Текст книги "«Кухня» НКВД"

Якир говорил о «невозможном режиме», создавшемся в партии и в стране; говорил, что Постышев и ЦК КП(б) У довели Скрыпника до самоубийства и что этот факт служит показателем общего положения в стране.

Разговор наш тогда носил более откровенный характер, так как Якир знал о моей преданности ему и видел мое возмущение обстановкой, вызвавшей, как я считал, самоубийство Скрыпника.

Здесь я должен отметить, что не будучи никогда националистом, я внутренне к смерти Скрыпника относился с сожалением, как человека, играющего большую роль в национальном вопросе Украины.

Таким образом, систематическое общение с названными выше лицами, постоянные антипартийные, антисоветские разговоры с ними усиливали складывающиеся у меня взгляды, и к концу 1933 года с Якиром, Амелиным, Войцеховским и Демченко я уже беседовал, как с единомышленниками. Мы приходили к общим выводам, что линия партии не верна и социалистическое строительство в СССР не удалось и вообще нереально.

В конце 1933 года при одном из посещений Якира у него на квартире мы долго разговаривали на различные политические темы.

В этом разговоре Якир сказал мне, что он знает меня давно, верит мне, как старому боевику и его личному другу, и считает, что я не такой человек, чтобы, имея свои недовольства политикой партии, ограничиваться только болтовней, разглагольствованиями. «Пора, – заявил Якир, – перейти от слов к делу. Надо за свои взгляды драться и их отстоять».

Видя мое приподнятое настроение, Якир рассказал мне о существовании подпольной военной организации, которая на Украине возглавляется им – Якиром. Он изложил мне цели и задачи организации, сводящиеся к устранению нынешнего руководства партии и правительства и коренному изменению политики партии. В дальнейшем Якир уже прямо говорил о том, что социалистическое строительство в стране после захвата власти нами будет ликвидировано и будет установлен “демократический строй”. “Конечно, на первое время, – говорил Якир, – придется установить режим военной диктатуры”.

Якир мне прямо поставил вопрос, готов ли я принять участие в этом заговоре. Сыграли роль мои уже сформировавшиеся антисоветские взгляды, авторитет Якира и вера в успех заговора – и я дал свое согласие.

Определенную роль в том, что я согласился принять участие в антисоветском военном заговоре, сыграло еще и то обстоятельство, что Якир рассказал мне о составе организации, указав, что наш заговор чрезвычайно серьезен и имеет весьма реальные перспективы победы.

ВОПРОС: Кого же назвал Вам Якир из участников антисоветского военного заговора?

ОТВЕТ: Говоря о составе организации, очевидно, для подкрепления своей мысли о шансах на победу, Якир назвал как руководителей военного заговора в Союзе – в центре в Москве – Тухачевского и Гамарника.

Как говорил Якир, заговор охватывает всю армию и флот, имеет ответвления во всех округах и в него входят крупные военные работники. Мало того, продолжал Якир, заговор сейчас растет, так как его участники проводят вербовочную работу, насаждая и продвигая своих людей на всех важных участках армии.

Уже после моей вербовки Якиром, он назвал мне несколько участников заговора по Украинскому военному округу, в том числе Амелина, Кучинского и Бутырского. С Амелиным он в дальнейшем и связал меня для совместной контрреволюционной работы.

От Якира и Амелина в дальнейшем мне стали известны, как участники заговора: Григорьев – комдив, Демичев – комдив, Рогалев – комдив, Соколов – комдив, Ауссем – комбриг, Сидоренко – комдив, Головкин – комдив, Евдокимов – командир танковой бригады, Карев – командир пулеметно-стрелковой бригады 45 мк, Бахрушин, Каган и Зимма – командиры авиабригад. Связан я был непосредственно со следующими лицами: Соколовым, Ауссем и Рогалевым.

Я назвал фамилии участников заговора из числа военных работников, которых я знал, но должен указать, что антисоветская военная организация на Украине была 1936–1937 гг. значительно шире; я знал, что каждый из названных лиц, в свою очередь, проводит вербовочную работу.

Кроме того, мне известно от Якира, Амелина, Александровского и Демченко, что антисоветский военный заговор не ограничивался только охватом военных, а представлял собой объединение военной, чекистской и гражданской линий. Имелись антисоветские организации в армии, в органах НКВД и в партийно-советских органах. Вместе с этим, наш антисоветский военный заговор на Украине состоял в блоке с контрреволюционной организацией украинских националистов.

