Текст книги "Волчьи гонки"

Стивен заказал маринованные овощи, гёдза – китайские пельмени, говядину с бамбуком, свинину в остром соусе, жареные бананы.

По напиткам инициативу взял на себя Веригин – как-никак тут не требовалось знать специфику блюд китайской кухни, а маотай им было ни к чему брать.

– Виски или джин? – спросил Джордж.

– Предпочту виски! – ответил Стивен.

– Я тоже за виски. Ну и возьмем кока-колу!

– Согласен. И не забыть бы нам о кофе.

– Кофе непременно! Как без кофе?

– У меня выходные в эти дни. А у вас, Джордж? – поинтересовался Стивен, не спрашивая напрямую о месте работы соседа по столику, но явно интересуясь этим вопросом подспудно.

– Я уже побывал утром в посольстве и вечером еще поработаю! Могу я пообедать в прекрасном китайском ресторане, тем более с другом? – задал риторический вопрос Джордж.

– Конечно, можете, – неуверенно ответил Стивен.

Его немного смутило, что они уже стали «друзьями» с Джорджем. С другой стороны, для него, моряка, время ускоряется – на берегу приходится проводить не так много дней, как хотелось бы. Хотя, в океане, на крейсере, он чувствует себя в своей тарелке, там все понятно и четко. А вот на суше, особенно в семье, все гораздо сложнее, если не сказать трагичнее.

Им уже начали приносить тарелочки с овощами, плошки с рисом-то, что они не заказывали, но входило в ритуал обслуживания гостей, тем более сделавших обильный заказ. Потом стали метать на стол по очереди блюда, которые они заказали.

– Я вижу, вы любитель китайской кухни, Стивен, – прервал недолгое молчание Джордж. – Хорошо разбираетесь в китайских блюдах.

– Приходилось бывать в различных странах на разных континентах, там не знаешь, какие национальные блюда подойдут тебе, а какие – нет. А если освоил несколько основных блюд китайской кухни, то не ошибешься. А китайские ресторанчики есть почти во всех крупных городах мира, а в Азии – можно сказать, везде.

– Потому и полюбились китайские блюда? Не сами китайцы, а их кухня! – ухмыльнулся Джордж.

– К китайцам я отношусь спокойно, ведь вы тоже знаете, что у нас в Штатах немало граждан китайского происхождения. А вот коммунистический Китай – наш вероятный противник, как и Советский Союз.

– Да, с Советами надо держать ухо востро! – выдал неопределенный комментарий Джордж. – Но они преследуют свои национальные интересы, как и любая нация, включая Соединенные Штаты.

– Но мы несем демократию всему миру, а у них в стране нет свободы.

– А какая разница для других стран, есть у них свобода или нет. Главное – чтобы СССР не угрожал другим государствам. Похоже, Советский Союз встал на путь разрядки.

– Хорошо бы! Но мы все равно должны быть бдительны и держать свои вооруженные силы наготове, – заключил Стивен.

– Естественно! – с готовностью согласился Джордж. – Каждая страна имеет право на обеспечение суверенитета и независимости, не посягая при этом на суверенитет и безопасность других государств.

– Если бы и в Москве так считали! – выразил надежду Стивен. – Тогда в мире было бы спокойнее.

– Как бы в Москве или в Вашингтоне ни считали, речь идет уже о безопасности не только Советского Союза и Соединенных Штатов, – высказал свое мнение Джордж. – На кону выживание всего человечества в век ядерного оружия.

– Но мы ни на кого не собираемся нападать! – горячо высказался Стивен. – А вот что у коммунистов в голове – неизвестно. Будь то русские или китайцы.

– Ядерный паритет дает некоторые гарантии поддержания статус-кво, – заметил Джордж. – Но все же необходимо постоянно быть в курсе того, что происходит в стане потенциального противника. Не для того, чтобы напасть на него, а чтобы быть готовым на случай любой неожиданности. Многое же зависит от того, кто находится на вершине власти, я имею в виду политиков и военных.

