Текст книги "Легендарные разведчики. Книга 4"

Часть II
Герои отечества

«Ахилл» прошелся по «Манхэттену»
Герой России Артур Александрович Адамс
(1885–1969)

Артур Адамс – старейший из героев этой книги и один из наименее известных разведчиков-нелегалов Героев России.

Судьба невероятная. Прямо фантастический роман, но с абсолютно документальным содержанием. Вряд ли когда-нибудь за всю многолетнюю историю военной разведки в ее ряды приглашали новичка в возрасте 50 лет, родившемся в 1885 году в шведском городе Эскильстуна. Он получил прекрасное образование, объездил множество стран, где работал инженером. Английский, шведский и русский языки – его родные. Был коммунистом, работал на руководящих постах в СССР. Но не имел, заметьте, ни советского гражданства, ни воинского звания.

И несмотря на это, военная разведка отправила его на работу в «особые условия» – нелегалом. Не куда-нибудь, а в США, где в 1944 году агент «Ахилл», которому было уже под шестьдесят, добыл сверхсекретные документы по американскому атомному проекту «Манхэттен». Это был прорыв, поток документов, подтверждавших, что еще усилие – и американцы получат оружие небывалой разрушительной силы – атомную бомбу.

Как же все-таки удалось «Ахиллу» выйти на источника, получить ценнейшие материалы и кто тот ученый, или военный, или… что предоставил ему горы ценнейших сведений?

В Разведывательное управление РККА Адамс приглашен в 1935 году. Случайными такие приглашения не бывают, хотя с этим, на первый и даже на второй взгляд, опоздали на пару десятилетий. Неверно думать, будто у Адамса, долгое время жившего и работавшего за границей, не было связей с разведкой. В ту пору такое было абсолютно исключено. Занимая высокие посты, зная английский, как родной шведский, наверняка помогал. Да и знакомство с руководителем военной разведки Яном Карловичем Берзиным было давнишнее. В начале 1920-х годов, когда Адамс работал на Московском автомобильном заводе АМО, на территорию предприятия заехал товарищ Я. К. Берзин на своем автомобиле иностранного производства. Требовался срочный ремонт, к которому немедленно приступили. Чтобы скоротать время ожидания, большой начальник познакомился с одним из заводских руководителей.

Невольный, чисто случайный контакт. Но, полагаю, сыгравший решающую роль в жизни Артура Александровича Адамса. Бывший первый директор автозавода продвигается, может и с партийного благословения Берзиня, по служебной лестнице, занимая все более ответственные посты в военной промышленности.

Приход в военную разведку – естественное, вполне логичное завершение полугражданской карьеры и начало новой.

Интересно, как смотрели преподаватели разведывательной школы на совсем не молодого ученика? Впрочем, долго учиться не пришлось. Тут еще и вопрос: кому у кого было поучиться. В неповторимой биографии Артура Адамса был период, когда он, гражданин Соединенных Штатов с 1913 года, служил в технической службе американской армии. Всегда стремясь к совершенству, Адамс окончил курсы офицеров Национального резерва. Ему было присвоено звание майора. В РККА – никаких званий, кроме оперативного псевдонима «Ахилл» и задания вести военно-техническую разведку.

Уже в 1935 году Адамс в Нью-Йорке, где открывает «Техническую лабораторию». Отличное прикрытие для выполнения поставленных перед ним задач по получению информации в области химии, электромеханики, авиации, радиотехники и танковой промышленности. Все эти сведения «Ахилл» добывал, создав в Штатах нелегальную сеть, неводом прошедшуюся по интересующим СССР американским отраслям военной промышленности.

По замыслу высших чинов военной разведки, должен был войти в эту сеть и еще один будущий Герой России – молодой разведчик Жорж Коваль, который во второй половине войны не просто проник на секретнейшие атомные объекты США, но работал на них дозиметристом. Нелегал Коваль, оперативный псевдоним «Дельмар», был отправлен в США для получения информации по производству химического и бактериологического оружия. Удалось. И какая разница, что работал «Дельмар» не у «Ахилл», а под началом другого резидента.