ВОПРОС: Расскажите подробно, что Вам известно о составе антисоветских организаций по линии чекистской и гражданской?

ОТВЕТ: От Якира, а затем от Александровского (быв. начальника особого отдела Украины) и Демченко я узнал о наличии трех указанных выше ответвлений заговора.

В 1934 году я узнал от Якира, что Демченко является одним из руководящих лиц в правотроцкистской организации на Украине. Об его антисоветских взглядах я знал из личных его настроений, так как был с ним в хороших отношениях. В беседе со мной Демченко дал мне понять об его участии в правотроцкистской организации. Якир же мне назвал в числе активных участников этой организации на Украине Попова Н.Н. – секретаря ЦК КП(б) У, Шелехеса – зам(естителя) председателя СНК УССР, Вегера – секретаря Одесского обкома КП(б) У, Мусульбаса – второго секретаря Харьковского обкома КП(б) У.

Об участниках заговора – чекистах я также узнал вначале от Якира, который назвал мне как возглавляющего чекистскую линию заговора – Балицкого и как активных заговорщиков и старых скрытых троцкистов – Александровского и Козельского.

Александровский тогда работал нач(альником) Особого отдела НКВД УССР, а Козельский – нач(альником) секретно-политического отдела НКВД УССР. С Александровским, как с участником заговора, Якир связал меня в 1934 году у него в кабинете, для согласования контрреволюционной работы в части сохранения военных кадров заговора от провалов.

От Александровского позже я узнал, что помимо него, Козельского и Балицкого, в заговор входят из числа чекистов – Мазо, Розанов, Бачинский, Письменный, Соколинский.

Здесь вновь должен указать, что, как мне рассказывали Якир, Демченко и Александровский, названными фамилиями состав заговорщиков из гражданских лиц и из числа чекистов не ограничивался. Их было значительно больше. Особенно широко удалось развернуться заговорщикам по линии захвата в свои руки ряда руководящих участков партийного, советского и хозяйственного аппаратов: заговорщики возглавляли ряд обкомов, горкомов, райкомов, наркоматов, исполкомов, трестов и т. д. Как говорили мне Якир и Демченко, участники заговора из гражданских лиц в своем большинстве (кроме руководства) не знают вовсе о военном заговоре и вербуются в правотроцкистскую и националистическую организацию, работающую параллельно с нашим заговором.

В состав руководства объединенного заговора на Украине входили: Якир, Попов Н.Н., Балицкий, Шелехес, Вегер, Хатаевич и Демченко. Об этом мне рассказал Якир.

Обо всем этом, о составе организации меня информировал Якир, от него я знал, что я намечался руководством заговора в заместители Якира по военной части заговора в случае отъезда Якира с Украины.

Дело в том, что почти ежегодно возникал вопрос об уходе с Украины Якира и его переходе на работу в НК (народный комиссариат. – Н.Ч.) обороны Союза и поэтому в центре заговора, мне говорил Якир, имели в виду, что в случае ухода Якира я остаюсь замещающим его.

Якир меня информировал о плане выступления на Украине.

ВОПРОС: Расскажите подробно об этом плане выступления на Украине.

ОТВЕТ: Якир еще при вербовке мне заявил, что вопрос ставится о насильственном захвате власти в стране и что на этой позиции стоит руководство заговора на Украине и в Москве.

Якир подчеркивал, я это отлично понимаю, что в наших руках имеются вооруженные силы, что ряд участков партийного и советского аппарата возглавляется нашими людьми и что, наконец, возможность серьезного провала исключена наличием в заговоре крупных чекистов.

Наличие в заговоре чекистов являлось чрезвычайно важным звеном в деле подготовки и намечавшегося осуществления захвата власти. Так, в частности, на Украине Балицкий обеспечивал сохранение основных кадров заговора; Александровский конкретно выполнял ту же миссию по линии армии, а Козельский – по линии гражданской.

Кроме того, чекистская часть заговора, наряду с военными, должна была практически участвовать в совершении переворота.