– Надеюсь, мы в курсе планов русских! И дипломаты при этом играют не последнюю роль, – заметил Стивен, выразительно посмотрев на собеседника. – А военные должны обеспечивать военное превосходство с нашей стороны.

– Точно так! Вполне вероятно, что и русские придерживаются такого же мнения, – сказал Джордж. – Они тоже хотят знать о стратегических планах американцев.

– С какой стати! Они не должны знать о наших планах, – вынес вердикт Стивен.

– Конечно, не должны! – согласился Джордж. – Но если подходить абстрактно, с точки зрения интересов населения всего земного шара, лучше было бы, если бы две мощнейшие державы мира были в курсе того, что происходит в противоположном стане. Это сдерживало бы оба лагеря от необдуманных действий.

– Так вы считаете, Джордж, что и русские должны знать о наших планах, как и мы об их планах?

– Безусловно, предпочтительнее, чтобы только мы знали о замыслах противоположной стороны. Но в интересах всего человечества, чтобы паритет был и в этой сфере.

– Все это – большая политика, – сделал вывод Стивен. – Вы говорите: человечество, весь мир… Прекрасные слова, но это только слова. Ни вы, ни тем более я не можем сделать ничего значимого, что могло бы повлиять на процессы мирового масштаба, которые вы упомянули.

– Мировая политика состоит из отдельных конкретных действий. А человечество, как известно, составляют отдельные люди. В конце концов, великие деяния сводятся к череде менее крупных действий.

– Мне трудно с вами спорить, Джордж. Вы дипломат, ваша профессия – самому болтать и слушать болтовню других.

– Понятно, Стивен, что вы ближе, что называется, к земле. В данном случае – к морю. Думаю, вы работаете в Иокогаме в представительстве крупной американской торговой компании, осуществляющей операции на Дальнем Востоке. Или же служите инженером на американской базе поблизости отсюда – в Иокоте или Иокосуке.

– Второе – уже ближе к действительности.

– Неважно, главное – вы имеете дело с конкретными, осязаемыми вещами, измеряемыми тоннами, километрами, весом, мощностью, изношенностью, долларами, в конце концов, а я оперирую более абстрактными понятиями.

– За конкретикой не всегда вырисовывается полная картинка, как и общие рассуждения остаются лишь рассуждениями, если не рассматриваются конкретные планы и дела.

– Полностью согласен! – поспешил вставить Джордж. – Все зависит от конкретной ситуации, от расклада сил на данный момент, даже от настроений и взглядов людей.

– От людей кое-что зависит, – согласился Стивен. – Но не в решающей степени.

– Что же является решающим, главным? – вопросил Джордж.

– Как складываются обстоятельства. Какая судьба выпадает на твою долю и на долю твоих близких.

– Согласен! Человечество – человечеством, государство – государством, а самое важное – семья, отдельно взятый человек.

– А у вас большая семья? – быстро спросил Стивен. Когда разговор перешел с глобальных проблем на человеческие нужды, он явно стал проявлять больший интерес.

– Семья небольшая. Детей нет.

В беседе наступила пауза. Оба не решались нарушить деликатный момент неправильным вопросом или неподходящей фразой.

Помолчав, Джорж добавил:

– Отсутствие у нас детей – главная проблема в моей личной жизни. А как у вас, Стивен, обстоят дела в этом плане?

– У нас есть дочь. Но проблема еще серьезнее, чем у вас, Джордж.

– Что вы хотите сказать, Стивен?

– У вас пока нет детей, но они могут появиться. У нас есть горячо любимый ребенок, но он тяжело болен, и это может закончиться…

Стивен не стал договаривать. Промолчал и Джордж.

Выдержав паузу, Джордж все же спросил:

– Какой бы ни была тяжелой болезнь, но ведь ее можно вылечить!.. Не так ли?

– Вылечить-то можно. Только на это нужны средства. А у нас их нет!

– Разве у вас нет медицинской страховки?

– Страховка есть. Но ее не хватает в нашем случае.

– Извините, Стивен, о каком конкретно случае вы говорите?

– У Кэролайн лейкемия в тяжелой форме. Требуется операция.

– Ну и в чем же дело?

