Текст книги "Занимательная аналитика. Пособие для особых"

Подробно рассказываю о своих сёстрах ещё вот почему.

Когда мне было лет пять или шесть, не помню, кто именно это был, меня спросили о том, кто и кем будет в нашей семье. Мне сейчас трудно говорить, почему я ответил именно так, но смысл этого моего прогноза оказался таким.

Я предрёк, что старшая сестра Вера станет «заслуженной учительницей». Интересно, что сейчас она, проработавшая учителем истории более 40 лет и продолжающая трудиться педагогом ныне, имеет звание «Отличника просвещения Российской Федерации».

Мой ответ относительно будущего средней сестры Нины предрек ей будущее «заслуженной доярки». Её мужем стал донской казак, механизатор и тракторист Николай, и первые годы совместной жизни они проживали в сельской местности Ростовской области. И Нина, действительно, работала на ферме дояркой.

Уже проживая в Тверской области, она стала заведующей фермой. Затем её избрали депутатом сельского совета и его председателем. Более 10 лет она работала главой большого сельского округа. Так что я, в свои 5—6 лет, хоть и оказался не совсем точным прогнозистом, но всё же угадал главный тренд жизненного и профессионального пути моей второй сестры.

Когда меня спросили о моём собственном будущем, я гордо заявлял о том, что буду выезжать из Спасских ворот Кремля. В этом месте все взрослые, обычно наши гости или родственники, всегда дружно смеялись и восхищались моими невесть откуда взявшимися непомерными амбициями. И так повторялось много раз.

Конечно, в конце 60-годов ХХ века маленькому карагандинскому мальчику трудно было предвидеть распад СССР, но этот мой прогноз всё же сбылся на все сто. В начале ХХI века я проработал почти 17 лет в главных государственных офисах независимого Казахстана, президентских дворцах сначала Алматы, а затем Астаны. Из Акорды, подобия казахстанского политического Кремля, я и выходил, и выезжал.

В мою бытность на дипломатической службе и, работая в пресс-службе президента Казахстана, я несколько раз бывал на переговорах и встречах в Московском Кремле.

Более того, я, действительно, однажды входил и выходил из Спасских ворот, сопровождая делегацию казахстанских журналистов, освещавших один из саммитов, кажется, Организации договора о коллективной безопасности.

Этот курьёз хорошо известен в нашей семье и среди наших друзей. Удивительно, но, наверное, это был первый самый точный и сбывшийся мой прогноз. Вряд ли он был глубоко продуманным, осознанным и пронзительно аналитическим, но факт остаётся фактом.

Свой жизненный и профессиональный путь я определил для себя, вольно или невольно, сам и, кстати, об этом нисколько не жалею и этим горжусь.

III. Кашландия. Тренинг ума. Начало

Пока проницательный читатель будет, возможно, преодолевать недоумение от неизвестного названия загадочной страны, вынесенного мною в заголовок этой главы, я, честно признаюсь, что сам, впервые в своей жизни, набрал его на клавиатуре моего ноутбука. Что это за мифическая страна, и какое отношение имеет она к содержанию моей книги, я подробно опишу. Пока же предлагаю заострить читательское внимание на тех аспектах, важных для профессионального, будущего или настоящего, аналитика, которые я уже упомянул в своем повествовании.

Итак, о чём таком главном я уже написал, и что важно знать читателю и, прежде всего, человеку, решившемуся научиться творить занимательную, глубокую и точную аналитику?

– Всё, что связано с управлением коллективом, компанией, отраслью, сферой или государством, это, прежде всего, большая и скрупулёзная аналитическая работа.

– Аналитика – это искусство анализа, а любое искусство подразумевает, в первую очередь, творчество.

– Аналитика – это образ жизни, каркас, который держит и развивает всю систему ценностей и поведения конкретной разумной личности, каждого социума, страны, региона и мира, в целом, как живых и мыслящих организмов.

– Аналитик – профессионал пишет только правду и только о том, во что он искренне верит.

Мои воспоминания о детстве чётко определяют время начала моего осознанного интереса к политике.

Это был 1973 год, геополитически бурный и противоречивый.

