Текст книги "Корона Российской империи. Слава, честь и доблесть династии Романовых"

Екатерина I

Петр І так и не успел составить завещание. На сей счет существует красивая легенда. На смертном одре Государь холодеющей рукой якобы написал лишь «Отдайте все…», так и не указав, кого он видит наследником огромной державы и собственных реформ. Но на деле эти слова впервые появились лишь в книге Вольтера, спустя более пятидесяти лет после смерти императора. До ее выхода никто о них не слышал. К тому же в таком завещании не было необходимости: ведь еще в 1722 году Петр І собственноручно подписал «Устав о наследии престола», четко регламентирующий подобные вопросы.

Правда, некоторые придворные партии решили проигнорировать Государеву волю. Они выдвигали в качестве наследников кандидатуры, выгодные им. Таковыми назывались племянницы Петра Великого, дочери покойного царя Ивана, а также Елизавета Петровна. Однако эти персоны выглядели не столь серьезно в сравнении с двумя остальными.

Уже спустя три часа после смерти Петра І состоялось заседание Сената, на котором сразу же заявили о себе приверженцы двух основных кандидатов. Влиятельный князь Голицын предлагал объявить императором малолетнего Петра Алексеевича, внука Петра І. Ведь в таком случае был бы соблюден принцип наследования по крови. Светлейший князь Меншиков настаивал на коронации вдовы Государя Екатерины Алексеевны. В качестве главного аргумента тут как раз и приводился тот самый «Устав о наследии престола». Еще одним весомым аргументом в пользу Екатерины Алексеевны была ее коронация. Как уже упоминалось, она стала императрицей в 1724 году.

Голицына поддерживала уцелевшая старомосковская знать, которая наверняка свернула бы Петровские реформы, Меншикова – сторонники преобразований. Обе партии были очень сильны. Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Российской империи, если бы свое веское слово не сказала гвардия.

Через несколько часов после заседания Сената под его окнами тревожно зазвучал барабанный бой. Здание было окружено солдатами Преображенского и Семеновского полков, которые тут же закричали: «Да здравствует матушка-императрица Екатерина Алексеевна!» Генерал Репнин, поддерживавший кандидатуру малолетнего Петра Алексеевича, вышел к войскам и высказал свое возмущение. На что Бутурлин, командир Семеновского полка, спокойно осадил его. Мол, у меня приказ императрицы!

Вскоре в Сенат явились воинственные офицеры-гвардейцы. Они прямо и недвусмысленно заявили, что «разобьют головы всем старым боярам, которые пойдут против матушки-императрицы Катерины!» На этом все споры о престолонаследии и закончились.

О личности Государыни Екатерины Алексеевны, а также о ее происхождении и детстве известно мало. По одним данным, она родилась на территории теперешней Латвии, которая в то время входила в состав шведской Ливонии. Другое вероятное место ее рождения – Дерпт (теперь Тарту, Эстония). При крещении будущая императрица получила имя Марта. Достоверно известно, что ее родители, носившие польскую или белорусскую фамилию Скавронские, умерли во время эпидемии чумы 1684 года, после чего сироту взял в услужение лютеранский пастор Эрнст Глюк, человек весьма значимый для латышской истории. Он был первым переводчиком Библии на латышский язык.

В доме пастора девочку учили грамоте, арифметике и рукоделию. По воспоминаниям Глюка, она уже тогда выделялась живостью ума и энергичностью характера, во всех девичьих играх всегда стремилась верховодить над подругами.

В семнадцать лет молодая Марта вышла замуж за некоего Иоганна Краузе (Крузе), музыканта полкового оркестра шведских гренадеров. Случилось это как раз накануне наступления войск Петра І на Мариенбург. Спустя два дня после свадьбы молодой Иоганн Краузе ушел на войну, где вскоре пропал без вести. Есть красивая история о том, как он нашелся в 1710 году, но об этом чуть ниже.

После взятия фельдмаршалом Шереметевым Мариенбурга в плен попало более четырехсот его жителей, среди которых оказалась и Марта Скавронская. Эта миловидная девушка сразу приглянулась фельдмаршалу, и он недолго думая сделал ее своей военно-полевой женой. Это была вполне обычная для того времени практика.