– Дело в том, что предельная сумма, охватываемая страховкой, составляет тридцать тысяч долларов, а операция стоит в два раза дороже. У нас нет этих денег. А еще после операции требуются реабилитация и дальнейшее лечение.

– Понятно… – протянул Джордж, не зная, что еще можно сказать в подобной ситуации.

Оба опять замолчали. Что действительно можно добавить или разъяснить?

Наступившую тишину за столом первым нарушил Стивен:

– Давайте не будем о грустном! Мне нужно не говорить, а что-то делать.

В данном случае его действия вылились в то, что он быстро взял в руки бутылку виски, опередив подбежавшую официантку, разлил ее содержимое в бокалы себе и своему сотрапезнику и быстро выпил свою порцию. Джордж последовал его примеру.

– Стивен, послушайте меня! – обратился Джордж к соседу по столу, вглядываясь ему в глаза. – Я постараюсь придумать, как помочь вам. Это будет нелегкая задача.

– Спасибо за готовность что-то сделать для меня, вернее, для моей дорогой девочки!.. – глаза Стивена заслезились. – Но я прекрасно понимаю, что вы бессильны помочь мне.

– Повторяю: постараюсь помочь вам. Но вы должны будете пройти свою часть пути до точки спасения дочери.

– Я готов на все, хотя не понимаю в полной мере, что вы подразумеваете под моим отрезком пути.

– Пока рано об этом говорить. Может быть, все обойдется.

– Уже не обойдется!..

– Не будем забегать вперед! Но наметим нашу следующую встречу, чтобы еще раз обсудить пути помощи Кэролайн.

С этими словами Веригин вытащил из кармана пиджака флайер с анонсом относительно Дня Чайна-таун. Протянув листовку американцу, он пояснил:

– Примерно через месяц здесь пройдет местный праздник – День Чайна-таун. Предлагаю встретиться на этом празднике и все окончательно решить относительно медицинской помощи вашей дочери.

– Я буду в Иокос… в Иокогаме в этот период. Приду в Чайна-таун.

– Только встретимся не в ресторане, а на праздничной процессии! Не ищите меня, я пристроюсь за вами следом.

* * *

Мазун половину субботнего дня провел на работе, в посольстве. В воскресенье он сказал Маргарите, что опять вынужден поехать в посольство. Но оставил машину на стоянке у вокзала Сибуя и поехал на метро в Икэбукуро. Там он встретился днем в условленном кафе с Митико.

– У тебя сегодня выходной? – спросил Мазун девушку. – Можем спокойно пообщаться?

– Да, сегодня я не работаю, – ответила Митико.

– Отлично! День в нашем распоряжении.

– Но где мы будем общаться? – спросила Митико, явно подразумевая их традиционное общение в доме свиданий.

– Не обязательно в постели! – довольно грубо заметил Мазун. – Я просто хочу видеть тебя, разговаривать с тобой.

– Спасибо большое! Для меня это – большая честь.

– Не нужно говорить эти дежурные слова. Главное – чтобы я знал, что небезразличен тебе.

– Вы для меня – идеал мужчины. Даже более того – вы принесли мне надежду на лучшее в этой жизни. Ваша доброта и отзывчивость позволяют по-новому посмотреть на людей, на их возможности – духовные и… – Митико озорно посмотрела на собеседника – физические.

При этих словах Митико Мазун отставил чашку кофе, которую держал правой рукой, и этой же рукой взял в свою руку ладонь девушки.

– Митико, я постоянно думаю о тебе. Мне так тебя не хватает, когда нет возможности встретиться с тобой!..

– Я тоже думаю о вас.

Мазун еще сильнее сжал руку девушки. Она невольно поморщилась от излишней мужской силы.

– Извини! Я сделал больно тебе. Напротив, я хотел бы оберегать тебя, помогать тебе преодолевать жизненные невзгоды, если они возникнут.

– Невзгоды всегда бывают у любого человека. Без них не обойтись. Главное – чтобы их было поменьше и чтобы их можно было бы одолеть с наименьшими потерями.