Под влиянием узнаваемых из газет мировых событий я не просто стал регулярно читать периодику, которую всегда в очень большом количестве выписывали в нашей семье, и регулярно читали дед и отец. Я стал тематически собирать статьи, старательно вырезая их ножницами из газетного полотна. Собирал и складывал их в тематические папки, ранжируя по хронологии.

Первая такая папка была посвящена революции и контрреволюции в Чили, где в сентябре 1973 года произошёл государственный переворот. Свержение законно избранного президента далёкой южноамериканской страны Сальвадора Альенде и приход к власти военной хунты во главе с генералом Аугусто Пиночетом подробно и драматически описывались в советской прессе. Вся эта информация произвела на меня очень глубокое впечатление.

Едва перешагнув порог начальной школы, начав учиться в 4 классе, я тут же стал добиваться, чтобы пионерскому отряду нашего класса присвоили имя Сальвадора Альенде. В те времена все пионерские отряды, обычно назывались именами юных советских героев. Их был целый иконостас: от мученически погибших детей и подростков, например, Павлика Морозова или Зины Портновой, до молодых героев Великой Отечественной войны – Александра Матросова или Маншук Маметовой.

На слёте нашего пионерского отряда я страстно доказывал достойность имени Сальвадора Альенде для всех советских детей и прогрессивных людей мира. И со мной не только согласились мои одноклассники, но и классный руководитель. Меня вдобавок тут же избрали председателем совета отряда, и это фактически была моя первая «должность», полученная в советской общественно-политической иерархии фактически за аналитический труд о событиях в Чили.

Летом 1973 года, когда папка о событиях в Чили росла, а военный переворот в этой стране ещё приближался к своему историческому рубежу, я создал в глубинах своего развивающегося детского разума вымышленную страну – Кашландию.

Это было придуманное мною государство кошек, которых я с детства очень сильно любил.

Уже потом, будучи постарше, я прочитал о том, что кошка – это умное, хитрое, грациозное, свободолюбивое домашнее животное – была любимицей многих исторических деятелей и политиков самых разных стран мира. Если относительно собаки, общепризнанного верного друга человека, говорят, что это было первое приручённое человеком домашнее животное, то сомнения по поводу кошки остаются и по сей день. Иными словами, нельзя однозначно сказать, кто кого приручил: человек кошку или, наоборот, кошка «прилáпила» человека.

Я и сейчас люблю кошек. В то время как я пишу эти строки, мой нынешний любимец, серый британец Хиттон сидит рядом. Взобравшись на принтер, стоящий на столе возле моего компьютера, он наблюдает, как я набираю текст, заглядывая в экран и изредка пытаясь поймать массивной серой лапой курсор, движущийся по экрану. Такой у меня первый помощник.

В 1973 году в нашем доме царствовал добротный и вальяжный кот Марсик, беспородный дворняга черно-серо-белого окраса. Он у меня стал президентом Кашландии с аристократическим именем Джордж де Марс Каудес. Согласно придуманной мною легенде, он был первым избранным президентом Кашландии, победившим на выборах ещё в 1970 году, и к тому времени правившим страной уже третий год.

Джордж де Марс Каудес был лидером Объединенной социалистической партии Кашландии, и, вполне естественно для этой своей исторической роли, проводил социальные реформы и постепенно вёл страну к социализму, но без насильственной революции и парламентским путём.

В разуме советского пионера, другого и быть не могло, Кашландия изначально была страной, избравшей социалистический путь развития.

Она сделала свой выбор на всеобщих выборах, также, как и реальная далёкая Республика Чили с её героическим президентом Сальвадором Альенде.

Взяв клетчатую, с красными полями, школьную тетрадь, я написал конституцию придуманной страны – Кашландской народно-буржуазной республики (КНБР). Кажется, именно за этим трудом меня внезапно застал мой друг Серёжа, соседский паренёк, живший неподалёку. Он тоже был младшим братом в своей семье. Наши старшие сёстры учились в одном классе и дружили.

Мы тоже подружились с Сергеем и в составе большой шумной детской компании вместе играли на улице. Я обо всём признался Серёге: о придуманной стране, её президенте, текущем моменте развития и сложной внутренней ситуации. И он заинтересовался и увлёкся этой игрой тоже.