Вторая половина 1930-х годов – тяжелое время в отечественной разведке. Адамс со своей богатой биографией немало поколесил по миру. Встречался с людьми разными, политические взгляды которых часто не совпадали с его собственными и с генеральной линией партии. В чем здесь вина Артура Александровича?

Однако все достижения резидента быстро перечеркнул полученный в Москве донос, немыслимый по нелепости. «Ахилл» вовсю развернулся в США, где и настигла его клевета. Он обвинялся в связи – вдумайтесь только! – с неким Блюгерманом. Ярый приверженец Троцкого, тот занимался контрреволюционной деятельностью. Всплыли имена и каких-то иностранцев, подозреваемых в шпионаже. Последовал отзыв в Москву, где обвинений Адамсу еще и прибавилось: будучи представителем Главного управления авиационной промышленности, он якобы закупал за рубежом необходимые для советских самолетов двигатели по завышенным ценам. Начались разбирательства, закончившиеся увольнением в 1938 году из Разведывательного управления. Начальству все же удалось отстоять «Ахилла», спасти от сурового наказания.

Расстрельные времена медленно уходили, война быстро приближалась. И в 1939 году случилось чудо из чудес: Артура Александровича не только вернули в разведку, но и вновь отправили в США, где ему пришлось срочно восстанавливать нелегальную сеть, им созданную и в его отсутствие бездарно утраченную.

Но начальник Разведуправления Генерального штаба Красной армии генерал-лейтенант Иван Иосифович Проскуров опасался, что и оправданного Адамса в покое не оставят. В этом случае на место резидента планировалось назначить молодого «Дельмара». К счастью, этого не произошло. Не было у Коваля ни достаточного опыта, ни той хватки, которой уже обладал Адамс.

Однако нежданные испытания действительно навалились. В 1940 году получены показания, «изобличавшие Адамса как резидента американской разведки». На сей раз «Ахилла» не отозвали. Выяснилось, что резидента американской разведки звали действительно Адамсом. Только шпионил он не в США, а в Китае, где «Ахилла» не могло быть просто физически. И Ковалю не пришлось занимать пост резидента, к исполнению обязанностей которого он был в те первые года в Штатах еще не готов.

А судьба Проскурова сложилась трагически. Герой гражданской войны в Испании, лихой летчик, Герой Советского Союза, получивший Золотую Звезду № 33, он был любимцем Сталина. По приказу вождя был произведен из старшего лейтенанта сразу в майоры. Через два года он уже заместитель наркома обороны, начальник Главразведупра и генерал-лейтенант авиации. И вдруг – полная немилось. Понижение в должности, а в первые же дни войны, когда его самолеты были уничтожены в воздухе и в основном на земле, арест – 27 июня 1941 года. Такого не бывало даже во времена террора 1936-го: Герой Советского Союза Проскуров расстрелян в октябре без суда и следствия по приказу наркома Лаврентия Берии. Однако Адамса от репрессий Проскуров спасти успел.

Нападение Гитлера на СССР для Адамса не стало неожиданным. Еще более напряженная работа, итог которой подведен в Москве. Ему, небывалое дело, так доверяли, что позволили проводить вербовки, не запрашивая разрешения Центра. «Ахилл» завербовал 16 (!) агентов. Действовал инициативно, смело…

Не выполнил только одного приказа: «Не отвлекаться по прочим, хотя бы и соблазнительным возможностям, ограничиваясь извещениями о них в Центр». Обширную информацию получал от агента «Эскулапа». Особо интересовались в Москве новыми отравляющими веществами. В этой области мы от американцев отставали, что вызывало постоянную тревогу.