Дальнейшая биография будущей императрицы напоминает сюжет классического голливудского киноромана про Золушку. Спустя несколько месяцев Марту замечает светлейший князь Александр Меншиков, который насильно уводит ее от Шереметева, при этом серьезно с ним ссорится. Дело едва не доходит до взаимного рукоприкладства. Еще через полгода юная Марта случайно попадается на глаза царю Петру І, который сразу приближает ее к себе.

Так недавняя служанка провинциального протестантского пастора стала гражданской женой повелителя одной шестой части суши. Несомненно, у Государя императора были далеко идущие планы относительно Марты Скавронской. Тем более что спустя год она уже родила ему первенца, названного Петром, а еще через год – сына Павла. Оба ребенка умерли в младенчестве. Новая пассия Петра была отправлена в подмосковное село Преображенское на попечение любимой сестры императора Натальи Алексеевны. В 1708 году она крестилась в православие и стала зваться Екатериной Алексеевной.

Вчерашняя служанка стала женой повелителя одной шестой части суши (А. Г. Венецианов «Петр Великий. Основание Санкт-Петербурга», 1838)

До наших дней дошли некоторые письма Государя, адресованные Екатерине. Даже теперь, через триста лет после их написания, в нескольких скупых строках проступает настоящее и глубокое чувство, которое Петр І сохранил к этой женщине до конца своих дней: «Катеринушка, друг мой, здравствуй! Я слышу, что ты скучаешь, а и мне не безскучно…»

Очевидно, что выбор монарха пришелся по нраву далеко не всем. Ведь знатные сподвижники Петра І наверняка хотели видеть его спутницей не лифляндскую простолюдинку с сомнительным прошлым, а целомудренную невесту из старомосковской знати или родовитую иностранную принцессу. Зная, однако, горячий нрав Петра Алексеевича, никто и никогда не решался осудить его выбор. Тем более что будущая императрица обладала уникальным талантом усмирять приступы ярости венценосного супруга.

Кроме того, она действительно горячо любила Государя, доказывая это не на словах, а на деле.

Летом 1711 года русская армия под предводительством Петра І отправилась в Прутский поход против турок. Вместе с царем вызвалась ехать и Екатерина, которая тогда была на седьмом месяце беременности. Военная кампания сложилась для русских чрезвычайно неудачно. Двухсоттысячная армия турок и крымских татар заманила войско Петра І в ловушку, выбраться откуда было невозможно. Почти закончился провиант, питьевой воды и боеприпасов было в обрез, солдаты массово дезертировали. Положение выглядело совершенно безвыходным.

Император, не привыкший проигрывать, сидел в своей палатке мрачнее тучи и наверняка обдумывал хоть сколько-нибудь приемлемые условия капитуляции. Она означала бы не только позорное пленение самого Петра Алексеевича, но и полный крах всех его реформ. Будущее России буквально висело на волоске. Это понимал и сам Государь, и все его приближенные. Однако никто из них не решался войти в палатку царя.

К Петру I Марта Скавронская перешла от светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова (неизв. худ., 1720-е)

Положение якобы спасла Екатерина. Она явилась к мужу и предложила подкупить визиря – отдать ему все ценное, что можно было собрать, от полковой казны и обозного скарба до своих драгоценностей, попросив взамен лишь личную свободу. В знак серьезности своих намерений она тут же сняла с себя все украшения. План сработал. Коррумпированные турки отпустили Петра Алексеевича и его армию, однако кроме драгоценностей, казны и скарба русским пришлось пожертвовать и всеми завоеваниями на юге.

Несомненно, как природная сметливость, так и взаимная любовь Петра Алексеевича и Екатерины стали причиной их венчания, которое состоялось 19 февраля 1712 года. К тому времени Екатерина родила Петру І еще двух детей: дочерей Анну и Елизавету. Обряд был скромным, совершался в маленькой часовне, принадлежавшей князю Меншикову. На торжестве присутствовали лишь самые близкие сподвижники царя. Обе дочери, которым к тому времени было три года и пять лет, выполняли обязанности фрейлин и получили официальное звание царевен. Саму же Екатерину по высочайшему повелению с тех пор и начали называть царицей.

Однако за два года до этой свадьбы вроде как произошло событие, едва ее не расстроившее. Пора рассказать красивую историю.

В январе 1710 года в Москве состоялось грандиозное триумфальное шествие по случаю Полтавской виктории. Своеобразный парад победы, на который были приглашены все иностранные послы, отличался небывалой пышностью. Это официальное мероприятие должно было стать наглядной демонстрацией все возрастающей имперской мощи Российского государства.