Мою тетрадку с конституцией Кашландии у него нашла его средняя сестра, уже старшеклассница, и возразила, что народно-буржуазных государств в современном мире не бывает. Серёжа высказал свои сомнения мне. На это я, на тот момент ещё и слухом не слыхавший о теории конвергенции двух систем советского академика-диссидента Андрея Сахарова, решительно отстоял свою точку зрения.

Я был убеждён в том, что именно так и должно быть в настоящем социалистическом государстве. Богатства там должны служить интересам всего народа, регулярно проводиться выборы, существовать политические партии, а свободы и права людей защищаться. Мой друг мне поверил и согласился.

Уже вместе с ним мы нарисовали карту Кашландии, состоящей из отдельных штатов, каждый из которых носил имя одной из групп многочисленного семейства кошачьих – Кашанория, Тигре, Ягуария, Пантери, Лондестан и так далее.

Сергей настоял, чтобы там была автономная территория Кролятия, для кроликов, которых его семья разводила на своём приусадебном участке. Мы обсуждали и вопрос об автономизации псов, кур и свиней, которые тоже были в домашних хозяйствах наших родителей.

Но всё же согласились с тем, чтобы государства этих пород домашней скотины должны существовать отдельно как дружественные нашему государству страны – Псярия, Гусярия и прочие. При этом мы допускали, что отдельные представители этих животных могли проживать и в Кашландии как полноправные граждане нашей свободной республики.

Поскольку нами уже были придуманы и другие страны, то мы разместили свою Кашландию на отдельном материке, назвав его Великокания.

Кстати, мои кашландские политические карты я воспроизвел по памяти и сопровождаю ими повествование этой книги о моем придуманном мире.

Так, мы создали свой мифический мир, снабдив его в последствие собственным историческим прошлым, межстрановыми противоречиями, конфликтами и структурами межгосударственного взаимодействия.

Мы придумали, что Великокания, вместившая около полусотни выдуманных стран, в прошлом подверглась колониальным притеснениям со стороны реальных Испании и Великобритании, Франции и Германии. Но к началу 70-х годов все её страны обрели независимость, существовали самостоятельно. Историческими соперниками и противниками Кашландии были Тартария, Гусярия и Пруссия. Они всегда посягали на нашу территорию, с ними в прошлом велись войны, а в настоящем – возникали конфликты и напряженности.

Названия «Тартария» и «Пруссия» я использовал, увидев аналоги, возможно, в одном из учебников по истории, либо каких-то книжек. Точно помню репродукцию средневековой карты, где этим словом была помечена срединная часть Евразии.

В нашем же игровом случае Тартария – это был соседний с Сергеем двор, где жила одна многодетная семья. Их дети постоянно осуществляли «набеги» на чужие огороды.

Старший их брат нами был «поставлен» во главе этого неспокойного государства как шах Иван, вершивший судьбами своих соплеменников.

Гуси жили в другом соседнем дворе у одной старушки. Они шипели и вели себя агрессивно по отношению к кошкам и детям, и в этом была суть враждебной нам Гусярии. Пруссия – это территория, соседняя с нашим двором, где жила со своими детьми соседка-учительница, с которой не ладили уже мои родители. Само собой, что там был реакционный режим и военная диктатура.

Графически изображённая нами на большом листе ватмана страна очень напоминала своими контурами Советский Союз. На севере она имела протяженное побережье, само собой разумеется, Великого Кашландского моря. Кашландия владела в нём большим островом Кордес. С юга на север её пересекали великие реки. Главная река Ингир вытекала из Великого Рысского озера, образованного слиянием двух, бегущих из южных пустынь и гор, рек Рукос и Арун. Их названия я придумал, прочитав наоборот наименования известных карагандинских речек, соответственно, Сокур и Нура.

Долина Ингира – это ареал происхождения кашландцев, их государственности. На берегах этой реки располагались две столицы страны: историческая – аристократический Кашград, вокруг которого формировалась в прошлом империя, и современная – индустриальный Кашканград.

Кстати, столицу из имперского южного города Кашград в лежащий севернее город Кашканград перенёс уже президент – реформатор Джордж де Марс Каудес в 1971 году, завершая этим первый триумфальный год своего правления.