Как-то «Эскулап» обмолвился, что его старый друг занимается в закрытой лаборатории разработкой конструкции урановой атомной бомбы и готов помочь русским союзникам. «Ахилл» насторожился. Даже ему, опытному инженеру, было сложно представить, что это значит, к чему могут привести или уже привели атомные исследования.

«Ахилл» моментально связался с резидентом советской военной разведки в США «Мольером», он же майор Павел Меклишев. Тот, не раздумывая, предложил как можно быстрее встретиться с другом «Эскулапа».

Адамс торопился. Взяв на себя всю ответственность и дерзко пренебрегая некоторыми служебными инструкциями, договорился о встрече с ученым, назовем его «Мартин Кэмп». Познакомились в феврале 1944 года в небольшом городе вдали от Нью-Йорка.

«Ахилл» не мог и предположить, что работа над атомной бомбой ведется такими темпами и столь успешно. Секретный фонд президента США в миллиард долларов уже почти израсходован – и не зря. Тысячи инженеров и сотни ученых из разных стран вот уже несколько лет трудились под руководством великих ученых-физиков. «Кэмп» руководил одним из важных направлений и знал, о чем говорил: еще немного, и бомба будет готова к испытаниям.

Уже вскоре, 23 февраля, «Кэмп» передал Адамсу портфель. Нелегал не ожидал, что он будет таким тяжелым: как только в нем уместилось около тысячи страниц секретнейших материалов и образцы чистого урана и бериллия! Все документы надо было обязательно возвратить «Кэмпу» рано утром.

Всю ночь «Ахилл» фотографировал документы. В них помимо чисто технической информации в основном за 1943 год – отчеты об исследованиях, испытаниях, секретные инструкции. Как хватило сил у «Ахилла» все это переснять, да так, что ни разу не дрогнула рука? Потом в Москве ему скажут, что на всех 69 черно-белых пленках ни единого нечеткого изображения. Даже у профессиональных фотографов случаются промахи, нелегал же ночь напролет работал совсем не в комфортабельных условиях на конспиративной квартире. А возраст, нервы, жесткая необходимость во что бы то ни стало вернуть документы уже через несколько часов? Правда, никто ему не мешал. Тут сказался и опыт разведчика: хозяев квартиры он, словно предчувствуя, попросил на пару деньков уехать из города.

Еще одна встреча приблизительно через месяц – и еще 986 страниц документов по атомной тематике. А потом еще новые и новые материалы, образцы продукции…

За короткие минуты общения они поняли друг друга. «Кэмпа» нельзя было назвать завербованным агентом. Честный человек, он передал Советам то, чем должны были поделиться с ними сами американцы, изготовившие атомную бомбу. Понимая, что «Кэмп» совершенно далек от меркантильных соображений, Адамс все же передал ему вознаграждение – конверт с долларами. Вот где была допущена единственная ошибка. Ученый денег не взял, возмущения не выказывал, но было видно, что возникшее непонимание его расстроило. Адамс честно написал в Центр о своем промахе.

Оценка материалов вынесена будущим отцом советской атомной бомбы академиком Игорем Курчатовым – высочайшая. И еще одна похвала: «Все вышеуказанные материалы по отзыву Народного комиссара химической промышленности СССР представляют исключительную ценность. 21 июля 1944 года». Впервые за годы работы в особых условиях неизбалованный наградами и похвалами Адамс получает от руководителя советской военной разведки не только благодарность, но и премию в размере двухмесячного оклада «за инициативу, проявленную при добывании документов об американском атомном проекте».

Случайное ли везение – этот выход на «Мартина Кэмпа»? Свалившаяся с неба удача? Да, элемент везения присутствует. А случайности – никакой. Ведь Адамс – создатель нелегальной сети разведки, вербовщик, на связи у которого, напомню, было 16 своих агентов. Он мог и стал одним из самых результативных нелегалов военной разведки времен Великой Отечественной войны. Работа с ученым-атомщиком «Кэмпом» – итог, делающий честь Артуру Адамсу.

