг к другу с нежностью и любовью.

В этот вечер вместе с Ритой в комнате находилась Валя Терехина. Рита, сидя у стола, стоявшего посередине комнаты, писала письмо Славину. Терехина читала.

Рита написала в письме, чем занималась в последние дни, и задумалась. Сейчас ей предстояло главное – сообщить Владимиру, что она не сможет выехать к нему в мае.

Сегодня ей сказали, что офицерская школа расширяется и раньше июля ее вряд ли отпустят. По дороге в общежитие Рита даже всплакнула от обиды, но в комнату вошла только тогда, когда успокоилась. Девчонки собирались на танцы, но Риту даже не стали приглашать. После того как уехал бывший курсант Славин, она на танцы не ходила.

Рита, так и не придумав, как ей написать о неприятной новости, встала со стула и подошла к большому квадратному зеркалу, висевшему на стене. На нее грустно смотрела высокая кареглазая девушка. Длинные каштановые волосы падали на плечи.

Терехина оторвалась от книги и, глядя на Алешину, сказала:

– Рита, а тебе никто не говорил, что вы со Славиным похожи? Оба высокие, стройные, темноглазые и темноволосые. – Девушка неожиданно рассмеялась. – Ой, Ритка, у тебя сейчас даже выражение лица, как у твоего Вовы, вот здорово!

– Придумала тоже! – отмахнулась Рита и, смутившись, вернулась к столу. – Вот пишу ему, а сама не знаю, как сказать, что к маю не приеду?

– Что, боишься, что разлюбит, другую найдет?

– Да ну тебя! – снова махнула рукой Рита. – Знаю, что не разлюбит. Он у меня серьезный и, кажется, однолюб. Мне просто не хочется его огорчать. Знаешь, какая там в Сибири работа. Вот сидим мы сейчас с тобой в тепле, а он, может, в эту самую минуту на сорокаградусном морозе по тайге мается. – Девушка молчала некоторое время, а затем, решившись, сказала: – Но написать правду я обязана!

И она склонилась над листом бумаги.

А Славин в это время действительно находился в морозной и снежной тайге...

19
КАПИТАН МИЛИЦИИ БУРАВИН

В Становое Славин и Симоха добрались только вечером следующего дня.

Остановились на опушке леса недалеко от села и начали советоваться, ехать ли на лошадях прямо в село или же сначала встретиться с участковым уполномоченным и выяснить обстановку.

Славин остался с лошадьми, а Симоха двинулся к селу. Лейтенант, боясь, что его увидит случайный прохожий, раз за разом запрягал и распрягал лошадей. Этой работой ему пришлось заниматься не менее получаса, прежде чем вернулся Симоха. Он пришел в сопровождении немолодого, одетого в длинную шубу и солдатскую зимнюю шапку мужчины. Это и был участковый уполномоченный.

Он пожал озябшую руку Славина и представился:

– Капитан милиции Буравин. Я уже решил, что, если вы не появитесь до утра, двинусь вам навстречу.

– А куда нам деться, Михаил Яковлевич? Дорогу же знаем, – улыбнулся Симоха.

Но Буравин чуть ворчливо ответил:

– «Куда-куда», а кто его знает куда! Тайга же ведь, а в ней только стоит с пути сбиться, а там и месяц можешь плутать и не выберешься. Знаю я немало таких случаев. Бывало, и местные жители домой не возвращались. А тут пурга, видишь, вот-вот начнется.

Славин удивленно подумал: «На небе звезды можно считать, деревья не шелохнутся, а он о пурге говорит, наверняка хочет припугнуть».

Симоха спросил:

– Как будем в село въезжать? Может, ты, Михаил Яковлевич, садись в сани и поезжай домой, а мы потихоньку следом, чтобы незаметней?

– Чтобы незаметней было, вы садитесь в сани, а я на передок, так и въедем ко мне. Время сейчас позднее, прохожих мало. Для нас главное бабке Насте на глаза не попасться. Вот та, уж верно, своим языком к утру по всему селу разнесет, что к участковому какие-то двое прибыли.

Славин сказал:

– Вам виднее, товарищ капитан, поехали!

Они втроем сели в сани. Застоявшиеся, почуявшие близость жилья лошади довольно резво понесли их к селу.