Митико – восточная женщина, и ее высказывания отражали философско-религиозный дух культуры Востока. А если выражаться покороче, попроще, то она отличалась кротостью и терпимостью, что и покорило Мазуна наряду с ее молодостью и красотой…

Из кафе в Икэбукуро, где они неторопливо разговаривали, Мазун и Митико поехали на такси в Синдзюку, в квартал Кабуки-тё. Там он снял номер в love hotel. Страстные объятия стали итогом их воскресной встречи. Они понимали друг друга и ладили не только в ходе задушевных бесед.

Основы того, как сексуально ублажать мужчин, Митико объяснила служанка, присматривавшая за девушкой в квартире. Позже мама-сан посвятила Митико в премудрости сексуальных утех, которые сводили с ума мужчин. Митико оказалась способной ученицей в теории и на практике, хотя секс не приносил ей подлинного наслаждения. Это был лишь неизбежный атрибут ее жизни на данном этапе. Она надеялась со временем поменять жизненные приоритеты и стать примерной матерью и домохозяйкой.

Они вышли на улицу, когда уже стало смеркаться. Темнота еще не наступила, и зажегшиеся неоновые огни пока не нужны были для усмирения чернильной черноты, наступавшей с приходом ночи. Но светящаяся реклама создавала новый облик многомиллионного города, переходящего от бодрствования ко сну или к еще более оживленной и даже бесшабашной жизни.

Остановив легким взмахом руки мгновенно подкатившее такси, Мазун коротко бросил:

– Икэбуро!

– Касику умаримасита![13]13
  Слушаюсь! (перевод с япон. яз.)


[Закрыть] – так же лаконично откликнулся водитель в белой фуражке и белых перчатках. Из-под темно-зеленого пиджака виднелась белая сорочка с черным галстуком.

Митико помахала ему рукой из машины. Мазун поднял руку в знак ответного приветствия и простоял в таком положении несколько секунд. Потом взял себя в руки и пошел к пересадочному узлу Синдзюку. Добравшись на метро до Сибуя, сел в подземном паркинге в свой автомобиль и поехал домой в Дайканъяму.

Маргарита встретила Богдана не очень приветливым взглядом – как-никак почти весь выходной день провел вне дома. Но ужин ожидал его отменный: салат из свежих овощей, жаренная свинина с картофелем. На обеденном столе стояла также бутылка армянского коньяка.

– Купила в кооперативе при посольстве! – Маргарита указала на бутылку с коньяком. – Всего триста иен, как две пачки жвачки.

– Да, это выгодно, – коротко отозвался Богдан.

– Еще прикупила консервы рыбные. Лосось в натуральном соусе. На неделе собираюсь сварить рыбный суп из консервов. Добавлю в суп гречку. Этот рецепт мне дала Лена Веригина.

– Будет вкусно, – только и сказал Богдан.

– У меня к тебе просьба: возьми в кооперативе ящик рыбных консервов. Сама я не допру такую тяжесть!

– Хорошо! – однословно прореагировал на просьбу жены Мазун, приступивший к мясному блюду.

Он не особо вникал в трескотню жены. Мысленно был все еще с Митико, улыбка которой засела у него в голове.

* * *

Веригин отправился в Иокогаму в воскресенье один, без Елены. Жена все же не дала бы ему свободы действий там. Хотя он воспользовался ее услугами на начальной стадии операции: они с утра вместе отправились пешком из «Дайканъяма апартментс» и доехали на метро до Гиндза-сантёмэ. Вместе вошли в универмаг «Мицукоси» и поднялись на нужные этажи – Елена на третий женский, а Юрий на четвертый мужской. Далее их пути полностью разошлись, не только в универмаге, но и в городах. Она осталась в Токио, а он кружными путями, – несколько раз проверяясь, – прибыл в Иокогаму. В портовом городе Веригин около двух часов прогуливался по проспектам и улицам, пару раз проехался по несколько остановок на автобусах, заходил в магазины и мелкие лавки, прежде чем направился в Чайна-таун.

С момента, как Веригин покинул дом, прошло шесть часов. Японской наружки, судя по всему, не было. А если и была, то он все равно от нее оторвался, поскольку несколько раз резко менял маршруты, твердо убеждаясь в том, что за ним никто не следит и не идет.