Послания начальнику Главного разведывательного управления писать было не принято, но, извинившись за нарушение, «Ахилл» отправил длиннющее письмо-исповедь. Ключевые, на мой взгляд, строки из его письма: «Я вертелся вокруг университетов около двух лет и до последнего ничего конкретного узнать не мог. Здесь научились хранить секреты. Только физики уровня нашего академика Иоффе могут разобраться в направляемых Вам материалах». И очень важное, провидческое, на которое в 1944-м внимания, быть может, не обратили, вспомнив слова Адамса лишь 6 августа 1945 года, когда первая бомба упала на Хиросиму: «Сейчас проектируется полное уничтожение Японии, но нет гарантии, что наши союзники не попытаются оказать влияние и на нас… Мы теперь имеем возможность получить достаточно данных, чтобы вести самим работы в этом направлении».

А «Кэмп» неожиданно исчез. Не пришел на заранее оговоренную встречу в сентябре 1944-го. «Ахилл» терпеливо ждал октября. Но тот так и не появился.

И судьба «Кэмпа», и его настоящее имя неизвестны. Известно другое. «Эскулап» позже сообщил Адамсу: его друг тяжело болен, и врачи никак не могут установить причину болезни, которая не позволяет «Кэмпу» вставать с постели. Возможно, во время испытаний ученый был облучен. В те годы о смертельной опасности, которой подвергаются все, кто работает в атомных лабораториях, подозревали и даже говорили. Но верили в это слабо. И болели, и умирали от неведомого медицине заболевания.

Как бы то ни было в истории создания американской атомной бомбы, которая переплелась с достижениями советской разведки, нашему другу так и оставаться «Мартином Кэмпом».

В ноябре 1944 года «Ахилл» почуял неладное. Сначала думал, что показалось, будто все чаще и чаще за его машиной неотступно следует какой-то автомобиль. Потом на хвост ему садилась наружка. Трудно сказать, когда и чем заинтересовал он ФБР. Сам Адамс мог лишь предположить, что, вероятно, его тщательно подготовленные встречи с советскими дипломатами не остались незамеченными.

Адамс тотчас прекратил все контакты с агентами. Как им действовать дальше, было уже давно оговорено. А вот ему надо было уходить. Он и уходил. Каждый вечер Адамс отправлялся на квартиру своего знакомого и часами гулял с его собакой. И не только: «прогуливал» он и четырех людей из ФБР, аккуратно сменявших друг друга. Этот вечерний моцион превратился для них в рутину. До тех пор, когда к порогу квартиры вернулся только хорошо выдрессированный пес.

Но еще год «Ахиллу» пришлось переезжать из одного города США в другой. Менять фамилии, документы и профессии, пока в 1946 году его наконец в результате сложной операции не вывезли в Москву, о чем доложили товарищу Сталину лично.

Артур Александрович не был увенчан наградами. Получил самую «массовую» медаль «За победу над Германией». Но все искупило присвоенное звание «инженера-полковника», которым Адамс гордился. Как и вступлением в советское гражданство. История Разведывательного управления, где он продолжал работать, подобного не знала.

Но трудные времена середины 1930-х годов если и не в кровавой, то в уродливой форме неким образом вернулись в 1948-м. Мать Адамса, рожденная в Российской империи и после смерти мужа в нее возвратившаяся, была еврейкой. И когда началась охота на космополитов, «Ахиллу», переславшему в Москву из Штатов пять тысяч страниц секретных документов по атомному проекту «Манхэттен» и 18 образцов чистого урана, тяжелой воды, бериллия… это обстоятельство припомнили. Уволили.

Как и многие его коллеги, вынужденные распрощаться с разведкой, он устроился работать в ТАСС. Писал, переводил, в общем-то не бедствовал и в 1969 году скончался в Москве в возрасте 83 лет.

Звание Героя России Артуру Александровичу Адамсу было присвоено посмертно в 1999 году «за мужество и героизм, проявленные при выполнении специальных заданий».