Конкретные планы захвта власти были разработаны руководством заговора в трех вариантах. Об этом я неоднократно беседовал с Якиром, Демченко и Александровским. Существо этих вариантов заключается в следующем:

Первый вариант – предусматривал вооруженное выступление участников заговора в случае войны, причем это выступление намечалось совместно с одновременным созданием условий для победы воюющих с СССР держав. Конкретно речь шла о подготовке поражения СССР в войне путем открытия фронта немцам и полякам и получения помощи от воюющих против СССР стран.

Захват власти в этом случае руководители заговора думали объяснить народу, как борьбу с изменниками, якобы создавшими условия для поражения. Под этим лозунгом и повести красноармейскую массу.

Второй вариант – предусматривал выступление заговорщиков в Москве, совершение ими “дворцового переворота” и устранение нынешнего руководства партии и правительства. Этот вариант основывался на наличии в заговоре в Москве ряда людей, занимающих большое положение в партии и стране и могущих практически осуществить намеченное. Фамилии этих лиц, кроме Тухачевского и Гамарника, мне Якир не называл.

“Дворцовый переворот” в Москве должен быть поддержан, по указанию московского центра, выступлениями заговорщиков по всей стране, и на Украине в частности.

Тех же, кто пытался бы выступить против, антисоветский военный заговор предполагал при захвате власти физически уничтожить, использовав для этого заговорщические силы в армии и в аппарате НКВД. Гражданская же часть заговора захватила бы в свои руки партийно-советский аппарат и направила бы в нужную сторону общественное мнение.

Третий вариант – предусматривал самостоятельное выступление вооруженных и прочих сил заговора на Украине и захват власти на Украине.

Этот вариант основывался на возможности задержки осуществления первых двух вариантов; он исходил из большой силы заговора на Украине, из наличия блока с украинской националистической организацией и, наконец, из особой заинтересованности Германии и Польши в Украине.

Дело в том, что руководители заговора после прихода фашизма к власти в Германии и обострения отношений СССР с Германией и Польшей, делали ставку на помощь этих государств в борьбе с ВКП(б).

Еще рассказывал мне Якир, с правительствами этих государств имеется уже точная договоренность на этот счет. Естественно, говорил Якир, что они потребуют компенсации за помощь и мы это им сделаем.

Мне известно от Якира, что из руководителей заговора на Украине с Польшей был связан Н.Н. Попов, который имел эти связи с давних времен, использовав свое положение руководителя КПЗУ (Коммунистична партия Захидной Украины) для практической помощи полякам.

На третьем варианте (самостоятельное выступление на Украине), как мне говорил Якир, очень настаивали националисты, имеющие соответствующую договоренность с Германией и Польшей.

ВОПРОС: Какую подрывную работу проводили участники военного заговора?

ОТВЕТ: Подрывная работа участников военного заговора заключалась в следующем:

Прежде всего – работа по вербовке и расстановке кадров заговора на различных участках армии; подготовка этих кадров к выступлению и разработка планов выступления.

Вредительская работа по срыву боевой подготовки армии к войне: вредительство шло по линии срыва материального снабжения армии, по линии строительства укрепленных районов, которые в нынешнее время не обеспечивают требований боевой готовности.

Вредительство заговором проводилось также по линии необоронительного строительства (казармы, жилые дома, склады и т. д.). Здесь, как и в оборонительном строительстве, осуществлялось удорожание строительства, задержка сроков окончания его, плохое качество стройки. Эта линия вредительства проводилась для создания недовольства у комсостава и красноармейцев.

Ауссемом вредительство проводилось по мобилизационной работе: срыв мобилизации частей подготовлялся вредительским их районированием и вредительским составлением мобпланов.

Качество обучения территориальников-переменников снижалось за счет неиспользования времени их пребывания в армии для непосредственной боевой учебы. Отрыв на строительные работы. В ХВО и КВО нами широко поощрялось очковтирательство во всех частях.

Делая ставку на поражение СССР в войне, мне известно от Якира, что им подготовлен пораженческий оперативный план ведения войны, осуществление которого привело бы к победе немцев и поляков в первых же операциях.

Заговор имел диверсионные ячейки на артскладах КВО и ХВО для совершения диверсионных актов в начале войны (взрыв складов), что должно было в сочетании со всем вышеизложенным сорвать снабжение боеприпасами армии и деморализовать как армию, так и гражданское население.

Кроме того, были ликвидированы химчасти в войсках (химроты при корпусах и хим. батальоны) и срывалось обучение и подготовка гражданского населения к ПВХО.