В китайский квартал Веригин прибыл в 14.45, за четверть часа до начала праздника – Дня Чайна-таун. Праздничная процессия уже собралась в ожидании начала торжества. Впереди колонны находился Дракон – в оболочку разноцветного дракона из синтетических материалов с преобладанием зеленого, золотого и красного цветов влезли два человека. Один человек служил опорой головы и шеи чудища, а другой – туловища и хвоста. В середине колонны Веригин заметил Стивена. Он был одет как обычно: в голубые джинсы, ковбойку в красно-белую клетку и серую спортивную куртку. На ногах – кроссовки синего цвета.

Юрий оделся примерно в такую же одежду, только в ковбойке преобладали серые и черные тона, а куртка была синей. За несколько дней до поездки в Иокогаму он подстригся очень коротко. В целом внешним видом он сейчас почти не отличался от Стивена, который, в свою очередь, выглядел как типичный американский военный вне службы.

Веригин не стал подходить к американцу до начала движения процессии. Когда же колонна двинулась ровно в 15.00, Веригин быстро пристроился позади Стивена.

В колонне шли владельцы магазинов и ресторанов Чайна-тауна и их постоянные посетители. Преобладали, безусловно, китайцы и японцы, но изредка попадались и мужчины европейской внешности. Именно только мужчины, а женщины были азиатского происхождения. Участники колонны в четыре человека в одной шеренге шли друг за другом, держа впереди идущего руками за плечи или талию.

Веригин положил Стивену руки на плечи. Сначала американец не понял, кто пристроился позади него. Но тут послышалось:

– Хай!

Стивен обернулся и узнал соседа по китайскому ресторану. Американец белозубо улыбнулся в знак приветствия.

Колонна сравнительно небыстро продвигалась вперед по основной торговой улице Чайна-таун, украшенной растяжками с приветственными лозунгами, выведенными каллиграфически китайскими иероглифами, и гирляндами бумажных цветов. Ее участники передвигались мелкими шажками, слегка пригнув головы вперед. Первая после Дракона шеренга выкрикивала приветствия по-китайски. Остальные участники церемонии в ответ издавали мощным хором гортанные звуки, состоящие примерно из у-э-а-а-а.

– Как дела, Стивен? – спросил Веригин американца, выждав паузу между приветствием головной шеренги и многосотенным отзывом идущих позади.

– Так себе. Вернее сказать – плохо!.. – ответил Стивен в самый разгар рокота колонны, полуобернувшись к сотрапезнику по китайскому ресторану.

Веригин толком не разобрал слов американца, но по мрачному выражению его лица понял, что у того не все в порядке.

– Что-то не так на службе или дома?

– Ладно бы на службе, но плохо как раз в семье! – ответил Стивен, уже почти полностью повернувшись к собеседнику.

– Со здоровьем дочери? – с искренней озабоченностью спросил Стивена Джордж.

– В точку! Жена сообщила, что Кэролайн стало совсем плохо и срочно требуется операция.

– Я же обещал помочь. Сдержу слово! – горячо заверил Джордж.

– Каким образом? – со слабой надеждой произнес Стивен.

– Все подробно объясню, когда встретимся после окончания марша праздничной колонны.

– В ресторане, где мы обедали несколько дней назад?

– Нет! – ответил Джордж. – Пересечемся в универмаге «Мицукоси» на этаже мужских товаров. Я сам подойду к вам, Стивен.

Американец молча кивнул в знак согласия.

Пройдя еще несколько десятков метров вместе с колонной, Джордж выбрался из нее и растворился в толпе зевак, наблюдавших за праздничной процессией.

Из Чайна-таун Веригин сразу же направился в сторону универмага «Мицукоси». Но не напрямую, а поплутав по улицам и переулкам Иокогамы, запутывая следы.

В «Мицукоси» Веригин прошелся не спеша по всем этажам – с минус первого до седьмого. Когда, по его расчетам, уличное празднование Дня Чайна-таун уже закончилось, опустился на четвертый этаж. Американца пока не было.