Партизан и председатель
Кирилл Прокофьевич Орловский
(1895–1968)

Сталинская директива, посланная в феврале 1943 года в партизанские отряды, воевавшие на временно оккупированных территориях, была короткой и конкретной: уничтожить гитлеровских палачей-наместников: Коха – на Украине и Кубе – в Белоруссии. Этот приказ получили и две советские спецслужбы – военная разведка и разведка Наркомата внутренних дел. На Украине легендарный разведчик Николай Иванович Кузнецов совсем близко подобрался к кровавому убийце, но привести приговор в исполнение не смог. И Кох избежал наказания, дожил до 90 лет и лег в заждавшуюся его землю лишь в 1986 году.

Весь партизанский край охотился за гауляйтером Вильгельмом Кубе, за два года правления уничтожившего в Белоруссии более 400 тысяч белорусов, русских, евреев… Историки спорят, сколько же раз уходил Кубе от возмездия. Больше десятка – точно.

Но 17 февраля 1943 года казни, казалось, было не избежать. Еще в октябре 1942 года в районе Беловежской Пущи десантировалась спецгруппа во главе с майором Орловским. Относительно быстро «Соколы» (так называлась его разведывательнно-диверсионная группа) превратились в довольно крупный партизанский отряд. Диверсии на железных дорогах, когда под откос летели целые эшелоны, взрывы на важных для немцев стратегических объектах, уничтожение фашистских пособников. «Соколы» действовали и в относительно крупных городах. Так, в Барановичах уничтожили нескольких офицеров вермахта, захватили важные документы.

Через верного человека группа уже не майора, а ставшего подполковником Кирилла Орловского получила точные данные: Кубе вместе еще с несколькими высокопоставленными офицерами отправляется на охоту в Ляховический лес. Началась операция под названием «Кабанья охота». Засада, выставленная на дороге, уничтожила колонну автомашин с немцами. Гаупткомиссар Фридрих, обергруппенфюрер СС Захариус, 10 офицеров и более 30 солдат были убиты. В Центр пошла радиограмма: акт возмездия над палачом Кубе совершен.

Но нет, гауляйтер с его звериным чутьем на полпути из Минска остановил свой конвой. Его машина развернулась и помчалась обратно в сторону города. Покушение не удалось.

Группа Орловского не понесла потерь, но сам командир был тяжело ранен. И несмотря на это продолжал руководить операцией. И только после полного разгрома фашистской колонны, обессиленный, весь в крови, дал уложить себя на самодельные носилки. Партизаны доставили его в лагерь. Шансов выжить оставалось немного. Правую руку предстояло ампутировать по плечо. А как сделать это зимой, в землянке и без всяких медицинских инструментов? Врач отряда отрезал руку обычной ножовкой, никакой анестезии. Удалил и четыре пальца на левой руке. Слух был потерян процентов на 60. Но Кирилл Прокофьевич выдюжил.

Прошло три месяца, и в Москве получили радиограмму: «Выздоровел. Приступил к командованию отрядом». Центр настаивал на возвращении Орловского. Но командир все оттягивал свой отъезд. На Большую землю его переправили только в августе 1943-го после третьего приказа.

А справедливость свершилась. Подложенной миной Кубе был разнесен в клочья в своей собственной постели: акт возмездия совершили 22 сентября Елена Мазаник, Надежла Троян и Мария Осипова. Им троим, как и Кириллу Орловскому, было присвоено звание Героев Советского Союза.

Орловский продолжал работать в НКВД. Вышел в отставку только в конце 1944 года по состоянию здоровья. А как воевал полковник и Герой можно судить по боевым наградам – трем орденам Ленина, ордену Красного Знамени…

Выйдя в отставку, сразу же написал личное письмо товарищу Сталину. Как бы мы сейчас ни относились к вождю, авторитет его в годы Великой Отечественной войны был непререкаем. Вот отрывки из письма:

«…Благодаря Народному комиссару государственной безопасности товарищу Меркулову и начальнику 4-го Управления товарищу Судоплатову материально я живу очень хорошо. Морально – плохо. К моральному удовлетворению я глубоко убежден в том, что у меня имеется достаточно физических сил, опыта и знания для того, чтобы еще принести пользу в мирном труде».