Пораженческий оперативный план войны составляли непосредственно участники заговора: Якир, быв(шие) нач(альники) штабов УВО и КВО Кучинский и Бутырский и нач(альник) 1-го отдела штаба КВО Беляков.

Срыв боевой подготовки по ХВО (где я являлся до ареста комвойсками) осуществлялся через участников организации – Соколова, Ауссема и Рогалева, а по КВО – Кучинского, Бутырского и Родионова (начальника 2-го отдела штаба КВО).

Вредительскую работу и подготовку диверсий по артскладам и артснабжению возглавляли по ХВО и УВО – Бобров и Киселев.

Мне известно, что срыв работы ОСО (Осоавиахима. – Н.Ч.) осуществлялся на территории ХВО через пред(седателя) ОСО в Днепропетровске – Бейдельстон и нач(альника) аэроклуба в Харькове – Богданова.

Всю заговорщическую работу по ОСО возглавлял пред(седатель) ЦС Осоавиахима Попов.

Мне рассказывал Якир, что наряду с органиационной и вредительской работой в гражданской части заговора проводится широкая работа по созданию боевых территориальных групп из числа бывших партизан, среди молодежи и других. В этой связи он называл фамилию быв(шего) председателя горсовета в Днепропетровске Голубенко Николая, который привлек в террористическую группу, как боевиков, своих сослуживцев по 45-й дивизии. Фамилии этих лиц мне Якир не называл.

Руководство контрреволюционной работой по ХВО я осуществлял через связанных со мной нач(альника) штаба Соколова, его заместителя Ауссема и командира 7-го стрелкового корпуса Рогалева.

Я уже говорил, что Якир, согласовавший этот вопрос с руководителями заговора в Москве и на Украине, в частности с Балицким, намечал меня в свои заместители по военной части заговора. Это обстоятельство обязывало меня к усилению конспирации, и поэтому я лично был связан с небольшим кругом лиц. Через них я и проводил антисоветскую работу и руководил заговором по Харьковскому военному округу.

Кроме названных мною лиц, с которыми я был непосредственно связан, я поддерживал связь с двумя участниками украинской националистической организации – Войцеховским, о котором я уже писал, и Василенко – председателем Киевского облисполкома.

ВОПРОС: Расскажите подробно, что Вам известно об украинской националистической организации: ее составе, целях и задачах?

ОТВЕТ: Я уже показывал о своей связи с Войцеховским и откровенных моих антисоветских беседах с ним. С 1934 года, после переезда столицы Украины в Киев, я сблизился также с Василенко, встречаясь с ним в последующие годы во время моих приездов в Киев.

С Василенко, так же как и с Войцеховским, я вел откровенные антисоветские беседы. Оба они в своих разговорах упирали на то, что Украина обижена Москвой, что самое тяжелое положение было создано именно на Украине благодаря “перекачиванию” хлеба. Василенко утверждал, что индустриальная база на востоке создается за счет Украины и что на Украине было бы выгоднее существовать отдельно от России.

Помню, когда я говорил им возмущенно о том, что Скрыпника “довели до самоубийства”, что мне непонятна роль П.П. Любченко в “травле” Скрыпника, они, как-то смущаясь, говорили, что повинен во всем Постышев, что участие Любченко вынужденно; что идеи Скрыпника и сейчас живы и вынашиваются большим кругом людей на Украине, в том числе и украинских коммунистов. О своем участии в организации националистов они мне тогда не рассказывали.

В 1935 году я от Якира узнал о существовании украинской националистической организации, которую возглавляет пред(седатель) СНК УССР Панас Петрович Любченко. Якир, как он мне рассказывал, лично установил с Любченко организационную связь, договорившись от имени руководства заговора о блоке в борьбе с партией и соввластью.

Вскоре после этого я говорил с Войцеховским и Василенко, уже зная их, как участников блокирующейся с нами антисоветской организации.

Мне известно от Якира и последующих бесед с Войцеховским и Василенко о националистической организации следующее:

Якир рассказывал, что на Украине существует центр организации националистов, в который входят Любченко, Хвыля – председатель комитета искусств при СНК УССР, Таран – редактор “Вiстi”, Порайко – заместитель председателя СНК УССР и Трилисский – преседатель Винницкого облисполкома.