Знал ли я, что в 1997 году мне самому придётся стать участником реального исторического события – переноса столицы независимого Казахстана из Алматы в Акмолу?

Кстати, Кашландия, согласно придуманной нами истории, была некогда большой страной, попавшей в зависимость от англичан где-то в ХIX веке. Вплоть до 1942 года она существовала как зависимая от Великобритании монархия кашландцев и кролятов во главе с королём Василием XIX (у многих соседей во дворах тогда были коты Васьки) из древней династии Котонов.

Все кашландские монархи носили, как правило, это имя, только последним монархом оказался Константин I. Ну был такой соседский котёнок Костик.

Василий XIX Котон вступил на престол в начале ХХ века, совсем ещё юным, и попытался добиться от англичан самостоятельности хотя бы для своего двора. И первые годы его правления вошли в историю как Великая Кашландская революция 1909 – 1925 годов. Эти шестнадцать лет вместили в себя создание первого назначаемого монархом парламента – Национальной ассамблеи, выдворение из столицы английской колониальной администрации, многочисленные забастовки рабочих, крестьянские восстания, деятельность революционных советов в крупных городах.

Однако, после окончания реальной первой мировой войны, Великобритания собралась силами и добилась фактического восстановления предшествовавшего статус-кво. Королевский двор был просто куплен колонизаторами.

Василий XIX повзрослел и стал более практичным, испугавшись того, что дальнейшее заигрывание с революционерами может лишить его навсегда трона. Популярность монарха сильно упала, и королевство Кашландия вступило в эпоху своего исторического заката.

Однако, самым большим достижением великой революции стало создание в 1921 году Коммунистической партии Кашландии и профсоюзов.

Они с 1925 года были официально запрещены и действовали в подполье, продолжая свою борьбу. Кроме того, возникли другие организации, выступавшие как с республиканских, так и антиколониальных позиций. В 1934 году создаётся Национальный фронт, потребовавший разрыва колониальных соглашений с Британской империей. Новым лидером борьбы за независимость стал Какуэй Грэбт. Откуда взялось это имя, я, признаться, не помню.

В 1942 году уже во время второй мировой войны, воспользовавшись отвлечением внимания колонизаторов на те глобальные события, Какуэй Грэбт в союзе с коммунистами организовал захват столицы вооруженными отрядами Национального фронта и Компартии. Он объявил о свержении монархии и провозглашении Первой Кашландской республики.

Сам он стал её президентом. День 23 августа, когда произошли эти события, ежегодно стали отмечать как День независимости Кашландии.

11 лет своего правления Какуэй Грэбт эволюционировал в сторону усиления собственной власти. Он так и не провёл выборы в парламент, подвергал репрессиям противников, оправдывая это сложностью ситуации в стране перед лицом происков английских колонизаторов. Вскоре он рассорился с коммунистами, поддержавшими многочисленные забастовки, восстания рабочих и крестьян, недовольных ухудшением своим положением из-за жестких мер экономии правительства. Компартия была объявлена вне закона как мятежная организация и снова ушла в подполье.

Против первого президента Кашландии ополчились практически все влиятельные политические силы страны и профсоюзы, создав оппозиционную Конфедерацию народа Кашландии.

Даже собственная партия – Национальный фронт в конце концов отказала в поддержке Какуэю Грэбту, обвинив его в диктаторстве и предательстве дела революции.

В 1953 году, накануне одиннадцатого дня независимости, произошёл государственный переворот, Грэбт был свергнут и арестован.

Но ему удалось сбежать из-под ареста в соседнюю Псярию, где ему дали политическое убежище.

Это в последствие стало причиной кашландо-псярской войны 1954 – 1955 годов, прекратившейся только после внезапной смерти, от стремительно развившегося рака, беглого кашландского экс-президента.

23 августа 1953 года к власти в Кашландии пришло Временное правительство, которое приняло решение о восстановлении монархии. Оно пригласило свергнутого короля Василия XIX Котона вернуться и возглавить страну.

Однако в то же время была принята первая кашландская Конституция, ограничившая власть монарха и превратившая государство в конституционную монархию. С 1954 года в стране стали проводиться выборы в национальную ассамблею, а победившие на них партии формировали правительство.