Специально для парада была выстроена временная триумфальная арка на манер древнеримских, украшенная двуглавым орлом и знаменами. Десятки тысяч москвичей наблюдали за шествием, облепив обочины улиц, набережные и крыши домов.

Открывал шествие Преображенский полк. Сам Государь ехал на коне рядом с лейб-гвардейцами. Следом под конвоем шли высшие офицеры шведской армии, взятые в плен. За ними волокли полотнищами по снегу захваченные шведские знамена, провозили пушки, отбитые у неприятеля. Среди трофеев были даже носилки короля Карла ХII, который был ранен незадолго до начала Полтавской баталии.

Замыкала шествие небольшая группа шведских солдат и младших офицеров, грязных, небритых, в рваных и окровавленных мундирах. Среди них был и высокий нестарый мужчина, который удивленно осматривался по сторонам. Он будто бы заметил среди свиты Петра І полную женщину в богатом платье и драгоценностях, остановился, простер к ней руки и закричал: «Марта, Марта!»

Этим пленным был, конечно же, шведский полковой музыкант Иоганн Краузе, без вести пропавший муж Марты Скавронской!..

Искушенный современник наверняка усмотрит в произошедшем банальный сюжетный ход из латиноамериканского сериала. Пусть так. Но ведь о нечаянной встрече несчастного пленного шведа и его бывшей жены, ставшей спутницей русского царя, неоднократно писали многие «очевидцы», например Франц Вильбуа, француз, поступивший на русскую морскую службу. Он был женат на старшей дочери пастора Глюка! Историки почему-то не используют в своих работах его записки. О причинах такого недоверия догадайтесь сами.

Екатерина якобы упросила Петра Великого не казнить ни в чем не повинного шведа. Тем более что никакой вины на нем не было. Он просто появился в ненужное время в ненужном месте! Царь, разумеется, внял просьбам жены. Незадачливый музыкант военного оркестра был вроде как отправлен в глухую сибирскую деревню под строжайший надзор, где и умер спустя десять лет. Хотите верьте, хотите нет!

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Российско империи, если бы свое веское слово не сказала гвардия…

Вплоть до смерти императора в 1725 году Екатерина всегда была рядом с Петром Алексеевичем. Она частенько спасала от ярости Государя его приближенных.

При этом Екатерина никогда не требовала от венценосного мужа дорогих подарков, была непритязательна в нарядах и одно время даже отказывалась получать денежное содержание, сообразное своему положению. Излишки денег она ежемесячно помещала на депозит в Амстердамский банк, чем выгодно отличалась от всех предыдущих цариц.

Был, правда, в их семейном союзе один весьма неприятный эпизод, о котором историки не очень любили вспоминать вплоть до начала ХХ века. Незадолго до смерти Петр Алексеевич получил анонимку, в которой «неизвестный доброжелатель» косвенно обвинял его жену в супружеской неверности. Анонимщик прямо указывал на человека, с которым Екатерина якобы изменяла императору: камергер Виллим Монс. Кстати, брат Анны, которая когда-то была любовницей молодого царя.

Взбешенный Петр начал расследование, камергер был тут же арестован и подвергнут допросу с пристрастием. Его результаты нам неизвестны, однако спустя десять часов после ареста Виллима Монса прилюдно казнили, правда за лихоимство, то есть взяточничество.

Был ли донос правдив? Вряд ли. Трудно представить, чтобы Золушка, возвышенная и обласканная царем, решилась на супружескую измену. К тому же она действительно очень любила мужа.

Однако после этого эпизода вспыльчивый Петр резко изменил отношение к жене. Он строжайше запретил кому бы то ни было выполнять любые ее указания и резко ограничил все личные траты.

Никаких конкретных обвинений в супружеской измене со стороны Государя при этом не последовало. Видимо, Петр так и не сумел отыскать прямых доказательств адюльтера. Император не разговаривал с женой целый год, пока супругов не помирила их общая дочь Елизавета, будущая императрица.

Такова краткая предыстория появления на российском императорском троне этой во всех отношениях замечательной женщины. Ей суждено было царствовать немногим менее двадцати семи месяцев.

К моменту восшествия на престол Екатерине І исполнилось сорок. К этому времени она успела родить императору одиннадцать детей, из которых выжили только две дочери: будущая императрица Елизавета и Анна.