Веригин прошел в секцию спортивных товаров и присмотрел бейсболку. Купил черную бейсболку с традиционным знаком команды «Нью-Йорк Янкис» – тисненными буквами N и Y одна на другой. Продавщица уложила покупку в фирменный пакет «Мицукоси».

Не теряя времени, Веригин отправился на верхние этажи на лифте. На лестничную площадку между шестым и седьмым этажами выходило окно во внутренний двор. На лестнице посетителей не было. Все пользовались лифтами или эскалаторами. К тому же два последних этажа не были такими уж ходовыми для покупателей.

Вернувшись в торговый зал на четвертом этаже, Веригин заметил американца. Походив по залу и удостоверившись, что за американцем нет хвоста, Веригин приблизился к нему.

– На лестнице между шестым и седьмым этажами через пять минут… – негромко произнес Джордж, проходя рядом со Стивеном.

Американец вздрогнул и ничего не ответил. Но чувствовалось, что он услышал сказанное.

Поднявшись наверх, Веригин стал ждать американца на лестнице в пролете между шестым и седьмым этажами. Он поглядывал вниз, ожидая прихода МакНелли оттуда. Но Стивен появился сверху: видимо, поднялся на лифте на седьмой этаж, а оттуда спустился вниз. Не захотел тратить лишнюю энергию на подъем вверх пешком по лестнице.

– Стивен, я помогу вам с хирургической операцией и лечением дочери! – произнес Джордж, с ходу перейдя к делу. Американцы не теряют времени даром!

– Каким образом? Что вы можете сделать? – отреагировал Мак-Нелли.

Не отвечая на словах на поставленный вопрос, Джордж дал ответ конкретным действием. Он расстегнул молнии на карманах своей куртки, вытащил оттуда два плотных пакета и протянул их Стивену.

– Что это? – прерывистым голосом спросил МакНелли.

– Шестьдесят тысяч долларов на операцию и лечение Кэролайн!

Американец замешкался на мгновение, но затем взял оба пакета в руки. Он не знал, что с ними делать и что сказать новому знакомому, пришедшему ему на помощь в критический для его семьи момент.

Веригин протянул американцу бумажную сумку «Мицукоси». Тот неуверенно взял ее.

– Положите деньги в сумку «Мицукоси», а сверху накройте бейсболкой! Отойдя от универмага, пакеты с деньгами положите в карманы куртки, наденьте бейсболку, а сумку выкиньте в урну!

– Зачем все эти манипуляции?

– Для подстраховки. Кстати, часть денег на операцию используйте по медицинской страховке, чтобы было официальное объяснение откуда средства на операцию. Деньги не кладите на банковскую карточку, в дальнейшем расплачивайтесь наличными за реабилитацию и лечение.

– Я вам премного благодарен, но этих денег не хватит на реабилитацию и лечение.

– Об этом поговорим отдельно! А сейчас нужно выполнить некоторые формальности.

– Я готов на все! – тут же отозвался МакНелли.

– Ну, и прекрасно!

Веригин вытащил из верхнего кармана ковбойки сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и положил на подоконник.

– Прочитайте и распишитесь, Стивен!

МакНелли принялся внимательно читать.

Напечатанный по-английски текст гласил:

Расписка

Я, Стивен МакНелли, первый лейтенант ВМС США, получил от второго секретаря посольства СССР в Японии Владимира Петрова 60000 (шестьдесят тысяч) долларов США. Обязуюсь вернуть указанную сумму в полном объеме через шесть месяцев.

Иокогама

Прочитав текст, Стивен уставился на Джорджа. В глазах американца перемежались ужас и одновременно покорность.

– Посольство Советского Союза, а не Соединенных Штатов?! – взволнованным голосом спросил Стивен МакНелли, до конца не веря в происходящее.

– Да, посольство СССР, – коротко ответил шепотом Джордж-Владимир Петров.