И в заключение просил разрешить ему возглавить колхоз в родном селе «Рассвет» Кировского района Могилевской области. В просьбе Герою Советского Союза, полковнику НКВД в отставке не отказали. В январе 1945 года он был избран председателем колхоза. Под руководством Орловского его «Рассвет» стал в послевоенные годы одним из первых в стране колхозом-миллионером. В 1958 году у Кирилла Прокофьевича появилась еще одна Звезда – Героя Социалистического Труда.

Многие, и справедливо, считают, что именно Орловский стал прообразом председателя колхоза Егора Трубникова в популярнейшем фильме «Председатель». Сюжет прямо из жизни Орловского: израненный фронтовик возглавляет разрушенный войной колхоз. Борется, сражается с ленивыми и впавшими в безразличную апатию, мучается и побеждает. Актеру Михаилу Ульянову роль председателя давалась тяжело. Не совсем его амплуа. Да и для режиссера Алексея Салтыкова, взявшегося за труднейшую тему, фильм стал дебютным. Что и как тут подскажешь? Сценарий Юрия Нагибина был сложен для киновоплощения. Балансировал на грани и вашим и нашим, показывая колхозную нищету, но и не доводя картину до настоящих трагических нот. Фильм «вытащили» Михаил Александрович Ульянов и… Кирилл Прокофьевич Орловский. По признанию народного артиста, он случайно наткнулся на статью о безруком инвалиде – герое войны, ставшем председателем разоренного войной колхоза в белорусском селе Мышковичи – родине Орловского. Увидел его фотографии и понял, каким должен быть настоящий Егор Трубников.

Но кем же все-таки был воин, созидатель и дважды Герой, родившийся в 1895 году в крестьянской семье в глуши Кировского района Могилёвской области?

Профессиональным разведчиком, осмелюсь написать: исконным партизаном. Первый партизанский отряд создал летом 1918 года. И тогда тоже бился с немцами. Ушел в ЧК. И шесть лет – с 1920 по 1925 год – руководил партизанскими отрядами. Действовали они в Западной Белоруссии, которая тогда входила в собранную по лоскуткам Польшу. В Разведывательном управлении Рабоче-крестьянской Красной армии работал по линии «активной разведки». Действовали его отряды жестко. Число ликвидированных – и не только жандармов, но и помещиков – зашкаливало за сотню.

А затем пришло время службы в военной, а потом и во внешней разведке. И тут ответ на вопрос, почему отряд Орловского «Соколы» действовал в годы Великой Отечественной войны столь успешно. С 1930 по 1936 год работал в спецгруппе НКВД СССР по подбору и подготовке диверсионно-партизанских кадров на случай войны с Германией на территории Белоруссии.

Некое понимание, что в грядущей битве может случиться всякое, появилось еще в начале 1930-х годов. Существовал план «глубокой операции», согласно которому в тылу наступавшего противника должны были проводиться разведывательные действия, поддерживаемые постоянными диверсионными вылазками. «Глубокая операция» была обкатана во время маневров Красной армии и доказала свою эффективность.

Тогда же, в 1930-х, в приграничных регионах тайно готовились на случай вторжения врага – любого – партизанские отряды. Составлялись они в режиме секретности из членов партии и комсомольцев. А руководили и обучали потенциальных партизан такие опытные специалисты, как Орловский. Для отрядов закладывались подальше от границы тайные схроны оружия. Даже сборы не часто, но проводились. Командирами назначались не просто опытные, а сугубо профессиональные чекисты.