Конечно же, императрица Екатерина не обладала ни острым умом своего покойного мужа, ни его масштабным государственным кругозором. Она и сама это прекрасно понимала, а потому поступила очень предусмотрительно, создав Верховный тайный совет, куда вошли сподвижники покойного императора. Это были Александр Меншиков, Федор Апраксин, Гавриил Головкин, Петр Толстой, Дмитрий Голицын, Андрей Остерман. Спустя месяц в Верховный тайный совет был введен и герцог Карл Фридрих Голштинский, зять императрицы.

Возникает вопрос: зачем же было создавать еще один руководящий орган, если в Российской империи уже тринадцать лет существовал Сенат? Ведь Верховный тайный совет сильно ограничивал полномочия этой властной структуры. Ответ очевиден. Сенат был слишком забюрократизирован и неповоротлив, поэтому не мог оперативно принимать нужные государству решения. К тому же еще при жизни Петра І этот государственный орган раздирали постоянные распри. Пресечь междоусобицы властных кланов не всегда удавалось даже крутому на расправу императору! А вот в Верховный тайный совет вошли в основном единомышленники, «птенцы гнезда Петрова», каковые, по идее, должны были принимать решения в русле политики покойного императора.

Екатерина I не обладала ни умом своего мужа, ни его государственным кругозором, поэтому создала Верховный тайный совет (неизв. худ., 1720-е)

Таким образом, Екатерина І оставалась главой Российской империи лишь формально. Она перепоручила ведение государственных дел соратникам покойного мужа-императора. Верховники собирались по нескольку раз в месяц для решения текущих вопросов и после долгих препирательств вырабатывали общие решения, которые императрица только подписывала. Она лишь царствовала, но не правила.

Надо сказать, что царствовала она очень весело. По утрам Екатерина обычно выходила к посетителям, среди которых бывали разорившиеся мелкие дворяне, отставные солдаты, матросы, избитые офицерами, ремесленники, обиженные полицией. Все эти люди безо всякой предварительной записи приходили к матушке-императрице со своими просьбами о помощи и заступничестве. Она не отказывала никому.

Императрица с удовольствием принимала приглашения стать крестной матерью. Каждому крестнику она непременно дарила по несколько червонцев. По вечерам Екатерина Алексеевна собственноручно стряпала на кухне, потом угощала блюдами своего приготовления камергеров, кучеров и даже лакеев.

Екатерина родила Петру одиннадцать детей, выжили только две дочери (худ. Г. С. Мусикийский, 1717)

Также Екатерина была неравнодушна к военным учениям и морским маневрам всякого рода. Отличившихся офицеров Государыня жаловала шелковыми шарфами и дорогим оружием, а образцовым солдатам и матросам сама подносила водку.

Нельзя, впрочем, сказать, что императрица вовсе не занималась государственными делами. По ее повелению в ноябре 1725 года была открыта Академия наук, отправлена на Камчатку экспедиция Витуса Беринга, установлены дружественные отношения с далеким Китаем.

Однако вопросами внутренней политики Государыня почти не занималась, полностью доверившись верховникам. Те, впрочем, не оправдали надежд императрицы. Уже спустя несколько месяцев после своего образования Верховный тайный совет погряз в чудовищной коррупции. Главным мздоимцем стал светлейший князь Александр Меншиков, в недавнем прошлом – правая рука Петра Великого. Покупалось и продавалось все: судебные решения, чины, звания, должности и налоговые льготы. Естественно, Государыня не могла не видеть всех безобразий, которые устраивали недавние соратники мужа, однако поделать ничего не могла. Она пришла к власти во многом благодаря им и была заложницей ситуации.

Весной 1727 года императрица внезапно занедужила. Сперва казалось, что болезнь несерьезна: небольшая опухоль на ноге. Однако она быстро перекинулась на вторую ногу, затем разрослась по бедрам, и вскоре Екатерина слегла.

Теперь уже трудно сказать, о чем она думала перед смертью. Но Екатерина І наверняка вспоминала свой невероятный взлет и покойного мужа Петра Алексеевича, с которым пережила множество радостей и печалей. Весь апрель императрица пролежала в кровати, почти с нее не вставая, и 6 мая тихо скончалась во сне. Незадолго до смерти она рассказала своей горничной странный сон. Будто бы она сидит в палатке Петра Великого, пируя с ним. Петр манит ее рукой, она взлетает и вместе с ним возносится куда-то под облака.