В доме при свете керосиновой лампы Славин смог рассмотреть участкового. Среднего роста, крепкий, даже коренастый, он выглядел лет на пятьдесят. Крупное морщинистое лицо, темные глаза, большой мясистый нос и чуть выпуклый лоб. Движения Буравина, его походка были спокойными и уверенными. Говорил он тоже спокойно, но голосом человека, который привык, что к его мнению всегда прислушиваются.

Он подождал, пока гости снимут полушубки, и пригласил в комнату. Она была большой и, как показалось Славину, очень уютной. Из боковой двери вышла хозяйка. Она приветливо поздоровалась, и хозяин, приглашая гостей садиться, сказал:

– Я пойду лошадей распрягу, загоню их в сарай. – Он взглянул на жену: – А ты, Варвара Васильевна, готовь ужин. Гости с дороги дальней и проголодались, и промерзли, так что не скупись и в буфет свой заветный загляни, где кое-что согревающее держишь. – И он весело, чуть заметно подмигнул гостям.

Симоха предложил:

– Я тоже пойду помогу.

Но хозяин решительно возразил:

– Не надо. Я возьму в помощники сына. – Он повернулся к дверям, из которых недавно вышла хозяйка, и громко позвал: – Вовка! Набрось что-нибудь на себя, пойдем со мной во двор.

Из комнаты вышел лет тринадцати паренек, поздоровался и сказал:

– А я так зачитался, что даже не услышал, что у нас гости. – Парень почему-то все время смотрел на Славина. Наверное, возраст молодого оперативника привлек его внимание. Он не смущаясь подошел и спросил:

– А какое у вас звание?

– Лейтенант, – чуть улыбнулся Славин.

– А пистолет какой?

– Табельный, – уклончиво ответил Владимир и присел на деревянную лавку.

– Слушайте, покажите, а! – попросил парень и сделал попытку усесться рядом.

Отец шлепнул его по затылку:

– А ну отстань от человека, оружейник нашелся! Пошли во двор.

Хозяйка, заглянув в боковую дверь, позвала младшего сына и пятнадцатилетнюю дочь.

Они втроем начали хлопотать у стола, а Симоха вдруг вспомнил:

– Ой, я же в сене автомат забыл, пойду заберу. – И он направился к дверям, а ему навстречу с автоматом наперевес Вовка.

– Вот это оружие! Вот это я понимаю! С такой штукой и стая волков не страшна, враз всех уложишь.

Симоха взял из его рук автомат.

– А где диск?

– Да, так уж и даст батя с диском, – поник головой парень, – сам сейчас принесет. Дядя, а у вас запасные диски есть?

Симоха не понял, к чему клонит парень, и простодушно признался:

– Конечно, есть, и не один.

– Вот здорово! Значит, завтра дадите пострелять! – обрадовался Вовка и рукой погладил приклад автомата.

В первой комнате послышались шаги, и через незакрытую дверь Славин увидел, что пришел хозяин. Он держал тулупы и два вещмешка приезжих.

После ужина мужчины уединились в дальней комнате и повели деловой разговор. Участковый уполномоченный вводил их в курс дела:

– Село наше не очень большое, но старинное. Основано, как говорится, давно. Ровно сто домов насчитывается. Люди в основном хорошие, но бывает, в семье кто-нибудь поскандалит или самогоноварением займется.

– Я видел на карте, что недалеко селение какое-то находится, сколько до него километров? – спросил Славин.

– А, это Светлое. До него семь километров. Там домов сорок, не более.

– Это тоже ваш участок?

– Да, это моя территория.

– Расскажите о семье Солохов.

– Их дом в центре села, если идти от моего дома, то по правой стороне стоит, с голубыми ставнями. Сейчас в нем живет один старый Солох. Весной прошлого года умерла жена.

– Мать Григория-младшего?

– Нет, его мать умерла еще в тридцать седьмом. Бил ее до полусмерти муж, вот она и до пятидесяти не дожила. В тридцать восьмом он женился на вдове лесничего, которого в тайге медведь задрал. Вот так и жили до прошлой весны.

– Сколько комнат у Солоха в доме?

Буравин задумался на минуту, прикидывая в уме расположение комнат.

– Если не считать переднюю, где печь стоит, то пять.