Мне известно лично от Якира, а затем из разговоров с Войцеховским и Василенко, что в состав организации националистов входит ряд быв(ших) членов националистических партий – УСД, УПСР (“боротьбистов”), укапистов и других, причем руководящюю роль играют “боротьбисты”, из которых и составлен центр организации.

Однако, наряду с этим в организации объединены, как говорил Якир, все “национально-мыслящие” элементы и не состоявшие ранее в националистических партиях. Ярким примером этого был Василенко, который в националистических партиях, насколько я помню, не был, но все же принял участие в этой организации.

Основой объединения всех националистических сил являлось общее стремление, общая задача – свержение советской власти на Украине и организация национальной (фашистской) власти…

Разногласия с националистами у руководства нашего заговора, конечно, имелись по многим вопросам, но эти разногласия не выпячивались, не обострялись. Антисоветский военный заговор на Украине считал, что сейчас дело не в разногласиях, а в использовании всех сил для переворота и захвата власти, в том числе и значительных сил националистов на селе и среди украинской интеллигенции. Якир, например, говорил, что открытая фашистская программа украинской националистической организации несколько неудобна тем, что может кое-кого отпугнуть от нас, что она не настолько гибка, как программа Скрыпника. Тем не менее блок с националистами, как с мощной организацией, был осуществлен через некоторое время после самоубийства Скрыпника. Мне Якир говорил, что с программными вопросами мы разберемся, что когда мы захватим власть, мы силой оружия заставим националистов делать то, что нам нужно…

Центр националистов со стороны правительств Германии и Польши (рассказывал мне Якир) пользуется большой поддержкой, так как Германия и Польша надеются через них осуществить свои планы по распространению своего влияния на Украину и по ослаблению СССР.

Мне говорил Якир, что Попов Н.Н., имевший, как я уже выше показывал, непосредственные связи с Польшей, получил подтверждение того, что националисты поддерживаются Польшей и что Польша высказывает пожелания, чтобы руководство военного заговора поддерживало с ними связь.

Якир заявлял мне, что поддержка националистов Польшей и Германией, наличие у националистов большой организации, “реальной силы” на селе и среди интеллигенции, общность цели по свержению советской власти – настоятельно вызывают необходимость блока с ними…

Все эти силы националистов, говорил Якир, мы игнорировать никак не можем, так как в случае нашего выступления именно они смогут всколыхнуть массы снизу. В Галиции и на Волыни, в Польше также существуют националистические повстанческие кадры, которые будут поляками подброшены в УССР при восстании. На этот счет у центра националистов имелась договоренность с польским правительством…

Наряду с этим, я хочу сообщить следствию, что как к Якиру, так и к Любченко были очень близки такие лица, как Криворучко Николай Николаевич – командир 2-го кавалерийского корпуса, Соколенко – комиссар 45-го механизированного корпуса (бывший боротьбист, скрывавший это от партии) и Мишук – командир 3-й (кавалерийской) дивизии, бывший петлюровский офицер. Точно о характере этой связи я не знаю.

Мишук – приближенный человек к Криворучко. Кроме того, недавно вернулся на Украину, в ХВО командиром 14 ск Погребной, близкий человек Якира.

Помимо того, что мне рассказал Якир о связи этих лиц с Любченко и о том, что Любченко их обхаживал и обрабатывал, я и сам лично наблюдал их близость с Любченко и Трилисским – руководителями националистической организации.

Как рассказывал мне Якир, в районах территориального комплектования, в гарнизонах националисты имеют ряд своих людей из числа среднего и старшего комсостава и низовки в армии.

Я уже выше показал, что руководители антисоветского военного заговора, блокируясь с националистами, исходили из соображений объединения всех антисоветских сил и использования такой силы, как националисты. Националисты же со своей стороны шли на блок с руководством заговора, исходя из тех же соображений, они главным образом учитывали эти военные силы.

ВОПРОС: Расскажите о контрреволюционной деятельности участников заговора после ареста Якира, Тухачевского и других.

ОТВЕТ: Надо прямо сказать, что арест Якира и других участников заговора внес большое смятение в нашу работу.

Встала прямая угроза наших арестов и полного разгрома всей организации; на время были потеряны перспективы. Отсюда возникла растерянность и у меня. Я, Ауссем, Соколов предприняли попытку для страховки, прервать связи, свернуть работу.

Повторяю, что арест Якира и других и начавшийся разгром дезорганизовали нашу работу и мы лишь действовали в направлении сохранения себя и тех, кого еще возможно было спасти.