В восстановленном королевстве Кашландия сложилась двухпартийная система с поочередным правлением двух партий – Национального фронта, изгнавшего из своих рядов всех явных соратников свергнутого Грэбта, и Конфедеративной народной партии, созданной на базе антигрэбтовской коалиции 1953 года. Коммунисты легализовались в виде Объединенной социалистической партии во главе с молодым лидером Джорджем де Марсом Каудесом.

На первых выборах победили конфедераты, повторившие свой успех и через четыре года. В 1962 году к власти пришла партия Национального фронта, правительство которого впервые возглавила политик – женщина Мэрилин Лё Ша (по-французски le chat – кошка).

Однако в 1964 году умирает король-конформист Василий XIX, и на престол вступает его амбициозный сын – Константин I Котон (помните Костика?). Он распускает парламент и отстраняет от власти правительство Национального фронта.

На внеочередных выборах, прошедших в условиях массовых фальсификаций, абсолютное большинство мест получают конфедераты, сговорившиеся с новым королём.

Социалисты вообще не попадают в парламент, а Национальному фронту отводится лишь пару десятков депутатских кресел, так, для имитации демократии.

Константин I пытается прибрать к рукам всю полноту власти, однако эти его шаги вызывают нарастающий ропот и сопротивление элит, в том числе и в армии. Командование вооруженными силами, в конце концов, выступает против короля и организует переворот, свергая монархию в августе 1968 года. Константина I и всю королевскую семью Котонов высылают из страны, а Кашландия снова становится республикой.

Так началась Вторая республиканская эпоха. Революционный военный совет, целиком находящийся под влиянием действовавших в подполье коммунистов, в союзе с партиями объединённых социалистов, Национального фронта и христианских демократов (об этой партии скажу чуть позже) организует в 1969 году выборы в конституционную ассамблею. Та разрабатывает проект основного закона Кашландской народно-буржуазной республики, на основе которого в следующем году проводятся президентские и парламентские выборы.

Вот такой была новейшая история, предшествовавшая избранию Джорджа де Марса Каудеса президентом Второй республики. Всё было логично. Кашландия становится образцом демократии, переживает эру всеобщей эйфории. Однако проблемы нарастают как ком, и уже к лету 1973 года непродолжительный союз социалистов и Национального фронта, составивших коалиционное правительство Джоржа де Марса Каудеса, оказывается на грани распада.

Против национализации промышленности и банков, увеличения бюджетных трат на помощь малоимущим и бедным слоям выступают теряющие власть элиты.

Национальный фронт всё более смыкается с конфедератами, проваливая одно за другим прогрессивные законы, предлагаемые президентом.

К тому же Кашландия – многонациональное государство. Растёт тяга к независимости Кролятии, которая управлялась кашландцами с незапамятных времен. Там создаются партии и организации, требующие широкой автономии и независимости. Они объединяются в Кролятский национальный совет, который возглавлят популярный молодой генерал Кролес Бермудес.

Вообще, Кролес Бермудес – это порождение Серёгиного сознания, вовлечённого в нашу общую игру. Молодой генерал был одним из соратников Каудеса, естественно, кроликом, министром по делам Кролятии, депутатом парламента, социалистом.

Вообще круг соратников кашландского президента был внушителен. Его супругой была Серёжина кошка Муська. Это был династический брак, скреплявший нашу совместную игру. Когда эта кошачья особа что-то набедакурит, мама Сергея, простая и добрая украинская женщина, кричала: «Ну, тварь, Муська! А ну, брысь!». Поэтому имя супруги главы кашландского государства возникло само собой – Таури Мартинес Мисс Муся Каудес.

Она у нас была министром обороны за невероятную способность гонять мышей, ловить на лету воробьёв и, тем самым, накрепко охранять внешние границы от любых посягательств.

Единственная дочь Джорджа и Таури тоже была известным политиком-социалистом с абсолютно аристократическим именем – Мария Эстелла Мартинес де Каудес.

Тут следует отметить, что в 1973 году на выборах в реальной Аргентине победил генерал Хуан Перон, а его супруга Исабель Перон была избрана вице-президентом. Полное её имя было Мария Эстелла Мартинес де Перон.