– Как вы думаете, беглецы придут к нему?

– Уверен на все сто. Если уж Гришка объявился в этих местах, значит, наверняка будет искать встречи со стариком. Жить, как мне кажется, у него он не останется, не дурак же, понимает, что к батьке в первую очередь придут. Тем более... – Буравин запнулся, – понимаете, когда старика Солоха раскулачили, то поговаривали, что у него, кроме обнаруженных двух десятков золотых монет, еще не менее сотни спрятано было. Но найти их у него так и не смогли. Вот и получается, что сын его, наверняка зная об этом, рассчитывает и на это золото, ведь не век же старик жить будет, а тайну с собой в могилу уносить тоже не захочет.

– Значит, что мы имеем в пользу того, что преступники придут к Солоху? – Славин подытожил: – Первое, это то, что его видели недалеко от села. Второе, Гришка без документов никуда не сунется, значит, он будет пока отсиживаться в укромном месте и искать документы. Это опасно, преступники могут пойти на убийство ради документов. Нам надо предупредить население, и особенно тех людей, которые работают в тайге. Третье, старик, конечно, окажет полную поддержку своему сынку. Он местный, хорошо знает тайгу и укромные места в ней. Из этого следует, что он может спрятать беглецов в каком-нибудь таежном домишке в глубине тайги и тайком периодически посещать их. У них оружие, а это значит, дичь они себе всегда добудут, а остальное старик доставит. Жаль только, что мы не знаем, сколько у них патронов, в ориентировке об этом почему-то ничего не сказано. Кстати, у старика ружье есть?

– Конечно, есть, причем два или три. У местных жителей у каждого есть ружьишко.

Молчавший до этого Симоха заметил:

– Значит, он им может свое ружье дать.

– И это может быть, – согласился Славин. – Четвертое – это золото, о котором вы, Михаил Яковлевич, говорили. Так что, как видим, за то, чтобы обосноваться в этих краях, у бандитов есть много «за». Теперь давайте посмотрим, что «против». Первое и, пожалуй, самое главное – это то, что у отца его мы будем искать. Что еще?

Буравин добавил:

– Второе, Гришку в лицо знают многие местные жители, а это для него опасно.

– Правильно. Но все равно, у него больше шансов не быть пойманным и добыть документы, если будет прятаться пока в этой местности. Из этого делаем вывод, что нам надо продумать, как взять под наблюдение дом старого Солоха.

– А я думаю, – задумчиво проговорил капитан, – что Гришка в дом к батьке вряд ли придет.

– Это почему же? – спросил Славин.

– Хотя бы потому, что в доме может быть засада. Кроме того, у старика он давно не был, поэтому будет пытаться сначала разведать все, а затем уже идти на контакт с отцом.

– Собака у Солоха есть?

– Три здоровенные и злющие, как пантеры. Во двор не дадут и ступить. Это, кстати, во вред Гришке и его дружку.

– Михаил Яковлевич, как вы считаете, каким образом Гришка может попытаться встретиться с отцом?

Буравин не торопился с ответом. Он задумчиво сидел на табуретке и смотрел в пол.

Славину даже показалось, что капитан не расслышал вопроса, и решил повторить его, но Буравин заговорил:

– Я думаю, что Гришка попытается встретить или даже зайти к кому-либо из родственников.

– Ой, братцы, – простодушно признался Славин, – а я и забыл о них. Сколько их у него и где они живут?

– Родственников у Солоха осталось немного, но они есть. Через два дома от моего живет его двоюродный брат Денкин Андрей Алексеевич. Вместе с ним живут жена и старшая дочь с мужем и двумя детьми. Есть у Андрея еще двое сыновей, но они после войны – оба были на фронте – остались жить в Новосибирске. Я думаю, что они не будут помогать бандитам. Сам Андрей, так же как и сыновья, на фронте с первых дней до победы воевал, три ордена и много медалей имеет. Его бригада в колхозе передовая, он – член партии. Я помню, когда старший Солох с бандитами якшался, то Денкин помогал нам. А вот чуть ближе к центру живет старая Любка, фамилия ее Беркут. Она – дальняя родственница Солоха-старшего. Нам надо помнить, что и муж и двое сыновей ее были активными участниками банды. Все они погибли в перестрелке, когда ликвидировали банду. С тех пор Беркут живет одна, причем не скрывает своей ненависти к советской власти. Но что возьмешь со старого человека? Терпим ее, вреда-то от нее, кроме злобной болтовни, нет. Люди просто на нее внимания не обращают. Вот к ней-то Гришка и может пожаловать, это факт! Есть еще у Солоха родственник – Дрозд его фамилия, звать его Михаил Андреевич. Живет в Светлом с женой, сын где-то на Украине проживает. Михаил два года назад с мест лишения свободы вернулся.