Записано с моих слов, мною прочитано.

Дубовой.

Допросили:

Начальник 5 отдела ГУГБ НКВД СССР

комиссар гос. безопасности 3 ранга

(НИКОЛАЕВ)

Пом. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД СССР

капитан гос. безопасности

(ЯМНИЦКИЙ)»[26]26
  Там же. Л. 40–61.


[Закрыть].

Проанализировав приведенные выше документы, особенно последний (протокол допроса), приходишь к некоторым выводам. Во-первых, налицо стремление следствия втиснуть материал по Дубовому в русло ранее намеченных «антисоветских» течений и организаций, в первую очередь тех, которые возглавлял или с которыми сотрудничал И.Э. Якир. Создается видимость достаточно стройной системы этих течений и организаций на Украине. Во-вторых, что протокол допроса – это плод деятельности нескольких сотрудников 5-го (Особого) отдела ГУГБ НКВД СССР под редакцией его начальника Н.Г. Николаева. Ведь не может же человек, только что арестованый, еще не отшедший от шока, вызванного арестом и изоляцией, грубо сброшенный с высоты своего положения, униженный и оскорбленный, часами спокойно рассуждать по одному вопросу, пусть даже очень важному для следствия. Возможно, что подобные эмоции были со стороны И.Н. Дубового, но они не нашли отражения в протоколе допроса, т. е. их просто не записали, как ненужные. В-третьих, создается впечатление, что этот протокол допроса подписан задним числом, ибо он составлялся значительно позже самого допроса (или серии допросов) – такое в практике следователей ГУГБ бывало. В-четвертых, ни один нормальный арестованный не будет усугублять свою вину, взваливая на себя дополнительные обвинения, тем более политические. А в приведенных выше документах очень часто употребляются именно политические термины: «антисоветский», «контрреволюционный» и т. д. И все это применительно к И.Н. Дубовому. Здесь явно видно, какие слова добавлял следователь НКВД в первоначальный вариант ответов подследственного.

Допросы И.Н. Дубового продолжались, дело его пополнялось все новыми и новыми документами.

«ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого ДУБОВОГО Ивана Наумовича

от 21 сентября 1937 года.

Дубовой И.Н., 1896 года рождения, бывший

командующий Харьковским военным округом,

бывший член ВКП(б).

ВОПРОС: Среди связанных с Вами участников нац(ионалистической) украинской организации Вы назвали Василенко и Войцеховского. С кем еще Вы были связаны из участников этой организации?

ОТВЕТ: Помимо Василенко и Войцеховского, я в 1935 году установил личную организационную связь с возглавляющим националистическую организацию на Украине – Любченко Панасом Петровичем.

ВОПРОС: Как Вы установили эту связь с Любченко?

ОТВЕТ: Я уже показывал, что мне от Якира было известно о блоке военного заговора с националистической организацией на Украине. Мне было известно также, что персонально связь осуществляется Якиром с Любченко. Я был осведомлен от Якира, а также и от Василенко, о составе руководства националистов и знал, что и они знают обо мне. Однако, кроме Василенко и Войцеховского, я до 1935 года ни с кем из националистов не связывался.

В 1935 году, после маневров, на которых я присутствовал, Любченко сам заговорил со мной об организации и предложил поддерживать с ним связь. Произошло это следующим образом:

После маневров состоялся банкет в Киевском Доме Красной армии, на котором присутствовал нарком обороны Ворошилов. Там были и члены украинского правительства, в том числе Любченко.

Якир к этому времени намечался на работу в Москву; незадолго до маневров обсуждался вопрос о том, кто его заменит в КВО. Я знал, что намечалась моя кандидатура.

К концу банкета в ДКА, когда нарком и большинство присутствующих ушли из-за стола, ко мне подошел Любченко и спросил: “Иван Наумович, как к тебе относится Ворошилов?” Я ответил: “Как будто хорошо”. Любченко покачал головой и заметил: “Непонятно мне, он очень плохо о тебе отзывается”. Вслед за этим Любченко рассказал мне, что он только что обсуждал с Ворошиловым вопрос об уходе Якира и его замене, и Ворошилов отрицательно отнесся к моей кандидатуре. Как сказал Любченко, Ворошилов много говорил о том, что я не пользуюсь авторитетом у комсостава, имею мягкий характер, не расту и живу старым капиталом. В связи с этим Ворошилов счел невозможным отзыв Якира с КВО.