Через год, после скоропостижной смерти супруга Перона, она стала первой в истории всего мира женщиной-президентом.

И хотя через два года в 1976 году её свергли военные, она осталась заметной фигурой в истории.

Зная эти реальные события, я, обворожённый необычностью имени аргентинского президента, позаимствовал его в своей детской игре.

В Кашландии Мария Эстелла Мартинес де Каудес была председателем парламента, а вскоре стала и первой во всем мире президентом – кошкой. И это тоже было задолго до известного голливудского блокбастера ХХI века.

Высшее окружение кашландского президента включало генералитет, тот самый, который сверг и выслал из страны зарвавшегося короля Константина Единственного.

Министром внутренних дел был генерал Алек Ониос С’Орк, который в 1968 году считался номинальным председателем Революционного совета, совершившего переворот против монархии. Его двоюродный брат, абсолютно гражданский человек и профессор, по имени Миол Миос С’Орк, ведал внешней политикой.

Заместителем председателя кабинета министров (главой правительства по конституции считался сам президент) был генерал Метерелио Августио Сонсалвиш, командовавший в дни августовской революции 1968 года столичным гарнизоном, захватившим королевский дворец. Начальником штаба армии был генерал Эту ди Ли Пазиш, который в прошлом, при короле, дослужился до командующего военно-воздушными силами страны.  Министром юстиции и права стал полковник Карвалью Вилиозу, или товарищ Карвалью, любимец самых левых и левацких групп в кашландской революции.

Внимание именно на этих политических персонах я останавливаю потому, что в дальнейшем они сыграли важную роль в придуманной мною Кашландии.

Кстати, потом, уже после возвращения страны от социализма к демократии, кашландские историки, основываясь на реальных фактах засилья военной верхушки в политическом истеблишменте Кашканграда, станут называть время социалистических экспериментов Каудеса и его приёмников, «эпохой правления генералов».

В реальности за каждым этим персонажем нашей детской игры стоял какой-нибудь кот, бродивший по окрестным просторам прилегающих кирзаводских дворов и улиц. Впрочем, в развивающийся политический процесс в Кашландии были вовлечены и другие домашние существа.

Например, престарелый наш пёс-дворняга Трезор стал Марселином Триззо, генеральным секретарем Объединенной социалистической партии. Наша последующая собака – низкорослая дворняжка Мальчик, была лидером Христианско-демократической партии Кашландии с именем Малт Иотпен Йоргенсен. Партия христианских демократов находилась в тесном союзе с объединёнными социалистами. По легенде её лидер был очень хорошим экономистом, поэтому впоследствии даже стал главой правительства.

Кстати, в Кашландии во времена правления Джорджа де Марса Каудеса резко обострились межконфессиональные отношения. Дело в том, что религией большинства кашландцев был марсизм (не путать с марксизмом!), то есть монотеистическая вера в бога Марса. Однако времена колониализма способствовали распространению в стране и других религий.

Например, на западе страны в исторической области Лесия значительное число населения исповедовало католическое христианство. В Восточной Пруссии (о ней расскажу позже) жили, в основном, православные христиане. На юге, в Лондестане, было сильно влияние мусульманского вероучения. У кроликов, соответственно, была своя религия, и они покланялись Великому Кролу.

В августе 1973 года был убит прямо во время мессы в соборе католический кардинал Карло Винценти. Враги кашландской революции намеревались вызвать этим подлым преступлением межрелигиозные столкновения.

Недовольство населения бывшей столицы – консервативно-аристократического Кашграда привело, в конце концов, к вооруженному мятежу в этом городе. Начались настоящие бои мятежников с правительственными войсками за каждый квартал и район города.

Президент Каудес проявил решительность, и армия его поддержала. Две традиционные партии – Национальный фронт и Конфедеративная, перешедшие в оппозицию к президенту, были объявлены вне закона, как пособники мятежников. Контрреволюция получила достойный отпор.

Однако правительство Каудеса оказалось практически тут же перед лицом новой угрозы. В сентябре 1973 года Кролятский Национальный совет во главе с Кролесом Бермудесом выступает с требованием полной независимости этой части республики…

В реальности же всё было гораздо проще.