Безусловно, личность Екатерины I выглядит достаточно скромно на фоне ее великого мужа. Она не была незаурядным реформатором или победоносным полководцем. Однако среди ее несомненных заслуг надо назвать сохранение того государственного курса, который был проложен Петром Алексеевичем. Кроме того, Екатерина надолго запечатлелась в памяти потомков как человек чуткий, сострадательный и очень отзывчивый к чужим бедам. Далеко не все монархи, вошедшие в историю с приставками «Великий», «Грозный» или «Великолепный», удостоились столь лестной оценки.

Одна из несомненных заслуг Екатерины I – сохранение государственного курса, проложенного Петром Алексеевичем (худ. Г. С. Мусикийский, 1717)

Петр II

По воспоминаниям современников, Екатерина І собиралась передать власть своей дочери Елизавете, о чем неоднократно и заявляла. Однако незадолго до смерти Государыни светлейший князь Александр Меншиков настоял, чтобы умирающей императрице наследовал Петр ІІ, внук Петра Великого. Причина такой настойчивости Меншикова очевидна. Его дочь Мария Александровна была помолвлена с малолетним Петром Алексеевичем. В случае этого брака и последующей коронации несовершеннолетнего зятя сам Александр Данилович становился бы регентом с практически неограниченными полномочиями.

При этом Меншиков поостерегся действовать напрямую. К умирающей императрице был приставлен граф фон Бассевич, которому Екатерина всецело доверяла. По наущению Александра Даниловича коварный граф и написал завещание императрицы, основные пункты которого были составлены, естественно, самим Меншиковым. В этом документе, между прочим, были и такие слова: «Цесаревнам и администрации вменяется в обязанность стараться о сочетании браком великого князя с княжной Марией Меншиковой».

По одной версии, умирающая Екатерина І собственноручно поставила подпись под завещанием. По другой, вместо императрицы, впавшей в беспамятство, к бумаге приложила руку ее дочь Елизавета Петровна. Так это или нет, установить уже невозможно. Через несколько лет после воцарения Петра ІІ оригинал завещания был уничтожен.

Как бы то ни было, но уже спустя сутки после смерти Екатерины I светлейший князь зачитал ее последнюю волю. Наследником престола провозглашался малолетний Петр Алексеевич. Государыня перед кончиной благословляла брак внука Петра Великого с дочерью Александра Даниловича Меншикова. Любопытный факт: перед тем как огласить этот документ, Меншиков распорядился поставить караулы у всех входов и под окнами Сената. Лишь после этого он решился предать гласности завещание умершей Государыни.

Александр Данилович, конечно же, опасался интриг тех придворных партий, которые не хотели его возвышения и могли бы предложить собственные кандидатуры престолонаследников. Главными врагами светлейшего князя Меншикова были представители старомосковской знати князья Долгоруковы, люди алчные, хитрые, лицемерные и даже еще более беспринципные, чем сам Александр Данилович.

Сразу же после того как завещание Екатерины І было зачитано, все присутствующие трижды прокричали «Виват!». Герцогиня Голштинская, тетка только что провозглашенного императора, тут же пала к ногам племянника. За ней последовали и остальные, присягнув новому самодержцу на верность.

К моменту коронации Петру ІІ едва исполнилось одиннадцать лет. Детство этого императора вряд ли можно назвать счастливым. Его мать, принцесса Шарлотта Кристина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская, скончалась от перитонита спустя десять дней после рождения сына. Отец, Алексей Петрович, умер в тюрьме, куда был заточен своим отцом Петром Великим за противодействие реформам и многочисленные интриги.

Так что после смерти родителей на сироту обращали мало внимания. Его отдали на попечение двум грубым и сварливым женщинам. Одна из них была вдовой содержателя царева кабака, а другая – портного. Старые мегеры беззастенчиво обкрадывали царевича, совершенно не занимаясь его воспитанием и уж тем более образованием. Примечательно, что чтение и письмо будущий Государь первоначально осваивал под руководством своего учителя танцев.

Когда мальчику исполнилось пять лет, к нему приставили двух педагогов, которым вменялось в обязанность обучить питомца основам грамматики, а также истории, географии, арифметике и политесу. Удивительно, но Петр Великий также не обращал на воспитание внука должного внимания. Когда один из учителей будущего императора предложил Государю присутствовать на экзамене царевича, тот рассердился и прогнал учителя.