Однако тактику ведения боевых действий на своей пусть и временно захваченной противником территории признали ошибочной, идеологически порочной, расслабляющей советский народ. Официальная военная доктрина подобного не допускала.

Представление о начальном периоде войны было неоправданно оптимистичным. Оборона рассматривалась как исключительно краткосрочный фактор. Ее цель – проведение мобилизационных действий. Основой военной доктрины был боевой наступательный дух. Стратегия предусматривала переход в наступление сразу после отражения первых атак противника и ведение войны на его территории. Так что какие партизанские отряды, да еще и действующие в связке с дисциплинированной агентурой?

Даже теоретически предполагать, будто Гитлер может нарушить пакт и напасть на СССР, было запрещено. Похожих запретных тем накануне Великой Отечественной войны в Красной армии и советской военной науке существовало немало.

А ведь планы заброски партизанских отрядов в приграничные западные районы страны изучил, а затем и одобрил нарком Климент Ефремович Ворошилов. Но изменилась политическая конъюнктура, взяла верх точка зрения Сталина, что воевать предстоит с Англией, и осторожный, послушный Ворошилов возражать не посмел. И летом 1939 года, накануне Второй мировой войны, партизанские отряды распустили, приказав о них забыть. Закладки оружия и боеприпасов изъяли.

Но не везде и не отовсюду. В Белоруссии часть таких закладок осталась. Мало кто знает, что в Белоруссии с 1930 по 1936 год будущие народные мстители прошли отличную подготовку. Многие из них применили приобретенные навыки уже в первый год Великой Отечественной войны. Один из организаторов партизанского движения, наставник Зои Космодемьянской, полковник Артур Спрогис писал в своих мемуарах: «Мы осваивали методы партизанской борьбы, работали над созданием партизанской техники, обучали будущих партизан минно-подрывному делу… Все, чему мы научились в мирное время, оказало неоценимую помощь нам в борьбе с немецкими оккупантами».

А Орловскому партизанские навыки пришлось применять в Испании в 1937–1938 годах. Во время гражданской войны командовал диверсионной группой. Как правило, его бойцы выполняли боевые задания в тылу войск Франко. Однажды его отряд совершил дерзкий восьмисоткилометровый рейд, посеяв панику в рядах фалангистов.

Тем более не берусь сказать, чем был вызван его уход со службы в 1938 году. Могу лишь предположить, что и Кирилл Прокофьевич не избежал гонений, обрушившихся на многих чекистов, оставшихся в строю после расстрельных зачисток двух предыдущих лет. Формулировка «уволен со службы в органах госбезопасности по состоянию здоровья» мало что объясняет. Уверен, что хорошо справлялся со своими обязанностями, да и чувствовал себя неплохо, но разведку во время развернувшихся репрессий должен был не по своей воле покинуть. Близилась Вторая мировая война, участились массовые провокации на советских границах, началась наша кровопролитная война с Финляндией. А опытнейший чекист осваивает обязанности проректора по хозчасти Оренбургского, тогда Чкаловского, сельскохозяйственного института.

Внешняя разведка вспомнила о нем ранней весной 1941 года. Он отправлен в спецкомандировку в западную часть Китая. Прикрытие для него необычное – геолог. Мог бы и дальше продолжать свои «геологические», полезные для разведки исследования, но мучило осознанное: началась война, и я не на своем месте. Личную просьбу откомандировать в СССР и отправить за линию фронта услышали только в марте 1942-го. Требовались, нужны как воздух проверенные командиры, имеющие партизанский опыт.

Орловский восстановлен в органах. Его непосредственный начальник – Павел Судоплатов, возглавляющий Особую группу НКВД СССР. И в октябре 1942-го партизанский отряд особого назначения «Соколы» под его командованием уже бьется в Беловежской Пуще.

Необычнейшая судьба человека-победителя, где только не защищавшего и не восстанавливавшего свою страну. А похоронен дважды Герой в родной деревне Мышковичи Кировского района Могилёвской области Белоруссии.