Рассказав мне это, Любченко заявил: “Это старая история, если украинец, значит неподходящая кандидатура, а жаль, мы на тебя крепко рассчитывали”. Я спросил: “Кто это мы?” Любченко прямо ответил: “Мы – это мы, это те, кто борется с Ворошиловым и их хозяином – Сталиным”. Я сделал удивленное лицо, на что Любченко заявил: “Да брось ты пожимать плечами, мы ведь прекрасно друг о друге знаем. Я знаю, что ты состоишь в военной организации, говорили мне об этом и Якир, и Василенко, давай говорить откровенно”.

После этого заявления Любченко я подтвердил свое участие в заговоре и он возвратился к вопросу об отклонении моей кандидатуры Ворошиловым.

Любченко указал, что несмотря на существующие договорные отношения с Якиром, он лично предпочел бы иметь дело со мной. Помню его слова: “Знаешь, Иван Наумович, украинец всегда и лучше поймет украинца. А эти люди сейчас к нам льнут, зная нашу силу, но нас они, конечно, в душе считают “малороссами” и после победы будут тянуть сторону Москвы”.

На мое замечание Любченко, что он напрасно считает меня националистом, Любченко ответил: “Дело не в этом, мы не стоим на позициях зоологического национализма, но факт остается фактом, украинец всегда больше будет болеть за украинское дело”.

Тут же Любченко рассказал мне, что ему от Василенко известно о том, что я “правильно понимаю национальную проблему и разделяю скрыпниковские взгляды”. Со Скрыпником, продолжал Любченко, получилась тяжелая история, его линия имела здоровое направление, хотя многое он и не додумал до конца.

На мой вопрос, чем это объяснить, что он участвовал в преследовании Скрыпника, Любченко ответил: “Политика сложная вещь и иногда надо делать то, что не по душе. Если бы мы не включились в борьбу со Скрыпником, удар Москвы пришелся бы и по нас; а так нам удалось не только сохранить, но и продвинуть серьезные украинские кадры”.

В заключение Любченко заявил, что он надеется, что мы будем и в дальнейшем поддерживать связь и что он не хотел бы, чтобы Якир знал о нашем разговоре.

Я пообещал Любченко не передавать Якиру о нашей беседе. Любченко подал мне руку и сказал: “Помни, Иван Наумович, что после переворота станет вопрос о выдвижении на руководящие государственные посты чисто украинских кадров и тогда мы с тобой встретимся без масок”.

ВОПРОС: Вы продолжали поддерживать связь с Любченко?

ОТВЕТ: Да. Вновь я встретился и беседовал с Любченко о задачах организации летом 1936 года. Я был у него в кабинете в СНК УССР, докладывал о прошедших маневрах Харьковского военного округа.

Демченко перебил меня и сказал: “Это все прекрасно, но еще прекраснее будет, когда мы будем принимать парад нашей национальной украинской армии”.

Здесь Любченко вновь завел разговор о блоке с военными заговорщиками. Он говорил, что украинская организация целиком сейчас пользуется поддержкой военного заговора. “Мы идем вместе, ближайшие цели общие, но ведь условия блока сейчас и после победы – это разные вещи”. Любченко привел слова какого-то полководца, – что правы всегда большие батальоны.

Я рассказал Любченко слова Якира о том, что руководство заговора уверено в неизбежности драки с националистами после свержения соввласти. Любченко заметно взволновался и ответил: “Вот видишь, я целиком прав. Они остаются великодержавниками и хотят на наших плечах прийти к власти, но мы посмотрим, кто окажется сильнее и кто кого перехитрит. Пока же они льют воду на нашу мельницу”.

Любченко задумался и затем обратился ко мне, заявив: “Будем говорить прямо, Иван Наумович, – мы в центре нашей организации обсуждали вопрос о будущем командующем украинской армией, и твердо решено, что лучшей кандидатуры, чем ты, нет. И по авторитету, и по личным качествам, и военным знаниям другого украинца мы не найдем, да и искать не станем”. Из этого Любченко сделал дальнейший вывод о том, что нашей задачей, “задачей трезвых политиков”, является обязанность подбирать, группировать и организовывать украинский элемент в армии, как костяк будущей украинской армии.