Молодой Государь ничем не напоминал ни своего волевого и харизматичного деда Петра І, ни инфантильного отца. Все единодушно отмечали его необычайное сходство с покойной матерью, Шарлоттой Кристиной. По утверждениям очевидцев, «нежная душа Шарлотты как бы находила отражение в его огромных очах, а ее грация – в стройной фигуре молодого царя».

Светлейшего князя сослали без суда и следствия (В. И. Суриков «Меншиков в Березове», 1883)

Воспитание юного императора было поручено графу Андрею Ивановичу Остерману, чрезвычайно влиятельному царедворцу, члену Верховного тайного совета. Основной проблемой нового самодержца Остерман считал его малолетство и, как следствие, снисходительное отношение к нему со стороны сенаторов, высшего чиновничества и гвардии.

Андрей Иванович повел себя как грамотный имиджмейкер. В высших кругах петербургского общества были распространены копии письма юного Государя, якобы адресованного его сестре Наталье Алексеевне. В этом документе Петр ІІ клятвенно уверял любимую сестру в том, что образцом правителя для него является римский император Веспасиан, который старался поступать так, чтобы ни один посетитель не покидал его с грустным лицом.

Естественно, письмо это было составлено самим графом Остерманом и лишь подписано юным самодержцем, однако на сановную публику оно произвело весьма благоприятное впечатление. По Санкт-Петербургу быстро распространилась молва об уме, приветливости и великодушии молодого царя.

Главным же авторитетом для Петра ІІ оставался светлейший князь Александр Меншиков. Некоторое время молодой император даже жил у него во дворце на правах почетного гостя. Туда же по распоряжению Меншикова переселился и Государев наставник граф Остерман.

Сперва все шло в полном соответствии с далеко идущими планами светлейшего. Государь называл своего будущего тестя батюшкой, никогда ни в чем ему не перечил и даже в мелких бытовых вопросах проявлял удивительную покорность. В силу юного возраста Петр ІІ совершенно не вникал в суть документов, которые ему ежедневно приносили десятками. Он полностью доверился Александру Даниловичу и послушно ставил свою подпись.

Меншикова вполне можно считать первым русским олигархом. Уже много позже историки скрупулезно подсчитали, что только за время царствования Петра Великого светлейший князь Александр Данилович присвоил не менее девяти миллионов рублей. В это время среднегодовой бюджет империи не превышал шести миллионов. Столько же, если не больше, он украл во время царствования Екатерины І и Петра ІІ.

Кроме откровенного казнокрадства, граничившего с клептоманией, обогащению Меншикова способствовали и приемы, вполне узнаваемые в наше время. Надо упомянуть откаты при получении правительственных подрядов, участие в национальных проектах наподобие рытья канала от Волхова до Невы, злоупотребление служебным положением и, конечно же, административный ресурс. Например, беззастенчивое использование труда солдат и матросов в качестве бесплатной рабочей силы на собственных объектах.

Князь Василий Лукич Долгоруков (неизв. худ., XVIII в.)

До поры до времени все это сходило Меншикову с рук. Ведь сам Государь называл его батюшкой! На всесильного временщика посыпались награды, деньги и чины. Александр Данилович наконец получил звание генералиссимуса, которого безрезультатно добивался и от Петра Великого, и от Екатерины І.

Правда, несовершеннолетний Государь возвеличил своего регента в весьма своеобразной форме. На новоселье императора был приглашен весь двор. Среди веселья и застольных тостов Петр ІІ неожиданно вышел из-за стола, встал в центре зала и строго произнес: «Сейчас я уничтожу фельдмаршала!» Все, естественно, оторопели. Ведь единственным фельдмаршалом среди гостей был Александр Данилович Меншиков.

Более других смутился сам светлейший князь. Сидя за столом, он наверняка лихорадочно просчитывал, какое именно из его многочисленных лихоимств и злоупотреблений стало причиной прилюдного позора и скорой опалы. Некоторое время все вельможи, собравшиеся за столом, растерянно молчали, боясь даже взглянуть на светлейшего князя. Петр ІІ выдержал артистическую паузу, подозвал к себе Меншикова и вручил ему грамоту на звание генералиссимуса.

Торжественное обручение Марии Александровны Меншиковой и молодого самодержца произошло с неприличной поспешностью, всего лишь на девятнадцатый день после кончины императрицы Екатерины І. Александр Данилович очень опасался, что влиятельные князья Долгоруковы попытаются расторгнуть этот союз.