7 октября 1973 года друг Серёжа пришёл и сказал мне такие слова. На два наших двора приходится две взрослые особи кошачьей породы и три котёнка, родившихся у Муськи, то есть всего 5 животин. Кроликов же в два раза больше.

В клетках сарая во дворе у Серёги находилось в тот момент более десятка кролей, крольчих и крольчат. Поэтому, сказал друг, Кролятия должна стать отдельным государством и управляться своим президентом – Кролесом Бермудесом.

Он убеждал, что обе страны будут продолжать строить социализм, будут партнёрами и союзниками, добрыми соседями. При этом добавил, мол, как СССР и Болгария, либо ГДР и Польша.

В моем мозгу эта ситуация прокрутилась мгновенно. Мне не хотелось ссориться с другом, и я согласился.

Мы расстелили на полу лист ватмана – карту Кашландской народно-буржуазной республики и стали проводить линию раздела.

Серёжа сказал, что поскольку кроликов больше, то и Кролятии должна отойти большая часть территории нашей общей страны. Я снова не возражал.

Мгновенный анализ возникшей непредвиденной ситуации показывал, что президент Каудес не может противопоставить этой проблеме практически ничего.

В стране раздрай, только что подавлен контрреволюционный мятеж, трудности со снабжением продуктами питания, масса недовольных. Борьба за власть обернулась предательством бывших политических попутчиков.

К тому же, только что притихший всплеск межрелигиозного конфликта мог смениться столкновениями между кашландцами и кролятцами. В этих условиях ему власть однозначно не сохранить, а дела революции – не продолжить.

К тому же грядущий распад государства давал ему шанс выстроить новую систему властных отношений, укрепить собственную власть, разработать новую конституцию и обустроить, наконец, Кашландию так, как это было бы, по его мнению, наиболее эффективно.

Территориальный раздел прошёл практически без споров. Я только хотел оставить за Кашландией полуостров Дейзия с Порт-Ливаном, где была главная база всего кашландского военного флота.

Но друг упрямствовал, и я предложил такой размен. Я забираю весь флот перевожу его в другой портовый город, а Кролятии отходят земли – весь полуостров Дейзия, восточная половина острова Кордес, а также все северо-восточное побережье бывшей единой страны до самого устья реки Ингир.

От такой моей щедрости кролятский переговорщик устоять не мог и тут же согласился.

7 октября мы оба провозгласили появление своих, теперь уже отдельных, стран. В Кролленбурге, столице отделившейся страны, родилась Кролятская народная республика (КНР). Такое официальное имя выбрал ей сам Серёжа.

В Кашканграде Джордж де Марс Каудес с балкона президентского дворца заявил о рождении Кашландской демократической республики (КДР) и начале полноценной социалистической революции в стране.

День 7 октября стал датой Великой Октябрьской социалистической революции, но только в Кашландии. Вымысел почти совпал с историей и реальностью.

Действие прежней конституции отменялось, вместо неё был принят временный Конституционный акт. Прежний парламент, за вычетом депутатов запрещённых партий нацфронтовцев и конфедератов, становился Конституционным и Законодательным Собранием. Оно должно было разработать и принять новую Конституцию. Так родилась Третья республика в Кашландии.

К лету реального 1974 года обстановка в выдуманной стране уже, естественно, эволюционировала и революционировала вместе с тем, как развивался мир настоящий.

Этот год был особенно щедр на неординарные международные события: революция гвоздик в Португалии, конфликт на Кипре и раздел острова на две части, свержение диктатуры чёрных полковников в Греции и многое другое. Даже имена кашландских политиков отражали эту связь между реальностью и выдуманным миром. Они воспроизводились от фамилий реальных исторических героев и антигероев того интересного времени.

Джордж де Марс Каудес стабилизировал свою власть. Он написал и опубликовал свою самую важную программную работу – книгу «Путь Кашландии к социализму». В ней было изложено его видение развития страны как союза свободных социалистических республик. Под сотканное лекало подгонялась и работа Конституционной комиссии.

Тем временем, Сергей, который был на два года старше меня, постепенно отходил от нашей общей игры. Его интересовали уже другие реальные жизненные темы. Наши взаимоотношения, а мы учились в разных школах, постепенно сокращались по времени и объёму.