В расписке была указана на всякий случай фамилия «чистого» дипломата Петрова, в тот же день отплывавшего на советском теплоходе «Байкал» из Иокогамы в Находку по завершении длительной командировки. Именно на теплоходе, а не самолетом, потому что за четыре года командировки накопилось немало пожитков, которые контейнером отправлялись в советский порт вместе с семьей Петровых. Петров вместо Веригина – для подстраховки, если первый лейтенант МакНелли взбрыкнет и побежит в военную полицию у себя на базе.

Но, судя по поведению Стивена МакНелли, он не собирался сдаваться американским властям: он принял деньги во имя спасения дочери. Стивен расписался и написал далее разборчивым подчерком:

Стивен МакНелли.

Веригин достал еще одну бумагу из кармана ковбойки и протянул ее МакНелли. Тот принялся читать:

«Очередная встреча здесь же на лестнице последнего этажа на второй день после следующего и третьего после нынешнего захода «Мидуэя» на базу в шесть вечера. Будет такая же сумма на лечение дочери в Швейцарии.

В ответ ждем «подарок» от Вас, связанный с вашей служебной деятельностью.

В случае перевода на службу на территорию США или других непредвиденных обстоятельств, встречи каждый нечетный месяц каждую первую субботу в шесть часов вечера в Базеле (Швейцария) на мосту через Рейн, ведущему в Старый город, или каждый четный месяц в эти же даты и время в Мехико в отеле «Интерконтинентал» в лобби-баре».

Дав Стивену перечитать послание во второй раз, Веригин окончательно убедился, что тот запомнил текст.

Веригин убрал расписку МакНелли в карман ковбойки, а лист с инструкциями Стивену разорвал на мелкие кусочки и сунул туда же в карман, чтобы в случае опасности молниеносно съесть все эти бумаги.

– Спускайтесь не спеша вниз по лестнице! – на прощание посоветовал Джордж Стивену.

Проводив взглядом американца, Веригин поднялся на седьмой этаж, откуда стал опускаться вниз на эскалаторе, переходя от одной движущейся лестницы к другой.

* * *

Мазун встретился с Митико в воскресенье днем непосредственно в квартале Кабуки-тё района Синдзюку, как они и договорились во время предыдущего свидания. Девушка уже сидела в небольшом холле лав-отеля, когда Мазун вошел туда.

Митико встала с кресла и поклонилась в знак приветствия. Ее мужчина коротко кивнул в свою очередь. В присутствии портье он решил не говорить ни по-английски, ни по-японски. Японский язык Мазун знал весьма поверхностно, он изучал его лишь в период подготовки к командировке в Японию, а этого было явно недостаточно. Между тем виртуозное владение автомобилем с лихвой компенсировало этот недочет, тем более что его роль сводилась прежде всего к обеспечению автомашиной во время операций. С этой функцией он вполне успешно справлялся, а без автомобиля в Токио делать нечего с их-то профессией.

– Я уже заказала номер. Двести пятнадцатый. Три тысячи иен, – доложила Митико.

Вынув из внутреннего кармана пиджака портмоне, Мазун отсчитал три купюры по тысяче и молча протянул их девушке. Она передала деньги портье, выполнявшему к тому же роль консьержа и бармена.

Мазун заговорил только тогда, когда они поднялись в номер на втором этаже:

– Спасибо за заботу! Молодец, что заказала номер!

– Я заказала не только номер, но и виски в номер. Вы не возражаете?

– Напротив! Как раз кстати.

Мазун разлил виски «Сантори» японского производства в два круглых бокала без ножек. Себе «стрейто», производное от straight, то есть только виски, а девушке разбавил алкогольный напиток содовой водой.

– Кампай! – с воодушевлением произнес любовник и чокнулся с подругой.

Они выпили и уселись на кровать – так удобнее и с точки зрения скорейшего продолжения программы времяпрепровождения. Мазун вновь налил виски по бокалам и залпом выпил свою порцию. Митико лишь слегка пригубила содержимое бокала.

Мазун обнял девушку и мягко повалил ее на кровать. Без лишних слов она стала освобождать себя от одежды. Он тоже снял с себя пиджак, брюки и все остальное.

Любовные утехи и на этот раз подвигли Мазуна убедиться в правильности выбора сексуальной партнерши. Митико была бесподобна! Ее губы, руки и все юное тело заставляли его дрожать и дергаться от похоти.