Обручение прошло со всей торжественностью. Невеста Петра ІІ получила титул ее императорского высочества, собственный двор и ежегодную ренту в 34 тысячи рублей. После этого карьера Меншикова дошла до своего пика. Формальными регентшами Петра ІІ до достижения им шестнадцатилетнего возраста были назначены его тетки Анна и Елизавета, дочери Петра Великого, но можно было не сомневаться в том, что они вряд ли обременят себя высокими государственными делами.

Светлейший князь принялся деятельно уничтожать недругов, как реальных, так и потенциальных. Репрессиям подверглись генерал-аншеф Бутурлин, тайный советник граф Толстой и даже граф Антон Дивьер, петербургский обер-полицемейстер, женатый на родной сестре временщика Анне Даниловне. Остальных Александр Данилович попросту подкупил деньгами, орденами и чинами. Однако главные его враги, князья Василий Лукич и Алексей Григорьевич Долгоруковы, по-прежнему оставались в фаворе при дворе и потому были недосягаемы.

Меншиков опасался их больше всего. Как показали дальнейшие события, боялся он не зря. Именно эти представители родовитой аристократии и положили конец одной из самых блистательных карьер в российской истории XVIII века.

Летом 1727 года Меншиков серьезно занедужил и слег. Врачи опасались за его жизнь, многие сходились во мнении, что светлейший князь уже не жилец. Когда же Александр Данилович чудом вернулся к жизни, выяснилось, что за это время юный император заметно отдалился от тестя, попав под влияние князей Долгоруковых. Естественно, и Долгоруковы, и Голицын сразу же принялись настраивать юного императора против безродного выскочки. Следует сказать, что делали они это очень грамотно. Государю как бы невзначай, но по нескольку раз в день сообщали о вымогательствах и злоупотреблениях Меншикова. Стараниями Долгоруковых и Голицына все челобитчики теперь направлялись прямо к царю.

Император Петр II с цесаревной Елизаветой Петровной выезжаю осенью на псовую охоту (В. А. Серов, 1900)

Но главное состояло вот в чем. Алексею Григорьевичу Долгорукову удалось раздобыть протоколы допросов отца императора, царевича Алексея, заточенного в тюрьму стараниями Петра Великого. Тут оказалось, что в допросах этих самое деятельное участие принимал Александр Данилович. Этого было достаточно, чтобы за время болезни Меншикова юный император кардинально переменил отношение к нему.

Так что теперь падение всесильного «батюшки» было лишь делом времени. Оставалось ждать какого-нибудь подходящего повода, и таковой вскоре представился. К тому же далеко не один.

Началось все вроде бы с мелочи. Однажды у императора не оказалось при себе разменной монеты, и тот попросил об одолжении камердинера Меншикова, случившегося неподалеку. Когда Александр Данилович об этом узнал, он устроил камердинеру скандал, о чем сразу же было доложено Государю, который, конечно же, сделал соответствующие выводы.

Спустя несколько недель произошел куда более серьезный инцидент. Петербургские каменщики решили преподнести юному самодержцу щедрый подарок – девять тысяч червонцев. Тот распорядился передать их своей любимой сестре Наталье Алексеевне. Однако посыльной, несший червонцы, на свою беду попался на глаза Меншикову, который эти деньги попросту прикарманил.

Однако даже откровенное воровство не привело к опале светлейшего князя. Лишь следующий случай, совершенно вопиющий по меркам абсолютной монархии, положил конец карьере Меншикова.

Однажды Александр Данилович выпил лишнего, уселся на императорский трон, победным взглядом окинул придворных и поинтересовался, как он тут смотрится. Эта «примерка» окончательно переполнила чашу терпения Петра ІІ.

Дальнейшие события развивались со скоростью горной лавины. Уже на следующий день после этого конфуза, 6 сентября, Государь, не известив Александра Даниловича, покинул его дворец на Васильевском острове. 7 сентября Петр ІІ по совету Долгоруковых объявил гвардии, что отныне она должна слушаться только его приказов. Это был весьма предусмотрительный шаг. Ведь роль преображенцев и семеновцев в провозглашении императрицей Екатерины І еще была свежа в памяти многих. 8 сентября рано утром к Александру Даниловичу явился командир Преображенского полка Семен Салтыков и объявил светлейшему князю об аресте. Как для обычных петербуржцев, так и для придворных это был гром среди ясного неба. Такого поворота событий не ожидал никто.