– За что был судим?

– За дезертирство, освободили по амнистии. К нему пока у меня нет претензий, работает в колхозе вроде бы неплохо. Когда сын Солоха был молодым, то дружил с сыном Дрозда. Короче говоря, мы не должны сбрасывать со счета и эту семью.

Славин спросил:

– Так что же нам предпринять?

Буравин улыбнулся, но с ответом не спешил.

– А что тут гадать, – с жаром заявил Симоха. – Старик живет один, переберемся к нему в дом и будем дожидаться...

– Нет, это не годится, – перебил его Славин, – так бандитов мы не дождемся. Наверняка они к нему без соответствующей разведки не сунутся. И вот, представь себе, что Гришка Солох подошлет эту старуху или же Дрозда в дом. Что мы сделаем? Ничего. Ну, а вы что думаете, Михаил Яковлевич?

Свет висевшей под потолком керосиновой лампы освещал участкового уполномоченного сверху, и от этого его лицо казалось еще более морщинистым, выглядел он очень уставшим.

– Мое мнение такое. По возможности организовать наблюдение за Любкой Беркут, Мишкой Дроздом и, конечно, за Солохом.

– Ну, а как это сделать? – удрученно спросил Славин. – Сил у нас не хватит, а просить Алтынина без уверенности, что преступники действительно появятся здесь, неудобно.

– Как это сделать, спрашиваете? – Буравин прищурил глаза. – Я уже вам говорил, что люди на моем участке за редким исключением живут хорошие, честные. Так почему же нам чураться их? Есть у меня немало верных помощников, проверенных, как говорится, на деле. Я считаю, что десятка полтора можно отобрать и встретиться с ними. Расскажем им, что за птицы в наши края пожаловали, и попросим помочь нам. Стоит вам или мне лишний раз попасться на глаза Солоха, Дрозда или даже Любки, как они уже почуют что-то неладное, а вот если наших помощников увидят, то ничего подозрительного в этом нет.

– Они все надежные люди?

– За тех, кого подберу, головой отвечаю. Вы еще не забывайте, что они хорошие охотники, меткие стрелки. Об этом следует помнить, когда дело с вооруженными бандитами имеешь.

– Где мы их соберем?

– Думаю, что лучше всего в конторе колхоза. Попрошу председателя сельсовета, мужик он разумный, тоже фронтовик, сделает все аккуратнейшим образом.

– Кстати, там телефон есть? – спросил Славин.

– А как же! Иначе со мной Алтынин не связался бы.

– А когда людей соберем?

– Завтра. Откладывать нельзя.

Гостеприимные хозяева разместили гостей в большой теплой комнате, где стояли две деревянные кровати.

Славин еще долго лежал с открытыми глазами на широкой и удобной кровати, думая о предстоящей операции, пока незаметно не уснул. Он ни разу в жизни не видел моря, а в эту ночь ему снилось море, которое сильно штормило. Среди волн в маленькой лодочке плыл его двоюродный брат Алексей. Волны захлестывали лодку, но Алексей почему-то весело хохотал. От этого хохота и проснулся Славин. Прислушался и понял, что за окном дома не на шутку разыгралась вьюга, которую еще вечером, при встрече, предсказывал Буравин. «Странно, – подумал Владимир, – почему мне приснился Алексей? Как ему служится? Интересно, чем он сейчас занимается?»

С этими мыслями Славин снова уснул, совершенно не подозревая, что за многие сотни километров, в далеком Минске, по улицам гуляет метель, а его двоюродный брат устраивается на ночлег в чужом доме и ждут его трудные дни борьбы с опасными преступниками, как, впрочем, ждут они и его, оперуполномоченного уголовного розыска лейтенанта милиции Славина.