Накрывшись одной простыней на двоих, они некоторое время пролежали молча, каждый думая о своем. Первым нарушил молчание любовник:

– Митико, как же ты отлучаешься с основного места работы в Икэ-букуро? Тем более в воскресный день, когда самый наплыв клиентов?

– Все в порядке. Проблем нет, – ответила девушка стандартной фразой на американский манер.

– Я беспокоюсь за тебя!

– Для меня главное – угодить вам. Остальное не имеет большого значения.

Мазун взял в свои руки нежную ладошку девушки и дважды поцеловал. Эта японочка стала для него дороже всех на свете. Она олицетворяла для него не только юность и красоту, но и преданность, готовность пожертвовать собой ради любимого.

– Наверное, мама-сан очень хорошо относится к тебе, раз отпускает с работы по воскресеньям.

– Да, мама-сан любит меня. Но не только в этом дело.

– А в чем же? – с показным интересом спросил Мазун, хотя мама-сан его мало волновала.

– Я принадлежала синдикату Ямагути-гуми, по их указанию встречалась время от времени с интересующими их людьми.

– А теперь? – уже с подлинным интересом и даже нетерпением спросил Мазун.

– Недавно меня прикомандировали к известному вам заведению в Икэбукуро. Но теперь уже по просьбе других лиц, вернее определенного человека.

– Кто же теперь твой… директор, менеджер? – спросил Мазун.

Он хотел сказать «сутенер», но язык не повернулся использовать это слово применительно к Митико. У него и без того голова пошла кругом, когда он услышал от нее о Ямагути-гуми – гангстерском синдикате, подмявшем под себя пол-Японии. Якудза из этого синдиката отличались особой жестокостью и беспринципностью.

– Один американец, которому меня передали из Ямагути-гуми.

– Американец?! Кто он такой? Как его зовут?

– Его имя – Джеб. Фамилию не знаю. Он практически не загружал меня работой, вот только недавно направил в Икэбукуро.

При этих словах девушки у Мазуна, как принято говорить в таких случаях, челюсть отвисла и глаза полезли на лоб. Он выскользнул из постели и стал судорожно одеваться.

Они вместе дошли до вокзала Синдзюку. Там их пути должны были разминуться. Митико по городской железной дороге намеревалась отправиться в Икэбукуро, а Мазун собирался добраться в противоположном направлении до Роппонги на метро.

– Пока! До встречи там же и в то же время ровно через неделю, – сказал девушке Мазун и в этот момент осознал, что еще не известно, поедет ли он на новую встречу с ней.

– Счастливо! Я буду с нетерпением ждать следующей встречи. Так жду только прихода весны каждый год.

Мазун уже потянулся чмокнуть Митико в щеку на прощанье, но вовремя осекся. Ему показалось, что вдали на платформе линии Яматэсэн мелькнуло лицо Веригина. Неужели и в самом деле напарничек оказался здесь?! В самом неподходящем месте и в самое неподходящее время!..

Мазун круто развернулся от Митико и быстро нырнул в толпу пассажиров. Похоже, Веригин все же не заметил его вместе с японкой.

* * *

С платформы линии Яматэ-сэн на вокзале Синдзюку Веригин вновь направлялся в Иокогаму, но уже в течение нескольких часов менял маршруты, отрываясь от потенциальной наружки. Ему предстояла важнейшая встреча с МакНелли, и рисковать нельзя было ни в коем случае.

На станции Синагава, откуда Веригин собирался поехать по железной дороге в Иокогаму, он каким-то шестым чувством уловил слежку за собой. Откуда взялись топтуны – он не знал. Он даже не засек их воочию. Но почуял, что за ним наблюдают. Кто и откуда – неведомо, но точно следят за ним!..

Теперь предстояло полностью сменить маршрут и оторваться от наружки со стопроцентной гарантией. Иначе вся операция будет сорвана. Именно в тот момент, когда успех был так близок. Предстояло лишь закрепить вербовку, передав контакту дополнительные деньги и новые инструкции и самое главное – получив от него первую порцию информации.